Текст книги "Условия человеческого существования"

Автор книги: Дзюнпэй Гомикава

сообщить о нарушении

Текущая страница: 41 (всего у книги 48 страниц)

– Не суй нос в чужие дела, ефрейтор!

В тот же момент еще не просохшая щека Хикиды зазвенела от размашистого удара.

– Ступай в сторожку! Готовиться к отправлению! Претензии заявишь потом.

Хикида сразу же подумал о винтовке Кадзи. В любую минуту она может угрожающе приподняться… Что поделаешь, этот тип способен взять на прицел даже офицера!

– А ты перестань дразнить его! – бросил Кадзи женщине. – Чуть только отдышетесь – сразу начинаются шуры-муры. Все вы такие!

– Я не дразню! – шепотом отозвалась женщина. И внезапно закричала: – А вы не стройте из себя святого! Что бы я ни делала, это вас не касается! Может, мне больше нравятся такие, как он

– Это твое дело… – Кадзи попытался сделать безразличное выражение лица, но это ему не удалось. Глаза выдавали вспыхнувшую в нем обиду и огорчение. – Нас везде подстерегает опасность, – тихо сказал он. – Другое дело, если б ты была одна. А так, если случится беда, расплачиваться придется всем…

Женщина предпочла бы, чтобы он просто ударил ее. Она сама прекрасно понимала, что не следовало ей так дерзко отвечать Кадзи. Если б он просто ударил ее, повернулся и ушел, она пошла бы за ним следом, а потом сама попросила бы прощения…

– Ладно, впредь постараюсь не быть вам обузой, – прошептала она. – Невесть какая я вам всем помеха…

Кадзи не ответил ни слова.

– Поскорее возвращайся. Мы уходим… – сказал Тангэ.

19

Тацуко пошла прямо к колодцу. Ей так и не пришлось помыться на речке. А главное, она боялась взглянуть на Кадзи. Не такой он человек, чтобы проглотить обиду, думала она. Она знала много мужчин, но не сумела угадать, что происходило в душе Кадзи. Ей не понадобилось бы просить прощения. Кадзи с нетерпением ждал ее просто потому, что остальные, кроме Хиронаки, были готовы. «Я был груб с ней, – повторял себе Кадзи. – Может, она всерьез обиделась?»

Хиронака все еще спал. Кадзи попытался растолкать его, но тот только повернулся на другой бок. Ямаура и Тэрада спорили, брать ли с собой всю оставшуюся свинину, кости, внутренности – словом, все, что не успели доесть. Придется тогда тащить лишнюю тяжесть. Но оба слишком хорошо знали, какая мука – пустота в желудке. При мысли о вареве из листьев жаль было оставлять даже кости.

Кадзи заканчивал перематывать обмотки, когда совсем близко грянул выстрел. Почти в ту же секунду он услышал свист пули. Следом прозвучал еще выстрел, на этот раз пуля стукнулась о каменную стенку сторожки.

Но не это заставило Кадзи вздрогнуть. Его ошеломило поведение товарищей. Не успел еще он растолкать Хиронаку и отдать первые приказания, как Хикида вихрем выскочил из сторожки, а за ним, не слушая команды Кадзи, понеслись Тэрада и Ямаура.

Теперь уже было невозможно подчинить общие действия единой воле. Трое оставшихся переглянулись, чувствуя полную безвыходность положения. Судя по частоте выстрелов, огонь вели не меньше десяти человек. Стреляли сверху, с дороги. Теперь, когда противник опередил их, бессмысленно было бы принимать бой в хижине. Оставалось одно – бежать.

– Бежим к речке! – крикнул Кадзи.

По сигналу Кадзи Хиронака выскочил из дверей. За ним последовал Тангэ.

Кадзи вспомнил о Тацуко – ее нигде не было. Позвать – значило бы не только выдать себя. Она бросится к своим и попадет под пулю. Кадзи выглянул из-за угла. По дороге бежали люди, вооруженные палками, топорами, серпами. Очевидно, стрелки прятались за деревьями. Пули стали ложиться все ближе к Кадзи. Люди на дороге скрылись из виду, и только громкие голоса свидетельствовали, что они окружают хижину. Кадзи выстрелил наугад. Он хотел подать сигнал своим, что продолжает сопротивляться. Несколько мгновений он ждал, что они ответят ему: поняли. Но они не ответили. Из кустов на дорогу выскочили ополченцы с винтовками. Кадзи кинулся через огород в поле, густо поросшее просом. Дыхания хватило ровно настолько, чтобы добежать до спасительного укрытия. Колосья вокруг стали тотчас падать, скошенные пулями. Ополченцы стреляли все точнее. Теперь он передвигался почти ползком.

