Текст книги "Судьба дракона"
Автор книги: Эд Гринвуд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 28 страниц)
– Сам совет или предложение может и не быть преступным, – спокойно сказала Тшамарра, – даже если он идет от змеепоклонника, злого мага или жадного силптарского торговца. А вот если вы не оповестите о таком предложении или совете королевского посланца или герольда – тогда это уже будет преступлением. Частные дела в Долине нас не касаются, но разбираться с чародеями, священниками и чужаками во всем, что относится к магии, оружию и наемникам – это наша задача.
Наместник и управляющий заморгали, но казначей достал из рукава узкий свиток и быстро сделал в нем заметку, пробормотав:
– Весьма, весьма предусмотрительно.
Управляющий кинул на него убийственный взгляд, но этот приятный молодой человек просто присыпал чернила, чтобы просушить их, кивнул Урбриндуру вежливо и бесстрастно и снова обратил все свое внимание на леди Талазорн.
– Я понимаю, – вежливо ответил Тшамарре лорд Рарандар, тщательно стараясь, чтобы в его голосе не прозвучало ни упрека, ни насмешки, – что вы и чародейка, и чужестранка. Так почему же король вам доверяет?
Управляющий с одобрением кивнул в ответ на этот укол, и телохранитель Фельдан подался вперед, мгновенно преобразившись из холодного наблюдателя в сделавшего стойку пса.
– На то у него есть свои причины, – смиренно ответила леди Талазорн. – Так же как и у вас есть причины доверять тем, кто служит вам. Все мы проходим испытание на верность, не так ли?
Управляющий Урбриндур поднял кубок и повернул, словно изучая игру свечей на его блестящей поверхности. Будто бы в сонной задумчивости он спросил:
– Но как нам узнать, насколько истинна верность могучего чародея? Какое испытание не подвержено магии?
– Деяния, – напрямую ответил Черные Земли. – Когда на одной чаше весов личная выгода, а на другой – опасность, страдания, тяготы и верность. Все мы, носящие титул Высочайших Князей, прошли такое испытание. – Он пододвинул к себе тарелку и спокойно добавил: – Если вы намерены продолжать свои угрозы и оскорбления после того, как пытались нас отравить, милорды, то у нас не останется другого выхода, кроме как сделать заключение, что вы это испытание не выдержали, – а мы все знаем, что случается с предателями.
– Да, нам всем это известно, – мягко сказал капитан Риетрел с другой стороны стола. – Они объявляют себя регентами, затем присваивают себе титул Высочайшего Князя, а потом разъезжают по Долине, изрекая напыщенные поучения, и осмеливаются судить тех немногих аглиртцев, которые пережили развязанные ими междоусобицы.
Краер задумчиво посмотрел на капитана.
– А он с Островов.
– Знаю, – ответил Черные Земли, сцепившись взглядами с Риетрелом. – Это тот самый человек, который сжег замок в Нантантуте вместе с несколькими десятками местных жителей, в основном женщин, поскольку замок обыскивали несколько моих воинов, а он хотел прикончить гостей, с которыми не решался сойтись в ближнем бою.
Капитан стражи привстал было, но с каким-то бульканьем застыл, когда тонкий, острый как бритва клинок, появившийся неведомо откуда, вдруг уткнулся острием в его горло. Не было видно руки, которая держала его, он уперся острым концом в кадык Риетрела словно по мановению… магии.
Краер с изумлением смотрел на все это. Клинок принадлежал ему, но он не…
Кинув взгляд на ножны, находившиеся прямо у него под локтем, он убедился, что они пусты. Тогда он поднял взгляд и, нахмурившись, посмотрел в глаза Тшамарре, которая лукаво улыбнулась ему.
– Простейшие заклинания лучше всего учат правилам поведения за столом, как мне кажется. Разве не так?
Наместник Сторнбриджа разевал рот уже несколько минут, пытаясь подобрать слова. На лице его сменяли друг друга гнев, изумление и страх. Однако его телохранитель оказался человеком более решительным.
– Магия! – взревел Фельдан, вскочил на ноги и потянулся к кинжалам, не глядя на Эзендора и леди Талазорн.
