Текст книги "Бессмертные (ЛП)"

Автор книги: Эдна Уолтерс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 25 страниц)

– Рейн, команда нуждается в тебе, – начал он. – Как четвертый капитан ты должна быть впереди...

– Стоп, стоп, Док. Не думаю, что я готова вернуться к плаванию.

– Позволь закончить, Пружинка. Конечно, ты должна сперва вернуться в норму, перед тем как присоединиться к команде.

– Я не это имела в виду, – меня напрягло то, что он назвал меня старой кличкой. Он пытается уломать меня. – Сейчас вся школа думает, что я ведьма, – скорее всего, эти сплетни начали распространять члены команды. – Я сильно сомневаюсь, что команда желает моего возвращения.

– Это неправда, – сказала Сондра и переглянулась с другими, те закивали. – Мы поговорили со всеми и пришли к мнению, что ты можешь вернуться.

– Многим любопытно, откуда ты узнала, но на этом все, – добавил Калеб.

– И никто не верит, что ты ведьма, – добавил Джейк. – То есть ведьм ведь не существует.

Если бы это было правдой, за последние пять дней команда могла бы хоть немного меня поддержать. А они вели себя, как все остальные. Может, я вымещаю на тренере и капитанах свою злобу и беспокойство из-за личности, которая изуродовала мой шкафчик, но я не видела того единства, которое всегда ассоциировалось у меня с командой. Да и их слова звучали как-то заученно.

– Я хочу еще кое-что сказать, – продолжил тренер Флетчер. – Я хочу поблагодарить тебя за то, что ты тогда сделала. Ты спасла много жизней в тот вечер. Если бы мы послушали... если бы я тебя послушал, многие бы выжили. Это теперь мое бремя, – он сделал вдох и продолжил: – Как Калебу и Люку, твоим товарищам по команде интересно, как ты узнала, но никто не считает тебя ведьмой. Однако мы все согласны в одном. Тогда ты была героем, – он посмотрел на капитанов, и те кивнули. – Я также слышал, что кто-то изуродовал твою машину и шкафчик. Сегодня во время обеда я встретился с директором, и он заверил меня, что виновных поймают.

Только если он или она не Валькирия. Я, правда, не думала насчет возвращения в команду. Между занятиями с Лаванией и школой у меня не оставалось времени на что-либо еще.

– Как скоро ты сможешь вернуться? – спросил Док, словно мое возвращение уже решенный вопрос.

– Ты нужна нам, – сказал Джейк.

– Ты, Кора, Салли Питерс и я станем новой дрим-тим, – добавила Сондра.

Кора была в запасных, несмотря на то, что плавала последние два года. Она бы обрадовалась, но я не хотела возвращаться только из-за нее.

– Могу я ответить позже? Сначала надо переговорить с родителями, – Док кивнул. Я поднялась и вяло помахала на прощание. Возвращаться в команду я не собиралась.

Снаружи меня ждал сердитый Эндрис.

– Я просто фигею, – он оттолкнулся от стены и подошел ко мне. Пока я соображала, он забрал у меня рюкзак и гобой. – Только не говори, что собираешься вернуться. После того, как они поступили с тобой.

– Тише, они услышат тебя.

– Где они были, когда ты вернулась? Что они сделали, когда остальные относились к тебе как к грязи? Тебе надо было сказать им засунуть их предложение в...

Я закрыла его рот рукой и немного толкнула назад.

Он убрал со рта мою руку.

– В этом твоя проблема, Рейн. Ты слишком добрая. Когда общаешься со Смертными, надо быть жестким. Ты научишься, когда обратишься, – он повернул голову и выкрикнул: – Она не вернется. Слышите меня, эгоистичные придурки?

– Умолкни, Эндрис.

Он усмехнулся:

– Ты, серьезно, собираешься вернуться?

– Возможно, – мы вышли из здания школы. Парковка, за исключением моей машины и байка Торина, была пуста. – Ты поедешь на байке?

– Ага, хочешь прокачу?

Я споткнулась на месте, когда он это сказал. Обычно этот вопрос задавал Торин, только более хриплым голосом, и в глазах его были озорные искры, из-за чего предложение звучало как что-то непристойное.

– Нет, мне надо еще заехать в магазин.