Внезапно выстрелы смолкли. Очевидно, они уже снизу. Окружили сторожку, убедились, что пустая, и теперь ползком подбираются к полю. Безудержный страх от сознания, что кольцо сжимается, поднимал Кадзи на ноги. Он уже готов был броситься в открытую к лесу, когда услышал пронзительный женский крик и невольно приподнял голову. За деревьями, окружавшими колодец, виднелась фигура ополченца. Очевидно, Тацуко, не успев скрыться, спряталась у колодца. И они нашли ее. Кадзи привстал и выстрелил. Человек подскочил. В ту же секунду над ухом Кадзи свистнула пуля. Кадзи весь во власти злобы и страха, короткими перебежками бросился назад, к сторожке. Он стремился пробраться ближе к колодцу. Колодец был почти рядом, но все усилия приблизиться к нему оказались напрасными – Кадзи делал бессмысленные круги по полю, но только отдалялся от него.

Одиночные выстрелы послышались теперь с реки. Кадзи перестал стрелять. И тут он понял, что его оставили в покое. Он лежал неподвижно, стараясь отдышаться. Если он пролежит здесь, не шевелясь, до ночи, то, может, ему удастся спастись. Товарищи разбежались. Возможно, он вообще остался один. Нет, женщина тоже, наверно, спаслась. Прошу тебя, господи, сделай так, чтоб она спаслась!

Кадзи высунул голову. Окруженная зеленью хижина темнела в надвигавшихся сумерках. Кадзи поднялся на ноги и взглянул на дорогу. Ее не видно. Только ветви деревьев шелестели прохладой.

С винтовкой наперевес он приблизился к хижине. Вошел. Остатки свинины, просо, которое они получили сегодня утром, вся их поклажа исчезли. Кадзи пошел к колодцу. У колодца лежал мертвый ополченец. Тот, которого он подстрелил. Чуть поодаль по земле расплылось черное пятно. Кровавый след тянулся в огород. Туда дотащилась Тацуко. Он нашел ее. Она почти не дышала. На плече зияла открытая рана.

Когда он приподнял ее, она с трудом открыла отяжелевшие веки и пошевелила губами. Жизнь уже покидала ее. Она потянулась уцепиться за китель Кадзи, но руки уже не слушались ее.

Он отпустил ее, она упала ничком на землю. Кадзи приставил винтовку ей к затылку…

Тангэ услышал выстрел на полпути к хижине. Он прибавил шагу, потому что увидел Кадзи. Кадзи стоял неподвижно, словно окаменев. Тангэ подбежал к нему и, увидев, что произошло, отвернулся.

– Теперь я не просто беглец, – чужим, неузнаваемым голосом сказал Кадзи. – Теперь я буду драться!

Тангэ пожал плечами:

– Ожесточились люди, и те и другие…

– Если так рассуждать, можно оправдать что угодно! Ведь она была безоружная, женщина…

Тангэ не противоречил ему. Как-никак, Кадзи один оставался здесь до конца, пытаясь ее спасти.

– Где остальные? – после долгой паузы спросил Кадзи. – Давай собери их, пусть идут сюда…

Хиронака укрылся в зарослях вербы на берегу. Хикида и оба молодых парня, очевидно, перебрались на другой берег и углубились в поле, потому что не отвечали на зов.

– Это Хикида увел их, не иначе! – Хиронаке не хотелось вылезать из своего укрытия. – А я стрелял отсюда, слыхали? Если б Кадзи сумел заманить этих мерзавцев поближе, я мог бы перестрелять их всех до единого.

– Ты бы сказал об этом Кадзи, когда он один принял бой возле хижины! – отрезал Тангэ и двинулся вверх по склону разыскивать остальных.

Эти трое бежали, пока не выбились из сил. Добравшись до леса, оглянулись: оттуда хижина казалась маленькой, как игрушка. Это успокоило их и в то же время заставило устыдиться своего поспешного бегства. Теперь, когда опасность миновала, их тревожило отсутствие Кадзи. Тревога эта усиливалась по мере того, как сгущались сумерки.

