Текст книги "Королевское приглашение"

Автор книги: Джулия Фэнтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 20 страниц)

В Техасе, на ранчо «Джакаранда», Клифф Фергюсон едва не поссорился со своей дочерью Ребеккой.

– Почему это мы откажемся? Нет уж, папочка, раз нас пригласили – поедем, и все!

Клифф с сожалением покачал головой. Встреча с Габи принесет новую боль. Нет, больше он не сможет ступить на костанскую землю.

В Палм-Бич сестра покойного Хьюстона Уорнера, Алисия, прошлась по дорогим магазинам на Уорт-авеню. Вернувшись домой, она сразу заметила среди свежей почты плотный кремовый конверт. У нее дрогнуло сердце.

Принцесса Монако Каролина обсуждала с пресс-секретарем свой график на текущий месяц. При виде конверта с печатью костанского княжеского дома она сразу поняла, что приглашена на венчание. С довольной улыбкой она приказала особо отметить указанный день в своем календаре.

В Букингемском дворце королева Елизавета II, сидя у себя в кабинете, просматривала предварительно разобранную секретарем почту. При виде приглашения из Коста-дель-Мар она вздохнула и погрузилась в невеселые раздумья о семейной жизни собственных детей. Однако она решила подтвердить свое согласие присутствовать на этой церемонии, тем более что они с Генрихом не виделись целую вечность…

В аэропорту чилийской столицы стоял длинный черный лимузин. Никос Скурос, развалясь на заднем сиденье, развернул последний номер «Пари-матч», купленный в киоске.

«Свадьба века», – кричали заголовки на первой полосе.

Никос придирчиво изучил объявление о помолвке и официальную фотографию, на которой Тедди Уорнер, в розовом шелковом платье и потрясающем бриллиантовом колье, была изображена под руку с Жаком, новоиспеченным князем, одетым в военный мундир с костанскими регалиями. Скурос досадливо скомкал газету и бросил ее под ноги. Жизнь не кончается, сказал он себе. Были бы деньги.

– La oficina del présidente [15]15
  Канцелярия президента (исп.).


[Закрыть], —бросил он по-испански шоферу.

Щурясь от яркого солнца, Никос разглядывал улицы Сантьяго. Весь город был к его услугам. В Чили, как и повсюду в Латинской Америке, деньги открывают любые двери. Кокаиновый бизнес, который в последние годы был на подъеме, сулил неограниченные возможности.

Да, риск есть. Но если действовать с умом…

Никос Скурос расслабился и улыбнулся своим мыслям.

– Мистер Фергюсон, я рада, что смогла до вас дозвониться, – говорила Кристина своим глубоким, чуть хрипловатым голосом.

Из трубки доносилось прерывистое дыхание.

– Простите, ваше высочество, не сразу услышал телефон – я был во дворе. Чем могу служить?

– Вы получили приглашение?

– Да, благодарю вас. Только у меня, к сожалению, на этот день назначены важные дела, так что мы с дочерью не сумеем выбраться. Очень прошу меня извинить.

– Но вы просто обязаныприбыть! – сказала Кристина, хотя у нее на языке крутились совсем другие слова: Что же ты терзаешь мою сестру, упрямый черт?– Это же важное событие!

Фергюсон колебался:

– Нет, принцесса Кристина, это невозможно.

– Что значит «невозможно»? – возмутилась Кристина – Габи уже полтора месяца почти ничего не ест, она превратилась в тень – и все по вашей милости! Вы разбили ее сердце.

– А не наоборот? Впрочем, это теперь не имеет значения. Я ценю вашу заботу, принцесса Кристина, но для всех нас будет лучше, если…

Кристина стиснула зубы. Ей никогда не приходилось разыгрывать из себя Купидона, и эта роль оказалась не из приятных. Клифф Фергюсон не желал сделать шаг навстречу, как, впрочем, и Габи.

– Я настаиваю! Могу прислать за вами наш самолет, хотя у вас, как мне известно, есть свой собственный. Убедительно прошу вас приехать. Отец воспримет ваш отказ как личное оскорбление, – на ходу придумала она. – Габи ждет вас. Она в тяжелом состоянии.

– Я думал, что это Тедди в тяжелом состоянии.

