Текст книги "Бессмертные (ЛП)"

Автор книги: Эдна Уолтерс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 25 страниц)

Отталкивая подальше такие мысли, я спустилась вниз, чтобы перекусить чем-нибудь.

– Ах, вот ты где, – сказала мама.

Я подпрыгнула.

– Откуда ты вышла? – в гостиной я заметила портал, он мерцал и менялся, пока не превратился в обычное зеркало на стене. – Ты только что пользовалась этим?

Она заулыбалась.

– Удобно, правда? Я была у соседей, разговаривала с Лаванией, но две секунды – и я снова здесь. Я так рада, что могу свободно им пользоваться, не прячась от тебя.

– Что если бы папа тебя увидел?

Она отмахнулась от моих переживаний жестом руки, на которой звенели браслеты.

– Милая, папа Смертный и не может видеть порталы. Подойди сюда, – она обняла меня, окутав ароматом своих духов, запах которых невозможно описать словами, затем отклонилась и окинула меня взглядом. – Выглядишь ужасно.

Я скорчила лицо.

– Спасибо. Почему я не видела порталы после того, как начала замечать руны?

Она взяла в руки мое лицо и поцеловала в лоб.

– Потому что завеса поднимается медленно, так она дает человеку привыкнуть. Если все произойдет быстро, что крайне маловероятно, он будет сильно перегружен и подумает, что это галлюцинация. Только представь, если кто-то увидит невидимых Валькирий со светящейся кожей, души мертвых, появляющиеся и исчезающие порталы. Да он с ума сойдет, – она нахмурилась. – Ты ведь еще не видишь души?

Я вздрогнула.

– Нет.

– Эта способность приходит со временем. Итак, Лавания рассказала мне, что случилось в школе. Завтра утром я первым делом позвоню вашему директору. То, что они обзываются, конечно, плохо, но проткнуть колеса? Разрисовать машину? Я никому не позволю издеваться над тобой.

– Не надо, мам. Я со всем разберусь сама. Пожалуйста.

Она покачала головой.

– Нет, я не могу все оставить. Твой отец... Ох, он не обрадуется, когда узнает об этом.

– Прошу, не говори ему. Просто оставь. Торин починил шины, так что никто не сможет порезать их снова. И я совсем не хочу привлекать к себе еще больше внимания.

Мама сжала губы, будто обдумывала все, что я сказала, и снова покачала головой.

– Не знаю.

– Пожалуйста, мам. Просто ничего не делай. Если мы из этого раздуем шум, они только больше разозлятся.

Она вздохнула и прижалась губами к моему лбу.

– Ладно, но, если это повториться, я заставлю их заплатить.

Я облегченно вздохнула.

– Конечно, – но затем я вспомнила, что в понимании Валькирий «заплатить» может слишком отличаться от человеческого понятия. – Заплатить как?

– Милая, такие случаи можно решить парой базовых рун. Обычная магия, – она взяла меня за руку и повела на кухню. – Я могу сделать так, что они окажутся без волос, между пальцев на ногах вырастут бородавки, могу обеспечить недельный понос, свиные уши, рыльца...

– Ладно, Моргана, успокойся, – я высвободила руку и взяла яблоко. – У меня и так забот много, помимо превращений людей в свиней.

Она щелкнула меня по носу.

– Я просто шутила. Твой папа уже приготовил ужин, поэтому заканчивай с домашкой и ни о чем не беспокойся. Ах да, как все прошло с Торином?

Мне не хотелось говорить о Торине.

– Как и ожидалось. Он не помнит меня.

– Дай ему время. Он вспомнит. А если нет, то заново влюбится в тебя.

Я бы не раскатывала так губу. Во-первых, ему надо захотеть. А этого не произойдет, если он думает, что я влюблена в него. Во-вторых, чтобы что-нибудь произошло, я должна проводить с ним много времени. Но он предложил не появляться, когда я буду приходить к нему домой. Сволочь.

Мама потянулась за ключами, лежащими на стойке, и тогда я поняла, что она собирается уходить.

– Мам, у тебя есть минутка?

Она посмотрела на часы.

– Твой папа ждет, но минутой больше... В чем дело?

