Текст книги "Темная кровь"

Автор книги: Э. Смит

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 32 страниц)

Глава седьмая
Тир Нанон в городе Канарн

По темным улицам Канарна гулял легкий ветер, напоминая Нанону, что он рядом с морем. Доккальфар посмотрел наверх и увидел совсем рядом башню Мирового Ворона – значит, недалеко и городская площадь. Он свернул с Коричневой дороги, ведущей к часовне брата Ланри, и быстро повернул несколько раз по боковым улочкам, пока в конце концов не оказался на самых задворках города. Улицы тут были узкими, и здания нависали прямо над головой, пробуждая у доккальфара приятные воспоминания о лесе.

Он улыбнулся – едва уловимое движение, так и не добравшееся до глаз. Он проводил эксперимент, который, как сказал Бромви, новый лорд Канарна, был просто глупостью, и доккальфар бесповоротно решил доказать лорду его неправоту.

Нанон слегка разбежался и перемахнул через стену на ближайшую крышу. Присев на корточки, он всматривался в темные здания Канарна, выискивая плоские крыши или балконы, на которые смог бы перепрыгнуть. Он заметил несколько таких мест, но либо они не защитили бы его от свежего ветра с моря, либо его могли увидеть с улицы. Он сумел бы сориентироваться по башне черного ворона, однако Нанону не нравилось отсутствие в городе больших зданий. Канцелярию лорда-маршала снесли около месяца назад, и Бромви заверил Нанона: когда ее отстроят заново – это будет высокое здание, подходящее для того, чтобы взбираться по стенам и перепрыгивать с балкона на балкон. Однако пока оно все еще лежало в руинах.

Доккальфар вжался в каменные плитки крыши, затем перекувыркнулся через спину и приземлился за оградой в небольшом саду. Когда ноги коснулись травы, он почувствовал, как волна удовольствия прокатилась по его худощавому телу. Ощущение напомнило ему, что люди ро не были совсем глухи к зову природы. У них имелись странные представления о том, как должны выглядеть трава, деревья и камни, и они считали, будто природа должна служить им, будто ее можно переделывать по своему желанию. В Канарне росли деревья, были разбиты парки, но за ними тщательно ухаживали, и в них не хватало природной красоты. Даже когда в городе поселилось множество доккальфаров, люди не разрешали траве просто расти – словно боялись через некоторое время обнаружить город, весь заполоненный травой. Нанон в какой-то степени уважал взгляды людей, он знал, как ужасна бывает природа, если предоставить ей слишком много свободы, – но в то же время скучал по диким лесам внутри каменных городских стен.

Его эксперимент пока не увенчался успехом, и Нанон разочарованно проворчал себе под нос. Ему пришлось признать: Бромви был прав – невозможно в городе просто жить той же жизнью, что и в лесу.

Но Нанон не был, как выражался Бромви, «наивным идиотом» – он всего лишь старался найти для своего народа возможность приспособиться к городу. Он отличался большей словоохотливостью, чем другие доккальфары, и чувствовал себя обязанным помочь им осесть в Канарне. Однако не сказать, чтобы он преуспел, – покидая небольшой сад, он заметил несколько десятков других обитателей леса, которые усыпали крыши, как и он, тщетно пытаясь приспособиться к городской жизни.

Он наклонил голову и посмотрел на небо. Нанон ощущал, как неуверенность его народа захлестывает город, и каждый новый доккальфар, оказавшийся в Канарне, добавлял новую струю в общее чувство замешательства. Доккальфары разделяли коллективную память своего народа, которая позволяла сильнейшим из них чувствовать боль и эмоциональные переживания своих сородичей, и Нанон был одним из немногих, кому эта способность досталась во всей полноте. Доккальфар пришел сюда по велению шаманов Витар, чтобы увеличить силу Канарна и подготовить город для беженцев из Тор Фунвейра, но они очень медленно привыкали к городу и с трудом подстраивались под ритм жизни людей.

