Текст книги "Темная кровь"

Автор книги: Э. Смит

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 32 страниц)

– Я глупец, – буркнул Рам Джас, рассматривая новоприбывших в отражении на кубке. – Разумеется, у нее есть свои люди в городе.

Он улучил момент и оглянулся через плечо на заднюю часть таверны, пытаясь найти другой выход.

– Кто-то сообщил, что видел кирина.

Трое мужчин сели за стол напротив священника и сержанта, прикрыв обе стороны главного входа. Ни один из них не выказал явных признаков того, что они пришли за Рам Джасом, но даже Гленвуд мог сразу сказать: это не просто посетители таверны заглянули за выпивкой. Постоянные клиенты таверны были совершенно другими – около двадцати человек, они потягивали вино и рассуждали о погоде, даже не подозревая об ожидающей их в скором времени заварушке.

Один из вошедших был каресианцем, хотя капюшон скрывал половину его лица. У двух других руки были тоже в шрамах, как и у сержанта, но не настолько сильно – Гленвуд подумал, что они, вероятно, простые стражники.

– Я полагаю, здесь трое стражников, священник и каресианец, – проговорил он сквозь зубы.

– Снаружи их должно быть больше, – ответил Рам Джас, все еще не поворачиваясь, чтобы посмотреть на вошедших. – Скорее всего, сторожат оба выхода.

Гленвуд сглотнул и глянул вниз, желая удостовериться, что его меч все еще при нем. Шансы уйти из этой западни и получить награду быстро улетучивались.

– У тебя есть план? – спросил он.

Рам Джас держал одну руку под плащом на рукояти катаны, но внешне казался спокойным.

– Здесь мы не сможем с ними драться, – сказал он, обшаривая взглядом таверну.

– Что ты имеешь в виду под «мы»?

– Мой дорогой Кейл, – произнес убийца и снова улыбнулся, – в лучшем случае – ты мое орудие, в худшем – соучастник преступления.

Если бы я был тобой, то обнажил бы меч тогда, когда я обнажаю свой, а если я побегу – бежал бы вместе со мной.

Гленвуд отрицательно помотал головой и утер пот, заливавший глаза.

– Ты сможешь побить пятерых? – Он готовился услышать в ответ «нет», но смутно надеялся, что способности убийцы настолько сильны.

– Мы в переполненной таверне. Из-за чего возникают некоторые технические сложности. Снаружи… не знаю, возможно. Но нам все еще нужно найти путь к отступлению. – Кирин нахально поднял брови. – Давай вообразим, будто у воинов снаружи нет арбалетов.

– Звучит неутешительно, – проворчал Гленвуд.

Только Рам Джас напрягся всем телом, готовясь к какому-то – несомненно, впечатляющему – боевому маневру, каресианец поднялся из-за стола и подошел к ним. Убийца и мошенник посмотрели на него, и подошедший приветствовал их не внушающей доверия улыбкой. Он посмотрел на пустой стул рядом с Гленвудом.

– Можно к вам подсесть? – Сильный акцент указывал на то, что мужчина недолго пробыл в Тор Фунвейре.

– Вне всякого сомнения, – непринужденно ответил кирин, краем глаза продолжая следить за остальными в отражении на кубке.

– Вы – Рам Джас Рами? – спросил каресианец, усевшись рядом.

Гленвуд заметил два кинжала с изогнутыми лезвиями, закрепленных в ножнах на груди, и предположил, что собеседник из Черных воинов.

– Нет, я король Себастьян Тирис, идиот, – язвительно ответил убийца. Он не стал понижать голос, и остальные четверо поднялись и направились к их столу.

– Я спрошу еще раз, – сказал Черный воин. – И от твоего ответа будет зависеть, как мы с тобой обойдемся.

Рам Джас широко улыбнулся каресианцу и внимательно осмотрел таверну – на этот раз более нагло. За ним встали четверо мужчин, и они больше не прятали оружие. Священник – может быть, Черный, а может, и Пурпурный, высокий мужчина чуть старше тридцати лет – небрежно держал на плечах длинный меч. Трое стражников вытащили тяжелые булавы.

