Текст книги "Бессмертные (ЛП)"
Автор книги: Эдна Уолтерс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 25 страниц)
Кто-то коряво написал красной помадой: «Ведьма! Гори! Гори! Гори!». В этот раз удар был направлен на Кору.
– Мне жаль, – прошептала я.
–Ты не виновата, – она развернулась и прошлась взглядом по ученикам, наблюдавшим за нами.
– Какой неудачник это сделал? Покажись, трус.
Я схватила ее за руку.
– Не надо. Это моя проблема, – я обернулась, всматриваясь в лица следящих за нами. Кто-то смотрел в пол. Другие стояли, натянуто улыбаясь. – Я не собираюсь распинаться тут перед вами. Хотите сжечь меня? Ну, так давайте. Но только попробуйте дотронуться до тех, кто ничего не сделал, а только был рядом. В этом и есть дружба, то, что многим из вас не дано понять. Сделаете что-то ей, – я указала на Кору, – и тогда я покажу вам все, на что я способна.
Толпа зашевелилась, пытаясь оказаться как можно дальше от меня. Гримасничая, я повернулась к своему шкафчику и поймала на себе взгляд Торина. Ухмылка исчезла с моего лица. Долго он здесь стоит? Кора набросилась на меня с объятиями.
– Я люблю тебя, Лоррейн Купер, – сказала она дрожащим голосом.
Я засмеялась. Ее слезные железы были напрямую связаны с эмоциями.
– Я тоже тебя люблю, Кора Джеймисон.
Она сжала мою руку. С другого конца коридора за нами наблюдал Торин. Я не обращала на него никакого внимания. Наконец Кора отпустила меня и протерла свои влажные щеки. Мы развернулись, изучая наши обезображенные шкафчики.
– У меня есть пачка салфеток, – сказала она, набирая комбинацию на замке.
– Нет. Пусть видят, что мы по-настоящему чувствуем.
– Точно, – она скривилась и добавила: – А что мы чувствуем?
– Нам все равно, что они о нас думают, – мы спрятали наши рюкзаки и взяли необходимые папки и учебники. Договорившись встретиться во время ланча, я направилась в сторону кабинета по математике, а она в корпус английского языка.
– Рейн, подожди, – позвал у меня за спиной Эрик. Я оперлась о стенку, поджидая, пока он догонит. Он встал между мной и учениками, пробегающими мимо.
– Тебе разве не в другую сторону? – спросила я.
– Почему?
– Одна веселая блондиночка была бы не против, если бы ее проводили до класса.
Он моргнул.
– Кора?
Я засмеялась:
– С чего ты взял, что я говорю о ней?
Он покраснел.
– Обычная догадка.
– Признайся же. Она тебе нравится.
Он фыркнул:
– Она язва и парни ей быстро надоедают. Я не хочу стать ее очередной жертвой. Кроме того, у меня в жизни появился новый девиз. Никаких Смертных.
– Ну, конечно. Все очень плохо. Думаю, ты ей тоже нравишься, – я начала подниматься по лестнице. Пройдя пару ступенек, я поняла, что он не сдвинулся с места. Я обернулась и улыбнулась, увидев его озадаченное лицо. – Ты идешь?
– Ты морочишь мне голову, – сказал он, подбегая.
Всего лишь сею семена.
– Не-а. Спасибо, что проводил.
– У меня урок на этом этаже, – напомнил он мне с тем же озабоченным выражением на лице. – Откуда ты знаешь?
– Что знаю? – спросила я, притворяясь, что ничего не поняла.
– Что я нравлюсь ей.
– Просто знаю. Считай это женской интуицией. Позже поговорим, – я проследила, как он уходит, и улыбнулась, увидев, как группка девочек пытались привлечь его внимание, а он прошел мимо, даже не заметив. Быть Купидоном забавно.
Первым, кого я увидела, зайдя в класс, был Торин. Он разговаривал с двумя качками – Дрю Кавано и Кейтом Полсоном. Один сидел на моем стуле, а другой на парте. Они смеялись и хлопали друг другу по ладоням.
Торин поднял взгляд, словно почувствовал мое присутствие. Я вздернула подбородок и заправила волосы за ухо, чувствуя под пальцами титановые болты, спрятавшиеся под кожей головы. Я начала поправлять волосы, пытаясь прикрыть этот участок, но потом вспомнила, что, завивая утром волосы, я умело спрятала короткие волоски.