– Присядем? – указала я на сиденья в углу кухни. С любопытством смотря на меня, она выдвинула стул и села. Я сидела напротив нее и игралась с яблоком, пытаясь собраться с мыслями.

– Ты начинаешь беспокоить меня, милая. Просто скажи, что думаешь.

– Кто такой Эрик?

Она моргнула.

– Почему ты спрашиваешь?

– Он не Смертный. Ты говорила, что его родители выполняют здесь особое поручение, и он знает обо всем, что случилось со мной, а это значит, что Норны не стирали ему память. Поэтому, кто он такой?

Мама вздохнула.

– Хм. Это один из вопросов, на который ответит твой наставник.

– Но мне надо знать сейчас. В школе ко мне подходили Норны и наговорили всякого, – с ее лица исчезли краски. Она открыла рот, собираясь ответить, но я перехватила ее за руку. – Я еще не закончила.

Она крепко сжала губы, и зеленые глаза замерцали.

– Они сказали, что я нужна Эрику и, чтобы защитить его, я должна присоединиться к ним. Они также сказали, что, когда ты мне все расскажешь, я пойму, почему должна быть с ним.

– Подлые, мерзкие ведьмы. Если я скажу, то нарушу клятву и отправлюсь в один конец в Туманы Хель. Они не имеют права снимать ограничения, наложенные на меня Верховным Советом. Поверить не могу, до чего они могут опуститься, чтобы манипулировать тобой. Оставайся здесь, – она погладила меня по руке и встала. – Лавания все объяснит. Хорошо, что богиня Фрейя отправила кого-то, чтобы защитить от них.

Я проследовала за ней в гостиную.

– Что ты имеешь в виду?

– Лавания должна была появиться только через год, когда тебе исполнится восемнадцать, но она отправила ее раньше. Норны не знают о ее появлении. Злобные старухи думают, что мы у них в руках, – мама остановилась у зеркала-портала в гостиной и прикоснулась к его поверхности рукой. – Так как Лавания стала Бессмертной еще подростком, она с легкостью может смешаться со школьниками, – на ее руках появились руны, и зеркало отозвалось, мерцая и переливаясь, пока не сформировался портал.

Я подошла ближе, с любопытством заглядывая, куда он ведет. Небольшой проход был окружен туманом, больше похожим на клубящийся дым. На другой стороне прохода виднелась комната, обставленная в фиолетовых, белых и сиреневых тонах.

В комнате стояла Лавания. Она по-прежнему была одета в свое сексуальное белье.

– Свана? Ты что-то забыла? Привет, Рейн, – сказала она с широкой улыбкой на лице, завидев меня.

Я вяло махнула ей рукой, ненавидя ее и в тоже время восхищаясь. Сколько ей лет? И что она делает, чтобы выглядеть настолько чертовски красивой?

– У моей дочери есть пара вопросов насчет юного Эрика. Не зайдешь ли ненадолго?

– Конечно, – она исчезла из виду и вернулась с накинутым на плечи халатом, на котором красовались большие фиолетовые цветы. Мы отошли в сторону, пропуская ее.

Она вошла в дом и осмотрелась.

Мне было интересно, как она отреагирует на мамин декор, который та обставила полностью в своем стиле – землистые оттенки и много цветастых подушек, картин, вещиц, взятых из разных культур, цветов и свечей. Мама любила свечи. Папин минибар в вишневых тонах был единственным уголком современности в комнате. Он построил его вместе с Эриком и очень гордился этим. Каждый раз, когда мама ставила на стойку свечи или какое-нибудь украшение, папа убирал их. Это была их своеобразная игра.

– Какая красивая комната, Свана, – в ее голосе слышалась искренность. – Такая теплая и уютная, прямо как дома.

Мама заулыбалась.

– Это и есть дом, спасибо. Присаживайся, пожалуйста, – мама указала в сторону дивана в гостиной. – Принести тебе чего-нибудь попить?

– Воды, пожалуйста, – сказала Лавания.

Когда мама ушла за стойку, чтобы достать бутылку с водой из холодильника, я тайком изучала нашу гостью. Она сидела с прямой спиной, руки покоились на коленях, одна нога перекинута за другую. Я тоже приосанилась, но спустя несколько секунд, снова начала сутулиться. Если буду копировать ее, лучше мне не станет. И Торин не вернется. Все кончено, и чем быстрее я приму это, тем лучше для меня.

