Текст книги "Королевское приглашение"

Автор книги: Джулия Фэнтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 20 страниц)

– Вы почти не притронулись ни к одному из блюд.

Они обедали в одном из лучших парижских ресторанов, где столики заказывались за месяц вперед. Великолепный, хотя и чуть мрачноватый банкетный зал, отделанный в стиле барокко, был разделен резными перегородками со вставками из матового стекла. Внутреннюю отделку дополняли высокие зеркала и пышные цветочные композиции.

За соседним столиком обедали трое телохранителей. Их задача была не из легких: не спускать глаз с принцессы и вместе с тем не нарушать ее уединения. В последние месяцы экстремисты возобновили свои угрозы, и князь Генрих категорически настаивал на том, чтобы Габриеллу сопровождали по меньшей мере трое охранников.

– Значит, сегодня я молчалива? – осторожно переспросила Габи, ощущая тепло его сильных рук.

– А разве не так? Между прочим, у вас очаровательный английский выговор. Слушать вас гораздо приятнее, чем американок.

Ее губы тронула легкая улыбка:

– Я немного устала после перелета. А скоро мне предстоит опять лететь в Америку – Кенни Лейн организует встречу с клиентами в своем ювелирном магазине в Палм-Бич. Он говорит, что личные контакты так же необходимы, как реклама на телевидении.

– И это все? – спросил Клифф. – Я хочу сказать, это все, что вас беспокоит? Габи, думаю, нам стоит реально посмотреть на вещи. Очень трудно поддерживать отношения, находясь за тысячи миль друг от друга.

Габриелла опустила глаза. Она долго разглядывала изящный хрустальный бокал, запотевший от холодного шампанского.

– Клифф, – произнесла она наконец, встретившись с ним взглядом, – мы такие разные. Нас разделяют не расстояния, а целые миры.

Фергюсон кивнул, но Габи заметила, что к его щекам прилила кровь.

– Понимаю. Я неотесанный американец, а вы – костанская принцесса. «И с мест они не сойдут…» Так?

– Не знаю, – прошептала Габриелла.

Ее тоже бросило в жар. Этот человек излучал душевное тепло, его характер подкупал открытостью; ей даже показалось, что она его полюбила. Mon Dieu,это было бы жестокой ошибкой.

Он чуть сильнее сжал ее руки:

– Габриелла, признаюсь, до знакомства с вами я мало что знал о вашей стране. Меня не особенно интересует, что делается во дворцах и замках. Забот и без того предостаточно: дочка растет без матери, бизнес требует постоянного контроля. Но за последнее время я прочел о Коста-дель-Мар все, что сумел раздобыть. Я сделал вывод, что ваш отец чрезвычайно консервативен: он типичный европейский правитель. Вы с этим согласны?

– Да, целиком и полностью, – кивнула она.

– Но мне приходилось иметь дело с такими людьми. Если человек вызывает у них уважение, то монархические догмы отступают на задний план. Прошу вас, Габриелла, дайте мне возможность познакомиться с вашим отцом. Кстати сказать, мы ведь и с вами едва знакомы. Если вам трудно принять решение, давайте не будем торопить события. Я ни на чем не настаиваю. Но я… – голос Клиффа на мгновение дрогнул, – не могу просто так отступиться, понимаете? Никогда бы не подумал, что способен на такие чувства. Очень прошу, постарайтесь меня понять.

Лицо Габриеллы осветилось неожиданной улыбкой:

– Постараюсь.

Тедди получила приглашение на крестины и сделала все возможное, чтобы освободить этот день в своем расписании.

На ее имя в отель доставили букет цветов от Жака, но сам он даже не позвонил. Местные газеты писали, что из Лондона прибыла леди Филиппа, которая будет сопровождать принца во время церемонии. Мне до этого нет дела, —убеждала себя Тедди. Главное – не показать Жаку, что она все время о нем вспоминает.

Из своего номера Тедди позвонила Огги, который находился в Мельбурне, где участвовал в благотворительных матчах, организованных обществом охраны природы.

– Ти! – радостно воскликнул он. – Как ты там? С августейшим семейством по-прежнему на дружеской ноге?

– Слушай, здесь так здорово! Город в цветах и флагах, князь Генрих постоянно появляется на людях, вся страна ликует.

