Текст книги "Королевское приглашение"

Автор книги: Джулия Фэнтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 20 страниц)

Парикмахер оказался на редкость словоохотливым. Через несколько минут он уже посвящал ее в костанские новости: кто приобрел виллу на побережье, какие знаменитости появлялись в этом сезоне на пляже, кого с кем видели в обществе.

– Наверно, всех сейчас занимает один вопрос: кто сменит князя Генриха на троне. – Тедди начала издалека.

– Mais oui [9]9
  Да (франц.).


[Закрыть],несомненно! Этим озабочена буквально вся страна, – с готовностью подтвердил Мариво. – Но, naturellement [10]10
  Естественно (франц.).


[Закрыть],престол займет принц Жак. Кто же еще? Он не хочет управлять страной и поэтому совершает безрассудные поступки – участвует в гонках, идет на риск, словом, искушает судьбу. Но со временем он угомонится, вы согласны? Он еще молод… видимо, так написано ему на роду.

Болтливый куафер священнодействовал с цветными бигуди и химическими составами.

– Я вижу, к вам сходятся все новости, – сказала Тедди. – Для вас не существует тайн.

Польщенный, Мариво кивнул в знак согласия.

– Значит, вы слышали и о том, что с яхты Скуроса исчез человек… мой отец. Что об этом говорят люди? Не возникло ли каких-нибудь подозрений? Буду признательна вам за любые сведения.

– Ах Тедди! – Руки, которые только что порхали над ее головой, замерли в воздухе. – Ходят слухи, что Хьюстона Уорнера столкнули за борт. Конечно, это всего лишь домыслы…

– Столкнули за борт, – эхом повторила она.

Ей и раньше это приходило в голову, а теперь она услышала то же самое из уст постороннего.

– Oui, mademoiselle [11]11
  Да, мадемуазель (франц.).


[Закрыть].Один из наших мастеров причесывал Алисию Белькури, которая служила кастеляншей на «Олимпии». Я невольно подслушал ее рассказ. Она говорила так: «Открываю я бельевой шкаф, и что я вижу? Контрабандную взрывчатку! Вот так сюрприз!» Но тут ее застукал пассажирский помощник капитана, она до смерти перепугалась и сделала вид, что ни сном ни духом не ведает, что это такое.

Тедди подняла голову и в упор посмотрела на парикмахера:

– Вы ничего не путаете?

Тот пожал плечами.

– А с какой стати ее спешно перевели с «Олимпии» на личный остров Скуроса в Эгейском море? Пф! – типично по-французски фыркнул он. – Вот она здесь, делает прическу – и вот ее нет. Сослана в Грецию, с глаз долой. Чтобы не болтала лишнего.

Через два дня Тедди получила первое донесение от частного детектива Фредерика Ламарше.

– Если на яхте и было совершено преступление, – добавил от себя Ламарше, – то злоумышленник позаботился о том, чтобы не оставить никаких следов. Но я должен сообщить вам кое-какие побочные детали, мисс Уорнер.

– Что такое?

– Я восстановил до мелочей времяпрепровождение вашего отца в тот роковой день. Меня заинтересовала игра в бридж. Партнером мистера Уорнера был князь Генрих, а противниками – Никос Скурос и Омар Фаид.

– Да, знаю, я проходила мимо их стола. Что здесь особенного?

– На прошлой неделе Омар Фаид был найден убитым, мадемуазель. Кто-то подложил бомбу в его автомобиль.

– Не может быть!

– Об этом сообщило агентство «Ассошиэйтед пресс». Я позвонил в Калифорнию и связался с полицией Малибу. Говорят, это дело рук профессионала. Убийца использовал маленькую пластиковую бомбу невероятной мощности. Она взорвалась либо при включении зажигания, либо от детонатора с дистанционным управлением. Типичный почерк террористов.

– Н-не понимаю, – запинаясь, сказала Тедди. – Кому это понадобилось? Зачем?

Детектив покачал головой.

– Ответ может дать только тот, кто заказал убийство Фаида. Вдумайтесь, мадемуазель. За карточным столом сидели четверо. Из них двое погибли при невыясненных обстоятельствах.

Тедди затрясло.

– Но мой отец никогда прежде не встречался с Фаидом, иначе я бы об этом знала.