– Держи, – мама поставила бутылку с водой на край столика и положила руку ей на плечо. – Будь милой с моей дочерью, Лавания. Не напугай ее, вылив слишком много информации за раз.

– Не переживай. Со мной она в безопасности, – она коснулась маминой руки.

– Ты уходишь? – спросила я, повысив голос. Я еще не была готова к разговорам тет-а-тет именно с этой Валькирией.

– Твой отец ждет, милая. Я, вообще, заходила домой за бухгалтерскими книгами, когда Лавания отвлекла меня новостями о том, что случилось с твоей машиной, – ее зеленые глаза заискрились, и я поняла, что она собирается снова ругаться на студентов.

– Это объясняет, почему он все время смотрел на часы. Я заходила в магазин, а потом мы пошли в Café Nikos.

– Вы двое и пирожные, – засмеялась она и обернулась к Лавании. – Сегодня в школе к Рейн подходили Норны. Будь осторожна. Если они о тебе узнают...

– Они сделают ход. Знаю. Не беспокойся. Я буду осмотрительной.

– Ты все еще думаешь, что ходить с ней в одну школу – хорошая идея? – спросила мама.

Лавания кивнула.

– Это отличное прикрытие. Твои соседи ни о чем не подозревают, а постоянная болтовня школьников скроет наше присутствие, – она посмотрела на меня и добавила: – Когда Норны не плетут судьбы людей, они обычно подслушивают разговоры.

– Увидимся позже, милая, – мама поцеловала меня в лоб и ушла.

Выдохнув, я посмотрела на Лаванию, которая наблюдала за мной со странной улыбкой на губах.

– Что сделают Норны, если узнают, что ты здесь?

– Много чего. Они непредсказуемы, но меня больше беспокоит, что они могут сделать с тобой, и как на это отреагирует твоя мама. Она многим пожертвовала, чтобы быть с твоим отцом, – изумленно сказала она.

Я ощетинилась.

– Тебя это удивляет?

– Не все могут отказаться от бессмертия ради любви.

– Хочешь сказать, моя мама больше не Бессмертная?

Она кивнула.

– Да. Она стареет, но из-за рун медленнее обычного Смертного. Так как она отдала свои рунные клинки, то больше не может нарисовать руну от старения, а если их не обновлять, действие ослабевает.

Я нахмурилась, сложно представить маму стареющей.

– Одно дело слышать о ней, но совершенно другое встретить лично, – Лавания откинулась на спинку дивана. – У нас на родине она практически легенда.

– Почему?

– Норны редко попадают в немилость. Даже обучающиеся Норны, как твоя мама, но, ради твоего отца, она бросила все. Более того, она была фавориткой богини Фрейи, могущественная, как и все Валькирии по вашей линии, и свирепая в бою.

«Моя мама – воин?» Учитывая ее бохо-стиль и дружелюбие, мне проще было представить ее скачущей с цветочной гирляндой и выступающей за мир во всем мире.

– И с кем она воевала?

– С другими воинами. Мы натаскиваем бойцов, души которых забираем. Я, кажется, ушла от темы. Когда ее пророчили в Норны, Фрейя очень расстроилось, но, когда Свана полюбила твоего отца и Норны захотели изгнать ее к Хель, богиня вмешалась. Фрейя выступила перед Верховным Советом и защищала право твоих родителей быть вместе.

Это имело смысл. Фрейя – богиня любви и плодородия, а также лидер Валькирий. Хотелось бы мне как-нибудь встретиться с ней.

– Почему она позволила им лишить маму прав Валькирии и запретить рассказывать о вас или вернуться в Асгард?

Лавания улыбнулась.

– Потому что таковы правила, милая. Валькирии часто попадают в немилость и выбирают остаться на Земле со своими парами. Твоей маме еще повезло, она достаточно сильна, чтобы сохранить некоторые знания о рунах и защитить тебя. Большинство павших не так удачливы, – она сделала глоток воды, оставив в руках стеклянный стакан. – Итак, моя юная протеже, что ты хочешь узнать об Эрике?

– Я не против узнать больше о маме. Сколько ей лет? Живы ли ее родители? У меня есть бабушка и дедушка, тети, дяди, кузены?