– Тедди уже выздоровела. А Габи изболелась сердцем, Клиффорд. Я знаю свою сестру – она из породы однолюбов. Если бы вы ее видели… Она тоскует, Клифф. Я за нее всерьез беспокоюсь. Что вам стоит поговорить с ней? Хотя бы десять минут. От силы – пятнадцать. А потом никто вас не станет удерживать.

Повисла пауза. Потом Кристина услышала то, чего добивалась: сдержанный смешок.

– Стало быть, вы настаиваете, чтобы я прилетел на венчание и провел десятиминутную беседу с Габи? Так я понимаю?

– Именно так.

– А позволительно ли мне будет задержать ее внимание на двадцатьминут, если, конечно, я обязуюсь не превышать регламент?

– Сколько угодно, – рассмеялась Кристина. – Ну, пожалуйста! Мы с Габи не всегда ладили, как положено сестрам – иногда грызлись, как кошки, но сейчас я не могу равнодушно смотреть, как она мучается.

– Она знает о вашем звонке?

– Что вы! Конечно нет! Это будет для нее сюрпризом.

– Ясно. Будем надеяться, что этот сюрприз не огреет меня по голове. Приеду, – поставил точку Клифф.

В Вандомский замок поступали сотни пакетов со свадебными подарками. В Большом салоне их аккуратно распаковывали и выставляли для обозрения. Королева Елизавета прислала гравированный серебряный поднос. Мультимиллионер Джон Клюге подарил новобрачным антикварные настенные часы семнадцатого века. От князя Монако Ренье пришел изящный фарфоровый сервиз с ручной росписью. Федерация спортивных обществ Коста-дель-Мар преподнесла миниатюрную копию Вандомского замка, изготовленную из камней-самоцветов. Потом настал черед распаковывать подарки от Ивана Лендла, Штеффи Граф, Вупи Голдберг.

– Просто невероятно! – сказала Тедди опытной секретарше, которая помогала расставлять подарки на столах и объясняла, как пишутся благодарственные письма. – Как в сказке!

Женщина кивнула:

– Мадемуазель Уорнер, не желаете ли открыть посылку от президента Клинтона?

Прошло три недели. Проснувшись утром, Тедди не сразу поняла, где находится. Парчовые драпировки, старинные картины в массивных позолоченных рамах – все это было словно из другого мира.

– Мадемуазель Тедди? – в дверь деликатно постучала горничная. – Ваш завтрак.

Тедди села в постели, накинув нежно-голубой халат, расшитый скрещенными теннисными ракетками. Ей совсем не хотелось есть, но Кристина накануне советовала ей во что бы то ни стало подкрепиться хотя бы печеньем и горячим кофе. Впереди был долгий, напряженный день.

– Желаете что-нибудь еще, мадемуазель?

– Нет, спасибо.

Настал день ее венчания.

Тедди не могла унять дрожь в руках. Слава Богу, ее болезнь отступила, однако врачи настоятельно рекомендовали ей соблюдать щадящий режим и избегать волнений. Но разве такое возможно? Венчание, которое увидят четыреста миллионов телезрителей, обещало быть только началом.

В дверь опять постучали.

– Войдите! – сказала Тедди.

Это вернулась горничная.

– Мадемуазель Тедди, его высочество прислал вам сувенир. Приказано вручить его немедленно.

Она передала Тедди маленькую коробочку в серебристой обертке.

На белом атласе лежал гладкий золотой ключ. Под атласной подушечкой Тедди заметила записку. «Этот ключик откроет для тебя мою страну, – было написано в ней уверенным почерком Жака. – Он откроет мое сердце, а в придачу – новый теннисный стадион, который будет носить твое имя. Моя любовь – навсегда».

У Тедди на глаза навернулись слезы. Это был свадебный подарок Жака – теннисный стадион, где она сможет тренироваться, обучать талантливую молодежь, проводить благотворительные международные турниры. Но дороже всего для нее было то, что Жак ясно показал: он уважает ее право на собственные интересы.

На безоблачном небе ослепительно сияло солнце. Вандомский замок расцветился сотнями бело-голубых флагов. С утра звонили церковные колокола.

Женевьева Мондальви высунула голову из окна такси. Ей не удалось получить официальное приглашение на венчание; пришлось удовлетвориться приглашениями на важные приемы. Зато она сумела договориться об интервью с самой Тедди Уорнер.