Нанон отличался от них. Большую часть своей долгой жизни он провел рядом с людьми и благодаря небольшому росту мог слиться с толпой так, как ни одному из его сородичей никогда бы не удалось сделать. Он многое узнал от Бромви, а до него – от Рам Джаса Рами и начал все лучше понимать людей. Он даже стал смеяться их шуткам, потому что теперь действительно понимал их, а не как раньше – притворялся, желая вписаться в их общество. Тир Нанон надул щеки, подражая человеческому выражению усталого неудовольствия, и решил прекратить пока прыгать по крышам и вернуться обратно.

Ночь была хороша, а запах Канарна постоянно удивлял доккальфара – непривычная смесь ароматов, большую часть которых ему не удавалось распознать. Он снова перешел через Коричневую дорогу и посмотрел на темные очертания часовни брата Ланри рядом с главной площадью. Коричневого священника сейчас не было в городе – Бромви послал его разузнать, есть ли новости от сестры, Бронвин, и добрался ли Отряд Призраков до Южного Стража. Бромви пока не решил, кому в долгосрочной перспективе будет принадлежать лояльность Канарна, но из названия города однозначно уйдет приставка «Ро». Бромви не величал себя герцогом, а в тех случаях, когда титул был необходим, предпочитал, чтобы его называли лордом Канарна. А еще Нанон знал, что молодому правителю до сих пор неуютно от титула Черный Страж.

Нанон неспешно зашагал в сторону городской площади, отмечая недавно отремонтированные дома и лавки. Большая часть из них еще не работала, но он знал, что жители рады видеть, как город возвращается к своей обычной жизни. В немногих тавернах, открытых в такой поздний час, было спокойно, клиентов-людей насчитывалось немного, а доккальфаров – вообще ни одного. Обитатели леса не держали таверн, да и распитие алкоголя было до странности человеческой привычкой.

Он пересек площадь и направился к опущенному подъемному мосту, который вел к крепости. Месяц назад, когда он впервые попал в город, площадь была заполнена погребальными кострами, и ублюдки-наемники использовали ее как место для развлечений, где они могли удовлетворить свою страсть к убийствам и насилию. Площадь уже очистили и посреди нее воздвигали внушительных размеров памятник. На нем будут изображены длинный меч, клинок в форме листа и молот, скрещенные над расправленными крыльями летящего ворона, – символ трех народов, сражавшихся плечом к плечу за свободу Канарна. Ро, ранены и доккальфары создали необычный союз, но Нанон гордился тем, что все больше людей мог назвать своими друзьями.

У основания подъемного моста стояли двое гвардейцев из народа ро, которых повысили в звании после битвы за Канарн. На них обоих были плохо подогнанные кольчуги, в руках – арбалеты, но вели себя они вполне дружелюбно. Оба гвардейца тепло улыбнулись, когда к ним подошел Нанон. Тот изо всех сил попытался скопировать странное выражение их лиц.

– У вас все еще не совсем получается, милорд, – произнес один из них, с трудом сдерживая смех из-за попытки Нанона изобразить улыбку. – Она выглядит как-то не так… возможно, из-за черных глаз.

Нанон наслаждался той добродушной фамильярностью, с которой с ним обращались люди.

– Хм-м, думаю, мне просто нужно больше тренироваться, – ответил он, с энтузиазмом протягивая руку.

– И вам не надо пожимать руки всем людям, мимо которых вы проходите, – сказал второй гвардеец. – Обычно достаточно просто поздороваться.

Нанон задумался.

– Но мне нравятся рукопожатия. Хороший способ подружиться с человеком. У нас нет подобных ритуальных прикосновений, поэтому мне это кажется очень необычным.

Мужчин обеспокоило выражение «ритуальные прикосновения», но они переглянулись между собой и пожали плечами.

– Ладно, милорд, – уступил первый. – Давайте пожмем друг другу руки.

Нанон снова попробовал улыбнуться, затем по очереди взял каждого из мужчин за руку и энергично потряс.

– Ну вот, теперь я чувствую, мы все стали добрыми друзьями.

Он слышал, как за его спиной смущенные гвардейцы обсуждают между собой, сколько времени должно пройти для того, чтобы люди Канарна и доккальфары смогли без труда понимать друг друга. Ему нравились люди, но приходилось признать, нельзя было сказать то же самое про большинство представителей его народа, и двум их расам будет тяжело ужиться вместе в Канарне.