Золотой Грифон вспрыгнул на стол, протянув руки, чтобы перехватить запястья крепыша Фельдана. Охранник наместника был раза в два шире и вполовину моложе Золотого Грифона, но седой барон удерживал его с легкостью. Фельдан яростно ревел, потом попытался вырваться резким движением, но его кинжалы так и остались в ножнах.
Лорнсар внезапно поднял руку, и пустой балкон заполнили лучники – но запел Дваер, и солдаты тут же попадали без чувств, выронив луки и стрелы.
Фельдан рявкнул и изо всех сил ударил толстым, как бревно, коленом в пах барону – и взвыл от боли, когда шипы на гульфике Эзендора впились ему в ногу.
Телохранитель рухнул в кресло, подвывая и всхлипывая. Черные Земли крепко держал его за руки, наступив ему на ноги. Он медленно обвел пылающим взглядом всех сидящих за столом и перепуганных слуг в дальнем углу и мягким голосом, который не сулил ничего хорошего, заявил:
– Я по-прежнему хочу обрести в Сторнбридже друзей, а не заполнять трупами свежие могилы. Надеюсь, вы стремитесь к тому же. – Он одарил долгим взглядом Лорнсара Риетрела и молча опустился в кресло.
Капитан стражи сидел весь багровый и дрожал от ярости, но заклинание Тшамарры продолжало удерживать у его глотки острое жало тонкого как игла клинка, потому он не сказал ни слова.
Наконец наместник Сторнбриджа справился со своим языком.
– Лорды и леди, – начал он, обводя взглядом стол и нелепо улыбаясь, – мне предложение Высочайшего Князя лорда Черные Земли кажется чрезвычайно разумным, и, невзирая на неприятности, сопровождавшие прибытие Высочайших Князей в Сторнбридж, прошу поверить, что ни один наместник или барон в Долине не хранит такой преданности королю, как я. Я смотрю на правление короля Ролина как на начало, на новый шанс для нашего прекрасного королевства! Иметь короля, который неустанно заботится о нас, – это само по себе великая вещь!
Он попытался засмеяться, но никто не поддержал его. Однако он почти сразу же снова взял себя в руки и продолжил:
– Но более всего мне по сердцу пришлась привезенная вами весть, высокочтимые Высочайшие Князья! Иметь короля, который понимает наши чаяния – даже простых кузнецов и фермеров! Какая мудрость, какие надежды на будущее! Я…
Восторги наместника на миг угасли, когда он перехватил многозначительный взгляд, которым Краер обменялся с Эмброй, показав глазами на свою тарелку. Собравшись с духом, Рарандар снова изобразил лучезарную улыбку и забормотал:
– Я чрезвычайно восхищен перспективой новых идей, тем, что сильная рука поспособствует мне в попытках моих сделать дороги безопасными и уладить мелкие свары, разделяющие города и семьи, – такого в Сторнбридже вы не увидите! Ах нет, я рад вам, отважные Высочайшие Князья, и надеюсь, что вы хорошенько изучите обстановку, поговорите с людьми и оцените мое правление!
Наместник снова сбился, на сей раз окончательно. Хоукрил с Тшамаррой едва удерживались от смеха, хотя Рарандар и понятия не имел, что это не из-за его неуклюжих слов, но из-за реакции на них казначея Эйреваура (забавно вытаращившего глаза) и управляющего Урбриндура (открывшего в крайнем изумлении рот, а затем брезгливо поморщившегося).
Наместник явно взвешивал последствия своей гневной реакции на действия двоих наглых гостей и наконец спросил сдавленным голосом, в котором звучали холодность, неловкость и неуверенность:
– Я в чем-то не прав? Или, может, вы недовольны тем, как вас устроили?
– Рога Владычицы! – прошептала младшая повариха Маэльри со своего с трудом отвоеванного местечка на верхней галерее. – Это куда интереснее, чем выступление целых шести бардов!
Буфетчица Клаэдра хихикнула и ткнула Маэльри в бок.
– Тихо! Не пропущу ни словечка!
Они переглянулись с усмешкой и снова припали к перилам, увлеченные суматохой внизу.
– С магией будет проблема, – резко ответила наместнику Эмбра. – В этой комнате – следящие заклинания.
