Текст книги "Нераспустившийся цветок (ЛП)"
Автор книги: Джуэл Э. Энн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 24 страниц)
– Обманщик, – она смотрит на меня и закатывает глаза. – Хорошо проведенное время не должно заканчиваться холодным душем.
– Я не собираюсь принимать холодный душ, – я целую ее в щеку и вдыхаю ее притягательный аромат. – Спокойной ночи, Вивьен.
– Спокойной ночи, – она краснеет.
Я не врал. Я не собираюсь принимать холодный душ. Я собираюсь лечь спать, поместив свои яйца в ведерко со льдом.
Глава 5
Ревность
Вивьен
Я не знаю как вести себя после того, что произошло вчера вечером. Конечно, меня трогали парни до этого… Ну хорошо, только один до вчерашнего вечера, но Кай трогал меня так, чтобы доставить удовольствие себе. Оливер делал приятно мне. И. О. Мой. Бог… как мне было приятно.
– Эй, Цветочек, как там твоя игрушка для котика? – усмехается Алекс, когда они с Шоном заходят в дом.
– Это варежки, – я смотрю на нее ехидно.
– Варежки для кошечки, – хохочет Алекс.
– Которые согревают ее киску, – тихо говорит Шон и идет следом за Алекс в кухню.
– Я все слышала, засранец.
– Да, ну, засранец собирается окончить школу бизнеса Гарварда намного раньше тебя, – Шон вставляет большие пальцы в уши и вращает ими, высовывая язык.
– Да, ну, однажды ты будешь подавать мне кофе, когда я стану единственным генеральным директором, желающим предоставить твоей жалкой заднице работу.
– Будьте милыми, детки, – Алекс протягивает Шону кока-колу.
– Мы просто шутим, – Шон открывает банку и делает глоток, подмигивая мне. – Не могу дождаться, когда Вив станет моим боссом, с этими длинными ножками в мини-юбке от делового костюма, и будет шлепать меня весь день кнутом, – он делает еще один глоток.
Алекс шлепает его между ног, и он выплевывает то, что выпил.
– Что это на фиг такое? – он наклоняется немного вперед, держась за промежность.
– Ой, прости, дорогой. Я хотела убить муху и не заметила тебя. Может, если бы у меня были ноги длиннее, я бы тебя лучше видела.
Шон не законченный идиот. Он вместе с Алекс уже достаточно долго, чтобы понять, когда нужно вынести наказание, как мужчине, и заткнуться к чертям. Он садится в кресло, а она запрыгивает к нему на колени лицом ко мне, как будто ничего не произошло.
– Так кто был твоей компанией вчера вечером? – спрашивает она.
Я не осмеливаюсь оторваться от вязания, потому что мое лицо никогда не сможет скрыть правду.
– Компанией?
– Не пытайся выиграть время, притворяясь тупой. В такие игры играют только парни, и ты это знаешь.
– Эй, сейчас… – говорит Шон.
– Закройся, членоголовый, – она заводит руку назад и снова сжимает в кулаке его промежность.
– Боже, женщина! Ты сотрешь мои яйца в порошок!
Алекс игнорирует его, и я краем глаза вижу, что она мне улыбается, с нетерпением ожидая ответа.
– Откуда ты узнала, что у меня была компания?
– Кай позвонил Шону, чтобы тот забрал его пьяную задницу из бара. Теперь колись.
Я пожимаю плечами, не сбиваясь с ритма вязания.
– Наш сосед через улицу.
– Парень?
Я киваю. Уверенная в том, что пропустила петлю, но, тем не менее, продолжаю.
– Действительно? – она говорит, растягивая слово. – Я пропустила вечеринку в нашем квартале или что-то такое? Как ты с ним познакомилась?
– В теплице. Он…ну, он брат Ченса.
– Брат Ченса Конрада? – она подпрыгивает. – Вон отсюда, – она тянет Шона за руку, пока он не поднимается.
– Что? – спрашивает он.
– Я сказала вон отсюда. Я должна поговорить с Цветочком наедине. Позвоню тебе позднее.
– Но я думал, что мы собираемся…
– Тут кое-что выяснилось, а теперь – вон!
Не могу удержаться от смеха, когда Алекс выталкивает Шона за дверь – игрока в регби весом двести двадцать с лишним фунтов (прим. пер. примерно сто килограмм).