Гленвуд вытянул шею, пытаясь выглянуть наружу из окна таверны. Его дыхание участилось: он увидел на улице отряд стражников с арбалетами наготове. Еще несколько Черных воинов стояло возле главного входа.

– Как твое имя, Черный воин? – спросил наемный убийца, рука его все еще лежала на рукояти меча.

– Меня называют Кэл Вараз, и я – правая рука Саары Госпожи Боли. – Каресианец произнес это с гордостью, и в его глазах мелькнул проблеск безумия.

Рам Джас захихикал – Черного воина это, похоже, оскорбило. Затем убийца сделал большой глоток вина.

– Ну, если когда-нибудь вернешься в Вейр, скажи этой суке, что я собираюсь ее убить. – Он швырнул кубок прямо в лицо каресианцу.

Кэл Вараз схватился за нос и упал на спину. Рам Джас оттолкнулся от стола, и два стражника за его спиной оступились и неопрятной кучей повалились на пол. Кирин перекатился и встал на ноги, со свистом выхватив из ножен катану.

Обычные клиенты таверны замолкли и со страхом наблюдали за тем, как кирин с молниеносной скоростью орудует катаной. Он раскроил мечом голову одному из стражников, а правой ногой с размаху ударил священника между ног.

– Пришла пора вытаскивать свой меч, Кейл, – задыхаясь, произнес Рам Джас, пока Кэл Вараз поднимался на ноги.

Двое оставшихся стражников атаковали разом, полагаясь больше на силу, чем на умение, и нацелили булавы на голову кирина. Рам Джас поднырнул под неуклюжую атаку и полоснул клинком по груди одного из мужчин, затем перекувырнулся вперед до двери.

Двое из стражников были мертвы, а священник катался по земле, держась за промежность. Кэл Вараз быстро оправился, но кубком ему сломало нос, и каресианца качнуло, когда он выхватил из ножен кинжалы.

Гленвуд обнажил длинный меч и двинулся к Рам Джасу, пока оставшиеся стражники попытались изобразить что-то вроде контратаки. Уже много лет мошенник не использовал в бою меч, и ему здорово не хватало практики. Рам Джас взял на себя Кэл Вараза, а Гленвуду достался стражник.

Он парировал первый удар, но отдача от оружия прошила ему руку и чуть не заставила согнуться от боли. Второй удар он отбил скорее благодаря удаче, чем умению. Гленвуд увидел, как Рам Джас заехал Кэл Варазу ногой по лицу, и почувствовал спиной дверь таверны.

– Стража! – крикнул Черный воин, сплевывая кровь. – Ко мне!

Снаружи таверны остальные стражники и каресианцы выдвинулись к ним.

Гленвуд крутанулся на месте, и булава стражника врезалась в пол. Вспомнив несколько уроков Рам Джаса, мошенник с размаху ударил противника в бок. Струя крови стала для него удивительно приятным зрелищем, когда меч глубоко врезался в уязвимую часть туловища стражника.

Однако Кейл Гленвуд не успел даже порадоваться победе, как дверь распахнулась настежь и в проеме возник тяжелый арбалет. Справа Рам Джас продолжал уклоняться от кинжалов Кэл Вараза и уже нанес тому серию быстрых, но неглубоких порезов на груди и животе. Арбалетчик скоро сориентировался в ситуации и переместил прицел с Гленвуда на кирина. Не особо задумываясь, Гленвуд оттолкнул мужчину, и болт ушел в сторону.

Затем в таверну ринулись остальные воины. Гленвуд метнулся назад и перепрыгнул через барную стойку, чтобы укрыться за деревянной перегородкой, потом и Рам Джас освободился и попытался сделать то же самое. Но мошенник был ближе к бару, а кирина быстро окружили.