– Отлично, отлично, – сказал Огги и пустился в подробный рассказ о своих тренировках и о конфликтах со спонсорами из-за невыгодного контракта. – Эти жулики спят и видят, как бы обвести меня вокруг пальца. Пользуются тем, что я так занят. В общем, сплошные заморочки, – заключил он.

Тедди привычно слушала его монолог, дожидаясь, когда же он скажет ей хоть одно ласковое слово.

– Огги, – не выдержала она, – ты не замечаешь, что в последнее время мы только и говорим о тебе и о твоих «заморочках»?

– Разве? – он расхохотался. – Ах, Тедди, Тедди, Тедди. Ладно, больше не буду. Я тебя люблю, бэби – или я сегодня уже это говорил? Люблю тебя больше всего на свете. Даже больше, чем мою ракетку. – Он первым рассмеялся своей шутке.

Через несколько минут Тедди, совсем погрустневшая, вынуждена была с ним распрощаться: из замка за ней прислали машину, чтобы она могла проехаться по магазинам.

Тедди получила приглашение на чаепитие у принцессы Кристины. Она решила отправиться на бульвар Княгини Лиссе, где можно было выбрать подходящие туалеты для этого вечера и для предстоящих крестин маленькой принцессы Шарлен. Ей повезло: понравившиеся ей платья словно были сшиты по ее фигуре и не требовали никаких переделок.

– Тедди! Наконец-то! – Кристина без всяких церемоний бросилась ей навстречу. – Ты потрясающе выглядишь! Волосы теперь у тебя совсем светлые.

Они не могли наговориться. Кристина рассказывала о своих занятиях по актерскому мастерству, о том, что ей невмоготу сидеть в четырех стенах, что в ближайшее время она оформит развод и уедет в Голливуд.

– А как отнесется к этому твой отец? – спросила Тедди.

– Ужасно. Но я должна сама строить свою жизнь, – заявила Кристина.

Кристина и Габриелла бок о бок подошли к ступеням старинного собора. Чуть позади следовала Мэри Эбботт с принцессой Шарлен-Лиссе на руках, в окружении целого штата нянюшек. Только после них в собор вошли самые знатные гости. Отношения между принцессами оставались натянутыми, однако на людях они разговаривали друг с другом в высшей степени приветливо.

Послышались звуки органной музыки. По этому сигналу члены княжеского семейства заняли свои места на скамьях, за низким барьером, украшенным затейливой позолоченной резьбой и инкрустированным цветными камнями.

– Кристина, – тихо сказала Габриелла, – я до сих пор… не поздравила тебя. Прости – это, наверно, обыкновенная зависть.

Кристина улыбалась, но от ее лица веяло холодом. Габи заторопилась:

– И все-таки лучше поздно, чем никогда. От всей души поздравляю тебя.

В ответ Кристина лишь неохотно кивнула.

– Не сердись! – умоляла Габи. – Мы с тобой… не всегда ладили, но все равно мы – сестры.

– Я же сказала, что принимаю твои поздравления, – Кристина немного смягчилась. – Пойдем, пора.

Через неделю парижские газеты сообщили, что адвокаты князя Генриха и Жан-Люка Фюрнуара за закрытыми дверями вырабатывают подробности предстоящей процедуры развода. Разумеется, принцесса Шарлен-Лиссе должна была остаться с матерью – этот вопрос не подлежал обсуждению.

Князю Генриху позвонила королева Великобритании; их много лет соединяли узы дружбы.

– Могу только посочувствовать, – сказала Елизавета II.

Она связалась с Вандомским замком по линии, защищенной от подслушивания, из своего кабинета в Букингемском дворце. Обоих монархов беспокоили семейные дела детей.

– Ох уж, это молодое поколение, – вздохнул Генрих. – Никакого уважения к монархии… Мы были совсем другими.

– Мы – последний оплот традиций, Генрих, – подтвердила Елизавета. – Теперь все стало иначе. Молодые хотят жить по-своему.

Кристина приказала одному из камердинеров упаковать одежду и личные вещи Жан-Люка. Ей оставалось только проститься с бывшим мужем.

– Давай расстанемся тихо и достойно, – сказала она.

Жан-Люк удрученно кивнул.