В крепости было тихо, и ее стены надежно укрывали его от морского бриза. Он подошел к лестнице, которая вела к большому залу. Внутренний двор еще месяц назад был местом для погребальных костров, но сейчас все останки тел убрали. Здесь сожгли отца Магнуса, Тир Рафна и еще два десятка доккальфаров.

Нанон на мгновение остановился рядом с почерневшей землей, где погибло так много его братьев, и почувствовал, как духи мертвых кружатся и танцуют в ночном воздухе. Он ощущал каждого из них, будто они издалека смотрят на него, и закрыл глаза, чтобы укрепить связь с духами умерших собратьев. Теперь он видел их лица, знал имена и обстоятельства гибели. Многие нашли смерть на острие длинного меча, но некоторых избили до смерти или закололи другим оружием.

Он глубоко вздохнул и поднял голову, подставляя лицо свежему ветру, затем открыл глаза и вернулся в реальность. Он чувствовал себя виноватым за то, что не может так же ощутить умерших людей. Он знал, их погибло очень много, гораздо больше, чем доккальфаров, при первом нападении на город, и Нанон хотел бы воздать им такие же почести.

Он прошел через двор к лестнице и стал подниматься по ступеням, стараясь очистить разум от мыслей погибших собратьев. Расовая память доккальфаров продолжалась и после смерти, и его погибшие сородичи на самом деле никогда его не покинут. Если сосредоточиться, то Нанон мог узнать мысли, мечты и страхи каждого доккальфара, и чем старше он становился, тем прекраснее казался ему этот дар. Большинство его соплеменников старались вытеснить из своего разума чужие мысли, но Нанон был уже стар и научился ценить проницательность, которую давал этот навык. К несчастью, тяжело было объяснить такую особенность Бромви, и Нанон с ней смирился и просто говорил «поверь мне», когда рассказывал ему о том, что, казалось, невозможно было узнать.

Он быстрым шагом прошел в большой зал. Наружные двери не охранялись. Нанон знал, что в городе мало вооруженных людей и что всего несколько доккальфаров сумели принять человеческую концепцию охраны. Зал в темное время суток казался глухим и необитаемым, и, несмотря на теплые красные и зеленые отблески, которые отбрасывали неярко горящие очаги, его раздражало огромное пустое пространство. На полу лежали большие каменные плиты, из-за чего этот зал становился одним из самых искусственных мест Канарна, символом человеческого ремесла. Даже гобелены с гербами и церемониальное оружие вызывали у доккальфара озноб, пока он шел через зал к небольшой деревянной двери за высоким помостом.

Даже днем во внутренних коридорах крепости было мало света сквозь редкие окна. На каменных стенах через равные промежутки висели факелы, и Нанон шел по пустым помещениям, как привидение, переступал из тени в тень. Он уже разведал странную сеть секретных переходов и скрытых балконов крепости, которые пронизывали ее стены, и начал обучать некоторых из своих соплеменников быстро передвигаться по Канарну, оставаясь при этом незамеченным. Если доккальфарам придется тоже защищать эту крепость, и они будут считать ее своим домом, им стоит узнать о ней как можно больше. Молодой лорд не возражал и сам с удовольствием снова прошел по секретным туннелям. Обитатель леса почувствовал в Бромви ностальгическую любовь к секретам Канарна, которые напоминали ему о более счастливых временах с отцом и сестрой.

Двумя этажами выше большого зала Нанон повернул за угол и подошел к тучному и краснолицему стражнику, устало сидевшему напротив больших деревянных дверей. Он тщетно пытался не заснуть. Нанон поджал губы в попытке улыбнуться.

– Привет, – громко и дружелюбно произнес доккальфар.

– Что… нет… нет, я не сплю, – забормотал человек, быстро моргая, и посмотрел в сторону Нанона. – Ох, это вы, милорд. Извините, это была тяжелая ночь.

