Текст книги "50 способов околдовать вампира (СИ)"
Автор книги: Джули Айгелено
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 21 страниц)
Речная дева исчезла и Арета осталась одна. Домой она возвращалась бегом, позабыв про сватов и предостережение. Однако первой к ней выбежала мать, затем отец, а потом появился и сам кузнец.
– И каков твой ответ? – спросил Дорасеос.
– Я не выйду за вас, – ответила Арета.
На следующий день она сама пошла в кузню, чтобы поговорить с Парисом. Но тот отверг её, назвав уродкой. Она, опустив плечи, побрела в конюшню, чтобы забрать верного друга. Вывела Ветра из стойла, расчесала гриву и проверила подковы.
– Арета, – позвал её Дорасеос. Она от неожиданности чуть не подпрыгнула до потолка, – Милая Арета!
Кузнец шел прямо к ней, и нигде нет возможности спрятаться. Девушке его вид показался грозным, она не знала как себя вести с ним. Она зажмурила глаза, ожидая удара, но Дорасеос лишь на несколько секунд прижался к её губам своими и отступил на шаг.
– Какое сейчас число? – открывая глаза, спросила Арета.
– Месяц на исходе, 30, – удивленно ответил мужчина.
Если кузнец и вправду её любит, то она останется красивой на всю оставшуюся жизнь. Но об этом думать даже страшно! Она забрала коня и ушла.
Прошла ночь, начался день. Однако красота от Ареты никуда не делось. К вечеру опять явился кузнец со сватами. И девушка согласилась стать его женой.
Через месяц сыграли свадьбу, на которой гуляла вся деревня. А сын кузнеца куда-то сбежал с другой девушкой. А через год дошли вести, что Парис и та девушка скончались в городе от чумы».
Глава 13
Как бы Филлис не отнекивалась и не пыталась отодвинуть этот день, суббота все-таки пришла. Та самая суббота, на которую назначили благословение ребенка в честь Неделимого сына Джаракомба.
С раннего утра девушка приодела любимую дочурку, достала свое лучшее выходное платье, подхватила вечно ворчавшую Арамисту и помчалась в сторону храма. Как назло, они появились самые первые.
Тишина величественного храма давила и успокаивала одновременно. Каменные своды тянулись ввысь, образуя купол над головой. Витражи из цветного стекла создавали причудливые узоры на полу.
Жена Джаракомба, статная блондинка, держала на руках орущего, словно молочный поросёнок, младенца, укачивая сынишку. Джаракомб стоял рядом с ней, ожидая крестной феи.
– Как я рад тебя видеть! – бросился мужчина к девушке с объятиями, – а кто это прелестное дитя?
– Познакомься, это моя дочь Талия, – произнесла оторопевшая Филлис.
– И сколько ей лет? – поинтересовалась жена Джаракомба.
– Мне пять! – воскликнула Талия.
На неё разом зашикали. Джаракомб вытаращил глаза, но промолчал. Филлис предусмотрительно отвела дочку в сторону, объясняя ей правила поведения в храме. Арамиста разглядывала мужчину и его семью, сверкая глазами и пугая жертв.
Наконец, двери храма распахнулись, и влетела слегка пьяная фея с огромными розовыми крыльями. Рыжеволосая феечка в испачканном коричневом платье подошла по красному ковру к мужчине, спотыкаясь. Её вело из стороны в сторону. Кое-как притормозив рядом с храмовником, крестная икнула, оправила платье и выдала: «Здрасте! А кто у нас родился?». Храмовник, молодой человек лет сорока, в белом одеянии, предусмотрительно промолчал. На своем веку он повидал и не такое.
– Джаракомб-младший, – ответила ошеломленная жена счастливого отца.
– Какое убожество! – сказала фея, икнув ещё раз.
– Его зовут Радитгер, – вставил слово Джаракомб, – а вы сильно опоздали.
– Простите, столкнулась в небесах с другой феей, – проговорила женщина, хлопнув в ладоши, – итак, начнем!
