Текст книги "Условия человеческого существования"

Автор книги: Дзюнпэй Гомикава

сообщить о нарушении

Текущая страница: 42 (всего у книги 48 страниц)

– Давай действуй, но только в одиночку! – сказал Кадзи. Гнев и отчаяние загнанного животного бушевали в его душе. – Со мной о таких делах толковать бесполезно. Просто так, из интереса я еще никого не убивал!

– Как это из интереса?.. – Глаза Кирихара угрожающе сверкнули. – Думай, что мелешь! Они воображают, что японцы только драпать умеют, поджав хвосты, вот я и докажу им…

– Я сказал: давай, но только без нас!

Кирихара считал, что имеет все основания для мести. Он убивает «из интереса»? Ничего подобного! Просто он не знает другого способа выместить свой гнев и свою обиду. Высокомерие «хозяев Восточной Азии», укоренившееся в сознании японцев, давно оставило его. Просто он не хотел признать себя побежденным китайцами. Поэтому и испытывал такую лютую ненависть к ополченцам. Пустые хвастуны, лисицы, расхрабрившиеся благодаря покровительству тигра!

Кадзи смотрел в небо, очистившееся от туч. Здесь, среди густых стеблей, еще держался пахучий летний зной, но чистая голубизна неба говорила, что лето близится к концу. Скоро хмурая осень, за ней – ледяная зима… Когда он вернется к человеческой жизни?

Часть шестая

1

Ни Митико, ни Окидзима, конечно, и представить себе не могли, что Кадзи сейчас превратился как бы в главаря банды хунхузов.

Заночевали они у подножия горы. Кадзи всю ночь не сомкнул глаз – как все ужасно получилось!

Как только начало светать, он дотронулся до плеча спавшей девушки.

– Мы уходим. По правде говоря, мне не хотелось бы, чтобы вы шли с нами, но боюсь, что вам здесь оставаться небезопасно.

Кадзи глянул в глаза девушке.

– Мы постепенно превращаемся в хунхузов, нас так уже и зовут. Но разве сейчас разберешь, где лучше? Так что поступай как задумала, все равно, с нами пойдешь или одна. Поняла?

– Да, – так же глядя в упор, ответила девушка.

– Я не могу делать крюк в семьдесят километров. Может это и бессердечно, но не могу.

– А я не считаю это бессердечным. Вы были так добры к нам.

– Доброе утро, добрый солдат! – окликнул Кадзи подошедший Кирихара. – Здесь мы с тобой расстаемся, Кадзи. Вот проводим этих приблудных. – Он показал на девушку и мальчика, приставших к ним накануне. («Возьмите нас с собой хотя бы до Наньхутоу!» Они гостили у дяди и теперь пробирались к родителям в Бейхутоу.) – Вот проводим их до дома, а заодно и передохнем у них, если, конечно, хозяева разрешат. Мы еще вчера договорились…

Девушке и с Кадзи хотелось остаться и родителей увидеть не терпелось. И то и другое было опасно, но любовь к родителям, видно, взяла верх.

Кадзи тоже колебался, провожать их или нет. Всю ночь только и думал об этом. Девушка и мальчик казались такими беспомощными.

Но семьдесят километров – слишком большое расстояние. И дело тут не в расстоянии, а в опасности, которая подстерегает их на каждом шагу. Кому нужны неоправданные жертвы?

– Будьте осторожны, – посоветовал на прощанье Кадзи.

Кирихара, Фукумото и Хикида отправились провожать девушку и мальчика.

На опушке леса девушка обернулась, поклонилась Кадзи и помахала ему рукой. Когда группа скрылась из виду, Кадзи с остальными солдатами двинулся в другом направлении.

– А я думал, ты не выдержишь и сам отправишься их провожать, – сказал Тангэ.

– Будь я один, я пошел бы с ними, но сейчас я отвечаю за вас, а мы должны избегать проволочек в пути, иначе не выберемся.

Впереди идет девушка, рядом с ней мальчик. За ними устало бредут Кирихара, Фукумото и Хикида. Они идут лесом, преодолевая сопки по бездорожью. Со стороны кажется, что люди мирно идут в лес. Только винтовка у Кирихары всегда на взводе.

Солдаты с вожделением смотрят на покачивающиеся округлые бедра девушки. Да и как поставить им это в вину? Не месяцы, а годы они не видели женщин, а тут еще все время балансируешь между жизнью и смертью.

