Текст книги "Нераспустившийся цветок (ЛП)"
Автор книги: Джуэл Э. Энн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 24 страниц)
Глава 8
Время останавливается
Вивьен
Между домом Оливера примерно двадцать шагов, но я преодолела это расстояние меньше, чем за десять. Держать себя в руках, пока не доберусь до безопасности своего святилища, мучительно, но не настолько, как слышать еще один отказ. Я видела его боль, но я ничего не смогла рассмотреть за ней. Сообщение на телефоне, изрезанная подушка, его всхлипы, пронизанные болью, я хотела забрать его боль и думала, что он сможет сделать то же самое для меня. Позволяя своей защите пасть, позволяя ему видеть меня… всю меня.
Я положила свое сердце на пол его спальни; своими словами он подобрал его, а глазами – вернул мне его. Впервые кто-то смотрел на мою спину, и у него не было жалости в глазах. Врачи, мои родители, Кай, Алекс, у всех у них было одинаковое выражение лица, но не у Оливера. В его глазах я видела женщину, а не жертву, и у той женщины шрамы исчезли, а мое сердце возродилось. Потом он это все забрал. Измученная нервозностью, которая сотрясала всё мое тело, мне нужно было, чтобы он обнял меня, унял мою боль, незащищенность и уродство, которые беспокоили мое тело и душу.
Он оставил меня ни с чем, а я оставила ему видение, которое будет изводить его сознание, пока он не очнется и не увидит то, что видели все до него – слишком много, чтобы пережить это. Я знаю, что тот момент был настоящим, но он прошел и я боюсь, что мы никогда не сможем его вернуть.
Закрывая за собой дверь, я вытираю глаза. Комната ощущается холодной, пустой и одинокой. Алекс ушла, но я хотела бы, чтобы она была здесь. Мне нужны были чьи-либо объятья, неважно чьи.
Стук в дверь пугает меня. Сердце стучит в груди, а тело замирает возле двери. Я приоткрываю ее и вижу Оливера.
Он здесь!
Он протягивает мою сумочку, висящую у него на пальце.
О, я просто забыла сумочку.
– Эм, спасибо, – я пытаюсь схватить ее, не открывая полностью дверь. У него есть свои собственные проблемы; мне не нужно быть одной из них.
Он убирает ее, когда я пытаюсь ее схватить.
– Вивьен?
– Гм?
– Открой дверь.
Я вытираю глаза и открываю дверь со вздохом поражения. Оливер бросает мою сумочку на пол и берет мое лицо в свои руки. Мой мозг хочет противиться его прикосновениям, а тело не может. Его глаза крадут мое дыхание, и я сдаюсь, оставляя слова, которые хотела сказать, на потом. Прямо сейчас я позволяю ему обмануть меня: растрепанные медно-русые волосы, которые обычно аккуратно зачесаны, его сильная челюсть с легкой щетиной под выдающимися скулами, бледные алые губы, которые не могу не желать. Оливер невероятно красив.
Он качает головой, выдавливая грустную улыбку, когда вытирает слезы на моих щеках.
– Вивьен, я же сказал тебе, что не отступлю.
Оливер целует меня, и земля перестает вращаться у меня под ногами, как будто наш поцелуй превосходит все остальные, которыми обмениваются более семи миллиардов людей во всем мире в этот самый момент. Время просто… останавливается.
Где-то между настоящим моментом и вечностью, он несет меня вверх по лестнице, ударяясь телами от стены к стене, так как я отказываюсь разрывать поцелуй.
– Сюда, – мычу я, когда мы начинаем проходить мимо моей комнаты.
Он закрывает дверь ногой, поставив меня на ноги. Проводя кончиками пальцев по своим распухшим губам, я усмехаюсь. Оливер поднимает бровь, глядя на мою кровать.
– Односпальная кровать?
Я киваю, затем он.
– Хо-ро-шо, – он стягивает одеяло и сбрасывает подушку на пол.
У него какие-то серьезные проблемы с подушками.
– У меня был дерьмовый день… пока не встретил тебя, – он расстегивает мою рубашку. – С тобой… – он стягивает рубашку с моих плеч и расстегивает бюстгальтер, – … все становится лучше.