Храмовник раскрыл огромную книгу, фея встала рядом с ним. Храмовник начал зачитывать длинную-предлинную вступительную речь, фея строила рожицы, младенец снова раскричался. Талия прикрыла уши, Филлис еле сдерживала смех, а недовольная бабуля Арамиста с трудом усмиряла накатившую скуку.
Когда речь храмовника подобралась к логическому концу, гости и родители почти не стояли на ногах, предпочитая облокачиваться на стену. Старая ведьма старательно не замечала косых взглядов, Филлис прижимала к себе дочь, с тревогой поглядывая на Джаракомба. Церемония сворачивалась постепенно – фея благословила младенца, чуть не ткнув в оного волшебной палочкой, храмовник прочел последние слова, и маленький мальчик перестал кричать.
Фея, икая, улетела на крыльях выполненного долга. Храмовник захлопнул книгу и забрал её с собой. Джаракомб с женой вышли из храма первыми, вслед за ними – Филлис с семьей.
Отличная погода стояла в деревушке – светило яркое солнце, птички пели, и холодный воздух с радостью забирался под одежду. Пришибленные выходными жители выходили из домов, чтобы посетить приехавшую ярмарку и увидеть невиданные чудеса в красных округлых шатрах, разбитых на ранее пустынном поле.
Девушка улыбалась солнечному дню, совершенно забыв об одном важном разговоре. Джаракомб с семьей ушел далеко вперед, не предоставив ей ни единого шанса рассказать о дочери. Филлис решила взять быка за рога, попросила Арамисту приглядеть за Талией и присоединилась к бывшему другу.
– Чего тебе? – недовольно поинтересовалась женщина, неся на руках младенца.
– Мне нужен Джаракомб на пять минут, – игнорируя грубость, произнесла она.
– Милая, я сейчас подойду, – произнес Джаракомб, останавливаясь рядом с Филлис. – Подожди меня на перекрестке.
Женщина с недовольным видом прошла чуть вперед, неся на руках младенца, Арамиста увела Талию домой, минуя их. Филлис несколько секунд не отводила взора от глаз бывшего друга, вспоминая единственную совместную ночь в таверне, которую они провели, напиваясь до ярко-зеленых человечков.
– Что ты хотела? – не выдержав её молчания, спросил друг. – Мы не виделись пять лет, после той…
– После той ночи в таверне я забеременела, – на одном дыхании выпалила Филлис, прервав его.
– Что?! – воскликнул Джаракомб, отшатываясь от него. – Что с ребенком?
– Я родила девочку, – призналась она, – Талию. Ты её видел.
– Боги, Филлис! – произнес мужчина. – Почему же ты молчала?!
– Ты женился, у тебя появилась другая семья, – пожала плечами она, – мне не хотелось вмешиваться в твою жизнь.
– Если тебе нужны монеты, ты только скажи, – попросил Джаракомб, – я дам столько, сколько потребуется.
– Засунь свои монеты гиппогрифу в задницу, – произнесла Филлис, – пять лет без тебя справлялись как-то. Справимся и сейчас сами.
Девушка развернулась и пошла домой. От слов бывшего друга настроение испортилось сразу. Вместо моральной помощи, в конце концов, времени, чтобы проводить с дочерью, монеты. Монеты! Ничего другого он не предложив, решив, что так оно и должно быть. Злость от несправедливости по отношению к ней и дочери захлестнула её.
«Сволочь», – пронеслось в голове у Филлис, когда она хлюпала новыми туфлями по невысохшей земле. Она бы придумала гораздо больше вычурных слов, но её мысли были направлены на бессмысленную ярость. Не видя дороги, она столкнулась с чьим-то черным камзолом, буркнула: «извините» и собиралась шествовать дальше. Однако черный камзол поймал её за локоть и развернул к себе.
– Куда-то спешишь? – поинтересовался знакомый насмешливый голос.
– Собиралась домой, – ответила она, поднимая взор. Перед ней стоял вампир, держа в руках длинную вытянутую деревянную шкатулку с резьбой.
– А я несу тебе подарок, – проговорил Виктор, для верности встряхивая шкатулку, – мне Арамиста сказала, что тебе требуются ароматические масла.