И сестра и брат слышали смех за спиной, но не поняли, чему смеются солдаты. И все же девушка боязливо съежилась и прибавила шагу.

– Чего это она так заспешила? – спросил Хикида.

– Домой всяк идет быстро, – сказал Кирихара, поглядывая на девушку. – Побыстрей пойдем – к вечеру на месте будем. Нажремся, переночуем, а там видно будет.

– А если ее родителей и в помине уже нет? – протянул Фукумото.

– А я вами зачем? – заносчиво ответил Кирихара. – Найдем выход, у меня голова тоже варит. А то Кадзи, Кадзи…

Несколько минут шли молча. В густой листве кое-где звенели голоса птиц, это отгоняло мысли о войне. Деревни, изредка мелькавшие на горизонте, пробуждали тоску по родине. И даже Кирихара, рассеянно улыбаясь, погрузился в сладкие мечты. Вот он надолго остается у родителей девушки и незаметно для всех становится ее женихом. Девушка красива, молода, чего еще желать? Ее отец, как она рассказывала, был тут лесничим. Пусть сейчас он должность потерял, но сбережения, наверно, есть. Чем дальше в глушь забирался японский чиновник, тем больше наживался. К тому же, по словам девушки, отец ладил с китайцами, так что дом тоже, наверно, уцелел. А дом, видно, неплохой, ишь как торопится. А он, Кирихара, – спаситель, ему прием особый. Пока он там обоснуется, много воды утечет. Америка, может, захочет выгнать русских из Маньчжурии. Тогда она поддержит чанкайшистов. А раз дело дойдет до драки, почему не собрать тут остатки армии? Если он не будет растяпой, многого можно достигнуть. А сейчас ничего не поделаешь, держи нос по ветру.

Внезапно раздумья Кирихары были прерваны. Из леса вышел подросток-китаец, таща за собой навьюченного хворостом мула. Завидев двигавшуюся навстречу группу, паренек собрался было бежать, но, заметив, что девушка улыбается, остановился.

На довольно скованном, но все же вполне правильном китайском языке девушка сказала:

– Пожалуйста, не бойтесь, эти солдаты – мои друзья, мы пробираемся на север, в деревню. Может, вы знаете, есть ли там еще японцы?

Паренек был, видно, из осторожных и долго мялся, прежде чем ответить. Но милая и вместе с тем грустная улыбка девушки успокоила его.

– Японцев давным-давно нет.

– Ни одного?

– Все ушли.

Девушка сразу поникла. Потом с надеждой в голосе тихо спросила:

– А вы не слышали о Сунь Дан-сэне?

– Сунь? А-а, такой высокий, с длинной бородой?

– Да, да!

– Убежал. Он лебезил перед японцами, а с нами задавался, так что его живо из деревни выкурили. – Парень вдруг громко рассмеялся. – Помню, его поймали и бороду отрезали, потеха! А у вас родители в лесничестве служили?

Девушка не ответила. Она растерянно оглядывалась по сторонам.

Подойдя к ней, Кирихара шепнул:

– Помолчи!

– Так, значит, японцы смотались? Здорово! – Фукумото перевел взгляд с девушки на Кирихару.

– Тьфу ты, только ноги сбили! – захныкал Хикида.

– Японцы все ушли, – пробормотал Кирихара, – значит, опасно было оставаться. Выходит, и нам здесь нечего околачиваться. – И, повернувшись к девушке, громко добавил:– Скажи ему, чтоб продал нам мула.

Но о какой продаже могла идти речь в такое время? Да и откуда у солдат деньги? Кажется, парень это сразу сообразил.

Кирихара подмигнул Фукумото. Тот дружелюбно хлопнул парня по плечу и на ломаном китайском языке сказал:

– Не боись. Деньги есть. Давай по рукам.

Парень уже решил не связываться с солдатами – черт с ним с мулом! А то, чего доброго, будет хуже. Он хотел что-то сказать, но тут Кирихара вдруг с размаха ударил его в грудь. Парень упал.

– Что вы делаете? – побледнев, закричала девушка.

– Отвернись и молчи! – крикнул ей Кирихара. – Скажи он в деревне, что видел японцев, нас, как зайцев, перебьют!

Убить прежде, чем будешь убит сам. Убить, даже если в этом нет нужды. Убить на всякий случай. Ситуация оправдывает, чего же раздумывать? Кирихара высоко поднял приклад над лежавшим без чувств подростком. Обхватив брата за плечи, девушка отвернулась и зажала уши – невыносимо слышать тупой звук удара о череп.