Она засмеялась:

– Я думала, ты еще не определилась и тебе нужно больше времени?

Я поморщилась:

– Мне, правда, нужно время, чтобы обдумать все это и покончить с домашними заданиями, но...

Она подняла руку.

– Ладно, хорошо, я просто шутила.

– Я не всегда такая странная. И я, действительно, хочу научиться, – сердце быстро забилось от волнения и страха. Сейчас или никогда. А Торин с его всезнанием пусть пойдет погуляет. – Я хочу начать обучение прямо сейчас.

Лавания нахмурилась:

– Ты уверена? Твоя мама просила меня не давить или...

– Да. Я уверена.

Она улыбнулась, нагнулась ко мне и взяла за руки.

– Хорошая девочка.

Я выдохнула, чувствуя облегчение. Это именно то, чего я хочу. Я снова громко выдохнула.

Лавания засмеялась:

– Хорошо, какие у тебя планы на завтра?

– В 15:20 у меня назначено у врача. К четырем должна быть дома.

– Тогда начнем в пять.

Я кивнула.

– Теперь насчет твоей мамы. Я не знаю подробностей ее личной жизни, кроме того, что она старше меня, а я очень стара. Не спрашивай на сколько, иначе я воспользуюсь своим служебным положением. Однажды она сама сможет все тебе рассказать. А пока будь терпеливой и постарайся стать лучшим учеником, который у меня когда-либо был, – она отпила и отодвинулась назад. – Итак, что ты хочешь узнать о нашем молодом божестве?

Я моргнула.

– Божестве?

Ее глаза загорелись.

– Да. Эрик внук Одина. Как только я увидела его две недели назад, так сразу все поняла. Он выглядит в точности как отец.

Я не могла уместить у себя в голове тот факт, что мой лучший друг, с которым мы еще ползали, дурень, который любит пиццу и облизывает пальцы после куриных крылышек, на самом деле внук скандинавского бога.

– Тогда почему он рос здесь, как человек и сирота?

Глава 5
Кто такой Эрик?

Улыбка исчезла с лица Лавании.

– Парня воспитывали здесь ради его же безопасности.

Во рту пересохло. Норны были правы. А я так надеялась, что это их очередная уловка.

– Что ему угрожает?

– Давай, я начну с начала. У Одина и его жены, Фригг, был сын по имени Бальдар. Он не являлся единственным сыном, но был самым красивым из всех богов. Он мудр, как его отец, справедлив, как его брат, и добр, как его мать. Он сиял своей красотой ярче солнца, поэтому его сделали богом летнего солнца. Все любили его, но родительская любовь была сильнее всего. Однажды, ему с матерью было пророческое видение о его смерти. Один отправился к пророчицам, и они всё подтвердили. Бальдару предназначено умереть. Чтобы предотвратить это, его мать обошла все царства и взяла клятву со всех людей и элементов – земли, воздуха, воды и огня – что они никогда не причинят вреда ее сыну. Так оно и вышло. Говорят, молодые боги и богини для развлечения использовали его в качестве мишени. Они по очереди метали в него копья, стрелы, ножи и кинжалы – и все они отскакивали от него, не оставив и царапины, – Лавания засмеялась.

– Ты видела это?

Она покачала головой.

– Нет. Мы, Валькирии, часто слишком заняты с воинами, чтобы участвовать в придворных забавах, но его история записана в хрониках и отображена на стенах Вальгаллы, чтобы все видели и помнили, кто виноват в его смерти.

Она замолчала и снова отпила воды. Я сидела на краю сиденья, увлеченная рассказом, хотя на задворках сознания росло беспокойство за Эрика. Что-то или кто-то угрожает ему.

– Кто убил его? – нетерпеливо спросила я.

– Локи. Он узнал, что мать Бальдара, в своем походе за спасение жизни сына, просмотрела одно растение. Она забыла взять клятву с омелы. Омела, в отличие от других растений, растет ни на земле, ни под ней. Она считается непритязательным растением, потому что растет на дубах или яблонях, как паразит. Локи сделал из омелы стрелу и отдал ее брату-близнецу Бальдара, который был слеп как крот. Когда боги и богини забавлялись игрой, слепой брат Бальдара пустил в него стрелу и убил. От горя Один убил близнеца.

