Текст книги "Мэгги"
Автор книги: Джуди Кэролайн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 32 страниц)
18
Джастина на огромной скорости гнала свой серебристый «Мерседес» по шоссе, не замечая удивленных взглядов встречных водителей. Наверное, Уго уже давно ждет ее, но ничего, если она и опоздает, то ненадолго. Накануне, когда он звонил ей из Сан-Франциско, он весь просто кипел от негодования.
– Выбрось из головы эти глупости, – орал он в трубку, – какой идиот едет на съемки из Лос-Анджелеса до Сан-Франциско на машине? Садись в самолет и прилетай, я тебя встречу.
– Успокойся, Уго, – пыталась уговорить его Джастина, – ты же знаешь, я дисциплинированна и буду вовремя.
Его крики, уговоры так ни к чему и не привели, и он в сердцах швырнул трубку. Конечно, можно было послушаться его, но Джастина не капризничала. Просто она хотела приехать туда сама и на машине. Она обожала быть за рулем, ей доставляло удовольствие мчаться на своем «Мерседесе» по пустынным дорогам, они удивительно напоминали ей бесконечные просторы Дрохеды, почему-то в последнее время она все чаще и чаще думала о ней.
Джастина уже год жила в Голливуде и успела сняться в фильме, который имел громкий успех. Он недавно вышел на экраны, и огромные афиши с лицом рыжей австралийки заполонили весь Лос-Анджелес. В одно мгновение она стала звездой, ее узнавали, молодые актрисы, которым еще не улыбнулось счастье, провожали ее завистливыми взглядами. Впрочем, сама Джастина не считала, что этот фильм раскрыл какие-то ее особые таланты. Просто здесь она играла себя, даже, скорее, не себя, а свою мать в молодости. Фильм был об Австралии, и играла она австралийку. Смешно, конечно, что снимался он в Америке. Поэтому австралийка была настоящей, а Австралия нет, хотя американцам что ни подсунь, они всему поверят. Раз говорят, что это Австралия, значит, так оно и есть.
Теперь Уго Джанини задумал новый фильм с ее участием. Похоже, они сработались. Просто потрясающим человеком оказался этот Уго.
Тогда в Риме она не очень-то верила, что он сможет так круто перевернуть всю ее жизнь. Особенно, когда он уехал и от него некоторое время не было никаких известий. А потом он неожиданно позвонил ей и предложил приехать в Голливуд, где уже готовились съемки первого с ее участием фильма. Джастина схватила Дженнифер и, не успев предупредить Лиона, кинулась на зов Уго. «Лион… Ливень… Решительный он человек…»
Джастина, не сбавляя скорости, стремительно вылетела на холм и на крутом повороте чуть было не столкнулась с такой же мощной машиной, которая секунду спустя, подобно черной стреле, промчалась мимо. Джастина почувствовала, как на лбу у нее выступила испарина, хотя она и не особенно испугалась. «Аккуратнее, Джас, – приструнила она себя, – не расслабляйся».
Джастина потому и любила свою машину, здесь она оставалась одна и могла сколько угодно думать, вспоминать. Мысли о Лионе угнетали ее. Нехорошо все-таки с ним получилось. Полгода назад его адвокат позвонил ей и сказал, чтобы она прислала свое согласие на развод. Хотя Джастина не ожидала такого поворота, но возражать не стала.
Открывшийся перед ней великолепный вид с ее любимым мостом «Золотые ворота» отвлек ее от мыслей о Лионе.
Значит, она все-таки успевает вовремя. «Уго просто лопнет от удивления!» Каждый раз, когда она бывала в Сан-Франциско, Джастина стремилась попасть к «Золотым воротам». Он восхищал ее, изумлял, потрясал. Она не отказала себе в удовольствии и сейчас проехать мимо. Ее опять переполнило чувство мощи и красоты этого удивительного сооружения. Она притормозила машину, любуясь ярко-оранжевым цветом его пролетов, ажурными линиями, уходящими в голубое небо.
«Ну вот и все, напиталась впечатлениями, пора ехать, иначе я лишу себя удовольствия увидеть, как лопается Уго».
