Текст книги "Мэгги"
Автор книги: Джуди Кэролайн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 32 страниц)
Ничто не соблазняло Дика Джоунса: никакие развлечения, ни женщины, ни яства и напитки, ни работа. Он со всем покончил счеты. Его тяжелое, волевое лицо превратилось в маску беспредельной скорби; ни один человек не выстрадал столько и не страдал так, как он. И только одно оставалось как прежде: он еще любил ее, никогда не переставал любить и будет любить только ее до самой смерти. Но Мэгги больше не вернется.Он это знал. А раз нет ее – нет и его.Он плакал над ней и над собой; и из глаз его катились жалкие, недостойные слезы, ничего не смывая: ни любви, ни ненависти…
36
На следующее утро пошел дождь. Небо затянулось серыми тучами, и не было ни единого просвета, в которые могли бы проникнуть солнечные лучи. Однако Мэгги как будто не замечала непогоды, она проснулась в радостном оживлении, предвкушая встречу с Диком Джоунсом. Еще лежа в постели, она попыталась представить себе их встречу и что она ему скажет. Ей было радостно оттого, что Джастина помогла ей найти выход. Дик должен понять ее, она попросит у него прощения за то, что так легко отказалась от него. Хотя ей было, конечно, не легко, и он это видел. Она испугалась и внушила себе, что ее действительно преследует рок, но теперь ей кажется все это нелепым. Да, а как же она увидит его, ведь он, конечно же, в дом больше не войдет?А что если?! Мэгги обрадовалась своей мысли. Конечно же, она возьмет Койота и поедет в их лесную хижину. Может быть, она его там и застанет, вряд ли он работает сегодня. А если да же он и выехал на выгоны, она его подождет. Предупредит своих, чтобы не волновались, и уедет к Дику. Зато у них будет возможность обо всем поговорить без свидетелей. Там их дом, Джоунсу очень нравилось, когда она туда приезжала и хозяйничала.
Мэгги вскочила с постели, приняла душ и принялась одеваться. Натянула брюки, сапоги, надела свою любимую хлопчатобумажную рубашку, в которой была, когда впервые познакомилась с Джоунсом. Прихватила куртку, решив, что непромокаемый плащ возьмет у Людвига, и быстро спустилась вниз.
Было еще совсем рано и в гостиной завтракали только ее братья. Правда, Людвиг уехал куда-то еще раньше, как сказал ей Пэтси:
– Он очень спешил, наверное, какие-то важные дела.
Энн была в кухне, и, когда Мэгги вошла туда, она обратила внимание, что лицо у подруги очень расстроенное.
– Что-нибудь произошло, Энн? – спросила Мэгги.
– Нет, все в порядке. С чего ты взяла? – уклонилась Энн от ответа, и Мэгги не стала настаивать, ее переполняло предвкушение встречи с Диком, поэтому она не придала особого значения настроению Энн.
– Я после завтрака хочу проехаться на Койоте, – сообщила она Энн, та подняла на нее удивленные глаза, но ничего не сказала, про себя же подумала: «Может быть, это и к лучшему, пока она катается, Пит привезет Джоунса».
– Осторожнее только, дождь, – предупредила она Мэгги, но та весело отмахнулась.
– Не страшно. Ты дашь мне плащ?
– Конечно, сейчас посмотрю, где он.
Мэгги вернулась в гостиную, и Боб спросил ее:
– Мэг, ты что-то говорила насчет отъезда. Когда мы поедем? Наверное, пора уже, да и в Дрохеде дела не ждут.
– Сегодня решим. Хорошо, Боб? Потерпите еще немного. Я, конечно, понимаю, что доставила вам много хлопот, но еще немножечко, – Мэгги трогательно заглядывала Бобу в глаза, и он сдался.
– Да ладно уж, Мэг. Чего там.
И все братья заулыбались, видя, что их Мэгги опять, как и вчера вечером, в веселом расположении духа.
– Подождем, Мэг. Ты решай, как тебе будет лучше, – заверил ее и Пэтси.
Мэгги наскоро выпила чашку кофе, съела сэндвич и, перецеловав своих братьев, побежала под нудным моросящим дождем на конюшню.