– Что… Но кто? Зачем? – Похоже, что наместник Сторнбриджа был искренне потрясен.
– Чтобы подслушивать то, о чем мы говорим, конечно же, – ответил Краер тоном, который явно подразумевал невысказанное «болван ты эдакий» в конце фразы.
Тшамарра и Черные Земли вопросительно посмотрели на Эмбру.
– Эта магия способна пробить мою защиту и ускользнуть от вашего внимания, – бросила она. – Направлена не прямо на нас, а чтобы наблюдать глазами и слышать ушами кого-то, находящегося в этой комнате… а, понимаю, слуги, что стоит прямо за казначеем Эйревауром.
Краер тут же вскочил на стол, ловко приземлился среди тарелок и прыгнул прямо на слугу. Другие слуги побежали к нему, чтобы остановить его, но тот, кого он хотел перехватить, опрометью кинулся в арочный проход. Делнбон бросился за ним.
– Осторожнее, Краер! – Тшамарра поднялась в кресле.
С торжествующим рыком капитан Риетрел сбил в сторону застывший у его горла кинжал и схватился за меч, горящими глазами глядя на Эзендора.
Золотой Грифон даже не пошевелился, чего нельзя было сказать о кинжале. Лорнсар Риетрел вдруг увидел, что кинжал висит где-то в дюйме от его лица, теперь нацелившись острием прямо ему в левый глаз.
– Или лучше правый? – ласково осведомилась Тшамарра Талазорн.
Лорнсар выпустил рукоять и осторожно опустился в кресло, не говоря ни слова. Кинжал последовал за ним.
– Вижу, телохранитель Фельдан почти пришел в себя – по крайней мере, пока сидит и не опирается на ногу, – сказала Эмбра тоном гостеприимной хозяйки. – Надеюсь, он поразмыслит над тем, с какой легкостью я могу одарить его бесконечным наслаждением испытывать то самое чувство, которое он претерпел, когда повредил колено, и просто посидит спокойно.
– Чтоб тебя гром разразил, сука! – взвыл Фельдан. – И тебя, и твои паршивые заклинания!
Он потянулся в ярости к своему кубку, но этого движения хватило, чтобы ногу его снова пронзила жестокая боль. Он согнулся пополам, скуля и подвывая, его перекошенное лицо покрылось испариной.
– Или, – продолжала как ни в чем не бывало леди Серебряное Древо, – я могу успокоить боль, хотя рана останется. Ну как?
– Чтоб тебе провалиться, дрянь такая! Чтоб тебе рожу разнесло! – рявкнул Фельдан.
Совершенно неожиданно, с не изменившимся выражением лица Черные Земли с размаху ударил его по физиономии так, что Фельдана шатнуло в кресле. И тут же его скрутило от вызванной заклятием боли.
Лорнсар и слуги тут же насторожились, но управляющий Урбриндур рявкнул:
– Стоять! Он получил по заслугам. Да будет мир за столом!
Владычица Самоцветов одарила Урбриндура теплой, благожелательной улыбкой.
– Как приятно услышать такие слова среди потока угроз! Мне будет приятно трапезничать в обществе людей, которые способны вести умные беседы и аргументировать свое мнение, вместо того чтобы рычать и скалить зубы, как псы, спорящие за кость.
Наместник Сторнбриджа снова рассмеялся. Правда, искренним этот смех уже не казался – да и воспринят он был не слишком благосклонно, как и прежние его попытки, но он снова заставил себя вступить в разговор, пытаясь хоть как-нибудь спасти свою репутацию.
– Ну, так давайте же поговорим о судьбе Аглирты! Например, я, как наместник, постоянно ощущаю нехватку денег, необходимых для найма и экипировки солдат, чтобы патрулировать все дороги столь прилежно, как мне хотелось бы. Будь вновь установленные королем налоги пониже, я нанял бы больше народу и лучше бы выполнял королевский закон. Меньше было бы воровства, меньше чужестранных купцов избегали бы уплаты пошлин. Королевские сундуки были бы полны, и все процветали бы в мире и законности!
Эмбра кивнула.