А еще говорят, это люди воюют ни за что. Эти боги мелочные, жестокие и беспощадные. Неужели один из них придет за Эриком из-за его отца? Может даже его брат или сестра?

– Надеюсь, Локи наказали?

Лавания покачала головой.

– Нет. Все подозревали, что это он направил стрелу. В конце концов, какой стрелок из слепого, пусть даже и бога? Однако, никто не мог доказать вину Локи. Ты что-нибудь знаешь о Хель?

Я кивнула.

– Она дочь Локи и правительница Страны Туманов, куда отправляются люди, умершие от старости или болезни.

Лавания одобрительно кивнула.

– Ты читала. Очень хорошо. Обычно я не использую книги, когда обучаю подопечных, но если ты предпочитаешь так, то...

– Нет, все нормально. Не надо. Я быстрее учусь на практике. Зачем ты спросила о Хель?

– Бальдар не умер в бою, поэтому его душа отправилась к ней, в чертоги Хель. Я никогда там не была, но, говорят, они огромны, там много дворцов, высокие стены, и везде туманы. Его мать в отчаянии вернуть сына, отправляла к Хель много послов и умаляла отпустить Бальдара. Хель пообещала, что освободит его, если все, живые и мертвые, оплачут его смерть. Мы все скорбели, но одна великанша отказалась пролить хотя бы слезу. Поэтому, Бальдар остался у Хель. По крайней мере, так мы думали. Тем временем, Один узнал, что под маской великанши скрывался Локи.

– Прошу, скажи, что в этот раз его наказали.

Лавания ухмыльнулась.

– Да. Его заточили в пещере. Над его головой повесили ядовитую змею, яд которой капал на него. Справедливое наказание за убийство всеми любимого бога. К сожалению, зло неискоренимо, и его побег – всего лишь вопрос времени. У него много приспешников, выполняющих его приказы, не говоря о его детях, – она допила воду и отставила стакан в сторону. – Теперь тебе, наверное, интересно, как Эрик связан с историей Бальдара.

Я кивнула.

– Чуть больше семнадцати лет назад, три Норны принесли в Вальгаллу ребенка. Они утверждали, что это сын Бальдара. Как такое возможно, спрашивали все. Он сбежал? Хель освободила его? В каком из царств он живет? Норны ничего не сказали, но Одину и Фригг хватило лишь взгляда на ребенка, чтобы понять, что это сын Бальдара, их внук. Золотистые волосы, светлая кожа, красивые черты, и глаза, как капли солнца.

Она описала Эрика и его янтарные глаза.

Отовсюду приходили Вёлур, и все они подтвердили слова Норн.

– Вёлур?

– Пророчицы. Их немного осталось, но, когда они говорят, боги слушают. У Вёлур были видения о нашем юном божестве, который, когда вырастет, воссоединится со своим отцом. Но за мальчиком следовала тень. Они сказали, что ее нельзя остановить. Три Норны знали что-то, но никто не осмелился их спросить.

– Почему?

– Норны всегда просят что-то взамен, и это всегда то, чего твое сердце желает больше всего. Им неважно, от чего ты хочешь отречься. Они всегда знают, что отобрать. Даже боги не заключают сделок с Норнами. Я знала одну Валькирию...

Лживые, подлые старухи. Они не просто стерли воспоминания Торина и заставили меня страдать. Они забрали у него то, что больше всего желало его сердце. Меня. Он заключил сделку: моя жизнь в обмен на вечное служение Хель или злым Норнам. Но вместо служения, они отобрали его память. Хотя они знали, что я бы в любом случае не умерла. Всё было ложью. Придется подождать и встретиться с ними снова.

– Рейн?

– Да, прости, – виновато улыбнулась я. – Можешь повторить, что только что сказала?

Что-то промелькнуло в ее взгляде. Раздражение или разочарование, я не могла сказать наверняка.

– Что-то не так?

– Нет. Просто каждый раз, когда говорят о Норнах, я вспоминаю наши с ними отношения. Не самые счастливые воспоминания.

Она сжала мою руку.

– Понимаю. Я, может, и не знаю всех подробностей того, через что тебе пришлось пройти, но я знаю, как действуют Норны. Может, однажды, ты поделишься со мной своим опытом.

Сомневаюсь.

– Конечно.

