Текст книги "Мэгги и Джастина"
Автор книги: Джуди Кэролайн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 30 (всего у книги 36 страниц)
– Будем нести дежурство попеременно, на трех машинах. Один будет у ворот, второй – позади, а третий – впереди дома. Мы должны контролировать все подъезды к Колд-Крик, – сказал, показывая напарникам рукой места их дежурства, Чарли. – Особое внимание уделять всем проезжающим мимо автомобилям, не говоря уж о подозрительных личностях.
Джеф улыбнулся и развел руками:
– Откуда здесь подозрительные личности? Тут каждого человека на десять миль вперед видно.
– Это не имеет значения, – сухо сказал Конти. – Если подходить к делу со строго профессиональной точки зрения, то мы должны были бы защищать миссис Уилкинсон даже от ее поваров. Но, к сожалению, это сейчас не в наших силах. Так что постараемся все сделать так, чтобы потом нас не смогли упрекнуть хотя бы в отсутствии профессионализма. О'кей?
Его напарники направились к машинам, но спустя несколько мгновений Чарли услышал за своей спиной топот шагов.
Он обернулся. К нему бежал Джеф, держа в руке помповое ружье и коробку патронов.
– Держи, на всякий случай, – сказал он, – кто знает, хотя не хотелось бы, но может пригодиться. Это все-таки лучше, чем та пародия на оружие, которая висит у тебя под мышкой. Кольтом 38-го калибра только разве что Карпентера напугать можно.
Чарли взял оружие и криво усмехнулся.
– Похоже, что Стив на меня крепко обиделся. Я вообще не удивлюсь, если он считает меня своим врагом.
Джеф покачал головой.
– По-моему, ты излишне драматизируешь ситуацию. Конечно, у него нет причин восхищаться тобой, но уж и записывать его в собственный враги, по-моему, неразумно. В конце концов, он тоже в какой-то мере сотрудник специальной службы. Почти коллега.
– А что ж вчера он не поступал как наш коллега? – мрачно буркнул Чарли. – Если бы он был нашим коллегой, то он бы понимал, что такое устав и кодекс чести. Да ладно. Черт с ним. Поскорей возвращайся, Джеф. Когда приедешь, займешь позицию впереди. Бобби будет сзади. У тебя с рацией все в порядке?
Джеф кивнул.
– Да. Как раз вчера, перед нашим скоропостижным выселением из Колд-Крик, мы проверили всю технику.
– Ну, вот и отлично, я остаюсь у ворот. Будешь в штаб-квартире, передай привет директору Хэйлу.
Шутка получилась довольно унылой. Напарники разошлись, занявшись каждый своими делами.
До конца дня Чарли дежурил в машине один. Джеф немного задерживался в Канберре, а Боб отсыпался. Слава Богу, в этот день миссис Уилкинсон никуда не выходила и не выезжала.
К ночи появился Чендлер, и стало немного полегче. Чарли получил возможность хоть немного поспать.
С первыми лучами солнца он уже проснулся и часов до десяти внимательно наблюдал за всеми проезжавшими по шоссе мимо Колд-Крик машинами, обращая особое внимание на автомобили с номерами соседних штатов. Пока все было спокойно.
В начале одиннадцатого большие железные ворота, отделявшие резиденцию от дороги, заскрипели и стали открываться.
Чарли немедленно завел двигатель машины. Очевидно, миссис Уилкинсон собиралась куда-то выехать. На всякий случай он предупредил Джефа и Боба, который с утра тоже был на месте, о необходимости оставаться в состоянии готовности.
Так оно и есть.
Спустя несколько минут Чарли услышал урчание мотора, и большой черный лимузин с миссис Уилкинсон и Стивом Карпентером за рулем выехал на дорогу.
– Внимание. Они выезжают, – сообщил по рации своим напарникам Конти. – Как слышите?
– Слышим, – по очереди откликнулись Джеф и Бобби.