Мое тело дрожит, и мне ненавистна мысль о том, что моя нервозность так очевидна. Оливер целует меня. Это единственная часть наших тел, которая соприкасается. Наши языки дразнят, а губы ласкают. Мне с трудом удается держать глаза открытыми, когда он проводит языком вдоль моей шеи, вниз к грудям, останавливаясь между ними, замедляясь прямо над моим сердцем. Мои веки тяжелеют, но я не хочу пропустить ни секунды. Каждый взгляд, которым мы обмениваемся, наполнен миллионом бессловесных эмоций.
Он тянет вниз мою юбку и смотрит на меня с крошечной улыбкой, как будто он только что вспомнил, что на мне нет трусиков. Я пожимаю плечами и улыбаюсь.
Стоя, он толкает меня спиной на кровать, пока я не сажусь. Затем ложусь на спину и подтягиваю ноги на кровать и расставляю дрожащие колени, пока он снимает свою рубашку.
Будет колоть, щипать и жечь. Будет колоть, щипать и жечь.
Моя грудь поднимается и опадает из-за моего учащенного дыхания.
Будет колоть, щипать и жечь.
Оливер расстегивает джинсы и спускает их, оставаясь в одних только белых боксерах. Он возбужден. О. Мой. Бог! Я возбуждаю его. Я смотрю на него, и он усмехается. Он замечает, как я смотрю на стояк в его трусах.
Делая глубоки вдох, я тяжело сглатываю и крепко зажмуриваю глаза, а мои руки сжимают простыни.
Будет колоть, щипать и жечь, колоть, щипать и жечь.
– Не волнуйся обо мне, я могу это выдержать. Тебе не нужно сдерживаться, просто… сделай это! – я стискиваю зубы и стараюсь держать ноги раздвинутыми для него.
Я жду.
И жду.
Ничего.
Приоткрывая один глаз, я вижу, что Оливер так и стоит передо мной все еще в своих боксерах. Он улыбается, испуская смешок. Он становится на колени на кровать между моих ног и берет мою правую ступню. Поднося ее ко рту, целует подушечку большого пальца, затем подъем, не отрывая от меня глаз.
Мои пальцы ослабляют смертельную хватку на простынях. Его губы и язык воспламеняют мою кожу, когда он проделывает путь вверх по моей ноге. Примерно на три дюйма (прим. пер. – семь с половиной сантиметров) выше колена он проводит языком по внутренней стороне бедра и медленно продолжает двигаться вверх.
Я резко свожу ноги вместе, стискивая его голову, как клещами, не давая ему продвинуться дальше.
– Вивьен? Что ты делаешь? – его голос заглушен моими ногами.
– Что ты делаешь? Ку-куда ты продвигаешься?
Он берет меня за колени и раздвигает мне ноги, освобождая свою голову.
– Я подготавливаю тебя.
Я сглатываю.
– Для чего?
– Для меня.
– О… эм… ох…
Он берет мою руку и кладет мне между ног так, что она накрывает меня. Его губы прижимаются к тыльной стороне моей руки, целуя костяшки и каждый пальчик. Затем, то же самое проделывает его язык, и моя рука дергается. Мой пульс взлетает, рот открывается, дыхание становится тяжелым. Я сгибаю пальцы и трогаю себя. Оливер проскальзывает языком между моими влажными пальцами, задевая чувствительную плоть. Он втягивает мой палец в рот и, когда я вытягиваю его, то скольжу им вверх по своему животу и расслабляю ноги, предоставляя всю себя ему.
– А-ах! – кричу я, отрывая бедра от кровати, когда его рот накрывает меня.
Он не останавливается, и мне становится стыдно от того, как быстро я вижу звезды.
– Ол – Оливер… остановись… Я… Я сейчас… – я хватаю его за волосы и тяну так сильно, что он рычит, но не прекращает свою безжалостную атаку.
– О, боже! О, боже! О… Оливер! – кричу я, поворачивая голову из стороны в сторону, когда оргазм высасывает из меня жизнь штормовыми волнами.
В моем теле не остается ни одной напряженной мышцы. Вообще, я чувствую себя так, как будто могу отключиться от измождения. Оливер прокладывает поцелуи от живота к груди и мурлычет, когда берет сосок в рот. Отпуская его, он садится и снимает свои боксеры, затем возвращается к моей второй груди.
– Тебе понравилось? – спрашивает он, продолжая путь вдоль моей шеи.
– Да, – я, наконец, выравниваю дыхание. – Ох! – кричу я, когда его рот захватывает мой, и он входит в меня одним резким движением.