Несмотря на ранний час, возле конюшни никого не было. Очевидно, все уже успели получить задание и уехать. Мэгги облегченно вздохнула. Сегодня ей совсем не хотелось встречаться со своими приятелями. Они, конечно, уже знают обо всем, и ей не хотелось своим появлением ставить всех в неловкое положение, когда надо прятать глаза и неловко шутить, стараясь показать, что ничего особенного не произошло. Мэгги проскользнула в теплый полумрак конюшни и направилась к стойлу Койота. Женщина не сомневалась, что конь на месте. С тех пор, как Джоунс отдал его Мэгги, на Койота больше никто не претендовал. И действительно Койот еще издалека почувствовал приближение Мэгги и призывно даже не заржал, а как-то заурчал от удовольствия. Он уже давно не видел своей хозяйки и застоялся без дела. Правда, его выводили погулять, растирали и хорошо за ним ухаживали, но разве можно сравнивать это со стремительным бегом, когда все мышцы как будто пружинят от заложенной в них силы и мощи, которая наконец-то получает возможность вырваться наружу.
Мэгги открыла дверцу и потрепала своего любимца по холке. Лошадиная морда уткнулась ей в плечо, Мэгги легонько подтолкнула Койота, и он послушно пошел за ней к выходу. Она не забыла прихватить из дома лакомство и протянула ему на ладони кусочки сахара. Койот осторожно коснулся ее ладони мягкими губами и мотнул головой, как будто выражая благодарность своей хозяйке.
Через несколько минут Мэгги уже ехала верхом на Койоте по знакомой дороге. Она старалась сдерживать бег коня. Дождь шел уже несколько часов, и тропинки были совсем скользкие. Мэгги надвинула капюшон по самые брови и из-под образовавшегося козырька видела перед собой тонкую белесую пелену дождя. Но это ее не тревожило, дорогу она знала хорошо, а Койот сильный и опытный конь – не подведет. Сейчас Мэгги представляла себе встречу с Джоунсом и старалась угадать, как он поведет себя в первую минуту. Скорее всего, будет холоден и неприступен, но она сможет растопить его лед. Женщина улыбнулась. А может быть, он, настрадавшись за эту ночь, обрадуется ее появлению, и уже не надо будет многое объяснять.
Мэгги ушла в свои мысли и даже перестала управлять ходом лошади, но Койот как будто уже сам понял, куда ее надо доставить, и шел, самостоятельно выбирая нужное направление. Наконец в просветах между огромными деревьями показался знакомый домик. Внешне он никак не изменился. Все те же занавеси на окнах, они сейчас были задернуты, ухоженный вид жилого дома, но у Мэгги почему-то появилось пока еще неясное ощущение, что в доме давно уже никого нет. Она продолжала сидеть на лошади, стараясь унять внутреннюю дрожь, и Койот тихонько заржал, напоминая хозяйке, что он доставил ее туда, куда она хотела попасть. Тогда Мэгги поспешно спрыгнула на землю и, не привязывая Койота, побежала к двери. Дверь была заперта, но это еще ничего не значило. По-видимому, Джоунс все-таки нашел в себе силы и поехал на работу. Мэгги пошарила в углублении над дверью, где они с Диком договорились держать ключи на тот случай, если она приедет сюда раньше его, но и там было пусто. Ключей не было. Мэгги старалась себя успокоить тем, что Джоунс, конечно же, не подумал о том, что она может сегодня приехать сюда, и увез ключи с собой. Но ощущение покинутости нарастало. Теперь уже дом не казался ей жилым. Она обошла вокруг, заглянула во все окна, может, удастся что-нибудь увидеть сквозь занавески, но внутри было темно и безжизненно.
Она решила подождать Джоунса под навесом на крыльце, хотя и понимала теперь, что это бесполезно. Мэгги отвела Койота под раскидистый шатер пальмового дерева, куда не попадали струи дождя, а сама вернулась на крыльцо. Так она просидела очень долго, часов у нее с собой не было, поэтому она не знала, сколько времени провела здесь. Минуты тянулись бесконечно долго, а из-за дождя и по солнцу не определишь, который час.
Неожиданно она вспомнила расстроенное лицо Энн сегодня утром, и ей пришло в голову, что это могло быть как-то связано с Джоунсом. Почему же она в таком случае ничего не сказала ей?Потом Мэгги подумала, что сама наворотила столько загадок своим не поддающимся никакой логике поведением, что близкие, очевидно, просто боялись заговаривать с ней о чем-либо, что хоть как-то касалось Джоунса или О'Нила.