– В извинениях нет нужды, – ответил обитатель леса, затем протянул руку и снова попытался улыбнуться.

Стражник удивился, но неохотно протянул ему руку.

– Все еще пожимаете руки каждому встречному, милорд? – с усмешкой спросил он.

Стражника звали Аукер, он был одним из немногих, кто пережил захват города, и теперь поклялся защищать Бромви любой ценой. Нанон подозревал, что какую-то роль в этом сыграло и чувство вины – когда город атаковали Красные рыцари, стражник находился на отдаленной ферме.

– Ты не первый, кто меня об этом спрашивает, Аукер, – жизнерадостно ответил Нанон. – Но я предпочитаю продолжать так поступать.

Солдат громко зевнул и огляделся в поисках почти пустого бурдюка с вином.

– Уже рассвело? – спросил он, сделав небольшой глоток.

– Нет, – ответил Нанон. – Сейчас по-прежнему глухая ночь.

Аукер потер глаза.

– Вам и правда стоит изучить человеческие понятия дня и ночи, милорд. Думаю, ваши привычки по отношению ко сну сильно отличаются от наших.

Нанон наморщил лоб, пытаясь придать себе виноватое выражение и желая извиниться за ошибку. Но вид у него при этом стал довольно глупый, и Аукер рассмеялся.

– Это была улыбка, милорд? – спросил он.

– Нет, я пытался извиниться… У меня не совсем получилось? – ответил Нанон.

– Ну, вы стали немного похожи на виноватого ребенка, так что… нет, не совсем. Нет. – Старый солдат был более многословен, чем его соратники, и Нанону он начинал нравиться.

– Я над этим поработаю, – убежденно ответил доккальфар. – Я хочу поговорить с лордом Бромви. Он не спит?

Аукер снова улыбнулся.

– Сомневаюсь. Он там с леди Ханной. Несколько часов назад они точно не спали, но сейчас я бы сказал, что они наслаждаются заслуженным отдыхом.

Нанон не совсем понял загадочный намек Дукера.

– Они с недавних пор проводят много времени вместе. Они хорошие друзья? Или они спариваются?

Аукер поперхнулся и выплюнул набранное в рот вино.

– Ханна – одна из немногих оставшихся в герцогстве аристократок, милорд. Ее отцу принадлежат три фермы на востоке, и лорд Бромви пообещал ему жениться на его дочери. К его счастью, она прелестная юная особа.

Сложная политика народа ро оставалась для Нанона совершенно загадочной, и он поморщился, пытаясь понять, зачем нужно жениться для закрепления союзов. Доккальфары с юных лет знали, кто предназначен им в спутники жизни, и, когда приходило время, они соединялись узами навеки. Интимные отношения в браках доккальфаров имели совсем небольшое значение, и после рождения ребенка союз обычно становился скорее формальным, чем любящим. Нанон обзавелся одним ребенком и свою жену не видел уже не меньше ста лет. Сейчас, когда он стоял возле покоев Бромви, ему вдруг пришло в голову, что он не знает, где она – жива или уже умерла, и даже имя ее он не смог сразу вспомнить.

Он посмотрел наверх, копируя человеческое выражение глубокой задумчивости, затем выпалил:

– Джасн! Ее звали Шар Джасн.

– Что? – переспросил Аукер.

– Извини, просто я забыл имя своей супруги, – ответил Нанон, наклонив голову.

– А вы странный, мой остроухий друг, – произнес человек ро, – но вы все равно мне нравитесь.

Он тепло улыбнулся.

– Идите, разбудите его. Только не ждите, что он будет этому рад.

Аукер указал через плечо на массивные деревянные двери.

– В последнее время лорд Бромви всегда угрюмый, поэтому вряд ли несколько лишних часов сна что-то изменят.

Нанон кивнул.

– Мы с тобой будем добрыми друзьями, сержант Аукер.

Он прошел мимо стражника и громко забарабанил в дубовую дверь.

– Разумеется, чем беспардоннее вы станете его будить, тем хуже будет его настроение, – произнес Аукер, еще раз усмехнувшись.