Джастина включила скорость, и ее серебристый «Мерседес» сорвался с места. На выезде из города ее мысли снова вернулись к Лиону.
Он иногда звонит им, но всегда разговаривает только с Дженнифер. Наверное, у него кто-то есть, а может быть, он просто хочет, чтобы она покаялась перед ним. «Нет уж, этого он не дождется», – тряхнула головой Джастина. В конце концов, она уехала от него не из-за мужчины, он должен понять это. За все время она не переспала ни с одним мужчиной, ей это и не надо было, хотя возможностей представлялось достаточно. Грегори Пэк после любовной сцены в фильме, они в нем снимались вместе, так вот он после этого готов был продолжить их отношения, но Джастина отказалась. Теперь она не хотела заниматься этим без любви, уж этому-то Лион сумел ее научить…
Джастина миновала Саусамето и Милл Вэлли и по извилистой дороге устремилась к Стинсон Бич. Вдоль нее росли деревья удивительной красоты, и в окно машины вливался запах эвкалиптов. Автомобиль спустился по холму, и перед Джастиной открылся захватывающий дыхание вид. Гряда скалистых гор в самых неожиданных местах вздымала в небо высоченными утесами, на которые с грозным ревом набрасывались волны, обдавая их фонтанами брызг. Кругом переливались искристо-зеленые, золотисто-коричневые и ярко-голубые цвета. Райская страна. Джастина была рада, что приехала сюда.
Впереди на отлогах живописного холма показалась приземистая фигура Уго, и Джастина с облегчением вздохнула и даже не оттого, что все-таки немного устала за рулем, она больше устала от постоянных мыслей о Лионе. Ее задело, что он так легко, не объяснившись, порвал с ней. Пусть теперь радуется и успокоится наконец с какой-нибудь из этих индюшек, которая будет счастлива иметь такого преуспевающего мужа-политика…
Джастина засмеялась, заметив, как Уго, смешно размахивая руками, запрыгал от радости, завидев ее машину. Странно, что он был один, очевидно, другие уже уехали дальше. Для своего нового, «такого же потрясающего фильма, какие я обычно делаю», – он не умрет от скромности – Уго взял совершенно другой состав. «Они еще молодые, но очень талантливые, – заявил он. – Один сумасшедший молодой парень и его группа. Они кажутся на первый взгляд ленивыми, ни на что не способными, но делают удивительные вещи, хотя и запросы у них огромные. Я думаю, они понравятся тебе».
Едва машина остановилась, Уго с воплем восторга кинулся к ней и, вытаскивая Джастину из машины, удивленно уставился на нее.
– Ты выглядишь так, как будто у тебя день рождения, Джас.
– Во всем виноват пейзаж. Я от него просто в восторге. Мы будем работать здесь?
– Не совсем, просто поджидал тебя.
– Тогда зачем же ты меня вытащил из машины, если нам придется ехать дальше?
– И то правда. В таком случае залезай обратно, и я с тобой.
Они свернули с дороги на какую-то грязную широкую тропу, нехоженую и неезженую, которая пересекла несколько холмов чуть выше линии моря. Здесь смотреть было не на что. Никаких признаков цивилизации на мили вокруг, не наблюдалось и основной съемочной группы.
– Когда же мы приедем? – Пейзаж потерял свое очарование, и Джастине стало скучно.
– Через минуту увидишь, – успокоил ее Уго. – Операторы три месяца искали это место. Оно фантастично. Принадлежит одной немолодой леди, которая живет на Гавайях и не бывает здесь по нескольку лет. Нам его сдали на день.
Они проехали последний изгиб дороги и очутились на удивительном плато, затерянном среди холмов и скал. Море устремлялось на берег с еще большей силой и страстью, чем это было в Биг Сюр, а на утесах высились деревья, создавая впечатление гигантских флагов. Огромные камни торчали из воды, и морские брызги так высоко взлетали над ними, что, казалось, они оросят и деревья. А, может быть, так и бывало.
Впереди, почти посередине плато, стоял джип. Это и была съемочная группа.