Колет, щипает, жееет! Прощай, девственность.
Оливер замирает, пока его язык исследует мой рот. Мои пальцы впиваются в его упругую попу, затем он начинает двигаться – сначала медленно. Его рот ни на мгновение не покидает мое тело; он на моих губах, шее, ухе, грудях, отвлекая меня от вторжения внизу.
Мне на самом деле не с чем его сравнить, кроме как с книгами и кино, но Оливер не очень громкий во время секса. Он, должно быть, думает, что я крикуха. А еще моя односпальная кровать, которая у меня с шести лет, ее каркас скрипит и пищит, как ржавый вагон, который тащится по дороге, усыпанной булыжниками. Я так рада, что Алекс нет дома, и она не слышит симфонию «Вивьен и ее детская кровать занимаются страстным сексом с самым горячим парнем на планете».
– Ай! – кричу я.
Оливер отвлекает меня от моих мыслей, когда останавливается, находясь глубоко во мне, и кусая мой сосок немного жестче, чем нужно. Я смотрю на него, и он улыбается, все еще удерживая мой сосок между своими зубами, и я вижу капельки пота у него над бровями.
– Садист, а?
Он отпускает мой сосок и целует его, качая головой.
– Не совсем.
Расслабляясь, он начинает выходить из меня, и я не могу скрыть легкую гримасу на моем лице. Он копирует мое выражение.
– Прости.
– Все отлично, – я качаю головой.
Я сажусь, опираясь на руки, смотрю вниз и вижу на нем немного крови и кое-что еще, чего нет.
– О, боже! Где твой презерватив? Пожалуйста, скажи, что ты воспользовался презервативом! Не помню, чтобы ты его надевал. О, бо…
Он целует меня, и я немного расслабляюсь. Отпуская мои губы, он опускает взгляд и стоит, надевая трусы.
– У меня не может быть детей, прости.
Я оборачиваю вокруг себя простынь и сажусь.
– За что ты просишь прощения?
Он проводит рукой по волосам.
– Потому что я должен был тебе сказать до того как все зайдет… так далеко.
– Ты решил, что я хочу детей и, если ты будешь со мной, то введешь меня в заблуждение?
Он кивает, и боль на его лице такая удручающая. Я стою, позволяя простыни упасть. Положив руки ему на грудь, я смотрю на него.
– До того, как я встретила тебя, решила, что мой удел – оставаться девственницей до конца жизни, – я прижимаюсь губами к его груди, а его рука нежно ложится мне на затылок. – Поэтому, у меня действительно не было мыслей о детях с тех пор, как я маленькой девочкой играла в куклы. Понятно?
Оливер целует меня в макушку.
– Но ты заслуживаешь…
– Я заслуживаю этого, – я обнимаю его за шею и притягиваю к себе. – Не отступать.
Он кивает с грустной улыбкой, когда обнимает меня. Я не могу насытиться ним. Он как мороженое в жаркий летний день, арахис и «Рэд Сокс»[34]34
Бостон Ред Сокс – профессиональная бейсбольная команда, базирующаяся в Бостоне, штат Массачусетс. Выступающий в Восточном дивизионе Американской лиги Главной лиге бейсбола.
[Закрыть], попкорн в кинотеатре, торт со свечами на мой день рождения. Мои губы находят его и становятся требовательными, когда мои руки движутся к пуговице на его джинсах.
– Ни в коем случае, – он хватает меня за запястья. – У тебя будет все болеть. Ты должна подумать о том, чтобы принять горячую ванну, – переплетая наши пальцы, он передвигает наши руки мне за спину. – Увидимся утром. Хорошо?
Мои губы расплываются в вынужденной улыбке, чтобы он не видел моего разочарования. Это не из-за секса. Он прав, мне немного… ладно, очень больно сейчас. Мне просто не хочется покидать комфорт его рук, а моя односпальная кровать не такая заманчивая, поэтому просить его остаться было бы смешно.
Он снова меня целует и снова, и снова.
– Пока, – улыбается он и целует меня в лоб.
– Пока, – я жду, пока он не закроет дверь, затем сажусь на кровать, притягивая колени к груди и обнимая их. Нет ничего хуже, чем оставаться наедине со своими мыслями. Я должна быть взволнована. Ранее сегодня я планировала отдать свою девственность Ченсу наименее возможным романтическим способом: полуодетой на его диване. Вместо этого все закончилось с Оливером, и он заставил меня почувствовать себя красивой, сексуальной и удивительной. Так почему же мне грустно?