Из спальни Бромви раздалось громкое гортанное рычание, выражающее безмерную усталость. Нанон прижал ухо к двери и слушал. За первым рыком последовали другие, звучал в основном мужской голос с едва слышными женскими репликами.

Нанон постучался снова, на этот раз потише.

– Бром! – прошептал он через дверь.

– Если это ты, Нанон, я сброшу тебя с городской стены, – раздался ответ. – Иди спать, утром поговорим.

Нанон наклонил голову и задумался, зачем ему нужно спать ночью, если он хочет поговорить с другом. Доккальфарам не требовался долгий сон, при усталости они могли просто отдохнуть час-другой. Нанон мог несколько дней подряд провести, не смыкая глаз.

Он снова постучался.

– Бром, – повторил он, – это Нанон.

Из-за двери раздался разочарованный рев, эхом отдавшийся в тихих залах Канарна.

– Я знаю, что это ты, Нанон, серокожий ублюдок. Оставь меня в покое!

Доккальфар улыбнулся Аукеру.

– Я просто войду.

Он повернул дверную ручку, и стражник приглушенно рассмеялся.

– Бром, – прошептал Нанон, – могу я войти?

– Нет!!! – крикнули из-за двери.

Нанон толкнул дверь и вошел в темную комнату. Он думал, что его друг над ним каким-то образом подшучивает, поэтому оставил без внимания тревожные возгласы внутри помещения и закрыл за собой дверь. Света почти не было, только лунные лучи проникали сквозь единственное окно, но Нанон превосходно видел в темноте.

Бромви, Черный Страж, лорд Канарна, сидел на широкой постели, полуприкрытый меховым одеялом, и протирал глаза. Рядом с ним, уткнувшись в подушку и недовольно ворча себе под нос, лежала леди Ханна с Восточных Границ, высокая, стройная, с копной темно-рыжих волос и веснушчатой кожей. Их спальня была просторной и уютной, украшенной темным деревом, посреди комнаты на полу лежала медвежья шкура. Меч Бромви висел над пустым очагом. В комнате чувствовался отчетливый запах пота и других телесных жидкостей, сообщивший чуткому обонянию Нанона, что молодой лорд совсем недавно предавался плотским утехам.

– Привет! – весело поздоровался доккальфар и подошел к креслу рядом с окном.

– Клянусь всеми богами, которые для тебя хоть что-то значат, – еще раз меня разбудишь, и я отрежу твои дурацкие уши, – вяло возмутился Бромви.

– Что… что случилось? – пробормотала Ханна, едва приподнявшись с кровати.

Бромви ласково погладил женщину по спине и нежно поцеловал в плечо.

– На нас напал очень настойчивый враг, моя милая, – тихо произнес он. – Спи спокойно, а я пока защищу тебя от него.

Бромви неохотно поднялся с постели и потянулся за шерстяной рубахой, кожаными штанами и толстым меховым плащом.

– Холодно, холодно, холодно… – бормотал он, одеваясь. – А ты не чувствуешь холода?

– Нет, только не холод. Хотя мне не нравится, когда слишком жарко, – ответил обитатель леса, усевшись в кресло и устраиваясь в нем поудобнее.

– Что это ты делаешь? – поинтересовался Бромви. – Поднимайся – мы здесь не останемся.

– Ладно. – Нанон все еще оставался в бодром настроении, хотя и подозревал, что его поведение раздражает Брома. Молодой лорд часто боролся с необходимостью выглядеть мрачным и несчастным. Хотя Нанон не был уверен – может, Бром действительно был мрачным и несчастным?

– Ханна, – прошептал Бром, застегнув плащ, – я вернусь так скоро, как только смогу.

Она издала сонный, довольный звук и обвила его шею руками.

– Только не буди меня, когда вернешься. – Она устало поцеловала его.

– Прощай, Ханна! – жизнерадостно сказал Нанон.

Бром натянул кожаные сапоги и, как только ноги оказались в тепле, сразу почувствовал себя лучше. Он открыл дверь спальни и гневно посмотрел на сержанта Аукера, который с беспомощным видом развел руками.

– Он делает, что хочет, милорд, – произнес Дукер. – Прикажете в следующий раз остановить его силой?