– Фукумото, Хикида, ведите мула в лес и заколите, – голос Кирихары не дрогнул. – Ничего, девочка, сейчас попируем.

– Уходите от меня! – крикнула девушка, не оборачиваясь. – Мы пойдем одни.

– Куда ты пойдешь? В подстилки к китайцу? Тебе же некуда податься. Хочешь не хочешь, а придется быть в нашей компании, а то и родителей не увидишь никогда.

– Мне все равно! Лучше умереть, чем быть с вами.

Девушка повернула голову и посмотрела на Кирихару.

В ее глазах светилась ненависть.

– Мы пойдем одни, – твердо сказала она.

– А как же мы? Мы без тебя с тоски помрем, – насмешливо сказал Кирихара и уж другим тоном добавил:– Ты нас не зли, давай лучше дружить. Мы теперь одна компания, бездомная.

– Это верно, – поддакнул Фукумото.

2

Группа Кадзи шла в противоположную сторону. В полдень на влажной лесной дороге они увидели многочисленные следы от солдатских ботинок. Видимо, здесь недавно прошло не меньше роты японских солдат.

Присмотревшись, Кадзи обнаружил следы от гусениц.

– Легкий танк проходил, – сказал он.

– Может, тут поблизости наши прячутся, – предположил Тангэ.

Вскоре они набрели на несколько пустых палаток. Среди деревьев валялись мешки с очищенной кукурузой, ящики с соевым соусом.

Тэрада и Ямаура тут же принялись готовить еду, а Хиронака, расстелив на влажной земле палатку, прилег отдохнуть. Он пользовался каждой удобной минутой, чтоб вздремнуть; весь его унтер-офицерский пыл прошел, с тех пор как Кадзи принял командование группой. Кадзи и Тангэ внимательно оглядели местность. Ясно было одно: часть снялась с места внезапно. Но почему здесь все осталось нетронутым до сих пор?

Это настораживало. Видимо, окрестные жители боятся сюда заходить, опасаясь встретиться с японскими солдатами, которые сейчас бродят повсюду. Но почему в лесу так тихо?

– Осмотрим лес поглубже, что-нибудь да найдем, – сказал Кадзи. – Не может быть, чтобы все это было брошено. Тут поблизости, есть что-нибудь еще.

Кадзи был близок к истине. Не прошли они и двух километров, как увидели несколько стандартных казарм. Но и здесь стояла тишина. Следов боевых действий не было видно. Видимо, Советская Армия, не встретив сопротивления, прошла мимо.

– Странно, – сказал Кадзи, – то из танка бьют по одиночным солдатам, притаившимся в поле, то не трогают целое подразделение.

Когда они дошли до первой казармы, из нее неожиданно выскочили семь японских солдат.

– Эй, приятели! – крикнул Кадзи, – вы из какой части?

Солдаты настороженно посмотрели на подошедших. Вдруг один из них, рослый, с огромной бородой, радостно воскликнул:

– Вот это да! Кадзи! – Он бросился навстречу Кадзи. – Не узнаете? Я Наруто.

Это был солдат второго разряда Наруто, тот самый подрядчик плотников, что не поладил с унтером Хиронакой, за что получил трое суток строгой гауптвахты; считали, что он погиб на границе.

Кадзи часто заморгал глазами. Он вспомнил, как Наруто, прощаясь с ним, плакал, словно ребенок, которого отрывают от матери.

– Кто с вами еще из наших? – спросил Наруто.

– Четверо, – Кадзи обернулся к Хиронаке, – это ведь Наруто.

Хиронака мрачно улыбнулся.

– Ах, сволочь, жив еще! – Добродушное лицо Наруто исказилось злобой. – Значит, справедлив наш Будда, если мы встретились!

– Оставь его, – тихо сказал Кадзи, – он не в своем уме. А сколько вас здесь?

– Человек тридцать. Все из разных частей. Еда пока есть вот и сидим тут.

– Начальство есть?

– Одни унтера.

– И дальше собираетесь держаться вместе?

– Хотелось бы, да вряд ли получится. Каждый свое тянет.

Кадзи понимающе кивнул. Тридцати разным людям, конечно, трудно договориться. Их объединяет лишь одно – страх перед смертью.

