Текст книги "Судьба дракона"
Автор книги: Эд Гринвуд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 28 страниц)
Некоторые гвардейцы зафыркали.
Тшамарра вздохнула.
– Видишь? Уже началось.
19
МАСКИ СБРОШЕНЫ
МЛАДШИЕ РАДУЖНЫЕ ДРАКОНЫ в благоговейном почтении смотрели на обитые медью стены, уходящие на невероятную высоту, на полированный мраморный пол, изрезанный рунами и инкрустированный затейливо гравированными камнями. Даже те, кто делал вид, что ему все равно, не мог отвести взгляда от каменных ликов своих давно ушедших предков, врезанных в пол в местах захоронений. Сверкающие драгоценные камни глаз, казалось, с укором смотрели на живых Радужных Драконов. Молодые сели каждый в указанное кресло, подавшись вперед, словно стремились сбиться в кучку. Воздух был полон магии, струящейся, вихрящейся… и ждущей.
Этой комнаты в Арлонде большинство из них никогда прежде не видело. Прошло много лет со смерти последнего Радужного Дракона, от которого осталось тело для погребения.
Долмур не стал объяснять, почему он собрал их в этом скрытом глубоко под землей, потаенном месте. Магия и заклинания все еще окружали кости мертвых Радужных Драконов и могли усилить чары живых – а если сегодня дела пойдут худо, то лучше, чтобы семья встретила беду вместе и больше не оплакивала погибших родичей.
Он обвел всех взглядом, дольше задерживаясь на потомках своих братьев, чем на них самих. Столько юных и испуганных! Вооруженных магией и рвущихся в бой.
И все же еще не совсем готовых. Те, кто остались, были не самыми смелыми и воинственными. Они никогда не будут безжалостны, как архимаги или странствующие могущественные колдуны. Радужные Драконы обречены.
– Пора, – спокойно сказал он. Что же, если это в его власти, то конец будет куда более достойным, чем должен быть. – Повинуйтесь моим приказам беспрекословно. Мы используем нашу магию, чтобы наблюдать за событиями в Аглирте. Мы хотим узнать, кто убил Маерлу, не повторяя ошибок тех, кто ушел, и не станем соваться наобум в страну, которая уничтожает всех правителей и магов, каких мы знаем.
Они молча взирали на него и ждали, скорее нервно, чем нетерпеливо, и были больше похожи на солдат, которых бросают в битву, чем на чародеев, которым впервые предстоит вкусить истинное слияние с магией.
– Все надели кольца и короны? Если нет – сделайте это сейчас.
Он подождал, пока легкая суматоха закончится, проверил, чтобы все сидели удобно, и воздел руки.
В ответ на заклятие, которое он создал здесь более двадцати лет назад и оставил в ожидании, некоторые плиты пола отошли, и перед каждым креслом медленно возник жезл силы.
Многие, разинув рот от восхищения, смотрели на их красоту и явную мощь. В гудящем ореоле голубого света каждый металлический жезл стоял прямо, хотя никто его не поддерживал, и каждый был обвит затейливо вырезанными руками и металлическими завитками, усыпанными зачарованными самоцветами и пламенеющими рунами. Каждый жезл увенчивался раскрытой рукой с длинными ногтями, напоминающей человеческую. Отчасти так и было.
– Каждый из вас пусть возьмет свой жезл, – спокойно сказал Долмур, – и держит его, пока рука на жезле не схватит его.
Некоторые потянулись за своими жезлами неохотно, некоторые со страхом, но тем не менее все повиновались после мгновенного замешательства, которое показалось вечностью. Радужные Драконы смотрели на Долмура со все большим изумлением, пока дрожащая сила не пошла по их телам, не влилась в их головы, так что они вдруг начали слышать мысли друг друга.
Кто-то ахнул, и Долмур быстро и твердо сказал:
– Слияние началось. Начиная с этого мгновения всем сидеть смирно. Если кто внезапно не вовремя встанет, его постигнет смерть. Что бы ни случилось – сидите. Помните: повинуйтесь мне полностью, или вы погубите не только себя, но и всех остальных.
Итим и Мултас уже проделывали такое прежде, но сила явно возбуждала младших, их наконец охватило нетерпение испытать ее, и Долмур быстро сплел заклятие, которое направляло силу жезлов на дальнее слежение.