– Что будем делать? – прошептал Ямаура. – Без господина ефрейтора неизвестно даже, в какую сторону подаваться.

Тэрада кивнул. Лицо у него было мрачное. Он раскаивался, что удрал. Если теперь Кадзи назовет его трусом, придется смолчать – он заслужил это. Но ведь Хикида первый побежал. Если опытный, бывалый солдат удирает со всех ног, что делать новобранцу? Тэрада негодовал на Хикиду, то и дело бросая на него злые взгляды. Хикида, стараясь замаскировать улыбкой ту же тревогу, сказал Ямауре:

– Как-нибудь обойдется! Он ведь тоже не бог, в конце концов, ваш ефрейтор. Не может того быть, чтобы мы не разобрались, где восток, а где запад. Подождем здесь до утра, а там посмотрим…

Тэрада и Ямаура переглянулись.

– Ох, душа не на месте… – прошептал Ямаура. – А если господин ефрейтор погиб?

Когда они услышали, что Тангэ зовет их, они, даже не взглянув на Хикиду, стрелой пустились на его голос.

20

Кадзи стоял в дверях хижины. Ботинки и обмотки были перепачканы в глине. Китель промок от пота.

– Ты что это? – спросил Тангэ.

Кадзи кивком показал в сторону колодца.

– Похоронил… – прошептал он.

– И того китайца тоже?

Лицо Кадзи, угрюмое, готовое в любую минуту вспыхнуть гневом, исказилось недоброй усмешкой:

– Его даже товарищи бросили, почему я должен его хоронить? Хоронить человека, убившего эту женщину? Она-то в чем была виновата?

– Ты сражался с ними, поэтому ненавидишь их, а я нет…

Тангэ направился к колодцу. Кадзи остановил его.

– Устыдить меня хочешь?

– Таких сложных соображений у меня нет. Просто есть время, вырою могилу, и все. Ты похоронил женщину. Значит и китайца этого нужно похоронить… Ты не хочешь – значит это сделаю я.

Тангэ ушел к колодцу. Кадзи отвернулся. На глаза попался куриный насест, устроенный высоко над землей, чтобы оградить кур от хорька. Кадзи просунул руку, вытащил курицу и резким движением свернул ей шею. Он доставал их одну за другой и душил. Подошел Ямаура.

– Помочь?

Кадзи разжал руку и вдруг потупился. Воцарилось молчание. Курица тяжело плюхнулась к ногам Кадзи.

– Больше таких дурацких поступков не будет, – хрипло произнес он. – Тех, которые уже сдохли, возьмем с собой. Теперь, пожалуй, не скоро придется проходить мимо жилья…

21

Несколько дней шли сопками, избегая равнин, где могли попасться населенные пункты. Еды не хватало, но пока дорога в сопках не отклонялась от намеченного маршрута, Кадзи упорно держался горных тропинок. «Здорово подействовал на него этот последний налет», – думал Тэрада. По наблюдениям Тангэ, Кадзи избегал жилых мест не только из осторожности. Казалось, он боится самого себя, инстинктивно чувствуя, как беспощадно стал бы сражаться в случае нападения. Возможно, Тангэ угадал.

Наступил день, когда сопки кончились и перед ними открылась равнина. Бескрайняя, она протянулась до самого горизонта, а горный хребет отклонялся далеко в сторону, огибая ее с востока.

Внизу, у самых ног, раскинулось большое селение. Широкая дорога убегала на запад, вдали виднелась еще одна деревня, поменьше. Чуть ближе тянулась полоса леса. За лесом угадывалась полноводная река.

– Надо попытаться пройти! – сказал Кадзи. – А на дальнем поле за деревней закусим. Кукуруза, должно быть, созрела.

Сквозь редкий лесок бежала извилистая тропинка от опушки к деревне вниз по отлогому склону.

На опушке, под гигантской сосной, лежали трое солдат, наблюдая за деревней. Группа Кадзи подошла к ним с тыла почти вплотную.

Когда Кадзи окликнул их, навстречу поднялся человек могучего телосложения с погонами унтер-офицера.

– Вовремя подоспели! – сказал он, ничуть не удивившись. – Чертовски скверное местечко!

– Почему? – спросил Кадзи, ощутив неприязнь при виде упитанной, лоснящейся физиономии.

– Взгляни сам! Красные повязки так и кишат!