– Вот бы вас, Кадзи, к нам командиром! По-китайски тут никто не понимает, да и с топографией не знакомы.

– Нет уж, хватит. Да и не от одного меня это зависит.

Войдя в полутемный коридор, Кадзи предложил группе Наруто соединиться с ними.

– А почему с ними? – недовольным тоном спросил кто-то из другой группы. – Мы что, вам не по душе?

– Да нет, просто нам будет лучше, ведь мы из одного взвода, – примирительно ответил Кадзи.

Группа Наруто вошла в группу Кадзи, они заняли переднюю комнату.

Когда стемнело, издалека донеслись звуки, похожие на гром. С полудня небо затянуло тучами, поэтому гром никого не удивил, но когда раскаты начали повторяться через определенные интервалы, все поняли, что это орудийные выстрелы.

– Полевое орудие бьет, но не крупное, – сказал Кадзи, видя, что все напряженно прислушиваются. – А вчера стреляли?

– Нет, – ответил Наруто и, подойдя к двери, заглянул в темноту. – Что это там творится?

– А кто же знает! Но тут нам лучше не задерживаться.

Из других комнат стали приходить солдаты, и все спрашивали: «Что же делать?»

Наруто дотронулся до плеча Кадзи.

– Вот увидишь, Кадзи, все они к нам примкнут.

Кадзи решил уйти отсюда на рассвете. Кое-кто не хотел, но Кадзи настоял на своем. Так он неожиданно стал во главе двадцати пяти человек – к ним пристало еще более десятка солдат.

3

От Наруто Кадзи узнал о смерти Кагэямы. Привыкший воевать по уставу, Кагэяма дрался, верно, не от отчаянья, как Кадзи, не из бешеного желания остаться живым. Его смелость, скорее всего, была продиктована офицерской муштрой и бесчеловечностью. Воевал не он, а его профессия. В этом отношении, пожалуй, Кагэяма был идеальным офицером.

– Вы бы только посмотрели на него! – рассказывал Наруто. – Командир роты растерялся, его подкосило сразу, толку от него было мало, а Кагэяма стрелял и из винтовки и из пулемета. Я был рядом. Он сказал, что от винтовки нет проку, но потом улыбнулся и добавил: «Конечно, у Кадзи и винтовка свое бы сделала». Он был совершенно спокоен. Когда русские начали наступать, и исход стал ясным, он приказал нам отдать ему все гранаты. «Отступайте, я прикрою вас», – сказал он. Нас тогда еще человек десять оставалось…

Кадзи представил, как Кагэяма лежит в окопе, зажав гранату в руке, как подходят русские…

Иногда человек намеренно плюет на себя. Кадзи вспомнил, как потерял человеческий облик унтер-офицер Онодэра еще до того, как сойти с ума. У Кагэямы не было ни Митико, ни любви, ни иллюзии. Он не верил в свою страну, не верил в победу и дрался с таким азартом потому, что не верил и в жизнь. А Кадзи самозабвенно служил ей.

«Митико, Кагэяма погиб, – мысленно сказал Кадзи, – а я еще жив, надеюсь, что ты тоже. Я знаю одно – я иду к тебе, но если я узнаю, что тебя нет, я не смогу идти дальше. Я живу одной мечтой – увидеть тебя, и я тебя увижу. Только ты, когда увидишь меня, не пугайся. Не пугайся, как бы я ни изменился».

Откуда-то, будто из другого мира, до Кадзи донесся голос:

– Как же все-таки Америка и Россия поделят Японию? Острова, наверно, перейдут Америке, Маньчжурия – России. На том, видно, Трумэн со Сталиным и порешат.

– Тогда мы, выходит, станем врагами Японии?

– Дурень, так и дадут тебе жить в Маньчжурии!

– Советский Союз не возьмет Маньчжурию, – вставил Тангэ, – он вернет ее Китаю.

– Чан Кай-ши?

– Это неизвестно. Во всяком случае, китайцам. Конечно, пока Чан Кай-ши лижет зад американцам, вряд ли они ее отдадут…

– Что ж ты думаешь, Россия зря старалась? Так ни с чем и уберутся отсюда? И Японию не возьмут?

– Тоже неизвестно. Наши-то капиталисты не будут долго размышлять – они сразу продадут страну американцам. Может, и у нас будет такое же марионеточное правительство, как в Маньчжурии. А Россия за территорией не гонится. Им бы Китай красным сделать.

