Текст книги "50 способов околдовать вампира (СИ)"
Автор книги: Джули Айгелено
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 21 страниц)
Она быстро распрощалась с вампиром и вошла в дом. Её встретила Арамиста, которая сразу поняла, что с внучкой что-то не так. Ведьминское нутро вопило о проклятии.
Бабушка уложила внучку в постель, чтобы провести несколько сложных пассов руками. Опасения подтвердились. Сильнейшее вампирское проклятие довлело над Филлис, лишая девушку жизненных сил. Но последняя ничего и не подозревала.
Новый день начинался для Филлис, как обычно, с книги – она продолжала читать советы Персепоны Стикс. Писательница писала, что дни рождения очень важны как для людей, так и для других рас. Поэтому стоило записать каждый день рождения, чтобы не забыть, и поздравлять именинников. Когда днюха у Виктора, она не представляла.
Идя на работу под проливным дождем, девушка намеревалась это выяснить. Грязь хлюпала под ногами, плащ превратился в мокрое нечто. Но Филлис упорно продолжала идти вперед, словно на последний и решительный бой. Замок чернел за пеленой дождя. Она направлялась именно туда, слушая накатывающий на берег прибой. Она любовалась непогодой, ощущая некоторое родство с дождем. Кое-что из того, что произошло, она припомнила. Например, как она защитила Виктора от огненной сферы, как он нежно заботился о ней.
Проходя в пустой и тихий замок, Филлис никак не могла стереть с лица глупую улыбку. В приемной ничего не изменилось – все также горел камин, орала сова, переполнившись сообщениями, стол завален бумагами. Девушка повесила плащ на спинку стула, немного погрелась у огня. И принялась разбирать многочисленные письма.
Чем больше она просматривала корреспонденцию, тем больше убеждалась в том, что у Виктора день рождения сегодня. Она закапалась в бумаги, но вскоре звякнул колокольчик. Филлис открыла входную дверь и застыла в изумлении. Человек, полностью одетый в чёрное одеяние, держал в руках деревянный гроб.
– Для Виктора, – произнес человечек, протягивая ей открытку с розовыми сердечками.
– Хорошо, – сказала она, забирая и подарок, и открытку. – Видимо, это хороший тон у вампиров.
Гроб втащить внутрь оказалось немного затруднительно. Он упорно не хотел пролезать сквозь дверь. Филлис мучилась, поворачивая его итак и этак. В итоге она сняла крышку и втащила гроб в приемную по частям. Она намеревалась садиться за счёт и вычет, когда колокольчик снова звякнул. Снова стоял человечек с гробом поменьше. Так повторялось больше тридцати раз, и вскоре она сбилась со счета.
И вскоре приемная наполнилась различными подарками-гробами от мала до велика. Филлис лавировала между ними, доставая открытки. Её тянуло улечься в гроб, чтобы передохнуть хотя бы минут пять. Она намеревалась залезть в бархатный гробик, однако появился Виктор.
– Пришли мои подарки? – поинтересовался он.
– Да, – ответила девушка, – я собрала открытки.
Филлис протянула ему конверты, переводя дыхание. Мужчина просмотрел большинство, часть благополучно полетела в камин, сгорев в пламени.
– Отправь это в бальный зал, – проговорил Виктор, – не хочу видеть напоминание о моем своём возрасте.
– Простите, но носить гробы не входило в мои обязанности, – возразила Филлис. – Тут не меньше шести сотен!
– Найми кого-нибудь в деревне, – произнес мужчина, – и убери это.
– Убирайте сами, – произнесла девушка, – вам проще.
– Не заставляй меня применять гипноз к тебе, – прошипел Виктор.
– Не заставляйте меня применять магию, – проговорила Филлис.
– Не заставляй меня жалеть о доброте.
– Не заставляйте меня портить ваш праздник.
– Не заставляй меня жалеть о чувствах.
– Не заставляйте меня…Что?
Виктор развернулся и ушел. Филлис осталась один на один с гробами. С грибами, конечно, было бы попроще, но почему-то никто не догадался подарить ядовитый мухомор вампиру. Девушка усмирила поднимавшуюся злость, запустила руки в волосы, чтобы помассировать раскалывающуюся голову.