Мэгги решила возвращаться домой, убедившись, что здесь она Джоунса не дождется. Наверное, в Химмельхохе уже давно знают, где он и что с ним произошло. А может быть, и ничего особенного, хотя Мэгги уже не была в этом уверена.
Койот радостно вскинул голову, увидев, что его хозяйка поднялась и идет к нему.
– Поедем домой, Койот, никто сюда к нам не спешит, – она ласково похлопала по конской шее и ловко взобралась в седло. Она бросила последний взгляд на хижину и вдруг увидела маленький, белый листочек бумаги, приколотый высоко под крышей (как же она не заметила его раньше!).Торопливо спрыгнув с лошади, Мэгги схватила этот крохотный клочок бумаги и развернула его. На что же она надеялась? Что внезапно оглушило ее в эту минуту слабости, что так болезненно врезалось скальпелем туда, где, как ей казалось, все уже успокоилось и зажило? Неужели, обманывая себя, она еще чего-то ждала? Неужели надежда все еще была жива, теперь уже став личинкой, куколкой или впав в зимнюю спячку. Она еще раз торопливо пробежала записку глазами:
Я люблю тебя и буду любить, пока не перестану дышать!
Дик.
37
По дороге домой Мэгги не хотелось думать ни о чем плохом, что она скоро может узнать, и постаралась вызвать в себе образ Дрохеды, представляя, что она когда-то вот так же ездила по ее необозримым просторам. Воспоминания о родном доме, о матери настроили женщину на благодушный лад, а струйки дождя, стекавшие по ее плащу и обильно смачивающие лошадиную гриву, напомнили ей юность в пору сезона дождей в Дрохеде, когда еще были живы отец и Стюарт.
Койот радостно заржал, он почувствовал приближение дома и сухой теплой конюшни. Мэгги осмотрелась кругом, но, как и утром, во дворе никого не было. Конь ускорил шаг, и через минуту они уже были у дверей конюшни. Оттуда навстречу Мэгги вышел один из работников, принял у нее Койота и сказал, чтобы она шла домой, а он сам сделает все, что надо.
Мэгги повесила плащ, с которого еще стекали потоки воды, на вешалку у входа и вошла в холл. Дверь в гостиную была открыта, и там услышали стук входной двери. Тут же в дверях появилась Джастина и с плохо скрываемой тревогой взглянула на мать.
– Ты где была так долго?
– Да так, ездила покататься, – улыбнулась Мэгги, стараясь улыбкой успокоить дочь.
– Нашла время! – возмутилась Джастина, но уже с явным облегчением. – Пойдем, я помогу тебе переодеться.
– Ты не волнуйся, я сама, я скоро, – сказала Мэгги, но Джастина все равно пошла следом за ней по лестнице, и Мэгги догадалась, что Джастина хочет что-то сказать ей.
– Что? Джоунс уехал? – спросила она ее прямо, как только они вошли в комнату.
– Ты уже знаешь об этом? – вопросом на вопрос ответила дочь. – Мистер Людвиг сказал, что он уехал еще вчера в ночь. Сегодня утром он посылал в Данглоу Пита, чтобы он разыскал его, но его нигде нет. Знакомые сказали, что он ни к кому не заехал, Пит объехал все гостиницы, но его и там не было. Значит, он уехал куда-то дальше. Том тоже не знает, где отец. Правда, он ему еще вчера днем сказал, что собирается уехать, и обещал сообщить позже, где он остановится. Только Том не подозревал, что это случится так скоро. – Джастина всегда отличалась прямым характером. Она сама предпочитала знать всю правду и не хотела, чтобы и мать сейчас мучилась догадками. Лучше уж пережить сразу, чем обольщать себя пустыми надеждами. Но, как это ни странно, Мэгги восприняла сообщение дочери почти что спокойно. Ее лицо только на миг омрачилось, но скоро приняло свое обычное выражение. Случилось то, о чем она уже давно догадывалась. Но, очевидно, сказалось влияние Джастины и их вчерашний разговор, потому что она ни сейчас, ни раньше, когда ждала Джоунса у покинутой лесной хижины, не стала предаваться мистике, объясняя все случившееся Божьим наказанием. Джоунс поступил так, как и должен был поступить мужчина с его характером. Он не захотел навязывать ей свое внимание и уехал. Уж чего-чего, а достоинства у него хватало. Так что Мэгги некого было винить, и Бог тут ни при чем. Если бы она вчера не впала в свое обычное состояние, ничего бы и не случилось.