– Сначала, – сказал он голосом, раздавшимся не только у них в ушах, но и в головах, – мы посмотрим на остров Плывущей Пены, на всех магов, которые служат королю Аглирты…
Комната содрогнулась, и Черные Земли с Тшамаррой взлетели вверх, как тряпичные куклы, неукрощенный Дваер исторг молнии, выскочил из ящика и запрыгал по полу, разбивая плиты.
Эмбра заставила свой Дваер впитать эту силу, и медленно, как рыбак вытягивает из Серебряной полную сеть, она подтянула второй, настроенный против нее, Дваер поближе.
Когда Камень завис перед ней, сердито плюясь молниями и искрами, она глубоко вздохнула, окуталась силой, которую сумела призвать, и, не отпуская своего Дваера, схватила второй.
И поняла, что такое настоящая боль.
Тшамарра, лежа на спине на раскрошенном в щебень полу, полуоглушенная, подумала, что никогда не слышала такого крика боли – даже от чудовищных горных медведей, которых огонь заклятий Талазорнов сжигал живьем.
Отбросив с глаз спутанные волосы, она воззрилась на Эмбру, которая, напряженно застыв, стояла, окутанная сиянием Дваера, вытянув руки и держа в каждой руке по Камню.
В глазах Владычицы Самоцветов полыхало живое пламя, изо рта, казалось, били молнии. Но постепенно они утихали…
Эмбра зашаталась, слабо выругалась совершенно не подобающим леди образом и чуть не упала вперед лицом, устало глядя на распростертого на полу Эзендора.
– Отец, – задыхаясь, проговорила она, – пожалуйста, подойди и возьми эту штуку. Боюсь, я просто упаду и не дойду до тебя. Я… боги, до сих пор больно. Дваер меня исцелил, но тело до сих пор не хочет в это верить. – Она покачала головой. – Даже и не пытайтесь такое проделать. Боль…
Золотой Грифон засмеялся.
– Я знал, что ты сделаешь это, девочка. Разве я не намеревался зачать кого-нибудь, способного управлять королевством все эти годы? Чародейку, способную посрамить всех!
– Вы прямо как Краер говорите, – пробормотала леди Талазорн, торопясь на помощь Эмбре.
Леди Серебряное Древо вздохнула.
– Ах, родилась бы я мужчиной, – заметила она шутливо, – и весь Дарсар был бы у моих ног…
Когда Эмбра бросила укрощенный Дваер отцу, Тшамарра попятилась, подняла руки и нарочито испуганно прошептала:
– Леди, как вы смеете говорить так со своим отцом, лордом Черные Земли?
Но потом подмигнула, уголок ее рта дернулся, и она, не выдержав, расплылась в улыбке и рассмеялась. Эмбра тоже не удержалась, обе бросились друг к другу и крепко, по-мужски, обнялись. Правда, отсмеявшись, они не стали, подобно мужчинам, хлопать друг друга по спине.
И вот тогда они заметили, что Эзендор Черные Земли стоит неподвижно, словно статуя, молча глядя на Камень в своих руках, а тот тихонько мерцает, отбрасывая живые блики на неподвижное лицо бывшего регента.
– Отец? – нерешительно позвала Эмбра.
– Лорд Черные Земли! – громко сказала Тшамарра. – Вы слушаете нас?
Золотой Грифон медленно поднял голову и моргнул.
– Слушаю и повинуюсь. – Он тряхнул головой и улыбнулся. – Боги, девочка моя, я боялся, что тебя разнесет в куски прямо у меня на глазах!
Он еще раз тряхнул головой и снова стал прежним, насмешливым Эзендором.
– Итак, обчистим кухни и кладовые, а потом вы и ваши друзья хорошенько поспите этой ночью или не поспите – это уж как сами решите, а потом опять в Долину? А?
Леди Талазорн развела руками.
– Раз уж мы тут в безопасности, может, вы возьмете по Дваеру и вместе поищете остальные два?
Эмбра и Черные Земли переглянулись и кивнули. Они разошлись по разные стороны комнаты, и Эмбра подозвала Тшамарру к себе, чтобы она не оказалась между двумя Дваерами.