– Вот хитрюга! – наигранно возмутилась Филлис, – а мне и ни слова не говорила!
– Это мой подарок тебе, – сказал ученый, протягивая ей шкатулку, – надеюсь, что тебе понравиться.
– Спасибо! – поблагодарила от всей души девушка. – Ароматические масла и взаправду требуются.
Виктор пожелал ей приятно провести время, купаясь. Уходя, он ей подмигнул. Филлис залилась краской, однако шкатулку понесла, словно та состояла из чистого золота.
Персепона Стикс в книге писала: «Люби себя и свое тело». И она себя любила, устраивая мини-праздники не только для себя, но и для семьи. Воскресенье официально стал купальным днем.
Арамиста поставила в подвале большую чугунную бочку, нагрела воды. Филлис расплетала косы дочери, Талия еле выдерживала процедуру, стремясь скорее залезть в воду.
Филлис открыла крышку шкатулки, вытаскивая на свет разные баночки и скляночки. Каждая из них имела подпись, выведенную чернилами и витиеватым почерком с наклонными буквами. Она понюхала фиал, уловив нотки жасмина и жиломости. Филлис опрокинула в чугунную ванну фиал, затем открыла ещё один флакон с ароматом душицы. Дочурка, не выдержав, первая забралась в бочку. Девушка последовала следом за ней. Арамиста им обеим втерла в волосы приятно пахнущий раствор из трав.
Легко и фривольно она считала себя самой счастливой на свете. Вода приятно ласкала и грела тело, убирая последствия трудной недели и смывая негативные мысли. От пара и запахов, Талия и Филлис быстро разомлели.
Старая ведьма помогла им смыть с волос, раствор, наблюдая, как благотворно влияет подарок Виктора на её потомство.
Филлис перестала бледнеть по поводу и без него, а Талия разрумянилась, как хлеб из печи. Арамиста поколдовала немного, чтобы внучке удалось привлечь вампира.
Подарок – один из многих шагов на сближение. Тем более что бабуля благополучно скрыла необычное происхождение от самой внучки. Виктор, конечно, догадывался, однако держал язык за зубами, испугавшись новой встречи с Марианной.
Пока удавалось скрывать от Филлис одну важную тайну. Надежду на замужество ведьма всячески отрицала, зная, что смешать кровь не получиться. Никто из полуэльфов не вступал в браки с вампирами. Нет, конечно, имелся один случай подобного брака.
Сайрамаэль решил жениться на вампирше, не спросив разрешения родителей. Он женился. Жена через год понесла. Сайрамаэль обрадовался несказанному счастью, хотя ему целители твердили в один голос, что риск слишком велик. В пасмурную ночь жена полуэльфа стала избавляться от материнского бремени. Родилась прекрасная дочурка, которая за день повзрослела, а к вечеру лежала на смертном одре. Жена Сайрамаэля не выдержала великого горя и покончила с собой. Полуэльф снова женился, правда, спустя два столетия. Во втором браке у него рождались сыновья друг за другом.
Арамиста боялась повторения истории. Ведьма бы не хотела, чтобы между внучкой и вампиром что-либо состоялось в эротическом плане. Риск слишком велик. Она бы не поставила на карту жизнь и здоровье Филлис. К тому же, девушка сама выбрала жизнь человека, а не эльфа. Пусть и неосознанно. А, если она совокупится с Виктором, то умрет. И Арамисте снова воспитывать девочку в полном одиночестве, объясняя, куда пропала мама, и что произошло в принципе.
Карре хорошо – он навечно выбрал горы. Пусть потерял драконов, дорогих ему существ, но остался жив. За ним последовала возлюбленная, которая сумела приручить дикий нрав горного жителя. Легенда о лекаре для драконов, спустя каких-то сто лет после произошедших событий, стала поучительной и рассказывалась детям на ночь. Помнится, даже Арамиста могла припомнить пару строк оттуда. Иногда ей тоже требовалось одиночество.
– Бабушка, Талия заснула, – сказала Филлис, выбираясь из бочки. Ведьма выбралась из собственных мыслей и протянула ей отрез ткани. – Помоги мне её завернуть.