Она взмахнула рукой – гробы поднялись в воздух. Она поманила деревянные ящики за собой, как скот на бойню песней. Гробы плыли за ней, Филлис открыла зал и направила их туда. Первая сотня прошла как по маслу. На второй девушке немного поплохело. На третьей она чуть не грохнулась в обморок. На четвертой – она транспортировала гробы с десятиминутными перерывами. На пятой – пот лился с неё ручьями. На шестой – она дотопала до стула и без сил распласталась на столе.
– Да начнется шоу! – воскликнула Виктория, хлопнув в ладоши. – Филлис, вставай.
– Я сейчас воткну осиновый кол тебе в грудь, – мрачно откликнулась девушка.
– Виктор ждет тебя в спальне, – подмигнула ей вампирша.
– Чего? Зачем? – удивилась помощница.
– Сама проверь, – произнесла Виктория.
Филлис соскребла себя со стола и стула, хотя ей хотелось растечься лужицей. Мышцы неимоверно побаливали. Она едва поднялась по лестнице, держась за поручни. Голова кружилась. Через раскрытую дверь спальни она увидела спину мужчины, испещренную шрамами. Она застыла в проеме, наблюдая, как он надевает рубашку, затем камзол. Виктор обернулся и столкнулся с ней взглядами.
– Какой летучей мыши? Зачем ты пришла? – проговорил мужчина.
– Я… я хотела, – фраза никак не составлялась. Девушка пыталась сообразить, что сказать, – я пришла поздравить вас с днём рождения.
– И поэтому подглядывала? – спросил вампир.
– Я не подглядывала, – ответила Филлис, покраснев.
– Любуйся, – Виктор медленно снял камзол, расстегнул рубашку, обнажив торс, – нравится?
– Да… да, – выдохнула девушка, подойдя к нему. Её маленькие ручки легли на его грудь и живот, мужчина поморщился, – вы отлично сложены, – она выводила линии на его груди, невесомо прикасаясь пальцами, – вы совсем не похожи на ходячий труп, как вас описывает большинство писателей, – она коснулась его живота, вызвав ответную дрожь, – вы само совершенство.
– Опасное совершенство, – прошептал Виктор, когда её пальчики притронулись к ремню на штанах. – Не трогай.
– Вы восхитительно выглядите, – проговорила Филлис, избавляясь от ремня, – вы притягательны, – она отбросила ремень в сторону, – вы маните меня, как огонь ночную бабочку.
Вампир зарычал. Он перехватил её руки, заведя ей за спину. Он прислонил её к стене, придавив своим телом. Девушка подняла на него глаза, мужчина склонился к ней, слегка прикусив её губу. Она обняла его за шею, захватив его губы в плен. Она присосалась к нему, как пиявка, вовлекая в поцелуй. Мужчина проводил руками по её спине, целовал шею, обнажил ключицы, залез под подол платья. Он позволил ей дотронуться до разгоряченного бугорка, проявившегося сквозь штаны. И закричал от пожара, растекшегося по коже.
Он разорвал поцелуй и отошел к противоположной стене. Филлис глядела на него порочно – платье сбилось, чёрные волосы растрепались. На её шее и ключицах остались засосы.
Виктор поправил на себе одежду, начиная думать о тараканах, чтобы снять возбуждение. Справлялся он плохо. Девушка вернула плечики платья на место, стерла с губ размазанную помаду.
– С днем рождения вас, – проговорила она, тяжело дыша, будто после бега, – ваши гости в зале.
– Останься, – попросил он, возвращая ремень на место, – я хочу, чтобы ты осталась.
– Я не посмею остаться после того, что только что не произошло, – сказала Филлис, поправляя прическу. – Будет легче, если я уйду.
– Легче не станет, – произнес Виктор, – Виктория угодила вчера в тебя проклятием, а оно проявилось только сейчас. Мой поцелуй это снял.
– Вы невыносимы! – всплеснула руками помощница. – Вы… даже не понимаете, что сделали! Вы… вы – придурок!
Вампир сделал к ней шаг, но Филлис сбежала вниз по лестнице, не дав ему и слова вставить.