Воздух между Камнями начал вибрировать и гудеть почти сразу же, и эта вибрация каким-то образом сделала шепот Эмбры четко слышным для всех в комнате.
– Чувствуешь, отец? Сила берется так и впитывается вот так… попытайся… а это просто, видишь? А теперь дай мне посмотреть и подпитывай меня силой, когда я попрошу… да, да, да, вот оно… вот! Сейчас!
Гудение переросло в свист, затем в пронзительный вопль, от которого Тшамарра скривилась и зажала уши, и вдруг Эмбра вскричала:
– Еще!
Мгновением позже Черные Земли крикнул:
– Вот оно! Вон там! Я видел…
Звуки утихли, и Эмбра кивнула.
– Да, определенно, еще один Дваер. Вблизи реки, но под землей, возможно в подземелье. Вокруг еще какая-то магия, что-то затевается…
Черные Земли ничего не сказал, и Тшамарра, глянув на него, увидела, что он согнулся пополам и весь дрожит. Много лет назад Тшамарра видела такое – когда человеку в живот вонзили меч и тут же вырвали обратно. Он стоял, покачиваясь, ощущая ползущую по телу смерть, а потом упал.
– Эмбра, – тихо сказала она, положив ей руку на плечо.
Леди Серебряное Древо проследила за взглядом подруги и увидела, как ее отец медленно выпрямляется, а затем в каком-то удивлении смотрит на Камень в своей руке. Она обменялась взглядами с Тшамаррой, затем пошла к отцу. Леди Талазорн последовала за ней.
– Отец, – твердо спросила Эмбра, беря Эзендора за подбородок и глядя ему прямо в глаза, – как ты себя чувствуешь?
Он криво усмехнулся в ответ – как обычно в последние дни.
– После поражения, стоившего мне армии, друзей, богатства и баронства, оставившего мне взамен ненависть тысяч, судьбу изгоя, старость – женщины уже не соревнуются друг с другом за право побывать в моей постели, – тяготы регентства, личные стычки пару раз с Великой Змеей и разрушение разума после всего этого, я думаю, остальное переживу.
Эмбра хмуро посмотрела на него.
– Я не все знала – насчет разрушения разума ты должен мне рассказать побольше.
Черные Земли посмотрел на нее, на Тшамарру, и на мгновение его глаза словно бы вспыхнули зеленым.
– Однажды в сражении я использовал Дваер, чтобы спастись от взрыва, убившего Джаварра Радужного Дракона. Я призвал Камень, чтобы тот унес меня оттуда как можно скорее. И тут я попал в ловушку связи с ним, когда надо мной прошел магический взрыв и, как бы это сказать, покалечил. Иногда я могу вспомнить, кем я был, – но сейчас это как в тумане. Моя память, даже мои мысли – то приходят, то уходят, несмотря на исцеление Дваером.
Он посмотрел на Эмбру, пронзив ее холодным взглядом, словно мечом, затем снова опустил глаза.
– Что было, то было, – спокойно добавил он. – Я уже не тот, что прежде. Я… я износился. Я чувствую себя старым и впервые вижу свою слабость, неудачливость и забывчивость.
Он поднял руку, посмотрел на нее, затем взял в нее укрощенный Дваер.
– Все больше и больше, – сказал он, держа в ладони Камень, – он начинает мне казаться игрушкой для молодых, а сон все больше и больше манит меня. – Он вздохнул, отвел взгляд, потом снова посмотрел на Эмбру с Тшамаррой. – Но я знаю свой долг, – сказал он чародейкам. – Король не должен оставаться без охраны.
В глазах Эмбры возникло какое-то непривычно ласковое выражение. Она подняла руку и нежно коснулась щеки отца.
– Спасибо, – прошептала она. – У меня есть настоящий отец, самый лучший в Аглирте.
Она обняла Эзендора и поцеловала его. Тот в свою очередь так бережно обнял дочь, словно она была хрустальной, и они постояли, обнявшись и чуть покачиваясь. Тшамарра услышала тихий, прерывистый звук, неслышно скользнула поближе – и замерла.
Эзендор Черные Земли плакал. Когда он снова смог заговорить, он прошептал:
– Драгоценное мое дитя, живи и сделай Аглирту счастливой. – Он покрепче обнял дочь и тихо добавил, уже тверже: – Девочка, как же я горжусь тобой!