Дождавшись, когда машина миссис Уилкинсон минует его наблюдательный пост, он произнес в рацию:
– Ребята, поехали, она в лимузине.
Соблюдая дистанцию не более чем в пятьдесят метров, Чарли ехал за машиной своей подопечной. Она сидела на заднем сиденье за спиной шофера, задумчиво глядя в окно.
На ней было ее обычное темно-бордовое пальто, строгая шляпка. В руке она держала, по обыкновению, свою трость.
Пропустив лимузин, в котором ехала миссис Уилкинсон, и машину Чарльза Конти, Джеф пристроился в хвост Чарли и направился вслед за ним.
Увидев, как за ее машиной выстраивается кортеж из автомобилей охранников, Мэгги недовольно покачала головой и положила руку на плечо своего личного шофера.
– Стив, остановись, пожалуйста.
Карпентер притормозил и, выставив руку из окна, сделал жест, подзывающий Чарли.
Тот подрулил вровень с лимузином миссис Уилкинсон и открыл окно. То же самое сделала и Мэгги.
– Что вы делаете? – недовольно спросила она.
Чарли ожидал чего-то в этом роде, а потому совершенно невозмутимо сказал:
– Миссис Уилкинсон, нам необходимо поговорить, это не займет много времени.
Ее глаза сверкнули холодным блеском.
– Я вам уже сказала: оставьте меня в покое, – отрезала она. – Если вы сейчас не прекратите преследовать мою машину, то я позвоню премьер-министру.
Чарли удрученно покачал головой.
– Но ведь вы уже звонили премьер-министру, накануне.
Она сурово поджала губы.
– Я следовала вашему совету; после того как ваша миссия здесь закончена, нам не о чем разговаривать. Стив, поехали.
Даже не дожидаясь, пока она поднимет стекло, Карпентер нажал на педаль газа, и лимузин миссис Уилкинсон рванулся вперед по дороге.
Разумеется, Чарли не собирался отказываться от своего намерения продолжать охрану.
– Джеф, Боб, – сказал он в передатчик, – продолжаем сопровождение.
Через полчаса четыре машины – лимузин и три автомобиля – подъехали к современному, только что построенному зданию научно-исследовательского медицинского центра в центре Канберры.
Мэгги вышла из автомобиля и, опираясь на трость, зашагала к входной двери. Карпентер тоже вышел из автомобиля и уже было собрался направиться за ней, однако она остановилась и сделала решительный жест тростью.
– Стив, оставайтесь в машине. – Он замер на месте.
– Слушаюсь, мэм.
Чарли, который остановился в пяти метрах за машиной своей подопечной, торопливо выскочил и бросился за ней.
– Подождите, миссис Уилкинсон.
Она шагала к двери, не оборачиваясь.
– Миссис Уилкинсон, – снова крикнул Чарли, догоняя ее, – нам все-таки стоит поговорить.
– Зачем это? – холодно сказала она.
– Вчера утром мне звонил премьер-министр.
– Неужели?
– Да.
– Ну и что?
– Он сказал мне, чтобы я…
Чарли не успел договорить, потому что Мэгги, уже входя в двери исследовательского центра, резко сказала:
– Отстань от меня.
Чарли замер на месте как вкопанный.
– Слушаюсь, мэм.
Она, действительно, была настроена серьезно, и Чарли не оставалось ничего другого, как оставить ее в покое. Он вернулся назад в машину и снова занял наблюдательный пост.
Мэгги направилась на обследование в отделение научно-исследовательского центра, которое занималось изучением мозговых опухолей.
После небольшой предварительной подготовки ее уложили на узкую кушетку, нацепив на все, что можно было, датчики, соединенные с новейшей медицинской аппаратурой, установленной в соседней комнате.
Мэгги не слышала, как врачи, изучая показания приборов, озабоченно переговаривались.
– Да, похоже, у нее опухоль мозга.
– Как ты думаешь, с этим можно что-нибудь сделать?