Арбалеты – не самое лучшее оружие против Рам Джаса, однако тем не менее два болта в него попали. Убийца вздрогнул, когда болты пробили бедро и плечо, но раны не стесняли его движений. Изящным выпадом он убил еще одного стражника, крутанулся на месте и нанес впечатляющий удар ногой с разворота в голову Черному воину. Гленвуд подумал было перебежать в заднюю часть таверны, но, быстро оглядевшись, понял, что на подходе еще десять человек и его, скорее всего, смогут загнать в угол так же, как и кирина.

Кэл Вараз отступил в сторону, позволив своим людям окружить Рам Джаса. Как бы ни был силен убийца, ему не удалось победить двенадцать противников в тесном помещении. Он пригнулся, свободно удерживая в руках катану, но бежать ему было некуда, и на ловкость он тоже положиться не мог. Вместо этого он сосредоточился на защите. Гленвуд изумленно наблюдал, как кирин парировал выпады, уклонялся, отступал в сторону, будто догадываясь заранее, откуда на него нападут, и избегал таких ударов, которые уже прикончили бы любого нормального человека.

Большинство клиентов таверны сбились в угол общего зала и укрылись за перевернутыми столами. Бармен притаился недалеко от Гленвуда, в руках он держал дубинку в защитном жесте, прикрывая коробку с наличностью, словно его пытались ограбить. Гленвуд выглянул из-за бара и увидел, как со всех сторон в таверну заходят вооруженные люди в зеленых рыцарских плащах с гербом Лейта поверх кольчуги. Они заняли такие позиции, чтобы отсечь любую возможность побега. Как ни странно, они вовсе не обратили внимания на перепуганного мошенника за барной стойкой. Совсем рядом он увидел крышку винного погреба таверны, а его самого пока никто не замечал.

– Он просто человек… взять его! – крикнул Кэл Вараз, когда Рам Джас обдуманно упал на пол и перекатился, подсекая трем воинам ноги под коленями. Была секунда – казалось, убийце удастся уйти, но затем появился священник. Гленвуд не знал, кто это и почему он сражается вместе с Черными воинами, но как только боль от удара в пах начала проходить, священник оттолкнул со своего пути двух стражников и атаковал Рам Джаса. Сейчас стало очевидным, что он священник Смерти – его глаза горели злой яростью.

– Элиас, он нужен нам живым, – приказал Кэл Вараз, когда священник сверху вниз замахнулся на кирина.

Рам Джас поднял катану и парировал удар, но получил сильный пинок в грудь мгновение спустя и еще один арбалетный болт в спину, когда упал на сломанный стол. Стражники кинулись на него, пинками и ударами кулаков вымещая свой гнев.

Когда Гленвуд пробрался к люку и тихо ускользнул из таверны, он был уверен, что Рам Джас еще жив. Как долго он будет пребывать в таком состоянии – этот вопрос оставался открытым.

У Гленвуда не получалось напиться, сколько бы вина ни заливал он себе в глотку. Он хотел освободиться от Рам Джаса, он хотел, чтобы тот страдал, но желудок заворачивался в узел, и Гленвуд не мог выкинуть из головы окровавленное лицо наемного убийцы. Кейл смыл кровь с меча в фонтане и несколько часов бесцельно бродил вокруг пятого холма Лейта. Никто из тех, кто пытался схватить Рам Джаса, не заинтересовался мошенником. Черный воин, Кэл Вараз, всего лишь бегло осмотрелся возле таверны и потащил прочь бесчувственное тело кирина. Гленвуд видел их, когда был на задворках таверны – он выбрался туда из винного погреба.

Он пытался успокоиться, но даже сейчас, сидя на покрытой травой обочине дороги с бутылкой Резерва Шестого Холма в руках, он чувствовал головокружение. Темнело, ему негде было переночевать, и он не мог даже подумать, что же делать дальше. Свидетельствовало в зеленых рыцарских плащах с гербом Лейта поверх кольчуги. Они заняли такие позиции, чтобы отсечь любую возможность побега. Как ни странно, они вовсе не обратили внимания на перепуганного мошенника за барной стойкой. Совсем рядом он увидел крышку винного погреба таверны, а его самого пока никто не замечал.