Джастина, стоя у окна, наблюдала за матерью и с удивлением заметила, что мать как будто бы и не особенно расстроило исчезновение Джоунса.
– Что будем делать, ма?
– Ждать, чего же еще? – спокойно ответила Мэгги.
– Может быть, попытаемся поискать. – Предложила Джастина.
– Это бесполезно. Ты будешь опять сердиться на меня, но я все-таки считаю, если нам с Джоунсом суждено быть вместе, то он рано или поздно появится, а если нет, ищи не ищи, все будет без толку.
Мэгги разговаривала с дочерью и в то же время как будто рассуждала сама с собой. Она двигалась по комнате, снимая с себя одежду, в которой ездила утром.
– Не уходи, я быстренько приму душ, – попросила она Джастину, и дочь послушно устроилась в кресле, пока мать, порозовевшая и посвежевшая после купания, не появилась опять в комнате.
– Я должна тебе сказать еще одну вещь, – сказала Мэгги дочери, стоя перед зеркалом и расчесывая волосы. – Женщине не так уж важно, замужем она или не замужем. Главное для нее быть кому-то необходимой, знать, что в ней нуждаются, думают о ней. И не какие-то там абстрактные люди или вообще люди, а самые близкие люди, которые дороги и необходимы ей.
В этом смысле для меня был очень важен наш с тобой вчерашний разговор и вообще то, что ты приехала сюда. Теперь у меня есть ты и Дженнифер, и одиночество меня уже не страшит так, как раньше…
– Я всегда у тебя была, – заявила Джастина, с новым чувством глядя на мать.
– Была, но не так, как сейчас, – сказала Мэгги и продолжила свои размышления вслух:
– Когда мне Энн и твоя бабушка говорили о том же, я им верила, но от этого мне не становилось легче. Бабушка потеряла мужа, но у нее остались дети, которые до сих пор с ней и трепещут при одной только мысли, что с ней что-то случится. Она им нужна, без нее их жизнь обеднеет, им будет плохо. Она это чувствует, нет, даже знает, и ощущение своей необходимости детям придает ей силы, а ее жизни смысл. Об Энн и говорить нечего. Они вдвоем с Людвигом и, случись что-то страшное с кем-то из них, другой уже долго не проживет. Так часто бывает с людьми, которые всю жизнь прожили в любви и согласии. Они и уходят следом друг за другом.
Я не корю себя за то, как прожила жизнь. Ты была права. Если бы можно было начать все сначала, я бы жила так же, за некоторым исключением… постаралась бы уберечь… Дэна, – голос Мэгги дрогнул, но она тут же справилась с собой и продолжила, – за Люка я вышла замуж не потому, что полюбила его, я уже тогда любила и не его. Просто я очень хотела иметь детей. Сам он мне был не нужен. Хотя, поведи он себя по-другому, кто знает, как бы все сложилось. Но он не захотел, скорее, просто не умел быть другим. А Джоунс? Что ж, я буду его ждать, может быть, он когда-нибудь и вернется. Как найти Дрохеду, он знает. Лишь бы это не случилось лет через тридцать, как с Люком, а то, боюсь, я его уже и не узнаю, – засмеялась Мэгги, довольная своей шуткой. Джастина тоже засмеялась и сказала матери:
– Я тоже рада, что приехала сюда, иначе бы мы еще долго не нашли друг друга. А сейчас соберись с духом, у меня для тебя еще одна новость.
Мэгги испуганно обернулась к дочери.
– Что еще?
– Мам, внизу, сидит мистер О'Нил. Он хочет поговорить с тобой.
Мэгги охнула и с платьем в руках, которое она уже собиралась натянуть на себя, опустилась на постель.
– Чего ему от меня надо? Я не хочу его видеть, – разозлилась она.
