Текст книги "Королевское приглашение"

Автор книги: Джулия Фэнтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 20 страниц)

Наконец Жак позвонил из Бразилии. Спросил, чем она занимается, и услышал в ответ, что она тренируется на корте, посещает бассейн и ходит за покупками. Никаких развлечений.

– Это хорошо, – сказал он.

В разговоре наступила неловкая пауза. Они хотели многое сказать друг другу, но не знали, как начать. Чтобы только прервать молчание, Тедди спросила о погоде.

– Прохладно, но солнечно. Небо синее.

Между делом Жак сообщил ей, что получил легкую травму.

– Ничего страшного. Я бы о ней и не вспомнил, если бы газетчики угомонились.

Жак пожелал ей успеха и сказал, что ему пора идти. Он с приятелями собирался поужинать в ресторане, а потом заглянуть в дискоклуб.

– Буду думать о тебе и молиться, чтобы Бог послал тебе удачу, – пообещала Тедди, размышляя про себя, с какими девушками будут веселиться гонщики.

– Я тоже буду о тебе думать.

Из трубки донеслись чужие голоса, и Жак торопливо распрощался, сказав, что позвонит через три дня, когда выиграет гонки – если, конечно, к этому времени починят двигатель.

В ту ночь Тедди долго лежала без сна.

Она с легкостью преодолела четвертьфинал, а потом и полуфинал. Но почему-то после этого ее охватила невыразимая печаль.

Отец,– мысленно говорила она, – я выиграла. Но без тебя это совсем не то.

Приняв душ, Тедди сидела у себя в номере и сушила волосы ручным феном.

Людей, к которым она испытывала искреннюю привязанность, можно было пересчитать по пальцам. В спортивном мире ее окружали сотни знакомых, но близкой подругой стала только Джамайка.

Ей вдруг захотелось услышать голос Жака. Можно было просто снять трубку и набрать номер… но Тедди отказалась от этой мысли, чтобы не уподобляться толпам назойливых поклонниц.

Оставалась только Джамайка, которая сейчас училась в Мичиганском университете, на первом курсе юридического факультета. Тедди отыскала записную книжку и набрала номер квартиры в Энн-Арбор, которую Джамайка снимала вскладчину с двумя однокурсницами.

– Тедди! – радостно закричала Джамайка в трубку. – Как прошли полуфиналы? Что слышно из Косты? Удалось что-нибудь узнать? Как ты поживаешь? Ты ведь теперь совсем одна… Господи, я так рада тебя слышать, у меня даже мысли путаются!

– У меня все в порядке, Джейми. К сожалению, ничего существенного узнать не удалось.

Тедди в общих чертах рассказала подруге, как провела время в Коста-дель-Мар. О гибели Омара Фаида она умолчала.

– Ты жила в замке?– Джамайка потеряла дар речи.

– Да, конечно… Вообще-то я хотела тебе рассказать кое-что интересное.

– Например?

– Например: я, кажется, влюбилась.

– Да-а-а? В кого же?

Тедди коротко рассмеялась:

– Ты не поверишь.

– Тедди, неужели это тот, о ком я подумала? Не хочешь ли ты сказать, что это он? Принц Жак?

– Никому не говори, Джейми. Ни одной живой душе. Он еще не знает, что я его люблю. Для меня самой это неожиданность. Сейчас он в Южной Америке. Представляешь, я все эти годы о нем думала. Он говорит, что тоже не забывал меня.

– Тедди, – предостерегающе сказала Джамайка, – Тедди, ты витаешь в облаках.

– Понимаю, в это трудно поверить, но клянусь тебе, он ясно показал, что я ему небезразлична. Джамайка, если бы ты знала, какой он красивый! Кажется, мне наконец-то повезло.

– Послушай себя со стороны, – назидательно изрекла Джамайка. – Что он тебе ясно показал? Может, он сделал тебе предложение руки и сердца?

– Пока нет…

– Тедди, все мы читали в журналах, какой образ жизни ведет принц Жак. Вокруг него вьются десятки женщин – манекенщицы, герцогини, эта англичанка – как там ее? Всех их нужно занимать разговорами. Думаю, он каждой ясно показывает, что она ему не безразлична.