– Да поезжайте же вы побыстрее, любезный! – нетерпеливо обернулась она к шоферу. – Жмите на газ – народ расступится.

– Oui, madame,– послушно отозвался таксист.

Все княжество оделось в праздничное убранство. Вдоль дорог полыхали все краски осенних цветов. По главным улицам проложили три мили голубых ковровых дорожек. В отелях не осталось ни одного свободного номера. Вездесущие журналисты лихорадочно строчили в своих блокнотах и щелкали затворами фотокамер. В Оперном театре была объявлена премьера нового балета «Княжеская сюита», с Михаилом Барышниковым и Лесли Браун в главных ролях.

Такси еле-еле ползло сквозь толпу. Подступы к замку были забиты толпами любопытных. Особо настойчивые провели на улице всю ночь, чтобы занять места получше. Все ожидали появления свадебной кареты.

– Женевьева Мондальви, «Пари-матч». – Женни протянула часовому свое удостоверение.

– Прошу прощения, мадам, в моем списке вашего имени нет.

– Но у меня назначено интервью с Тедди Уорнер!

– Ах, да, тысячу извинений…

Тедди подняла руки, чтобы две камеристки, стоящие на табуретах, помогли ей облачиться в великолепное свадебное платье от Сен-Лорана.

– Осторожнее, у меня уже накрашены ресницы! – воскликнула Тедди, пряча лицо от кружевных волн.

Камеристки принялись застегивать бесчисленные жемчужные пуговки, потайные крючки и «молнии». Пышный шлейф длиной в двенадцать футов предполагалось прикрепить к платью непосредственно перед венчанием в соборе, а затем снять на время торжественного приема.

Когда секретарша объявила о прибытии мадемуазель Мондальви из «Пари-матч», Тедди чуть не вздрогнула: она совсем забыла, что согласилась дать это десятиминутное интервью.

– Просто невероятно, – приговаривала Женевьева Мондальви. – Вы чем-то напоминаете княгиню Лиссе. Нет, не чертами лица, но всем своим обликом. Даже свадебная прическа у вас почти такая же, какую выбрала в свое время княгиня Лиссе.

Тедди только улыбалась; от волнения ей трудно было говорить.

– Какие чувства вы испытываете в столь знаменательный день? – Журналистка перешла к делу, достав диктофон.

– Я чувствую… Это трудно передать словами. Мне радостно. Мне страшно. Я испытываю волнение – в то же время уверенность. Жак – необыкновенный человек: я буду счастлива идти по жизни рядом с ним. Сожалею только об одном – что мой отец не сможет повести меня к алтарю.

По щекам Тедди покатились непрошеные слезы. Одна из камеристок тут же ринулась вперед с салфеткой наготове и осторожно промокнула влагу, чтобы не испортить грим.

– Кто же будет вашим посаженным отцом, Тедди?

– Расс Остранд. Он долгие годы был моим агентом и добрым другом нашей семьи.

На самом деле Женни это прекрасно знала: она внимательно изучила все пресс-релизы и не пропустила ни одной пресс-конференции. Ей просто требовалось разговорить Тедди, чтобы потом выудить какую-нибудь сенсационную новость – пусть собратья по перу сдохнут от зависти.

– Тедди, а правду говорят, будто теннисист Огги Штеклер, не получивший приглашения на свадьбу, сгорает от ревности и неоднократно атаковал вас телефонными звонками, умоляя выйти за него замуж?

У Тедди от изумления раскрылся рот. Потом она расхохоталась:

– Кто вам такое сказал?

– Ну, в общем-то… – Женевьева не могла признаться, что выдумала это сама.

– Он действительно звонил, но только для того, чтобы поздравить меня и пожелать счастья. Поверьте, он никогда не предлагал мне выйти за него замуж! У меня прекрасный жених, и я безгранично счастлива. Запишите это: я безгранично счастлива.

Подразделения костанской армии прошли торжественным маршем от Вандомского замка и образовали живое заграждение вдоль пути следования карет. Фотографы взбирались на крыши машин и залезали на деревья, чтобы выбрать подходящий ракурс. Над толпой завис вертолет. В небе вслед за спортивным самолетом тянулся транспарант: «Тедди и Жак».

Чей-то голос из толпы выкрикнул:

– Едут!