Действительно, у многих людей там внизу на рукавах алели повязки.

– От чего это они всполошились? – спросил Кадзи.

Унтер-офицер нахмурился. Ему явно не понравилась манера Кадзи разговаривать.

– Двое наших спустились в поселок, – ответил один из двух ефрейторов, лежавших под сосной. – Вон видишь, между дорогой и полем народ толпится? Там они и попались оба…

– Вы что же, выслали разведку и даже не поддерживали ее? – поинтересовался Кадзи.

– Да они мигом влипли… – ответил ефрейтор с таким видом, будто не находил в этом происшествии ничего особенного.

– Поддержка? Какая там поддержка, когда нас всего трое! – побагровев, бросил унтер.

– Говорил вам, надо было всем вместе идти! – возразил другой ефрейтор, и тогда унтер, метнув на него свирепый взгляд, гаркнул:

– А ты заткнись! Тоже мне, рассуждать берется. Из какой части? – спросил он у Кадзи.

– Из уничтоженной… – сказал Кадзи.

– О-о, значит, герои!.. – Вот что, давайте примем такую тактику, – унтер показал вниз. – Видишь эти здоровенные валуны? Давай жми туда и прикрывай нас! А мы одним броском доберемся вон до того бобового поля, видишь? И оттуда будем прикрывать вас, так что вы спокойно перебежите.

Кадзи переглянулся с Тангэ и усмехнулся.

– План превосходный, да только невыгодный для нас.

– Почему это?

Кадзи опять усмехнулся. Кто же доверится человеку, который спокойно наблюдал, как гибнут его товарищи?

– Да потому, что стоит вам добраться до безопасного места, как вы, пожалуй, рассчитаете, что тремя винтовками поддержку, мол, все равно оказать невозможно, или что-нибудь в этом роде… Не хочу быть брошенным на произвол судьбы – вот почему. Давайте сделаем лучше так: вы трое и я вместе с вами останемся здесь и будем прикрывать остальных. А они под командой вот его, – он показал на Тангэ, – перебегут к полю и оттуда прикроют нас.

Унтер скорчил кислую мину. Ефрейтор, на которого он недавно прикрикнул, смотрел на Кадзи, доброжелательно улыбаясь. «А ты, видать, стреляный воробей!» – говорила эта улыбка.

– Ты что, не доверяешь нам? – спросил унтер. У него было такое выражение лица, будто он не постесняется в случае чего дать зуботычину.

– Не в вас дело, – невозмутимо ответил Кадзи. – Обстановка такая, что за самого себя не станешь ручаться… Ну, так как же? Не согласны – мы будем действовать самостоятельно.

– Постойте! – вмешался Тангэ. – Может, лучше дождаться ночи?

– Сегодня ночь будет лунная… – произнес Ямаура. Непонятно было, что он имел в виду – что лунной ночью будет легче идти или что при луне их легче сцапать.

– Ночи?! В деревне засекли нас, – сказал унтер. – Они только ждут, чтобы мы спустились, а надоест ждать – сами сюда пожалуют.

– Затяните покрепче шнурки на ботинках… – тихо распорядился Кадзи, обращаясь к Тэраде и Ямауре.

Поселок раскинулся широко. Наиболее опасным для перебежки был небольшой участок, метров четыреста, между дорогой, соединявшей обе деревни, и тропинкой в сопки. Все остальное пространство представляло собой сплошное зеленое море полей, где ни та, ни другая сторона не могла бы вести эффективный огонь.

Потребовалось не менее получаса, чтобы пересечь эту опасную зону. Первая группа, под командованием Тангэ, добралась до валунов сравнительно благополучно. Его самого, правда, легко ранило – пуля поцарапала руку повыше локтя. Второй группе пришлось гораздо труднее. Они намеревались проскочить без стрельбы, но натиск ополченцев, на подмогу которым подоспело чуть не все мужское население деревни, оказался настолько стремительным и энергичным, что Кадзи и его новым спутникам уже никак нельзя было полагаться на прикрывающий огонь товарищей. Пришлось каждому на свой страх и риск вести бой. Их вынудили бежать совсем в другом направлении, чем они наметили.

Солнце уже висело над горизонтом, когда обеим группам удалось соединиться. Теперь их было девять. Они шли, оглядываясь, а за ними тянулись вкось причудливые длинные тени.