– Мне хотелось бы время от времени видеться с дочерью, Кристина, – попросил он. – Я имею на это право.

– Согласно условиям договора, ты увидишься с ней через десять лет, – сухо ответила Кристина. – К тебе и так проявлено излишнее великодушие, если учесть все обстоятельства.

Жан-Люк побагровел:

– Вы, Беллини, возомнили себя чуть ли не богами. Захотелось тебе развода – пожалуйста, готово, никаких проблем! И к черту последствия. Но ты-то сама – пустое место.

– Что?

– Нечего на меня таращиться. Скажите на милость, она берет уроки у педагога! – Жан-Люк подступил к ней вплотную. – Думаешь, тебе это поможет? Ты же полная бездарь. Посмешище!

МАЙ 1990

В мае Порт-Луи стал столицей традиционного кинофестиваля. В страну прибыло более десяти тысяч участников, гостей, прокатчиков и зрителей. Это событие вызвало даже больший интерес, чем кинофорум в Каннах, также проводимый в мае. Однако многие успели побывать и во Франции, и в Коста-дель-Мар.

Кристина всю себя отдавала дочурке, но когда начался кинофестиваль, она потеряла покой.

Ей удалось побывать на нескольких приемах. Один из них устраивал Майк Айзнер, представитель студии Уолта Диснея, в гранд-отеле «Коста». В залах яблоку негде было упасть. Собеседникам приходилось кричать, перекрывая многоголосый шум, но это никого не смущало. Приглашенные живо обсуждали достоинства показанных на фестивале картин. Кристина увидела Майкла Дугласа, который представлял свой последний фильм, а потом неожиданно для себя столкнулась с Бретом Томпсоном, актером и режиссером, которого помнила по Голливуду.

Со времени их встречи Брет стал еще эффектнее. Он отрастил волосы, которые были теперь стянуты сзади в короткий пучок, и вставил в одно ухо серьгу с бриллиантом. Такая броская, интригующая внешность пришлась Кристине по вкусу.

– Вот мы и встретились, – улыбаясь, сказал он.

Его внимательный взгляд сразу отметил костюм Кристины, который как нельзя лучше подчеркивал ее изящную фигуру и оттенял нежную кожу и белокурые волосы: на ней был черный трикотажный комбинезон с пиджаком, расшитым золотыми и серебряными нитями. В нем она выглядела тоненькой, как тростинка. Строгая диета и регулярные занятия гимнастикой сделали свое дело.

– Просто поразительно – сколько народу! – прокричала она Брету.

– Вы сейчас где-нибудь снимаетесь? – поинтересовался он.

– Пока нет, но надеюсь начать.

В лице Брета Томпсона произошла мгновенная перемена: вместо оценивающего мужского внимания появился неподдельный профессиональный интерес.

– Вот так удача! Я как раз готовлюсь к постановке новой картины. Буду сам и режиссером, и продюсером. Сценарий – бесподобный! Называется «Прихожане». Сюжет крутится вокруг замкнутой группы этаких кичливых аристократов из Филадельфии, которую раздирают религиозные распри и леденящие кровь тайны. Там есть роль, словно специально написанная для вас. Вам это интересно?

Кристина залилась румянцем:

– Да, конечно!

– Отлично. Вернусь в Лос-Анджелес – первым делом просмотрю ваши пробы. Впрочем, я привык доверять Майку Овитцу: он мне говорил, что вы чудо как хороши! Как я сразу не подумал! – Брет хлопнул себя по лбу. – Это же находка – настоящая принцесса… Я правильно понимаю: вашим агентом по-прежнему остается Майк Овитц?

Кристина кивнула, но упоминание имени Овитца вернуло ее к действительности. Она уже знала, что не сможет оставить малютку дочь более чем на неделю – даже ради съемок в Голливуде. К тому же отец занял совершенно непримиримую позицию.

– От этого шума голова трещит. Давайте отправимся куда-нибудь в другое место, чтобы можно было уточнить наши планы в спокойной обстановке, – предложил Томпсон, снова остановив взгляд на фигуре Кристины.

У нее пересохли губы. Она поняла, что он не ограничится предложением роли.

– Вообще-то мне пора возвращаться в замок. Надо поцеловать малышку на сон грядущий.

Томпсон уловил эту перемену настроения.