Она поделилась с Ламарше тем, что услышала от парикмахера, и детектив согласился сделать попытку разыскать Алисию Белькури, но тут же оговорился:

– Впрочем, не стоит себя обнадеживать. Весь остров принадлежит Скуросу. Его население, включая прислугу, отрезано от мира.

– Как в средние века, – заметила Тедди.

Детектив кивнул.

– Хорошо, что вы это понимаете, мадемуазель Уорнер. То же самое справедливо и в отношении Коста-дель-Мар. Взять хотя бы институт монархии. Вы привыкли, что в Америке высшие государственные посты выборные; в княжестве они передаются по наследству. Династия Беллини владеет огромным состоянием – здесь и античные статуи, и картины старых мастеров, я уж не говорю о фамильных драгоценностях. Ежегодный доход правящего семейства составляет более семидесяти пяти миллионов костанских долларов.

– Да… догадываюсь.

– Согласитесь, это серьезный повод для зависти и соперничества. В княжестве есть человек, который поглощен одной мыслью: занять престол. Поговаривают, что он привлек на свою сторону весьма влиятельные силы.

Тедди нахмурилась:

– И кто же это?

– Принц Георг, младший брат князя Генриха. Этого деятеля нельзя сбрасывать со счетов. Ему стукнуло шестьдесят, но он еще полон сил. С детства терпеть не может брата. Мне удалось поговорить кое с кем из его слуг. По их сообщениям выходит, что Георг ведет тайные дела с Никосом Скуросом.

– С Никки? – изумленно переспросила Тедди.

– Ничего определенного сказать не могу. Я пока не знаю, имеет ли это хоть какое-то отношение к гибели вашего отца. В каждом карликовом государстве кипят бурные страсти. Вполне возможно, эти две смерти – простое совпадение. Нельзя забывать, что у вашего отца могли быть крупные неприятности…

– Нет, – твердо сказала Тедди. – Это исключено.

Теперь нужно было сообщить Жаку обо всем, что она узнала. Тедди набрала внутренний номер, который дал ей Жак, но его секретарь ответил, что принца в замке нет. Посидев некоторое время в раздумье, Тедди отправилась пройтись по саду.

Однако тягостные мысли не отступали. Неужели отца и в самом деле убили?Она остановилась у фонтана, всматриваясь в искрящиеся струи. Папа,– шептала Тедди одними губами, – я узнаю, как ты погиб. Чего бы это ни стоило.

Тут ее осенило… Она решила позвонить Ламарше.

Тедди переоделась к обеду и поспешила в столовую, надеясь увидеть там Жака, пока не соберутся все остальные.

Ее расчет оправдался. Принц разговаривал по телефону. Хотя дверь была открыта, Тедди постучалась перед тем как войти.

Жак помахал ей рукой и быстро закончил разговор.

– Тедди, ты сегодня прелестно выглядишь. Тебе идет голубой цвет.

– Жак, можно тебе кое-что сказать?

– Конечно.

Он встал и прикрыл дверь. Тедди растерялась, не зная, с чего начать.

– Садись, пожалуйста, – пригласил Жак. – В этом зале раньше помещалась Малая библиотека. Это было излюбленное место моего деда. Видишь, на стене под стеклом до сих пор сохранилась его коллекция трубок. Тедди, почему ты так волнуешься? Что-нибудь случилось?

Тедди присела на краешек обтянутого парчой стула.

– Да, по-видимому, что-то случилось, но у меня нет полной уверенности. До меня дошли жуткие слухи. Я не нахожу себе места.

Жак подвинул стул и сел рядом с ней.

– Рассказывай, Тедди. У меня тоже было предчувствие…

Тедди поведала Жаку все, что узнала от парикмахера, не утаив, что Хьюстон в течение нескольких лет собирал информацию о Коста-дель-Мар, и, наконец, сообщила, что экипаж «Олимпии» уклоняется от прямых ответов. Но больше всего принца потрясло известие о гибели Омара Фаида.

– Омар убит? – Его взгляд увлажнился. – Знаешь, когда мне исполнилось четыре года, он подарил мне пони. Я катался на этой лошадке, пока не вырос… Мне не давало покоя… у меня давно возникали подозрения насчет Никоса Скуроса, но доказать я ничего не мог. Отец только сердится, когда я пытаюсь поделиться с ним своими сомнениями. Он всегда считал, что Никос Скурос спасает нашу страну от финансового краха, и даже прочил его в мужья Кристине.