Тедди обиделась и замолчала. Джамайка продолжала:

– Извини, что испортила тебе настроение, но надо смотреть на вещи трезво. Пусть даже принц Жак писаный красавец, но он живет в урагане страстей. С какой стати он вдруг должен остепениться? И вообще, как ты представляешь ваши дальнейшие встречи? Он мотается по всему свету, участвуя в гонках, а потом сидит у себя в замке; ты летаешь с турнира на турнир, тебе даже дух перевести некогда.

Сжимая трубку, Тедди боролась с нарастающим раздражением. Джамайка действительно испортила ей настроение.

– Алло, Тедди, ты на меня не сердишься? – спохватилась Джамайка.

– Нет, что ты.

– Я хотела как лучше. Слушай, приезжай как-нибудь на выходные ко мне в Энн-Арбор. В Мичигане такие мужики – закачаешься! Студенты, аспиранты, доктора наук – у меня полно знакомых.

– Как-нибудь приеду, – неохотно согласилась Тедди и сменила тему.

Она рассказала Джамайке, как проходили матчи «US Open» и как поживают их общие знакомые.

Потом Тедди поужинала у себя в номере, уставившись в телевизор, и совсем расстроилась. Джамайка убеждала ее, что у Жака сотни подруг, каждой из которых он признается в «серьезных» чувствах. Ей невольно вспомнилось, как Жак добился от нее, чего хотел, и сразу бросил. Не исключено, что он поступит точно так же и в этот раз. Вполне возможно…

На следующий день в половине десятого Тедди вышла из здания Национального теннисного центра, направляясь к открытым кортам. Там ее ждал спарринг-партнер Мануэль Муньос.

Утро выдалось теплым и почти безоблачным. В голубой вышине белели дорожки от самолетов – неподалеку находился аэропорт Ла-Гуардиа. Воздух вибрировал от резкого стука теннисных мячей и пронзительных выкриков.

– Тебе посылка, Тедди, – сказал Мануэль, вручая ей пакет размером с обувную коробку. – Была оставлена на твое имя у портье.

– Наверно, доставили новые кроссовки, – предположила Тедди.

Мануэль пожал плечами. Они положили сверток на траву у входа на корт.

Через два часа Тедди позволила себе передышку. С нее градом лил пот, мышцы приятно ныли. Мануэль работал как заведенный.

Выходя с площадки, Тедди захватила пакет.

По дороге к раздевалкам им на глаза попалась тележка торговца прохладительными напитками.

– Постой минутку, я куплю нам с тобой по «дайет-пепси», – сказала Тедди. – Да и пачка печенья не помешает.

Они направились к столикам под яркими тентами, как раз напротив того корта, где тренировалась Габриэла Сабатини. Сегодня вечером Тедди предстояло встретиться с ней в финале; она хотела еще раз понаблюдать за соперницей.

Устроившись под ярко-красным тентом, Мануэль взял из рук Тедди посылку и потряс, приложив к уху.

– Кроссовками тут и не пахнет, – объявил он. – Наверно, подарок от неизвестного поклонника.

– Ха-ха! Раз ты такой специалист – открывай! – сказала Тедди, снимая целлофановую обертку с пачки печенья.

Мануэль поставил коробку к себе на колени, чтобы размотать пластиковую ленту.

– Странно, – сказал он. – По-моему…

Из коробки вырвался ослепительный огненный столб. Взрыв швырнул Тедди на землю.

– Мануэль! Мануэль!

Тедди захлебывалась слезами. Она порывалась подбежать к окровавленным останкам, которые кто-то уже успел накрыть одеялом, но ее удержали.

У нее застучали зубы. Колени подогнулись.

Пакет был адресован ей.

– У нее нервный шок, – сказал кто-то из толпы. – Принесите одеяло.

Тедди осторожно усадили на траву. Она знала Мануэля восемь лет. Он ездил с ней на все соревнования. В прошлом году он женился. Тедди тупо качала головой, не в силах осознать всего, что произошло. К ней бежали репортеры, на ходу щелкая затворами фотокамер.

– Тедди! Тедди! – кричали со всех сторон. – Ты не пострадала? Как ты думаешь, кому понадобилось…

Она молча смотрела перед собой.

Пакет был адресован ей. Мануэль погиб вместо нее.

– Назад, все назад, кому сказано! Ну, пеняйте на себя, шакалы чертовы! – раздался грубый, властный голос.