– Да ладно, – запротестовал он. – Ты должна ехать домой, где тепло и безопасно, и не так сыро. Ненавижу такую погоду. Почему мы не осели где-нибудь во Флориде или в Малибу, где тепло и весело, а на пляже резвятся полуголые студенты.

Я засмеялась.

– Я тебе говорила, что не нуждаюсь в няньке, – я открыла машину, положила на сиденье футляр с гобоем и повернулась, чтобы забрать мой тяжелый рюкзак, но Эндрис уже закинул его на заднее сиденье.

– Прости, но ты застряла со мной, – он посмотрел на серое небо и скривился. Моросил дождь. – Проклятая орегонская погода.

Почему-то я сомневалась, что это Эндрис поиздевался над моим шкафчиком. Он слишком прямолинеен и, вероятно, тут же похвастался бы и детально расписал, зачем он это сделал.

– Езжай за мной. И чтоб ты знал, орегонская погода прекрасна.

Глава 9
Артаво

Приехав в город, Эндрис припарковался у машины моих родителей и вслед за мной зашел в «Мираж».

– Можешь осмотреться, только ничего не ломай.

На это он показал мне два средних пальца. Я закатила глаза, развернулась и замерла. За клиентской стойкой с каменным лицом за нами наблюдал мой папа. «Он увидел грубый жест Эндриса?» Обычно за стойкой сидел Джаред, но, судя по всему, он отошел. Посетителей в магазине тоже не было.

– Привет, па, – сказала я. -

Получил мое сообщение?

– Да, – он подошел ближе. – И вам здравствуйте, молодой человек.

Эндрис отвлекся от рассматривания рамы одного зеркала и протянул папе руку.

– Мистер Купер, рад, наконец, с вами познакомиться.

Папа нахмурился, перевел взгляд на меня и только потом пожал руку Эндрису.

– Наконец?

– Я один из ваших новых соседей, ваша жена... – Эндрис посмотрел на меня и ухмыльнулся, – мама Рейн пригласила нас завтра на ужин.

Папино лицо перекосилось.

– Ах, да. Она говорила что-то такое.

Знает ли он, что наши соседи Валькирии? Вчера мама говорила, что расскажет ему о моей подготовке, поэтому он должен знать.

– Где мама?

– Она пошла за продуктами для завтрашнего ужина, – ответил он, продолжая смотреть на Эндриса, который пальцами исследовал руны на рамах.

– А Джаред? – спросила я.

– Пошел за кофе для нас. Мне не хотелось идти под дождем, отправил его.

Я вздохнула.

– Пап, я знаю о Nikos, и что обо мне там думают посетители. Все в норме. Мы вовсе не обязаны туда ходить.

В его карих глазах проскочила злость.

– Подожди меня в кабинете.

– Что за Nikos? – спросил Эндрис, переводя взгляд с меня на папу.

– Одно кафе вниз по улице, -

ответила я, направляясь в кабинет. – Ты должен сходить туда. У них очень вкусные пирожные.

– У них какие-то проблемы с Рейн? – услышала я голос Эндриса.

– Это вас не касается, молодой человек, – строго ответил папа.

Я ухмыльнулась. Забавно, что папа называет Эндриса «молодым человеком». Несмотря на то, что тот выглядит как подросток, он, скорее всего, в раз десять старше моего отца.

– Сэр, все, что касается одного из нас, касается всех.

– Моя дочь не одна из вас, -

процедил папа, тем самым, подтверждая, что знает, кто Эндрис на самом деле.

Я остановилась на полпути и развернулась. Папа пригвоздил Эндриса взглядом. Все очень плохо.

– Пап?

– Как тебя зовут? – спросил папа.

– Эндрис.

– Откуда ты, Эндрис?

Эндрис поморщился.

– У нас нет дома как такового, сэр. Мы проводим время либо в Асгарде, либо в каком-нибудь доме, который выбрали здесь, на Земле. Судя по всему, на следующие пару лет нашим домом станет Кейвилль. Не сказать, что мне нравится, но в этот раз решение не за мной.

Папа сжал губы.

– Я имел в виду, где ты родился... какой век...

– Константинополь, до того как его захватили османы, – ответил Эндрис, а это значит, ему не меньше пяти сотен лет.

В папин глазах проявился интерес. Он любил историю, но не стал развивать тему.