Кадзи, не участвовавший в разговоре, внезапно приподнялся:

– Что ж получается, Тангэ: сейчас вся Маньчжурия захвачена русскими; Чан Кай-ши, конечно, потребует предоставить ему суверенитет. Советы не смогут не пойти ему навстречу. Вот и выходит, что русские попусту старались.

– Китайские коммунисты постараются, – уверенно сказал Тангэ, – тут, брат, уже и до революции недолго.

– Значит, гражданская война… – Кадзи глубоко вздохнул.

Если с концом этой войны жизнь не войдет в берега, а понесется навстречу еще более сокрушительному шквалу, значит, Кадзи и ему подобные, блуждающие сейчас по маньчжурским дебрям, не что иное, как издержки истории, шлак.

– Мы двигаемся медленно, каких-нибудь двадцать-тридцать километров в день, – закинув за спину руки, проговорил Кадзи, – так что, когда мы наконец куда-нибудь придем, в мире уже начнется такая заваруха… Надо спешить, не то опоздаем на автобус…

– Эй, вы, новенькие, – раздался голос из темноты, – вы что, красные?

Ни Кадзи, ни Тангэ не ответили.

– Если красные, почему поджали хвосты, не идете к русским?

– Потому что поджимать нечего, – рассмеялся Тангэ.

– Значит, вы только розовые? – проговорил тот же голос – А я думал, красные, спросить кой о чем хотел…

– О чем же? – не выдержал Кадзи.

– Да ну их, красных, давайте поговорим о бабах, – огрызнулся кто-то.

– А ты подожди, и до баб доберемся, – ответили ему из темноты.

– В моей части был один красный, – сказал кто-то. – Он говорил, что Америка и Англия нарочно столкнули Германию и Советы, чтоб обоих их опрокинуть. Но Россия устояла, и они решили объединиться с ней, чтоб прикончить Японию. Мы уже четыре года из котелка суп хлебаем, знаем эту самую силу Квантунской армии. Поэтому надо концы рубить. А солдаты, – говорил он, – это народ, и Советы наказывать их не будут, всех по домам отправят. Потому что на войну нас, мол, погнали насильно. Поэтому надо не воевать, а сдаваться, и делу конец.

– Интересные вещи ты рассказываешь. Садись-ка поближе, костер разожжем, – предложил Тангэ.

– Разжигай.

– Что же он еще говорил? – спросил Тангэ и стал разжигать огонь.

– Разное. Язык у него был подвешен хорошо, ничего не скажешь. Наша рота на отшибе от полка укрепление сооружала, так вот он, не знаю как, уговорил командира – тот молоденький был, из вольноопределяющихся, – не принимать боя.

Положив у ног винтовку, Кадзи внимательно слушал.

– Правда, условия у нас были особые, связь мы с полком потеряли. Русские ведь быстро шли, и полк смотался без нас. Вот командир роты и решил, что теперь он как бы уже и не военный.

Костер разгорелся, на лицах солдат замелькали огненные блики. Обросшие, грязные, в последнее время не очень-то честно жившие люди походили на разбойников с большой дороги.

– И все сперва хорошо шло, – продолжал рассказчик, – но что вы думаете случилась, когда рота в плен сдалась?

– А на кой мне это знать! – презрительно бросил кто-то. – Пленным я еще не был, да и быть не хочу.

– Так вот, всех должны были погнать на север, на сборный пункт. А оттуда в Сибирь, на рудники.

– Кто это говорил? – спросил Тангэ.

– Не знаю, но в роте только об этом и толковали. Вот я и сбежал.

– А с тем, красным, что стало? – спросил Кадзи.

– Как-то утром нашли мертвым. Так изуродовали, что и не узнать.

– И за дело! – бросил кто-то. – Тоже умник нашелся!

– Не ты ли его?.. – нахмурившись, спросил Кадзи.

– Нет, что ты! У меня злобы на него не было. Как-никак, он всю роту спас. Я разозлился на русских уж потом, когда по дороге сюда увидел, что они не очень-то церемонятся и с гражданскими…

Все молчали. Кадзи смотрел на пляску красных бликов на стене.

– А зачем же он поверил их агитаторам? – нарушил кто-то молчание.

– Он не им верил, – вставил Тангэ, – он верил в ту силу, что движет их армией.

– Как это?

– Он верил, что они сделают невозможными будущие войны.