Из открывшихся ворот замка появились бравые кавалеристы в голубой форме. В гривы и хвосты их вороных коней были вплетены бело-голубые ленты.

За ними ехала первая карета, в которой сидели князь Генрих, принцессы Кристина и Габриелла, а с ними – маленькая Шарлен. Толпа приветствовала их восторженными криками.

Из ворот показалась новая кавалькада всадников. Следом за ними в открытой карете ехал Жак в своей парадной военной форме, при всех регалиях, с лентой ордена св. Этьена через плечо.

Женщины визжали от восторга. Солдаты с трудом сдерживали натиск толпы. Стрекотали телевизионные камеры, взрывались вспышки.

Последней из ворот дворца выехала карета невесты. По обе стороны от нее гарцевали кавалеристы. Эта карета, украшенная резными позолоченными лилиями и геральдическими львами, бережно сохранялась с семнадцатого века. Ее колеса были инкрустированы самоцветами. Тедди сидела среди моря лент и кружев, похожая на сказочную принцессу. Ее голову закрывала легкая фата, расшитая жемчугом. Туго заплетенные светлые волосы были уложены на затылке в изысканный шиньон. Со всех сторон люди выкрикивали ее имя.

Тедди сидела прямо, с трудом сохраняя видимость спокойствия.

На ступенях собора выстроился почетный караул. Только что сюда прибыл кардинал Бартолотта, посланец папы Римского. Его встречал монсиньор д'Эльер, архиепископ Коста-дель-Мар.

Готический собор был великолепен. Его украсили голубые корзины с белыми розами и лилиями. По проходу тянулась голубая ковровая дорожка. Алтарь утопал в белых цветах, источающих нежнейший аромат. Под сводами звучала органная музыка. На скамьях не осталось ни одного свободного места – тысяча двести гостей прибыли заблаговременно.

Жак настоял, чтобы в соборе были запрещены все виды съемки. Исключение сделали только для телекомпании Эн-Би-Си, которая на весь мир транслировала церемонию венчания по каналам спутниковой связи.

– Как страшно – просто ужас! – шепнула Тедди на ухо Джамайке, когда они ожидали в главном вестибюле. Шафером Жака был его школьный друг, молодой герцог Сен-Мишель, наследник одного из крупнейших состояний Франции.

Тедди обмирала от страха с того самого момента, как ее усадили в золоченую карету. Огромным усилием воли она заставляла себя улыбаться и даже несколько раз приветственно помахала толпе.

– Неужели это все происходит со мной? Ущипни меня, Джейми, – попросила она. – Не могу поверить, что это не сон.

– Какой уж тут сон! – тихонько засмеялась Джамайка, которая и сама волновалась не меньше. – Тедди, ты такая красивая – не передать!

– А вдруг я забуду, что полагается говорить? – выдохнула Тедди. – Джейми, меня ноги не держат.

– Ничего не бойся! – ободряла ее Джамайка. – В крайнем случае я тебе буду подсказывать, только это не понадобится, вот увидишь. Тедди, ты нашла свою мечту.

Габриелла и Кристина стояли рядом. Обе, как полагалось подружкам невесты, были в голубых, но совершенно разных платьях. Наряд Габи дополняли жемчуг и бриллианты; Кристина предпочла бриллианты с сапфирами.

– Кристина, – Габи даже вздрогнула, – мне показалось, что в толпе мелькнул Клифф. Как он мог здесь оказаться? Я его не приглашала.

– А я пригласила, – спокойно сообщила Кристина.

– Как?..

– Ради тебя, Габи. Не делай глупостей. Этот человек готов целовать землю, по которой ты ступаешь. Он себе места не находит. Неужели нельзя сделать шаг навстречу друг другу? Ну, что ты упрямишься? Он не будет тебе мешать заниматься любимым делом, но ты даже не хочешь его выслушать.

Габи покачала головой:

– Кристина, как ты могла?.. – она прикусила губу, чтобы не расплакаться.

– Допустим, я не все сделала правильно. Но, Габи, посуди сама! Для меня это было искуплением. За многое… Нет нужды тебе рассказывать, что мне не везло с мужчинами. Пусть хотя бы тебе повезет. Хотя бы одной из нас. Почему ты отворачиваешься от своего счастья, Габи? Чего ты боишься?

– Не знаю, – еле слышно ответила Габриелла.