– Принцесса Кристина, неужели вы стремитесь ускользнуть, не дав мне ответа?

– Нет-нет! Я мечтаю сниматься в вашем фильме, но мне нужно многое обдумать. Понимаете, для меня это будет нелегким шагом. Меня связывают определенные обязательства. Придется изменить весь мой уклад жизни. Прошу вас, свяжитесь с Майком Овитцем дней через десять.

* * *

Кристина и Жак долго катались на мотоцикле, а потом решили пройтись по эспланаде. Бирюзовые волны прилива искрились под майским солнцем.

– Крис, ты все взвесила? – спросил Жак, когда они присели за столик в маленьком кафе. – Как ты собираешься воспитывать Шарлен в Голливуде?.. Как выдержишь этот сумасшедший ритм?.. Непонятно, как быть с требованиями безопасности. Может статься, ты вообще не задержишься в Калифорнии – разве это жизнь?

Кристина с горечью рассмеялась:

– А здесьразве жизнь? Возьму с собой телохранителей – это неизбежное зло. К Шарлен тоже будет приставлена охрана. Сниму дом, чтобы вокруг был забор с колючей проволокой под напряжением. – Она даже подалась вперед. – Барбра Стрейзанд, Элизабет Тейлор, Шер – они всю жизнь так живут, Жак, – и ничего, как-то приспосабливаются.

– Они – не принцессы.

Кристина задумалась.

– Знаешь, когда крестили Шарлен, я смотрела на это скопление людей, на толпы журналистов и думала: ради чего? Наверно, и на моих крестинах было точно то же самое – и так будет без конца. Шарлен повторит мой путь. Но мне все время чего-то не хватает в этой жизни.

– Такие чувства мне знакомы. – Жак нахмурил брови. – Наверно, это удел всех членов правящих семейств. В молодости, думаю, все через это прошли – и наш отец, и даже королева Елизавета. Принц Чарлз – я точно знаю – вынужден постоянно наступать себе на горло.

– Этот мирок меня душит! – воскликнула Кристина. – Я хочу вырваться! Надо хотя бы сделать попытку. Неужели мне суждено всю жизнь разрезать ленточки на официальных церемониях?

Жак сидел в задумчивости.

– Не знаю, что тебе сказать, Кристина. Конечно, у тебя большие задатки, я тобой восхищаюсь. – Он взял ее за руку. – Попробую убедить отца встать на твою точку зрения.

Кристина с благодарностью кивнула.

– Это будет нелегко. Он не терпит, когда ему противоречат.

Жак понимающе улыбнулся. Глядя на него, Кристина невольно представила, каким он станет по прошествии времени, когда увлечения юности останутся позади… Он станет похожим на настоящего князя Коста-дель-Мар.

По условиям контракта, за исполнение роли Хиллари Пейдж в фильме «Прихожане» Кристина должна была получить беспрецедентную сумму в восемь миллионов двести тысяч долларов. Натурные съемки начинались через два месяца, а пока шла подготовка декораций в павильонах студии «Уорнер Бразерс».

– Мой ассистент подыскал для вас дом в Лос-Анджелесе, – сообщил Брет Томпсон, позвонив из Америки в Вандомский замок. – Разумеется, он оборудован новейшей системой охранной сигнализации. Мы уже нашли супружескую пару, которая будет жить при доме, чтобы следить за поддержанием порядка и приготовлением пищи. По соседству зарезервированы три квартиры для прислуги. Это на улице Бел-Эйр, там же, где живут Кэрол Бернетт и Уоррен Битти.

– Прекрасно, – сказала Кристина; она не раз встречалась с Кэрол.

– Когда вы прилетите, мы сразу отправимся смотреть дом. Не понравится – найдем другой. Правда, есть одно «но», – игриво добавил Брет. – Ключ от двери получить непросто.

– Что же мне придется сделать?

– Вам придется со мной пообедать. Причем разговаривать будем о чем угодно, только не о кино. – Тут Брет спохватился, что разговаривает с принцессой, а не с девчонкой из актерской студии. – Но это остается всецело на ваше усмотрение. У вас, наверно, будет крайне напряженный график, ваше высочество.