С помощью магии Арамиста вытащила девочку из бочки, опутала тканью и по воздуху отправила в комнату. Девочка даже не пошевелилась.
– Теперь ты можешь понежиться, – произнесла девушка, – ох, сколько мы использовали всего за один раз!
– Ничего страшного, – махнула рукой старуха, – иди в комнату, я сама управлюсь.
– А потом научишь меня магическим фокусам? – уточнила Филлис.
– Детка, в магии нет фокусов, – с укором произнесла Арамиста, – иди уже.
Филлис покрепче затянула на теле ткань и прошлепала в комнату. В спальне она укрыла дочурку одеялом, а сама зажгла одну свечу взмахом руки, намереваясь почитать. Свет в мгновение ока погас. Она повторила движение, вспыхнула свеча. А потом также потухла. Она в третий раз сделала взмах, быстро воспламенила свечу, но очутилась в кромешной темноте. Книгу пришлось отложить – не читать же без источника освещения. Она заподозрила в коварном трюке Арамисту, однако не собиралась возмущаться. Во тьме раздалось фырканье Филлис. «А говорила, что в магии фокусов нет», – подумалось ей.
Делать нечего – она обняла подушку, укрылась одеялом и начала постепенно согреваться. Волосы в беспорядке сами разметались по подушке, мешая спать. Она ворочалась и так и этак, запутываясь в волосах, словно в болотной тине. Сон никак не шел, предпочитая подсовывать ей жаркие фантазии вместо долгожданного отдыха. Она размечталась опять, представляя руки Виктора на своем вымытом и чистом после купания теле. Она ясно видела, во что бы вылился их единственный поцелуй, если бы мужчина не остановился сам. Безудержной пляской страсти, как минимум, поцелуй бы закончился, позволь он ей чуть больше.
Новый день принес новые трудности. Арамиста жаловалась на головную боль и мигрень. Филлис не отходила от неё ни на шаг, делая примочки и сжигая травы. Талия скорее мешала, чем помогала.
Девушка трудилась, не покладая рук. Приготовила пирог с овощами, позанималась вышивкой с дочерью и заботилась о бабушке. Арамиста продолжала лежать в постели, даже не вставая.
– Мне позвать целителя? – спросила Филлис, меняя примочку.
– Нет, – ответила ведьма, – обойдемся без него. Моя болезнь имеет магическое свойство.
– Как это, бабуля? – удивилась она.
– После Самайна все то зло, что я натворила, возвращается ко мне, – проговорила Арамиста, – а зла натворила немало. И поделом. Хоть расплачусь за ошибки молодости.
– Неужели правду в народе говорят, что ты год жила чужой жизнью, а девушку держала в Зеркале душ?! – изумилась Филлис.
Сил на ответ у ведьмы не нашлось, и она просто кивнула. Девушка зажгла новый пучок трав, погасила свечи, погрузив комнату в уютный полумрак. Арамиста среди горы подушек и одеял напоминала миниатюрный скрюченный айсберг.
Филлис ушла, сдерживая отчаяние. Нет, конечно, раньше она тоже замечала изменение в здоровье бабушки, но в этом году болезнь окончательно взяла верх. Ведьма еле передвигалась, ничего не ела. Угасала медленно, как свеча. Не выдержав, девушка решила попросить помощи. У Виктора. Других вариантов она не видела, зная, что официальную медицину королевства бабуля отрицает.
Талия заупиралась, говоря, что останется дома и присмотрит за постаревшей ведьмой. И здесь Филлис признала, что бессильна. Оставив дочку приглядывать за Арамистой, она потопала в вампирский замок, слабо веря в исцеление бабушки.
Мороз ударил по деревушке – лужи превратились в лед, падал снег, оставляя мокрые разводы, тая на одежде. Снежинки лезли в глаза, в ноздри и рот, затрудняя путь. Девушка боролась с непогодой, поскальзываясь и продолжая нелегкий путь вперед. Она прошла знакомый указатель, свернула к побережью. Чернеющий замок выглядел зловеще – темные окна напоминали пустые глазницы, башни с бойницами словно застыли в веках, успев где-то потеряв защитные функции. Покатая крыша будто придавливала замок к земле.