Я поднимаю глаза, когда слышу, как моя дверь открывается.
Оливер усмехается.
– Ты можешь бросить какую-то одежду в сумку и пойти принять ванну у меня дома… со мной.
И снова, мир прекращает свое движение. Только мы.
***
Оливер
Вивьен настаивает на ванной с пеной. Я настаиваю на том, что мое мыло без лаурилсульфата натрия не создаст много пены. Вылив почти всю бутылку геля для душа, у нас образовался слабый слой пены, но Вивьен, тем не менее, выглядела довольной.
После ванны я был тоже доволен, потому что она лежала обнаженная рядом со мной, на моей королевского размера кровати[35]35
Сalifornia king-sized bed – размером 178см*208см
[Закрыть].
– Мне нужно было принести свою подушку.
Я предлагаю ей свою руку. Она кладет на нее голову, и я притягиваю ее ближе.
– Могу я спросить, почему у тебя такое отвращение к подушкам? Проблемы с шеей или что-то еще?
– Это что-то, что касается моего прошлого, я поделюсь с тобой этим потом, не сейчас.
Она поднимает голову и целует мою челюсть, без слов принимая мое неопределенное объяснение. Я знаю, что так будет не всегда. Я не помню, когда в последний раз чувствовал такое удовлетворение… возможно, никогда.
Людям привычки, таким как мы с папой, не нужен будильник. Восход зовет меня, поэтому я неохотно оставляю обнаженную женщину рядом со мной и иду на террасу встречать новый день. После того, как я чувствую формальное начало, окончание еще одной темноты, я бегу в «Данкин Донатс» и покупаю пончики и кофе.
Вивьен все еще спит к тому времени, как я возвращаюсь, и я не могу поверить, как ей удалось расположить свое длинное тело по диагонали моей кровати. Я думал, что тот, кто спит на двуспальной кровати каждую ночь, сжался бы на краю. Слишком много теории.
Я ставлю завтрак на ночной столик и снимаю рубашку и шорты, перед тем как нахожу небольшое пространство на кровати рядом с ней. Она спит на животе, спутанные волосы скрывают ее лицо. У меня свободный вид на ее спину. Конечно, мне любопытно, откуда ее шрамы, но я не буду спрашивать. Это, должно быть, ее прошлое, которым она поделится потом, не сейчас. Я наклоняюсь над ней и целую один из закрытых бутонов, скрывающий шрам, затем другой, затем еще один.
– Оли, – говорит она слабым голосом.
Я опускаюсь ниже и целую мягкий изгиб ее попы.
– Ты только что назвала меня Оли?
– Угу, – она потягивается с характерным звуком, затем переворачивается и садится. Ее соски торчат, а угольно-черные волосы повсюду, и это так чертовски сексуально. Мой уже и так твердый член пульсирует. Я пытался вести себя сдержанно прошлой ночью, как будто принимать с ней ванну или спать с ней голой не изводило меня. Насколько я глуп?
– Я чувствую запах пончиков, – она поворачивает голову и хватает коробку.
– Пончиков? Только ты можешь чувствовать запах пончиков в коробке до запаха дымящегося кофе.
Она открывает крышку и так широко улыбается.
Пам-пам-пам… пульсирует мой член.
– «Бостон Крем», – она подбирает немного шоколадной глазури и медленно слизывает ее с пальца. – Ммм…
Пам-пам-пам.
Я хватаю свой кофе и делаю глоток, надеясь, что кофеин нейтрализует эффект, который она на меня оказывает.
Она вставляет палец в середину, прокручивает его и достает кремообразную начинку, слизывает ее с мягким стоном, закрыв глаза.
ПАМ-ПАМ-ПАМ.
Я давлюсь кофе, когда он обжигает небо и язык.
– С тобой все хорошо?
Я киваю, отставляя кофе обратно на ночной столик, прочищая горло. Она снова вставляет свой палец в эту чертовую середину пончика.
– Прекрати!
Она широко раскрывает глаза и снова засовывает палец с начинкой в рот.
– Прекратить что? – бормочет она с пальцем во рту.
Ее невинность в этом деле делает все только хуже. Нет ничего сексуальнее, чем женщина, которая не осознает, что она сексуальна.