Репортеры бросились врассыпную. Тедди с трудом подняла голову и увидела рядом с собой мужчину в дешевых синих брюках и бесформенном клетчатом пиджаке, с кобурой и парой наручников у пояса. На кармане выцветшей рубашки поблескивал золотой жетон.

– Лейтенант Пирсэнт, полицейское управление Нью-Йорка, – представился он. – А это мой напарник, лейтенант Марчетто. Пройдемте в здание клуба, нам необходимо побеседовать.

Тедди провели в тесный кабинет, увешанный графиками предстоящих соревнований.

– Расскажите нам, что здесь произошло, мисс Уорнер, – сказал Пирсэнт. – Все по порядку, пожалуйста.

Озноб бил ее еще сильнее. Наверняка это случилось из-за того, что она обманным путем проникла на «Олимпию».Тедди не могла взять себя в руки.

– Мануэль принес на тренировку пакет. Он сказал, что получил его у портье. Пакет был оставлен на мое имя… Зачем я позволила ему вскрыть?.. Я разворачивала печенье… – сбивчиво говорила Тедди, смахивая слезы.

– Мисс Уорнер, подумайте, прежде чем ответить: кто мог желать вашей смерти?

Тедди застыла. Яхта. Пассажирский помощник, который не спускал с нее глаз и в открытую угрожал ей. Вряд ли он знал о ее находках. До поры до времени Тедди не собиралась рассказывать об этом никому, даже полицейским детективам.

– Не знаю… я не уверена, – жалобно простонала она; от ужаса ее затошнило. – Я не первая. Омар Фаид точно так же…

– Фаид? – быстро переспросил Пирсэнт.

– Мы вместе гостили на яхте у Никоса Скуроса. Но это еще ничего не значит. Не знаю, кому понадобилось меня убивать, я всего лишь спортсменка.

Допрос длился два часа. Детективы задавали одни и те же вопросы, каждый раз формулируя их по-другому. За окнами слышался ропот толпы: журналисты не расходились.

– Что мне им сказать? – спросила Тедди.

Пирсэнт был мрачнее тучи.

– Полагаю, вам сейчас придется дать пресс-конференцию. Отвечайте на вопросы коротко и уклончиво, мисс Уорнер. Никаких имен, никаких гипотез – говорите, как вам жалко Мануэля, вот и все.

Тедди последовала его указаниям. Через десять минут Пирсэнт выступил вперед:

– Все, пресс-конференция окончена. Не видите, девушка устала! Да и вам пора строчить свои бредни, идите, оболванивайте публику.

– Тедди, вам не страшно? – уходя, спросила какая-то женщина.

Тедди уничтожила ее взглядом:

– Вы так ничего и не поняли?

Взяв Тедди за локоть, Пирсэнт повел ее обратно в кабинет.

– Итак, мисс Уорнер, – сказал он, – не притрагивайтесь ни к каким пакетам или конвертам. Сейчас же смените отель. Сообщите мне, где вы остановитесь, и я пришлю саперов, чтобы они обыскали ваш номер. До окончания турнира мы приставим к вам круглосуточную охрану, а потом советую нанять телохранителей.

Тедди покорно позволила полицейским сопровождать ее в отель, выписала чек за проживание и перебралась в другую гостиницу. Организаторы турнира не сочли нужным перенести финальный матч. Вечером Тедди должна была играть с Сабатини или отказаться от борьбы.

Когда ее номер был тщательно проверен саперами, Тедди осталась одна. Она разделась и только теперь с ужасом заметила, что ее блузка и шорты забрызганы кровью Мануэля. К горлу подступил спазм. Она еле успела добежать до ванной.

В конце концов она заставила себя подойти к телефону и позвонить жене Мануэля, Кэти Муньос. Полиция уже известила ее о гибели мужа. Кэти не могла говорить, ее душили рыдания.

– Я сделаю для тебя, что смогу, – пообещала Тедди, с трудом произнося слова. – Сегодня же позвоню своему агенту, Рассу Остранду, и мы учредим фонд памяти Мануэля. Он это заслужил.

Она повесила трубку, несколько раз глубоко вздохнула, чтобы хоть немного успокоиться, и позвонила Жаку в Бразилию. Но когда на другом конце провода раздался его голос, выдержка снова ей изменила:

– Жак, произошла ужасная трагедия! Убит Мануэль, мой спарринг-партнер, но бомба предназначалась мне!