– Ты думаешь, что они способны сделать что-нибудь стоящее? – спросила Джастина, останавливая свою машину неподалеку. – Во всяком случае, у них такой вид, как будто днем раньше они сбежали из дома.
– Нормальный вид. – Не сдавался Уго. – Чем они тебе не понравились?
– Какие-то они ненадежные. – С сомнением ответила Джастина. – Я, пожалуй, пока останусь в машине.
– Ты все захватила, что надо? – поинтересовался Уго, вылезая из машины.
– А разве что-то еще надо было? – Я оделась так, как ты велел, и все. – На Джастине были совершенно выцветшие джинсы и старенькая хлопчатобумажная рубашка с закатанными рукавами. Волосы уложены узлом на затылке. – Ты ведь сказал, что это пробные съемки.
– Да-да, ты, как всегда, в порядке, Джас. Ну я пошел, позову тебя, когда все будет готово. – Уго торопливо чмокнул ее в щеку и побежал к ожидавшим его парням.
Он был непредсказуем. За целый год Джастина так и не поняла, как ему удается делать приличные фильмы. Уго мог в самый решающий момент вдрызг разругаться со съемочной группой, потом так же внезапно помириться с ними, съемки останавливались, бывало, надолго, иногда их не бывало неделями и месяцами, а потом все опять закручивалось с неимоверной скоростью. Странно, что на Уго никто не держал зуб, хотя он вел себя более чем непоследовательно. Джастина так и не могла понять, как он умудрялся ладить со всеми. Уго входил в правление компании, у него были обширные связи помимо кино, и, несмотря на его взрывной характер, его любили и многое прощали. Уго был буквально напичкан идеями и умел увлечь ими даже закоренелых скептиков. Когда он пригласил Джастину, никому не известную австралийку, это тоже было воспринято как очередной пассаж, но и на этот раз интуиция не подвела Уго.
Съемки нового фильма начинались в большой неразберихе, даже сама съемочная группа еще не была толком сформирована, хотя все были уверены, что в результате все будет сделано как надо. Все прежние их фильмы снимались точно так же. Так что когда в последний момент Уго сообщил Джастине о том, что они будут работать с новой группой, она особенно не удивилась.
Джастина вышла из машины, чтобы немного размяться и, прохаживаясь по заросшей изумрудной травой лужайке, время от времени поглядывала, как эти показавшиеся ей ненадежными парни таскали тяжелое оборудование, которое казалось в их руках невесомым. Уго стоял рядом с их джипом и разговаривал с высоким блондином. У парня было сильное, мускулистое тело, лохматые волосы, до странности широко посаженные глаза, потрясающая улыбка, делающая две глубокие ямочки на щеках. Джастина заметила, что парень смотрит на нее.
– Джас, подойди сюда на минутку, – позвал Уго, помахав ей рукой, и Джастина не торопясь и не обижаясь на Уго, направилась в их сторону, пытаясь отгадать, что это за человек. Мужчина казался моложе остальных, и складывалось впечатление, что у него было меньше, чем у других работы.
– Джастина Хартгейм, Стэн Уитни. – Он правит всей этой неразберихой.
– Привет, – Улыбка стала шире, и обнажились два ряда ослепительных белых зубов. Глаза Стэна были нежно-зеленого цвета. Он не протянул руку для пожатия, и казалось, совсем не был заинтересован, кто такая эта женщина. Стэн просто кивнул ей, продолжая осматривать издали свою команду и по-прежнему, разговаривая с Уго. Неожиданно Джастина почувствовала раздражение.
– Эй, куда же ты? – спросил Стэн, увидев, что она решительно направилась к своей машине.
– Я подумала, что вы оба заняты. Пойду назад.
– Минуточку, я пойду с тобой. Хочу посмотреть, что же нам нужно снимать. – Стэн оставил Уго. Пошел за Джастиной по склону холма, не выбирая особенно дороги и посматривая на небо. Она хмыкнула, отметив про себя, что он по всей вероятности просто рисуется перед ней. Во всяком случае, у него не замечалось недостатка в позерстве.