– А с японцами, значит, пусть все, что угодно, случится, лишь бы войн не было?

– Да, – твердо ответил Тангэ.

– И если даже твою жену изнасилуют?

– Да.

– Если даже отца и мать изобьют до смерти?

– Если на то будут причины – пусть.

– А если без причин? Просто так возьмут и кокнут! По праву победителей!

Тангэ молчал. Все смотрели на него. Молчание было тяжелое, напряженное. Казалось, вот-вот начнется драка. Нарушил молчание солдат, стоявший у стены.

– Может, ты все же скажешь, что ненавидишь русских? А не то и тебе попадет так же, как тому…

– Я этого не скажу.

Тангэ усмехнулся и взглянул на Кадзи. Тот смотрел на него строго. Кадзи раздражало, что Тангэ охотно завел разговор, который они в свое время не закончили. Доводы Тангэ никого не убедят. Кто прав, кто виноват – рассудит история, когда факты станут на свое место.

Не получив поддержки, Тангэ сказал:

– Даже под угрозой ваших кулаков я не изменю своего мнения о Советской Армии.

– Все свое твердит! – сказал кто-то. – Тебя что, Москва подкармливает?

Все загалдели, разбившись на группы. Страсти разгорались, и неизвестно, чем бы все кончилось, если б в это время сидевший у дверей солдат не крикнул:

– Кто там?

– Свои, – ответили за дверями.

4

В тусклом свете костра Кадзи узнал вошедших. Это были Кирихара, Фукумото и Хикида. Кадзи хотел подняться, но передумал.

Увидев сидящего у костра Ямауру, Кирихара на секунду растерялся, затем его глаза забегали – он искал Кадзи.

– А в лесу уже холодно, совсем как зимой, – сказал он, тяжело плюхаясь возле костра. – Увидели ваш огонек, – и сюда…

– Откуда идете, господин унтер-офицер? – спросил один из солдат.

Кирихара не ответил. Глядя на красные языки пламени, он сказал:

– А здесь неплохо и перезимовать. Провианта до черта! Многие днем с огнем ищут такое местечко.

– Ну а дальше, после зимовки что делать? Пережидать?

– Я на любой фронт работаю. До весны переждем, а там многое может измениться. Сколько осталось до холодов? Месяц, не больше, а за это время много не нашагаешь!

– Тут тоже не сладко, – сказал еще кто-то. – Да и русские могут заявиться.

– Ну и пусть, здесь везде можно спрятаться. Еще и сами вылазку, если надо, сделаем, скажем, в деревню за лепешками.

– Во-во! И за бабами! – ввязался в разговор Фукумото. – А если жратва будет да бабы, чего еще надо!

Снова наступила тишина. Длинная дорога измотала солдат, им надоело постоянно быть настороже, поэтому предложение Кирихары и Фукумото показалось соблазнительным.

– Ну так как? – спросил Кирихара. Но тут неожиданно у костра появился Кадзи.

– Хикида, где вы оставили девушку и мальчика?

Кадзи по времени рассчитал, что Кирихара и его спутники не дошли до деревни. Кадзи задал свой вопрос просто так, он ничего еще не подозревал, но когда Хикида, вместо того чтобы ответить, растерянно посмотрел на Кирихару, Кадзи почуял недоброе.

– Так где вы их оставили? – повторил он свой вопрос.

Вместо Хикиды ответил Фукумото:

– Мы дошли до поворота, откуда была видна деревня, но девка с гонором оказалась. Идите, говорит, дальше своей дорогой, мы теперь и одни доберемся…

Под сверлящим взглядом Кадзи Фукумото замолчал.

– Не ври, – холодно сказал Кадзи. – Как же это вы за один день прошли больше восьмидесяти километров?

– Ну а что, если врет? – вызывающе спросил Кирихара, кося глаза на прислоненную к двери винтовку. – Мог бы сам идти провожать.

Если бы Кирихара на этом замолчал, ничего бы не случилось. Что мог возразить Кадзи на слова Кирихары? Но тот не захотел прекращать разговор.

– Когда я вызвался ее проводить, тебя даже передернуло. Ведь ты все время перед ней рыцаря корчил. «Какой вы добрый, господин Кадзи!» Тьфу! Слушать было противно. Баба от мужчины другого ждет. Да и что с ней было церемониться, перышко-то у ней уже вырвали…

– И ты не церемонился?

– Ясно, нет.

– Что же ты с ней сделал?