Половина класса уже заняли свои места, но меня не беспокоили их взгляды. Меня больше заботил Торин. Он обладал странной способностью полностью захватывать мое внимание, так чтобы всё и все теряли свое значение. Словно поняв, что его внимание принадлежит не им одним, его друзья проследили за его взглядом и уставились на меня.
Чем ближе я к ним подходила, тем сильнее билось мое сердце. Кейт что-то сказал Торину, но тот не ответил. Вместо него это сделал Дрю. Мне было плевать, о чем они говорят. Было достаточно видеть восхищение в их глазах. Кора была права. Парни слишком примитивны. Стоит немного принарядиться, и они в твоих руках.
– Привет. Эмм, ты сидишь на моем стуле, Кейт.
– Правда? Прости, – он поднялся на ноги, протер стул, словно запачкал его, и отошел в сторону. – Ты ведь Рейн, так?
– Так, – я села и положила книги и папки на колени.
– Я видел тебя во время домашних матчей, – добавил он. – Ты играешь в оркестре.
– Да, точно, – Дрю всё ещё сидел на моем столе, что давало ему очень хороший обзор на мою грудь. Раньше я бы вся сжалась, но сегодня была благодарна своим формам за то, что они есть, и надеялась, что одна Валькирия их заметит. – Можно мне вернуть мой стол, Дрю?
Его улыбка стала еще шире:
– Ты знаешь мое имя.
Я засмеялась, хотя внутри росла ненависть. Это все для тебя, Торин Сент-Джеймс.
– Как сказал Кейт, я играю в оркестре, а вы, парни, звезды на поле, – они заулыбались, выпятив грудь колесом. Ну, правда, примитивнее уже некуда. Я все еще не осмеливалась посмотреть на Торина. Он молчал, хотя я чувствовала на себе его взгляд. – Так когда следующая игра?
– В пятницу вечером, в Портленде, – ответил Кейт.
– Придешь? – спросил Дрю.
Я не была фанаткой футбола, но им этого знать не обязательно. Я игриво улыбнулась.
– А вы выиграете?
Оба закивали.
– Тогда я подумаю.
– Парни, – вешался Торин, указывая на дверь, – вам пора.
Двое спортсменов запротестовали, но что-то в глазах Торина заставило их подчиниться. Тем не менее, они продолжали перешептываться и оборачиваться на меня, и почти врезались в двух девушек в проходе.
– Идиоты, – пробормотал Торин, но я сделала вид, что не услышала. Я чувствовала его взгляд на себе. Чтобы лично в этом убедиться я обернулась несколько минут погодя.
– Что? – спросила я с напускным недовольством.
Что-то проскочило в его взгляде, но он продолжал молчать.
– Ладно, ты знаешь, что это грубо вот так пялиться? – добавила я, чувствуя, что становится жарко.
Он пожал плечами.
– И что?
– И мог бы ты этого не делать?
Он вздернул брови.
– Я все пытаюсь тебя понять, Лоррейн Купер. Ты всегда так ходишь по школе, угрожая всем, чтобы защитить своих друзей?
Я притворилась, что обдумываю ответ.
– Один раз перед первым звонком так точно.
Он засмеялся, и Лавания, разговаривающая с парой ребят, обернулась и посмотрела на нас прищуренными глазами. Я сделала вид, что не заметила. Вместо этого, я посмотрела в голубые глаза Торина, пытаясь убедить себя, что наши отношения не закончились, что он не придурок. Сердце зашлось галопом, словно табун лошадей.
– Кто бы ни разрисовал ваши шкафчики, он не остановится только потому, что вы отказались их очистить.
Я пожала плечами.
– Зачем нам чистить их? Мы их не разрисовывали.
– Они тебя не беспокоят?
Еще как.
– Нет. Каждый заслуживает хоть раз в жизни стать знаменитостью. Пришло мое время.
Он хмыкнул:
– Лгунья.
Я ненавидела, что он так хорошо меня знает.
– Нет. Нельзя заставить людей делать то, что тебе хочется, поэтому зачем заморачиваться?
Он перестал улыбаться, и, готова поспорить, он подумал, что я говорю о нем. Бедный парень. Он и понятие не имеет, что является исключением из правила. Я планировала заставить его увидеть все моими глазами.