– Я тебя раньше никогда не видел, – заявил он Джастине безо всяких церемоний, оценивающе оглядывая ее с головы до ног. Бросив на него мимолетный взгляд, она не увидела в его глазах восхищения, но где-то в самой глубине плескался совершенно неожиданный для его самоуверенного вида непосредственный, почти что мальчишеский, интерес.
– Я тоже не имела счастья, – ехидно ответила Джастина, стараясь придать своему голосу как можно больше безразличия. Но его, казалось, совсем не беспокоили эмоции Джастины, и он простодушно ответил:
– А ты и не могла его иметь, я ведь никогда раньше не работал в Голливуде. Новичок в чистом виде.
Джастина вытаращила на него глаза. Конечно, Уго сказал ей, что взял совершенно новую группу, но она не ожидала, что до такой степени новую.
– А вы хотя бы имеете представление, как снимать кино? – спросила она, не в состоянии скрывать своего потрясения и, не дождавшись ответа, поинтересовалась:
– Где же Уго нашел вас?
– Да здесь же, в Сан-Франциско, – небрежно бросил парень и, неожиданно отвернувшись от нее, бегом бросился обратно.
Их новый фильм должен был быть о наркоманах, проститутках, «голубых» и прочих «аморальных!», как высокопарно выразился Уго, типах. В глубине души он был пуританином и теперь был одержим новой идеей показать Америке нарождающиеся язвы, которые могут погубить ее. Когда он впервые изложил Джастине идею своего нового фильма, она засмеялась и назидательно заметила:
– А тебе не кажется, что в этом и заключается смысл свободы по-американски, все живут так, как они желают жить, и не приехавшим итальянцам их учить, морали.
– В таком случае я тоже обладаю свободой высказывать свое мнение по поводу того, что мне кажется ненормальным, – заявил Уго.
Джастине в этом фильме отводилась главная роль. Она должна была играть женщину, которая в ранней юности сама была подвержена пагубным наклонностям: занималась проституцией, пробовала наркотики, но ей удалось избежать окончательного падения. И вот теперь она, жена и мать, пытается уберечь от этого своих детей, к своему ужасу убеждаясь, что не в силах этого сделать и что общество уже поражено этими страшными язвами, хотя внешне все как будто обстояло вполне благополучно.
Уго решил начать съемки с самого конца, когда Главная героиня, осознавая свое бессилие, в панике бежит на природу, надеясь обрести в ней живительные силы.
Как ни была Джастина шокирована неожиданным сообщением Стэна, что он новичок в их деле, а может быть, именно поэтому, но, сидя перед зеркалом и укладывая с помощью парикмахера в надлежащем беспорядке волосы, она то и дело взглядывала в ту сторону, где под его и Уго руководством готовилась съемочная площадка. Скоро Джастина уже с нескрываемым интересом и восхищением смотрела на эти приготовления. Во всяком случае, Стэн не производил впечатления новичка и не опытного в этом деле человека. Он отдавал короткие распоряжения, и все, что он требовал, выполнялось его помощниками четко и безукоризненно.
Потом пригласили Джастину, и Стэн встал за камеру. Не переставая зубоскалить, он вносил поправки в придуманные Уго мизансцены, без конца делал Джастине критические замечания и за полчаса съемок довел ее до изнеможения. Уго казался мрачнее тучи и объявил перекур. Пока Джастина, которая решила вытерпеть все до конца и посмотреть, чем все завершится, пыталась отвлечь Уго от мрачных ожиданий полного краха от его затеи, прошло уже немало времени, и пора было продолжать съемки, оказалось, что Стэна на площадке нет. Он исчез, как будто соскользнул по склону холма и провалился в пропасть. Все были в оцепенении, одни только помощники как сквозь землю провалившегося оператора сохраняли невозмутимость и отдыхали, развалившись на траве.
Уго с Джастиной, сорвавшись с места, подбежали к краю пропасти, ожидая увидеть самое страшное, но на дне ее никого не было. И все-таки, наклонившись вперед, Уго заорал куда-то вниз:
– Эй! Ты где? – Но ответа не последовало, и никто не появился.
– Стэн! – Снова позвал Уго. Эхо подхватило звук его голоса и размножило его, и вдруг Джастина увидела Стэна.