– Все бароны и наместники так думают, и большинство говорят нам об этом. Но стоит только вспомнить последние десять лет, чтобы увидеть, что получается, когда каждый правитель, большой или малый, получает возможность нанимать солдат. Война по поводу любого спора, гибель урожая, нарушение правил торговли, никакого порядка и безопасности на дорогах, никакого закона, и, наконец, смерть почти каждого барона или наместника, каким бы уважаемым или мудрым он ни был. Вспомните о Старом Вороне Кардассе.
Лорд Рарандар знаком приказал наполнить свой кубок.
– Но, леди, ведь у нас теперь есть король! Так что тяжелые дни позади! Разве…
– У нас и тогда был король, – напомнила ему леди Серебряное Древо. – Тот, кто сидит на Речном Троне, видит с высоты его по всей Долине множество замков вроде этого, набитых стражниками и латниками, причем каждый местный правитель командует своим войском как пожелает. И если мы снизим налоги для тех, кто покупает наемников, то к чему это приведет, кроме новой войны? Лорд Рарандар, зачем нанимать новых поваров, если вы не собираетесь есть больше, чем прежде?
У наместника был такой вид, словно он хотел что-то прорычать в ответ, но затем на его лице снова появилось тревожное выражение.
– Я… я… леди, поймите, я не хочу подвергать сомнению политику короля. Я просто…
– Конечно, – Эмбра подняла свой по-прежнему полный кубок. – Я прекрасно понимаю, я просто показываю вам, как выглядит ситуация с точки зрения королевского двора. Ведь приходится учитывать интересы всех сторон. Не выслушав и не узнав чаяний и нужд населения Долины, местных проблем, мы не сможем издать верных законов.
– Значит, вы хотите сказать, что за короля принимают решение Высочайшие Князья? – Эти резкие слова принадлежали управляющему Урбриндуру. – Или вы имеете в виду ту кучку чародеев, которых вы так усердно собираете последнее время по всей Долине? Или старших баронов, как вы и Черные Земли?
– Ну-ну, – отозвался Золотой Грифон, глядя в свою тарелку, – а я так люблю пристойные разговоры. Урбриндур, меня забавляет ваше невежество. Вы и правда верите, что старшие бароны или горстка чародеев могут прийти к согласию хоть по какому-нибудь вопросу?
Казначей неожиданно захихикал. Наместник Сторнбриджа удивленно вытаращился на него, затем тоже рассмеялся. Хоукрил согласно кивнул, заметив, что слуги тоже невольно заулыбались.
Управляющий с непроницаемым видом подождал, пока волна смеха уляжется, и сказал:
– Но сейчас в Аглирте царит хоть какой-то мир, основанный на согласии, каким бы путем оно ни было достигнуто. Мы также знаем, что король Ролин Дворцовый Плащ – сын барда, юноша, у которого нет ни земель, ни денег, ни влияния, ни воинов, чтобы на что-то претендовать, тем более на Речной Трон. Мы также знаем, что именно благодаря согласию он был коронован – или, по крайней мере, было достигнуто соглашение не свергать его силой и не требовать трона для себя – и что его на этом троне поддерживают, в том числе и вы, иначе он там не усидел бы. Почему вы избрали юнца? Может, он более уступчив, и вам при нем легче сделать Аглирту такой, как вам надо?
Эмбра открыла было рот, чтобы ответить, и вид у нее был более чем недовольный, но Черные Земли поднял палец и заставил ее замолчать. Затем он спокойно произнес:
– Это действительно самое очевидное объяснение, которое приходит на ум каждому, кто начинает над этим думать. Будь вы в тронном зале в нужное время, чтобы самому все увидеть и услышать, то вы бы узнали, что я очень легко мог сделаться из регента королем, и что от меня этого ожидали и даже подталкивали к этому, и что Хоукрилу тоже предлагали корону.
Управляющий развел руками.
– Это только ваши слова, милорд. Нас там не было, как и многих других правителей Долины. Большинство баронов и наместников было поставлено Келграэлем или вами, когда вы были регентом, или королем Ролином, потому мы обязаны землями, богатством и властью острову Плывущей Пены, и совсем недавно нам напомнили, как легко и необратимо все это может быть отнято от нас. И потому мы тем охотнее идем навстречу вашим требованиям – те, кто еще жив.