Эмбра расплакалась. Тшамарра Талазорн несколько мгновений смотрела на них, затем, сверкнув глазами, улыбнулась и тихо вышла, затворив за собой дверь.
Клетка из сверкающих линий силы медленно вращалась в пещере перед ними, как фигура с мечом для рыцарских копейных упражнений вращается на шесте. Магический свет мерцал и искрился, и Ингрил Амбелтер улыбнулся.
– Смотри, – воскликнул он, – это Меч Заклятий!
– На сей раз он наконец закончен? – спросил стоявший у него за спиной человек, прижимая к закованной в железо груди пылающий Дваер.
Чародей обернулся к барону.
– Он закончен, – ровно ответил он, – раз я сказал, что он закончен. Но сейчас я проверил его на одном знакомом мне человеке и задул его разум. Как свечу. Вот потому я точно знаю, что он действует.
Амбелтер беспокойно зашагал по пещере, обходя неподвижных Тающих, и снова повернулся к Фелиндару.
– Теперь, – злорадно сказал он, – мы можем начать. Постепенно и незаметно я подчиню Золотого Грифона своей воле.
– Нашей, – холодно поправил его барон Фелиндар. – Или ты уже забыл обо мне, друг мой Амбелтер?
Гнев на мгновение промелькнул на лице архимага, хотя барону и этого было достаточно, поскольку он ожидал такой реакции, но маг все же справился с собой и ответил ровно и спокойно:
– Конечно нет, Фелиндар. Я просто хотел сказать, что из нас двоих я лучше его знаю и искуснее в магии, так что мне легче подчинить его, чем тебе, и потому именно я буду им управлять.
Меч Заклятий чуть приблизился, и Амбелтер предупредил:
– Если Черные Земли узнает о том, что мы делаем, мы окажемся куда в большей опасности, чем если просто утратим контроль над главным человеком в Аглирте.
– Конечно, – спокойно ответил барон, вежливо наклоняя голову и при этом осторожно поднимая Дваер.
«Придется уничтожить Амбелтера даже раньше, чем я собирался, – молча сказал он себе, отвернувшись. – Иначе я погибну от его руки, а следующей его жертвой станет Аглирта».
Маерла Радужный Дракон закричала, но никто не слышал ее.
Она снова закричала, бросаясь в ярости на стенки своей тюрьмы – своего собственного черепа. Гадастер злобно усмехался, демонстрируя, что слышит ее, и вновь заставлял ее тело убивать собственную родню.
Огонь метнулся назад от опаленных медных знамен, висевших под потолком, когда вселившийся в ее тело и с ледяной жесткостью контролирующий ее Гадастер Мулкин магически окутал ее тело подобием ее любимого черного облегающего платья и перенес юную чародейку в середину плетения заклинаний ее дяди Долмура, в подземную камеру в Арлонде, где она прежде была только один раз.
Ее взгляд застилал туман. Радужные Драконы едва успели ее узнать и начать улыбаться, когда холодная, безжалостная тварь, некогда бывшая Повелителем Заклинаний барона Серебряное Древо, перехватила магию Радужных Драконов несколькими умелыми жестами, которых Маерла даже отследить не смогла, не то что понять их смысл.
Она изо всех сил пыталась предупредить их, дать понять сородичам, чтобы те бежали или защищались, но Гадастер беззвучно засмеялся, и она вынуждена была с улыбкой развести руками, приветствуя и благодаря всех. Затем она всей силой, взятой из заклятия Долмура, обрушила магию на своих близких.
Ревущий ураган магии превратил младших в кучки костей прямо в креслах, по очереди взорвал их прекрасные жезлы, сотрясая комнату и высвобождая еще больше силы.
Гадастер взревел и молча торжествующе расхохотался, глядя, как Мултас Радужный Дракон пытается подняться на ноги, с искаженным яростью и непониманием лицом. Лохмотья его одежды тлели, и все его магические щиты пали, не в силах прикрыть его.
Их глаза встретились, в его взгляде загорелась ненависть, хотя она пыталась молить о прощении, пыталась заплакать, пыталась сказать ему все своим взглядом, дать понять, что это не она… не она…
Гадастер заставил ее губы и руки сделать определенные движения, и ее старший кузен сгорел на месте. Дядя Мултас в ужасе ошеломленно смотрел на его смерть, затем обернулся к ней и метнул в нее ответное заклинание, которое убило бы ее на месте, разорвав в клочья.