– Но как странно, что Никос… – Тедди не договорила; она не могла представить, чтобы этот учтивый, обходительный грек обагрил руки кровью.

Лицо Жака застыло.

– Мне известно, что он стремится контролировать наши государственные дела и скупает костанскую недвижимость. Но у меня нет доказательств его преступных намерений.

– Понимаю, – вздохнула Тедди. – Слухи – это еще не доказательства. Но поверь, Жак, гибель моего отца была не случайной. Сейчас я совершенно уверена, что это результат злого умысла. Однако на следующей неделе мне придется уехать – надо готовиться к открытому чемпионату США. Отец был бы огорчен, если бы я пропустила эти соревнования.

– Тедди, я начну собственное расследование! Прежде всего возьму письменные показания у членов экипажа «Олимпии», а потом, если ты не возражаешь, отправлю Фредерика Ламарше в Калифорнию расследовать дело об убийстве Омара Фаида.

У Тедди свалился камень с души. Она знала, что не имеет формального права допрашивать команду «Олимпии» или вторгаться в хитросплетения костанской политической структуры. У Жака совсем другие возможности. Она собралась изложить ему свой план дальнейших действий, но вовремя остановилась, чтобы он ей не препятствовал.

– Я тоже буду держать ухо востро, – только и сказала она.

– Будем действовать сообща, – согласился Жак.

Они посмотрели друг на друга. У Тедди застрял ком в горле. Она вспомнила, как они занимались любовью на катере. С тех пор минуло пять лет, но ей показалось, что у нее до сих пор горит кожа от солнечных лучей и от объятий Жака.

– Тедди, что с тобой?

– Ничего.

Они не могли оторвать глаз друг от друга.

– Это правда?

– Не беспокойся обо мне, прошу тебя, – Тедди смущенно отвернулась.

Убранство столовой поражало своим великолепием. Чего стоили одни золотые подсвечники! За длинным столом сидели шестеро: Тедди, Габриелла, Жак, советник князя Анатоль Бретон со своей почтенной супругой и, наконец, сам князь Генрих, еще не вполне оправившийся после болезни, но внимательный и сосредоточенный.

На следующей неделе Жак улетал в Буэнос-Айрес для участия в гонках. За столом шел оживленный разговор о предстоящем этапе «Формулы-1».

– Моя новая машина дает мне все шансы на победу, – утверждал Жак. – В техническом описании двигателя сказано…

– Довольно! – резко перебил князь Генрих. – Неужели мы даже за обедом должны обсуждать гонки за смертью?

Жак покачал головой:

– Мы говорили не о смерти, а о соревнованиях «Формулы-1».

– Не желаю больше об этом слышать.

– Это заблуждение, что гонки всегда сопряжены с опасностью! – не удержался Жак. – Требуется только хорошая реакция, точный расчет и надежный двигатель.

– Хватит! – прикрикнул Генрих и повернулся к Тедди; выражение его лица смягчилось. – В каких турнирах вы собираетесь участвовать в ближайшее время, Тедди?

– В сентябре проводится открытый чемпионат США, – с готовностью ответила Тедди, не оправившись от смущения после неловкой сцены между отцом и сыном и желая разрядить повисшее в воздухе напряжение.

До самого конца обеда Жак мрачно молчал. Как только позволили приличия, он извинился и вышел, отказавшись от кофе.

К Тедди подсела принцесса Габриелла. На ней было изящное платье персикового оттенка, а на пальце сверкал огромный бриллиант – подарок Клиффа.

– Ты когда-нибудь бывала в Техасе? – спросила принцесса. – Если окажешься в тех краях, непременно приезжай к нам в гости на ранчо. Клифф почти каждый месяц устраивает грандиозное барбекью. Он подарил мне ковбойскую шляпу-стетсон и потрясающие ботинки из змеиной кожи.

– Мне нравится стиль «вестерн», – сказала Тедди.

– К сожалению, в Коста-дель-Мар он неуместен. Между прочим, в сентябре я буду в Нью-Йорке. У меня намечен совместный проект с Кенни Лейном, а потом банкет: издательство «Краун» заключило со мной договор на публикацию книги. Считай, что ты приглашена, Тедди, тем более что в это время ты как раз будешь в Нью-Йорке.