Глава 7
Первое занятие
Когда вечером я шла на свое первое занятие, внутренности от нервного напряжения скрутило в узел. Что если Торин прав, и мне не обязательно становиться Валькирией, чтобы остановить Норн? Меня возмущало, что ему удалось посеять в моей голове зерна сомнения. Я все сделала правильно, выбрав тренировки. Я должна сбросить с хвоста Норн, узнать, что угрожает Эрику, и помочь ему. А потом займусь Торином. Я не собираюсь отказываться от него, что бы он там ни говорил.
Лавания, одетая в свободное белое платье, открыла дверь, одарив меня широкой улыбкой:
– Проходи. Это так волнующе, правда?
«Ага, как визит к стоматологу».
– Что сказал врач? – спросила она.
Какой-то момент я находилась в ступоре. Но потом вспомнила, как говорила ей, что мне надо было в больницу.
– Он направил меня к физиотерапевту, но с головой все в порядке.
Я с любопытством огляделась вокруг. Торин даже не пытался обставить свою гостиную, не считая того раза, когда он закатил вечеринку. Сейчас из мебели здесь были коричневый диван и кофейный столик. В ночь вечеринки он очень расстарался: здесь были огромные плоские экраны, такие как в клубах, мощная аудиосистема и много кушеток. Сейчас же комната была выдержана консервативно в белых и серых тонах, с картинами природы на стенах. Все внимание привлекал аквариум на всю стену. Мириады искусственных кораллов в аквариуме добавляли ярких красок этой сурово выдержанной комнате. В доме было тихо, не было музыки, которую я слышала до этого.
– Где все? – спросила я.
– Торин на тренировке по футболу, а Эндрис и Ингрид собирают души.
– Как это работает? То есть они ведь почти всегда в школе, а люди все время умирают.
Она усмехнулась:
– Они выполняют только свою часть работы, и во всем мире тысячи Валькирий. Не забывай, что здоровые люди гибнут гораздо реже, чем люди от болезней и старости. У жнецов Хель обычно больше работы, чем у наших Валькирий. Пойдем.
Она приподняла подол своего платья и сбросила сандалии. Вместо кресла устроилась на мягком белом коврике и указала мне на противоположную от стола сторону.
– Присаживайся, пожалуйста.
Я разулась, оставшись в одних носках, засунула мобильный в задний карман штанов и присоединилась к ней. На столике стоял кувшин с водой и два стакана. Ни книг, ни ручек, ничего. Живот еще больше скрутило. Я робко улыбнулась Лавании.
– Ты нервничаешь, – заметила она.
– Немного.
Лавания нахмурилась:
– Почему?
Я не могла сказать ей правду, что Торин пытался отговорить меня от тренировок, и эта мысль засела у меня в голове.
Она положила свою руку поверх моей.
– Бояться естественно. Это все-таки важный шаг.
Я кивнула.
– Можно на чистоту?
– Конечно, – она отпустила мою руку, откидываясь спиной на диван, стоявший позади, и обняла согнутое колено.
– Что если я не должна становиться Валькирией?
Она нахмурилась:
– Кто заставил тебя сомневаться в своей судьбе? Мама? Или отец?
– Нет, – я налила в стакан воды и немного отпила. – Я просто беспокоюсь. Что если это не моя судьба?
Она улыбнулась.
– Может, твоя, а может, и нет. Тебе решать. Быть избранной, чтобы стать-таки могущественным существом, может ошеломить, это нормально сомневаться в такой ситуации. В Вальгалле мы часто вспоминаем, как познакомились впервые, – она сделала паузу, налила в стакан воды и сделала глоток. – Неважно, как называют себя наши наставники – верховными жрицами, шаманами, знахарками, прорицателями, медиумами, оракулами, колдуньями или какими-нибудь местными прозвищами, как, например, мачи, сангома, йемы, бабаяланы, матери святого – мы все обучались, чтобы стать такими, и сила, которую мы должны были получить, пугала. Знаешь, почему на протяжении тысячелетий Валькириями были женщины, а мужчины присоединились гораздо позже?
– Мужчины шли на войну, поэтому боги выбрали женщин собирать их души и провожать в Вальгаллу и Фалькванг. Мужчины Валькирии появились только, когда женщины стали воинами.