– Не знаю. Похоже, опухоль поразила большой участок левого полушария.
– Может быть, попробовать предложить ей лечь на операцию?
– Томми, а ты возьмешься ее проводить?
– Пожалуй, нет.
– Вот видишь. Сколько ей лет?
– Пятьдесят шесть.
– Совсем молодая еще.
– Ну уж не совсем…
– Так что будем делать?
– А что здесь сделаешь? Сначала нужно поговорить хотя бы с ней.
– А почему она обратилась именно к нам?
– Она уже проходила предварительное обследование и кое-что знает.
– Как? Она знает, что у нее неоперабельная опухоль головного мозга?
– Да. Единственное, чего она не знает, – сколько ей осталось.
– Как ты думаешь, хотя бы год она протянет?
– Мне кажется, что ты излишне пессимистичен. По сравнению с результатами предварительного обследования можно сделать вывод о том, что последние два месяца опухоль не расширялась. Вполне возможно, что рост зараженных клеток прекратился.
– Да, звучит не очень оптимистично. То, что рост зараженных клеток прекратился, не значит улучшение состояния.
– В данном случае значит. Если состояние опухоли стабилизировалось, она вполне может протянуть еще несколько лет. Конечно, если исключить сильные нервные стрессы и переживания. Но если ее постигнет нечто подобное тому, что ей уже пришлось пережить, то боюсь, что она мгновенно угаснет.
– Что же ей порекомендовать?
– Главное – поменьше волноваться и беспокоиться. Хорошо, если бы за ней был организован квалифицированный уход. Где она сейчас живет?
– В загородной резиденции генерал-губернатора в Колд-Крик. Огромный такой домина, в пятнадцати милях от Канберры.
– У нее там есть медсестра или какая-нибудь няня?
– Кажется, у нее есть там какая-то сиделка.
– Может быть, нам следует порекомендовать ей своего человека? Все-таки квалифицированный уход для нее – самое главное.
– А согласится ли она? Говорят, что после смерти мужа у нее совсем испортился характер.
– Ну и что? Хорошая медсестра ей не помешает. Ладно, я сам переговорю с ней.
Один из врачей вошел в комнату, где находилась Мэгги.
Молоденькая медсестра снимала с нее датчики, сама же Мэгги выглядела бодрой и веселой.
– Миссис Уилкинсон, – обратился к ней врач, – я знаю, что вам уже известно о вашей болезни.
Она ничуть не удивилась.
– Да. Доктор, вы можете мне ни о чем не рассказывать. Я все знаю. Меня интересует только одно – сколько мне осталось?
Доктор замялся.
– Вот в этом и состоит проблема. К счастью, результаты обследования показывают, что размеры опухоли не увеличиваются. Это значит, что при надлежащем уходе вы можете жить достаточно долго. Самое главное для вас сейчас – избегать сильных нервных стрессов и переживаний. Вы теперь ведете спокойный, размеренный образ жизни, не так ли?
– Да.
– Я думаю, что под присмотром опытной медсестры, которую мы можем порекомендовать вам, вы сможете чувствовать себя вполне нормально. Я не хочу драматизировать ситуацию, поскольку для этого нет особенных оснований. Главное, чтобы вы знали – никаких нервов, никаких переживаний. Мы были бы вам очень благодарны, если бы вы находили время для ежемесячных обследований.
Мэгги поднялась с кушетки.
– Я буду приезжать к вам каждый месяц. А вот уж что касается волнений и переживаний, так уж увольте, это последнее, что у меня осталось. Я никак не могу превратиться в бесчувственную куклу. Можете присылать ко мне свою медсестру, но только раз в неделю. Я не хочу, чтобы она своим присутствием постоянно напоминала мне, что я больна. Нет ничего хуже, чем у себя дома чувствовать запах лекарств и видеть перед собой на туалетном столике горы пузырьков и таблеток. Вы хотите еще что-то сказать мне?
Врач развел руками.