– Рад был с вами познакомиться, молодой человек. А теперь, если не возражаете, я бы хотел поговорить с моей дочерью. Наедине, – и он развернулся ко мне.

– Насчет Nikos, сэр...

– Не вмешивайся, Эндрис, -

попросила я, начиная раздражаться из-за его присутствия. Папа положил на мое плечо руку и повел в свой кабинет.

– Если кто-то беспокоит Рейн, мистер Купер, мы справимся с ним гораздо быстрее, чем вы.

– Неужто? – папа развернулся и прорычал. – Где были вы, когда Норны пытались забрать ее? Она попала в больницу и чуть не умерла из-за вас. Я не позволю вам дурить своей магией людей в моем городе. Я сам обеспечу защиту моей дочери.

Я сглотнула, сердце от страха забилось быстрее. Мне хотелось сказать им, чтобы они прекратили это, но Эндрис не знает значения слова «прекратить», а папа частенько перебарщивал своим инстинктом защитника, когда дело касалось меня.

– Папа, пожалуйста.

– Со всем должным уважением, мистер Купер, – тут же ответил Эндрис, – Вы понятия не имеете, с чем мы столкнулись. Норны спокойно могут сровнять этот город с землей, а Смертные назовут это необыкновенным явлением и будут изучать его следующие лет десять. У нас нет времени успокаивать нескольких недовольных людей...

Папа оборвал его, подняв руку. На двери зазвенел колокольчик, и в магазин, держа в руках два стаканчика кофе на подставке и коробку с пирожными, вошел Джаред.

– Уходи, – губами прошептала я Эндрису.

Он покачал головой. У меня возникло острое желание убить его после этого.

Папа забрал у Джареда кофе и пирожные, поблагодарил его и оглянулся на Эндриса.

– Можешь осмотреться здесь, Эндрис. Если что-нибудь заинтересует, я в кабинете. Джаред, это наш особый покупатель.

– Что значит особый покупатель? – спросила я, следуя за папой в кабинет.

Он подождал, пока я закрою за собой дверь и сказал:

– Валькирия, но для Джареда это всего лишь человек, который заказывает зеркала в полный рост с необычными рисунками на раме.

Я села, сложив локти на столе, и грела руки о бумажный стаканчик, когда папа пристально изучал меня взглядом. Он отпил немного кофе.

– Он твой парень?

– Нееет. Он просто, эм, друг, – странно называть Эндриса своим другом, но, видимо, теперь это правда. Все, что он делал, после моей встречи с психологом, говорило, что это не он изуродовал мой шкафчик. Или я слишком доверчивая. – Значит, мама тебе все рассказала?

Папа кивнул.

– И ты зол.

Он откинулся на спинку и покачал головой.

– Не на тебя.

– На маму?

– Разумеется, нет. Я знал, что ты будешь особенной еще до твоего рождения. Что однажды ты станешь такой, как твоя мама. Я думал, что у нас будет больше времени подготовиться, что ты хоть немного поживешь нормальной жизнью как...

– Смертная?

Он покачал головой.

– Нет, как обычный подросток. Мальчики, выпускной, аттестат, без рунной магии, порталов и мертвых душ.

От его подавленного вида у меня сжало сердце.

– Если ты не хочешь, чтобы я тренировалась до того, как окончу школу, то я могу подождать.

– Котенок, даже если бы тебе было двадцать или тридцать лет, у меня была бы та же проблема со всем этим бессмертием, но твоя мама сказала, что так будет лучше. Тебя хотят заполучить и Валькирии, и Норны, и, судя по всему, Валькирии здесь лучший вариант, – он поморщился, словно проглотил горькое лекарство.

Я вздохнула.

– Они тебе не нравятся?

– Те, что я встречал, отличаются от твоей мамы. Они напыщенные, высокомерные и ни во что не ставят людей.

Он только что описал Эндриса. Торин был другим.

– Ты всегда мне говорил не относиться к людям с предрассудками лишь из-за пары гнилых яблок.

Папа усмехнулся.

– Так и есть. Видимо, когда дело касается тебя, все правила перестают иметь значение, – он отставил свой кофе, наклонился и взял мои руки в свои. Его лицо стало серьезным. – Ты, правда, этого хочешь, котенок? Стать Бессмертной? И вечность собирать души?