– Я ему так и сказала еще утром, когда он явился. Но он оказался очень упрямым. Я его едва спасла от дядюшек, они намеревались поговорить с ним сами, но я так думаю, после этого разговора его бы пришлось отправлять в больницу, если не на кладбище. – Джастина опять засмеялась, вспоминая утренний инцидент, когда ее седовласые дядюшки, сжимая кулаки, наступали на съежившегося О'Нила. – Поэтому я сказала дядюшкам, что буду присутствовать при их разговоре, и они вынуждены были сдерживаться. В общем, мы ему все сказали, и я потребовала у него развод для тебя. По-моему, он так напуган, что не станет возражать. Только мне не удалось его спровадить до твоего приезда. Здесь уж он заупрямился и ни с места. Ну я решила, что у тебя достанет сил поговорить с ним.
– Достанет-достанет! – с угрозой сказала Мэгги, чем вызвала у дочери смех.
Джастина подошла к матери и отняла у нее платье, которое Мэгги собиралась надеть.
– Не это. Ты его должна убить своим видом, пусть до конца жизни кусает локти, что не смог удержать такую женщину, – заявила дочь, вытряхивая из гардероба платья Мэгги.
– Может быть, что-то из моего наденешь. А кстати, вот это серое, ты в нем потрясающе выглядишь.
Джастина помогла матери одеться, разыскала туфли, по-новому уложила ей волосы и, отступив в сторону, с удовлетворением оглядела ее.
– Ты потрясающая женщина, ма! Вот так и держись. – И уже на лестнице, когда они вместе спускались в гостиную, дочь продолжала давать матери последние наставления.
– По-моему, он хочет разжалобить тебя или подкупить. Во всяком случае, заявляет, что у него полно денег и он уже купил или присмотрел дом, где собирается жить вместе с тобой. Но ты держись, не поддавайся. Я уже поняла, что вы совершенно разные люди. Он тебе не пара…
Мэгги засмеялась.
– Я это поняла еще раньше тебя.
– Тогда и нечего было выходить за него замуж, – заявила Джастина.
– Как бы в таком случае появилась ты? – поддразнила свою решительную дочь Мэгги.
– Ну я-то появилась бы у тебя в любом случае, – не растерялась дочь. Не могла мне подобрать отца поприличнее!
– Прости меня, – пошутила Мэгги, а потом, уже на пороге, попросила тихонько: – Не оставляй меня с ним одну.
– Могла и не говорить об этом, – дернула Джастина плечом. – Я не собираюсь оставлять тебя, иначе ты можешь наделать глупостей, как вчера с мистером Джоунсом. Согласись, если бы я была вчера при вашем разговоре, такого бы не случилось, что он взял и уехал?
– Вынуждена с тобой согласиться, – засмеялась Мэгги, просовывая руку под локоть дочери.
Так они вдвоем, оживленные и красивые, и появились в гостиной, где в углу в полном одиночестве сидел Люк О'Нил. Он напряженно смотрел на дверь и при появлении женщин поспешно вскочил, сделав шаг им навстречу.
Джастина оказалась права. Очевидно, облик Мэгги, ее красота и элегантность настолько поразили его, что он на время потерял всю свою решительность. Люк, не отрываясь, смотрел на Мэгги и судорожно двигал кадыком, пытаясь освободиться от сковавшего дыхание спазма. Мэгги, заметив его состояние, улыбнулась и первая сказала:
– Ну здравствуй, Люк. Вот я и пришла, что ты хотел сказать мне?
Люк О'Нил еще какое-то время не мог сказать слова, но потом все-таки сумел справиться с собой и выдавил:
– Я рад видеть тебя, Мэгги. Ты нисколько не меняешься. Правда, стала еще красивее. Я так думаю, жизнь не особо била тебя.
– Так ведь ты не обременял меня своим присутствием, поэтому я так хорошо и сохранилась, – весело ответила ему Мэгги.
– Ты стала злой, Мэг, но я все равно рад тебя видеть такой красивой. – Люк сделал еще один шаг и протянул Мэгги руку, но она не подала ему своей руки, и он, постояв еще какое-то время с протянутой рукой, суетливо сунул ее в карман.
– Я никогда, как ты понимаешь, не была доброй к тебе, Люк, – спокойно ответила Мэгги, оглядывая его с ног до головы, чем привела его к еще большему замешательству, но ее слова, казалось, придали ему решимости.
– Вот-вот, поэтому, я так думаю, у нас с тобой и не вышло ничего, – обрадовался он и многозначительно глянул в сторону Джастины, но, не встретив в ее глазах сочувствия, отвел глаза.