Дружелюбно настроенный ефрейтор – его звали Удзиэ – догнал Кадзи.

– Я обязан вам жизнью…

Удзиэ в самом начале перебежки споткнулся и расшиб колено. Если б не Кадзи, который заметил это и, вызвав огонь на себя, дал ему доковылять до валунов, Удзиэ и вправду не выбрался бы живым.

– Вы, видать, из гражданских, а? – поинтересовался Удзиэ. – А воюете здорово! – В улыбке, с которой он смотрел на Кадзи, светилась благодарность.

– Двусмысленный комплимент! – улыбнулся и Кадзи. – Еще недавно я был самым обычным и тихим парнем. А вот научили убивать…

– Ничего не поделаешь… А мне, знаете, даже как-то не по себе… Отчего это нас повсюду так ненавидят?

– Их право, – сказал Кадзи и перевел взгляд с Удзиэ на Тангэ. – А может, тут дело не только в ненависти. Может, им просто интересно за нами охотиться!

Зачем он это говорит? Охотиться! Значит, у охотников имеется на это достаточно оснований… Ведь он и сам готов был признать это. Но сейчас в нем кричало инстинктивное озлобление загнанного зверя. И оно заглушало голос рассудка.

Тангэ шагал молча. Болела рука, огнем жгло локоть. Болела не только рука, но и душа. Конечно, он знал заранее, что путь беглеца будет нелегким. Но путь этот оказался в тысячу раз труднее. Тангэ бежал от войны, а война цепко держала его в своих когтях. Теперь он и сам осознал это. Когда ополченцы стреляют в него, и он бежит, спасаясь от пуль, кто он? Где его убеждения? Отчего, зачем подстерегают его наравне с остальными?

– Стоп! – внезапно скомандовал Кадзи. – Давайте разживемся здесь кукурузой!

Он подошел к Тангэ и осторожно распорол рукав его кителя.

– Подумать только, почему пуля выбрала из всех именно тебя… Какая ирония судьбы!.. – съязвил он, осматривая рану. – Даже дух мертвого тебе не помог, несмотря на все почести, которые ты ему оказал!

«Если бы ты держался ночных переходов, этого могло не случиться!» – едва не выпалил Тангэ. Подошел унтер. Его звали Кирихара.

– Худо ли, хорошо ли, а выбрались. Ну, кто у нас будет за старшего? – Он оглядел всю команду.

Кадзи не успел рта раскрыть, как ефрейтор Фукумота – один из трех новых знакомцев – сказал:

– Ясное дело, вы, господин командир отделения! Правильно я говорю, боевые друзья? И по званию, и по опыту, с какой стороны ни возьми…

– Я против! – Привычное, до отвращения знакомое «боевые друзья» в одну секунду восстановило Кадзи против унтера. – Опыт – качество драгоценное, это бесспорно, но что до званий, так нам на них начхать. А опыт ваш мне известен: на глазах позволили двоих убить. В нашей группе командир я. И если уступлю старшинство, так только ему! – он показал на Тангэ. – Можете действовать самостоятельно, без нас, если вам не по душе мое звание. Я – ефрейтор…

Никто не отвечал. Хикида недолюбливал Кадзи, зато из этих троих Удзиэ явно склонялся на его сторону.

– Демократия, – засмеялся Кадзи. – Кто желает быть атаманом – милости просим! Только уж и рисковать – так в первую очередь атаману. Такая у нас конституция!

22

Всю ночь напролет лил дождь. Они промокли до нитки, никто не спал.

Среди ночи поднялись и пошли. Тьма казалась бездонной. Шли чуть не ощупью. Всякий раз, когда кто-нибудь оступался или натыкался в темноте на невидимое препятствие, раздавались проклятия. Кирихара всю дорогу ворчал. Он плелся последним.

– Не послушались меня! Спали бы сейчас на кане, в тепле и во сне бабу видели…

Вечером, когда они проходили мимо деревушки, он предлагал остановиться там на ночлег. Ополченцев в деревушке не было, и Кадзи тоже испытывал немалый соблазн заночевать под крышей. Но его беспокоили эти двое – Кирихара и Фукумото. Что им взбредет в голову? Удзиэ и сам-то не очень полагался на них.

– Утешься, – бросил Кадзи, не оборачиваясь, – что тебе спящему там шею не свернули!

На рассвете они увидели деревню – десяток-другой домов, обнесенных глинобитной стеной.