– Ладно, вернемся к Эрику. Чтобы защитить его, Норны предложили отправить Эрика на Землю и воспитать как Смертного. Его местонахождение должно храниться в секрете ото всех, даже от его бабушки и дедушки. Норны пообещали, что он будет расти в любви и ни в чём не будет нуждаться.

Я засмеялась.

– Ты видела его родителей? Они холодные, как... – я вспомнила, о ком говорю и поморщилась. – Прости, прервала.

Она перестала улыбаться.

– Не извиняйся. Мне нравится, что ты говоришь, что думаешь. Твоя мама сказала, что вы с Эриком очень близки.

Я улыбнулась.

– Да. Для моих родителей он как сын. Наверное, он проводит больше времени с нами, чем у себя дома.

–Тогда Норны не ошиблись. Он получил любовь и заботу твоей семьи, а все остальное ему обеспечили его Бессмертные хранители.

Если она хотела вежливо намекнуть, что мы богаты любовью, но не деньгами, у нее получилось. Родители Эрика были очень богаты. У них был огромный дом на холме. Даже их старое жилище было в разы больше любого дома в нашем закоулке.

– Таким образом, – Лавания откинулась и улыбнулась, – наше юное божество оказалось здесь.

Теперь было понятно, почему мы с Эриком воспитывались вместе, и почему моя мама дружила с его замкнутыми родителями. Единственное, что остается непонятным, что подразумевали Норны, когда говорили, что я жива лишь благодаря Эрику.

– Торин и остальные знают, кем является Эрик?

– Конечно, нет. Я узнала его, потому что знала его отца.

Малиина, бывшая подружка Эндриса, подозревала что-то. Это единственное объяснение ее поведению. Когда она впервые встретила Эрика, то задавала ему много личных вопросов о его прошлом, словно догадывалась, что он не человек. А я-то думала, она пыталась ему навредить, чтобы добраться до меня.

– Кто мать Эрика?

Лавания покачала головой.

– К сожалению, никто не знает.

– Я знаю, – я обернулась на знакомый голос. В комнату через портал вошел Эрик. Многое ли он услышал? По его выражению, сложно было понять.

– Что ты здесь делаешь? -

спросила я, поднимаясь. – Я думала, у тебя тренировка.

– Я не пошел, – он перевел взгляд на Лаванию. – Значит, это и есть большой секрет? Я внук Одина? И за мной охотится ужасный бугимен?

Лавания поднялась с места и подошла к нему. Она была обеспокоена.

– Если твои хранители не сказали тебе правду, Эрик, значит, им дали такой приказ.

Ее слова наткнули меня на мысль.

– Лавания, у тебя будут неприятности из-за того, что ты нам рассказала?

Она вздернула бровь.

– Ты собираешься кому-то рассказать о нашем разговоре?

–Нет, – покачала я головой.

– Тогда этот секрет останется с нами. У тебя есть ко мне вопросы, Эрик? – спросила она.

– Не-а, – он пошел на кухню. Я заметила, что он был в носках.

– Если хочешь, я могу обучать тебя вместе с Рейн, – предложила Лавания.

– Нет, спасибо, – он исчез за дверцей холодильника в поисках еды.

– Не обращай на него внимания, – извиняюще сказала я. – Когда он всё это переварит, то засыплет тебя вопросами и присоединится к нам.

Лавания была настроена скептически.

– Надеюсь, – она посмотрела на Эрика, который появился с миской недоеденной с прошлого вечера еды. Он поднял крышку и заулыбался. Мы наблюдали, как он достал из ящика ложку и начал есть холодный суп чили. Гадость.

– Здесь, действительно, его второй дом, – нежно сказала Лавания.

– Да, – было что-то сюрреалистичное в том, что сын скандинавского бога поедает холодный чили у меня на кухне. Я отвернулась и увидела, что Лавания теперь стоит у зеркала и ждет, пока сформируется портал. Мне хотелось сказать, что она может воспользоваться дверью. Мама была не против использования порталов, но папа мог испугаться при виде исчезающих и появляющихся людей. К тому же, через дорогу жила миссис Ратледж, у которой свободного времени было больше, чем у любой домохозяйки в этом закоулке. Больше всего в жизни она любила следить за людьми и сплетничать. Она бы заметила, если бы кто-то из нашего дома в миг оказался в соседнем, при этом не пересекая двор.