Потом Габи увлекла ее в уютную нишу, где они устроились в креслах лицом друг к другу. Здесь их беседа стала еще более доверительной.

– Ты ведь знакома с Клиффом Фергюсоном, правда? – тихо спросила Габриелла. – Что ты о нем думаешь, Тедди?

– По-моему, он очень славный человек, – ответила Тедди, еще не зная, куда заведет этот разговор.

– Так и есть. – Принцесса покусывала губы. – Я счастлива, что он сделал мне предложение. Но иногда мне становится не по себе. Он такой… стопроцентный американец.

Тедди не могла сдержать улыбку:

– О, да! А тебе не кажется, что это одно из его достоинств?

– Понимаешь, мне не с кем поделиться своими сомнениями. Друзья меня осуждают. Даже моя секретарша выразила недоумение. Для них он недостаточно рафинирован. Все только пожимали плечами, когда услышали, что я собираюсь половину времени проводить в Техасе.

Тедди сочувственно кивнула. Ей на глаза уже попадались газетные заголовки: «Принцесса и свинопас».

– А тебе самой хочется жить в Техасе? – спросила Тедди.

– Да, как ни странно, сельская жизнь пришлась мне по душе. Я полюбила уединение, долгие прогулки. На ранчо есть изумительное круглое озерцо, где мы с Клиффом… – Габи осеклась и покраснела. – Тедди, я всю жизнь на виду, даже в замке при мне неотлучно находятся слуги и телохранители. Только на ранчо я поняла, как прекрасно иногда побыть в одиночестве: пройтись по лесной дороге, покататься верхом.

– Ты увлекаешься верховой ездой?

– А что в этом удивительного? В юности я немного занималась конным спортом, а теперь научилась ездить, как принято на Диком Западе. Пару месяцев назад впервые в жизни заарканила бычка! – Габи просияла от гордости, но быстро посерьезнела. – Однако отец настаивает, чтобы я проводила большую часть года в Коста-дель-Мар. Он все время погружен в свои мысли, и, кажется, я знаю, что его тревожит. Он собирается отречься от престола.

Тедди затаила дыхание.

– Жак до сих пор не дал согласия править страной, – продолжала Габи. – Кроме гонок, ему ни до чего нет дела. Потому-то отец сегодня так рассердился. Кристина прочно связала свою судьбу с Голливудом, так что отец возлагает надежды на меня.

– На тебя?

Габриелла подалась вперед и сжала руки Тедди.

– У меня нет желания управлять княжеством! Господи, я для этого совершенно не гожусь! Клифф – человек отнюдь не европейского склада. У него в Америке сеть магазинов, не говоря уже о его любимом ранчо. Он никогда не согласится бросить это все, чтобы перебраться в Косту. Помимо всего прочего, здесь есть группировки, которые всегда меня ненавидели. Неужели я должна пожертвовать жизнью ради княжества? Наверно, ты осуждаешь меня за такие мысли, но я ничего не могу с собой поделать. Я люблю нашу страну, но хочу жить по-своему.

Весь вечер Тедди просидела как на иголках. Ей удалось дозвониться до Ламарше только ближе к полуночи.

– Мне нужно попасть на борт «Олимпии», – заявила она детективу.

– Извините, мадемуазель Уорнер, но это скорее по моей части, – возразил он. – Владения Скуроса надежно охраняются, а кроме того…

– Я придумала, как обойти охрану: позвоню его секретарю – он очень услужлив – и скажу, что забыла на борту кое-что из вещей: ракетку, тренировочный костюм, побрякушки. Пожалуюсь, что в день исчезновения отца была не в себе и теперь не знаю, где именно оставила вещи, но оказавшись у себя в каюте, возможно, вспомню. Думаю, он мне не откажет.

– Даже если удастся пройти сквозь кордон охраны, люди Скуроса будут следить за каждым вашим шагом – им, видимо, есть что скрывать.

– Надо хотя бы сделать попытку, – не отступала Тедди. – Расскажите мне, как выглядит взрывчатка.

Ламарше помедлил с ответом, потом глубоко вздохнул.