– Я знаю. По телевидению уже показали репортаж. Я сразу бросился тебе звонить, но в отеле ответили, что ты выехала.

Тедди рассказала Жаку обо всем, что случилось в этот день. Он не скрывал своего ужаса.

– Mon Dieu [12]12
  Боже (франц.).


[Закрыть],Тедди, – повторял Жак, – дело зашло слишком далеко. Кому это понадобилось, как ты думаешь?

Тедди умолкла в нерешительности.

– Я немедленно вылетаю, чтобы быть с тобой, – воскликнул Жак.

– Ни в коем случае, – слабо возразила Тедди. – А как же гонки?

– К началу заездов успею вернуться. Тедди, – у Жака дрогнул голос, – я боюсь за тебя.

В финале Тедди проиграла. Она не смогла оправиться после трагедии с Мануэлем. Сабатини была в прекрасной форме. Ее мощные удары приносили ей очко за очком. Но когда Тедди уходила с корта, зрители поднялись со своих мест и принялись скандировать ее имя. Все знали, что утром она заглянула в лицо смерти. Сабатини обняла ее за плечи.

У входа в раздевалку Тедди попала в кольцо репортеров. Со всех сторон к ней тянулись микрофоны.

– Мануэль был прекрасным теннисистом, – сказала она. – Он оставался моим надежным другом на протяжении восьми лет. Сейчас мой поверенный в делах занимается созданием фонда Мануэля Муньоса. Я сделаю все возможное, чтобы помочь его семье. Полиция Нью-Йорка ведет расследование.

– Тедди! Тедди! Кто теперь будет вашим спарринг-партнером? Кто возьмет на себя обязанности вашего тренера?

– Пока не могу точно сказать, – ответила Тедди, стараясь говорить ровно.

– Тедди, мы тебя любим! – выкрикнул чей-то голос.

– Мы с тобой!

У нее потекли слезы.

Прямо с самолета Жак помчался к Тедди в отель, хотя было только пять часов утра.

– Жак… Жак… – она бросилась ему на шею.

Его лицо и руки покрывал глубокий загар.

– Тедди. – Жак, казалось, волновался не меньше, чем она. – В самолете все время крутили новости. Я несколько раз просмотрел эту кошмарную видеозапись.

Они долго стояли обнявшись.

– Не могу поверить, – хрипло прошептал Жак. – Ты цела и невредима, Тедди. Слава Богу. Ты не представляешь, что я пережил.

Он крепче прижал ее к себе. Они опустились на кровать.

– Хочу просто чувствовать, что ты со мной, – вырвалось у него. – Больше мне ничего не нужно.

Жак нежно гладил ее по голове, время от времени вытирая с ее лица слезы.

– Если бы ты погибла, я бы тоже не стал жить, – шепнул он.

– Мне так тебя не хватало, – сквозь рыдания проговорила Тедди.

– Я тоже не находил себе места.

– А Джамайка говорит, что я все выдумала.

– Тедди, родная, никому не верь. Ты ничего не выдумала. Вот я, рядом с тобой, живой, настоящий.

Жак сорвал с себя одежду; Тедди всем своим существом устремилась ему навстречу, осязая упругую плотность его мышц. Сейчас в целом мире остались только они двое. Их тела двигались в такт. Волны наслаждения захлестнули их почти одновременно.

– Боже мой, ведь я мог тебя потерять, – сказал Жак, уткнувшись ей в плечо. – В Аргентине… Тедди, я никому не рассказывал… машина, на которой я выехал на трассу, потерпела аварию. Это был шок. Мне всегда казалось, что со мной такого не может быть. Я чудом не сгорел заживо. Потом я уговорил товарищей по команде и наших соперников держать язык за зубами, но боюсь, что эта история все-таки просочится в газеты.

– О Жак, – выдавила Тедди.

– Раньше я считал, что гонки – моя судьба. Теперь у меня не осталось такой уверенности. Может быть, надо попробовать себя в другом деле.

Тедди понимала, как трудно далось ему это признание.

В предрассветных сумерках она испытала незнакомое ощущение надежности и покоя. Предчувствие не обмануло: Жак полюбил ее, пусть даже он сам себе в этом еще не признался.

Любовь пришла к ним обоим. Что же дальше?

Жак держал в объятиях задремавшую Тедди. Прислушиваясь к ее ровному дыханию, он не мог отделаться от страшных мыслей.