Когда я думала, что у меня есть Торин, мне было все равно. Но сейчас у меня его нет, и, наверное, не будет. Речь идет о защите от Норн. Как Смертная, я слишком уязвима. Они спокойно могут переломить мою шею, как щепку, и отправить прямиком к Хель, и я ничего не смогу изменить. Но как Бессмертная я могла дать им отпор.

– Рейн?

– Да, пап. Я хочу этого.

Он буравил меня взглядом.

– Пообещаешь мне одну вещь?

Я кивнула.

Он наклонился ближе.

– Если ты начнешь в чем-либо сомневаться, пообещай, что ты придешь ко мне. Хорошо?

– Хорошо, пап.

– Отлично, – он поднялся, обошел стол и обнял меня. – А теперь иди домой и этого захвати, – он кивнул головой в сторону двери.

«Он начинает тебе нравиться», – хотелось мне сказать, но я не была уверена, что сейчас ему захочется слышать что-нибудь хорошее о Валькириях.

– Люблю тебя.

– Я тебя тоже, малышка.

Когда мы вышли из кабинета, Эндрис подписывал какие-то бумаги.

– Я договорюсь, чтобы их забрали завтра, – сказал он.

– Конечно, сэр, – сказал, улыбаясь, Джаред.

– Что ты купил? – спросила я.

Ухмыляясь, он указал на огромное зеркало.

– Парочку таких. У нас есть одно, но лучше иметь несколько.

Папа никак не прокомментировал покупку Эндриса и только помахал нам, когда мы выходили из магазина. Мелкий дождь прекратился.

– Тебе говорили, что твой папа – жуткий тип? – спросил Эндрис.

– Не-а, он просто беспокоится за меня.

– Как он может ненавидеть Валькирий, если женат на одной из нас?

– Он никого не ненавидит, – я открыла дверцу машины и села за руль. Вся эта идея с ужином была не очень приятна с самого начала, сейчас же она казалась ужасной.

– Может, у меня получится пропустить завтрашний ужин, – сказал Эндрис, скривившись. – В смысле, он ведь может решить отравить нас.

Я уставилась на него.

– Это глупо и обидно. Мой папа вовсе не сатана. Кроме того, разве вас можно отравить?

– Нельзя, но живот чертовски скрутит, пусть даже это будет длиться пару секунд.

Я не знала, что на это ответить, поэтому просто закрыла дверцу и завела двигатель. Эндрис постучал по окну, и я опустила стекло.

– Ну что еще? – я постаралась вложить в этот вопрос все свое недовольство.

– Сбавь обороты, деточка.

Я закатила глаза.

– Я и не заводилась.

– Во сколько у тебя занятие с Лаванией?

– В пять.

– Отлично. Тогда сразу договоримся. Как только ты окажешься дома, оттуда ни ногой. Никуда не идешь, не предупредив меня. Усекла?

«Он что шутит?»

– Ага, конечно.

Он сощурился.

– И помни, я не Торин.

– Что это должно значить?

– Я без проблем наложу руны на твою дверь и окна, заперев тебя в комнате.

Я засмеялась.

– Что еще, кроме тебя, мне угрожает?

– Рискни и узнаешь, – самодовольно улыбаясь, он развернулся и медленно пошел к харлею.

Скрипя зубами, я сдвинулась с места. Торин – труп. Эндрис ехал за мной всю дорогу домой. Припарковав байк, он вышел на подъездную дорожку и ждал, пока я зайду в дом.

Поднявшись в свою комнату, я взглядом наткнулась на коричневый бумажный сверток. Книга рун Торина. Я взяла сверток в руки и вздохнула. Я еще не была готова с ней расставаться. Скоро. Развернувшись, я подошла к шкафу, открыла ящик и спрятала ее обратно.

* * *

– Проходи. Сегодня весь дом наш, – пригласила Лавания, закрывая за мной дверь. Она всегда такая обходительная. Сегодня на ней было голубое платье без рукавов, подол и вырез которого были вышиты темно-синими украшениями, а талию обхватил широкий блестящий пояс с рисунками рун. Убранные назад волосы, удерживала лента для волос, подходящая по цвету. Руки чуть выше локтей украшали браслеты.

– Классно выглядишь, – сказала я.

– Спасибо. У меня сегодня свидание. Будем праздновать.

«С кем? С Торином?»