– Ну что ж, миссис Уилкинсон, если вы считаете, что квалифицированный медицинский уход вам не нужен… – обиженно протянул он.
Мэгги уже одевалась.
– Я так не считаю, – сухо сказала она, – но я себя буду чувствовать больной в больнице. К тому же чем мне может помочь ваша медсестра? Она наверняка даже в гольф играть не умеет. Ладно, доктор, спасибо за совет.
Чарли, Джеф и Боб сопровождали автомобиль Мэгги до самого дома. Однако Чарли поразился происшедшей с Мэгги перемене. Она входила в здание медицинского центра решительной, бодрой походкой, а вернулась ссутулившись и шаркая ногами, как настоящая старуха.
Чарли догадывался, что это означает, но Мэгги в очередной раз не пожелала с ним разговаривать.
Вечером она сидела у камина, задумчиво глядя на огонь. Раздался тихий стук в дверь.
– Войдите, – негромко сказала она.
Это была Джейн Гарфилд. На ее лице сияла такая радостная улыбка, что, казалось, ей увеличили жалование. В руке секретарша держала небольшой голубой конверт с наклеенной на нем экзотической маркой.
– Это от вашей дочери, – сказала она, протягивая Мэгги письмо.
Та мягко улыбнулась:
– Джастина…
Письмо от дочери было коротким.
«Мама, как ты знаешь, Лион подал в отставку, после поражения на выборах он никак не может прийти в себя. Я пишу тебе с борта теплохода, на котором мы вместе с Лионом и нашим общим знакомым Луиджи Скальфаро, о котором, по-моему, я тебе уже писала, едем в Алжир. Это не простое путешествие, это скорее бегство. Может быть, от самих себя…
По-моему, Лион не любит меня или разлюбил. В последнее время мы почти не разговариваем. Хотелось бы думать, что я ошибаюсь.
Надеюсь, что у тебя все хорошо. Я постараюсь написать еще… когда будет о чем писать. Ужасно скучаю по Дженни и по тебе. Целую вас».
56
Поздно вечером Чарли вернулся в Канберру, где снимал небольшую холостяцкую квартирку.
Теперь они несли дежурство возле дома Мэгги Уилкинсон по очереди. После Чарли заступил Джеф, а утром его должен был сменить Бобби Бентон. Еще не успев раздеться, Чарли услышал, как в комнате зазвонил телефон. Звонил Джеф.
– Что-нибудь случилось? – встревоженно спросил Чарли.
– Да нет, ничего особенного, – ответил Чендлер, – просто я только что узнал, что завтра к миссис Уилкинсон приезжают гости.
– Какие гости?
– Угадай, – таинственно засмеялся Джеф.
– Да ладно, не томи, я и так сегодня очень устал, – пробурчал Конти.
– Гарри Стентон, – ответил Чендлер.
Чарли хмыкнул:
– Вот как? Сын премьер-министра. А что ему нужно от Мэгги?
– Ну, насколько я знаю, они знакомы.
– Ну и что? – спросил Чарли. – Ведь Гарри Стентон занимается строительным бизнесом. И что ему может быть нужно от Мэгги? Черт побери, а я-то утром хотел поспать. Нет, наверное, придется самому ехать на дежурство. Не нравится мне все это. В последнее время Мэгги неважно себя чувствует, и лишние визитеры ей совершенно ни к чему. Ладно, спасибо за информацию, Джеф. Утром я буду на обычном месте.
57
Встрече с Гарри Стентоном, темноволосым тридцатипятилетним мужчиной, с которым она познакомилась несколько месяцев назад, Мэгги была очень рада.
Визит был совершенной неожиданностью для нее, а поэтому она с волнением и любопытством встретила гостя.
После прекрасного обеда, над которым вовсю постарались Куан Ли и Жерар, Мэгги провела гостя в просторный холл.
Из небольшого чемоданчика, с которым он приехал, Гарри достал несколько больших схем и планов и разложил их на широком столе.