– Я вижу, вас не остановишь. Только усвойте одну заповедь: вы не должны привлекать к себе внимание необычными или подозрительными действиями, понимаете? Сделайте вид, что вы растеряны и еще не вполне оправились от переживаний – тогда, возможно, что-нибудь получится.

После этого разговора Тедди допоздна засиделась над книгой. Около половины третьего ночи ей захотелось чего-нибудь съесть. Она натянула джинсы и футболку, зашнуровала кроссовки, заплела завитые волосы в тугую косу и пошла длинными запутанными коридорами, гадая, в какой стороне находится кухня.

Где-то совсем рядом раздалась пронзительная трель телефонного звонка. Тедди вздрогнула от неожиданности. Перед ней возник принц Жак.

– Служба безопасности не дремлет, Тедди! Мне только что донесли о твоих перемещениях.

– Ой! – отпрянула она. – Я замышляла не дворцовый переворот, а всего лишь небольшой набег на кухню. Но если это запрещено…

– Нет-нет, – сказал Жак. – Я провожу тебя: здесь недолго заблудиться.

Они спустились вниз по лестнице, долго шли какими-то холлами и коридорами и наконец очутились перед массивной деревянной дверью. Жак распахнул ее, включил свет, и Тедди увидела, что перед ними буфетная с мраморными столешницами, всевозможной утварью, самыми современными электроприборами и огромными морозильными камерами.

Жак рассмеялся, видя ее изумление.

– Обеды на двести пятьдесят персон – в замке не редкость. Когда мой отец короновался на власть, он первым делом приказал переоборудовать кухню. – По лицу Жака пробежала тень. – Давай-ка посмотрим, чем здесь можно поживиться.

Они вошли в одну из морозильных камер, словно в комнату. На решетчатых пластиковых полках была расставлена всевозможная снедь, от мороженных шербетов до сочного ростбифа.

– Что ты выбираешь? – спросил Жак.

У Тедди разбежались глаза, но эти деликатесы почему-то ее не привлекали.

– Хочешь, я поджарю нам омлет? – предложил он.

Тедди расхохоталась:

– Разве ты умеешь готовить?

– В детстве я частенько сюда забегал. Одна из кухарок брала меня под крылышко и учила всяким кулинарным премудростям. Я был ее любимцем. Тебе с сыром? Со свежими шампиньонами? Как насчет лука и чеснока?

– Мне с сыром и шампиньонами, – попросила Тедди.

Омлет по-французски таял во рту. Жак хозяйничал за столом, подливая в бокалы охлажденное «шардонне».

– Рад служить, мадемуазель, – шутливо поклонился он, надев на голову поварской колпак.

Пока они с аппетитом поглощали омлет, Жак говорил о гонках.

– Ты не представляешь, какое это ощущение – мчаться быстрее всех. Кажется, что ты срастаешься с машиной и с ветром. Ничто не может с этим сравниться. Признаюсь тебе, Тедди, гонки – это наркотик.

– Наркотик?

– Кто пристрастился, тот по доброй воле не бросит. Это вроде кокаина. Так и тянет все время увеличивать дозу. Говорю по опыту. Я теперь себе не принадлежу. И отец это замечает.

– Но ведь ты – принц. На тебя возлагают совершенно определенные надежды, – осторожно сказала Тедди.

Жак перестал жевать и резко отодвинул тарелку.

– Возможно, когда-нибудь мне доведется принять на себя управление страной. Но только не сейчас! Я к этому не готов. Власть маячит передо мной как неприступная крепость, которую я не могу взять.

– Разве у тебя есть выбор? – не отступала Тедди. – Я хочу сказать…

Их беседа была прервана появлением поваров, которые пришли готовить завтрак. Тедди ахнула, взглянув на часы:

– Жак, уже почти шесть! Через час у меня тренировка.

– Я провожу тебя.

Возвращаясь теми же лабиринтами коридоров, они встречали заспанных горничных, которые тактично отводили глаза. Вдруг Жак остановился:

– Тедди, – быстро проговорил он, – ты тоже считаешь, что гонки – это моя блажь?

Этот прямой вопрос застал ее врасплох. Тедди знала, что одно ее неосторожное слово может навсегда встать между ними преградой.

– И ты, и я – мы оба занимаемся тем, к чему лежит душа, – сказала она.

Жак кивнул. Наверно, слова Тедди оказались созвучны его мыслям.