– Эндрис ушел?

– Вместе с Ингрид. Они ушли прямо перед тобой. Он хотел взять тебя с собой, – она усмехнулась. – Эндрис всегда такой нетерпеливый.

– Они ушли через портал?

Лавания улыбнулась.

– Как иначе они могли бы уйти? Ну же, пойдем на кухню.

В последний раз я была на кухне этого дома вместе с Эндрисом и Ингрид. Тогда здесь были навалены огромные коробки с вещами Торина. С интересом я осмотрелась вокруг и улыбнулась. В доме, определенно, кто-то любил готовить. На стойках стояло много современной кухонной техники. С противоположной стороны находилась гостиная, в которой стоял секционный диван, а на стене висел большой телевизор с плоским экраном. В голове пронеслись картинки той вечеринки, до того как все пошло к Хель и обратно.

– Сюда, – позвала меня Лавания и жестом помахала в сторону стула. – Садись.

Сама она села с другой стороны стойки, стоящей посередине кухни. Перед ней лежала аккуратно сложенная ткань из коричневой кожи. Она подождала, пока я сяду, и осторожно ее развернула.

Как оказалось, это была не ткань, а что-то вроде кожаного ремня для ножей с шестью карманами. Один за другим, она достала из ножен кинжалы. Все были размером с карандаш, но разного цвета, формы лезвия, рукоятки и гарды. У половины были черные, блестящие лезвия, в то время как другие были белыми. От рукоятки по лезвию шли руны. Один кинжал напоминал форму серпа, другой был похож на охотничий нож, остальные также отличались толщиной лезвия.

– Их называют артаво, что значит ритуальный нож. В единственном числе будет артавус. Некоторые верховные жрицы называли их артанус, артани или артамэ. Наиболее искаженный вариант, который можно сейчас услышать в магическом мире, – атамэ, – она взяла в руку черный артавус с остроконечным лезвием и гардой. Я уже видела, как Малиина (или это была Ингрид?) использовала похожий кинжал. – Этот называется стилло. Возьми в руку, проверь, удобно ли.

Я обхватила рукой рельефную рукоятку. Она легла в руку, словно была сделана под меня. Само лезвие клинка протянулось примерно на сантиметров 7.

– Легкий, – я дотронулась до лезвия и ахнула, когда по руке начала подниматься боль, и из кончика пальца выступила кровь. Тело охватила слабость. Я ненавидела сам вид крови, особенно своей. Я засунула палец в рот и осторожно положила артавус на стол, словно это была ядовитая змея.

Лавания усмехнулась.

– Ты бледная, как привидение, – она потянулась вниз и достала свой рунный клинок. – Дай руку. Я залечу твой палец рунами.

Я покачала головой. Я еще не была готова к рунам.

– Болеть перестанет, и, если ты не заметила, порез глубокий.

Боль, расходящаяся, от пальца говорила мне то же самое. Медленно, я достала палец изо рта и застонала, когда из него потекла кровь. Все очень плохо.

– Не дури, – нетерпеливо настаивала Лавания.

Съежившись, я протянула ей руку и закрыла глаза. Когда она в очередной раз усмехнулась, я открыла один глаз и едва поборола желание отнять руку. Палец сильно кровоточил, и капли крови падали на стол.

– Расслабься, Рейн.

– Я уже расслаблена, – возразила я ей сквозь сжатые зубы. – Ненавижу кровь, и мне больно.

Она нанесла на тыльную сторону моей руки руны; ее движения были настолько быстрыми, что у меня все размывалось перед глазами. Она оказалась права. Больно было лишь на мгновение, а следы от кинжала оказались вовсе не порезами, скорее ожогами.

Когда на коже проявились розоватые отметки от ожогов, я забыла о слабости и тошноте. Затем отметки потемнели и превратились в красивые узоры, как те, что я видела на руке Лавании, с завитками на концах. Я смотрела на свою руку с мрачным очарованием, но вскоре красивые руны растаяли. Лишь кончики пальцев пощипывало; я перевернула руку. Глубокий порез также закрылся, оставив после себя розоватый след, который вскоре тоже исчез.

Когда Торин исцелял меня в первый раз, я упала в обморок. Во второй раз мою рану от ножа скрыли руны, поэтому я не особо видела, как все произошло. Было как-то сюрреалистично, вот так наблюдать, как сходится кожа, словно ее застегнули на молнию.