Выходит, Никки Скурос – убийца? Неужели он нанял киллера? С него станется. А может быть, убийства организовал совсем другой человек? Кто станет следующей жертвой? Кому выгодно затянуть петлю вокруг княжеской семьи? Загнать Генриха в угол? Вынудить его ослабить государственную политику? Или даже отречься от престола? Но в чью пользу? Остается предположить одно…

– Жак, не могу поверить, что ты здесь, – сквозь сон шепнула Тедди.

Он улыбнулся и осторожно поцеловал ее. Было уже десять часов.

Тедди натянула трикотажный джемпер и расчесала волосы. В утреннем свете ее загорелая кожа излучала золотистый блеск.

– Сегодня ты отдохнешь в отеле, – распорядился Жак, – а я пойду в полицию, мне надо кое-что выяснить.

– Без меня ты никуда не пойдешь, – сказала Тедди, продолжая одеваться. – Это Америка, Жак. Здесь женщины не прячутся за мужскую спину.

В полиции их встретили более чем сдержанно, но Жак связался с госдепартаментом в Вашингтоне и, используя дипломатические каналы, добился своего. Им даже разрешили взглянуть на фотографии разрушенного взрывом гаража Омара Фаида. Тедди содрогнулась при виде этих снимков.

– Муньос тоже погиб от взрыва пластиковой бомбы, ваше высочество, – сказал лейтенант Пирсэнт, переводя взгляд с Жака на Тедди и обратно. – В обоих случаях поработали профессионалы – они действовали наверняка.

– Понимаю.

– Как вы считаете, кому было бы выгодно убрать их обоих – сперва Фаида, а затем Тедди Уорнер?

– Не имею представления.

– Вот хреновина… Ох, прошу прощения, ваше высочество, и у вас тоже, мисс. – По долгу службы полицейский детектив прежде общался с людьми совершенно иного склада. – Но должна же быть причина. Как я понимаю, судьба свела их на этой чертовой посудине, на яхте «Олимпия», так?

– Выходит, что так.

– Мне нужно допросить Скуроса.

– Могу дать вам номер телефона, по которому вы сможете с ним связаться. Впрочем, не думаю, чтобы он пошел вам навстречу – ведь он не американский подданный, – усомнился Жак.

– А «Интерпол» на что?

Жак попросил разрешения позвонить. Пирсэнт жестом указал на пустой кабинет, где стоял телефонный аппарат. Через пару минут Жак уже разговаривал с князем Генрихом.

– Отец, у меня дурные вести. Мне необходимо с тобой поговорить. Кто-то пытался убить Тедди Уорнер.

– Sacristi [13]13
  Черт побери (франц.).


[Закрыть]!– вскричал Генрих. – Боже милостивый!

– Как ты себя чувствуешь? – встревожился Жак, слыша, что отец закашлялся. – У тебя хватит сил выслушать эти известия?

– Да, да, не сомневайся.

Жак рассказал отцу всю правду.

– Так или иначе концы сходятся к Никки Скуросу, – подытожил он. – У меня не осталось никаких сомнений. И Тедди, и Омар были на его яхте. Хьюстон Уорнер – тоже. Пойми, на борту произошло нечто такое, что касалось всех троих. Как по-твоему, что это могло быть?

Князь Генрих долго молчал. Жак даже подумал, что связь прервалась.

– Жак, – с трудом произнес князь после тягостной паузы. – Это настоящая трагедия.

– Еще бы! Тедди чудом осталась в живых. Трое погибли. Отец, тебе что-нибудь известно?

– Не могу с уверенностью сказать.

– Важны любые сведения, – умолял Жак, – даже самые незначительные. Что объединяло этих людей? Случайности быть не могло.

Генрих прочистил горло.

– В тот вечер я, вопреки обыкновению, позволил себе выпить вина, – сказал он. – Едва ли смогу воспроизвести все в деталях. Я был крайне огорчен… Разговор зашел о государственных делах, о том, что в недрах монархии зреет предательство. Имен я не называл. Ну, может быть, за исключением одного или двух. Я подозревал, что некто берет взятки за незаконную продажу недвижимости и создание оффшорных корпораций, но доказательств у меня не было.

Жак нетерпеливо покачал головой:

– Ну, хорошо, ты назвал какое-то имя. Что за этим последовало?