Кадзи задержал шаг. На рассвете в деревне должно пахнуть дымком, должны слышаться голоса или хотя бы собачий лай. Здесь все было тихо. И почему деревня обнесена этой стеной? Кадзи впервые видел такое в этих краях.

Осторожно подошли ближе. Только тогда они поняли, что это поселок японских колонистов, оставленный обитателями. Очевидно, жители эвакуировались еще до начала военных действий. В домах с японской дотошностью все было содрано, вплоть до обшивки стен. В сенях аккуратно сметены в кучки мусор и разный хлам. Выходит, у них было достаточно времени для сборов. Не похоже, чтобы они надеялись когда-нибудь вернуться…

Дождь перестал, но сразу двигаться дальше не хотелось. Все продрогли, нужно было обсушиться и согреться. Кадзи вытащил заветный коробок. Спичек оставалось еще почти половина, но они отсырели.

Принялись обшаривать дома. Но вскоре всех охватила досада. В кои-то веки набрели на удобное жилье – и вот тебе: даже огня не развести! Неудачи преследуют их. Кадзи уже готов был приняться добывать огонь трением, как это делали пещерные люди, но в это время с торжествующим криком «Нашел, нашел!» прибежал Ямаура. Он принес две серные спички и огарок свечи.

Запылал огонь в очаге. Кирихара и Фукумото тотчас разделись.

Сварили тыкву. Ужинали молча и сразу завалились спать.

Но спать не пришлось. Их подстерегали целые полчища блох. Блохи изголодались и набросились на них всей колонией. Кадзи сунул руку под рубаху и содрогнулся: они обсыпали грудь, будто песок.

Кирихара яростно скреб широкую, мускулистую грудь.

– Чертовы блохи… У тех русских, у беляков, тоже порядочно было блох, но не так все же…

– Ну нет, там было славно! – откликнулся Фукумото. – Такой красавицы бабы мне отродясь видеть не приходилось!

Кадзи насторожился.

– Да, эти черти, Отани и Тамура, умели дела обделывать, собаки! – засмеялся Кирихара. Кадзи понял, что речь идет о тех двух солдатах, убитых в поселке. По голосу показалось, что Кирихара повернулся к нему. – Заманили русского в погреб, а он, верзила, разрази его гром, сильный оказался, что твой медведь, едва вдвоем одолели. А мы с Фукумото тем временем с женой его тешились… – Кирихара громко рассмеялся.

…Чета русских, о которых шла речь, приветливо встретила Кирихару с товарищами. Должно быть, они не верили в победу Советской армии. Кирихара сумел втолковать им, будто он с товарищами отстал от своей части и теперь спешит в тыл, чтобы присоединиться к какому-нибудь крупному соединению. Многие русские белоэмигранты не столько верили в победу Квантунской армии, сколько цеплялись за эту надежду, и на это у них имелись причины. Хотя поколение, когда-то бежавшее от революции, успело смениться новым, страх перед Красной Армией, подогреваемый ложными слухами, будто она грозит уничтожить всех, кто сотрудничал с японцами, в той или иной мере владел многими жителями русского происхождения в Маньчжурии.

…Наевшись, Кирихара уставился на хозяйку – полную, красивую женщину. Он мигнул своим и попросил хозяина принести из погреба еще вина. Этот русский очень гордился своим вином. «Они вам помогут», – показал Кирихара на своих товарищей. Те мгновенно поняли своего командира. Одного знака глазами было достаточно, чтобы сообразить, что тот задумал. Подозвав любезно улыбающуюся женщину, Кирихара набросился на нее.

Хозяину, когда тот понял, зачем его заманили в погреб, пришлось вступить в схватку с двумя японскими солдатами. Великан наносил им свирепые удары, но так и не спас жену…

– Нет, поглядел бы ты на их рожи, когда они вернулись и увидели меня с ней! – Кирихара вытянул ногу и толкнул Фукумото в бок. – Помнишь?

Тэрада и Ямаура притворялись, будто не слышат. Им были не по душе такие разговоры, Фукумото усмехнулся.

– А Удзиэ-то, вот балбес! – снова захохотал Кирихара, взглянув на потупившегося Удзиэ. – Так и не сумел… Чего это тебя трясло от страха, а Удзиэ? Первый раз, что ли?..

– Ничего не скажешь, блестящий подвиг! – произнес Кадзи.