– Это! – я вытягиваю палец из ее рта и засовываю в свой, затем вытаскиваю, обводя его языком. – Трахать пальцем свой пончик. Прекрати. Трахать. Пальцем. Свой. Пончик.
– Это не то, что я делаю, – хихикает она.
– Нет, это именно то, что ты делаешь и это…
Она медленно, соблазнительно слизывает глазурь с поверхности пончика.
– Это что? – клянусь, она мурлычет эти слова.
– Ничего, – я качаю головой.
Вивьен склоняет голову на бок.
– Ты заводишься оттого, что наблюдаешь, как я ем этот пончик, Оли?
– Почему Оли? И как ты думаешь? – я показываю на свою эрекцию, упирающуюся в трусы.
Она облизывает губы и усмехается, толкая меня на кровать. Я вижу озорство, пляшущее в этих очаровательных глазах, когда она освобождает меня от трусов. Оседлав мои бедра, она садится прямо и проводит языком по глазури на своем пончике снова.
ПАМ-ПАМ-ПАМ.
Затем засовывает палец в середину и достает шарик кремовой начинки и вытирает ее о мой член.
– Что? Ах, не делай так… – я начинаю протестовать, пока она не начинает облизывать меня и… О, боже… сосать… меня. – Да, ох… еще… пожалуйста… сделай это…
***
Мы сидим в кровати и допиваем кофе, а Вивьен доедает свой пончик, будто она только что не слизала половину его с моего члена. То, что только что произошло, – это, должно быть, какое-то серьезное нарушение норм здравоохранения, но она оставила меня с широченной улыбкой на лице.
– Я упала на тлеющие угли костра, когда была в выпускном классе. Это был несчастный случай. Я потеряла шесть дюймов волос (прим. пер. – примерно пятнадцать сантиметров) и получила ожоги третьей степени.
Эм… хорошо. Давай поговорим об этом.
Я потерял дар речи. Я не думал, что она откроется так скоро. В какой-то мере облегчение накрыло меня. В моем воображении возникало так много различных вариантов, некоторые из них включали насилие.
– Можно было сделать пересадку кожи, но была вероятность инфицирования, поэтому я решила отказаться от процедуры. Донорская ткань была бы взята с моих ног, оставляя еще одну поверхность на моем теле в шрамах.
Я беру ее чашку и ставлю рядом с моей, затем притягиваю к себе и сажу между своими ногами спиной ко мне. Она собирает волосы и перетягивает на одну сторону на плечо, и я полностью ощущаю эту новую ответственность.
Доверие.
Вивьен впустила меня в свою жизнь и показала ту свою часть, которую очень немногие люди когда-либо видели. Она отдала мне свое доверие и сейчас показывает все, потому что она надеется, что я приму ее и защищу наиболее уязвимую ее часть.
Я провожу пальцами по ветвям и обвожу цветы, чувствуя неровную поверхность из-за шрамов. Она поворачивается и смотрит на меня. Намек неуверенности все еще остается в ее напряженных глазах. Я улыбаюсь и целую ее плечо.
– Не отступать, – шепчу я.
***
Вивьен освежается в моей ванной, пока я убираю катастрофу с подушкой и оцениваю степень повреждения своего телефона. Невероятно, что она все еще здесь. Мое поведение вчера должно было напугать любого, кто не знал меня на протяжении долгого времени.
– Ты работаешь сегодня или покупаешь новый телефон?
Я поднимаю глаза и вижу, как она спускается по лестнице в очень коротких шортах и майке, а волосы аккуратно завязаны сзади.
– И то, и другое, – я поднимаю вверх свой разбитый телефон. – Это не я. То, что ты видела вчера… Я обычно не вспыльчивый.
Она пожимает плечами и запрыгивает на столешницу, хватая меня за рубашку и притягивая к себе между ног.
– Этим утром, что я делала… – она усмехается, – … я обычно не слизываю наполнитель «Бостон Крем» с члена моего соседа.
Я набрасываюсь на кожу ее шеи, проделывая путь вверх к губам, тем самым губам, которые были вокруг моего члена часом ранее. Не могу сдержаться, чтобы не взять в руки ее груди, и, когда она стонет и наклоняет голову в сторону, приглашая меня притронуться, я понимаю, что начинаю то, что не смогу закончить, и, по правде говоря, мой член не будет мной очень доволен.
– Нам не следует продолжать, – мой голос звучит не очень убедительно.