Лавания на прощание помахала рукой и исчезла в портале. Я подождала, пока на место не вернется зеркало, и присоединилась к Эрику.

– Итак, мне следует смиренно кланяться тебе, – я склонилась в поклоне, – делать почтительные реверансы, – присела я, – или распинаться каждый раз при встрече с тобой? – я взяла его за руку и усыпала ее поцелуями.

– Замолкни, – он отдернул руку, но на его лице была улыбка.

– Тебе однозначно надо это подогреть, – указала я на чили.

Он прекратил есть и посмотрел на меня.

– Это, эмм, это был твой ужин?

– Нет, – я упала на стул, опираясь спиной о стойку, и следила, как он ложку за ложкой отправляет эту смесь в рот. – Значит, Норны были правы.

– Насчет чего? – сказал он в перерыве.

– Твоя жизнь в опасности из-за, эмм, мрачной тени.

Он пожал плечами.

– Без разницы.

– Не говори так. Может, тебе следует прислушаться к ним, Эрик. Смотреть в оба, потому что она придет за тобой.

Он засмеялся:

– Я не собираюсь все время оглядываться лишь потому, что так сказали какие-то старухи. Если эта тень, или что бы это ни было, хочет оттяпать от меня кусок, пусть приходит.

Это значит, что слежка и беспокойство теперь на мне.

– Ты, правда, знаешь, кто твоя настоящая мать?

Он кивнул.

– Ага. Сари Севилль. Может, она высокомерная и строгая, но порой она делает вещи, эмм...Как же сказать?

– Как мамочка?

Он ухмыльнулся:

– Да, как мамочка. Ты помнишь Джей Пи и Кайла?

– Придурки из четвертого класса. Я ненавидела их. Что с ними?

– Скорее всего, в колонии для малолетних. Одним летом они наезжали на меня. Но на следующий день оба пришли и извинились и больше никогда не лезли ко мне. Оказалось, мама приходила к их родителям. Не знаю, может, она их замагичила или обрушила все ужасы Хель. Когда ты была в больнице после того случая, она сидела рядом с твоей мамой и приносила всем нам напитки и сэндвичи, пока мы дежурили. Не только нам, но всем, кто пришел с нами в больницу после вечеринки у Торина, – он направил на меня ложку. – Это заслуживает премии Мать года.

– Однозначно.

– А «мама номер два» – это твоя мама. Надеюсь, ты не против поделиться.

Я улыбнулась.

– Нет.

– Отлично, – он облизал ложку и поставил пустую миску в раковину. – Они хорошо друг друга дополняют, поэтому я выбрал себе отличных мам, – он включил воду и помыл тарелку.

Он такой милый. Надо поблагодарить за это маму. Его родители часто путешествовали, оставляя его на попечении нянек, когда он был маленьким, и домработниц, когда подрос. Мои родители практически его воспитали.

Он оперся спиной о раковину, скрестил руки и ноги.

– Так, почему вы с Валькирией обсуждали меня?

Он сказал это таким тоном, будто Валькирия была чем-то отвратительным. Думаю, он был все еще зол на Торина за то, что тот «увел» меня.

– Я видела, как она поклонилась тебе в школе, и мне стало любопытно.

Он закатил глаза.

– Ладно, выкладывай. Я хочу знать все.

Опустив личные подробности, я рассказала ему все, начиная с того, как впервые увидела на Эндрисе руны, и заканчивая нападением в бассейне. Когда я закончила, Эрик очень странно смотрел на меня.

– Скажи что-нибудь, – прошептала я.

Он покачал головой.

– Торин – везучий ублюдок.

Был везучим ублюдком. Сейчас он пал ниже уровня слизняка. В голосе Эрика звучала грусть. Я подошла к нему, жалея, что не могу облегчить его боль.

– Прости меня.

– За что?

– За то, что делаю тебе больно. Я не хотела.

Он отошел от кухонной стойки и заложил руки в задние карманы штанов. Потемневшие янтарные глаза пристально изучали меня.

– Я думал, между нами есть что-то особенное.

– Так и было. Есть. Наша дружба особенная. Всегда будет такой.