– Все не так уж плохо, – сказала Лавания, стирая со стола кровь. Я вернулась к реальности.

– Да, спасибо, – я поднялась, чтобы вымыть от крови руки.

– Тебе придется преодолеть свое отвращение к крови, – сказала Лавания. – Я могу помочь начать, рисуя руны исцеления своим артавусом, но, в конце концов, тебе придется рисовать самой и создавать связь между ними и тобой. Так как ты не настолько быстра, жечь будет чуть дольше.

– Ну, спасибо, – от одной мысли об этом, мне стало не по себе.

Оно подождала, пока я снова сяду, и сказала:

– Все будет хорошо. Может, Торин поможет.

– Нет, – мне не хотелось, чтобы он видел, как я веду себя, словно ребенок. – Я сама справлюсь. Ну, знаешь, после первой станет проще.

Она улыбнулась.

– Хороший подход. Так на чем мы остановились?

– Ты предложила мне подержать стилло, – напомнила я.

– Ах да. После того, как ты наладишь с ним связь, никто другой не сможет им воспользоваться, кроме тебя. Обычно эту ошибку делают молодые Валькирии, когда сами пытаются обратить Смертных. Они не знают, что не могут использовать свои артаво. К тому же, у человека, которого собираются обратить, должны быть собственные рунные кинжалы, с которыми надо установить связь и завершить изменение.

Неудивительно, что Торин постоянно говорил Эндрису прекратить обращать Смертных. Могла ли Малиина немного слететь с катушек, потому что Эндрис налажал? Надеюсь, что нет. Это бы значило, что Ингрид тоже в опасности, потому что Эндрис обратил их обеих.

Я дотронулась до одного из белых клинков.

– Из чего они сделаны?

– Черные из особого вида оникса, который добывают в Асгарде. А белые из селенита, его можно найти в царстве богини Фрейи. Помнишь, где оно находится?

– Ванахейм, – сказала я.

– Хорошо. Руны, выгравированные на их поверхности, помогают направлять магическую энергию. Этот, – она указала на черный кинжал, которого я до этого касалась, – используют для начертания первых рун. Он очень силен, и, если использовать неправильно, все изменение может пойти не так. Но ты не беспокойся. Я помогу тебе. Видишь руны на рукоятке и лезвии?

Я узнала наиболее выделяющуюся руну.

– Это символ богини Фрейи.

– Верно. Она твоя покровительница, поэтому на твоих артаво ее символ. Этот называется болино, – она взяла кинжал, напоминающий небольшой цилиндр с иголкой сверху. И обхватила рукоять, надавив острием на стол. Когда она раскрыла ладонь, рукоятка уже без лезвия выглядела как деревянный блок, с которым может играть ребенок. – У него убирающееся лезвие, этот кинжал используют для создания порталов. Ты можешь ходить с ним куда угодно, и никто не подумает, что это оружие. Как только активируешь руну на руке, лезвие снова появится.

– Можешь показать?

– Он твой, поэтому на меня не отзовется, – она передала мне безобидную на вид деревяшку и вытащила из-за пояса свой клинок. Его рукоять была темнее и рельефнее, чтобы удобней ложился в руку. На ее руке появились руны, их завитки проходили между ее пальцами и поднимались вверх по запястью, словно невидимый художник рисовал шедевр на ее коже. Они были похожи на узоры хной. Лезвие выскочило из рукояти с резким свистом, и я ахнула. Лавания усмехнулась.

– Он немного запущен из-за редкого использования. Твой будет выходить плавно и легко, практически беззвучно, – руны с ее кожи исчезли, и лезвие снова втянулось.

– Лезвие само втягивается? – спросила я.

– Если можешь контролировать руны, можешь контролировать все. Артаво, порталы, способность быстро передвигаться, становиться невидимой, – она отложила кинжал в сторону и потянулась к другому, выглядевшему как тот, которым я порезалась, разве что лезвие было белым. – Это стилло для создания порталов. Когда ты сначала научишься создавать порталы, вероятно, будешь пользоваться им. Он более простителен к ошибкам в рунах.

– Откуда руны знают, куда ты хочешь пойти, ведь по всему миру множество порталов?

Лавания улыбнулась.