– Садись, Люк, – предложила ему Мэгги, – давай поговорим. Ведь ты же настаивал на встрече со мной не для того, чтобы узнать, как я прожила свою жизнь? Что ты хочешь сказать мне?
Мэгги села рядом с дочерью на диване, а Люку показала на кресло, в котором он сидел до их прихода. Люк уселся в кресло и молчал, переводя взгляд с Мэгги на Джастину и обратно. Джастина не походила ни на Мэгги, ни на него. Но что-то в них обеих было такое, что с первого взгляда не возникало никаких сомнений – это мать и дочь. В дочери не было ни единой его черточки, ни в облике, ни в характере. Мэгги и в этом постаралась обойти его.
– Мы слушаем тебя, Люк. Чего же ты молчишь? – подстегнул его насмешливый голос Мэгги.
– Я хочу сказать тебе, Мэг, и тебе, Джастина, что я думал о вас все это время и никогда не забывал…
Он замолчал, ожидая какой-нибудь реакции с их стороны, но обе женщины отнеслись к его словам совершенно безучастно, словно то, что он говорил, не имело к ним никакого отношения. Люк нахмурился, но, очевидно, в его планы не входило нарушать едва установившийся контакт, и он, подавив раздражение, продолжал:
– Я правду говорю, Мэг, хоть ты мне и не веришь. Я же говорил, что должен побольше зарабатывать, чтобы мы потом с тобой могли жить безбедно. Я ведь старался, потому что не хотел жить на твои деньги…
Мэгги хмыкнула, но Люк как будто не заметил этого.
– …Так вот, теперь у меня есть деньги, я уже и дом присмотрел с большим участком в Западном Квинсленде…. но если ты хочешь, – заторопился он, – то и в другом любом месте можно купить, хотя бы и здесь где-нибудь…
– Люк, – прервала его Мэгги, – зачем ты нам все это рассказываешь?
– Ну как же, Мэг, – смешался Люк, – ведь ты так мечтала о собственном доме…
Мэгги не выдержала и расхохоталась, глядя на нее, засмеялась и Джастина. Люк, не понимая, чем он вызвал такое веселье, тоже заулыбался, истолковав их смех как знак примирения. – Ты напрасно смеешься, Мэг. Я своему слову хозяин. Сказал тебе, что у тебя будет дом, и он будет. – Люк взбодрился, в его облике появилось даже что-то, похожее на удальство. Он небрежно откинулся на спинку кресла, и Мэгги наконец-то узнала в этом сморщенном человеке прежнего Люка О'Нила. Это узнавание еще больше всколыхнуло в ней прежнюю неприязнь к нему.
– А ты помнишь, сколько лет прошло с тех пор? – жестко спросила она.
– Ну да, – опять смешался Люк, – но я же сказал тебе…
– Меня не интересует то, что ты сказал, – отрезала Мэгги. – Неужели ты серьезно полагаешь, что когда-то я ушла от тебя, чтобы сейчас вернуться? Уходи отсюда, Люк…
– Пусть сначала подпишет согласие на развод, – напомнила матери Джастина. Люк повернулся к дочери, и в его глазах появилась растерянность.
– Да, Люк, – неожиданно вспомнила Мэгги, – скажи, пожалуйста, как ты узнал о моей свадьбе? Ты ведь не случайно появился в церкви?
– А как ты думаешь, Мэг? Конечно, я время от времени узнавал, как ты живешь… Так ведь… пока ты была одна, я спокойно работал, а как только ты это надумала… я же не хочу терять тебя, Мэг…
– Ты меня уже давно потерял, Люк, – печально сказала ему Мэгги, – еще с того самого момента, когда увез из Дрохеды. А сейчас, Люк, Джастина права, нам остается только оформить все это официально. Я надеюсь, ты не будешь возражать.
– Конечно, Мэг, я не злодей, и, если ты так уж хочешь, я подпишу тебе согласие на развод. Но, может быть, нам все-таки попробовать пожить вместе. Мы ведь уж оба не молодые, хоть ты и выглядишь как молоденькая. Я ведь даже тебе скажу, Мэг, Джас уже взрослая, она поймет, у меня за все это время и женщины-то…
– Не надо, Люк, – оборвала его признания Мэгги, – меня это совершенно не интересует. Джас, возьми у Энн бумагу и ручку. Я не хочу откладывать этого дела. Подпиши, что я прошу, Люк, и расстанемся по-хорошему.