– Так ты теперь встречаешься? Это же чудесно! – она прыгает на диван рядом со мной.
– Нет, не встречаюсь.
– Так что он здесь делал вчера вечером?
Занимался сексом со мной.
– После того, как Кай подвез меня, я увидела, что Оливер сидит на ступеньках перед домом, ну и закончилось все тем, что мы пошли в «J.P.» и вернулись сюда выпить. Вот и все.
– Сколько ему лет?
– Не знаю, но уверена, что он старше Ченса.
– Он живет один?
– Да, ну, я так думаю.
– У него есть девушка?
Алекс задает такие блестящие вопросы. И только теперь до меня доходит, что это то немногое, что я должна была спросить перед тем, как просить его ласкать мою грудь, пока я не испытала мой первый оргазм, спровоцированный мужчиной, в результате трения о бугорок его промежности.
– Думаю, что нет.
– А ты спрашивала?
Я морщусь.
– Нет.
– Так почему ты решила, что нет?
– Потому что мы… целовались.
– Ииииии! – визжит Алекс, становится на диван и прыгает, хлопая в ладоши, как цирковая обезьянка.
Наконец, она садится обратно.
– Он видел твою…
– Нет.
– Но ты собираешься позволить ему…
– Нет! Я имею в виду… – Я засовываю свое вязание в сумку. – Я не знаю, он мне нравится, и он смотрит на меня как ребенок, который впервые увидел Диснейленд. Я просто хочу немного насладиться этим пред тем, как увижу взгляд, который неизбежен.
– Ты этого не знаешь, и твоя татуировка красивая, Цветочек. Он, может, даже не заметит. – Она гладит меня по волосам, как старшая сестра, которой у меня никогда не было, хотя она всего на шесть месяцев старше меня. – Итак, он так же горяч, как Ченс? – она хихикает, поднимая настроение.
– Горячее, – я лучезарно улыбаюсь.
***
Я должна была пойти постучаться к Оливеру вчера, чтобы пережить неловкое столкновение после сеанса петтинга, перед тем, как начать новую рабочую неделю. Сейчас же я в равной степени нервничаю и предвкушаю встречу, спускаясь в метро, где, я знаю, он будет стоять весь такой сексуальный в поношенных джинсах, футболке и рабочих ботинках.
Он такой высокий, что его практически невозможно не заметить, но этим утром я его нигде не вижу. Класс. Он, вероятно, поменял маршрут, чтобы избежать встречи с жалкой соседкой, которая умоляет его подарить ей оргазм, ничего не давая взамен. Зачем нужно было быть такой ненасытной?
Двери открываются, я протискиваюсь в вагон в утренней толпе и берусь за поручень. Я не знаю его номера мобильного телефона, и будет ли он сегодня в питомнике. И чем больше я проигрываю события субботнего вечера у себя в голове, тем сильнее становится чувство незащищенности.
– Я думаю пригласить свою соседку на свидание. Ты посоветуешь цветы или шоколад? – он шепчет мне на ухо, и я замираю. Я прикусываю губы, чтобы подавить улыбку, которая перерастает в заметные эмоции на моем лице.
Происходит необычное явление: мое тело закипает и в то же самое время холодок проходит по шее и позвоночнику от его дыхания возле моего уха.
– Ни то, ни другое, если тебе, конечно, не нравятся пятидесятилетние, – отвечаю я и поворачиваюсь.
Леди, сидящая справа от того места, где я стою, вероятно, лет пятидесяти, усмехается и краснеет, уткнувшись носом в букет красных роз. Парень рядом с ней, одетый в форму охранника, держит коробку шоколада и пожимает плечами, когда я смотрю на него.
У Оливера на лице улыбка чеширского кота, хотя он пытается выглядеть обычно и невинно.
– Привет, – говорит он.
– Привет, – я расплываюсь в улыбке. – Итак, это твоя соседка, каковы, как ты думаешь, шансы, что она ответит «да»?
Он поднимает глаза к потолку и почесывает подбородок.
– Думаю пятьдесят на пятьдесят. Она непредсказуема.
Поезд замедляет ход, подъезжая к его станции. Он наклоняется и проводит губами от уголка моих губ к уху.
– Хорошего дня, – шепчет он, оставляя меня лужицей на полу вагона метро.