– Что это такое? – с любопытством спросила Мэгги.
– Как вы знаете, миссис Уилкинсон, – объяснил Стентон, – я президент крупной строительной компании, которая занимается обустройством районов, которые раньше было принято называть трущобами. После того как мой отец совершил визит в Сидней, к сожалению закончившийся неудачей, у нас возникла идея превратить окраину, на которой сейчас живут иммигранты, в благоустроенный район с хорошими жилыми домами, школами, местами для отдыха, спортивных соревнований, площадками для гольфа и так далее.
Наши специалисты быстро разработали предварительный проект и финансово-экономическое обоснование. Честно говоря, это самый лучший проект из тех, которые мне приходилось воплощать в жизнь в последние годы. Вот, взгляните.
Он стал показывать Мэгги схемы и рисунки.
– Здесь будет сто двадцать пять жилых домов, – пояснял гость. – Вот тут развлекательный центр, здесь крупный отель. Мы планируем, что это будет прекрасный, современный новый район. Конечно, весь проект требует большого количества денег.
Мэгги непонимающе улыбалась.
– А чем же я могу помочь?
Гарри тяжело вздохнул.
– Проблема состоит в том… Я не думаю даже, что это проблема… Возможность. Понимаете, мы вложили крупную сумму денег в разработку газовых месторождений на шельфе, но, к сожалению, они не дают того быстрого результата, на который мы рассчитывали.
– А почему вы не обращаетесь в банк?
Стентон замялся.
– Дело в том, что у нас есть некоторые проблемы во взаимоотношениях с финансовыми организациями. Разумеется, я могу обратиться за поддержкой к отцу. Однако он занимает важный политический пост и я не могу компрометировать его. Нам нужно только вернуть доверие наших банкиров, инвесторов. Существует также определенное недоверие простых граждан.
Окончательно смутившись, он быстро сказал:
– В общем, нам требуется участие в проекте таких людей, как вы, чье имя известно всей стране. Нам нужно только небольшое письмо от вас, в котором бы вы написали, что это хороший проект, в реализации которого вы уверены. Нам нужно показать людям, что они могут нам верить. Что они могут верить в нашу концепцию, в возможность осуществления проекта с начала до конца.
Мэгги решительно отодвинула лежавшие перед ней на столе схемы и планы.
– Нет, – жестко сказала она.
– Простите, миссис Уилкинсон…
– Я сказала нет.
Чарли, который сидел в машине на своей обычной наблюдательной позиции, рядом с воротами, увидел, как дверь особняка открылась и на улицу, понурив голову, вышел Гарри Стентон.
Проходя мимо вазона с цветами, он злобно пнул его ногой и выругался:
– Зараза.
58
Поздно вечером Мэгги лежала в постели перед телевизором со стаканом виски в руке. Она равнодушно смотрела все подряд, отпивая крепкий напиток.
По телевизору показывали кадры хроники важнейших политических событий последних лет. Американские авианосцы с ядерным оружием на борту заходят в Мельбурн. Демонстрации противников войны во Вьетнаме. Студенческие волнения. Демонстрации аборигенов в защиту своих прав. Фермеры, в знак протеста против ценовой политики правительства сбрасывающие в море целые грузовики фруктов и овощей. Демонстрации противников абортов и насилия над животными. Выступления феминисток в защиту прав женщин. Открытие нового театра в Аделаиде. Бракосочетание известного бизнесмена со звездой телеэкрана… Убийство генерал-губернатора Джозефа Уилкинсона…
Мэгги раньше не видела этих кадров. Она сама была участником этих событий, и ей никогда в голову не приходило, как это может выглядеть со стороны.
Разбегающиеся в панике люди, сотрудники службы безопасности и полицейские, которые загораживают собой тело пострадавшего, мечущиеся по пирсу машины. Шум, визг. А вот и она сама. Вот она падает в обморок на руки…
Мэгги явственно рассмотрела лицо Чарльза Конти, который держал ее на руках. Да, действительно, она совершенно забыла об этом.