У порога ее спальни он взялся за ручку двери и долгим взглядом посмотрел ей в глаза.

– Тедди, Теодора, – от его шепота у нее замерло сердце. – Ты такая красивая. Я все время думал о тебе.

– Почему же ты не позвонил? – так же шепотом спросила она.

– Это тыне сочла нужным мне перезвонить. Я просил мистера Уорнера передать тебе…

Тедди на миг захлестнула обида на отца, но Жак не стал дожидаться ее ответа.

– Я совершил ошибку. Надо было проявить настойчивость. Но, Тедди, мы оба были так молоды, а меня испугало наше чувство. Я не знал, как с этим жить. Наверно, тогда я еще не перебесился. Я был недостоин тебя.

– Ну и ну, – вырвалось у Тедди, – ты был недостоин меня! Слышал бы это кто-нибудь! Кстати, уж не возомнил ли ты, что теперь мы – подходящая парочка? Сейчас я бы не смогла… быть твоей любовницей. Больше никому не удастся сделать из меня игрушку. Даже принцу…

Жак коснулся ее щеки кончиками пальцев.

– Разве я предложил тебе стать моей игрушкой, Тедди? Я многое позволял себе, это ни для кого не секрет. Но теперь все стало иначе. – Он наклонился и бережно поцеловал ее в губы. – Скоро ты улетишь в Нью-Йорк. Если разрешишь, я тебе позвоню, но не только для того, чтобы обсудить наше расследование.

– Хорошо, – выдохнула она.

Жак еще раз поцеловал ее на прощанье и ушел.

Тедди закрыла за собой дверь. Сквозь шторы пробивались лучи костанского солнца. Ее переполняло счастье. Жак не забыл прошлого. Она ему небезразлична!

Море было неспокойным. Катер, высланный за Тедди с «Олимпии», покачивало на волнах. Она сидела на корме, подставив лицо ветру, и внушала себе, что все пройдет как задумано. Ведь Скурос находился далеко за пределами Коста-дель-Мар.

Гидравлический подъемник доставил Тедди на борт.

– Вы очень пунктуальны, мисс Уорнер.

На нижней палубе стоял пассажирский помощник капитана, мощный, темноволосый мужчина огромного роста. Тедди почему-то вспомнились фильмы про мафию. На его белой форме выделялась именная бирка: «Демис Пападопулос».

– Через пару дней мне нужно возвращаться в Нью-Йорк, – сообщила Тедди, – но я вспомнила, что в каюте осталось кое-что из моих вещей. В частности, маленькая подвеска, которая дорога мне как память.

Взгляд черных глаз сверлил ее, как бурав, и она зачастила:

– Я была так убита горем… Забыла обо всем на свете. Разумеется, никому из обслуживающего персонала не пришло бы в голову присвоить мои вещи, просто у меня есть привычка засовывать разные мелочи куда попало. Потом сама не могу вспомнить.

Демис кивнул и повел Тедди на верхнюю палубу, где располагалась ее каюта. На яхте почти никого не было, за исключением нескольких матросов. По пути Тедди обратила внимание на обилие дверей с табличкой: «Служебное помещение». Только теперь она поняла, что сделала глупость. Бессмысленно было возвращаться на яхту. Если даже представить, что Пападопулос оставит ее одну, она понятия не имела, где искать то, что не давало ей покоя.

Пассажирский помощник стоял на пороге каюты, скрестив руки на груди, пока Тедди с притворным старанием обшаривала все закутки. Она держала наготове кулон в виде теннисной ракетки и при первом удобном случае сделала вид, что нашла его в цветочном горшке.

– Слава Богу! Эта вещица так много для меня значит! Мне вручили ее на открытом первенстве США, – тараторила Тедди, но Пападопулос не обращал на нее внимания: он что-то говорил по-гречески в миниатюрный радиотелефон.

Закончив разговор, он извинился:

– Небольшое недоразумение в пассажирской службе. Мне придется ненадолго спуститься в трюм. Каюта, в которой останавливался ваш отец, дальше по коридору. Можете на всякий случай заглянуть туда. Я пришлю стюарда вам в помощь.

Тедди кивнула. Как только Пападопулос скрылся за углом, она выскочила в коридор, чтобы успеть заглянуть в подсобное помещение до прихода стюарда.