– Но это не то, что между тобой и Торином. Я хочу сказать, что ради тебя он был готов пойти в рабство к Норнам и Хель... – он громко выдохнул и нахмурился. – Я и рядом с ним не стою.

Я выдохнула, его боль я ощущала так же, как свою. Если бы я могла пожалеть его, я бы сделала это. Неважно, сколько раз я убеждала себя, что между мной и Торином все кончено, я знала, что это было ложью. Я была зла на него, но мое сердце по-прежнему принадлежало лишь ему одному.

– Не сравнивай себя с ним. Я люблю вас обоих, просто по-разному.

Повисло молчание, Эрик еще больше нахмурился. Он достал из карманов руки, убрал у меня с глаз волосы и взял в руки мое лицо, я чуть не отшатнулась от его жеста. Так обычно делал Торин.

– Ты точно уверена в своих чувствах к нему? То есть, если бы я поцеловал тебя прямо сейчас, тебе бы захотелось сорвать с меня одежду и наброситься на меня?

Я замерла, но затем увидела, что скрывается за его дерзостью. Его гордость была задета, и теперь он пытается сделать все возможное, чтобы не показать этого мне, прячется за глупыми шутками.

– Сердце определенно собьется с ритма из-за всплеска окситоцина и дофамина.

– Попроще, пожалуйста, – сказал он, улыбаясь краем губ.

– Зрачки расширятся, сердце забьется быстрее, и я начну задыхаться, как кокер-спаниель, бегающий за своим хвостом, – он засмеялся. Я решила идти до конца. – Ты потрясно целуешься, а я всего лишь человек.

Он ухмыльнулся:

– Правда, потрясно?

Теперь он напрашивался на комплименты. В любой другой день, я бы его послала за такое, но сейчас он был слишком эмоционально уязвимым для таких игр.

– Да, и есть одна девушка....

– Нет, – он отошел от меня. -

Больше никаких отношений.

У него были сильные чувства к Коре. Я видела это в его глазах. Он просто еще не был готов их признать.

– Не говори так.

– Мне еще надо узнать, кто я такой, кто мои биологические родители. А призрак вместо отца и неизвестная мать не совсем то, чем захочется поделиться с девушкой, – он покачал головой. – Кроме того, первое, что сказала мне мама после рассказов об Асгарде и Валькириях, это не заводить отношений со Смертными.

Очень похоже на его маму. Я подсчитала в уме. Вечером, как раз после этого разговора, он поцеловал меня.

– Тогда почему ты решил быть со мной?

Он закатил глаза.

– Будто я собирался ее слушаться. Я хотел поцеловать тебя с тех пор, как ты начала взрослеть. К несчастью, моя мама заметила, как я смотрю на тебя, одно повело другое...

Через несколько недель они переехали. Уверена, таким способом его мама хотела предотвратить наши отношения. Но переезд не остановил Эрика. Надеюсь, его желание узнать ответы о своих родителях не помешают растущим чувствам к Коре, иначе мне все-таки придется поиграть в Купидона.

– Я рада, что мы поговорили, – сказала я.

Он поморщился.

– Не уверен. Но я знаю, как ты можешь загладить свою вину.

– Все, что угодно, только скажи.

– Поцелуй меня, – он выглядел, как потерянный щенок, уголки губ дернулись в гримасе. – Это залечит мое разбитое сердце.

Какой же он дурак и чертов врун.

– Очень смешно. Тебе пора.

– Никаких поцелуев?

– Только в твоих снах.

Он сделал вид, что обдумывает.

– Ладно. Я смогу с этим жить. Значит, у тебя есть план, как заставить Торина все вспомнить?

Именно этот вопрос мне не хотелось с ним обсуждать.

– У меня нет плана.

– Да ладно. У тебя всегда есть план.

– Не в этот раз, – я чувствовала себя несколько побитой после той болезненной встречи на парковке и после того, как увидела Лаванию в его комнате.

– Хочешь, я поговорю с ним? – предложил Эрик.

– Нет, – если кто и ткнет Торина носом в то, что он забыл, так это точно буду я. – Так, ты все-таки будешь со мной тренироваться?

Он вздрогнул.

– Ни за что. У меня все под контролем, – он подошел к зеркалу в гостиной.

– По крайней мере, ты научился открывать порталы.