– Он просто человек… взять его! – крикнул Кэл Вараз, когда Рам Джас обдуманно упал на пол и перекатился, подсекая трем воинам ноги под коленями. Была секунда – казалось, убийце удастся уйти, но затем появился священник. Гленвуд не знал, кто это и почему он сражается вместе с Черными воинами, но как только боль от удара в пах начала проходить, священник оттолкнул со своего пути двух стражников и атаковал Рам Джаса. Сейчас стало очевидным, что он священник Смерти – его глаза горели злой яростью.

– Элиас, он нужен нам живым, – приказал Кэл Вараз, когда священник сверху вниз замахнулся на кирина.

Рам Джас поднял катану и парировал удар, но получил сильный пинок в грудь мгновение спустя и еще один арбалетный болт в спину, когда упал на сломанный стол. Стражники кинулись на него, пинками и ударами кулаков вымещая свой гнев.

Когда Гленвуд пробрался к люку и тихо ускользнул из таверны, он был уверен, что Рам Джас еще жив. Как долго он будет пребывать в таком состоянии – этот вопрос оставался открытым.

У Гленвуда не получалось напиться, сколько бы вина ни заливал он себе в глотку. Он хотел освободиться от Рам Джаса, он хотел, чтобы тот страдал, но желудок заворачивался в узел, и Гленвуд не мог выкинуть из головы окровавленное лицо наемного убийцы. Кейл смыл кровь с меча в фонтане и несколько часов бесцельно бродил вокруг пятого холма Лейта. Никто из тех, кто пытался схватить Рам Джаса, не заинтересовался мошенником. Черный воин, Кэл Вараз, всего лишь бегло осмотрелся возле таверны и потащил прочь бесчувственное тело кирина. Гленвуд видел их, когда был на задворках таверны – он выбрался туда из винного погреба.

Он пытался успокоиться, но даже сейчас, сидя на покрытой травой обочине дороги с бутылкой Резерва Шестого Холма в руках, он чувствовал головокружение. Темнело, ему негде было переночевать, и он не мог даже подумать, что же делать дальше. Свидетельствовало о растерянности Гленвуда и его решение напиться в пределах видимости четвертого холма, где находились темницы Лейта.

Четвертый холм – самый маленький из всех, а каменное строение на его вершине – одно из самых уродливых зданий в Ро Лейте. Его построил особенно воинственный лорд-маршал, который пытался повторить внешний вид казармы Красной церкви. Он замечательно преуспел в этом деле, и здание получилось похоже на приземистую глыбу с зубчатыми стенами снаружи и сотнями тюремных камер внутри.

Гленвуд как бы невзначай несколько раз обошел вокруг холма и уже нашел камеру, куда поместили Рам Джаса, и желоб для кормления, ведущий к ней. Мошенник никак не мог воспользоваться этими сведениями, но ему казалось, что, когда он смотрит на слабый свет, исходящий из камеры Рам Джаса, он каким-то образом сочувствует печальному положению своего спутника. Но если отбросить сентиментальное дерьмо, на самом деле единственным его желанием было собраться с духом и вернуться в Ро Тирис.

Когда Гленвуд выпил последнюю бутылку вина и сел спиной к дереву, он подумал, что нервозность кирина может сказываться и на нем. Он видел с десяток Черных воинов, дежурящих у подножия холма, и заметил небольшое слепое пятно в движении их патрулей. Если бы кому-то захотелось, этот кто-то мог бы дождаться, пока один патруль скроется из виду и не появится другой, и просто дойти до желоба для кормления. Более того, последователи Джаа, похоже, следили только за дорогой, и вряд ли они заметят того, кто укроется в самом желобе.

Мошенник из Лейта улыбнулся про себя и посмотрел на пустую бутылку в руках. Он прекрасно понимал, что обострению своих криминальных наклонностей он обязан легкому притуплению чувств под действием алкоголя и, если он соберется претворить свой глупый план в жизнь, ему понадобится опрокинуть в себя еще бутылку. К несчастью, еще одной бутылки у него не было, и мошенник мысленно обругал себя: зачем он обдумывает такой идиотский план, вместо того чтобы возблагодарить судьбу и как можно быстрее убраться из Ро Лейта.