Вина давила на Виктора, отзываясь болью в груди. Он бродил по опустевшей приемной. Подарки не радовали душу, к собравшимся гостям выходить не хотелось.
После слов Филлис осталась лишь горечь. Возможно, она не ошиблась. Но он солгал для её же блага. Солгал, чтобы она потеряла надежду и перестала с упорством его добиваться. Солгал он и себе. Поцелуй пробудил дремавшее до этого желание кого-нибудь оберегать, защищать, давать опору. Помощнице самой требовалось сильное мужское плечо. Желание стать чем-то большим, чем просто безумным ученым вампиром, которому дарят в праздник гробы.
Мало кто знал, что он ненавидел 4 ноября. Именно в этот день он появился на свет, лишив мать жизни. Он винил себя в том, что ни разу её так и не увидел. А отец мало делился историями о ней, словно вычеркнул её из своей жизни. Из жизни семьи.
Ни единого изображения матери. Ни единого портрета. Имени – нет. Какой она расы – неизвестно. Как отец заманил её в замок – непонятно. Как она согласилась родить дитя – тайна, покрытая мраком шести тысяч лет. Шестьсот лет бесплодных поисков. Никто не хочет общаться с вампиром, никто не хочет делиться столь важной информацией. Сколько бы он не обращался в архивы королевства, всегда получал отказ.
Каждый раз ему отказывали то храмовники, то архивариусы. Последняя надежда угасала с каждым столетием, каждым годом и каждым днём. У него юбилей, но никакой радости или счастья. Филлис покинула его в важный день, боясь, что потеряет контроль. Он бы многое отдал, чтобы она осталась рядом.
Глава 12
Мужчина медленно брел по лесу. Ведьма не солгала – эльфийская кровь полностью изменила его, чуть не убив. Мертвый друг продолжал стоять перед внутренним взором. Ненависть к себе поднималась волнами. Слова проклятия эхом отзывались в голове.
Один. Навсегда один. Проклятый и одинокий странник. Исполнитель замечательных песен, которые привечает людской король. Он возвращался в опостылевший домик в лесу. Его обычно никто не навещал. Никто не приходил в гости. Даже друг предпочитал принимать его в замке. А теперь и друга не осталось.
Виктор завидел привычное покосившееся строение. Он вошел в деревянный дом, налил себе похлебки и залпом выпил вина. Жажда крови не успокаивалась. Ему хотелось снова попробовать на вкус эльфов. Он сдерживался, зная, что, выйди он отсюда, по Лесному царству покатится слава о нем. Если он и собирался действовать, то исподтишка. Незаметно, словно тень.
Ночью он отлично различал звуки на многие мили вокруг. Он мог видеть в полной тьме. Он мог двигаться неслышно, выслеживая драгоценную добычу. Но, как назло, никто не появлялся на проселочной дороге.
Виктор затаился в кустарнике, ожидая заплутавшего путника. Наконец, послышался цокот копыт и покрикивания на лошадей. Повозка старался скорее преодолеть лес, чтобы выйти на лунную поляну. Вампир почти не дышал, прислушиваясь к разговору. Вести о появлении сверхъественного существа разнеслись быстро, припоминали необычную смерть лорда. Среди мужских голосов явственно выделялся молодой женский голос.
Он ощущал волны страха и неизвестности от путников. Он воспользовался этим, с легкостью повалив на землю многолетний дуб. Девушка вскрикнула, мужчины переполошились.
– Неужели нам придется переночевать в лесу? – спросила девица.
– Миледи, нет, конечно, – сказал кто-то из мужчин, – мы позовем на помощь. Уверен, что здесь живет кто-нибудь.
– Помогите! Мы застряли! – меж тем раскричался перевозчик.
Виктор вернулся в дом, чтобы взять фонарь. Он неторопливо вернулся на проселочную дорогу, держа в руках спасительный свет для заплутавших путников. Его заметили довольно быстро.
– Что у вас произошло? – поинтересовался он, поднимая фонарь повыше.
– Дерево упало, нам никак не проехать, – ответил ему мужчина постарше. – У вас найдется, где переночевать, любезный?
– Конечно, идите за мной, – сказал Виктор.
Он ощутил волны благодарности от путников. Однако страх оставался витать в воздухе. Девушка послушно шла за ним, ей помогали преодолевать почти непроходимые заросли.