Вот, значит, в чем была жестокая шутка Гадастера! Он хотел, чтобы она убила родню и при этом сама погибла от рук родичей! Маерла пыталась глазами показать Мултасу, что она не виновата, пыталась закричать – но сумела выдавить только какой-то дрожащий стон, когда он простер руки, чтобы поразить ее заклятием.
Что-то вспыхнуло с другой стороны, и Гадастер заставил ее повернуть голову туда, чтобы увидеть, что там творится. Зеленые искры мерцали там, где только что были ее отец и дядя Долмур. Дядя как-то сумел унести их отсюда!
Она радостно закричала при виде единственной своей удачи среди всей этой бойни, и смертоносное заклинание Мултаса прямо перед ее глазами было отражено, а Гадастер заставил ее послать ответный смертельный удар, от которого расплавляется плоть.
Дядя Мултас в ужасе взирал на голые, блестящие кости пальцев своей руки, на то, как они один за другим начали отваливаться, а смертоносная магия поползла вверх по его руке…
Мултас в ужасе смотрел на Маерлу, пытаясь молить о пощаде, и тут увидел такое же молящее выражение в ее глазах. Магия пожирала его с ужасающей скоростью. Он умер в отчаянии, так и не узнав ничего. Над его рассыпающимся телом взрывались один за другим магические предметы Радужных Драконов, выпуская всплески магии, подпитывающие ненасытный, разрастающийся магический вихрь заклятий Гадастера.
Маерла висела в его пламенной сердцевине, пытаясь заплакать и закрыть глаза, чтобы не видеть, как Гадастер уничтожает ее любимых и их силу, – но повелительное присутствие его в ее голове не позволяло ей упустить ни единой детали.
Последнее, что увидела Маерла, прежде чем утонуть в его хохоте и позволить охватить себя ледяной тьме, были тоненькие завитки дыма, поднимавшиеся из инкрустированных драгоценными камнями глаз каменных ликов в полу, – Гадастер высосал последние заклинания ее предков.
И тут милосердная тьма объяла ее.
– Моя Маерла, – шептал Итим Радужный Дракон, незрячими глазами глядя во тьму.
– Это была Маерла, – мрачно согласился Долмур, – и не Маерла. Лучше считать, брат, что мы последние из живых Радужных Драконов и что она для нас потеряна.
– Я… убей меня, брат мой, если в тебе еще осталась хоть капля любви ко мне! – опустошенно проговорил Итим. – Мне незачем больше жить. Вся наша семья уничтожена. Все погибло, все во тьме…
– Нет, Итим, – холодно ответил старший Радужный Дракон. – Нам много еще надо сделать. Мы должны восстановить семью и отомстить за всех наших погибших и утраченных. И самым главным мстителем предстоит стать тебе.
– Мне?
– Поклянись, – приказал Долмур Радужный Дракон, когда они оба вплыли в темное убежище, куда он их магически перенес. – Поклянись: мы не позволим себе уйти из жизни или предаться отдыху, пока не выследим и не уничтожим того, кто завладел телом Маерлы и заставил ее напасть на нас.
– Я чувствовал врага, – подал голос Итим. – Жестокий, злорадный, более сильный маг, чем даже ты! Конечно, моя Маерла не могла за столь короткое время так продвинуться в магии. – Он понизил голос до заговорщицкого шепота. – Такая сила… Долмур, что же мы можем сделать?
– Итим, – прошептал ему в ответ патриарх дома Радужных Драконов, – мне кажется, что мы просто обязаны это сделать – или Трое Вышних Богов потеряют не просто объятую гордыней человеческую семью, но весь Дарсар!
Он взмахнул рукой, и в темноте засветились огоньки. Затем с горечью, которой Итим никогда не слышал в его голосе, добавил:
– И чем они тогда будут развлекаться?