Черные воины продолжали патрулировать холм. Когда один из воинов исчез с подножия четвертого холма, Гленвуд начал обратный отсчет от десяти. Почти бездумно он встал с травяного газона и медленно направился к улице.

– Восемь, семь, – прошептал он про себя, когда вышел на темную мощеную улицу.

– Шесть, пять, – продолжил он, сворачивая с дороги к каменным стенам темницы.

– Четыре, три, – пробормотал он, уповая на верный расчет и надеясь, что в тени его будет не видно.

– Два, один, ноль, – с этими словами он дошел до верхней части желоба для кормления. Он прижался к каменной стене, которая являлась продолжением внешней стены темницы и разделяла разные желоба. Шаги людей в латных доспехах снова приблизились, и он увидел, как второй Черный воин вышел с другой стороны холма и продолжил дозор. Волна страха и эйфории захлестнула чуть пьяного мошенника. Последователи Джаа продолжали патрулировать улицу, не замечая того, что Гленвуд прячется в верхней части наклонного желоба.

В нижней части наклонного желоба было окошко, закрытое решеткой из толстых стальных прутьев, из которого пробивался тусклый свет от факела. Желоба остались от тех времен, когда таким образом кормили пленников – сбрасывали еду им в камеры. Лорд-маршал, построивший темницу, подошел к ее конструкции с великим вниманием к деталям и бесчисленным ненужным мелочам. Из-под крыши здания выступал большой навес, под которым в прошлом вешали преступников. В эти дни осужденные на смерть встречали чуть более достойный конец.

Снизу доносились голоса. Отдельных слов Гленвуд различить не мог, и ему пришлось спуститься ниже, ведь требовалось выяснить, что происходит внутри камеры кирина. Медленно спускаясь по наклонному желобу, мошенник все еще чувствовал привкус вина на губах. Освещения здесь не было, слабый свет шел только снизу, а навес над камерами хорошо скрывал Гленвуда.

Он несколько раз споткнулся, но не упал, ухватившись за стены желоба. Присев на корточки, он притаился сбоку от зарешеченного окошка. Рам Джас висел в центре тюремной камеры с каменными стенами, его руки цепью приковали к потолку, а кандалы на ногах – к полу. Рядом с ним в углу камеры стояло кресло с кожаными и металлическими удерживающими устройствами. Гленвуд решил, что это какое-то орудие пыток, не слишком распространенное в Тор Фунвейре. Рядом с креслом пылала жаровня, и в ней сквозь пламя лезвием вверх торчал хорошо закаленный нож.

Раны кирина совершенно исчезли, но и ухмылка исчезла тоже, он был почти полностью обнажен, и только небольшой кусок ткани прикрывал область паха. Единственный шрам, который у него остался, проходил через левое плечо и напоминал старую рану от арбалетного болта. Рам Джас был мускулистым, но худощавым, и сейчас, когда он беспомощно висел посреди тюремной камеры, он выглядел жалко. Вместе с ним в помещении находились двое людей, они разговаривали между собой в отдалении от него.

Один – Черный священник, облаченный в черные доспехи, он носил длинный меч в простых ножнах. Во взгляде служителя смерти читалась тревога, но он не проявлял ни единого признака эйфории, которая отмечала заколдованных. Хотя рядом с ним в облегающем фигуру красном платье стояла Изабель Соблазнительница. Гленвуд никогда раньше ее не видел, но внешне она достаточно напоминала Катью, чтобы он сразу узнал в ней одну из Семи Сестер. Прекрасно выполненная татуировка на ее щеке изображала змею, свернувшуюся кольцами, хотя красота женщины как-то терялась из-за гневного выражения лица.

Преступник отвернулся от зарешеченного окна, вспомнив совет наемного убийцы: не смотреть долго ни на одну из Сестер.