Когда они увидели скромное жилище, то начались бурные споры о том, кто, где будет спать. Виктор сам лично вынес им по мешку, чтобы мужчины в случае чего сумели бы защитить свою миледи. Девушку он проводил внутрь, сказав, что позаботиться о ней и накормит вдоволь. Он почти не лгал.
Девица с радостью набросилась на скудную похлебку. А вампир в свете единственной скудной свечи разглядел её. Длинные черные волосы, округлое личико, нос с горбинкой, румяные щеки, пухленькие розовые губы. Она засмущалась, когда он пристально стал смотреть на неё. В душе Виктора зародилось желание обладать этим прекрасным цветком. Доев, девушка сдержанно поблагодарила его за пищу и предоставленный кров.
Он постелил ей на полу и потушил свечу, погрузив их обоих во тьму. Разгоряченная кровь не хотела успокаиваться. Виктор ворочался не в силах заснуть. Безумие овладело им. Выйдя в ночь, он убил спутников девушки, напившись эльфийской крови. Но и это не утихомирило его желание.
Требовалось совершить что-то такое, чтобы перестать находиться в одиночестве. Его мысли обратились на Сиру, которая мирно спала внутри его дома, ни о чем не подозревая. Конечно, он сомневался, что она назвала ему настоящее имя. Однако именам он никогда не придавал значения. Он вернулся в дом. Сира прикрылась тонким одеялом, свернувшись клубочком на полу. Он отбросил одеяло, развернул девушку к себе.
Виктор припал поцелуем к её губам. Девушка пошевелилась, попытавшись его оттолкнуть. Виктор продолжал её целовать, Сира ощутимо задергалась под ним, стараясь сбросить его с себя. Вампир забрался под её платье, разорвав дорогую ткань. Девушка закричала, но он закрыл ей рукой рот. Он соединил их тела, преодолев её сопротивление не без труда.
Сира мычала ему в руку, содрогаясь от боли. Мужчина продолжал двигаться в ней, испытывая небывалое ранее возбуждение. Даже девушки из таверны не сравнились бы с Сирой. Она поколачивала его руками, пыталась улизнуть, но он был сильнее. Намного сильнее, чем раньше. По щекам девушки катились слезы. Он придавил её к полу, насладившись её телом. Сира сбросила его с себя, кое-как поправила платье и ринулась прочь из его дома. Её вскрик, раздавшийся в ночи, переполошил спящих птиц.
Девушка бежала через лес, зовя на помощь. Ветки били её по рукам и лицу. Сира продолжала путь, крича. Никто не отзывался. Стояла тихая ночь. В мгновение ока лес прекратился, и девушка очутилась на открытой поляне. Вдалеке она заметила дымок. Она пошла туда, но он перегородил ей путь. Непонятно откуда взявшийся Виктор с силой взял её за руку и вернул в лесную хижину.
Виктор отошел от зеркала, утирая с лица пот. Он успел пожалеть, что снова смотрелся в зеркало. Конечно, отец предупреждал, что он в принципе увидит и ранние воспоминания в собственном отражении. Но никто не говорил, что он найдет в них отца и его историю! От увиденного вампиру резко поплохело. Он присел на кушетку. Теперь он знал имя матери, а это кое-что да значит. Эльфы. Везде и всегда эльфы. Чтоб им пусто было!
– Вы в порядке? – в проеме двери показалась голова помощницы. – Вы кричали минуту назад.
– Да, все хорошо, – солгал мужчина. – Заводи первого клиента.
Филлис кивнула и скрылась за дверью. А к Виктору на сеанс заявилась престарелая старушенция.
После дня рождения вампира с последним происходило что-то неладное. Девушка беспрестанно смотрела на закрывшуюся за старушкой дверь. Как там говорила Персепона Стикс? Признайся в любви, но только тем, кого действительно любишь. Может, она и выбрала не самый удачный момент для признания. Однако терпеть не хватало сил.