Удзиэ вскинул глаза, но, встретив уничтожающий взгляд Кадзи, снова опустил голову.

– А вам не попадались дома русских эмигрантов? – обращаясь к Кадзи, спросил Фукумото. – У них хорошо! Мед, мясо, колбаса – ох и вкусная!

– А бабы!.. – заметив угрожающее выражение лица Кадзи, нарочно подзадоривал Кирихара. – Солдаты теперь что волки, голодные…

– А мы-то в лесу улиток жрали! – простонал Хикида.

Кадзи встал.

– Ну, вот что: если впредь кто-нибудь посмеет тронуть женщину, пристрелю на месте! Так и знайте!

– Это еще что за угрозы? – Кирихара расхохотался. – Брось, Кадзи. Подумаешь, женщины… Может, и японкам сейчас не меньше достается. Нынче все порядки в мире полетели к чертям собачьим! Да и ты сам не ангел! На моих глазах вон уже скольких пристрелил. Это только при мне, а сколько отправил на тот свет раньше, а?

Что ж, это правда. Чем он отличается от них? Он тоже крал, убивал. Разве что женщин не насиловал… А по сравнению с убийством и впрямь это не такое уж тяжкое преступление. И все-таки чем-то он отличается от них.

– Хватит пререкаться! – крикнул он. – Причинять жителям вред и трогать женщин запрещаю, и баста!

– А я твоего приказа, может, и не послушаю! – усмехнулся Кирихара. – Он, видно, еще не знает, что я за человек! – бросил он Фукумото.

– Примерно представляю, – сказал Кадзи. – Очень возможно, что либо ты застрелишь меня, либо я тебя… Но то, что я сейчас сказал, запомни. Слышишь?

– Когда все летит вверх тормашками, нечего придираться к человеку, – долетел до него голос Кирихара. – Может, в следующую минуту помрешь… Потому-то человек и дает себе волю. Живем, как говорится, сегодняшним днем. Прожил день – и ладно. Может, он последний!..

Кадзи напряженно размышлял, как разойтись с людьми Кирихара.

– Может, Японию уже положили на обе лопатки, а? – словно издали долетел до него голос Фукумото.

Кадзи хотелось слышать, что скажет Кирихара, но незаметно для себя он задремал.

23

Сразу за деревней высились посевы гаоляна. Дальше шел овес. Чуть левее темнели задние дворы и постройки китайской деревни. Не меньше сотни домов. В стороне стояли аккуратные домики, обнесенные глинобитной стеной: японский поселок, и тоже покинутый обитателями.

Решили двинуться напрямик через гаолян и овес.

Прошли почти половину, когда на окраине деревни показались люди. Кадзи сосчитал их. Трое… Пятеро… Стоят неподвижно и, похоже, смотрят в их сторону.

– Вылезли, черти! – сдавленным от волнения голосом проговорил Хикида.

– Господин ефрейтор, смотрите! – встревоженно позвал Ямаура.

– Не обращай внимания, иди! – одернул его Кадзи.

Но там их собралось уже не меньше сотни. У многих были винтовки. Странно только, чего они стоят, не двигаются.

Скоро и это стало ясно. От японского поселка ударила пушка. «Танковое орудие», – определил Кадзи. Знакомый до ужаса грохот. По ним застрочили из автоматов. И почти в ту же секунду они увидели, что им наперерез, разбившись на цепочки, ринулись ополченцы.

– Да они вовсе не за нами охотятся! – воскликнул Удзиэ и показал направо: через овес бежали серые фигуры в японском обмундировании. Лицо Удзиэ покрылось каплями пота, крупными, как горох.

– Скажи на милость, из орудия палят!.. – пробормотал Кирихара.

– Что будем делать? – спросил Тангэ. – Как бы сеть не загребла и нас вместе с главным уловом!

Кадзи показал в сторону деревни: среди ополченцев мелькали советские солдаты. Видно, они и руководили погоней.

– Уходим в кукурузу! – крикнул Кадзи.

Прежде всего нужно было укрыться.

Но укрыться не удалось. Та, вторая группа, уходившая овсами, неожиданно повернула сюда же, в кукурузу. Кадзи понял это, когда ополченцы, развернувшись широкой цепью, начали окружать кукурузное поле.

– На огонь не отвечать! – скомандовал Кадзи.