***
– Я думала, ты требуешь, чтобы твои ВИП-клиенты не показывались большими группами, – я улыбаюсь сквозь сжатые зубы, когда Мэгги продает уже седьмой «особый коричневый пакет» подряд за наличные без рецепта.
– Ты думаешь на другой стороне улицы засада или что? – смеется она.
– Нет, я думаю, члены правоохранительных органов тоже благоустраивают участки вокруг своих домов, и не думаю, что они надевают свою форму только, чтобы предупредить тебя, чтобы ты припрятала свою травку.
– Ты же понимаешь, дорогая, что несколько моих ВИП-клиентов являются членами правоохранительных органов, не так ли?
– Это не поможет тебе в суде.
Она машет рукой, прогоняя меня.
– Твой «Ловкий самец» скоро будет здесь, иди и проверь его заказ.
И я сразу же забываю о проступках Мэгги. Теплая дрожь поднимается в груди, когда я иду в заднюю часть питомника. Никогда раньше от словосочетания «Ловкий самец» мое сердце не пускалось вскачь. Мне интересно, сказал ли Оливер что-то Ченсу. Моя способность посчитать растения и свериться с заказом куда-то исчезла.
Когда грузовик заезжает на парковку с заднего двора, я пытаюсь работать как обычно: то надену рабочие рукавицы, то сниму; посмотрю то на грузовик, то на заказ; засуну ручку за ухо, затем прицеплю ее к рубашке.
– Официально, понедельник больше не отстой, – Ченс моментально переключается на флирт, как будто у него никогда не бывает другого настроения.
– Привет, Ченс, – я улыбаюсь, пытаясь смотреть на него, а не на другую дверь грузовика.
– О, твой голос сегодня звучит бодрее. Счастливые нотки, которые я различаю, звучат оттого, что ты меня видишь? – он тянется к ручке на моей рубашке, чтобы подписать чек.
Я кошу глазами, всматриваясь в заднее стекло грузовика. Я удивлена, что Оливер до сих пор не вышел.
– Итак… все еще работаете в отеле? – я симулирую равнодушие.
– Да, последний день. Оливер, вероятно, выкопает все лунки, пока я вернусь туда. Он сегодня работает с какой-то дополнительной энергией, хотел бы я сказать то же самое о себе.
Фейерверки взрываются у меня внутри, думая о том, что у Оливера дополнительная энергия из-за меня.
– Не сомневаюсь, что это из-за той горяченькой официантки из отеля, которая постоянно приносит ему холодные напитки. Я предложил остаться и покопать, но он настаивал на том, чтобы я поехал за растениями. Он решил вымазаться в чем-то другом, чем настоящая грязь, – посмеивается Ченс, загружая багажник.
Фейерверки гаснут. Я могла бы легко отделаться от комментария Ченса по поводу официантки, в конце концов, уверена, он думает, что все мужчины похожи на него, но не могу понять, почему Оливер послал Ченса за растениями, зная, что я здесь.
– Ты говоришь так, будто Оливер монах.
– Мог бы быть. Не имею права сказать почему, но могу сказать, что у него не было секса… много лет. Поэтому, естественно, он готов взорваться и эта официантка – определенно та искра, которая ему необходима.
– Мне не нужно было это знать, – я пытаюсь говорить обиженно относительно еще одного дерзкого комментария Ченса, но правда заключается в том, что мне действительно нужно это знать. Дерьмо! До меня доходит, насколько, вероятно, Оливер близок к тому, чтобы сдаться, особенно после того, что я с ним сделала в субботу вечером, или точнее сказать не сделала.
– Да, но не упоминай об этом при нем. Он очень чувствителен к этой теме, – говорит Ченс, загружая последнее растение.
– Потому что ты знаешь, что у меня есть привычка обсуждать сексуальную жизнь людей, особенно тех, которых знаю меньше недели. – Я качаю головой, пытаясь не переигрывать с выражением лица «почему я должна говорить об этом с Оливером».
– Справедливо замечено, – Ченс улыбается. – Счастливо оставаться, красавица.
Я хочу рассердиться и рассказать о том, какие мужчины все одинаковые, но это у меня был оргазм тем вечером. Черт, я попросила о нем! Острая боль разочарования появляется оттого, что я позволила себе приоткрыть двери души и допустить мысль о том, что Оливер отличается от других, что он сможет увидеть меня, а не мои шрамы.