Филлис кое-как добралась до входной двери. Нерешительно постучав, совершенно позабыв о ключе, она потерла покрасневшую от мороза руку, выдохнув облачко пара. Открыли ей не сразу. Она успела проплясать жигадрыгу, когда дверь открылась. На пороге помощницу встретила Виктория в черном одеянии, с покрытой черной ажурной тканью головой.
– Чего тебе надо? – недружелюбно спросила вампирша.
– Позови Виктора, пожалуйста, – попросила девушка, приплясывая от холода.
– Он не хочет тебя видеть, – произнесла Виктория.
– Неправда! – возмутилась Филлис. – Мне необходима помощь Виктора, моя бабушка совсем ослабла. Он – моя последняя надежда.
– Забудь Виктора, – сверкнув глазами, велела женщина.
Филлис стояла перед дверью замка, не понимая, что она здесь делает. Повернув к деревушке, она поспешила на всех порах к Эдгару. В голове звучал совет Персепоны Стикс: «Располагающие к себе люди относятся с любовью к детям, к другим людям, к животным». Она хотела помочь бабушке, поэтому связи Эдгара ей бы пригодились.
Поскользнувшись на очередном повороте, она проехалась до дома давнего знакомого. Забарабанив в дверь, она увидела на пороге полусонного Эдгара, который с изумлением уставился на неё.
– Как ты тут? – проговорил ничего не понимающий мужчина.
– Мне требуется твоя помощь. Срочно! – воскликнула Филлис. – Ты должен осмотреть мою бабушку, ей стало очень плохо.
– Хорошо-хорошо, – сказал Эдгар, замерзая в одних штанах, – только дай мне одеться.
Филлис скакала на улице, притопывая от нетерпения. Эдгар будто специально медлил. Время неумолимо мчалось вперед. Теряя драгоценные минуты, девушка сходила с ума. Она словно забыла что-то важное. Кого-то важного. Отбросив мысли, она столкнулась с полностью одетым целителем, и взяв того под руку, как на буксире, потащила в свой дом.
Время неумолимо уходило. Встретившая их Талия быстро сказала о состоянии здоровья бабушки. В доме свечи вспыхнули, достав огнем до потолка. Эдгар поспешил в комнату к пациентке. Филлис, обнимая дочь, утирала катившиеся по щекам соленые капли. Она держала себя в руках, надеясь, что успела, что Эдгар поможет Арамисте.
Время замедлилось. Казалось, что прошла целая вечность, прежде чем Эдгар нашел силы сказать Филлис страшную весть. Девушка грохнулась в обморок, упав к нему в руки. Талия залилась слезами, моля вернуть ей бабушку. Дом погрузился в траур.
Филлис не находила себе места. Бродя словно сомнамбула, она то начинала перебирать вещи, то затевала уборку, которую никогда не заканчивала. То вдруг начинала просить Эдгара остаться с ней на ночь, то умоляла его уйти. Талия тихо рыдала по углам, разбросав игрушки, и обжигаясь, если хотела что-то приготовить для матери.
Целитель не оставлял Филлис одну, всячески помогая. А та и не заметила, когда он умудрился переехать к ней. Когда он нашел для неё новую работу в соседнем городе, когда в бывшей комнате Арамисты он навел порядок, когда он стал заниматься научными поисками во время ужина, когда он сумел пробраться в её постель. Нет, между ними ничего не происходило, но однажды посреди ночи Эдгар без проблем овладел ей, а она с радостью отдала ему себя.
Наутро она пожалела о ночном поступке, однако мужчина ушел готовить завтрак для них троих, чмокнув её в нос, и не говоря ничего о произошедшем. Филлис завернулась в простыню, прошлепав ногами по холодному полу до входной двери, в которую кто-то истошно тарабанил. Распахнув оную, девушка уставилась на самого настоящего в жизни вампира.
– Здравствуй! – поздоровался мужчина, поправив черный камзол. – Ты пропала на целый месяц, я забеспокоился. Филлис, как ты? Я слышал о твоей потере. Сочувствую.