– Я думал, мы друзья, – удивленно сказал доккальфар, не ожидавший от Аукера подобного предложения.

– Он шутит, Нанон. Юмор, помнишь? Как ты еще это назвал… последняя настоящая война между нами?

Бром изо всех сил старался помочь доккальфарам обосноваться в городе, но до сих пор, как и Нанон, остро чувствовал различия между ними и людьми.

– Нет, сержант, – ответил он Аукеру, – просто предложите ему прийти еще раз утром.

– Да, милорд, – с улыбкой кивнул сержант.

Бромви улыбнулся в ответ, еще больше смутив доккальфара, затем пошел по коридору в сторону одной из внешних башен крепости. Бромви нравилось во время их разговоров сидеть снаружи, наблюдая за тем, как медленно катятся океанские волны возле Канарна.

Бром открыл дверь за тяжелую металлическую ручку, и в них сразу ударил мощный порыв холодного морского ветра. Они находились на высоком балконе, нависающем над скалистыми утесами. От сильного порывистого ветра даже Нанону стало немного неуютно. Бромви прошел вниз по каменной лестнице, огибающей башню снаружи. Нанон последовал за ним, и они укрылись от ветра на нижнем балконе. На каменной площадке стояло несколько кресел, и тут же находилась жаровня, огонь в которой поддерживали слуги.

– Если сидеть совсем рядом с огнем, тогда не так холодно, – сказал Бромви, плюхнулся в деревянное кресло и склонился ближе к жаровне.

– Почему бы нам просто не посидеть внутри? – спросил Нанон. – Если вам так неприятен холод.

Бромви потер ладони перед огнем и улыбнулся, смягчив выражение лица. Все-таки он был еще молод, и, несмотря на отросшую бороду и густые курчавые черные волосы, в нем порой сквозило мальчишеское обаяние.

– Потому что, если мы будем сидеть внутри, я усну, пока буду тебя слушать, – произнес он, улыбаясь. – Мой отец часто говорил: холодный ветер Канарна – лучший помощник, когда нужно слушать чьи-то глупости… думаю, он имел в виду послов-идиотов из Ро Тириса, но и к тебе это тоже относится, друг мой.

Нанон попытался нахмуриться, желая показать, что не уверен, стоит ему обидеться или нет.

– Я же вроде не глуп? – спросил он.

– Совсем не глуп. Но ты отвратительно плохо выбираешь время.

Обитатель леса сел напротив Брома.

– Вообще мне действительно надо с тобой поговорить. Я не разбудил бы тебя только ради присущего тебе юмора.

Бром искоса глянул на него и отодвинулся от огня.

– Почему ты настойчиво притворяешься, что не понимаешь человеческие шутки?

– Я понимаю их все лучше и лучше, но и твой народ, и мой радуется, если я кажусь немного недалеким. Мои сородичи предпочитают, чтобы я был похож на них, а твоим не нравится, когда я веду себя совсем как человек.

– Ну ладно, но когда мы наедине – давай не будем играть в эти игры, друг мой, – искренне произнес Бром. – Что за срочное дело?

– Тень, – произнес обитатель леса. – Ему может понадобиться моя помощь.

– Тень? Ты имеешь в виду Уту Призрака, Черного священника, который сделал вот это? – Бром постучал пальцем по сломанному носу и нахмурился. – Где он?

– Я не вполне уверен. Где-то к югу от Тириса. Доккальфар, который путешествует с ним, совсем молод, и мне тяжело читать его на таком расстоянии. – Нанон не был даже уверен в том, как зовут доккальфара, знал только, что тот испытывает сильный страх перед Утой Тенью, хотя изо всех сил старается уберечь его на пути к Феллу.

– Молод? – переспросил Бром, улыбаясь. – Ты до сих пор так и не сказал мне, сколько тебе лет.

– Я старше, чем доккальфар с Утой и оруженосцем, – просто ответил Нанон. – Мне нужно идти.

– Почему? – спросил молодой лорд. – Ута – Черный священник, он сам может о себе позаботиться. Его сможет убить если только Рам Джас.

