Текст книги "Нераспустившийся цветок (ЛП)"
Автор книги: Джуэл Э. Энн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 24 страниц)
Глава 17
Для твоего удовольствия или моего?
Оливер
Мы ходим на работу, едим, спим и даже занимаемся любовью как в первый и последний раз. Она все такая же игривая, веселая и чертовски сексуальная, будто я и не развалился на части перед ней из-за какой-то подушки. Я пытаюсь улыбаться в нужный момент и делаю вид, что участвую в наших разговорах. Я живу с женщиной, которую люблю больше, чем саму жизнь, но, все же, я несчастен.
– Ты взволнован из-за своего дня рождения завтра? – яркие глаза взирают на меня, когда мы садимся на Красную ветку метро, чтобы добраться до работы.
Качая головой, я обхватываю руками ее задницу и притягиваю ближе к себе.
– Это просто еще один день.
Она прикусывает губы. Затем шепчет мне на ухо:
– Увидим, будешь ли ты завтра к концу дня называть его «просто еще одним днем».
И… я уже твердый. Просто великолепно.
– Спасибо за стояк. Это моя остановка.
Она целует меня и усмехается.
– Люблю тебя.
– Ммм, я тебя тоже, – я разворачиваюсь, чтобы выйти из метро, и она шлепает меня по заднице. Я резко поворачиваюсь и вижу дьявольскую соблазнительницу в ее глазах, ловлю несколько смешков и ухмылок со стороны пассажиров вокруг нее. Как только схожу, и двери закрываются, я пишу ей сообщение.
Я: Расплата – суровая штука, моя любовь!
Вивьен: Надеюсь!
***
Мы с Ченсом начали новый проект в парке возле гавани. Это будет день непосильного физического труда: шесть тон камня и пятьдесят мешков мульча[51]51
Материал (например, гниющие листья, кора или компост), который рассыпают вокруг или по всему участку земли, чтобы обогатить или изолировать почву.
[Закрыть] нужно перевезти на тачке.
– Какие планы у Вивьен относительно твоего дня рождения?
– Она не говорит.
– Спорю, что они включают в себя кожу, хлыст и глазурь на ее кексиках.
Я вставляю лопату в кучу камней.
– Я не думаю о ней в таком ключе.
Ложь.
– Конечно же, нет. Вот почему ты не можешь даже убраться с подъездной дорожки родителей, прежде чем взять ее на заднем сиденье своей машины.
– Вот оно, – я качаю головой и поднимаю телегу за рычаги. – Я был фактически удивлен и в какой-то мере гордился тобой, когда ты не упоминал об этом целую неделю, а я думал, что наверняка ты будешь подшучивать надо мной еще в понедельник.
– Это впечатляет, не так ли? – он закидывает пару мешков мульча на плечо.
– Это впечатляло, но теперь уже нет.
– Мама с папой волнуются за тебя.
– Что в этом нового?
– Они думают, что ты все испортишь, не рассказывая ей.
– Я собираюсь рассказать ей. Всем остальным нужно просто не лезть не в свое дело.
– Когда?
Я выгружаю камни на ландшафтную бумагу.
– Когда мы вернемся от ее родителей в следующие выходные.
– Класс. Тогда ее родители будут знать в лицо парня, который разбил сердце их маленькой девочке.
– Я не собираюсь разбивать ей сердце! – вот как он давит на нужные кнопки.
– Эй, мужик, не расстраивайся. Я понимаю…
– Ты, бл*дь, не понимаешь! Никто не понимает! Тебя там не было, ты не видел того, что я!
Ченс смотрит вокруг, не слышит ли кто меня. Он ничего не говорит… до конца дня.
***
Вивьен
– Оли? – шепчу я, садясь на него верхом. – Ты пропустишь восход в такой важный для тебя день, детка.
Он закрывает лицо рукой. Я представляю, что он надеется, что через пятьдесят лет мы делаем то же самое, и что я все еще буду помнить этот день. Прокладывая дорожку из поцелуев по его телу и по его выпуклым мышцам пресса, я убираю руки с его лица. Он зажмуривает глаза, как непослушный маленький мальчик.
– Отлично, – я слажу с него. – Я буду на террасе, если ты передумаешь.
– Подожди!
Я улыбаюсь, и мне не нужно разворачиваться, чтобы увидеть, что он открыл глаза.