– У меня действительно напряженный график, – подтвердила Кристина, у которой вовсе не было определенных планов. – Но я охотно приму ваше приглашение. Вы сможете прислать мне сценарий, Брет? Хотелось бы заранее с ним ознакомиться.

– Завтра у нас состоится совещание сценарной группы. Как только будет готов окончательный вариант, я отправлю вам его по факсу, – пообещал Брет. – Если у вас возникнут какие-то замечания, мы по мере возможностей постараемся внести исправления. Для нас большая честь плыть с вами под одним парусом, принцесса Кристина. Мы все очень волнуемся.

Кристину позабавил этот разговор. Ее, в жизни не сказавшую ни одной реплики перед камерой, просят выразить свое мнение о сценарии. Она не заблуждалась: причиной тому было только ее происхождение. Чем бы она ни занималась, от этого никуда не деться. Тем более важно всем показать, чего она стоит как актриса.

– Нет, ты не повезешь с собой Шарлен! – бушевал Генрих. – Я запрещаю! Категорически запрещаю!

– Но это моя дочь. Зачем перепоручать ее заботам нянюшек? Она должна быть со мной.

– Вот именно. Тебе надлежит воспитывать свою дочь. Ее место здесь. Ты лишаешь ее всего, что принадлежит ей по праву рождения. Собственную жизнь можешь строить по-своему, но Шарлен должна остаться в замке.

Кристина вздохнула. Она не ожидала такой бурной реакции. Князь Генрих был на грани сердечного приступа.

– Хорошо, – она старалась говорить ровным, рассудительным тоном, – на время натурных съемок я оставлю ее дома. При малейшей возможности буду прилетать в Косту. Я не собираюсь безвыездно сидеть в Голливуде. В перерывах между картинами я намерена жить здесь. Когда Шарлен немного подрастет, заберу ее к себе. Но она всегда будет помнить, что в замке у нее есть своя комната – это я могу обещать.

Слегка успокоившись, Генрих прочистил горло:

– Ты рассчитываешь на длительную и успешную карьеру. Но не кажется ли тебе, моя милая дочь, что дельцы кинобизнеса просто используют тебя – да и всех нас – как приманку? Они предложат тебе одну роль, потом другую, создадут шумную рекламу, а там новизна сойдет на нет, и ты окажешься никому не нужной.

– Я все обдумала, отец, и решила рискнуть. Кажется, у меня есть способности. Нужно только их проявить. Иначе я не успокоюсь.

Генрих удрученно вздохнул.

– Кристина, я никогда не произносил вслух таких слов и прошу, чтобы это осталось между нами. Ты всегда была моей любимицей. Ты так похожа на Лиссе… Не только внешностью, но и характером. Хрупкая фигурка и железная воля. Мне будет очень не хватать тебя и малышки. Я успел к ней привязаться.

Кристина разрыдалась и бросилась к отцу. Они долго стояли обнявшись.

– Мы устроим прощальный ужин, – сказал наконец Генрих, – а перед тем я дам пресс-конференцию. Необходимо также…

– Она действительно уезжает в Голливуд? – переспросил Никки Скурос своего секретаря.

– Отбывает на следующей неделе вместе с ребенком. Приготовления идут полным ходом.

– Странно, что князь Генрих это допустил, – неприязненно заметил Скурос.

На принадлежащий ему остров у побережья Коста-дель-Мар только что доставили американские тренажеры фирмы «Наутилус». Никос следил за своей спортивной формой. Даже сейчас он не прекращал разминку.

– Да, сэр, но вопрос уже решен. Князь дает в ее честь прощальный вечер. Сегодня для вас пришло приглашение.

– Так-так. – Скурос полностью овладел собой. – Позвони в замок и сообщи, что я не смогу присутствовать. Извинись за меня. Скажи, что мне пришлось срочно вылететь в Калифорнию.

Секретарь отправился выполнять распоряжение. Скурос слез с тренажера, вытер вспотевший лоб полотенцем и в задумчивости остановился у окна. Личные осведомители доложили ему, что к принцессе Кристине проявляет интерес известный киноактер Брет Томпсон.

Скурос давно хотел исключить Кристину из числа претендентов на костанский престол; казалось, этот замысел совсем близок к осуществлению. Однако в его расчеты не входило уступать ее какому-то прощелыге.