– Ш-ш-ш-ш! Что вы собрались делать? Я курю. Спускайтесь сюда. – Оператор сидел на пологом, спрятанном в скале выступе футов на шесть ниже вершины, ухватившись за колючий кустарник, с опиумной сигаретой в руках.
– Ах ты сумасшедший сукин сын, какого черта… – Уго был взбешен, но уже немного расслабился. Джастина нервно рассмеялась. Этот парень был, конечно, не подарок, но он делал все настолько искренне, что ему легко прощались все проделки.
– У нас, кажется, перерыв? – невозмутимо заявил Стэн. – Вы что-то имеете против моего занятия?
– Да, конечно. Но он уже кончается. А твое занятие мне глубоко противно, – заорал итальянец, – об этом я снимаю свой фильм и считаю…
– А мне наплевать на то, что ты считаешь, – отвечал Стэн, даже не делая попытки подняться наверх.
Вся сцена была удивительно нелепа. Джастине стало ужасно смешно. Они с Уго, свесившись вниз, разговаривали с невидимым кустом на одном из сколов скалы, а этот гений, командовавший ими весь день, наслаждается, праздно куря наркотик. Неожиданно он пружинисто подкинул свое тело и в одно мгновение оказался рядом с Джастиной и Уго наверху холма.
– Итак, леди, съемки начнутся через 5 минут, – заявил Стэн. – Если вы не готовы, все очень просто. Мы прекращаем съемки. Вы считаете, что я буду снимать день и ночь напролет? Ни за что! – Ни с того ни с сего он обнял Уго за плечи и подмигнул ему. Это было так неожиданно, что даже Уго растерялся, а Джастина уже покатывалась со смеху, наблюдая гамму чувств на лице Уго и в восторге от того, как мастерски этот парень разыграл их.
– Послушай, ленивый негодяй, прекрати эти свои шуточки! – наконец пришел в себя Уго, – И вообще убирайся, я сам буду снимать! – орал он, размахивая руками. Стэн засмеялся, бегом спустился с холма, и съемки продолжались.
Это были самые замечательные съемки, в которых ей когда-либо приходилось участвовать. Когда Стэн уже снимал планы природы, она присела в стороне, наблюдая за его легкими, артистическими движениями.
– О чем думаешь, Джас? – Уго примостился рядом с ней, закуривая сигарету.
– Трудно сказать. То ли он талантлив, то ли это трагедия для нас. Я сделаю вывод, когда посмотрю готовый фильм. Но работать с ним интересно тем не менее. Сколько ему лет? – Джастина подумала, что ему могло быть где-то около 22 и что он безбожно врал относительно того, что он новичок в кино.
– Не знаю точно. Где-нибудь за двадцать, но никто не дает ему своего возраста. Его поступки похожи на двенадцатилетнего. Но работает он удивительно. – Они оглядели его коллег, и Уго сокрушенно покачал головой. Стэн и в самом деле работал артистично, как бы компенсируя этим свои неожиданные выходки. Сейчас он снимал пасущихся на лугу лошадей, которые еще с утра были специально сюда доставлены и наконец-то дождались своей очереди. С камерой на плече на фоне голубого неба Стэн мягко, по-кошачьи кружил вокруг мирно пощипывающих траву лошадей, то приседал, то распластывался по земле и, передвигаясь чуть ли не ползком, старался ухватить какой-нибудь неожиданный ракурс лошадиной морды или взмах ее хвоста. Это было захватывающее зрелище, и Джастина с Уго следили за ним, завороженные.
Вдруг Стэн поднялся на ноги, какое-то мгновение постоял, как вкопанный, пустым взглядом оглядывая группу, и начал падать, схватившись за сердце.
Было похоже, что он и на этот раз просто валяет дурака, у Джастины даже мелькнула мысль, не наглотался ли он чего-нибудь, и они с Уго, сорвавшись с места, побежали к парню.
Стэн лежал, уткнувшись лицом в землю. Уго перевернул его на спину, а когда Джастина взяла Стэна за руку и принялась щупать пульс, его лицо расплылось в широкой озорной улыбке.