Ее взору открылись аккуратные стопки дорогого постельного белья и коробочки душистого английского мыла. Но на одной из полок зияло пустое место, как будто оттуда извлекли содержимое.

Скользнув глазами сверху вниз, Тедди увидела на полу кусочек проволоки и черный с красным обрывок бумаги. Она нагнулась, чтобы поднять и то, и другое. На клочке вощеной бумаги сохранились буквы «…сти…». Ей вспомнилось, как в юности она вместе с отцом решала кроссворды из «Нью-Йорк таймс». Эти буквы могли быть частью слова «пластик».

– Мисс Уорнер, что вы здесь делаете?

Тедди подпрыгнула как ужаленная. Сзади стоял пассажирский помощник. Она инстинктивно сжала в кулаке свои находки.

– Я подумала, что мою ракетку могли засунуть в этот стенной шкаф. Горничная говорила, что на борту есть несколько ракеток, вот мне и пришло в голову, что мою, как видно, перепутали с другими. А она изготовлена на заказ и стоила немалых денег.

– Вам никто не давал разрешения открывать эту дверь.

– Ой, извините, пожалуйста, – Тедди пустила в ход все свое очарование. – Но стюард так и не пришел, что же мне было делать?

– Господин Скурос не допускает визитов на яхту в свое отсутствие и не терпит любопытных. Сейчас вы пройдете ко мне в кабинет. Я буду задавать вопросы и потребую прямых ответов. Возможно, нам придется задержать вас на борту до прибытия господина Скуроса из Нью-Йорка.

Тедди охватила паника. Неужели она попала в плен? Похоже, что так.

– Нет! – воскликнула она. – Вы этого не сделаете! Полиция знает, где меня искать, если я через полчаса не вернусь в замок.

Когда Тедди ступила на борт катера, у нее подкашивались ноги. Опасная авантюра оказалась небезуспешной. У нее в кармане лежали трофеи – проволока и клочок бумаги.

– От чего оторвана эта бумажка? – спросила она у Фредерика Ламарше, который согласился встретиться с ней вечером в баре небольшого отеля у самой эспланады.

Детектив внимательно изучил обрывок и поднял глаза на Тедди.

– Похоже, это фрагмент обертки пластиковой бомбы, какими пользуются террористы.

Тедди побледнела.

– А проволока?

– Как знать? Возможно, от бомбы, а возможно, и от какой-то корабельной снасти. Однако клочок бумаги кажется мне более перспективной находкой. Попытаюсь выяснить, каким путем он попал на яхту и под чьим именем заключалась сделка. – Лицо детектива стало строгим. – Мадемуазель, вы проникли на яхту и сумели выбраться. На этот раз вам повезло, но постарайтесь больше не испытывать судьбу.

Принц Жак остановился в отеле «Плаза де Майо», в самом центре Буэнос-Айреса, поблизости от правительственных зданий.

Телефонная линия работала из рук вон плохо. Жак почти кричал, прижимая трубку к уху:

– Тедди? Это ты?

– Да… Никос Скурос… на борту его яхты…

– Постой, ничего не слышно. Давай я перезвоню.

– …пластиковые бомбы.

Действительно она произнесла эти слова или ему послышалось? Жак положил трубку, потом набрал номер коммутатора в замке и попросил вновь соединить его с Тедди.

Она рассказала ему, что произошло на борту «Олимпии».

– Тедди, – простонал Жак, – это же безумие! Обещай больше ничего не предпринимать – слышишь, ничего! —до моего возвращения.

– Но разгадка уже совсем близко, Жак, я это чувствую. Теперь надо поговорить с самим Скуросом. Я спрошу его…

– Не смей!– закричал Жак.

В трубке слышалось только потрескивание. Он понял, что Тедди обиделась.

– Ради всего святого, Тедди, – продолжал Жак, взяв себя в руки, – пойми, даже если ты докажешь, что на яхте были взрывчатые вещества, это будет невозможно связать с гибелью твоего отца. Мне понятно твое нетерпение, но не спеши обвинять кого-то одного, особенно если дело касается близкого друга моей семьи. Этих сведений недостаточно. Через несколько дней я вернусь, и мы все обсудим.

Жак чувствовал, что Тедди совершенно подавлена.

– Ладно, – глухо ответила она.