Она оборачивает ноги вокруг моей талии.
– Ты уверен?
Я беру ее за лодыжки и освобождаюсь от ее «многообещающего предложения»
– К сожалению, да, я уверен.
– Поужинаем сегодня? – она смотрит на меня с надеждой.
– У меня сегодня ужин с родителями. Может, ты сможешь зайти, когда я вернусь.
Она сжимает губы и кивает.
– Вообще-то, я совсем забыла. У меня есть планы на сегодняшний вечер.
– Да?
Она спрыгивает со столешницы.
– Да.
– Ну ладно, утром я с папой буду в Лодочном клубе, но мы можем придумать что-то днем.
Она поднимается на носочки и целует меня.
– Звучит классно. Увидимся завтра, если, конечно, не пересечемся раньше.
– Ты поедешь на метро этим утром?
– По субботам меня подвозит Алекс, – говорит она, открывая дверь.
Я киваю, немного ошеломленный ее отстраненным отношением.
Глава 9
Все в семье
Вивьен
Не нужно никогда недооценивать женщину, чьей целью в жизни является переплюнуть «Амазон». Оливер умный, у него есть бумажное доказательство этому из Гарварда, но я целеустремленная, а в данный момент это превосходит его ученую степень в юриспруденции. Наиболее успешные в жизни люди знают, что существует более одного способа получить приглашение на особые мероприятия. Сегодня это я.
– Я сегодня как-то неясно мыслю. Давай посмотрим, правильно ли я тебя поняла, – Алекс наблюдает, как я поливаю фруктовые деревья, в то время как она потягивает свой напиток, развалившись на одном из стульев «Адирондак»[36]36
Адирондак – простое грубое деревянное кресло, которое используют на улице. Обычно изготавливается из одиннадцати плоских деревянных досок, представляет собой прямые спинку и сидение с широкими подлокотниками.
[Закрыть], выставленных на продажу. – Оливер залетел и забрал тебя от Ченса прошлым вечером, чтобы самому лишить тебя девственности. А сейчас ты сходишь по нему с ума, но он не пригласил тебя на ужин к своим родителям сегодня, поэтому ты идешь с Ченсом, потому что он пригласил тебя?
– В основном, все так.
– Как ты заставила Ченса согласиться все еще взять тебя с собой?
– Я заманила его в ловушку. Позвонила и извинилась за вчерашний вечер и, как и ожидала, он сказал, что увидит меня сегодня вечером, решив, что Оливер приведет меня с собой. Когда я сказала ему, что не получила такого приглашения, он напомнил, что я получила такое приглашение от него во время ужина вчера. Я делала вид, что неуверенна по поводу целесообразности моего визита, но он настоял и сказал, что Оливеру иногда необходим небольшой толчок.
– Должна сказать, что я тебя недооценивала, Цветочек.
– Все недооценивали, – я посылаю ей хитрую улыбку.
– Думаешь, Оливер разозлится, когда все узнает?
– Возможно, но у меня все под контролем.
– Я жду полного отчета завтра, —Алекс закатывает глаза.
Я брызгаю на нее водой, она визжит.
– А я жду, что ты оторвешь свою задницу от стула и поможешь мне сегодня!
– Ладно, ладно, ладно! – она соскальзывает со стула и убегает.
***
Ченс подбирает меня в конце улицы. Конечно, я втайне волнуюсь, потому что он хочет, чтобы это стало сюрпризом для Оливера, так же как и я.
– Эй, Вив, мой тупоголовый брат уже уехал? – спрашивает Ченс, когда я сажусь в грузовик.
– Нет, его машина все еще на улице. Вы сегодня встречались?
– Да. Но я даже не подал виду, что он обломал мой член вчера, но тебе действительно стоило рассказать мне о вас двоих, – смеётся Ченс.
– Я знаю, прости. Просто он такой…
– Упертый? Разочаровывающий? Своевольный?
Я хохочу.
– Да, да и да. Да, он мне нравится… очень.
Ченс смотрит на меня краем глаза и улыбается.
– Ты ему тоже нравишься. Этот идиот выглядел, как Джокер из «Бэтмена» сегодня, с тупой ухмылкой на лице.
– Действительно?
– Действительно.