– Как я вас обманул? – засмеялся он, и хотел встать, но Уго не дал ему даже приподняться. Он прижал Стэна к земле и сделал Джастине знак глазами. Она моментально поняла: он хочет отомстить этому негодяю за издевательство, она побежала туда, где стояли ведра с водой для лошадей и, схватив одно, с трудом приволокла обратно, с ходу выплеснув на шутника всю воду. Стэн завопил, потом расхохотался и, вывернувшись из рук Уго, растрепал и без того всклокоченные волосы Джастины.
Вся группа с удовольствием наблюдала за этим представлением, а Уго, повернувшись к ним, почему-то закричал, что они отрабатывают новую мизансцену! Пока Уго, как ему казалось, успокаивал людей, Джастина почувствовала, что оказалась в железной хватке, потом ощутила толчок в ребра какого-то острого предмета. Она попыталась извернуться и хотя бы посмотреть, что это такое.
– Не двигайся, Хардинг. Вставай и уходи. – Его лицо и слова походили на сцену из вестерна…
– Во-первых, меня зовут Хартгейм, а во-вторых, ты думаешь о том, что делаешь или нет? – Джастина старалась придать голосу суровое звучание, но ей это не совсем удалось.
– Мы отправляемся верхом на лошади, леди. И вы с нами. Ступайте легко и непринужденно… – Джастина окончательно поняла, что парень немножко не в себе, обнаружив, что он приставил к ее ребрам автомат. Где этот мерзавец Уго? Что он ей подстроил? Не хочу работать на него, чтобы оказаться, в конце концов, застреленной… Как будет, в таком случае, жить Дженнифер?
– Так шагайте же… в том направлении… – Стэн приблизился к Джастине, а она глазами продолжала искать Уго, среди множества людей, которые таскали к машинам оборудование. Движение вперед продолжалось. Джастина поняла, что Стэн ведет ее к лошадям и послушно шла за ним, пока из-за угла трейлера не высунулась рука с другим автоматом.
– Складывайте оружие. Вы повержены. Шутки окончены. – Наконец, хоть кто-то вступился за нее.
– Нет. Все только начинается. – Стэн подхватил мегафон, валявшийся рядом с трейлером, придвинул его ногой ближе, подкинул в воздух и поймал не оставляя при этом руку с автоматом и ослепительно улыбаясь.
К черту его улыбку! Джастина рассвирепела.
– Пино! – прогремел в мегафон голос Стэна. – Забери меня завтра у Ватсона в Болинас в 8 часов. – Она увидела, как из толпы ему махнули рукой, и Стэн еще сильнее сжал ее руку. Кто такой Ватсон? И почему завтра? Время едва приближалось к вечеру. И какого черта он намерен делать с ней.
– Вперед! Ты же умеешь кататься верхом, не так ли? – В какой-то момент в его глазах появилась озабоченность, как будто ему дали капсюльные пистоны без капсюля в них.
– Умею. Но не думаю, что все это так забавно, как ты считаешь. У меня есть маленькая дочка… и если ты застрелишь меня, ты загубишь и ее жизнь. – Очень мелодраматические слова, но ничего другого она не могла придумать при таких обстоятельствах.
– Буду иметь это в виду… – Казалось, ее речь совсем не тронула его, и Джастина взлетела в седло, счастливая хотя бы тем, что была обута в подходящие ботинки, в полном неведении относительно своего будущего. Стэн взгромоздился позади нее, все так же упирая автоматом в ее ребра, и пустил лошадь медленной рысцой, переходя на галоп. Джастина и сама была способна на любые выходки, но все, что с ней происходило сейчас, никак не укладывалось в сознание. А если автомат выстрелит случайно? Чем же все это может закончится? Горы – не самое ровное место для верховой езды, лошадь может подскользнуться, и тогда… Она услышала позади крики Уго, но через минуту они уже были далеко от съемочной площадки.