Филлис сомневалась, что её признание в любви обрадует Виктора. Зато отвлечет от грустных мыслей. А именно это и требовалось гениальному мужчине. Девушка вернулся за стол, чтобы набраться смелости перед прыжком в бездну. Сейчас или никогда. Она признается. Она сможет. Даже, если он её потом прогонит. Девушка бросила тоскующий взгляд на дверь за часами и начала выслушивать многочисленные претензии клиентов вампира. А их, к сожалению, накопилось немало. Сова в буквальном смысле разрывалась, а в приемной стоял невыносимый гул.
Помощница задокументировала каждое обращение. Старушка покинула ученого, и Филлис ускользнула от толпы, сказав, что хочет предупредить начальника. Виктор продолжал глядеть в зеркало, словно ждал чего-то. Кашлянув, девушка привлекла его внимание.
– Что такое? – недовольно спросил Виктор. – Опять напомнишь мне о моем возрасте?
– Отнюдь нет, – проговорила девушка. Зажмурившись, она произнесла: «Я люблю вас».
– А я люблю лес, – сказал вампир, – но не спешу говорить об этом.
– Вы не поняли, – возразила Филлис, открыв глаза, – вы мне нравитесь как мужчина.
– Зачем говорить мне очевидное? – удивился ученый.
– То ли вы слишком долго жили одни, то ли у вас пропал всяческий такт, – проговорила она, – я очень давно люблю вас и только сейчас решилась сказать об этом.
– Что ты хочешь от меня услышать, Филлис? – без экивоков спросил мужчина.
– Любите ли вы меня?
Вампир вздохнул. Он впервые слышал, чтобы ему кто-либо признавался в чувствах. С одной стороны, он не собирался обижать помощницу ложью. С другой стороны, она ему нравилась, и усложнять их отношения не хотелось. Так ничего и, не решив, он вернулся к зеркалу, чтобы получить ответ на давно мучивший его вопрос.
Зеркало молчало, показывая ему девушку, которая от нетерпения покусывала губы. Виктор глядел на её отражение, замечая изменение её эмоций. Вздох разочарования непроизвольно сорвался с губ Филлис. Девушка развернулась к нему спиной, хлопнула дверь. Вампир обернулся на звук и с вымученной улыбкой поприветствовал Эдгара. Многое шло не по плану. Посетитель приставал к нему с расспросами насчет Филлис, и ученому нехотя пришлось отвечать. Он выдержал разглагольствования о том, как она красива. Дело подходило к кольцу, и тут Виктору такт окончательно отказал.
Он с позором выгнал Эдгара из замка под возмущенный гул клиентов. Виктор вернулся в комнату за часами и схватился за голову. В приемной расы продолжали требовать неизвестно чего. Он слушал голос Филлис, кляня свою недалекость. Мрачные мысли одолевали вампира, запершегося в комнате с зеркалами. Ему срочно требовалось одиночество, чтобы привести мысли в порядок. Хотя бы день полного одиночества. Без клиентуры и влюбленной помощницы. С последней он не представлял, что делать и как реагировать. Проклятие Виктории показало ему, что девушка уверена в чувствах и никогда не отступится от его завоевания.
Вчера он почти позволил ей… да многое что позволил! Сам поцеловал, подарив надежду. Её прикосновения он воспроизводил в памяти, чтобы запомнить. Запомнить и никогда не забывать. Ласка, нежность, поцелуи – не для него. Виктор взъерошил волосы, борясь с самим собой. Ему хотелось снова притронуться к губам Филлис, чтобы почувствовать себя живым. Ему хотелось сбежать. Он не представлял, чего хочет на самом деле. И признание девушки отнюдь не облегчало ему поиск желаемого, а, наоборот, усложняло.
«Ты станешь счастливым», – упорно твердил один внутренний голос.
«Ты никогда не сможешь создать с ней семью», – возражал ему второй голос.
«Ты не избавишься от проклятия. Это невозможно. – Думал сам Виктор. – Может, ведьмы и знают, как избавиться от проклятия. Мне они никогда не скажут. Не видать мне счастья и семьи».
«Один шаг, и она рядом с тобой. Всего шаг», – не отступал оптимистичный внутренний голос.
«Она же ведьма! Она убьет тебя. – Говорил пессимист. – Доверяй интуиции и не связывайся с ведьмами. Один раз ты обжегся, не повторяй ошибок».