Лавания засмеялась:
– Который из моих мальчиков рассказал тебе это?
«Моих мальчиков?»
– Торин.
Она улыбнулась.
– Боюсь, это моя вина. Когда я выбрала их, мне надо было им что-нибудь рассказать.
– Когда выбрала их...? Ты обучала Торина?
Она улыбнулась.
– Да, и еще бессчетное множество парней и девушек после него, включая Эндриса.
– Ты была тем ангелом на поле боя во время войны?
Ее улыбка исчезла.
– Когда вы с Торином успели обсудить его обращение?
К лицу прилила кровь.
– Я, эмм, краем уха услышала, как он рассказывал Эндрису и Ингрид о вашей с ним первой встрече, – солгала я, надеясь, что мое лицо не настолько красное, как я это чувствовала.
Лавания улыбнулась, ее взгляд был устремлен в прошлое.
– Неделями я наблюдала, как он сражается, как ведет себя с ранеными, с соратниками и братом. Я просто не могла проигнорировать его сущность, он должен был быть с нами. Нелегко было говорить ему и другим после него, что он обладает духовностью и связан с природой и вселенной сильнее, чем молодые люди, которых я до этого встречала. Женщины всегда были более духовными, чем мужчины, им легче принять свой дар, поэтому на протяжении долгого времени Валькириями были женщины. Но однажды нам повезло, и к нам присоединился мужчина.
– Духовный Эндрис?
Она усмехнулась.
– Не недооценивай моего младшенького. Он, может, импульсивен, но он гораздо глубже все ощущает. Просто прикрывает это насмешками и проделками. Если бы у меня было больше времени, я бы обучала его чуть дольше. Ему бы это, определенно, не помешало. Большинство ошибок, которые он совершил, можно было избежать. Торин, наоборот, всегда все делает правильно, – на ее лице проявилась забота. – Иногда, я жалею об этом.
Даже несмотря на то, что он отказался сделать меня Бессмертной, он пытался бороться со своими чувствами ко мне и проиграл. Можно считать, он нарушил несколько правил. Иногда мне хочется, чтобы он был больше похож на Эндриса. Нет, неправда. Мне нравилось, что он нарушил правила только ради меня.
Лавания продолжала рассказывать. Казалось чем-то нереальным так сидеть и слушать, как она рассказывает о Торине и Эндрисе, как если бы она была их матерью, только выглядящей как подросток. Как у нее могут быть отношения с Торином, когда она относится к нему, как к сыну?
Она улыбнулась и отпила воды.
– В мои времена сначала надо было обучиться на целителя, изучать травы и гадать. Если верховная жрица замечала, что у тебя есть талант, она выбирала тебя своей протеже. После более частных уроков, ученица становилась жрицей и, в конечном счете, верховной жрицей, как ее наставница. Лишь немногих делали Бессмертными. Это было высшим признанием, небывалой честью.
– Когда человек становится Валькирией?
– Когда сможет уговорить душу последовать за собой.
Я моргнула.
– Что?
– Ты думаешь, что надо просто стоять рядом, подождать, пока они встанут и пойдут за тобой? Людям не нравится быть мертвыми, особенно молодым и здоровым. Они будут настаивать, что у них их есть незаконченные дела, будут молить дать им больше времени, торговаться с тобой. А когда ничто не подействует, то разозлятся и убегут. Откуда, думаешь, берутся призраки? Глупые души, которые не хотят уходить вместе с Валькириями. Гораздо легче увести больного и старого, чем людей в расцвете своих сил.
– А как же дети?
– Их души идут в чертоги Норн, а потом перерождаются. Задача Норн – найти для них новые тела, поэтому они постоянно ошиваются в больницах. Можешь спросить об этом Торина. Из всех моих деток только у него есть выдержка собирать души детей. Я как-то пыталась, но это было просто ужасно. Они слишком напоминали мне моих братьев и сестер, и мои чувства, когда я была вынуждена покинуть их.
– Где ты выросла?
– В Риме. Я была Весталкой.
– Веста кем?