***
Оливер
Я не могу припомнить, когда в последний раз мне хотелось летать. Наверное, поэтому я чувствую себя так, будто я застрял и потерялся. Когда я перестал убегать от моего прошлого, но еще не увидел будущего, время остановилось. Я слышал, что это называют «жить одним днем», но я думаю, что нужно ценить этот день. Поэтому для меня, смотреть на часы и предвкушать что-то в будущем, даже если это всего лишь на несколько часов вперед, это явный прогресс. И опять-таки, я сам себе ставлю диагноз и сам лечу свое испорченное сознание. А это экономия денег.
– Что, черт возьми, происходит с тобой сегодня? – спрашивает Ченс. – Ты обогнал меня в работе на несколько кругов и все еще полон энергии.
– Я всегда обгоняю тебя на несколько кругов в работе, – посмеиваюсь я.
– Да, но не так. Ты что-то принимаешь? Мне следует волноваться? Или мне тоже следует это принимать?
– У меня были хорошие выходные, это все.
– Хорошие – это когда была скидка на твой любимый скотч, или когда у тебя хорошая компания, – Ченс опирается на ручку лопаты, застрявшей в земле, пока я продолжаю обгонять его в работе.
– Я встретил одну из своих соседок, и мы ходили есть мороженое.
– Соседку женского пола?
– Да, я уверен, что слово «она» употребляется для определения женского пола, – смеюсь я.
– Ну, черт, Оливер, она горячая?
– А как насчет «она милая, веселая, чем она занимается»? А не «она горячая»?
– Ты прав, как я могу быть таким нечувствительным. Она хорошо выглядит? Чем она занимается в постели?
– Я думаю, разговор закончен, и я тоже на сегодня закончил.
Я забрасываю инструменты в кузов грузовика и хватаю бутылку воды.
– Ладно, хорошо. Просто скажи, она бы мне понравилась? – Ченс снимает перчатки и вытирает пот со лба.
– Ты осознаешь, что для этого много не нужно? Как я понял, две груди и влагалище – обычно единственное обязательное требование. Кроме тех случаев, когда ты слишком много выпил, тогда и трансвестит с ватой в лифчике вскружит тебе голову или головы.
– Пошел ты! – он пытается выглядеть обиженным, но это бесполезно.
Даже Ченс не может испортить моего головокружительного настроения сегодня, поэтому я смеюсь.
– Прости, мужик, я не смог устоять. Ответ на твой вопрос – да. Что-то подсказывает мне, что она, несомненно, тебе понравится.
Я не пытаюсь скрыть правду, а, скорее всего, пытаюсь защитить хрупкие и неопределенные отношения с Вивьен еще на некоторое время.
– Когда я с ней познакомлюсь?
Мы оба садимся в грузовик.
– Если я и покажу ее, то только тогда, когда наступит время.
– Покажешь? Что это значит? Черт, Оливер, она несовершеннолетняя?
– Да, ты поймал меня. Решил добавить изнасилование несовершеннолетних в список изнасилований семи Конрад.
Бл*дь! Не могу поверить, что я только что это сказал.
– Оливер…
– Не нужно, пожалуйста, просто забудь, что я это сказал. Хорошо? Просто… не нужно.
Ченс кивает, и мы проезжаем остаток пути в тишине.
***
Мы не обменялись номерами, поэтому я не могу позвонить ей, но так как я смертельно хочу ее видеть, постучать в ее дверь кажется мне самым подходящим вариантом.
– Одну минуту, – я слышу ее приглушенный голос. – О, боже, что ты здесь делаешь? – кричит она с обратной стороны двери. Я полагаю, что она смотрит в глазок.
– Ну, если бы я был Богом, я бы ответил «Я здесь, потому что я везде, дитя мое», но, так как я на самом деле им не являюсь, то скажу «Я здесь, чтобы видеть твое прелестное личико», – я широко улыбаюсь перед глазком.
– Уф! – стонет она. – Ты можешь просто сказать, что ты здесь, чтобы увидеть меня?
– Окей. Я здесь, чтобы увидеть тебя.
Дверь открывается, и я вижу занавес черных волос, закрывающих ее лицо, когда она смотрит вниз.
– Увидел меня? А теперь можешь прийти на следующей неделе?