– Ему нужно добраться до Фелла, и я не уверен, что двое юношей, которые его сопровождают, смогут помочь. Я даже не знаю, сумею ли я, но он очень важен. – Нанон больше не пытался улыбаться. – Он последний из потомков древней крови, Бром, – последний человек, в котором течет кровь Гигантов.

– Хорошо. Я не думаю, что когда-нибудь смогу до конца понять… ну да ладно. В Черном священнике Одного Бога течет кровь Теневых Гигантов.

Нанону не понравились слова Бромви, и он невольно наклонил голову, выражая неудовольствие.

– Не называй их так. Мы зовем их те, кого мы любили.

Бром глубоко задумался, но не отводил взгляда от доккальфара.

– Я поклялся помочь тебе всем, чем смогу. Так что я хочу спросить тебя, друг мой, – чем я могу тебе помочь?

Нанон встал и повернулся, чтобы посмотреть на море. Угольно-черные волны тихо накатывали на берег, и доккальфар остро ощутил страх и растерянность своего народа. Находившихся в Канарне он чувствовал лучше всего, но далеко отсюда, за морем, на юге, Тир Нанон слышал, как бьется сердце молодого обитателя леса, пока тот наблюдает за спящим Утой Тенью.

Шаманы Витар, живущие в Фелле, сделают все возможное для защиты Черного священника, как только он окажется в лесу, но до того времени он будет уязвим, и защитить его могут только юный оруженосец и полный тревоги Тир.

– Ты не можешь отправиться со мной, Бром, – сказал Нанон, не повернувшись к нему. – Твой меч будет нужен в другом месте.

Он видел неясные образы того, что ждет молодого лорда в будущем. Чем больше времени Нанон проводил с ним рядом, тем отчетливее они становились, и сейчас, спустя месяц после встречи с лордом Канарна, Нанон знал, что Бромви должен остаться в безопасном городе, пока не прибудет Красный Принц. Он не знал, кто это такой, и не упоминал его при Броме, но был уверен: прибытие его принесет пользу и доккальфарам, и людям.

– Тебе необходимо остаться в Канарне. Для тебя здесь еще есть важное дело, – загадочно произнес Нанон.

– Пока ты бродишь по землям Тор Фунвейра, пытаясь где-то в лесу отыскать священника? – сухо ответил Бром. – Помнится, мне в детстве загадывали похожую загадку.

– Это не шутки. Я говорю серьезно. – Нанон был не в настроении притворяться, будто ничего не понял. – Хотел бы я помочь тебе и рассказать о том, что находится за пределами твоего сейчас, но, боюсь, мне не хватит на это и месяца. Сейчас людей расположено на краю отвесного утеса, и под ним человечество ждет кое-что пострашнее воды. Мне нужно идти.

Бромви поплотнее завернулся в плащ и задумчиво почесал коротко остриженную бородку.

– Брат Ланри отправился в Южный Страж, Рам Джас – в Ро Тирис, а Магнус погиб… почему бы и тебе куда-нибудь не уйти.

– Тебе станет одиноко, – не подумав, заключил Нанон.

Молодой лорд Канарна прищурился.

– Возможно… или просто мне не нравится, что мне нужно выжидать, пока мои друзья отправляются на войну.

На последних его словах Нанон улыбнулся, и у него мелькнула мысль: кажется, Бром наконец что-то понял.

– Все, кого ты сейчас назвал, связаны общим делом… с тобой и со мной, – мягко произнес он. – Мы – солдаты Долгой Войны… и тебе нужно всего лишь подождать еще немного, пока ты сам сможешь сделать ход. Когда ты вступишь в игру, тебе достанется, поверь, немало врагов, с которыми нужно будет сражаться.

Нанон не стал ждать ответа от друга. Он снова повернулся к балкону, сделал два больших шага к его краю и перепрыгнул через невысокий каменный бортик. Бром вскрикнул от неожиданности и рванулся к нему, пока Нанон падал вниз. Он не слишком хорошо рассчитал прыжок и чувствовал себя немного глупо из-за того, что поддался соблазну устроить представление для друга, хотя мог просто выйти через дверь. Нанон сосредоточился на прыжке, замедлил разум и позволил телу измениться. Больше ста лет Нанон не принимал облик птицы, но ощущение, как перья взъерошивает морской ветер, было все таким же приятным.