Черные Земли усмехнулся.
– Значит, вы хотите, чтобы мы изменили пути мира, Урбриндур? Показали Троим, как изменить все, что создавали они в течение последних десяти столетий?
– Вот как раз это и пытались сделать змеиные жрецы, – неожиданно вступил в разговор казначей Эйреваур. – Хотя их провал был столь же показательным и полным, как и Кровавого Меча.
Золотой Грифон кивнул.
– Горы с места не сдвинутся, ори не ори, бейся не бейся. За годы, которые потратил, стремясь добиться великих перемен в Дарсаре, я усвоил одну вещь – такие попытки слишком многим стоят жизни.
Лорнсар Риетрел мрачно посмотрел на него через стол.
– Так вот что вы нам хотите сказать, Высочайший Князь Черные Земли! Пусть вся Аглирта примет одну большую перемену – короля-мальчишку, и затем другую – новый порядок ведения дел, потому что третья перемена приведет к слишком большому кровопролитию? Ничем не лучше, чем угрозы любого барона – делай, как я хочу, потому что у меня есть мечи, а попытаешься сделать по-другому, станешь безответственным мясником, причиной разрушения всей Аглирты. Я не противлюсь королю Ролину, не умаляю важность вашей миссии или ваши полномочия. Я просто указываю, что вот такие милые разговоры для большинства из нас – всего лишь бархатная накидка поверх давно знакомой шипастой рукавицы.
Черные Земли усмехнулся.
– Именно так, Риетрел. Именно так. В конце концов, все наши великие планы сводятся к вопросу, у кого кулак больше, не так ли? Я хотел бы, чтобы было по-другому, но, увы. – Он посмотрел на скорчившегося телохранителя. – Ведь правда, Фельдан?
– Чтоб тебя затравили, как дикого вепря! – простонал тот, не глядя на него. – Чтоб тебя поджарили в собственной броне, сукин ты сын!
Черные Земли улыбнулся ему.
– Я тоже очень тебя люблю, Фельдан.
– Лорд Черные Земли! – почти заскулил наместник. – Леди Серебряное Древо! С самого вашего приезда в Сторнбридж вам приходится слышать грубые слова и сталкиваться с непочтительным обхождением, и я нижайше прошу у вас прощения, хотя простить такое невозможно… Но скажите: неужто вы считаете нас врагами короны из-за нашей прямоты? И мы обречены за одну нашу честность?
– Нет, милорд, вы – нет, – спокойно ответила ему Эмбра. – Мы ценим правду и видим истинные чувства за лживыми улыбками и пустой лестью, которыми нас встречают повсюду в Долине. Думаете, ваши взгляды удивили нас?
Сторнбридж молча смотрел на нее, затем медленно покачал головой. Владычица Самоцветов скупо улыбнулась ему, затем, уловив движение где-то наверху, снова воззвала к Дваеру, воздух загудел и заискрился, и те лучники на балконе, что пришли в себя и начали искать мечи и луки, снова попадали и уснули.
Еще не закончив одно заклинание, Эмбра начала второе, снова проверяя блюда на столе. Маленькие искорки побежали по ним. Она обмакнула свой аристократический пальчик в подливку, глаза ее сузились. Затем она тщательно облизала палец и обратила магию на себя.
– Что это? – спросил лорд Рарандар, словно не понимал до конца, что она делает. – Что не так, леди Высочайшая Княгиня?
– Многое, милорд, – ответила Эмбра, поднимая суровый взгляд и слизывая подливу с пальца. – Поскольку никто из нас не может быть достаточно осторожным. – Облизав палец, она одобрительно добавила: – У вас замечательный повар.
– Да! – яростно выдохнула младшая повариха Маэльри, засовывая кулак в рот, чтобы не завопить от восторга. – Она это сделала! Оно в ней!
– А ну тихо, – прошептала у нее над ухом буфетчица. Но это был злорадный шепот. – Не надо предупреждать наших господ Высочайших Князей, что они проглотили отраву, пока они все ее не попробуют.
Младшая повариха кивнула и немного отстранилась от высоких перил галереи. В темноте обе женщины обменялись тихими злобными усмешками.