– Я сидел за карточным столом напротив Хьюстона Уорнера – он был моим партнером; мы играли против Фаида и Никки Скуроса. Кстати, все пили вино. Но Тедди Уорнер поблизости не было. Возможно, она один раз прошла мимо. Но теперь я ни в чем не уверен.

Жаку показалось, что на него давит невыносимая тяжесть.

– Отец, я давно подозревал Никки Скуроса. Но почему ты никогда не рассказывал мне про этого министра?

– Потому что за государство пока еще отвечаю я, а не ты, – ответил Генрих. – Мы идем с этим человеком бок о бок вот уже четверть века. Я не имею права погубить его одним неосторожным словом.

– Это Анатоль Бретон? – Голос Жака зазвенел.

– Он мой друг, – сказал Генрих.

– Он твой враг! Он предатель! – взорвался Жак. – Отец, я решил пропустить завтрашний этап. Дело слишком серьезное. Сегодня же вылечу домой и займусь им вплотную. Ты проявил излишнюю снисходительность; теперь нашей стране грозит опасность. – В его тоне звучало осуждение.

– Я люблю Косту, – медленно произнес Генрих. – Я готов отдать за нее жизнь.

– Ты не одинок, – сказал Жак.

Защелкали вспышки фотокамер. Все головы повернулись ко входу. В дверях банкетного зала появились обе принцессы: Кристина в открытом платье из красного шифона и Габи в желтом вечернем костюме, с причудливым золотым ожерельем на шее.

Издательский банкет был устроен в ресторане «Ле Шантильи». Здесь присутствовали видные литераторы и самые авторитетные редакторы издательства «Даблдей». В числе приглашенных был и Кенни Лейн со своими неразлучными друзьями: Сидом и Мерседес Басс и Альфредом Таубменом с супругой.

Организатором банкета выступила Бетти Прэшкер, главный редактор издательства «Краун». Ей принадлежала идея заключить договор с Габриеллой на публикацию книги о секретах ювелирного мастерства. Рассекая толпу, Бетти величаво плыла к дверям, чтобы встретить принцесс. Она участливо осведомилась о здоровье князя Генриха, с которым была лично знакома.

Они заговорили о кошмарном случае с Тедди Уорнер, потом об издательских делах. Кристина извинилась и отошла в сторону. Тедди заранее позвонила ей и предупредила, что не приедет на этот банкет. Кристина огорчилась; она и так пребывала в самом мрачном настроении. Пузырьки шампанского покалывали горло. Она взяла второй бокал, и жизнь показалась ей чуть более сносной.

Брет Томпсон. Эта рана еще не зажила. Как он мог? Наглый лжец, отъявленный негодяй. Кристина знала, что не сможет его простить. Хоть бы он подавился своими гамбургерами. Хоть бы эта бесстыжая бабенка обобрала его до нитки. А Скурос? Тоже хорош! Как он посмел вмешиваться в ее дела?

Кристина со скучающим видом переходила от одной оживленной группы к другой и в конце концов опять оказалась рядом с Габи. Сестра хотела познакомить ее с другом Клиффа, известным хирургом из Далласа.

– Техасец? В ковбойской шляпе? Такие не в моем вкусе, – передернула плечами Кристина. – И вообще надо вначале навести справки о его прошлом. Кто был женат более одного раза, тот мне не подходит.

– Вот я, например, был женат только один раз. Рассмотрите, пожалуйста, мою кандидатуру, – раздался сзади приятный мужской голос.

Кристина вздрогнула и обернулась; она узнала Уилла Кэмдена, совладельца агентства «Криэйтив Артистс». Когда-то они уже встречались.

– Почему вы решили, что для вас имеется вакантная должность? – язвительно спросила она.

Уилл предпочел не замечать ее сарказма. Он внимательно посмотрел на нее приветливыми серыми глазами и предложил:

– Принцесса Кристина, не согласитесь ли присоединиться ко мне? Давайте присядем в нише у окна, там не так шумно. Я принесу нам с вами по бокалу шампанского.

У Кристины не было никакого желания флиртовать. Она воспользовалась его предложением только для того, чтобы под благовидным предлогом избавиться от общества сестры.

После обмена банальностями разговор зашел о Брете Томпсоне. Кристина поболтала шампанское в бокале, сосредоточенно глядя на поднимающиеся пузырьки, а потом сделала один большой глоток.

– Разве вы не знаете? Мы с Бретом расстались. По обоюдному согласию.