Никос принялся расхаживать по гимнастическому залу, обдумывая дальнейшие действия. Приняв душ, он решительным шагом прошел к себе в кабинет и, нажав кнопку зуммера, снова вызвал секретаря.

– Свяжись с лучшим детективным агентством в Беверли-Хиллз. Заруби себе на носу – с самым лучшим! Пусть их сыщики покопаются в прошлом и настоящем Брета Томпсона, – быстро отдавал распоряжения Скурос. – Мне нужны еженедельные отчеты при соблюдении полной конфиденциальности. Далее: найди для меня подходящий дом в Беверли-Хиллз, из тех, что сдаются внаем. Чем помпезнее и внушительнее, тем лучше. Хорошо, если это будет бывший особняк какой-нибудь кинозвезды. Да, это то, что нужно. Дом, который всем мозолит глаза.

Кристина так просто от него не отделается.

Своими очертаниями красный «феррари» напоминал пулю.

Принц Жак стоял в просторном заводском боксе, не сводя глаз с автомобиля, за который спонсоры выложили круглую сумму в пять миллионов долларов. Машина была оснащена полуавтоматической коробкой передач и рамой фирмы «Патрик Хэд». Под ласкающим глаз обтекаемым корпусом угадывалась дьявольская мощь двигателя. Сидя за рулем нового «феррари», можно было тягаться с гонщиками такого класса, как Найджел Мэнселл или Эммо Фиттипальди.

– Теперь вам сам черт не брат, ваше высочество! – с гордостью говорил Джотто Биццарини, прибывший из Турина вместе со своим сыном Джузеппе, чтобы здесь, во Франции, передать автомобиль принцу.

Теперь им предстояло опробовать машину на трассе и отладить двигатель.

Жак в который раз обошел вокруг, осматривая этот шедевр со всех сторон. От такой красоты и технического совершенства у него захватило дух. Но в сердце закралось сомнение: а вдруг задуманное окажется ему не по плечу?

После беседы с разработчиками Жак вышел из бокса и сел за руль своего личного «феррари-тестаросса» выпуска 1988 года. Двигатель приветливо заурчал.

Новая гоночная машина проходила модернизацию в Ниме, где над ней долго колдовал знаменитый французский проектировщик. Обратный путь лежал по автостраде, тянувшейся вдоль Средиземноморского побережья, а потом мимо Тулузы в направлении Коста-дель-Мар. Жак нажал на педаль акселератора, с наслаждением подчиняя себе скорость.

Что заставляет его смотреть в лицо смерти? Почему он упрямо держится за карьеру гонщика, хотя совсем недавно едва не сгорел заживо? Эти вопросы задавал ему отец, но Жак затруднялся ответить.

После трагической гибели матери он долго мучился ночными кошмарами, просыпаясь по ночам в холодном поту. По настоянию отца к нему пригласили психотерапевта, но Жак наотрез отказался говорить о своих потаенных, душераздирающих чувствах. В то лето он пристрастился нырять в море с высоты в тридцать футов, а то и более, и оставался под водой до последнего, пока легкие чуть не лопались от нехватки воздуха. Как-то раз… а может, и не раз… Жак задумался, стоит ли всплывать на поверхность. Но его здоровое тринадцатилетнее тело, отчаянно барахтаясь, само устремлялось вверх.

С тех пор прошло немало лет.

– Что тобою движет? Ты сознаешь, что играешь со смертью? – не раз спрашивал отец.

– Разве я не имею права распоряжаться своей жизнью? – дерзко отвечал ему Жак, но только сейчас он задумался над своими словами.

Кристина твердо решила поселиться в Калифорнии. Габи разъезжала по всему миру, рекламируя свои украшения. Здоровье отца заметно пошатнулось. Какая участь постигнет костанский престол? Жак чувствовал, что вокруг него неумолимо сжимается кольцо. Если бы судьба дала ему отсрочку хотя бы на десять-пятнадцать лет, тогда он, возможно, принял бы решение. Но сейчас он оказался в растерянности.

Жак прибавил газу и аккуратно обошел грузовик с ящиками французского вина.

– Тедди! – принцесса Кристина говорила громче обычного, перекрывая помехи на линии. – Звоню сообщить тебе: сегодня у меня прощальный вечер. Все-таки я уезжаю!