– Тебе нравится?
– Возвращайся назад.
Я разворачиваюсь, чтобы он смог увидеть мой красный кружевной «тедди»[52]52
Предмет одежды, покрывающий торс и промежность, пошитый в виде цельного изделия, похож на цельный купальник или комбидресс.
[Закрыть] спереди, нижняя часть которого представляет собой трусики-танга.
– Встретимся на террасе.
– Вивьен!
Я усмехаюсь всю дорогу до террасы. Как только я открываю дверь, его руки уже на моей голой попе, ласкают ее.
– Присаживайся, именинник.
Он садится на шезлонг и усмехается, будто я вот-вот воплощу все его желания в жизнь… и я так и делаю. Небо все еще темное, но небольшая линия света пробивается над горизонтом.
– У тебя когда-нибудь был секс, пока ты наблюдал за восходом, Оли?
Он качает головой, а его глаза неотрывно следуют за мной. Я раздвигаю его ноги, становлюсь на колени на шезлонг между ними.
– Хорошо. Я думаю, тебе сегодня исполняется тридцать лет, правильно?
Он кивает, а его рот широко открывается, когда я освобождаю его от трусов.
– Ну, тебе повезло, что у меня нет сильного рвотного рефлекса, поэтому ты просто сиди и наблюдай за восходом, пока я буду делать тебе тридцатиминутный юбилейный минет.
Его дыхание сбивается, когда я беру его в рот.
– Н-не знаю… продержусь ли… тридцать минут.
Смотрю на него вверх, пока мой язык медленно поглаживает его головку.
– Конечно же, ты не продержишься, малыш. – Я беру его в рот так быстро, как только могу, затем сосу и кружу языком вокруг, выпуская его. – Но это хорошо, я проглочу и начну все с начала.
***
Тридцать минут, один быстрый и два медленных оргазма спустя, Оли одевается, пока я готовлю завтрак.
– Вот, малыш, – я ставлю его тарелку, когда он садится за стол.
– Ммм, пахнет хорошо.
– Пюре, индейка и пшеничный тост. Кофе?
– Пожалуйста, – он поворачивается, когда я иду на кухню, и все еще смотрит на меня, когда я возвращаюсь с двумя чашками кофе.
– Что? – я поднимаю бровь.
– Ты собираешься в этом идти на работу?
Я смотрю вниз на мой красный «тедди».
– Да.
Его глаза чуть ли не вылезают из орбит.
– Мэгги говорит, что бизнес немного сбавил обороты за последнее время, поэтому я подумала, что могла бы стоять перед дверью, как талисман и зазывать новых клиентов.
Его тост выпадает из руки обратно в тарелку.
– Шучу, Оли, – я смеюсь и качаю головой. – Расслабься, я просто шучу.
Он выдавливает из себя улыбку и продолжает есть.
– Ты был каким-то тихим, даже отвлеченным во время восхода. Я ожидала обратного, я имею в виду… тебе же понравилось?
Он ухмыляется, глядя в тарелку.
– Да, это было приятно и неожиданно.
Мой аппетит пропадает. Я вижу, что что-то беспокоит его. На самом деле нет ничего более унизительного, чем вырядиться в нижнее белье и сосать парню член в течение получаса, чтобы получить в итоге холодный прием и тебе сказали, что это было «приятно». Хороший фильм или ужин с друзьями – это «приятно», длительный минет, в честь дня рождения, заслуживает другого прилагательного.
Я встаю и несу свою тарелку на кухню.
– Рада, что тебе было приятно. Я иду наверх собираться на работу.
– Вивьен?
Я останавливаюсь посередине лестницы.
– Хм?
– Что-то не так?
«Я не знаю, ты мне скажи!»
– Нет. Я спущусь через несколько минут, – я разворачиваюсь и дуюсь на него по пути к гардеробной.
– Приятно. Я съела три порции твоей спермы на завтрак, а все, что ты можешь сказать, так это то, что было «приятно»! – бурчу я себе под нос, освобождаясь от этого тупого дорогущего куска чего-то непонятного, от которого все чешется.
Я никогда не хотела смешивать Оливера с категорией «типичный мужчина» до сегодняшнего дня, в его день рождения. Я даже не могу надрать ему зад за то, что он был таким равнодушным. Может, завтра. Мне интересно, каков период ожидания перед тем, как накричать на кого-то за то, что он вел себя, как идиот, в свой день рождения.