– Руны отвечают твоим мыслям. Ты узнаешь об этом чуть позже. Сегодня давай сконцентрируемся на артаво.

* * *

Казалось, прошла вечность, когда она закончила рассказывать, поднялась и потянулась.

– Ох, я умираю с голоду. Останешься со мной на ужин? Парни и Ингрид ушли, и мне придется есть в одиночестве, а я это очень не люблю. Можем поговорить, о чем захочешь. Школа, парни, подружки...

Она выжидающе смотрела на меня, и мне стало плохо, как представила, что дома меня ждет еще больше домашних заданий. Мы могли бы поговорить о школе. Уж точно не о парнях: меня интересовал лишь один, а обсуждать с ней Торина я отказываюсь.

– Рейн?

Я посмотрела на часы. Было почти семь. Родители скоро вернутся домой.

– Я только позвоню маме сначала.

– Отлично. Тогда я приготовлю ужин.

– Ты готовишь?

Она засмеялась.

– Да. Готовка успокаивает меня.

«Девушка с модельной внешностью еще и готовит? Ее идеальность имеет предел?»

Я вытащила из заднего кармана телефон, включила его, нашла в быстром наборе мамин номер и вышла из кухни в гостиную. После нескольких гудков ответил папа.

– Привет, па.

– Как дела?

В его голосе звучало беспокойство.

– Хорошо. Мама рядом?

– Она пошла купить что-нибудь к ужину. Скоро будем дома.

– Я думаю остаться на ужин у Лавании, моей наставницы. Остальные уехали в Портленд на игру, и она совсем одна. Ты не против?

Некоторое время он ничего не отвечал.

– Хорошо. Я скажу маме.

Он не слишком обрадовался этой идее, но я ничего не могла с этим поделать. Несколько сообщений пришло от Коры и Эрика. Мы выигрывали. Я быстро ответила им и вернулась на кухню, откуда уже раздавались звуки готовки.

На кухонном столе уже стояло два салата. Лавания очень быстро передвигалась по кухне. Быстрыми движениями она месила и раскатывала тесто. В ряд перед ней стояло несколько контейнеров с сыром, мясом и овощами.

Я села на стул и наблюдала за ней. Ее мозг работает также быстро, как и руки? Если да, я бы смогла сделать всю свою домашку за день. Поставив противень в духовку и помыв руки, она снова вернулась ко мне.

– Тебе нравится кальцоне? – спросила она.

Я усмехнулась.

– Еще бы.

– Тогда ты не разочаруешься. Вино или сок?

«Вино?»

– Сок.

Мы начали с салатов. Кальцоне, когда она достала их из духовки, были золотистыми и вкусными. В начинке был сыр, различные виды мяса, овощи, включая грибы и свежие травы. На краю тарелки лежали соусы. Не люблю грибы.

Каким-то образом разговор перешел на мое детство, и вскоре мы смеялись над авантюрами, в которые вечно попадали с Эриком. Прежде чем я осознала, мы уже обсуждали мои неприятности с Норами. Я рассказала ей обо всем, что случилось, в том числе о моей травме головы. Она не осуждала Малиину или Эндриса, который, очевидно, обратил ее, когда не должен был. Я не собиралась говорить с ней о моих отношениях с Торином, но она захватила меня врасплох своим вопросом.

– Что у вас с Торином?

Я поперхнулась соком и откашлялась. Надеюсь, она не заметит, что я покраснела.

– Ничего.

Лавания усмехнулась.

– Я не слепая, Рейн. Я никогда не видела, чтобы два человека так старались не смотреть друг на друга, и все же украдкой наблюдать, когда другой не видит. С тех пор, как я здесь, он ни разу не проводил домой девушку, и это несмотря на то, что они вешаются на него и флиртуют, где бы мы с ним не появлялись. Я никогда раньше не видела, чтобы официантки писали свои номера на чеках. Это так глупо.

Меня пробрала ревность.

– Это не смешно, – слова вылетели прежде, чем я подумала. Когда она подняла бровь, я стала вся пунцовая. – Я хотела сказать, эм, это, наверное, слишком раздражает, ты так не считаешь?

Она покачала головой.

– Нет, меня больше беспокоит, почему он им не звонит. Почему каждый вечер он проводит в своей комнате с выключенным светом. Почему он стал таким раздражительным, – она замолчала и пристально уставилась на меня. – Я заметила, как он смотрит на тебя.