– Просто не верится! – обрадовалась Тедди.

Слово за слово, Кристина рассказала ей об аварии, в которую попал Жак пару месяцев назад.

– Боже мой, – Тедди была поражена. – По-моему, об этом нигде не писали.

– Понимаешь, его машина ударилась о другую, потом врезалась в заграждение и загорелась. Жак чудом успел выскочить. Отец был вне себя, – продолжала Кристина. – Они всерьез поссорились, Жак сел в свой «феррари» и укатил с глаз долой. Кажется, мой брат заигрывает со смертью. В тот раз он легко отделался, но мы постоянно опасаемся самого страшного.

Тедди думала о том же. Конечно, теперь у нее был Огги, и образ Жака должен был постепенно изгладиться из ее памяти, но она от всего сердца желала ему добра.

Словно угадав ее мысли, Кристина спросила про Огги.

– Мы, можно сказать, помолвлены, – призналась Тедди.

– Вот это новость! Что же ты молчишь? – воскликнула Кристина.

– Да так…

– Возникли какие-то сложности?

Тедди смутилась:

– Нет, ничего особенного. Просто мы оба все время в разъездах. Любовь по телефону. Иногда бывает трудновато поддерживать такие отношения.

Кристина помолчала.

– Ты и в самом деле веришь в любовь, Тедди? В настоящее, глубокое чувство, какое описывают в романах? По-моему, это миф. В последнее время я все больше склоняюсь к такому убеждению.

– Нет, все-таки любовь существует, – возразила Тедди.

– Ну, может быть, – Кристина не стала спорить. – Только почему-то она упорно обходит меня стороной.

– Не может быть! Кристина засмеялась:

– Я болтаю глупости. Меня ждет Голливуд, а ведь это город влюбленных. Просто я разволновалась. – После короткой паузы она добавила. – Возможно, там и мне посчастливится.

– Ты должна выиграть, я на тебя надеюсь, – сказал Хьюстон Уорнер, провожая дочь в аэропорту Джона Кеннеди.

Тедди улетала в Мельбурн для участия в открытом чемпионате Австралии – и для встречи с Огги. Она прижимала к себе спортивную сумку с ракетками, которую никогда не сдавала в багаж. На ней были джинсы и легкий пуловер с открытым воротом, из которого виднелась миниатюрная золотая ракетка на цепочке – подарок Огги.

– Папа, – сказала Тедди, – ты для меня столько сделал, когда я лежала с переломом. Если бы не ты, я бы не сумела вернуться в спорт.

Уорнер, улыбаясь, крепко обнял ее.

– Когда окажешься у антиподов, не забывай мне звонить. Я должен быть в курсе всех подробностей. Мы с тобой вместе выработаем оптимальную стратегию.

– Хоть раз такое было, чтобы я тебе не позвонила? – рассмеялась Тедди. – Ой, объявляют посадку на мой рейс.

В самолете Тедди закрыла глаза и постаралась расслабиться.

– Что вы желаете из напитков, Тедди? – стюардесса без труда узнала прославленную теннисистку и обратилась к ней по имени.

– «Дайет-пепси», пожалуйста.

Достав из сумки книжку, Тедди открыла ее на середине, но чтение так и не продвинулось: мысли все время обращались к Огги. Он обещал встретить ее в аэропорту. Они не виделись больше месяца, и Тедди отчаянно соскучилась.

Она не могла дождаться встречи.

В одиннадцать утра в Мельбурне стояла влажная духота.

Шестнадцатичасовой перелет с посадкой в Гонолулу оказался крайне утомительным. Тедди устало брела по коридору к залу прибытия. В толпе встречающих Огги не было. Ей стало ужасно обидно. Впрочем, он никогда не отличался пунктуальностью.

– Ти! Не иначе как ты собралась всех здесь сразить наповал! – раздался сзади знакомый голос.

Огги, загорелый, светловолосый, и сам выглядел сногсшибательно в легких синих брюках и желтой рубашке с расстегнутым воротом.

– Огги! Огги! – Тедди обвила руками его шею. – Наконец-то! Видишь, я ношу твой талисман. Мы с тобой, надеюсь, в одном отеле? Когда ты играешь? Ах, Огги, ты не представляешь, как я скучала! – Она чуть не плакала от радости.