– Пойдем, – я нацепляю фальшивую улыбку, когда беру свою сумочку.
– Спасибо за завтрак. Он был невероятным! – он проскальзывает ногами в свои ботинки у входной двери.
Картофель и индейка были невероятными, а тридцатиминутный минет – приятным? Я обдумаю еще раз свои планы на него позже. Может, мы закажем еду домой, и я смогу вязать, пока он будет отмывать пол в кухне снова. Это, вероятно, тоже приятно. Мы спускаемся по ступенькам и направляемся к Гарвардской площади.
– Я думала о том, чтобы пойти сегодня куда-нибудь, но сейчас решила, что, может, ты бы предпочел остаться дома и заказать еду домой?
Он обнимает меня рукой.
– Звучит идеально.
Конечно же, звучит идеально. Тридцать лет, должно быть, как пятьдесят по-новому. Мне следовало купить ему тапочки и кардиган на день рождения. Возможно, у меня раздутое эго, которое насмехается надо мной. Возможно, я ему уже наскучила. Может, Алекс права. Оливер хочет сделать наши отношения более пикантными, что кажется нелепым, так как они находятся все еще на стадии медового месяца. Могу предположить, что мне стоит взять несколько вещичек и испробовать их на нем сегодня вечером. У него, вероятно, было столько минетов, что я и представить себе не могу, поэтому утром была лишь растянутая версия слишком знакомой ему рутины.
– Что происходит в твоей прекрасной головке?
Ох, ничего. Просто делаю мысленную пометку, что нужно поискать в Гугле магазины секс-игрушек, когда приеду на работу.
– Ничего, совсем ничего.
***
Наше утро на работе очень насыщенное, по крайней мере, что касается нелегальных продаж за наличные. Мэгги и ее ВИП-клиенты провели большую часть утра, обсуждая мельчайшие детали всего, что наше правительство делает не так – финансовые кампании… бла, бла, бла… корпоративная политика… бла, бла, бла… и, конечно же, необходимость легализации марихуану.
– Некоторые из твоих покупателей больше не выглядят больными, но все-таки продолжают приходить. Что происходит?
– Смотри, как долго я нахожусь в стадии ремиссии, – смеется Мэгги, – но я продолжаю курить косяк перед сном каждый вечер. Не критикуй, пока не попробуешь.
– Ты хочешь, чтобы я попробовала?
– Конечно! Это может быть по-настоящему сложный год для тебя, Вив. Секс, «травка» и Гарвард.
Я открываю новую коробку садовых перчаток и выставляю на прилавок.
– С моей удачей, могло бы быть: секс, «травка», тюрьма и никакого Гарварда.
– Фигня, я отправлю тебе домой парочку папирос для тебя и твоего именинника сегодня. Только не курите в метро или на передних ступеньках дома, и все будет в порядке.
– Я вроде как планировала кое-что другое на сегодняшний вечер. Не знаю, стоит ли это смешивать с «травкой».
– Что это, сладкая?
Я хихикаю и качаю головой.
– Не могу поверить, что говорю это тебе, но какая разница. Я планировала приобрести кое-какие игрушки, чтобы испробовать их.
– Валяй, – она машет рукой в мою сторону. – Я все их видела… и также использовала большинство из них.
Моя челюсть падает до пола.
– Что?!
– Не будь так удивлена. До того как я начала носить шарфы и парики, я была очень даже шаловливой маленькой распутницей.
– Мэгги.
– Это правда. Спрашивай меня все, что угодно.
– Я-я… ну…
– Ты думаешь о чем-то, что доставит удовольствие тебе или ему?
– Ох… эм…
– Никогда не переоценивай мощь и удовольствие от хорошего страпона. Я бы порекомендовала набор для новичков и начала бы с маленьких размеров, если он, конечно, не имеет опыта в этой области. Может, стоит узнать у него перед тем, как покупать что-то. В таких магазинах обычно нет возврата. О, и не забудь… много смазки.
Она обкурилась? Или я? Я не могу представить, как Оливер отреагирует на сообщение, в котором я спрошу, пользовался ли он когда-либо дилдо или страпоном, и, если да, то какой размер ему подойдет?