– Тоже побаловался малость.

Кирихара не успел договорить. Перешагнув через костер, Кадзи схватил винтовку и с силой ударил его прикладом в скулу. Фукумото рванулся к своей винтовке, но ружейное дуло уже торчало перед его носом.

– Наруто, разряди винтовки этих мерзавцев, – сказал Кадзи и подошел к сжавшемуся в комок Хикиде.

– Что вы с ними сделали?

Хикида, хорошо знал Кадзи, он понял, что тот шутить не будет, и, заикаясь от страха, выложил все начистоту. Китайского парнишку они прикончили, потом забили мула и нажрались мяса. Покончив с едой, они поняли, что идти, собственно, некуда. И тут они распоясались. Неизвестно, что их ждет через пару часов, так стоит ли упускать этот случай? Девушка почувствовала, что ей грозит, и решила дальше идти без солдат. «Нет, ты погоди, как же так, столько вместе шли, а теперь бежишь! Ведь тебя все равно прикончат китайцы. Иди, если хочешь, но сперва и нам услужи».

– Что вы сделали с девушкой? – еле сдерживаясь, спросил Кадзи.

– Так ведь ей все равно бы в живых не остаться! Время-то какое!

– А с мальчишкой?

– Он бросился на нас, ну, я и его ударил прикладом… – зло бросил Фукумото.

В зловещей тишине щелкнул затвор винтовки. Патрон, кажется, лег на место. Сейчас раздастся выстрел. Так подумал Тангэ и приподнялся.

– Вон отсюда, все трое, – тихо, но твердо сказал Кадзи. – И уходите за ночь подальше. Винтовок я вам не дам. И не попадайтесь мне на глаза. По правде говоря, вас надо пристрелить, и я не делаю этого только потому, что сам виноват – нельзя было вас отпускать одних. Ну, убирайтесь, живо!

5

Трое ушли в темноту. Когда их шаги затихли, Кадзи опустился на пол как подкошенный. Наруто собрал разбросанные угли и начал раздувать огонь.

– Вот и перезимовали, – проговорил кто-то.

– Ты, Кадзи, теперь остерегайся, – раздался в темноте другой голос, – они тебе этого не спустят.

– Ладно, учту.

Кадзи вытер рукавом с лица испарину.

– Ничего, Кадзи, – сказал Наруто, – мы пойдем вместе.

Кадзи молча кивнул. Как ужасно все получилось. Он вспомнил ясные черные глаза девушки. И зачем только он отпустил их с этими… Надо было самому с ними идти, а теперь…

«Вы так добры к нам». Это она сказала ему вчера утром, а сейчас ее уже нет в живых…

Разделившись по двое, по трое, солдаты обсуждали случившееся. Их возмущал не сам факт, а то, что японцы надругались над своими. Только поэтому они отказали в сочувствии Кирихаре и считали, что Кадзи поступил правильно. Кроме того, всем понравилась решительность Кадзи.

Кадзи подошел к нарам. Тангэ подвинулся, но ничего не сказал. Кадзи понимал – Тангэ его осуждает, осуждает его самоуправство. Но как бы ты, Тангэ, поступил с этими тремя? Кадзи все порывался задать этот вопрос, но потом раздумал.

Молча они смотрели на черные, похожие на гнилые кости, потолочные перекладины. Вскоре голоса стихли, слышалось лишь невнятное бормотание осеннего ветра. Вот и еще один день позади.

Утром, когда Кадзи уходил, в его отряде было почти тридцать человек.

6

Их прибавилось – значит, они стали заметнее. Поэтому приходилось пробираться по бездорожью. Незаметно они отклонились на юг.

Первым это заметил Кадзи. Далеко впереди наслаивались друг на друга горные вершины.

– Так мы заберемся в горы, – сказал Кадзи, обернувшись к Наруто. – Слишком уж осторожничали, теперь придется брать западнее.

– Проще перемахнуть через хребет, зачем круг давать? – сказал унтер-офицер Комуку. – Сразу в Корее окажемся. А где идти – все едино, лишь бы скорей на родину попасть.

– Это еще вопрос, как скорее… – Кадзи боялся схватки с природой больше, чем с русскими.

Кадзи все же изменил направление. Они сделали большой крюк. Это вызвало в отряде недовольство, но ни один из отряда не ушел, держались все вместе. Кадзи никто не выбирал командиром, он и не напрашивался на командование, но как-то само собой получилось, что все признали его за командира и солдаты охотно шли за ним.