– Ох, милая, тебе еще многое предстоит узнать. В отличие от других культур и цивилизаций, в которых вся власть принадлежала верховным жрецам, которые не признавали женщин, верховные жрицы в Римской Империи были очень почитаемы. В каждом крупном городе империи нам строили храмы. Они называли нас Весталками или Вестальскими Девами, потому что мы служили Весте, богине здоровья, домашнего очага и семьи. В разных культурах Весту знали под разными именами. В Греции она была Гестией, у кельтов Бригитой, в Древнем Египте Исидой, у ашанти Асасе Йа, у йоруба Йемайа, в Вавилоне Иштар, у майя Ишчель и так далее. В Вальгалле это Фригг, жена Одина. Моя близкая подруга та, что у кельтов. Она рассказывала, что ее народ также открыто почитал власть верховных жриц. Друиды, как называли их жриц и жрецов, были такими же могущественными, как и Весталки. Всё же, обращение в Бессмертного и, в конечном счете, в Валькирию строго держалось в секрете во всем мире, неважно насколько развита та или иная цивилизация, – она улыбнулась.
Я была поглощена ее рассказом и сгорала от нетерпения, когда она остановилась, чтобы налить себе больше воды в стакан. Зазвонил мой телефон. Я нервно вытащила его, увидела, что сообщение от Коры, и выключила, не просмотрев его.
– Это устройство просто потрясающе, – сказала она, смотря на мой мобильный. – Прогресс, который достигли Смертные...
«Мы, правда, сейчас начнем обсуждать что-то настолько мирское, как современные технологии?» Мне хотелось больше информации. Я с нетерпением ждала, когда она перестанет воздавать хвалу моему мобильному телефону.
– Значит, верховных жрецов и жриц больше не существует?
Она сделала вздох.
– Они есть, просто с появлением новых религий, любой, кто поклонялся богам, считался язычником. Предчувствия, заклинания и чары сейчас считаются чем-то нелепым, а их практика – поклонением дьяволу. Все началось с «судов над ведьмами» и сжиганием верховных жриц по всей Европе, разрушения цикла Ву, если говорить по-китайски, уничтожения культа женщин в Риме и так далее. Да, мы ушли в подполье, но все еще делаем свою работу.
Мы продолжали разговаривать, когда вернулся Торин. Биение моего сердца ритмом напоминало танец рахитика, во рту пересохло. Его волосы были влажные, вероятно, он принимал душ после тренировки. Мне захотелось провести по этим волосам рукой, поиграть с прядями. На лице была легкая небритость, из-за чего он выглядел еще сексуальнее, чем обычно. Наши взгляды пересеклись, и у меня перехватило дыхание. Его глаза потемнели и теперь цветом напоминали океан во время шторма. О чем он думает? Скучает ли он по мне хоть немного?
– Как тренировка? – жизнерадостно спросила Лавания.
Он отвел от меня взгляд, пробурчал что-то неразборчивое и прошел на кухню. Я следила за ним взглядом, пытаясь унять боль в сердце.
Лавания покачала головой.
– Прости за его грубость. Не знаю, что вселилось в него в последнее время. Он стал таким ворчливым, как я здесь появилась, и лучше не становится.
Несмотря на ту чушь, что он нес вчера, я надеялась, что он так ведет себя из-за меня. В кухне Торин открыл холодильник и достал бутылку с водой. Неожиданно он посмотрел на меня, захватывая в ловушку своего взгляда. Я ожидала, что он улыбнется или с издевкой отсалютует, но он всего лишь открутил крышку бутылки и начал пить.
Как можно делать что-то настолько привычное, как пить воду, и выглядеть так сексуально? Может, дело в наклоне головы? Он вытер тыльной стороной руки губы и снова исчез за дверцей холодильника. Словно издалека, до меня донесся голос Лавании, вынуждая меня сконцентрироваться на том, что она говорила.
– На этой неделе мы попытаемся охватить основы: Бессмертные, Валькирии и главные божества. На следующей – начнем руны. Так как Норны уже здесь, я постараюсь, как только возможно, ускорить твое обучение.
Я слушала ее, но взглядом возвращалась к потрясающему зрелищу, ожидавшему на кухне. Он положил на стойку хлеб, арахисовое масло и джем. Скупыми и быстрыми движениями, Торин сделал себе пару сэндвичей, подвинул стул, сел и начал жевать. Он продолжал наблюдать за мной, совершенно отвлекая от урока. Готова поспорить, он делал это специально.