– Ты ответишь на ее вопрос, кирин, – равнодушно прогудел Черный священник. – Или ты испытаешь такую боль, которую не сможешь вынести.

Рам Джас издал страдальческий смешок.

– Почему бы этой дряни просто не заколдовать меня? Ах, да, верно – она же не сможет!

Раздался серебристый смех колдуньи. Гленвуд тряхнул головой, отчаянно пытаясь сохранить в памяти, что она была настолько же злобной, насколько прекрасной.

– Мой дорогой Рам Джас, – произнесла Изабель, – тебе незнакомы настоящие страдания… пока незнакомы.

На секунду повисло молчание. Убийца с яростью смотрел на колдунью. Как видно, она к такому не привыкла – другие мужчины никогда не смотрели на нее прямо, опасаясь, что она проникнет к ним в разум.

– Мне нечего сказать тебе, сучка. – Убийца сплюнул на пол. – Просто убей меня. Если сможешь.

Еще одна трель мелодичного смеха, и Изабель шагнула ближе.

– Госпожа, – предостерег ее Черный священник, – будьте осторожны, он очень коварен.

– Я не боюсь его, – ответила она и провела пальцем по груди кирина. – Как и он не боится меня.

Она казалась воплощением чувственности. «Вполне соответствует имени Соблазнительница», – подумал Гленвуд.

– Ты склонишься перед моей волей, Темная Кровь, займет это час, день или год. Ты станешь моим верным слугой, ты не будешь способен мыслить самостоятельно. Ты будешь думать только о том, как доставить мне удовольствие… Я буду называть тебя своей зверюшкой. – Она прикусила нижнюю губу, и Гленвуд почувствовал, что ему стало жарко. – Я спрашиваю еще раз – где потомок древней крови?

Рам Джас сузил глаза и огрызнулся:

– Пошла ты!

Священник выступил вперед и кулаком в латной рукавице ударил кирина в челюсть. Из угла рта у того брызнула кровь.

– Ударь меня еще раз, трусливый подлец, – прорычал Рам Джас. – Давай… ударь так сильно, как только сможешь… ответ будет тем же – пошла ты!

Упорство кирина не имело себе равных, но даже знаменитый Рам Джас Рами сломается под пытками. Гленвуд не знал, кто такой потомок древней крови или почему колдунья называла Рам Джаса Темной Кровью, но он все больше укреплялся во мнении, что кирин – самый сильный человек из всех, кого он знал.

Черный священник вытащил меч и прижал к шее пленника.

– Знаешь, а ведь я могу тебя убить, – произнес он равнодушно. – Это будет легко… медленно вспороть тебе шею – и оставить тебя истекать кровью.

Рам Джас улыбнулся мощному священнику.

– Ты же Элиас, так?

Священник кивнул.

– Я брат Элиас из Дю Бана, Черный священник Одного Бога, – ответил он официально.

– Так скажи мне, брат Элиас, ты насовсем перешел в последователи Мертвого Бога или только на время? – Ухмылка стала дерзкой.

– Молчи! – прорычала Изабель, первый раз показав свое волнение.

– Почему? – возразил убийца. – А если не послушаюсь – что ты со мной сделаешь?

Элиас ударил его еще раз, уже сильнее, и кирин выплюнул полный рот крови.

– Ой, – произнес он уголком рта.

– Где Ута Призрак?! – провизжала колдунья.

– Пошла ты! – ответил Рам Джас.

Брат Элиас с размаху пнул убийцу в пах. Удар вышиб из кирина дух, заставив его корчиться в подвешенном состоянии, стиснув зубы от боли.

– Ну что ж, значит, в ближайшее время мне не удастся позабавиться с твоей матерью, – рявкнул он, страдальчески усмехнувшись.

Еще один удар в пах, и Рам Джас взвыл от боли.

– Сильнее, грязная сука! – крикнул он, хотя глаза у него наполнились слезами, а по ноге стекала струйка крови.

Только когда Элиас поднял ногу в третий раз, Изабель выступила вперед и мягко положила руку на его плечо.