– Конечно же, – весело сказал Высочайший Князь Делнбон, – в таком случае у меня не было иного выбора, кроме как принять ее капитуляцию – и ее плащ. Она протестовала, как все женщины, говорила, что ночь слишком холодная, чтобы…
– Краер, – прошептала ему на ухо Эмбра Серебряное Древо, хотя в комнате ее не было, – лучше замолчи прямо сейчас. Прямо сейчас. Я сомневаюсь, что твоей подруге будет приятно слушать о том, как ты гонялся за раздетой Наэврель Лашантрой по улицам Силптара, тем более что она приходится Тшамарре кузиной.
– Ой, – смутился Краер, и все – Флаерос, король и Салдан Грейтсарн – расплылись в улыбках.
Тут в дверь коротко постучали: прибыли две Высочайшие Княгини.
– Боюсь, мне придется дорассказать эту забавную историю в другой раз, – торопливо закончил Краер, схватив седельную суму. – Нам с Ястребом надо пообщаться с тарелками на кухне.
– С седельными сумками? – удивился Грейтсарн.
Высочайший Князь Делнбон выпрямился с видом святой невинности и ответил:
– Но ведь я не сказал, с каким количеством тарелок?
– Краер, – сказала Эмбра Серебряное Древо ему на ухо, на сей раз уже действительно стоя рядом. – Уноси ноги, пока есть возможность.
Коротышка картинно обернулся, но не наткнулся на мягкую грудь, которую так надеялся задеть. Вместо этого его встретила сочувственная улыбка. Эмбра повернулась одновременно с ним, чтобы оказаться вне его досягаемости. Она вздохнула:
– Ох уж мне эти квартирмейстеры… Всегда заранее знаешь, чего от них ждать! Это так скучно…
Краер никак не мог найти достойного ответа, веселый смех собравшихся в комнате звенел у него в ушах, а Тшамарра Талазорн презрительно смерила его суровым взглядом. Хоукрил подошел, легонько взял его за ухо и вывел за дверь.
– Лучший шаларн, – настойчиво втолковывал возвышавшемуся над ним латнику виночерпий, чуть ли не заикаясь от страха. – Прямо из Саринды.
– Да он же зеленый, – пробасил воин, с неожиданной осторожностью подняв бутылку – если учесть, с какой силой он держал виночерпия за пояс. Ноги замкового служителя болтались высоко над полом. Он очень глубоко сожалел о своей неосмотрительной грубости, но откуда же ему было знать, что эти два мужлана имели дозволение от короля на осмотр дворцовых кухонь, не говоря уж о королевском винном погребе!
– Ну, да-да, именно так, – торопливо говорил он, сокрушаясь, что не надел утром свои старые, более свободные штаны, поскольку от хватки латника все подтяжки и пряжки больно впивались в самые нежные части его тела. – Замечательный изумрудный цвет!
– Изумрудный и ароматный, говоришь? – скептически протянул латник, критически осматривая бутыль. – Ну, тогда отпей немного, а я посмотрю!
Он втиснул виночерпия в кресло и со стуком поставил бутыль перед ним. За спиной дрожащего слуги откровенно заходились в хохоте четверо стражников, вызванных сюда для того, чтобы выгнать незваных гостей.
«В масле их живьем сварить», – ругался про себя виночерпий, торопливо отпивая глоток.
– Как я могу! Друг воин, это же одно из самых дорогих…
– Я тебе не друг! – прорычал Хоукрил, придвигаясь к побагровевшему и трясущемуся от страха виночерпию. – Я Высочайший Князь Аглирты, и я тебе приказываю. И посмотрю, насколько быстро ты мой приказ выполнишь. От твоего рвения зависят две вещи: как долго ты пробудешь в своей должности во дворце и как долго ты проживешь!
– Ястреб, я понимаю, что он хам, но оставь его в живых, ладно? Вылей бутылку ему на голову, заставь принести еще по десятку на каждого из нас, и пойдем отсюда.
Хоукрил удивленно посмотрел на Краера. Тот сидел на кухонном столе, глядя на миску с супом с такой тоской, словно в ней только что утонул его друг.
– Тебе тоже неспокойно? – спросил он.
Делнбон не ответил, но кивнул. Очень многозначительно кивнул.
Хоукрил снова повернулся к виночерпию.
– Притащи два десятка бутылок. Если обернешься быстро, я тебя искать не стану, понял?
Впервые в жизни дворцовый виночерпий пустился выполнять приказание бегом.