Уилл ничего не ответил. Прочтя в его взгляде неподдельное сочувствие, Кристина выложила ему все начистоту Она поймала себя на том, что Уилл стал первым человеком, которому она смогла поведать историю своего неудачного романа. Ей сразу стало легче.

– Представляете? – с горечью спросила она.

Уилл кивнул:

– К счастью, вам вовремя открыли правду.

– Да, но подозреваю, что отнюдь не бескорыстно. – Кристина смотрела на свой бокал. – Все равно я не выйду замуж за Никки. Не хочу больше связывать свою судьбу с другим человеком. Иногда мне хочется… сама не знаю, чего мне хочется.

Уилл ответил не сразу.

– Кристина, прошу вас, поймите меня правильно. Мне сорок два года; в моей жизни, как у всех, есть свои сложности, но я, по крайней мере, научился открыто выражать свои чувства – настолько, насколько мужчина может себе это позволить.

Кристина недоверчиво подняла на него глаза и встретила все тот же внимательный, сочувственный взгляд. Кэмден продолжал:

– Я хочу, чтобы мы были друзьями, Кристина. Пока не говорю о большем. Как только вы пожелаете, наши отношения прекратятся. Но меня привлекает ваш характер, и мне бы очень хотелось узнать вас поближе.

– Чтобы мы были друзьями? – переспросила она. – У меня никогда не было друзей среди мужчин. Сомневаюсь, что это возможно.

Габриелла и Кенни Лейн воспользовались этой встречей, чтобы поговорить о делах.

– В преддверии вашего бракосочетания мы должны поразить весь свет, – убеждал ювелир. – Надо создать романтическую серию: к примеру, украшения для подвенечного наряда. Кроме того, моя интуиция подсказывает, что пришло время начать выпуск именных духов. Я прощупал почву в Париже и нашел специалиста из фирмы «Ланком», который берется разработать для нас самый изысканный аромат, цветочный и вместе с тем слегка терпкий.

Габи пришла в восторг:

– Назовем их «Принцесса Габриелла».

– Или просто «Габи». Это коротко, броско, романтично; такое название будет однозначно ассоциироваться с вами. Что вы на это скажете?

После обсуждения первоочередных шагов Габи со вздохом посмотрела на часы:

– К сожалению, мне пора возвращаться в отель, Кенни. Клифф будет звонить из Бостона.

– Тогда утром позавтракаем вместе и обсудим все остальное, – сказал Лейн.

Воспользовавшись пейджером, Габриелла подала сигнал телохранителю и шоферу. Ее воображение целиком захватили мысли о новых духах. Она уже размышляла над дизайном причудливого флакона…

Телохранитель Пьер сопровождал ее через вестибюль к выходу. У тротуара поджидал лимузин с включенным двигателем. Вдруг откуда-то выскочил незнакомый человек и бросился прямо к ней. Раздался приглушенный хлопок, и Пьер упал.

Габриелла истошно закричала. Нападавший схватил ее за локоть, чтобы втолкнуть в лимузин. Она отчаянно сопротивлялась, пытаясь понять, что с Пьером Тот, падая, успел перевернуться на бок и выхватил пистолет. Грянул выстрел, и нападавший неловко осел на землю. Лимузин сорвался с места и умчался прочь.

* * *

– Как вы сказали?Подверглась нападению террористов? – князь Генрих пытался нащупать в кармане нитроглицерин.

– Ваше высочество, принцесса Габриелла не пострадала, – успокаивал его пресс-атташе. – У нее лишь царапина на левой руке и нервное потрясение. Телохранитель ранен в плечо; его состояние стабилизировалось. А вот шофера так и не нашли. Возможно, его убили террористы.

– Кто организовал нападение? – Генрих принял таблетку, и боль в сердце мало-помалу утихла.

– Полиция Нью-Йорка считает, что это дело рук костанских экстремистов. Если бы не мужество телохранителя, могло бы быть гораздо хуже.

– Можете идти, – сказал князь Генрих. – В ближайшее время прошу меня ни с кем не соединять.

После ухода пресс-атташе князь Генрих вытер со лба капли пота.

Исчезновение Хьюстона Уорнера. Убийство Омара Фаида. Посылка с бомбой для Тедди Уорнер. Теперь настал черед его дочери.