– И если ты подумываешь о чем-то менее дорогом, я могу предложить вибраторы «для ее-и-его удовольствия». И снова-таки, много смазки, особенно если ты возьмешь тот, который предназначен для точки G. Предполагаю, что Оливер достаточно хорошо «оснащен», так что твоя маленькая вагина не сможет легко принять его и вибратор в то же самое время. Но как только они оба окажутся внутри… супер! Позволь сказать тебе, это на самом деле обалденно!
О, боже! Этот разговор не происходит на самом деле. Я скоро проснусь в поту и буду истерически смеяться над этим странным сном, который вызвало мое сознание.
– Да, возможно, мы просто накуримся сегодня. Никаких возвратов и дорогих покупок, я ненавижу принимать поспешные решения, не проверив, эм… отзывы покупателей или рекомендации в женских журналах.
Мэгги протягивает мне последнюю пару перчаток и приклеивает на них ценник.
– Хорошо, но, если хочешь, я могу посмотреть, что у меня есть в подвале. Уверена, что там завалялось пару коробок с приличным ассортиментом. Могу закинуть все в посудомойку, чтобы все хорошенько вымыть, а то, что работает от батареек, почищу «Лизолом»[53]53
Название торговой марки, производящей чистящие и дезинфицирующие средства.
[Закрыть].
Я усмехаюсь.
– Не нужно. Уверена, что новые – не содержат бисфенола А и фталата, кроме того нужно почитать отзывы. Поэтому… сегодня мы остановимся на «травке».
Это сумасшествие, так как в этой точке нашего разговора курение марихуаны кажется чем-то невинным, почти нормальным по сравнению со всем остальным.
– Как хочешь. Ты знаешь, где меня найти, если передумаешь.
Эм… да, этого не будет.
Глава 18
Пересекая черту
Оливер
Я никогда не относился к типу мужчин, которые ревнуют, пока Вивьен не ворвалась в мою жизнь. Три года без секса в моем возрасте – это достаточно долго. Теперь жизнь мне предоставила этого невероятного сексуального джина в бутылке, который воплощает в жизнь все мои фантазии. Проблема в том, что… каждый раз, когда она берет мой член в рот, все, что я вижу – это Кай. Ее рот на нем.
– Эй, именинник! – Вивьен приветствует меня у двери восторженным объятием и длинным чувственным поцелуем. – Как прошел день?
– Не так хорошо, как это, – я снова целую ее. – Но все-таки, нормально.
– Хм, ну, у меня есть ужин – индийская кухня, и я купила торт. Я знаю, твоя мама собирается испечь для тебя завтра, поэтому я даже не пытаюсь конкурировать с ней.
Я развязываю шнурки на ботинках и снимаю их, затем стягиваю свою потную футболку.
– Я собираюсь быстро принять душ. Хочешь присоединиться ко мне?
Она смотрит на мою грудь и затем делает это – облизывает губы, будто хочет попробовать меня на вкус. Тридцатилетие уже не кажется таким плохим сегодня.
– Я бы с удовольствием, я имею в виду, я бы действительно хотела, но мы оба знаем, что тогда это не будет быстро, а ужин остынет, – она посылает мне воздушный поцелуй из кухни. – Мы сделаем это вместе позже.
Я пожимаю плечами и разворачиваюсь, медленно поднимаясь вверх, ступенька за ступенькой, при этом расстегиваю джинсы и приспускаю их на бедра, выставляя напоказ часть попы.
– Ты многое теряешь.
– Классные трусы, малыш. По крайней мере, хоть один из нас надел белье сегодня.
Я пытаюсь играть честно, но, черт возьми, если она только что не обыграла меня в моей собственной игре.
– Я говорил, что прикреплю трусики степлером к твоей заднице, если ты не начнешь их носить?
– Возможно.
Я бубню какие-то неразличимые ругательства и направляюсь в ванную, чтобы принять очень холодный душ. Океан мыслей проносится в голове, и хаос в мозгу практически вызывает тошноту. Я неудержимо влюблен в Вивьен. За такой короткий период времени она заполнила мои мысли, наложила заклятие на мое тело и заползла в самую глубокую часть моей души. День без нее казался бы целой жизнью, лишенной воздуха, вечностью без света.