– Славный день для Змеи, – прошептала Маэльри, с возбуждением вцепившись в плечо Клаэдры.
Буфетчица не стала вырываться и не отвесила Маэльри оплеуху за то, что та вообще посмела прикоснуться к ее драгоценной персоне, что само по себе показывало, как она была довольна.
6
БЕЗУМИЕ И ВОВРЕМЯ ПРИНЕСЕННЫЙ ГРАФИНЧИК
– ХОТЯ Я И ПОКОРЕН воле прекрасных дам, когда-нибудь эта покорность сведет меня в могилу, – тихо и насмешливо сказал Краер Делнбон, ныряя в незнакомый коридор и слыша за спиной стоны и ругань стражника, которому он только что въехал коленом в пах.
Чтобы разорвало этого ретивого стражника! Он задержал Краера ровно настолько, чтобы слуга, за которым он гнался, свернул вот в этот боковой коридорчик и нырнул в одну из почти десятка дверей, выходивших в него. Но, по крайней мере, этот дурак ее захлопнул, оставив хотя бы такой след. Пропади все пропадом!
– Будь я до дури ретивым и бдительным стражником, я бы ждал где-нибудь здесь… – поразмыслил вслух Краер, добежав до угла, и подпрыгнул, чтобы схватиться за скобу держателя факела. Схватился ровно настолько, чтобы сильно качнуться в воздухе.
Вот! Прямо там, где должны были бы находиться его лицо и глотка, прошел меч, и державший его стражник зарычал в кровожадном возбуждении. Но рычание превратилось в изумленный вой, когда Краер пролетел у него над головой, оттолкнулся от дальней стены и в обратном прыжке нанес резкий удар в шею.
Стражник хрюкнул от боли, затем засипел, когда Краер набросил ему на горло вощеный шнур. Квартирмейстер поймал дальний конец гарроты, умело потянул и дернул – и голова стражника врезалась в каменную стену. Он пошатнулся, затряс головой, слепо хватаясь за воздух, так что Краер, подпрыгнув, еще раз ударил его головой о стену.
На сей раз стражник сумел лишь отдернуть голову и еще успел разок моргнуть, прежде чем встретиться с каменной стеной и упасть на пол бесформенной кучей.
– Не надо меня благодарить, – бросил Краер бесчувственному стражнику, забирая свою гарроту. – Отдыхай на здоровье. Трое в небесах знают, как ты заслуживаешь отдыха. А я знаю, чего заслуживаю я.
Он бросился бежать – в своих мягких кожаных башмаках он передвигался очень быстро и почти бесшумно. Носки башмаков были жесткими и острыми – в каждом из них пряталось маленькое изогнутое лезвие, которыми Краер, сам их изготовивший, очень гордился, но подметки башмаков были мягкими и гибкими, как у туфелек, которые леди носят в своем будуаре.
За одной из этих дверей, Темный его побери, прячется слуга. Ну что же, воровское ремесло не располагает к мирной жизни…
Краер дернул запор первой двери, но тот не поддался. Он тряхнул его, тут же повернулся к другой двери, всего на расстоянии шага от первой через коридор. Первая дверь не приоткрылась ни на волосок, из-за нее не послышалось никакого звука, но вторая отворилась.
Пыль, темнота и штабеля простыней – это была кладовка. Краер размахнулся в темноте гарротой, как бичом, но ничего не встретил. Как только он понял, что беглец не тут затаился, он снова бросился к третьей двери в противоположной стене.
Эта распахнулась, открыв ему трех перепуганных швей над пяльцами. Они в унисон завизжали, а Краер одарил их наглой улыбочкой, захлопнул дверь и бросился к четвертой.
Она была заперта изнутри и содрогнулась под его напором. Оттуда послышался испуганный тихий женский вскрик и низкий голос взбешенного мужчины:
– Не сейчас, Талас! Ты обещал мне эту комнату до того, как начнут свечи гасить, так что вали отсюда!
Краер усмехнулся и бросился к следующей двери. Она отворилась – и он едва успел припасть к полу, когда на него с шипением бросилась какая-то клыкастая тварь.
Упав, он оказался у самых ног того, кто на него набросился, так что ему удалось захлестнуть гарротой лодыжки и дернуть.