Затем показывали церемонию похорон Джозефа Уилкинсона, где среди стоявших в первых рядах Мэгги снова увидела Чарли. Он плакал, словно ребенок, размазывая руками катившиеся из глаз по щекам слезы. Он плакал…
Мэгги почувствовала, как у нее наполняются слезами глаза. Будучи не в силах наблюдать за этим, она сделала несколько крупных глотков виски и отвернулась, уткнувшись лицом в подушку…
Но это продолжалось недолго. Словно вспомнив о чем-то, Мэгги вскочила с постели, выключила телевизор. Остановившись у окна, подняла занавеску.
Хотя на улице было совсем темно, она сумела разглядеть стоявший на дороге перед закрытыми воротами особняка в Колд-Крик, черный автомобиль. Наверняка он там…
Торопливо набросив на себя длинную теплую куртку, она спустилась вниз и вышла на улицу.
Сегодня вечером у Чарли было дежурство. Джеф должен был сменить его только в семь утра.
Чтобы не уснуть ночью, Чарли приготовил пол-литра крепкого черного кофе, который захватил с собой в термосе.
Было уже десять часов вечера, когда он решил выпить кофе и достал термос. Отвернув крышку, он аккуратно поставил ее на приборную доску машины и, стараясь не расплескать горячий, как кипяток, кофе, стал наливать его в чашку.
В этот момент раздался стук в дверцу автомобиля, и Чарли, вздрогнув от неожиданности, выронил термос.
– О черт! – заорал он, когда горячий кофе полился ему на брюки.
Распахнув дверцу, Чарли, как ошпаренный, в буквальном смысле, выскочил на холодный воздух.
Возле машины стояла Мэгги.
– Вот черт, – снова выругался Чарли, – так же до смерти напугать можно.
Мэгги в растерянности отступила на шаг назад.
– Я совсем не хотела этого, – честно призналась она.
Чарли размахивал руками, возмущенно крича:
– Вы видите, я на себя весь кофе разлил. Он, между прочим, горячий! У меня, наверное, ожоги на ногах будут.
Мэгги страдальчески поморщилась:
– Мне очень жаль, но я действительно этого не хотела. Я не думала, что ты так напугаешься.
Чарли принялся отряхивать мокрые брюки.
– Не хотели, а сделали, – уныло разглядывая коричневые пятна, протянул он. – Откуда вы вообще взялись?
Она махнула рукой в сторону дома:
– Из этих ворот. И вообще, если тебе не нравится мое общество, – она приняла обиженный вид, – я немедленно вернусь через них назад.
С оскорбленным видом она зашагала к открытым воротам, правда, не слишком быстро, как бы оставляя Чарли шанс загладить свою вину.
И он воспользовался им.
– Миссис Уилкинсон, – воскликнул Конти, – простите меня, подождите.
Он бросился за ней.
– Подождите, прошу вас. Послушайте, я был не прав.
Она по-прежнему шагала к дому, но уже медленнее.
– Во многом, – нравоучительно подняв палец, сказала Мэгги.
– Да, во многом, – признался Чарли. – Я был не прав. Из-за меня вы отказались от охраны.
– Вот тут вы были максимально правы, – возразила Мэгги. – Налогоплательщики знают, сколько денег тратится на все это? Чарли, подумай сам – зарплата такому количеству народа, машины, средства связи, квартиры, рабочее время. Это же идиотизм какой-то!
Возразить на это было трудно, но Чарли все-таки попытался:
– Одну минуту, миссис Уилкинсон. Вы не могли бы все-таки выслушать меня?
Она равнодушно отмахнулась:
– А что ты можешь мне сказать?
– Подразделение охраны вернется, я отвечаю за свои слова.
Это ничуть не обрадовало Мэгги.
– Нет, не надо. Даже не думай об этом. Даром, что ли, я звонила премьер-министру?