Кристина подступила ближе:

– Подай ему знак, Габи. Любым способом. Скажи, что ты его любишь! Сегодня особенный день – не только для тех, кто идет под венец.

Габи недоверчиво посмотрела на гордую, своенравную Кристину, которая, кажется, впервые в жизни заговорила серьезно, а потом крепко обняла ее за плечи:

– Крис! Господи, какое счастье, что ты у меня есть! – Она быстрым движением сняла с пальца тонкое колечко с жемчужиной, которое подарила ей мать, княгиня Лиссе, за несколько дней до смерти. – Возьми. Это мамино кольцо.

– О, – только и смогла выговорить Кристина сквозь душившие ее слезы.

Принцесса Габриелла подошла к Тедди и легко поцеловала ее в щеку.

– Тедди, теперь мы с тобой сестры. Я очень рада, что ты вошла в нашу семью. Ты нужна не только Жаку, но и всем нам.

– Я хотела сказать то же самое, – присоединилась принцесса Кристина. – Уж не знаю, как тебе удалось вразумить моего брата, но уверена… – В это время орган заиграл прелюдию к свадебному маршу. – Кажется, началось, – взволнованно прошептала Кристина.

К ним торопливо приближался придворный мажордом Мишель Буфэ, назначенный распорядителем свадебной церемонии.

– Мадемуазель, – с поклоном обратился он к Тедди, – через несколько минут начинаем.

Тедди побледнела. На мгновение у нее перед глазами заплясали черные точки. Опасаясь, как бы не упасть в обморок, она стиснула руку Джамайки.

– Я с тобой, – шепнула Джамайка ей на ухо.

Неожиданно для себя самой Тедди вдруг обрела спокойствие и уверенность. Ей показалось, что вся ее жизнь была подготовкой к этому мгновению.

Подошел Расс Остранд. Тедди взяла его под руку.

– Тедди, твой отец сегодня с нами, – сказал он. – Я ощущаю его присутствие.

– Спасибо за все, – шепнула Тедди, прикоснувшись кончиками пальцев к золотым сережкам, которые когда-то подарил ей отец.

Да, ее отец был где-то рядом. Ей даже послышался его голос: « Держись молодцом, Медвежонок-Тедди. Не теряйся. Ты должна быть уверена в себе на двести процентов».

Тедди выпрямилась. Она была готова прошествовать по главному проходу.

Маршал Гюстав де Панн, главнокомандующий костанскими вооруженными силами, отдавал команды почетному караулу. Жак поднялся по ступеням собора. К алтарю его сопровождали четверо свидетелей, сыновья придворных, которые были знакомы с ним еще со школьной скамьи, а теперь служили офицерами в военно-морском флоте. Возле алтаря поджидал его духовник, отец Жан-Шарль Лаваль.

Жак сделал глубокий вдох, обводя глазами море лиц. Здесь присутствовали члены королевских фамилий, видные дипломаты, звезды кино и спорта со всего света, а также костанские придворные и родовая знать.

Наконец-то Тедди станет его княгиней. Жак хотел бы ускорить ход времени.

Маленькая принцесса Шарлен в пышном нежно-голубом платьице шла впереди, разбрасывая по ковровой дорожке лепестки роз. Она понимала ответственность своей миссии и выглядела по-взрослому сосредоточенной.

Медленно ступая по ковру, Тедди не различала лиц. Прелестные юные подружки невесты, дочери костанских придворных, несли длинный шлейф ее свадебного платья, но Тедди этого не замечала. В какой-то момент ее взгляд выхватил из множества гостей улыбающегося Клиффа Фергюсона, потом тетю Алисию. Кажется, поблизости мелькнул Брюс Спрингстин. А потом – Боже праведный! – она явственно различила королеву Елизавету II, в синем костюме в горошек и кружевной шляпке. Невероятно! Видел бы это отец…

У алтаря, увитого сотнями белых лилий и роз, украшенного златоткаными покровами, Тедди увидела Жака, светящегося любовью и нетерпением.

Невидимая волна несла ее к нему.

Сидя рядом с дочкой, Клифф Фергюсон, восхищенный красотой свадебной церемонии, почувствовал невыразимую грусть. Их места были у прохода. Клифф надеялся привлечь внимание Габи. Ему показалось, что она взглянула прямо на него, и в глазах у нее блеснуло что-то похожее на слезы.