Он вовсе не рассчитывал заслужить таким образом снисхождение. Просто стало ясно, что борьба с численно превосходящим противником безнадежна. И еще он опасался, что если они откроют огонь, их обнаружит та, вторая группа и, чего доброго, захочет к ним присоединиться. Хватит своих головорезов, один Кирихара чего стоит.

Обстановка осложнилась. Особенно когда из-за брошенного колонистами поселка выполз танк и начал, хотя и не слишком активно, вести предупредительный огонь по кукурузному полю. Первый же снаряд разорвался почти под носом. Кадзи понимал, что огонь ведут не по ним, а чтобы отрезать той, другой группе дорогу в заросли кукурузы. И все-таки надо было уходить.

– Вот незадача! – простонал Удзиэ. – Ну что мы сделали им плохого?..

– В самом деле, совсем ничего? – Кадзи метнул на него свирепый взгляд.

Кольцо замкнулось. Теперь ополченцы медленно затягивали вокруг них петлю.

– Как быть? – Хиронака не скрывал растерянности. – Отсюда не выбраться!

– Похоже на то… – кивнул Кадзи.

Ямаура с силой дернул его за рукав.

– Господин ефрейтор, сзади дым!..

Там, где минуту назад мелькали фигуры ополченцев, замыкавших кольцо окружения, стелилась полоса белого дыма. Промокшая после дождя земля мешала огню.

– Подожгли?! Крестьяне подожгли поле?! Кадзи казалось, что он кричит, хотя в действительности он шептал. Все это было похоже на сон. Чтобы поймать их, крестьяне подожгли свое добро!

– Кукуруза все равно погибла, всю поломали, – растерянно произнес Ямаура, когда-то работавший на земле и разбиравшийся в сельском хозяйстве. – Вот и решили поджечь…

Даже Кирихара изменился в лице.

– Так теперь нас перестреляют поодиночке! – Кадзи закусил посеревшие губы.

– Сдаемся? – Тангэ смотрел на Кадзи. – Не выбраться ведь!

– Болван! Как же, станут они брать тебя в плен! Видишь, огнем выжигают! – крикнул Кадзи.

Возможно, он ошибался. Возможно, они для того и подожгли поле, чтобы заставить их сдаться… Но Кадзи не верил этому. Еще несколько мгновений назад он сам думал, что лучше сдаться, но, увидев огонь, ожесточился.

– Слушай мою команду! Разбейтесь по двое! Будем прорываться! – закричал он. – Будем сбивать огонь стеблями! Пока еще не разгорелся! За мной!

Разбились по двое и врассыпную кинулись туда, где уже змеились багровые языки пламени.

Кадзи бежал в паре с Тэрадой. Кто-то позвал на помощь. Ему почудился голос Удзиэ. Он не оглянулся. Они вынырнули из завесы дыма и остановились. Ополченцев здесь не было. Очевидно, те не ждали их с этой стороны.

Удзиэ так и не появился. Остальные ползком пробирались через овсяное поле. Кадзи и Тэрада двинулись за ними тоже ползком. У опушки леса они залегли. Они видели, как ополченцы сбивали пламя, как повели к деревне группу японских солдат с поднятыми руками.

– До ночи заляжем здесь… – сказал Кадзи. Жалкая, растерянная улыбка блуждала по его лицу. – Можно сказать, чудом спаслись…

Ответ Тангэ был для Кадзи полной неожиданностью:

– Повезло, а только, откровенно сказать, я твоих действий не одобряю!

– Чего же ты от меня требуешь? – в голосе Кадзи прозвучал гнев и что-то похожее на мольбу. – Для себя одного стараюсь, что ли? Ну чего ты от меня хочешь?

– Мы спаслись потому, что накануне шел дождь, а вовсе не благодаря твоему блестящему руководству!

– Я и действовал в расчете на дождь!

– А, брось! Лезешь напролом, не разбирая – куда, словно дикий кабан! Вот еще одного потеряли. Где Удзиэ? То-то!

Возможно, он прав. Да, Кадзи не хотел плена, это верно. Не верил, что в плену можно сохранить жизнь, и не хотел верить.

– Ну а что ты предлагаешь? – К ним ползком подобрался Кирихара. Он слышал их разговор. – Нас травят, как зверей, а нам молчать?

Тангэ только покосился на него.

– Подождать до темноты, да и пустить им красного петуха! – пригрозил Кирихара.