Естественно, Филлис расстроилась. Замотавшись с клиентами, под конец дня она рухнула без сил на стул. Обида нарастала в её душе. К вампиру со светлыми чувствами, а он – молчит, словно рыба. Девушка в очередной раз перебрала стопку бумаг с рецептами и лекарствами, отводя взгляд от двери за часами. Наконец, когда их покинул последний посетитель, Виктор соизволил выглянуть из своей «крепости». Он неловко мялся на пороге приемной, наблюдая, как помощница приводит в порядок стол, ворошит поленья в камине.
– Можно тебя на минуту? – прокашлявшись, спросил мужчина.
– Извините меня, но я собираюсь домой, – ответила Филлис, взяв плащ со спинки стула.
– Я должен извиниться перед тобой, – проговорил Виктор.
– Не стоит, – произнесла помощница, – не стоило мне вам это говорить.
– Стоило, Филлис, стоило, – возразил он. – Я ценю то, что ты для меня делаешь. Я благодарен за то, что ты стараешься сделать меня счастливым. Однако, я пока не готов к отношениям со смертной.
– Почему же? – уточнила девушка.
– Мои воспоминания слишком сильны, – ответил вампир, – у меня не получается забыть одну девушку.
– Я даже знаю, кого, – горько усмехнулась Филлис. – Вы не обязаны мне ничего не объяснять. Для вас я навсегда останусь влюбленной в вас помощницей. Наивной дурочкой, что…
– Нет-нет! – начал горячо возражать ученый. – Ты отличный друг.
– Мне пора, – сказала она, накидывая плащ на плечи. – До завтра!
Филлис подошла к двери, открыла её и вышла из замка в промозглый холодный вечер. Дождь срывался с небес, холод пробирался под теплый плащ. Она двинулась в сторону деревни, не обступая лужи, а проходя через них. Туфли намокли и громко хлюпали.
Сейчас ей хотелось слечь с простудой, чтобы не приходить на работу. Чтобы не видеть снисходительных улыбок Виктора и подмигиваний Виктории. Чтобы не ощущать себя пустым местом в роскошном замке. Чтобы не выслушивать жалобы от многолюдного потока клиентов, не объяснять по десятому кругу, что с чем применять, и зачем нужны лекарства.
Подняв голову вверх, девушка увидела лишь темно-серое небо, что нависало свинцовой громадой. Капли стекли по её лицу, забравшись под платье. Она посмотрела впереди себя, формируя маленький шарик света. Отпустив шар, она разглядела большую лужу и обошла её. Шар летел впереди, освещая дорогу, девушка шла следом. Позади неё раздавались чьи-то шаги, но она боялась обернуться.
Её дом неприветливо смотрел на неё же. Филлис достала ключ, провернула его в замке, намеревалась войти, однако резко повернулась назад. Шар света нашел в полутьме Виктора, тот зажмурился, не ожидая подвоха.
– И зачем вы шли за мной? – устало поинтересовалась она.
– Хотел знать, что ты добралась до дома без приключений, – ответил мужчина, отгоняя от себя шар. – Ну, и проводить захотелось.
– А разрешение проводить от меня не требуется разве? – спросила Филлис.
– Конечно, требуется, но ты уже дошла, – сказал Виктор. – Ты мне очень нравишься, правда.
– Спокойной ночи, – отрезала она, делая шаг в дом.
– Постой, – мужчина схватил её за локоть, вытаскивая на улицу. Дверь за девушкой захлопнулась с противным стуком, – взгляни на меня.
– Мой рабочий день завершен, – настаивала девушка, сложив руки на груди, – дайте мне отдохнуть!
Виктор наклонился, оставляя поцелуй на её щеке. В неярком свете шара Филлис увидела на его коже красноватый отсвет. Она протянула руку, чтобы коснуться пальцами его щеки, но мужчина дернулся, будто его ударили. Она перевела дыхание и сделала ещё одну попытку. Её рука прикоснулась к его щеке, оставляя красный цвет. Мужчина выдержал и это, позволяя ей исследовать его лицо.
– Возвращайся завтра, – хрипло попросил Виктор, поймав её руку, – умоляю.
– Я вернусь, – пообещала она и все-таки вошла в дом.