– Тедди, – умолял Жак, – не сердись, прошу тебя. Ты действовала бесстрашно. Я горжусь тобой, ты смелая.

– Это не имеет никакого значения. Мне нужно установить истину.

– Мы все выясним, поверь мне. Я не стану здесь задерживаться. Остерегайся Никки Скуроса. Тедди… я боюсь за тебя.

Над пыльной тренировочной трассой в Сан-Исидро стоял оживленный гвалт; в воздухе плыл запах шашлыков. Из трейлеров и фургонов, сплошными рядами припаркованных возле боксов, торговали всевозможными напитками и закусками, от кока-колы до деликатесов аргентинской кухни.

Принц Жак, в новом красном комбинезоне с эмблемой фирмы Скуроса, шагал по автодрому, с трудом сдерживая злость. При транспортировке морем его машина получила повреждения; пришлось вызывать заводского механика для устранения неисправностей.

Жак с завистью смотрел на автомобили соперников, проносившиеся мимо. Ему не терпелось выйти на трассу, но на ремонт требовалось не менее суток. Разговор с Тедди тоже не прошел для него бесследно. Никки Скурос. Этот ловкач едва ли пошел бы на грязное дело, но у него столько приспешников…

Рядом притормозил другой «феррари» из команды Скуроса. За рулем сидел Поль Бельмондо, сын знаменитого киноактера. Жак направился прямо к нему:

– Дай пройти пару кругов, хочу размяться, – попросил он.

Бельмондо кивнул. Все гонщики Скуроса проявляли доброжелательность к Жаку – его участие обеспечивало команде дополнительную рекламу.

Через несколько минут Жака, успевшего надеть шлем и перчатки, уже пристегивали ремнями. Выехав на трассу, он сделал несколько кругов, затем обошел «Ямаху В-12» Стефано Модены и «Макларен-хонду» Герхарда Бергера. Спидометр показывал 110, 120, а потом и все 130 миль в час. Сжимая руль, Жак отдался пьянящему чувству скорости.

Вот что такое жизнь – настоящая, полная жизнь!

Слева появился красно-белый «макларен». Его пилот нахально теснил машину Жака, почти прижимаясь к крылу «феррари». Когда этот наглец успел выйти на трассу? Почему его до сих пор не было видно?

Нажав на акселератор, Жак рванулся вперед.

Послышался скрежет металла по металлу. Его «феррари» потерял управление и на полной скорости врезался в заграждение из мешков с песком.

От сильнейшего удара автомобиль перелетел через барьер, дважды подпрыгнул и завалился на бок. Это было последнее, что помнил Жак.

Потом он услышал крики: кто-то звал его по имени. В ноздри ударил отвратительный, нестерпимый запах. Жак дернул головой.

Открыв глаза, он увидел, что лежит в грязи на автодроме. Вокруг толпились Бельмондо, Бергер и с десяток механиков. Над Жаком склонился врач, который совал ему под нос тампон с нашатырным спиртом.

– Что за мерзость? – грубовато сказал Жак, отталкивая руку врача.

– Ваше высочество, не делайте резких движений. У вас сотрясение мозга. Вы были без сознания.

– Я в порядке, – отрезал Жак, борясь с тошнотой и головокружением.

Ему удалось подняться. Он с трудом доковылял до трибуны и рухнул на жесткое деревянное сиденье. То, что он увидел, не поддавалось описанию. Машина, в которой он только что мчался по трассе, превратилась в груду искореженного металла, над которой клубился черный дым. Жак понял, что его вытащили из машины за мгновение до взрыва. У него перед глазами возникли несчастные обожженные дети, которых он видел в ожоговом центре. Закрыв лицо руками, он разрыдался.

Прошло лето. Тедди так и не удалось узнать ничего нового о гибели отца.

Она вернулась в Штаты для участия в «US Open», но теперь мир выглядел для нее не таким, как прежде. Она снова и снова прокручивала в памяти редкие встречи с Жаком, вспоминая каждый жест, каждое прикосновение. Жак сказал, что боится за нее. Это кое-что значит! Может быть, он собирался сделать ей предложение?Или просто хотел возобновить их роман? Она терзалась сомнениями, ожидая его звонка, оставляла для него записки на гостиничном коммутаторе и без конца напоминала портье, что поступившие на ее имя сообщения должны быть переданы ей немедленно.