– Но ведь вы вышли на улицу для того, чтобы спросить меня о чем-то, – решил прибегнуть к последнему аргументу Конти. – Так о чем вы хотели спросить меня? Говорите.
Мэгги мельком взглянула на него.
– Я хотела спросить у тебя, Чарли, не хочешь ли ты выпить со мной чашечку кофе.
Она едва заметно улыбалась, входя в открытые ворота. Лицо Чарли тоже украсила широкая улыбка.
В такой поздний час на кухне дома было пусто.
– Вы разрешите, я сам сварю кофе? – предложил Чарли.
Она пожала плечами:
– Хорошо.
Мэгги уселась за стол на кухне и, подперев подбородок обеими руками, стала, не сводя взгляда, смотреть на своего молодого визави. Чарли стал рыться в многочисленных коробках и банках, разыскивая молотый кофе. Наконец ему удалось обнаружить то, что он искал, и Чарли принялся сыпать кофе в чашку.
Мэгги по-прежнему меланхолично следила за ним, а затем неожиданно произнесла:
– Кофе, даже без кофеина, не дает мне заснуть. Я бы хотела выпить виски. Это помогает мне успокоиться. Да и вообще…
Перехватив удивленный взгляд Чарли, Мэгги как-то виновато улыбнулась:
– Да, я иногда пью. Вы знали об этом?
Чарли мгновенно вспомнил тот вечер в гостинице, куда они приехали после спектакля в оперном театре Канберры. Три маленьких бутылочки виски…
– Нет, – не моргнув глазом сказал Чарли, – я ничего не знал.
Она посмотрела на него таким взглядом, что Чарли понял – его уловка раскрыта. Однако Мэгги точно так же умолчала об этом.
– Ну, так вот знайте, я пью, – она немного помолчала и добавила, – иногда.
Потом загадочно прищурилась.
– Послушай, Чарли, у меня есть к тебе предложение – давай забудем про кофе.
– А что вы предлагаете?
– Если я найду где-нибудь бутылку, ты выпьешь со мной виски с содовой?
Чарли сопротивлялся не долго.
– Да, мэм.
На лице Мэгги появилась довольная улыбка, и она поднялась из-за стола.
– Да, это, конечно, непредсказуемый, безумный поступок. Но что я могу поделать? – словно оправдываясь, сказала она.
Бутылка нашлась достаточно быстро. Они разожгли камин в гостиной и уселись в кресла рядом с маленьким столиком. Чарли хоть и считал, что хорошо знает весь дом, с удивлением отметил, что мебель здесь была очень дорогая, чиппендейловская: столики с резными гнутыми ножками, кресла с прямыми спинками из красного дерева. Все это было покрыто великолепным лаком, который сохранился нетронутым еще с тех пор, как эта мебель была сделана.
Мэгги рассказывала ему о себе. Точнее, это был даже не рассказ – поток воспоминаний, часто бессвязных, построенных на ассоциациях воспоминаний о лучших и худших днях ее жизни, об отношениях ее с любимыми людьми, близкими, родными.
– С дочерью я уже давно не виделась. Мы не разговаривали, наверное, больше года. Она была актрисой в Лондоне, ее муж был известным западногерманским политиком. Однако что-то у них не сложилось и, мне кажется, больше не сложится. Она ушла из театра…
Мэгги пила часто, но немного. Чарли в основном слушал. Изредка он вставлял короткие замечания, предоставляя Мэгги говорить самой.
– Знаете, – неожиданно сказала она, – я видела вас по телевизору. На похоронах Джозефа я даже не замечала, что вы там есть. Вы были привязаны к Джозефу?
– Конечно, мэм. Вы тоже можете на меня рассчитывать.
Она кивнула:
– Это я знаю.
Неожиданно Мэгги отставила опустевший стакан в сторону и, хлопнув ладонью по крышке полированного чиппендейловского столика, поднялась с кресла.
– Чарли, мы уезжаем.
– Куда? – удивился он. – По-моему, уже поздно.