Что бы там не говорила Персепона Стикс, в этот вечер она поняла, что есть шанс. Малюсенький, но шанс. Писательница говорила: «Верь делам, а не словам. Слова бывают пусты». И Виктор доказал, что она ему нравится – проводил, а затем позволил дотронуться до себя. Пусть роз он не дарил или не приглашал на свидания, однако важнейший шаг в их непростых отношениях совершил именно он. Первым.
Филлис улыбалась в темноте, радуясь нечаянной удаче. Мужчина показал, что она кое-что значит для него. Не просто какая-нибудь помощница на побегушках. Девушка в первую очередь. Ценная сотрудница.
У эльфов Жарраз и Маурон – главные порождения тьмы. У орков собственный пантеон темных богов, которыми они поклоняются. А что у ведьм?
Ведьмы – это женщины, наделенные исключительной силой. Понимать и знать природу. Ведать тайны кустов, деревьев и трав. Есть ли у них боги? Нет. Они сами по себе боги, посланные, чтобы лучше понимать Донауворт и всё мироустройство вместе взятое. Если ведьма хотела, она верила во что угодно. И необязательно это были именно боги Донауворта.
Филлис выбрала эльфов, потому что они казались ей ближе всего. Эльфы общаются с животными и нехотя, но все-таки делятся знаниями о них. Конечно, она знала о великом Арнаэле, сыне Мерлина, который вырос среди эльфийской расы.
Арнаэль прославился тем, что записывал каждое незначительное изменение в природе королевства, вел учет животным. Он собрал настоящую библиотеку описаний растений и живых существ, которую активно использовали в Донауворте. Его жена Ивет всячески помогала вести ему записи, переводя наследие эльфов на человеческий язык. Именно благодаря ей, людям стали известны различные классификации, придуманные Арнаэлем. Ученые мужи использовали записи, продолжая дело эльфа. Легенда гласила, что Арнаэль вместе с женой на закате жизни превратился в обыкновенное дерево в Лесном царстве, а их дело продолжали потомки. А уж с потомками Филлис познакомилась.
Раздеваясь в темноте, девушка беспрестанно думала о темных эльфах. Те, конечно, вышли из сумерек и теперь влились в дружное эльфийское общество. О Жарразе забыли. Почти. Но она помнила и никогда не забывала жестокости, учиненной им. Тем более что Арамиста охотно с ней делилась подробностями его прошлой жизни.
Дети враждующих темных и светлых эльфов поженились, объединившись. Их примирили Рамеро и Джальета. Влюбленные друг в друга молодые люди тайком сыграли свадьбу, а затем сообщили родным. Филлис до сих пор помнила вычурные заголовки еженедельных газет. Лесное царство трепыхалось, словно его кто-то покалечил или забыл упомянуть о важном союзе среди эльфов. К слову, эту новость до сих пор обсуждали, намекая, что Джальета уже ходит с большим животом, а поженились они, чтобы брак стал законным до рождения ребенка.
Иногда девушке думалось, что сплетни разносить – чье-то приятное времяпрепровождение. Будто кто-то специально создает слухи, судачит по городу или деревне, передавая горячую новость дальше и дальше. Пару кумушек Филлис видела и сама, выкрикивающих последние важные события для королевства.
Посмотрев на Талию, она с тоской улеглась в свою постель. Находясь почти каждый день на работе, Филлис жалела, что у неё не остается времени, чтобы пообщаться с дочерью. Она уходила раньше, чем дочь просыпалась и приходила позже, чем она засыпала. Видя бугорок из одеял чуть впереди, девушка осмысливала прошедший день.
Виктор сказал, что она ему нравится. Причем сильно нравится. Уже кое-что. Она решила не спешить, удерживая себя от неблагоразумных поступков. Во-первых, потому что требовалось приручить магическую силу, во-вторых, чтобы не поранить дочь ненароком, ей стоило найти внутренний баланс. И в-третьих, если она будет давить на вампира, то никогда не завоюет его сердце. У Марианны не вышло его влюбить в себя, а у неё – выйдет. Непременно выйдет.