Незнакомец выругался, замахал руками, схватился еще за кого-то, чтобы не упасть. К тому времени Краер уже был на ногах и пырнул незнакомца одним из своих ножей. Змеиный жрец взвизгнул и выхватил собственный кинжал – и тут уже завопил по-настоящему, вздрогнул и замер, поскольку кинжал Краера пронзил другую его руку. Краер дважды повернул свой клинок, и жрец, всхлипнув и заскулив, упал на колени. Свободной рукой Делнбон схватил за глотку другого человека – того самого слуги, за которым он и гнался.
– Это он наложил на тебя заклятие? – прошипел Краер, встряхивая окровавленный кинжал так, что потянул за ним жреца за пронзенную руку. – Ну?
– Д-да, – заикаясь, пробормотал слуга, вжимаясь в стену, словно пытался просочиться сквозь кладку подальше от страшного гостя – однако ничего не вышло.
– Ты его знаешь? – рявкнул Краер, усиливая хватку.
– Нет-нет, лорд, честное слово! Он только что приехал… в замок… два дня как… Я даже не знаю его имени!
Краер отшвырнул слугу и, пока тот летел, стараясь хоть за что-то ухватиться, подобрал выпавший из руки жреца кинжал – с изогнутым клинком и рукоятью в форме змеи с разинутой клыкастой пастью – и пригрозил им слуге, чтобы удостовериться, что у того нет оружия, а даже если и есть, он им не воспользуется.
Слуга, побледнев, попятился.
– Нет! Сжальтесь! Он отравлен!
Краер снова дернул кинжал, чтобы жрец, которому боль не давала сделать ни единого движения, так и оставался беспомощным, и поднес змеиный кинжал к свету. Его острие покрывал налет зеленовато-лилового цвета – явно не кровь.
Краер направил его на слугу. Тот завопил и попытался влезть на стену, но тут Краер повернул кинжал рукоятью вперед и сильно двинул слугу по затылку. Тот упал без единого звука, из носа его потекла кровь.
Краер одобрительно кивнул и по рукоять всадил кинжал в живот его владельца.
Змеиный жрец даже и крикнуть не успел, а просто упал лицом вниз, наконец навсегда избавившись от всякой боли.
– Что же, Краер, ты опять оказался лучшим, – сказал сам себе Высочайший Князь и затем спохватился: – Надеюсь, они не слопают всей не отравленной еды до того, как я вернусь!
Вырвав кинжал, он пошел назад тем же путем, что и пришел, остановившись только для того, чтобы постучать в дверь и проворчать:
– Это Талас. Вылезай, во имя Троих, я пришел!
– Талас, ублюдок! Вошеед чернозадый, сучий потрох! – послышался приглушенный, но весьма живой ответ на фоне бессловесных женских всхлипываний.
Краер осклабился и пошел из коридора прочь, прежде чем из двери успел кто-то выскочить.
– Да, этот тип когда-нибудь пристукнет меня, – покачав головой, проговорил Краер. – Но не сегодня. – Он на мгновение замедлил шаг, вспомнив первого стражника, который, наверное, уже очухался. – Надеюсь, не сегодня.
В замковой библиотеке – огромном зале с кроваво-красными стенами, украшенными резными золочеными головами крылатых драконов, среди множества высоких шкафов с книгами сидел чернобородый человек и наслаждался одиночеством.
Вино в золотом его кубке было лишь на тон темнее оттенка его одежд, а одежды – намного темнее того гневного пламени, что полыхало в его глазах.
Слуги знали, что следует поставить блюдо с жарким перед ним и сразу убраться как можно подальше, потому что маячить перед Мултасом Радужным Драконом не следовало: Черное Сердце (как прозвали его в Арлонде, хотя это прозвище никогда не произносилось в присутствии хозяина) обладал горячим нравом и большой силой.
Мултас трапезничал в одиночестве по собственной воле, поскольку имел обыкновение, наслаждаясь любимыми блюдами, смотреть в магические кристаллы и наблюдать за тем, что творится в Асмаранде. Волшебные кристаллы отбрасывали блики на его красивое лицо с тонкими чертами, которое могло бы принадлежать королю или жрецу, а то и могучему магу – но никак не мягкосердечному человеку.