Когда я натягиваю футболку через голову и пальцами расчесываю волосы, я играю словами в моей голове. Словами, которые ей нужно услышать, и она услышит – скоро. Я ухмыляюсь, но не от удовольствия, а от боли и полного неверия в садистскую иронию того, что за этим последует. Что я скажу ее родителям в следующие выходные? «Привет, я парень, который с ума сходит по вашей дочери, но как только мы отсюда уедем, я разрушу ее, потому что не похоже, что человек в возрасте двадцати двух лет, даже такой умный, как ваша дочь, может понять действительность моего прошлого». Да, это подойдет.
***
Вижу, как Вивьен обувает шлепанцы и вешает сумочку на плечо, когда спускаюсь вниз.
– Что ты делаешь?
Она смотрит на меня, а ее глаза красные, на щеках следы от слез.
– Мне нужно идти. Мне так жаль.
– Что не так? Что случилось?
Глаза, наполненные слезами, смотрят на меня, когда я притягиваю ее в свои объятия.
– Бэт умерла, – всхлипывает она.
– Кто такая Бэт?
– Сестра Кая.
Я напрягаюсь при упоминании его имени.
– О – она попала в… автомобильную аварию.
– Мне так жаль, – слова вылетают автоматически, потому что я чувствую ее боль и хочу забрать ее.
– Мне нужно ехать, – ее сломленный голос немного громче шепота.
– Куда?
Она отступает, вытирая щеки пальцами.
– В Хартфорд, с Каем. Я привезу его туда на машине, потому что он не в состоянии садиться за руль. Алекс и Шон приедут в воскресенье, и я вернусь назад с ними после похорон в понедельник.
– Я еду с тобой.
– Нет… Каю не нужно это… когда мы вместе, – вздыхает она.
Я стараюсь контролировать свои эмоции.
– Я думал, что между вами двумя…
– Боже! Он только что потерял свою сестру. Я была его лучшим другом целую вечность. Сейчас не время разбираться с этим! Что у тебя с ним за проблемы?
– У меня с ним проблемы? – я откидываю голову назад. – Ты серьезно? Моя проблема с ним заключается в том, что с тех пор, как мы ездили на Кейп-Код, все, что я вижу перед глазами – это его член у тебя во рту. Это все, что я видел этим утром. Это все, что я…
– О, боже! Я так и знала. Я так и знала, что что-то было не так этим утром. Невероятно! Я потратила более ста долларов на белье и сосала тебе член более тридцати минут, каждый раз глотая сперму, а все, о чем ты думал – это Кай?
Она отходит спиной ближе к входной двери, качая головой, ее лицо напряжено.
– Вив…
– Нет! Я отдала тебе всю себя. Я отдала тебе что-то, чего не было у других мужчин. Я предала шестнадцатилетнюю дружбу ради тебя. Я поделилась с тобой наиболее болезненной частью моего прошлого, а что ты дал мне?
Я едва могу дышать, когда холодная кровь течет по моим венам.
– Что случилось в Портленде? Почему ты так боишься подушек и что, ради Бога, находится за той запертой дверью наверху? – злость в ее голосе какая-то новая… неузнаваемая.
Я делаю шаг назад. Ее слова становятся отдаленным эхом.
– Ничего? Это все, что ты можешь? Тогда отлично. Я буду в Хартфорде со своим лучшим другом оплакивать потерю его сестры, сестры, о которой я думала, как о своей собственной. Поэтому, если единственные мысли, которые ты хочешь со мной разделить – это жалкая ревность к члену какого-то другого парня у меня во рту, тогда я думаю это… – она указывает пальцем между нами, – было громадной ошибкой.
Слезы стекают по ее щекам, и я ненавижу себя за это. В этот момент я осознаю, насколько я сломлен, так как ни единого слова не слетает с моих губ, когда я смотрю, как она выходит за дверь.
***
Вивьен
– Ты не обязана везти меня домой, – говорит Кай после получасового молчания.
– Обязана. Тебе опасно садиться за руль, когда ты так рассеян.
– У твоего парня нет проблем с тем, что ты везешь меня домой? – он не отрывает взгляд от бокового окна.
– Нет, – вру я, потому что не хочу, чтобы он знал, что произошло. К тяжелому грузу на моей душе от потери Бэт добавился еще и уход от Оливера. Мне даже не нужно было говорить об этом вслух, чтобы слезы заполнили мои глаза. Это то, что я сделала, я оставила Оливера. В тот момент я действовала на эмоциях, подстегиваемых адреналином, и реальность того, что я сказала, и чего он не сказал, до сих пор не настигла меня в полной мере.