– Вивьен, что… – я убираю волосы с ее лица. Я повидал достаточно всего в жизни, что потрясли меня. В результате в моем сознании хранится бесконечное количество образов, которые мой мозг использует, когда решает вызвать в воображении хороший ночной кошмар. Но с другой стороны, у меня есть непоколебимый контроль над своими реакциями по отношению к определенным вещам, например, к лицу Вивьен. Оно ярко-красного цвета, опухшее и потертое в некоторых местах. Выглядит так, будто она нашла дыру в озоновом слое и стояла под ней слишком долго. Тем не менее, я знаю по некоторым судебным делам, с которыми я помогал во время учебы, что, вероятно, она делала химический пилинг сегодня.
– Я думал, мы могли бы поесть что-нибудь из индийской кухни сегодня. Можем пойти куда-нибудь или заказать домой, не имеет значения для меня, – я делаю выражение лица нейтральным.
– Ты слепой?
– Нет, никогда не нуждался в очках, – хмурюсь я.
Пальцем она указывает на свое лицо.
– Это. Это «прелестное личико», которое ты пришел увидеть? – тон ее голоса выражает не злость, а скорее недоверчивость.
– Да.
Она качает головой.
– Я не знаю, в чем заключается твоя игра, но неважно. Алекс скоро будет дома, поэтому мы могли бы поесть у тебя. Очевидно, ты не понимаешь почему, но я предпочитаю никуда не ходить сегодня вечером.
– Все, что хочешь.
Глава 6
Не отступать
Вивьен
Я росла в семье, где не было много денег, что научило меня искать хорошие скидки. Намерение владеть собственной компанией сделало меня приверженцем реальных скидок. На «LivingSocial»[23]23
LivingSocial – онлайн маркет, который позволяет клиентам покупать и обмениваться товарами и услугами.
[Закрыть] есть отличные, если поискать. И я поискала и нашла респектабельное место, где делают химический пилинг за полцены. Алекс делала такой несколько раз за прошедшие годы, но она думала, что это странно, что я хочу попробовать. Я сделала и сейчас справляюсь с побочными явлениями – «незначительными» покраснением и отеком, а все из-за моей истории, что я в этом эксперт и, кстати говоря, «незначительный».
Оливер, тем не менее, не должен был видеть мое лицо. Он должен был бы перебежать через улицу и закрыть за собой дверь на засов. Я выглядела, как злодей из какого-то фильма о супергероях. А вместо этого он просто отступил, когда убрал волосы с моего лица. Сейчас, после ужина и десерта, мы развалились в его гостиной, окна которой выходят на яркий красочный общественный сад, а он так и не спросил о моем лице. Я даже не могу поймать его на том, как он рассматривает красные пятна, которым потребуется больше времени, чтобы зажить.
– Ченс думает, что, возможно, мы получим заявку на частичное благоустройство кампуса. Это будет хорошая работа для нас и объемные продажи для «Зеленого горшка», когда…
– Хватит! Я больше не могу это терпеть, – когда я это говорю, он вскидывает голову. – Скажи уже что-то, что-нибудь, но не смотри на меня так, будто не замечаешь моего лица!
Губы Оливера расплываются в легкой улыбке. Он садится и протягивает руку. Я смотрю на нее, ожидая, что он что-то скажет, но он молчит. Он притягивает меня к себе, и я сажусь верхом ему на колени, так же, как делала в прошлый раз.
Отбрасывая мои волосы назад, он наконец-то смотрит на мое лицо.
– Я все заметил, но я вижу только те вещи, которые имеют значение.
Что. За. Черт?
Он не представляет, какое эти слова имеют для меня значение, не может быть, чтобы он понимал. Я не могу сдержать слез, которые заполняют мои глаза.
– Эй, нет, не плачь.
Я вытираю слезы.
– Прости, просто… иногда обычные слова имеют необычное значение. Ты знаешь, что я имею в виду?
Он нежно берет меня за голову и притягивает к себе, мягко целуя мои волосы.
– Думаю, я знаю.
Я сажусь и изображаю «мне лучше знать» улыбку.
– Я сделала химический пилинг. Я знаю, это выглядит, как будто что-то пошло не так, но предполагалось, что все так и будет. К следующей неделе у меня будет самая сияющая кожа, которую ты когда-либо видел.
– Ну, тебе для этого не нужен был пилинг, но делай все, что твоей душе угодно.
Я киваю, раздумывая, спрашивать ли мне о том, что целый день крутится у меня в голове.
– А что твоей душе угодно?