Мы прибываем к дому их родителей, и ко мне подкрадывается нервное возбуждение, когда Ченс ведет меня по вымощенной булыжником подъездной дорожке к их двухэтажному кирпичному дому, спрятанному за лесом высоких деревьев. Биение сердца отдается в горле, ладони вспотели – великолепно для первого знакомства.
– Не нервничай. Они полюбят тебя, а когда выяснят, что ты с Оливером, то полюбят еще больше.
– Почему бы это? – я искоса гляжу на него.
– Он нуждается в тебе больше, чем я, – Ченс открывает дверь и заводит меня до того, как у меня появляется возможность сказать что-то еще.
Его родителя находятся на заднем дворе, попивая вино и расслабляясь на открытом воздухе, что напоминает мне о том, что я видела на канале «Дом и Сад»: джунгли цветов, плющ, кормушки для птиц, зажженные фонарики, свисающие с ветвей деревьев.
– Привет, это моя подруга Вивьен. Она работает в «Зеленом горшке», который поставляет большинство необходимых мне товаров. Она также живет по соседству с Оливером.
Его мама приветствует меня первой, когда они вдвоем встают.
– Вивьен, очень рады познакомится с тобой. Я – Джеки, а это мой муж – Хью.
Она заправляет свои светлые волосы длиною до подбородка за ухо. Она высокая с худощавым телосложением, похожим на мое, а голубые глаза такие же, как и у обоих ее сыновей. Хью улыбается мне с высоты своего роста. У него полностью лысая голова и серо-карие глаза.
Я пожимаю им обоим руки.
– Мне тоже. У вас прекрасный дом. Спасибо за приглашение.
Джеки отмахивается от моего комментария.
– Мы так рады, что Ченс пригласил тебя. Мне становится немного скучно, когда трое моих парней обсуждают бейсбол и греблю. В этом месте должно быть побольше эстрогена[37]37
Эстроген – общее собирательное название подкласса стероидных женских половых гормонов.
[Закрыть].
Я смеюсь, когда нервное напряжение испаряется.
– Могу я предложить тебе вина? – Хью протягивает бокал красного вина.
– Да, спасибо, – я принимаю его.
– Пожалуйста, присаживайся, ужин скоро будет готов, – Джеки указывает на стулья, расставленные вокруг выложенного камнем углубления для огня и накрытые подушками с цветочным принтом.
– А вот и он, – Хью встает и заходит в дом, оставляя дверь на веранду открытой.
– Твой брат привел общего друга, она там во дворе, – я слышу, как Хью говорит Оливеру.
– Кто это? – Оливер резко останавливается в дверях, когда встречается со мной взглядом.
Я улыбаюсь и пытаюсь прочитать мысли по его лицу, но сегодня оно пустое, ни тени эмоций.
Ченс протягивает ему бутылку пива и хлопает его по спине.
– Вчера я пригласил Вив на ужин. Предположил, она придет с тобой сегодня, но, когда мы болтали по телефону ранее, она сказала, что ты об этом не упоминал. Я заверил ее, что это была оплошность с твоей стороны, и настоял на ее приходе.
Я думала, что это хорошая идея, но сейчас Оливер хмурит брови. Он выглядит шокированным и, возможно… разочарованным? Мое сердце падает в пятки.
– Присаживайся, дорогой, – говорит Джеки Оливеру. – Я принесу салат, пока Ченс помогает папе с грилем.
Ченс сжимает плечо Оливера, а затем идет к Хью, который стоит возле гриля. Джеки наклоняется и целует Оливера в щеку, когда проходит мимо него по пути назад в дом.
Он идет ко мне, где я одна сижу у костра. Мне бы хотелось, чтобы он улыбнулся или сказал что-то, чтобы дать мне понять, что произошедшее прошлой ночью, и я не являемся его маленьким грязным секретом. Он делает глоток пива, ставит его и протягивает мне руку. Я беру ее, и он поднимает меня на ноги, но затем он шепчет мне на ухо, и мои ноги больше не касаются земли, а его слова уносят меня высоко за пределы гравитации.
– Ты выглядишь красиво, – он целует мое ухо. – Я – задница. Мне следовало пригласить тебя, – затем одним движением лишая меня дара речи, он целует меня. Не быстро, а медленно, будто утверждает «я рад, что ты здесь».
Я улыбаюсь и моргаю, пытаясь остановить слезы. Это была моя игра, но он взял реванш и управление этим вечером. Меня это устраивает.