На следующий день, после полудня, они вышли на лесистый склон; отсюда просматривалась вся равнина. Вдруг из-за деревьев их кто-то окликнул:

– Стой! Кто идет?

Встречают по уставу! Значит, свои, но прячутся, черти.

– Кто там? Выходите! – крикнул Кадзи.

– Сами идите сюда! Чего табуном ходите? Снизу все видно.

Возле Кадзи выросли две фигуры.

– Вниз лучше не спускайтесь.

– Почему?..

– Там русские.

Кадзи посмотрел на подошедших солдат.

– Что вы здесь делаете?

– Укрываемся. Вон там наш командир, спроси у него. – Караульный посмотрел на своего товарища. – Отведи их и доложи, а заодно и смену захватишь.

В вырытых в горе пещерах находилось человек пятьдесят солдат. Командир тут, видно, знал толк в укреплениях – пещеры походили на доты и были хорошо замаскированы.

Заросший, приземистый человек, выслушав доклад караульного, подошел к Кадзи.

– Вы что, хотите пробираться на юг?

Кадзи оглядел заношенную офицерскую форму и на мгновение растерялся. Разумеется, он не собирался вытягиваться по струнке, но здесь, видимо, чинопочитание соблюдалось строго.

– Да.

– Гм, конечно, попробовать можно, но вряд ли что из этого выйдет, – сказал офицер. – Там внизу прорублена дорога для вывозки леса, а немного западнее проходит узкоколейка. Обе дороги соединяются в пятидесяти километрах отсюда. Потом начинаются деревни и поля, а за ними проходит железная дорога на Гирин. Дальше еще никто из наших не заходил. И узкоколейку и дорогу проложили японцы, но теперь там хозяйничают русские.

– И много их там?

– Хватит, чтобы вас уничтожить или взять в плен. Наши разведчики насилу оттуда выбрались.

– И вы решили здесь зимовать?

– Сначала думали перевалить через хребет и выйти в Корею. Может, на маньчжурско-корейской границе наши войска, но кто за это поручится? Может, северная Корея уже стала красной. А потом, этот хребет так просто не одолеешь. Там не один погибнет.

– А здесь?

– Тут мы как в укрепрайоне. Попробуй нас взять! У нас ведь есть и пулеметы и минометы. И провизии хватит до весны.

Кадзи чуть заметно улыбнулся. Видно, одержимые еще не перевелись.

– Простите, вам приходилось драться с русскими?

– Нет, мы все время находились в тылу.

– Вам крупно повезло. – Кадзи рассмеялся. – А я знаю, что такое советская артиллерия и что такое ваши пулеметы и минометы…

– А откуда нас можно обстрелять из пушек? – Командир подозрительно посмотрел на Кадзи. – Здесь за нас сама природа. Как они могут сюда пробраться? Тут только пехота пройдет.

– Ладно, пусть будет по-вашему.

Кадзи оглядел окруживших его бородатых людей.

– А весной что собираетесь предпринять?

– Вот об этом давай поговорим. – Командир довольно улыбнулся. – Как ты думаешь, что сейчас стало с Японией?

– Она капитулировала, а территорию оккупировали союзные войска.

– Иными словами, ни рукой, ни ногой шевельнуть не может?

– Вот именно.

– А что, по-твоему, будет с Маньчжурией?

– Ее займет Советская Армия…

Кадзи запнулся. Он сам не знал, что станет с Маньчжурией, ему самому хотелось это знать.

– Интересно, отдадут русские Маньчжурию Китаю?

– По-моему, отдадут…

– Кому? Чан Кай-ши?

Кадзи поискал в толпе Тангэ. Тот ответил ему улыбкой.

– Вряд ли.

– И он согласится?

Кадзи улыбнулся и покачал головой.

– Нет, так просто он ее не отдаст, ведь за ним Америка.

– Ну, вот и договорились! – Теперь командир уже заулыбался. – Чанкайшисты при поддержке американцев выставят русских из Маньчжурии. А там начнется гражданская война. И это будет очень скоро. Вот тогда и мы начнем действовать, пойдем к гоминдановцам. Япония потерпела поражение, но она не погибла. У нее есть один способ выжить – разгадать планы Америки и сотрудничать с ней. Только так Япония может восстановить свою самостоятельность. Надо сыграть на противоречиях между Америкой и Советами.