Оливер проводит пальцем по моей ключице, затем опускает его до выступающей части моей груди, посылая знакомые импульсы по моему телу к наиболее интимным его частям.
– С недавних пор… тебя.
Я наблюдаю за его пальцем, загипнотизированная тем, какие чувства он во мне вызывает, угрожая сбить меня с толку.
– А не сексуальных официанток, приносящих тебе холодные напитки, пока ты работаешь?
Он замирает, смотря мне в глаза.
– Нет, – он ухмыляется. – Невозможно плавать на лодке в луже, когда она уже бороздила океан.
Он поднимает мою голову, поставив палец под подбородок.
Я тяжело сглатываю, когда он наклоняется и целует мою открытую шею, дразня языком чувствительную кожу.
– Тем не менее, это было мило с твоей стороны, потакать моему братцу в его искаженном взгляде на действительность.
– Он сказал, что ты велел ему ехать вместо себя. Почему ты не захотел увидеть меня? – шепчу я дрожащим голосом, когда он своими прикосновениями превращает меня в комок страсти.
Он останавливается, расправляя плечи.
– Я хотел тебя видеть, поэтому остался. Я знал, что он будет флиртовать с официантками вместо того, чтобы заниматься делом, и все закончится тем, что мы будем работать, пока не стемнеет, чтобы уложиться в график. Поэтому я пожертвовал несколькими минутами с тобой ранее, чтобы провести несколько часов с тобой сейчас.
Как это возможно, чтобы кто-то говорил правильные вещи в нужное время, и это звучало так непринужденно?
Я обнимаю его и играю пальцами в его волосах на затылке.
– Ты мягкий. Ченс тоже мягкий, но его мягкость как у «Nestle Crunch»[24]24
Nestle Crunch – название шоколадной плитки, сделанной из молочного шоколада с хрустящим рисом.
[Закрыть]. А ты мягкий как шоколадный трюфель «Godiva»[25]25
Godiva – название торговой марки, производящей шоколад премиум класса и сопутствующих продуктов.
[Закрыть].
Он смотрит искоса.
– Это хорошо?
Я медленно киваю.
– Да. Один слегка искушает в моменты крайней слабости, когда перед другим просто невозможно устоять.
– Ты только что сделала мой вечер, – он сжимает мои бедра своими большими руками.
Ты только что сделал мой целый год!
– Слушай, я знаю, что мы знакомы меньше недели… – я начинаю говорить.
– Две недели, если учитывать то время в метро, когда ты преследовала меня, до происшествия с пончиком.
Я смотрю искоса, качая головой.
– В любом случае… как я говорила… – я глубоко вздыхаю, потому что готовлюсь сказать то, что мне нужно сказать, но не могу объяснить, а он не поймет. – …то что ты сказал ранее… о том, что замечаешь все, но видишь только то, что имеет значение.
– Да, – шепчет он.
– Обещаешь не отступать от своих слов?
– Что ты…
Я кладу пальцы на его губы.
– Просто… обещаешь?
Он кивает, целуя мои пальцы.
– Обещаю.
***
После двух недель восстановления кожи на лице и ужинов то у меня, то у Оливера дома, моя надежда уже вознеслась и парила над горизонтом. Физически мы не заходили дальше поцелуев и держаний за руки; такое впечатление, как будто никогда не было того вечера с оргазмом. Я знаю, что он хочет большего, но никогда не пытался воспользоваться моментом. Этого почти достаточно, чтобы представить себе или надеяться, что я не проживу всю жизнь девственницей.
Мы с такой легкостью разговариваем обо всем и в то же самое время ни о чем. Оливеру двадцать девять лет, хотя я полагала, что он на несколько лет моложе. Он, тем не менее, не хочет думать о моем возрасте: мне двадцать один.
Между нами неописуемая связь; это одновременно как волнение от первой встречи и комфорт, приобретенный годами. Но существует дверь. Этот Форт Нокс[26]26
Форт Нокс – военная база США, находится почти в центре военного городка Форт-Нокс в 30 милях к юго-западу от Луисвилла, штат Кентукки и занимает площадь в 44 000 га.
[Закрыть] напротив ванной комнаты. Я так и не отважилась спросить его об этом, но знаю, что он чувствует мое любопытство, когда видел, как я смотрела на нее более чем один раз. По правде говоря, я боюсь, что если спрошу, то это изменит наши отношения, а то, что находится за дверью, окажется нестоящим этого.