– Шон сказал, ты переехала к нему.
– Как держатся твои родители? – я отказываюсь продолжать разговор обо мне и Оливере.
Кай поднимает плечи.
– Сара сказала, что мама в полном беспорядке, но папа еще не плакал. Я думаю, это отрицание.
Старшая сестра Кая – Сара – доктор скорой помощи в Хартфорде, и она как раз работала, когда Бэт привезли в больницу. Я даже не могу представить, как это было для нее.
– А как Сара?
– Она остается сильной ради мамы и папы.
Он качает головой.
– Я просто не могу понять этого, – его голос ломается.
Я тянусь и беру его за руку. Он смотрит, сжимает ее и не отпускает, пока мы не приезжаем к его дому.
– Идешь? – спрашиваю я, когда открываю дверь.
Кай смотрит на дом, будто видит его впервые.
– Я не знаю, смогу ли выдержать и войти в дом, зная, что не услышу ее голос.
Бэт была на шесть лет младше Кая, и она была полна энергией. Я вытираю несколько слезинок.
– Я знаю, Кай.
Открывая его дверь, я предлагаю ему свою руку, и он берет ее. Я веду его через парадный вход, и его хватка на моей руке усиливается, когда мы подходим ближе.
Тишина. Я ожидала услышать его родителей или Сару, но везде темно и тихо.
– Где твои родители?
– Они остались у Сары. Папа сказал, что мама даже не может спать в доме прямо сейчас.
Я киваю и включаю свет у входа.
– Ну, уже поздно. Я позвоню тебе утром, ладно?
– Не уходи, – его глаза покраснели, а голос ослаб. – Не хочу оставаться один.
– Кай…
– Вив, мне нужен мой друг сегодня.
– Хорошо, – шепчу я и начинаю перечислять список желаний. Хотела бы я, чтобы Бэт сейчас была здесь и рассказывала нам о своем последнем увлечении. Хотела бы я, чтобы мы с Каем никогда не были больше, чем просто друзья, тогда было бы легче всегда оставаться друзьями. Хотела бы я, чтобы Оливер был единственным, кто повел бы меня в свою спальню. Хотела бы я знать Оливера, всего его. И так как все, чего я хочу так далеко от действительности, я собираюсь продолжать и хотеть, чтобы существовали летающие единороги, иметь свой собственный частный остров у побережья Австралии и мир во всем мире.
Кай скидывает обувь и валится на свою кровать, смотря в потолок.
– Я воспользуюсь ванной.
Он кивает, не глядя на меня.
Умывшись и почистив пальцами зубы, так как не принесла свою сумку из машины, я заползаю на кровать рядом с Каем. Он поворачивается лицом ко мне. Мы смотрим, друг на друга в тишине – возможно, нам нечего сказать, но скорее всего, нам есть много чего сказать, но слова слишком болезненные.
Когда я начинаю засыпать, звонит мой телефон.
– Алло?
– Привет, – мое сердце пропускает удар от одного единственного слова, потому что оно сказано Оливером.
– Привет, – шепчу я.
– Ты спала?
– Как раз засыпала.
– Послушай, я…
– Кто это, Вив? – спрашивает Кай, снова превращая мой мир в катастрофу.
– Ты спишь с ним? – ледяной голос Оливера режет мой слух.
Я кривлюсь и тяжело сглатываю, садясь и поворачиваясь к Каю спиной.
– Его родителей нет дома, а он не хотел оставаться один, поэтому…
– Поэтому ты спишь с ним?
Я встаю и выхожу из комнаты, не оглядываясь на Кая.
– Не делай так, – шепчу я, опираясь головой на стену в коридоре.
– Не делай что? Не выходи из себя из-за того, что ты спишь со своим бывшим парнем, чтобы ему было комфортно?
– Да, Оли, я сплю с ним. Я не сосу его член или что-то такое. Я лежу рядом с ним на кровати, полностью одетая, чтобы одну ночь он не чувствовал себя абсолютно одиноким в мире.
– Ты такая наивная.
– Прости? – я никогда не ощущала разницу в возрасте между нами до настоящего момента. Он относится ко мне как к ребенку.
– Ты больше не девственница с глазами лани, а он не твой пятилетний друг, который не думает о тебе как о девушке.