Их путь закончился там, куда они и собирались, хотя оба ни словом не обмолвились друг с другом об этом, – у могил Сараспера и Яркого Знамени. Они оставили после себя несколько пустых бутылок и обглоданный до костей огромный окорок, который Хоукрил буквально искрошил двумя очень острыми ножами.
– Итак, чем еще займутся Высочайшие Князья Аглирты, кроме запугивания слуг? – спросил своего спутника его низкорослый товарищ.
– Будут гоняться за шлюхами и воровать, если они еще и воры, – послышался сухой ответ. Затем латник добавил другим тоном: – Я не заглядывал в будущее, не гадал, что будет после борьбы со змеями и знатью. И вообще не думал, что хоть у кого-то из нас найдется время, чтобы об этом задуматься. Даже если мы разобьем змеепоклонников и каким-то образом вколотим верность в головы вельмож, то придется потом проделать то же самое и с купцами Силптара.
Краер открыл очередную бутыль, вылил добрую долю на одну могилу, потом на другую, тихо назвал каждого из покойных по имени, а затем спросил:
– Так что руководит тобой в эти дни? Между сражениями и временем, посвященным леди Серебряное Древо?
Хоукрил не удержался от вздоха, а потом признался:
– Страх. Страх за нее. С Эмброй вот-вот что-то случится. Что-то нехорошее. Я чувствую это.
Он искоса глянул на Краера, ожидая обычных легкомысленных комментариев, но его старый друг не улыбался. Подняв глаза и встретившись взглядом с Хоукрилом, Делнбон мрачно кивнул.
– Мне тоже такое видится – разные ужасы, разные исходы, но все они печальны.
Они молча долго смотрели друг на друга, затем, не говоря ни слова, оба устремили взгляд за реку, на юг.
По реке внизу плыла баржа – необычайно большая, самая роскошная, которую только можно было нанять в Силптаре. Она уже приближалась к причалам острова Плывущей Пены.
– Конечно неразумно, – сердито отвечал спешащим за ним гвардейцам король Аглирты, – но я все равно пойду. Да покарают меня Трое, если я навсегда забьюсь в какой-нибудь угол дворца, забыв о своем королевстве! Эти болваны избрали меня королем, и я не собираюсь заседать тут, увиливая от самых распоследних королевских обязанностей!
Болванами, о которых так горячо тут говорилось, были Высочайшие Князья, которые настороженно обступали его, и лишь слабое мерцание воздуха свидетельствовало о том, что один из них держит под плащом наготове Дваер, дабы в случае чего прикрыть короля.
Черные Земли, который принес от пристани известие для барда Флаероса Делкампера, равно как и для всех в комнате, шагал перед юным королем, сзади шла Эмбра Серебряное Древо. С одного бока короля прикрывала Тшамарра Талазорн, а с другого – Флаерос Делкампер. Королевские гвардейцы в полном вооружении с Салданом Грейтсарном во главе окружали их всех плотным кольцом, расчищая дорогу вниз, к людной пристани.
– Видно, Делкамперы не бедствуют, – заметила Тшамарра, глядя на ожидавшую внизу лодку.
– В долгом пути лучшее и дорогое всегда обходится дешевле, – ответил Флаерос, когда они вышли на широкую пристань и стража отсалютовала им.
Путешественники, все в одеяниях, расшитых знаками родового отличия Делкамперов, высыпали приветствовать короля – с десяток слуг и командир боевого сопровождения, состоявшего из шести воинов их дома. Он поздоровался с Флаеросом, поклонился королю и отошел в сторону, открывая стоявшего за ним человека – невысокую пожилую женщину, опиравшуюся на посох с серебряным набалдашником.
– Ваше величество, – расплывшись в улыбке, сказал Флаерос, – позвольте мне представить вам домоправительницу, которая верно служит нашей семье дольше, чем я живу на этом свете, и которая куда высокороднее по натуре, чем десяток Делкамперов. Госпожа Ната Орели!
Король усмехнулся и протянул руку, чтобы не дать старой домоправительнице опуститься перед ним на колени.
– Нет, прошу вас, никто не должен преклонять передо мной колен, если только я не выношу ему приговор, – решительно сказал он. – Флаерос, без формальностей, ладно?
Бард улыбнулся и радостно обнял старую даму.