Филлис верила в собственные силы. Исподволь она становилась ближе к начальнику. Незаметно она прокрадывалась в его сердце, вызывая ответную симпатию. Она улыбалась в темноте, веря, что рано или поздно, но Виктор сдастся ей без боя. Сам. Потому что полюбит. Потому что предложит стать своей девушкой. Потому что сделает предложение руки и сердца, поселив её вместе с дочерью в замке.
Её мысли вернулись к Джаракомбу. Утром бабушка сказала, что ей пришлось приглашение на крестины сына бывшего лучшего друга. Что делать с этим она, увы, не представляла. Не хотелось, чтобы он узнал о дочери, сломав им обеим жизнь. И не хотелось видеть младенца, которого ему родила другая женщина. Любимая и единственная. Не она. Подумаешь, один раз переспали, а потом узнала, что ждет дитя. Подумаешь, не стала избавлять от ребенка. Подумаешь, мало рассказывает дочери об отце. Подумаешь, нет сил, чтобы рассказать им обоим правду. Подумаешь, решимости не хватает. С кем не бывает?
Тем не менее, вот, что говорила легенда о красоте души:
««Жила-была в одной деревне девушка по имени Арета. Во всем она помогала отцу с матерью. И росла доброй, отзывчивой, честной.
Да вот только на лицо не вышла – большой нос, близко посаженные косые глаза, россыпь веснушек на щеках. За спиной деревенские дети дразнили её уродиной.
Влюблена была Арета в красавца Париса, сына кузнеца Дорасеоса. Только Парис не отвечал взаимностью ей и не обращал внимания. Долгими вечерами проливала Арета слезы по Парису, не в силах ни раскрыть кому-либо свои чувства, ни поделиться с кем-нибудь. Подруг у неё не было.
Однажды отец попросил Арету подковать их единственного коня. Она послушно повела Ветра к кузнецу.
Крепко сбитая из досок кузня стояла на отшибе деревни. А из большого домика всегда валил пар. Арета несмело постучала в дверь, и открыл ей сам Парис.
– Что тебе нужно? – грубо спросил парень
– Подковать лошадь, – ответила Арета, изучая под своими ногами землю, – я заплачу, – она полезла в холщовый мешочек за деньгами и вытащила десять медяков.
– Этого не хватит, – произнес Парис. – Ступай прочь отсюда!
Арета медленно уходила прочь от кузни, ведя под уздцы коня. Слезы застилали ей глаза. Она и не заметила, как перед ней возник сам кузнец, и врезалась в него.
– Простите! – пролепетала девушка.
– Что случилось? – ласково поинтересовался Дорасеос.
– Мне отказались подковать коня. Но он нужен моему отцу, чтобы съездить на ярмарку на следующей неделе, – вытирая слезы, рассказала Арета.
– Сейчас подкуем твоего друга! – воскликнул Дорасеос. Когда Арета полезла в мешочек за деньгами, он остановил её руку. Ладонь же у него мозолистая, но ласковая: – Я с тебя денег не возьму.
Кузнец увел коня, а девушка стремглав помчалась домой. Её щеки пылали – никто, кроме родителей, не был так ласков с ней.
Вечером же явились сваты от кузнеца, и он сам – Арета надеялась, что Парис просит её руки. Однако отец быстро разубедил её в этом – и тогда девушка сбежала.
Арета все шла и шла быстро к реке, что протекала за деревушкой. Она ведь надеялась выйти за сына, а не за его отца! Присев на песчаный берег, она горько разрыдалась.
Вдруг из воды вышла девушка в прекрасном наряде, почти открывающим её белое тело. А в её длинные ниспадающие волосы вплетены веточки деревьев.
– Кто ты? – испугавшись, спросила Арета.
– Я наяда, дочь речного царя. Я пришла, чтобы помочь тебе, – голос незнакомки походил на журчание ручейка, – умойся моей водой и ты станешь красивой.
Арета настороженно посмотрела на деву реки, а потом все же последовала её совету. Вмиг её лицо стало прекрасным – глаза не косили, нос уменьшился, а веснушки пропали. И отражение в водной глади впервые порадовало деревенскую уродину.
– Тебя будут видеть красивой те, кто изначально видел твою красоту, – проговорила наяда, – но помни: если до исхода этого месяца тебя не поцелует тот, кто тебя любит, то твоя красота пропадет навек.