– Малышка… – смущенно начал он.

– Поехали в отель, – Тедди не замечала ничего вокруг. – Я хочу тебя обнять по-настоящему; я хочу, чтобы мы были вместе.

На мгновение замешкавшись, Огги поспешно взял ее за руку и с улыбкой сказал:

– Ради тебя я готов босиком пойти через Альпы.

Номер для Тедди, как и в прошлый раз, был забронирован в «Риджент-отеле». Едва переступив порог, они повалились на кровать, катаясь и повизгивая, как пара счастливых щенков.

– Мне нравится твоя прическа. – Огги зарылся пальцами в ее волосы. – Господи, как я люблю твои плечи… и спину… и все остальное…

– Огги, – захлебывалась Тедди, – мне нужно столько тебе рассказать. Просто не верится, что мы снова вместе.

Ее руки скользнули вдоль его мускулистого тела. День обещал быть безмятежным.

Они дважды насладились любовью, а потом заказали обед в номер. Не одеваясь, они уселись по-турецки на кровати, поставив между собой подносы, и с аппетитом уписывали омара, ломтики поджаристого картофеля и свежий салат. Тедди уже забыла, что после долгого перелета едва держалась на ногах. Сейчас она была полна сил. Нога полностью зажила. Рядом сидел ее любимый. Настанет день, когда они поженятся, будут вместе ездить на соревнования, а когда закончат выступать, откроют теннисную академию.

– Да, кстати, – сказал Огги, – угадай, кто вчера прилетел в Мельбурн.

– Ну, кто?

– Твоя давняя соперница, Рокси Эберхардт. Правда, она «посеяна» всего лишь восьмой; самое большее, что ей светит – это четвертьфинал. Чего доброго, жребий опять сведет вас вместе.

– Боже упаси! – Тедди не имела ни малейшего желания сталкиваться со злопамятной Рокси.

– Она, между прочим… Хочу тебя предупредить, пока другие не наболтали всякой ерунды, – сказал Огги. – Она мне проходу не дает. Да и не она одна.

– Что?

– Другие девчонки, конечно, тебе в подметки не годятся. А на Рокси просто смотреть страшно, – хохотнул Огги, – одни кости да мышцы.

Тедди резко отодвинула поднос. Ее захлестнула ревность. В шутках Огги сквозила какая-то фальшь.

– Бэби, бэби, – Огги погладил ее голое колено. – Что ты вообразила? Я только хотел тебя чуть-чуть подразнить. Рокси Эберхардт совершенно не в моем вкусе. Она меня совсем не привлекает. Вот ты – совсем другое дело. Я к ней даже не прикоснулся, мне нужна только ты и еще раз ты.

– Надо же, опять эта Рокси, – вздохнула Тедди. – Я бы не пережила, если бы у вас с ней снова закрутился роман.

– Выбрось это из головы. Ничего у нас с ней не было, не беспокойся, моя золотая девочка. Давай-ка переставим эти подносы на стол, они нам мешают. Иди скорее ко мне, а то времени осталось совсем мало – у меня в отеле назначен массаж.

У Тедди мелькнула мысль, что Огги слишком бурно протестует, но, когда он прижал ее к себе, она больше не могла ни о чем думать.

Прощальный вечер подходил к концу. Сначала был устроен торжественный ужин на двести персон, потом бальные танцы. Все это соответствовало представлениям князя Генриха о мероприятиях подобного рода. Пойдя на уступку дочери, он пригласил Брюса Спрингстина, который как раз в это время оказался на гастролях в Коста-дель-Мар, и тот исполнил для гостей несколько песен. Кристина всегда внимательно следила за творчеством «Босса»; и он сам, и его новая подруга с нескрываемым интересом озирались вокруг.

У Кристины слегка кружилась голова от выпитого вина. Ей уже надоела вся эта помпезность. Она бы предпочла напоследок от души повеселиться в шумной компании, продемонстрировать всем свою независимость. Что бы такое придумать? Ей на ум пришло казино – блистательное «Казино-де-Пале», где она никогда не бывала. Ни разу в жизни! Им с Габи это было строжайше запрещено, а вот Жаку не возбранялось время от времени туда захаживать. Вот куда надо отправиться перед отъездом. Смести последнюю преграду!