– Это здесь не при чем. Это обыкновенное доказательство того, что ты мне не доверяешь. Ты знаешь, как я из-за этого чувствую себя?
Он вздыхает.
– Я тебе доверяю, Вивьен, это ему я не доверяю. Он манипулирует тобой. Ты забыла, почему разорвала с ним связь в прошлые выходные?
– Это совсем другое. Его сестра умерла.
– Да, и это ужасно. Ты отвезла его домой. Сделай ему запеканку и отправь цветы с карточкой, но, черт побери, не залазь с ним в кровать!
– Ты ведешь себя как придурок!
– Да, ну, я даже не буду говорить, кем тебя делает тот факт, что ты спишь с ним.
Я нажимаю отбой и выключаю телефон.
– Вив? – зовет Кай из спальни.
Я закрываю глаза и вытираю слезы. Я такая уставшая от боли и злости, но больше всего… я устала от мужчин.
***
Я ничего не слышала от Оливера два дня. Но опять же, я включала телефон только по необходимости. Он мог бы оставить мне сообщение, но он этого не сделал, а это о многом говорит. Отец Кая пришел домой, чтобы быть с ним, хотя его мама все так же оставалась у Сары. Кай интересовался, вернется ли она когда-нибудь домой. Две прошедшие ночи я провела у своих родителей, хотя Кай хотел, чтобы я оставалась с ним. Одной ночи достаточно, кроме того с ним был его отец.
– Тебе нужно привезти свою кровать домой, чтобы, когда ты приезжаешь в гости, тебе не приходилось спать на диване, – говорит Алекс, когда мы одеваемся в наши традиционные траурные платья.
Я склоняюсь к зеркалу на туалетном столике и наношу немного туши.
– Да, кстати об этом… я думаю, что перееду обратно, если ты еще не сдала мою комнату.
– Что? – Алекс повышает голос.
– Я не хотела упоминать об этом при родителях, когда вы с Шоном приехали вчера вечером, но мы с Оливером сейчас не вместе, – я собираю всю волю в кулак, чтобы не проявлять эмоции, пока накладываю макияж.
– Цветочек, что произошло?
Размазывая румяна по щекам, смотрю на ее отражение в зеркале.
– Секреты, ревность и Кай произошло.
– Я понимаю часть, относящуюся к Каю. Оливер не мог быть слишком довольным, когда ты умчалась в день его рождения со своим бывшим парнем.
– Да, именно так все и началось, но затем он позвонил, когда я была у Кая в пятницу вечером.
– И?
– И он был зол, – вздыхаю я, – и фактически намекнул, что я шлюха.
– Что? Почему?
– Потому что родители Кая были у Сары, а Кай не хотел быть один, поэтому я осталась на ночь у него.
– Так почему он разозлился от этого? Ты же с ним не спала.
– Нет, я с ним не спала, в смысле секса, но я спала рядом с ним на кровати, как друзья.
– Что за черт, Цветочек! Зачем ты это сделала?
– Что? – я поворачиваюсь к ней. – Мы ничего не делали. Он оплакивал потерю Бэт… мы оба.
– Это не подразумевает спать с ним в одной кровати. Ты только что переехала к Оливеру. Это должно что-то означать.
Я скрещиваю руки на груди.
– В чем дело? Ты ведешь себя как Оливер и оттого, что мне никто не доверяет, действительно больно.
– Цветочек… – голос Алекс становится тягучим, как мед. – Мне кажется, ты смотришь на ситуацию с неправильной стороны. Как бы ты чувствовала себя, если бы у Оливера была подруга, которая когда-то была его девушкой, а ее сестра умерла, поэтому он остался бы с ней… в ее кровати? Ты бы думала, что это нормально?
– Да, – НЕТ! Начинает самобичевание. Почему я не могла посмотреть на ситуацию его глазами?
– Цветочек… – Алекс наклоняет голову набок.
– Боже, я такая тупая, – я разворачиваюсь обратно к зеркалу. Да, так выглядят тупицы.
Алекс застегивает мне молнию на спине и поправляет мое ожерелье на шее.
– Невинная, доверяющая, может, даже немного наивная… но не тупая.
Наивная. С его уст это слетело как болезненная ложь, с её – это болезненная, правда.
– Мне нужно кое-что исправить.
Алекс кивает с грустной улыбкой, обувает свои черные туфли на каблуках и протягивает мне свою руку.