– ...прекрати уже, – услышала я голос Лавании. – Ты слишком рассеянна.
Кровь прилила к лицу.
– Я, эмм, да. Я обещала родителям вернуться к семи, – я посмотрела на часы. Было пятнадцать минут восьмого.
– Тогда продолжим завтра в это же время.
В другом конце комнаты Торин самодовольно улыбался, тем самым подтверждая мои подозрения. Он специально отвлекал меня.
– Может, завтра начнем пораньше?
Лававния прищурилась.
– Насколько пораньше?
– В часа четыре, и закончим раньше.
– Ладно, – Лавания проводила меня до двери. Я бросила взгляд на Торина, пока она шла спиной ко мне, и увидела его мрачное лицо. Он, определенно, понял, что означал перенос времени. Тогда занятие закончится к шести, как раз перед тем, как он вернется с тренировки.
Я победно ухмыльнулась. Он, прищурившись, сердито смотрел на меня.
Выкуси!
Улыбаясь, я пошла домой.
* * *
На следующий день Дрю и Кейт стояли у моего класса по математике и разговаривали с какими-то девушками. К тому времени, как я подошла к ним, девушки уже исчезли. Быстро заглянув в класс, я убедилась, что Торина там нет.
– На следующей неделе у меня будет вечеринка в честь Хэллоуина. Придешь? – спросил Дрю.
– Возможно, – у нас с Корой и Эриком была странная традиция на Хэллоуин. Мы ходили по домам, выпрашивая сладости, затем выворачивали весь мешок на кровать и делили награбленное. Это была самая веселая часть. – Мои друзья тоже приглашены?
– Если среди них есть Кора Джеймисон, то да, – сказал, нахально улыбаясь, Дрю.
Я не успела ответить, по спине пробежали приятные мурашки. Торин.
– Что вы трое затеяли? – спросил он, появляясь у меня за спиной. Он был так близко, что я чувствовала жар его тела. Разве обязательно стоять настолько близко? Он опять делает это нарочно.
Я сделала глубокий вздох и посмотрела на него, тем самым совершив ужасную ошибку. Его запах, такой простой и мужественный, ударил в голову, и тело предательски ответило. Мне захотелось кренделем обвиться вокруг него, уткнуться носом в шею и впитать его в себя. Торин выглядел шикарно в своей темно-синей футболке под кожаной курткой, она подчеркивала его глаза. Он снова не побрился, но я и не жаловалась. Со щетиной он выглядел еще аппетитнее.
– Язык проглотила? – сказал он, смеясь надо мной.
– Нет, все при мне, – в подтверждение, я высунула язык.
Его взгляд опустился на мои губы. Во рту пересохло, и сердце ускорило свой темп. Когда мы встретились взглядом, я моргнула. «Он еще заявляет, что не хочет меня, хотя бросает такие взгляды?» Мне хотелось ударить его или накричать, а потом до смерти зацеловать.
– Мы говорили о моей вечеринке на Хэллоуин, – сказал Дрю.
– Ты ведь придешь, Сент-Джеймс? – спросил Кейт.
Торин даже не взглянул на них и продолжал смотреть на меня своим горячим взглядом.
– Ты идешь?
От его бархатного голоса мне захотелось замурчать, как кошка. Сглотнув, я ответила:
– Да, а ты?
– Разве ты не слишком занята, чтобы ходить на вечеринки? – резко спросил он, выражая свое неодобрение.
Вот так, одной лишь фразой, он развеял все мои романтические мысли. Я натянуто улыбнулась.
– Ради Дрю и Кейта, – я обняла двух парней, – я выкрою время. Так ты идешь?
– Не люблю Хэллоуин, – он нахально ухмыльнулся и медленно прошел мимо меня.
– Трусишка, – процедила я.
Он остановился и обернулся. Блеск в его глазах должен был предупредить меня, что он что-то замышляет, и мне это не понравится. Он сделал шаг навстречу мне. Инстинкт кричал мне отойти, бежать. Сказать что-нибудь. Но терьер во мне уже вилял своим хвостом. Он обнял меня рукой за талию и придвинул ближе к себе. У меня сбило дыхание. Ему понравилась моя реакция, и его губы растянулись в ухмылке. Когда наши тела коснулись, я и вовсе перестала дышать. Мне нравилось так стоять, чувствовать его тело, мускулы, жар, хотелось поддаться соблазну.