Я слышу, как кто-то прочищает горло, и мы вместе поворачиваемся. Его родители и Ченс смотрят на нас.
– Я не говорил маме с папой, что Вив больше, чем просто твоя подруга, но, думаю, они теперь знают, – Ченс улыбается и, к моему облегчению, его родители тоже.
Он притягивает меня к себе и смотрит с озорством, играющим на губах.
– Да, мы больше, чем друзья. Мы соседи. – Он подмигивает мне.
– Ну, давайте есть, – говорит Хью.
Оливер провожает меня к столу, все еще держа за руку. Джеки смотрит на нас, и я могу поклясться, что вижу слезы в ее глазах, когда она улыбается. Оливер идеальный джентльмен: отодвигает для меня стул, наполняет мой бокал вином. Подняв брови, смотрю на него, так как уже чувствую опьянение, и еще один бокал может привести к ненужному конфузу на глазах его семьи.
– Ты уроженка Бостона? – спрашивает Джеки, расставляя тарелки.
– Нет, я из Хартфорда. Мои родители до сих пор живут там.
– Что привело тебя в Кембридж? – спрашивает Хью.
Я отпиваю глоток воды.
– Я буду посещать Школу Бизнеса в Гарварде осенью.
– Первый курс? – спрашивает он.
– Да, у меня были непредвиденные расходы, поэтому не имела возможности начать сразу после школы. Мой друг учится на медицинском факультете Гарварда. Он познакомил меня с моей соседкой по квартире, которая в свою очередь представила меня своей тете, которой принадлежит питомник, в котором я работаю на протяжении последних двух лет. Простите, я, вероятно, сбиваю вас с толку, – я осознаю, что мои нервы управляют моим поведением.
– Нет, совсем нет, – Хью улыбается.
Я не смотрю на Оливера, потому что боюсь его взгляда «ты пропустила ту часть, где родители думают, что ты уже посещаешь школу».
– Вив? Как так получилось, что я знаком с тобой два года и не знаю, что ты тоже собираешься, стать гарвардским снобом? – говорит Ченс, и его родители смотрят с неодобрением на него.
– Ты бы знал, если бы проводил больше времени, узнавая ее, а не пытаясь подцепить, – Оливер качает головой.
Ченс пожимает плечами и набивает полный рот едой.
– Вероятно, ты прав, – бормочет он.
Идеально непринужденный ужин переходит в еще более легкий разговор у огня. Я завидую тому, что родители Оливера и Ченса не только находятся близко, но еще и часто с ними общаются. У меня прекрасные родители, и когда мы вместе, нам весело, но, когда я росла, один или другой – а чаще всего оба – работали, чтобы свести концы с концами. У нас не было званых ужинов и вина у огня.
Я пыталась нейтрализовать действие вина, употребляя больше еды и выпивая много воды, но это приводит только к тому, что нужно посещать ванную комнату каждые двадцать минут. В этот раз, когда я возвращаюсь, Оливер тянет меня к себе на колени, до того как я добираюсь до своего стула. Его семья смотрит на нас с обожанием на лицах, которое можно увидеть при мягком свете костра и фонариков на деревьях.
– Я думаю, нам лучше скоро уйти, – шепчет он мне на ухо.
Моему умеренно опьяненному телу уже тепло, но его дыхание у моей шеи поднимает мою температуру почти до испарины.
– Но я так хорошо провожу время, – я кладу голову ему на плечо и наблюдаю за завораживающим пламенем.
– Я думаю, ты хорошо проведешь время и у меня тоже, – его губы трутся о мое обнаженное плечо рядом с бретелькой сарафана, а язык увлажняет кожу, заставляя меня вертеться у него на коленях.
Когда он спускает меня, мы оба встаем.
– Мы собираемся уходить.
– Да, я собираюсь еще немного побыть здесь, тебя не затруднит, если я попрошу тебя подбросить Вив до дома? – Ченс поднимает бутылку с пивом, чтобы спрятать свою саркастичную усмешку.
Оливер не удосуживается отвечать ему словами. Вместо этого берет его пиво и выливает оставшееся в траву.
– Эй, что за черт? – кричит Ченс.
– Если ты не притормозишь, ты даже сам себя домой отвезти не сможешь, – Оливер отвешивает ему подзатыльник.
– Большое спасибо за ужин. Он был невероятным, и я отлично провела время сегодня, – я адресую искреннюю благодарность Джеки и Хью.