– Довольно, мой дорогой Элиас, – сказала она нежным девичьим голосом.

Кровь быстро прекратила течь, и она недобро прищурилась.

– Все твои раны заживают так же быстро? – спросила она.

– Воткни мне в лицо нож – и мы узнаем об этом, – язвительно ответил пленник.

Она усмехнулась и оглянулась через плечо на кресло в углу тюремной камеры.

– Ты знаешь, что такое «дюймовка», мой дорогой Рам Джас Рами?

Убийца явно знал, хотя Гленвуду это слово и было неизвестно, но ничем не выказал испуга.

– Я видел, как пытали так одного человека в Кессии, – ответил кирин. – Пока меня не выкинули оттуда за то, что я пустил стрелу в лицо одной из твоих сестер.

– Ты убил четырех моих сестер, Темная Кровь. – Угол рта у Изабель хищно скривился, свидетельствуя, что она вовсе не так спокойна, как пытается показать.

– Верно, – равнодушно согласился Рам Джас. – Одну из них уже очень давно… Вообще говоря, мне сейчас пришло в голову, что я убил двух разных женщин по имени Лиллиан Госпожа Смерти. Это имя им действительно подошло.

Выражение лица Изабель не изменилось, но она дала кирину пощечину. Удар не был сильным и не принес значительных повреждений, но Гленвуд улыбнулся. Рам Джас мог вывести из себя даже самых сдержанных людей.

– Элиас, прошу тебя, переведи пленника на кресло, – произнесла Изабель, в глазах у нее плескалось подчиняющее безумие.

Черный священник освободил цепь, которая приковывала Рам Джаса к потолку. Руки у него все еще были закованы, и Элиас потянул за цепь, чтобы удержать его, пока соединял ручные и ножные кандалы. Убийца упал лицом вперед и охнул от боли, ударившись о каменный пол. За мгновение его согнули пополам, не давая возможности двигаться, потащили по полу и бросили на большое металлическое кресло. Руки и ноги поместили в удерживающие оковы из кожи и стали, надежно прикрепленные к креслу, голову оттянули назад и привязали прочным кожаным ремнем, заставив сесть прямо.

– За последние несколько часов мне ни разу не было настолько удобно, – сказал Рам Джас, пытаясь размять шею – он долго висел в цепях, и все тело затекло.

Изабель обошла его, скромно постукивая пальцами по своей груди.

– Знаешь, что мы нашли твою дочь? – тихо произнесла она, и убийца сразу насторожился.

– Юная Кейша была рабыней для удовольствий в Рикаре. До того как моя сестра ее купила, она обслуживала жестокого богатого торговца. – Колдунья глубоко вздохнула и закрыла глаза. На ее лице появилось выражение наслаждения, и она начала раскачиваться из стороны в сторону в чувственном танце.

Рам Джас сжал кулаки и напрягся всем телом. В первый раз Гленвуд увидел настоящее сомнение на его лице, будто новости о дочери – единственное, чего кирин на самом деле боялся. Скорчившись на дне желоба для кормления, Гленвуд внимательно слушал разговор – и обнаружил, что очень удивился тому, что у Рам Джаса были дети.

– Она жива? – спросил кирин без дальнейшей бравады.

– Да… и останется в живых, пока ты будешь послушным, – ответила Изабель, снова открывая глаза и улыбаясь с выражением глубокого удовлетворения. – Мы можем стать… замечательными союзниками.

Она обошла кресло, встала перед убийцей и соблазнительно провела пальцем по его голым плечам и груди.

– Возможно, тебе даже понравится быть моим… союзником.

– У меня хватает друзей, – ответил Рам Джас.

– Но дочь всего одна, – парировала Изабель. – Не позволяй ей умереть – как позволил своему сыну. Знаешь, я ведь видела смерть Зелдантора.