Но Мэгги была настроена решительно.
– Поедем в Канберру. Я хочу посидеть в каком-нибудь баре.
Прохладным зимним вечером, когда на улицах остались только редкие прохожие, которые спешили домой, черный «астон-мартин» Чарльза Конти остановился возле бара «Куиз» в Канберре. Это было уютное местечко, не хуже и не лучше других.
Главным его достоинством было то, что бар работал до утра и здесь было очень мало посетителей. Звучала приглушенная музыка, изредка открывалась и закрывалась входная дверь, и освежающие потоки воздуха врывались в небольшой зал.
Чарли и Мэгги сидели за дальним столиком в углу, заказав бутылку солодового виски.
– А давай-ка поговорим о тебе, – предложила Мэгги. – Обо мне мы уже разговаривали целый вечер. Мне, честно говоря, это уже надоело.
Чарли смущенно улыбнулся:
– А что рассказывать? У меня совсем не такая богатая биография, как у вас. Все было очень просто, и ничего особенного у меня в жизни не наблюдалось.
Она лукаво улыбнулась. Алкоголь, казалось, ничуть не подействовал на Мэгги. Она была внимательной и терпеливой, спокойной и благожелательной. Чарли чувствовал, как от нее исходит какое-то внутреннее тепло. Ему редко доводилось видеть Мэгги такой. В последнее время это была взбалмошная капризная немолодая дама, каждый день которой не был похож на предыдущий.
– А я думаю, что тебе есть о чем рассказать, – она наклонилась над столом. – Ну, например, в твоей биографии есть весьма примечательный момент – ты охраняешь эту старую сучку, Мэгги Уилкинсон, не правда ли?
В ее глазах бегали озорные огоньки. Чарли, не зная, что возразить, опустил голову.
– Это же с ума сойти можно, – продолжала Мэгги, – только человек с мозгами, повернутыми в другую сторону, может это делать.
– Ну что вы, миссис Уилкинсон, – пытался возразить Чарли, – это ж совсем не так.
– А я говорю, что так, – настаивала на своем Мэгги. – Попробуй опровергни мои утверждения, давай факты.
Чарли теребил в руках стакан с уже потеплевшим виски.
– Факты? Ну, я не знаю, миссис Уилкинсон, – он надолго задумался. – Знаете, вы напоминаете мне мою маму, миссис Уилкинсон.
Она удивленно подняла брови.
– Неужели? Это очень интересно. Расскажи мне о своей семье.
– Мой отец был полицейским в отставке, мать кое-чем торговала.
Мэгги покачала головой:
– Да, и брак длился год и девять месяцев.
Чарли усмехнулся:
– Вы читали мое личное дело?
Она отрицательно покачала головой:
– Нет. Этим занимался мой муж. Ведь он должен был знать, какие люди его охраняют, правда?
Вместо ответа Чарли сделал большой глоток виски.
– И как складывалась твоя жизнь в дальнейшем? – спросила Мэгги.
Чарли снова надолго замолчал.
– В общем, никто не понимал мать, кроме меня. Я единственный, кто знал ее. Прошу прощения, миссис Уилкинсон, но я не хотел бы, чтобы об этом знали другие.
Мэгги понимающе кивнула:
– Да. Ты, конечно, имеешь на это полное право. Но, между прочим, я знаю и о том, что ты сам был женат. Почему ваш брак распался так быстро?
Чарли тяжело вздохнул.
– И об этом мне тоже не хотелось бы говорить. Возможно, это покажется вам невежливым, миссис Уилкинсон, но мне действительно тяжело вспоминать те несколько месяцев, которые я провел в браке. Это был просто неудачный опыт, и ничего больше.
Мэгги смотрела на него изучающим взглядом.
– Разрыв был болезненным, агент Конти? – спросила она.
Чарли засмеялся.
– Нет. Я – специальный секретный агент Конти.
В этот вечер они еще долго смеялись.