– Кто вы? Откуда знаете мое имя?! – возмутилась девушка. – Боги, захлопните за собой дверь, я же замерзну.
Вампир вошел в дом. Она попятилась от него, придерживая руками спадающую простынь на груди.
– Милая, что произошло? – поинтересовался Эдгар, появляясь за её спиной. – Виктор, мы тебя не звали!
– Филлис, ты меня не помнишь? – с болью в голосе спросил мужчина.
– Я не знаю, кто вы и что делаете в моем доме, – ответила она. – Я не понимаю, о чем вы говорите! Я не знаю никакого Виктора.
– Молодец, ты довел её до слез, – распетушился Эдгар, притягивая девушку к себе. – Уходи. Не видишь, мы счастливы.
– Будь счастлива, – сказал тот, кого назвали Виктором. Развернувшись на каблуках, он покинул дом. Дверь с грохотом захлопнулась за вампиром.
Эдгар гладил Филлис по волосам, утихомиривая её истерику. Девушка ощутила неправильность – почему-то ей чудилось, что она раньше знала Виктора. Возможно, они раньше дружили, или она любила его. В голове стоял непроходимый туман, мысли путались, наскакивая друг на друга, словно бешеные лошади на скачках. Когда она сообщила об этом Эдгару, то любовник развеял её сомнения. Девушка поверила ему. На завтраке она сияла, слушая болтовню дочери и рассказы милого о новых наработках.
Виктор глядел сквозь окно на счастливую семью. Филлис улыбалась, Эдгар шептал ей что-то на ушко. Талия, поднявшись в воздух, кружилась. Вампир ощутил мощный укол боли, глядя, как бывшая помощница ведет себя радостно с другим человеком. Улыбается, даря счастье, не ему. Больше не достает его. Не наблюдает за ним с обожанием. Больше не приходит в замок, чтобы помочь ему разобраться в себе, чтобы отпустить прошлое.
Мужчина прислонился к холодному стеклу. Боль растекалась по венам. Она не помнит его. Она его забыла. Осознание огромной утраты вдруг накрыло ученого. Только одна вампирша могла стереть память у человека. И сейчас та вампирша жила в его замке, делила с ним завтраки, обеды и ужины, и пыталась соблазнить его. Обернувшись летучей мышью, Виктор полетел в замок.
Виктория занималась собой, перемеривая множественные наряды. Мороз приятно холодил кожу, пробираясь к ней через распахнутое окно. Уложив волосы в сложную прическу, она потянулась за брошью, чтобы прикрепить серебряного паука на платье… И впечаталась спиной в зеркало. Отряхнувшись от осколков, она рассерженно посмотрела на Виктора, зависшего над ней.
– Эй! – возмутилась вампирша, – что ты натворил?!
– Ты велела Филлис забыть меня, – не спрашивал, а утверждал мужчина.
– Ну, велела, и что? – спросила вампирша, поднимаясь. – Ты испортил мне наряд!
– Сколько раз я просил не вмешиваться в мою личную жизнь?!
– А не во что вмешиваться, у тебя её нет.
Виктор схватил Викторию за шею, вдавив её в стену. Вампирша дрыгала ногами в воздухе, словно лягушка во время гальванизации. Мужчина разжал руки, позволяя ей рухнуть на пол. Он вытер руки о камзол.
– Убирайся прочь! – велел ученый.
– Ты сам меня создал, не забывай, – сказала женщина, снова поднимаясь с пола. – В самом начале, когда ты был одинок и растерян, то вылечил меня.
– Я помню, – сказал мужчина, – пожалуйста, дай мне одиночество.
– Когда ты решишь, кто тебе нужен по-настоящему, мы снова увидимся, – пообещала Виктория, потирая шею.
Она упаковала вещи в сундуки, магией заставила их уменьшиться, и, став летучей мышью, покинула мужчину.
Виктор присел на кровать, закрыв лицо руками. Он окончательно запутался. В себе. В чувствах. В мире. Единственное, что требовалось в данный момент – вино в неограниченных количествах.
С Викторией его связывало слишком многое. Даже больше, чем он хотел бы, если говорить честно.