Оливер на девяносто девять процентов отзывчивый, веселый, сексуальный, заботливый и непредсказуемый, но иногда я вижу тот один процент, когда он поглощен чем-то или кем-то. Отсутствующий взгляд или натянутая улыбка, которые появляются ниоткуда и так же быстро исчезают, напоминают о той его стороне, которая так мне близка.
– Ты глазеешь, – говорит Оливер, когда я сижу на столешнице, скрестив ноги, а он моет пол в кухне.
– Мне нравится вид, – усмехаюсь я.
Стоя на четвереньках, он поднимает на меня взгляд.
– Мне нужно надеть назад рубашку?
– Это как будто режиссер на Бродвее спрашивает зрителей, нужно ли ему опускать занавес посередине вручения премии «Тони»[27]27
Тони – популярное название премии, ежегодно присуждаемой за достижения в области американского театра, включая музыкальный театр.
[Закрыть].
Он качает головой и продолжает мыть песочного цвета кафель.
– Потом мы пойдем к тебе, чтобы ты могла помыть пол, топлес?
– Хм, дай подумать… нет.
Оливер продолжает работать с опущенной головой.
– Я когда-нибудь увижу тату на твоей спине?
Он не сбивается с ритма движений и не смотрит на меня. Это хорошо, потому что я уверена, что краска сошла с моего лица.
– Я увидел ее края, когда ты была в майке и подняла вверх волосы.
Раньше я убеждалась, что все мои рубашки закрывают тату, но последние несколько месяцев я позволила ей частично выглядывать, чтобы иметь возможность носить то, что мне больше нравится. Я уверена, что люди ее видели, но еще никто не просил меня показать.
– Только привилегированная группа людей видела ее.
Оливер снова поднимает взгляд на меня.
– Какие условия принятия в группу?
– Ты должен быть мастером татуировок, моим доктором, Алекс или Каем.
– Кай видел ее?
Я киваю.
– Как он попал в группу?
Я смотрю на исключение среди всех других живых мужчин. Оливер может это выдержать, по крайней мере, я пытаюсь себя в этом убедить. Мне следовало бы показать ему, когда мы впервые встретились, сказав «прими меня такой, какая я есть, или оставь меня». Но я этого не сделала. Сейчас я слишком напугана, что это может раздавить меня, не только потому, что он мне нравится, а потому что я принимаю его за человека, которым хочу, чтобы он был. А что если он не такой? Что если еще слишком рано?
– Кай был… вдохновением для этой татуировки, – когда я это говорю, то это звучит иначе, чем у меня в голове.
– Счастливчик, – Оливер продолжает выполнять свою задачу. Если бы я знала его лучше, то сказала бы, что он зол, но я еще никогда не видела его злую сторону, поэтому не знаю наверняка.
– Думаю, он бы не согласился, – я морщусь при мысли о том, что Кай услышал бы завистливые слова Оливера.
– Да, ну, никогда еще девушка не делала на себе постоянную метку для меня.
Закрывая глаза, я качаю головой.
– Она не для него, а из-за него. В любом случае не имеет значения. Уверена, он хотел бы быть на твоем месте и ничего не знать о ней.
Оливер выливает грязную воду из ведра в раковину.
– Это не большое дело. Некоторые двери лучше оставлять закрытыми.
Хо-ро-шо.
Это говорит парень, который держит таинственную дверь наверху запертой. Секреты. Вот к какому соглашению мы пришли, не говоря ни слова.
– Мы говорим о моей двери или твоей?
Он замирает, стоя спиной ко мне.
– Мне нужно принять душ перед тем, как я поеду на ужин к родителям. Хочешь позавтракать утром?
Я спрыгиваю со столешницы.
– Я уезжаю утром к родителям в Хартфорд, так как родители Алекс приезжают в гости на неделю.
Он поворачивается.
– Ты уезжаешь на неделю? Тебе не нужно ходить на работу?
– Нет, я уезжаю на два дня, и нет, мне не нужно ходить на работу. Они думают, что она работает у Мэгги, поэтому ей приходится это делать, когда они здесь, – я расплываюсь в улыбке и подмигиваю ему.
– Так, где ты будешь находиться все остальное время?
– У Кая.
Он складывает руки на груди, расставив ноги.
– У Кая. Разве у него нет девушки?