Мултас Черное Сердце часто раздумывал над образами, реальными и воображаемыми, которые посылали ему люди и боги. И сейчас он тоже был погружен в размышления. Почему его старший брат Долмур сильнее его? Тихий Долмур, который тратит свое время на всякую чушь вроде цветочков, благотворительности и тому подобное. Почему такой человек пользуется куда большим почетом, чем его братья, даже не прибегая к открытым угрозам?
О, люди уважали Мултаса Радужного Дракона, очень уважали. Казалось, они готовы все сделать по его слову, даже не встречаясь с ним взглядом и не пытаясь изображать дружелюбие, не попадаясь ему на глаза, если, конечно, нужда не заставляла. С ним обращались с осторожной, опасливой вежливостью, без намека на любовь – но и без подобострастия и вызванной страхом торопливости, которую должно вызывать одно присутствие сильного мага.
Надо будет получше изучить людей, стоящих у власти. Их речи, их манеры, походку, одежду, образ ведения дел. Что толку быть великим магом, если приходится убивать людей, чтобы тебе повиновались? Другим магам стоит только улыбнуться или нахмуриться, и все бросаются выполнять приказ, только чтобы угодить господину.
– Эту тайну Троих я должен узнать, – пробормотал Мултас, поднимая взгляд на ближайшие фолианты, старые толстые книги заклинаний, написанные могущественнейшими архимагами давних времен – Корамонтом, Мельруном и…
– Трое раскрывают свои тайны, когда приходит время, Мултас. Думаешь, самый разумный способ – искать ответы в старых томах?
Мултас Радужный Дракон резко обернулся, чуть не сбив со стола тарелку.
– Кто посмел…
В дальнем конце комнаты стоял черноволосый незнакомец в дорожной одежде мага. Мягкая мудрая улыбка, одна рука спрятана в кармане плаща. Незнакомец… но Мултас где-то уже видел его. В хрустальном шаре. Да, это было много лет назад, когда он еще осмеливался смотреть на Аглирту, прежде чем…
– Мое имя, – с приятной улыбкой промолвил гость, – Ингрил Амбелтер. Я пришел с миром, чтобы сделать тебе предложение, которое, я уверен, ты сочтешь выгодным… и приятным.
Страх холодом прополз по спине Мултаса. Лишь огромным усилием воли он удержался от дрожи и не дал страху проявиться на своем лице.
Его незваный гость улыбнулся, словно все мысли Радужного Дракона прозвучали вслух. О, он знал Ингрила Амбелтера, самого мрачного из Темной тройки магов, служивших Фаероду Серебряное Древо, и содрогнулся – и Амбелтер понял это.
Мултас Радужный Дракон встряхнулся, позволив своему гневу одолеть страх. Как Амбелтер сумел попасть в его окруженную заклинаниями комнату, беспрепятственно пройдя через охрану? Какой же силой…
Этот человек называл себя Повелителем Заклинаний Серебряного Древа – а теперь и всей Аглирты. И если не врут силптарские слухи, которые он уловил в кристалле, именно Амбелтер убил барона Серебряное Древо, Пробужденного короля и даже Великую Змею!
Он перебил десятки силптарских магов много лет назад, по ночам посылая смертоносные заклятия, просачиваясь незаметно сквозь охранные заклинания, прямо как…
Черное Сердце глубоко вдохнул. Вполне возможно, это мог быть его последний вздох.
– Амбелтер, – повторил он, стараясь говорить ровно, медленно, без намека на слабость или приязнь. – Я слышал это имя. Маги Фаерода Серебряное Древо… Ты считался самым могучим среди Темной тройки.
Его гость улыбнулся.
– Да, и по праву. – Амбелтер показал своей остававшейся на виду – и пустой – рукой на окружавшую их роскошь. – Твои стражи одни из лучших, что мне приходилось встречать, но все же… – Он снова улыбнулся и больше ничего не сказал.
Воцарилось молчание.
Мултас позволил своим кристаллам угаснуть и потемнеть. Он не спешил отвечать, чтобы не открыть своих страхов. Мысленно он активировал жезлы, спрятанные в резных украшениях по всей комнате. Если дойдет до схватки…