– Трусишка? Я? – иронично сказал он, медленно приближая ко мне свое лицо, смотря прямо в глаза; я должна что-то сказать, не знаю, остановить его?
Мне хотелось как-нибудь съязвить, но во рту слишком пересохло. Когда он носом коснулся моего, я тихо застонала. «Он собирается поцеловать меня. Да!»
В предвкушении, я приоткрыла губы.
– Не стоит играть со мной, Веснушка. Я всегда побеждаю. Всегда, – когда он отошел, меня пробрал холод. Он хлопнул Дрю по спине. – Веселитесь, ребят.
Я смотрела на удалявшуюся спину; мои чувства обострены, сердце громко бьется и губы покалывает. Он был таким...таким Торином. Дерзким. Сексуальным. Неотразимым. Но хуже всего, что он и сам это знает. Он обернулся и подмигнул.
– Что между вами двоими? – спросил Кейт, смотря на Торина.
Я пожала плечами, чувствуя опустошение. Это я должна была дергать его за веревочки, а не наоборот.
– Ничего.
Но этим мне не удалось отделаться от Дрю и Кейта. Во время ланча они с еще одним парнем сидели с нами за столиком. Коре было все равно. Из-за своего видеоблога половина футбольной команды были в ее приятелях. Эрику такое соседство не очень понравилось, особенно, когда Дрю начал флиртовать с Корой. На другом конце столовой Торин не спускал с нас глаз. Кейт первым обратил внимание на то, как Торин смотрит на меня во время ланча.
– Ничего? – передразнил он меня. Я просто пожала плечами.
Оставшуюся неделю Торин держал дистанцию. Его присутствие отвлекало только на уроках математики и истории. Судя по взгляду, с которым он следил за мной, от страданий он не мучился. Нет, он что-то планировал. Я видела это в его глазах, в его улыбочках, которые он расточал, когда наши взгляды пересекались.
Весь мой план пошел насмарку. Это он должен был ревновать меня. А в итоге это я хочу вырвать глаза этих черлидерш, окруживших его, словно балованные экзотические птички. Все мои чувства отзывались на его присутствие, его голос, запах. Стоило его только увидеть, и во мне зарождалась буря желания. Когда он говорил, его голос проходил сквозь меня, вызывая мурашки на коже и напоминая о том, что между нами когда-то было. Неважно, как сильно я старалась заморозить своё сердце, в нём всё ещё было место для Торина. Неважно, как часто я говорила себе, что мне плевать на этих черлидерш, мне всё ещё было больно. И неважно, как часто я ловила на себе его взгляды, моё отчаянье не убывало. Мне так хотелось, вырвать его из-под своей кожи, из моего сердца и души. Игнорировать или притворяться, что мне плевать на него, равнозначно признанию, что мне не нужен воздух, чтобы дышать.
Дома я разделила свое время между занятиями с Лаванией и школьными заданиями. Торин не шутил, когда говорил, что не будет мне мешать, когда я у него дома. Он возвращался после семи, хотя мои занятия заканчивались в шесть. Он больше не подходил к своему окну и не заглядывал в мою комнату.
Ненавижу.
* * *
В пятницу, когда я подъехала к школе, Эрик и Кора стояли у джипа Эрика. Они мило смотрелись вместе. Или нет. Они стояли близко друг к другу, но не держались за руки и не разговаривали. Напряжение грузом висело в воздухе. Видимо, их отношения не развиваются так, как я на то надеялась.
Я обняла Кору и затем Эрика. Под его глазами залегли темные круги.
– Хреново выглядишь, – сказала я.
– Да уж, спасибо. Теперь мы можем идти? – раздраженно ответил он и направился в сторону здания школы. Мы с Корой переглянулись и последовали за ним.
Кора вздохнула.
– Спроси у него, все ли с ним хорошо. Он не говорит мне.
Они вдвоем ходили вместе на тренировки по плаванию и больше не ссорились, поэтому я полагала, что у них все хорошо складывается.
– Слушай, у вас ведь скоро двухдневные сборы намечаются?
– Думаешь, его это беспокоит?
Я пожала плечами. Я заметила, каким уставшим он выглядит в последнее время. Даже по утрам.