В ней поднялась ярость на этого невинного полумальчишку, полумужчину с его дурацкими шуточками. Он был наглый, самоуверенный, беззаботный, глупый хиппи, считающий, что он может делать все, что захочет, начиная с того, что в любой момент по его желанию прекращается работа, и заканчивая его притворством, что он умер или упал без сознания. Тело у нее налилось свинцом от напряжения. Она вздрагивала при каждом ударе хлыста, которым он погонял лошадь, и единственным ее желанием было при первом удобном случае скинуть этого негодяя с седла. Но первая же попытка окончилась неудачей, Стэн поднял свой автомат и брызнул ей в лицо струей воды. Водяной пистолет!.. Так это его дуло воткнулось ей между ребрами.
– Ах, ты негодяй… – Джастина плюнула в дюйме от его лица, стараясь протереть глаза, – Скотина… ты… я думала…
– Замолчи, – Стэн направил струю воды ей в рот, и Джастина от неожиданности разразилась взрывом хохота. Стэнли Уитни не был похож ни на кого.
Лошадь остановилась, но Джастина даже не заметила этого, а когда наконец протерла глаза, то обнаружила, что они стояли у одной из скал, откуда открывался безграничный, насколько позволял глаз, Тихий океан.
– Великолепно, не так ли? – Лицо Стэна было совершенно спокойным, и он очень напоминал ковбоя, глупое мальчишество покинуло его. Джастина кивнула и посмотрела на море, и ее снова охватило чувство, что она нашла свое место в жизни в этом удивительном краю. Истерическое состояние, в котором она пребывала во время этой верховой езды по горам с дулом автомата в боку, прошло, и женщина наблюдала, как птица пикирует к воде, раздумывая, что можно ощущать при таком полете. Стэн неожиданно повернул к себе ее лицо и поцеловал ее. Это был продолжительный, нежный, страстный поцелуй. Совсем не похожий на неопытный поцелуй подростка. Это был поцелуй мужчины.
Когда они отстранились друг от друга, Джастина открыла глаза и увидела, что Стэн улыбается и выглядит очень довольным.
– Вы понравились мне, леди. Так как же Вас зовут?
– Ах, иди ты к черту. – Джастина взяла поводья из рук Стэна и стала править сама. Это она умела делать неплохо, они с Дэном уже в детстве лихо скакали на лошадях у себя в Дрохеде. А здесь в горах это было ни с чем не сравнимое сказочное чувство: на горизонте не было ни человека, ни животного, под ногами – дивная лошадь, и сзади в седле красивый мужчина, каким бы сумасшедшим он ни казался.
– Ну, хорошо, наездница, ты умеешь держать в руках поводья. Но знаешь ли ты, куда мы едем? – Джастина усмехнулась, подумав, что этого она и в самом деле не знала. Она покачала головой, подставив лицо навстречу ветру, волосы разметались по лицу, но она не придавала этому большого значения. Волосы у них со Стэном были примерно одной длины.
– Так куда же ты хочешь направиться? – Если бы она только знала, как добраться верхом на лошади в то место, где она хотела бы в эту минуту оказаться. – Не знаю, – ответила Джастина. – Тогда едем в Болинас. Поверни голову назад и посмотри на дорогу вон там внизу, если бы только преодолеть первый поворот, не упав при этом в воду. Я не умею плавать.
– Ненормальный. – Но следуя его указаниям, она пустила лошадь вниз и, проскакав вдоль петляющих дорожек, увидела тропу направо.
– Нам сюда? – Они уже выехали почти что к самому берегу, где кроме деревьев ничего не было.
– Езжай через эти деревья… там увидишь. – Скоро перед ними открылась узкая песчаная полоса пляжа, море, небольшая бухточка. На другой стороне залива еще более удивительный пляж, протянувшийся на пару миль и ограниченный горами, спускающимися вниз как будто на встречу с морем. Вид был замечательный.
– Потрясающе!
– Это Болинас, а там – Стинсон Бич. Ты умеешь плавать? – Джастина состроила на своем лице презрительную гримасу: «Смешной вопрос». Стэн спешился, подставил руки, чтобы принять ее на земле. И она снова подумала о том, как он высок и хорошо сложен. Она соскользнула на землю и стала рядом с ним. Ее рост был чуть больше пяти футов, а его, по крайней мере, приближался к шести.