– Есть, но ее не будет всю следующую неделю, и в любом случае они не живут вместе. Она ничего не имеет против того, что я остаюсь у него. Я делаю так все время.
– Понятно. Вы когда-то были…
Меня успокаивает то, что ему любопытно, или, может, он даже ревнует.
– И да, и нет. Мы друзья со времен детского сада и не были чем-то большим до первого года в старшей школе. Но это длилось всего пару лет.
– Так вы были… – он смотрит на меня вопросительно, широко раскрыв глаза.
– Мы были… что?
Оливер закатывает глаза.
– Близки.
–Ты имеешь в виду секс? – я смеюсь, чтобы скрыть боль.
– Мне не нужно знать, – он разворачивается и поднимается наверх.
– Подожди!
Он оборачивается ко мне.
– У нас не было секса…
Оливер поднимает руку.
– Я сказал, мне не…
Я прохожу полпути по ступенькам к нему.
– Я знаю, что ты сказал, – обнимая за шею, я притягиваю его к себе. Наши губы соприкасаются в мягком поцелуе. – Но мне нужно было, чтобы ты знал. Я не была с Каем, фактически я не была ни с кем.
Да, вот оно. Замер, глаза широко раскрыты, медленно моргает, Оливер в шоке. Я могла бы подождать, когда у него прорежется голос, но я предвижу, что это не случится в скором времени.
– Итак… приятно проведи время с родителями за ужином. Позвоню, когда вернусь в город.
Ничего.
Я улыбаюсь и спускаюсь по ступенькам, оглядываясь на каменную статую, в которую превратился Оливер.
***
Оливер
Мне нравится эта невероятная женщина, которая на восемь лет младше меня. Она достаточно взрослая, чтобы пить спиртное. Возраст не имел значения, пока она не засветила свою Д-карту! Я не такой старый, но не в том возрасте, чтобы лишать кого-то девственности.
Мой мозг кричал, чтобы я остановил ее, потому что нам нужно было обсудить новость, которую она, как бомбу, сбросила на меня, но мой рот не мог пошевелиться. Теперь она уезжает на два дня, а я сойду с ума. Ченс подумал бы, что я сорвал джекпот, но это не мой случай. Эта Д-карта напечатана слишком мелким шрифтом.
Ожидания.
Такие слова, как любовь, объятия, сказки, вечность, брак, дети и минивэны напечатанные на ней, как пропуск в ад. Я не могу быть сказочным принцем для Вивьен, и даже если это не то, что она хочет, это то, что она заслуживает. Это звучит так мелочно, как будто только внешний вид имеет значение, но девушки, которые выглядят, как Вивьен, в двадцать один год уже не девственницы. Она подверглась насилию? Или это по религиозным убеждениям? Какова ее история?
– Привет, мам, – я крепко обнимаю ее, когда она приветствует меня на пороге.
– Я надеялась, что ты приведешь с собой свою подругу-соседку, – она проводит своей рукой по моей вверх и вниз, когда мы выходим на задний двор к папе и Ченсу.
– У кого-то длинный язык, – говорю я громко, чтобы услышал Ченс, когда мама протягивает мне пиво.
Ченс поднимает бутылку и делает большой глоток, скрывая улыбку.
– Ты отшивал меня, чтобы проводить с ней каждый вечер, поэтому я пришел к выводу, что на этой неделе мы с ней познакомимся.
– Мы просто друзья и всегда будем ими. Она слишком молода для меня и, пригласив ее сюда, мог бы произвести на нее и других неправильное впечатление.
– Оливер, несколько дней назад ты вел себя так, будто разница в возрасте не имеет значения. Почему такие внезапные изменения? – спрашивает Ченс.
Я делаю глоток пива.
– Она просто молодая и должна еще многое повидать в жизни, вот и все. Мы можем поговорить о чем-то другом?
– Мы с папой думаем полететь в Портленд на следующей неделе. Хотел бы ты, чтобы я и тебе купила билет? – мама говорит с такой легкостью и уверенностью, будто диктует папе список покупок по телефону.
– Нет.
– Ты же понимаешь, что это…
– Да, мама, я понимаю! – я выливаю остаток пива. – Найдите другой предмет для разговора или я ухожу.
Она потягивает вино и смотрит на папу. Он слегка качает головой и вытягивает еду с гриля.
– Вы, мальчики, идете со мной на игру? – мой отец знает, как сменить тему и сохранить мир.