– Может и так, а может, дело в чем-то другом. Он упрямый, поэтому просто дави на него, пока не расколется.
– Я пыталась. Даже если бы я голая протанцевала перед ним с табличкой «Эрик, поговори со мной», он бы просто проигнорил меня.
– Я, вообще-то, все слышу, – пробормотал Эрик.
– Ага, мы знаем, – ответила Кора. – Может, я расскажу об этом в моем блоге, и мои фолловеры подкинут пару идей. А на следующей неделе после игры сниму о Торине.
Эрик остановился и посмотрел на нас.
– Если ты выложишь видео обо мне, я...я...
– Что? Не будешь разговаривать со мной? За последние три дня ты мне ни слова не сказал. Ты, видимо, уже взял за правило не разговаривать со мной и не отвечать на мои сообщения. У Рейн, по крайней мере, есть оправдание. Ей надо доделать свои задания.
Эрик ухватился за лямку своего рюкзака и сердито уставился на нее.
– У меня тоже дела.
– Какие же? – спросила она. Эрик скорчил гримасу. – Это значит, что на сегодняшнюю игру ты не идешь?
– Верно мыслишь, – отрезал Эрик.
Он ведет себя, как конченый засранец. Что с ним случилось? Я не осмеливалась спрашивать в присутствии Коры, вдруг это как-то связано с богами-Норнами.
– Давай с нами, Рейн. Мы идем вместе с нашими ребятами из команды, они будут не против, если ты присоединишься, – предложила Кора.
Ну да, конечно. С моего возвращения никто из команды даже не заговорил со мной, значит, я все еще персона нон грата. Я поморщилась.
– Я бы с радостью, но у меня гора домашки, – я бросила взгляд на Эрика. – Может, сходишь, Эрик. Только подумай, сколько ты сделаешь снимков для газеты.
– Это первая игра с новым квотербеком, и все просто умирают, как хотят на него посмотреть, – добавила Кора. – Я видела его на тренировке. Он просто шикарен.
– Конечно, по-другому ты и подумать не могла, – Эрик ускорился в сторону школы.
Кора смотрела, как он уходит, в ее лице читалось отчаянье.
– Что я не так сказала?
Неужели, я такая же бестолковая, когда дело касается парней? Я взяла Кору за руку.
– Ты упомянула Торина.
– И что?
– И ты всегда... – тут я вспомнила, что Кора не помнит, как часто она восхищалась внешностью Торина.
– Я всегда что? – спросила она.
– Открыто пускала слюни на горячих парней.
Она скривила лицо.
– Это не преступление. К чему ты клонишь?
Я глубоко вздохнула. Она безнадежна.
– Эрик бесится, когда ты так делаешь.
Она широко улыбнулась.
– Правда?
– Ох, вы двое просто ужасны. Он тебе говорил, что мы с ним официально больше не встречаемся?
Кора замерла.
– Нет.
– Из-за всего, что произошло, а потом еще мой отъезд, мы начали отдаляться. Мы все обсудили в понедельник вечером. Поэтому он был у меня дома. Мы решили, что лучше остаться друзьями, почетными братишками.
Кора нахмурилась.
– Он ничего не говорил.
– Ты же знаешь, как он порой молчит обо всем. Теперь ты можешь действовать.
Кора растерянно посмотрела на меня.
– В плане действовать?
– В плане Эрика. Чего ты думаешь, он только что умчался в бешенстве? Ты говорила о Торине, и он приревновал.
– Ага, не смеши, – отмахнулась она.
– Для человека, который утверждает, что разбирается в парнях, ты на редкость бестолковая, когда дело касается Эрика.
Когда мы зашли в школу, она была очень тихой и покусывала нижнюю губу.
– Это не круто встречаться с бывшим лучшей подруги.
Я закатила глаза.
– Кора, мы целовались. До второй стадии мы даже не дошли.
Она скривилась в гримасе.
– Избавь от подробностей, – затем она посмотрела на меня краем глаз. – Правда, не дошли?
– Не-а, – она бросила в меня скептический взгляд. – Не думай, что я не хотела. Ведь я очень хотела, но что-то постоянно останавливало его. Думаю, его чувства отличались от моих, – ох, я королева лжи. Но облегчение в глазах Коры подсказывало, что я все правильно говорю.