Князь тяжело поднялся с кресла и медленными шагами направился к высокому стенному шкафу. Сняв с полки какую-то книгу, он дотронулся пальцем до небольшой выемки на деревянной поверхности.

Перед ним почти бесшумно открылась потайная дверь. Генрих ступил в хранилище без окон, обшитое листовой сталью, и щелкнул выключателем. На потолке загорелись ряды ламп.

Здесь в ящичках стеллажей хранились фамильные драгоценности династии Беллини: знаменитый «Йеменский алмаз» в пятьдесят карат, оправленный в платину, бриллиантовые тиары, ожерелья из бирманских рубинов и многое другое.

Генрих приблизился к самому дальнему стеллажу и извлек из верхнего ящичка какой-то предмет, завернутый в шелковую ткань.

Это была костанская корона. Генрих надевал ее при вступлении на престол; до этого так же поступали его отец, дед, прадед.

Старый князь развернул корону и благоговейно поднес ее к глазам.

Осталось недолго, – сказал он себе, опускаясь на единственный стул. – Теперь осталось совсем недолго.

Не прошло и десяти минут, как князь уже расхаживал по своему кабинету. Вызвав секретаря, он приказал ему обеспечить немедленное возвращение обеих принцесс. Жак был уже на пути в Коста-дель-Мар.

После утреннего обхода врачи постановили, что состояние Габи «не внушает опасений». У ее палаты неотлучно дежурили двое охранников, присланных по распоряжению госдепартамента.

Клиффа Фергюсона заставили предъявить водительские права и визитную карточку.

– Габи! Слава Богу, ты цела и невредима! Дорогая, когда мне сообщили, я сразу прыгнул в самолет и примчался к тебе.

На нем, как обычно, был деловой костюм безупречного покроя, а на ногах – неизменные ковбойские сапоги. В руках он держал огромную охапку алых роз, из-за которой его лица почти не было видно.

– Здравствуй, Клифф.

Габи села в постели. У нее было перебинтовано левое предплечье; голова слегка кружилась от успокоительного. Клифф опустил цветы на столик и подхватил ее на руки.

– Ох, Клифф. – У нее перехватило дыхание. – Не знаю, как я жила без тебя.

– Теперь я с тобой. Больше я тебя не оставлю. Я не мог поверить… Габи, эти люди так просто не отступятся. Они наверняка рассчитывали получить за тебя выкуп.

Габи широко раскрыла глаза:

– Выкуп?

– Ну конечно. Родная, они могли потребовать за тебя многие миллионы, причем это вовсе не означает, что они собирались оставить тебя в живых.

Габи еще никогда не видела Клиффа в таком состоянии. Он раскраснелся, глаза горели гневом.

– Они бы не посмели… – робко предположила она.

– Ты же знаешь, сколько в мире происходит похищений. Начав открыто путешествовать по свету, ты превратилась в легкую мишень.

– Но я не могла не пойти на этот прием.

– Понимаю. Но ты ведь не такая, как все остальные. Ты – принцесса. Люди видят в тебе не женщину из плоти и крови, а символ богатства и власти – а это многим ненавистно.

Габриелла покачала головой и почувствовала, как палата снова поплыла у нее перед глазами.

– Я хочу, чтобы мы обвенчались при первой же возможности, – продолжал Клифф. – Устроим свадебный ужин прямо на ранчо; я постараюсь как можно меньше времени проводить в разъездах. На «Джакаранде» ты будешь в безопасности. Найму для тебя дополнительную охрану, введу патрулирование на всей территории…

– Нет, – твердо сказала Габриелла.

– Как это «нет»? – удивился Клифф. – Габи, ты еще не совсем пришла в себя. Это не шутки. Пойми, тебе грозит опасность.

Габи села на больничной кровати.

– Я сама знаю, что это очень серьезно. Но ты-то, Клифф, отдаешь себе отчет в том, что говоришь? Не хочешь ли ты, чтобы я забросила свое дело? Не иначе как ты собираешься упрятать меня за колючую проволоку. Отец намеревался поступить со мной точно так же, только в Коста-дель-Мар, а не в Техасе.

– Ничего подобного, – запротестовал Клифф. – Продолжай заниматься любимым делом, сколько душе угодно. Ты добилась больших успехов, дорогая. У тебя талант, этого никто не станет отрицать. Мы построим для тебя мастерскую прямо возле дома. Я найму ювелиров, которые будут…