Черный ястреб, которым обернулся Нанон, с громким криком взмыл в воздух, когда до скал внизу было еще далеко, и устремился к морю, оставив ошеломленного Бромви, лорда Канарна, стоять на балконе. Поймав нужный поток ветра, Нанон расслабил крылья и усмехнулся про себя. Только старейшие Тиры обладали способностью обращаться в животную форму, и большинство из них почти не использовало ее. Нанон признался себе: обратился он, конечно, с целью поразить друга. Снова наслаждаясь полетом, доккальфар подумал, что его чувство юмора сильно превосходит человеческое.

Чем дальше Нанон углублялся на юг, тем сильнее волновался. Слишком быстро все происходило, и он чувствовал: ему необходим совет.

Бромви так и не смог уснуть после того, как улетел Нанон. И вовсе не потому, что надоедливый доккальфар превратился в ястреба. У молодого лорда хватало причин для беспокойства. Он насмотрелся достаточно странностей с тех пор, как познакомился с доккальфарами, и способность Нанона превращаться в птицу не слишком-то удивила его.

Он улыбнулся и повернулся в постели на другой бок, когда внезапно осознал, насколько богатый жизненный опыт он приобрел всего за последние несколько месяцев. Для аристократа Бромви много путешествовал и по стечению обстоятельств стал настоящим бродягой, но только недавно его поиски интересной жизни увенчались успехом. Все поменялось с тех самых пор, как Красные рыцари захватили Канарн и казнили его отца. Мир открылся перед Бромви с таких сторон, которых он не мог даже вообразить. Мир колдуний, Гигантов и монстров. Нанон сказал бы, что Бром заглянул глубже сейчас людей в простирающуюся за ним вечность.

Бром зевнул и еще раз попытался заснуть, очистить голову от навязчивых мыслей. Ханна во сне перекатилась ближе к нему и расслабленно положила руку ему на грудь. Он свыкся с необходимостью жениться на ней, считал ее замечательной партией – и в качестве жены, и в постели, но его не прельщала перспектива остаться в Канарне и строгать потомство, пока Долгая Война – или как там назвал ее Нанон – будет проходить без него.

Отец Ханны владел фермами на востоке или на западе, он точно не помнил – но знал, что лояльность состоятельных граждан очень важна для Канарна, если Бром хочет образовать независимое герцогство, предположительно, в союзе с раненами. Он поцеловал невесту в лоб и осторожно высвободился из ее объятий. Поднявшись с постели, он разочарованно надул щеки и смирился с тем, что сегодня уже не уснет. Подойдя к зеркалу, он осмотрел кривой шрам, спускавшийся у него по плечу. Брат Ланри был умелым целителем, но клинок командующего рыцарей Риллиона чуть не убил Черного Стража, и Бром даже радовался, что у него остался уродливый шрам, напоминающий о противнике. Риллион убил Магнуса – об этом Бром тоже не хотел забывать. Новости о гибели жреца Ордена Молота уже должны были дойти до крепости Южный Страж, и Аль-Хасим, скорее всего, успел напиться с горя. Казалось, в мире стало пусто без отца Магнуса Вилобородого.

Приближалась зима, и резкий ветер с моря гулял по улицам Канарна, заставляя надевать толстые меховые одежды при необходимости выйти наружу. Бромви в своих чертогах поддерживал тепло, но простые люди Канарна, кто пережил оккупацию, сейчас готовились к суровой зиме.

Население сильно уменьшилось, но те, кто остался, показывали стойкость духа, помогали восстановить город и приветствовали беженцев-оккальфаров. Бромви беспокоился насчет отношения горожан к новым соседям, но на деле оказалось, что люди ро оценили жертвы, принесенные доккальфарами во время освобождения Канарна. Нанон в этом очень помог, и люди были ему признательны за его роль комичного посредника между двумя народами.