Но теперь он ни в чем не мог быть уверен.

– Папа, – шептала ему на ухо Бекки, – классно, правда?

Эта свадьба выглядела эпизодом из жизни какого-то другого мира. Клифф отменил несколько важных деловых встреч, но до сих пор не знал, правильно ли он поступил, прилетев сюда по звонку Кристины. Коста – прекрасная страна, но он бы не согласился поселиться здесь навсегда. Что ему тут делать? Он привык с головой погружаться в дела, на нем было и ранчо, и множество магазинов по всей Америке, и заботы о Ребекке и ее тренировках. Он уже пожалел, что взял с собой дочку. Ни к чему забивать ей голову пустыми надеждами. Да и самому не следует напрасно обольщаться.

Габи,мысленно повторял он, мучаясь безвозвратностью потери.

Монсиньор д'Эльер размеренно вопрошал:

– Жак Луи Генрих Бертран Беллини, согласен ли ты взять в жены присутствующую здесь Теодору Элизабет по закону Святой церкви?

– Согласен, – ответил Жак сперва по-английски, затем по-французски: так они договорились с Тедди заранее.

– Теодора Элизабет, согласна ли ты взять в мужья присутствующего здесь Жака Луи Генриха Бертрана Беллини по закону Святой церкви?

Тедди заглянула в глаза Жаку.

– Да, – тихо сказала она. – Oui.Согласна.

Когда завершился обряд венчания, преподобный Бартолотта прочел приветственное послание от папы Римского, Иоанна Павла II.

Клифф Фергюсон словно застыл на церковной скамье. С каждой минутой он все отчетливее осознавал пропасть между бьющим через край счастьем Тедди и Жака и горечью собственного одиночества. Свадебная процессия должна была вот-вот прошествовать к выходу. Вместе с остальными уйдет и Габи – уйдет в свой мир, недоступный для простых смертных.

– Папа, —жарко зашептала Бекки, – гляди, Габи!

Такая милая, такая прекрасная. Она держала в руках воздушный букет из лилий и орхидей. Вглядываясь в бесчисленные лица, Габи искала кого-то среди гостей. Наконец она встретилась глазами с Клиффом.

Он поднялся со своего места, не сводя взгляда с Габриеллы. Все вокруг перестало существовать, кроме него и Габи. Клифф обвинял в их разрыве только себя. Он был слишком резок. Он не пошел на компромисс. Он попрекал ее высоким происхождением. Он хотел лишить ее права на собственные интересы.

Вдруг произошло непредвиденное. Габи, повернувшись к Клиффу, сунула ему в руки свой букет. Ее глаза звали, просили, молили…

– Я люблю тебя, – вырвалось у него. – Боже, как я тебя люблю.

Лицо Габриеллы осветилось улыбкой.

Тедди и Жак прищурились от ослепительного солнечного света. У ступеней собора их ждал бело-голубой «роллс-ройс».

Изумлению Тедди не было границ. Площадь вокруг собора по-прежнему была запружена праздничной толпой, но теперь здесь царила благоговейная тишина. Никто не кричал и не толкался. Люди вытягивали шеи и поднимались на цыпочки, чтобы получше разглядеть новобрачных. Многие утирали слезы. Тедди про себя отметила, с каким достоинством Жак, подняв руку, медленно помахал сначала вправо, потом влево. Этот королевский жест она не раз видела в кадрах кинохроники.

Тедди проделала то же самое.

Жак повернулся к ней с мальчишеской улыбкой:

– Княгиня Тедди, не желаете ли пробежаться до «роллс-ройса»? А то подданные, чего доброго, заподозрят, что перед ними – восковые фигуры.

– Пробежаться? В этом длинном платье? – недоверчиво переспросила Тедди.

Вся свадебная церемония была заранее отрепетирована до мельчайших деталей. Пробежка до машины определенно не предусматривалась протоколом. Но озорной задор Жака оказался заразительным.

– Если вы настаиваете, ваше высочество, – тихо ответила она, – не смею возражать!

Она ловко подобрала пышные складки кружев и смеясь посмотрела на Жака:

– Ну? Ты готов?

– Люблю тебя, – шепнул он.

Держась за руки, они бежали вниз по каменным ступеням, из прошлого к будущему.