– Правда, между нами ничего нет, – настаивала я.

– И я также видела, как ты на него смотришь, Рейн.

Мое лицо уже пылало, я стала защищаться.

– Почему ты хочешь, чтобы он перезванивал тем девушкам? Разве вы, эм, не вместе?

– Что? – она усмехнулась и вскоре начала так покатываться со смеху, что я почувствовала себя идиоткой.

– Забудь. Мне все равно уже пора домой, – я поднялась, но она ухватилась за мое запястье.

– Прости, что начала смеяться. Пожалуйста, не уходи.

Я медленно села на место.

– Рейн, я никогда бы не увлеклась кем-нибудь из моих мальчиков. Торин красивый и может быть очаровательным, но... – она покачала головой. – Он мне как сын... Кроме того, у меня уже есть друг. Как ты вообще подумала о нас с Торином?

Я почувствовала себя еще глупее и затрясла головой. Словно зная, что я не хочу обсуждать Торина, она переключилась на Эрика.

– Мне бы хотелось обучать вас обоих. Попытайся убедить его присоединиться к нам. Я могу ему со многим помочь, с чем его родители не справятся.

– Я попробую.

Она хотела еще что-то сказать, но передумала и потянулась за бокалом вина.

– Так как ты настаиваешь, что не заинтересована в Торине, ты не думала встречаться с Эриком?

Я засмеялась. «Плавали – знаем».

– Почему ты смеешься? Он внук бога и очень привлекательный парень. Мы не часто сталкиваемся с богами, поэтому можешь воспользоваться шансом и стать его первым консортом.

– Консортом, т.е женой?

– Женой, другом, партнером, называй, как хочешь. У богов может быть много консортов, но первый будет стоять рядом до скончания веков.

Я затрясла головой.

– Я люблю Эрика, но я никогда не стану его, эм, консортом. Мы, правда, встречались, но решили, что лучше остаться друзьями. Кроме того, ему нравится кто-то другой.

Лавания сощурила глаза.

– Та Смертная блондиночка?

– Да. Ее зовут Кора Джеймисон.

– Она не подходит ему.

Я нахмурилась.

– Ты не можешь этого знать. Кора милая и веселая, и любящая. Они идеальная пара.

– Она Смертная, Рейн. Она никогда не будет достаточно хороша для него, – Лавания говорила спокойно, без насмешки или злости. – Уверена, ты это понимаешь. Поэтому ты не должна позволить этим отношениям дальше развиваться, нужно найти способ их прекратить.

– Почему? Ведь мои родители поженились, несмотря на все трудности. Кто мы такие, чтобы решать, с кем Эрику встречаться и кого любить?

В ее глазах появился блеск.

– Эрик не просто обычное божество. Он внук Одина. Его семья не допустит, чтобы рядом с ним была Смертная.

– Она тебе не нравится, потому что она человек?

– Нет, это нечто больше. Есть что-то в ней, что меня беспокоит, – она наклонилась вперед, теперь ее глаза приобрели странное сияние. – Пожалуйста, попроси его прийти сюда позаниматься. Я могу помочь ему.

«Поможешь убедить не встречаться с Корой? Так или иначе, почему Лаванию так заботит Эрик?»

– Ладно, я поговорю с ним, но ничего не обещаю.

Со второго этажа начали доноситься звуки, и мы обе подняли головы. Шаги и голоса приближались.

– Пусть только попробуют оставить грязь в моем коридоре, – пробормотала Лавания. Она поднялась с места и подошла к лестнице. Хмурое выражение пропало, и теперь она улыбалась. – Как все прошло?

– Как и ожидалось, – сказал Эндрис. Сначала я увидела только ноги, а потом и всего Эндриса. – Торин захватил все поле. Она думает, что он жульничал, – он ткнул пальцем в Ингрид, стоящую позади него. – Я и раньше видел, как Торин играет, и он не жульничает. У Титанов не было и шанса, – он повернулся и увидел меня. – Еще здесь?

– Не будь таким грубым, – сказала Лавания и отвесила ему подзатыльник, когда он проходил мимо нее. – Было весело, Ингрид?

– Да, – она довольно улыбнулась и с издевкой посмотрела на Эндриса. – Торин жульничал.