Кирин склонил голову, насколько позволяли его оковы, и слезы появились у него на глазах. Напускная бравада исчезла, сменившись горем отца, которому рассказали о смерти сына. Он сжимал и разжимал кулаки, пытаясь сохранить спокойствие. Гленвуд подумал, что убийца скоро сломается. К наилучшим результатам приводили чувства, а не боль.

– Зелдантор и Кейша поймут меня, – произнес кирин, закрывая глаза.

Изабель снова рассмеялась: прекрасные звуки глубоко проникали в разум Гленвуда. Он на секунду отвернулся, пытаясь собраться с мыслями.

– Знаешь ли ты, Рам Джас, что в Кессии опытный мастер пыток за такую работу получает громадное жалованье. Хитрость в том, чтобы за один раз отрезать дюйм, и только дюйм.

Мошенник снова повернулся к ним и увидел, как Элиас вытащил из жаровни рядом с креслом раскаленный докрасна нож. Жаровня была устроена особым образом: нож погружался в пламя и нагревался равномерно. Черному священнику пришлось запустить руку под пламя, чтобы забрать нож из держателя.

– Мне довелось это делать только однажды, – холодно произнес священник.

– Я собираюсь убить вас обоих, – ответил кирин, не открывая глаз. Он стиснул зубы.

Дымящееся лезвие опустилось на кончики его пальцев. Рам Джас завыл в муках, когда одним плавным движением нож отделил от его левой руки дюйм живой плоти. Он потерял кончики трех пальцев, но Гленвуд полагал, что после первого дюйма пытка не остановится.

– Думаешь, они снова отрастут? – спросила Изабель, радостно хлопая в ладоши, пока кирин пытался вырваться из пут. – Уверена, у тебя не было достаточно времени, чтобы проверить свои способности к исцелению.

Рам Джас дрожал, все его тело напряглось. Элиас из Дю Бана отрезал второй дюйм от его пальцев, выравнивая первый удар. Кончики пальцев упали на пол в небольшую лужу крови. Нож раскалился недостаточно, чтобы раны запеклись, и тлеющая плоть прилипла к лезвию.

– Гораздо лучше, чем во время первой попытки, – довольно равнодушно произнес Элиас.

– У тебя получается так хорошо! – сказала Изабель, зловеще посмеиваясь. – А теперь третий дюйм – большинство ломается именно на нем.

Элиас крепко прижал запястье убийцы к креслу. Рам Джас закрыл глаза. Лезвие прошло по тыльной стороне пальцев и отрезало третий дюйм, но на этот раз кирин не закричал. Вместо этого он яростно забился в оковах, и пот заливал его лицо и покрывал все тело.

– В этот раз даже больно не было, – сказал Рам Джас, открыв налитые кровью глаза.

Элиас засунул нож обратно в жаровню, оставив лезвие торчать из горящих углей, и повернулся к колдунье.

– Наверное, нам стоит на время освободить кирина… от своего общества. Посмотрим, сможет ли он вылечить отрезанные пальцы, – произнес он безо всякого удовольствия.

– Замечательная мысль! – ответила Изабель, взмахнув ресницами. Они взглянули на дрожащего пленника. И Элиас, и Изабель пытались посмотреть ему прямо в глаза, но Рам Джас упрямо отводил взгляд, и палачи покинули камеру.

Гленвуд сидел на дне желоба для кормления, сбоку от зарешеченного окна, и, тяжело опершись о каменную стену, чувствовал: его сейчас стошнит. Одержимость колдуньи, равнодушие священника, не говоря уже о запахе горящей человеческой плоти, – его желудок будто завязался узлом, и ему пришлось напрячь всю силу воли, чтобы его не вырвало.

Сквозь решетку на окне Кейл видел Рам Джаса – человека, которого, как он думал, он ненавидит больше всего на свете. Но теперь, когда он узнал о его детях и увидел, как жестоко его пытают, мошенник начал сомневаться в своей ненависти.

Рам Джаса трясло, пот струился по его почти обнаженному телу. Он не знал, что за ним наблюдают, и неудержимо разрыдался.

– Мне жаль, Кейша… Мне так жаль, – шептал он сквозь слезы.