– Ну, я достаточно умаслил тебя, Орели? – спросил он, кончив целовать ее.
– Приемлемо, милорд, – сухо ответила она.
Это так развеселило короля Ролина, что он в свою очередь бросился обнимать домоправительницу.
– Очень глупо, – упрекнула его она. – А вдруг я змеиный жрец, который намерен убить вас?
Ролин осклабился.
– Так будете убивать или нет?
– Не сегодня, дорогой мой, – ласково сказала она. – Но давайте начнем подниматься на эту жуткую лестницу. Чем скорее взойдем, тем скорее чего-нибудь выпьем, так ведь? Я быстро наведу тут порядок. Ну и видок у вас! Тут что, слуг не хватает или пошла такая дурацкая мода – спать в доспехах?
Король засмеялся и отступил на шаг, чтобы предложить госпоже Орели руку, и тут мерцающий магией Дваера ореол, окружавший Ролина, распространился и на старую женщину. Она обернулась и посмотрела прямо на Высочайшего Князя Черные Земли, который стоял, молча наблюдая, в стороне, держа одну руку на рукояти меча, а в другой сжимая Дваер.
– А это еще кто? – спокойно спросила она, глядя ему в лицо.
– Высочайший Князь Эзендор Черные Земли, – подсказал Флаерос. – Он некогда был регентом Аглирты и до сих пор весьма известен в Асмаранде как Золотой Грифон. Вы ведь уже виделись, помнишь?
– Ах да, – пробормотала госпожа Орели, не отрывая взгляда от Эзендора.
Черные Земли также довольно долго не сводил глаз с домоправительницы и наконец сурово поклонился и отвернулся.
– Тут есть человек, который сел к нам на корабль в Силптаре, – прошептал командир. – Он не из Рагалара. Это воин из Аглирты, который принес клятву верности королю. Вроде бы его зовут Тесмер.
Ролин резко обернулся.
– Тесмер? Где он?
– Все еще на барже, – показал Черные Земли. – Судя по виду, он ранен.
Король нахмурился.
– Флаерос, пожалуйста, отведи госпожу Орели и своих домочадцев в отведенные им покои. Все вы желанные гости короля. А мне нужно срочно встретиться с Тесмером.
Если бы Черные Земли не протянул руку, решительно загородив королю путь, Ролин был бы уже на барже. Грейтсарн укоризненно посмотрел на короля, а на баржу вместо него взошли Черные Земли и два гвардейца. Они подняли верного королевского воина со стула, на котором он сидел, и перенесли на причал.
Одежда на Тесмере была изодрана, одна нога замотана обрывками рубахи и казалась в три раза толще другой, но он все равно пытался преклонить перед королем колени. Черные Земли решительно усадил его на доски причала, а Ролин присел рядом с ним и сказал:
– Не надо этих глупостей. Как ты? Что случилось?
– Да всего лишь мечом зацепило, – мрачно ответил тот. – Крови немного потерял. Это пустяки по сравнению с тем, что я видел и где был. – Он поднял взгляд на двух чародеек и замолчал.
– У меня здесь ни от кого нет тайн, – быстро сказал Ролин. – Говори открыто.
Тесмер вздохнул и сказал:
– Государь, я был слеп. Кровавый Мор распространяется, неизвестный убийца заколол в постели наместника Блейдлока, барон Аделн убит жрецами Змеи. Две небольшие армии, возглавляемые правителем Сиятельного и наместником Айронстоуна, сошлись в битве, и обе понесли большие потери, а кто победил – непонятно. Я говорил со многими вашими доверенными людьми в Долине, и, похоже, змеиные прихвостни повсюду, они запугивают людей и устраивают беспорядки – но пока еще никто не готов выступить против острова Плывущей Пены открыто.
– Я все ждал, пока ты дойдешь до хороших новостей, – вздохнул Ролин. – Спасибо, Тесмер. Сейчас тебя отведут к врачам, а потом на кухню, а еще позже мы поговорим. Я пришлю за тобой. Не бойся заснуть – если мой посланник застанет тебя вовсю храпящим, то поговорим утром.
– Благодарю, ваше величество, – тихо ответил воин, впервые позволив себе ссутулиться. – Добрая постель в наше время – редкое удовольствие.