– Конечно, я умею плавать, но ты-то нет. Помнишь?
– Ну, вот заодно и научусь. – Джастина с удивлением уставилась на парня, а он между тем уже снял куртку и обувь, намереваясь снять футболку. А дальше что? Джинсы?
– Что ты так смотришь?
– Позволь мне первой спросить. Что ты делаешь? – Стэн остановился и долго смотрел на нее.
– Я думаю, что мы вместе с лошадьми переплывем на тот берег. Это не очень большое расстояние. А затем снова поедем верхом по другому берегу. Снимай одежду, я привяжу ее к седлу. – Да?
– Конечно… поплывем… и привяжешь к седлу. Ну, хорошо.
Джастина собрала волосы, сняла куртку и ботинки, рубашку, джинсы, трусы. На пляже больше никого не было. Они были совершенно одни. Стэн и Джастина стояли, с улыбкой глядя друг на друга, у подножия горы, абсолютно раздетые. Джастина смотрела на Стена и думала, что же он предпримет дальше: уронит и изнасилует ее, обрызнет водой из пистолета или сделает что-то еще. Этот мужчина был совершенно непредсказуем. Но он, как бы между прочим, взял ее одежду, привязал к седлу и направил лошадь к морю. Все трое они зашли в залив. Стэн как будто даже не заметил ледяной воды, он медленно ввел туда лошадь и обернулся назад, чтобы только узнать, все ли в порядке с Джастиной. Все было нормально, не считая того, что она сразу же безумно замерзла, но совсем не хотела показывать этого. Она нырнула и поплыла на противоположный берег. Это были неописуемые чувства, Джастина улыбнулась про себя и, выглядывая над поверхностью, оборачивалась назад, чтобы взглянуть на Стэна. Она находилась в Калифорнии, переплывала залив с одного берега на другой вместе с лошадью и этим сумасшедшим молодым создателем фильма. Не плохо, миссис Хартгейм, совсем не плохо.
Они медленно вышли на противоположном берегу, и Стэн привязал лошадь к дереву. На пляже снова не было никого, кроме них. Все было как в кино или во сне. Стэн растянулся на песке, закрыл глаза и как будто даже задремал. Он делал то, что ему хотелось, и Джастину снова поразила его совершеннейшая раскованность.
– Ты всегда проводишь съемки так, как сегодня, Стэн? – Она тоже легла на песок на почтительном от мужчины расстоянии, подперев голову и глядя на море.
– Не всегда. Но в большинстве случаев. Нет смысла работать, если кругом царит скука. – Вероятно, Стэн действительно верил в это.
– Уго говорит, что ты хорошо снимаешь.
– Уго лучше заткнуться, хотя он хороший парень. Он много раз привлекал меня к работе, хотя всегда всем рассказывает, что мы с ним работаем впервые.
– С Уго хорошо работать, – заступилась за своего друга Джастина, а сама подумала, что это все-таки очень забавно болтать о работе, лежа раздетыми на солнечном берегу.
– Откуда ты, Джас? С Востока?
– Из Рима, нет, скорее, из Австралии.
– Вот как? Очень интересно. И Рим и Австралия. Экзотические места. Мне еще не довелось побывать там. А что же ты уехала из Рима? Там снимают хорошее кино.
– Так получилось. – Джастине не хотелось рассказывать ему, что ее-то там как раз и не снимали. Итальянцы любят снимать итальянских актрис. Но это не стоило ему говорить. Судя по всему, он дитя мира и не поймет, что можно не получить роль из-за цвета волос.
– Так получилось, – повторила она, и Стэн кивнул головой.
– Замужем? – Джастине показалось, вопрос был задан с некоторым опозданием, но может быть, это снова был его стиль.
– Нет. Разведена. А ты?
– Не женат. Свободен, как птица над этим заливом. – Стэн показал рукой на чайку, медленно спускавшуюся к воде. – Это хороший способ существования.
– Иногда немного одиноко. Тебе не кажется? – Хотя не складывалось впечатления, что Стэн особенно страдает от одиночества. В его глазах даже не было и намека на печальное выражение, свидетельствовавшее о каких-то душевных переживаниях.
