Текст книги "Книга утраченных сказаний. Том I"

Автор книги: Джон Рональд Руэл Толкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 26 страниц)

– Сие, – молвила Вайрэ, – была, да и такова поныне Олорэ Маллэ, Тропа Снов; но совсем иным было творение Оромэ, который, услышав слова Манвэ, поспешил к супруге своей Ване и попросил у нее локон длинных золотых волос. А волосы ясной Ваны теперь стали еще более длинными и сияющими, нежели в день, когда пожертвовала она их Аулэ, и поделилась она с Оромэ своими золотыми прядями. И окунул он тот локон в сияние Кулуллина, а Вана искусно сплела из него вервие неизмеримой длины, с которым спешно отправился Оромэ на гору совета Манвэ.

Там, воззвав громко, дабы вышли Манвэ, Варда и весь народ их, явил он взорам их свое золотое вервие, и не поняли они цели его; но Оромэ попросил их обратить взгляды к той горе, что зовется Калормэ и высится в наиболее отдаленных от Валинора землях, и нет горы выше ее, кроме лишь Таниквэтиль, откуда Калормэ лишь смутно виднеется вдали. И пока боги взирали на нее, Оромэ отступил на шаг и метнул золотое вервие могучим броском, в который вложил он всю силу свою и искусность, так что выгнулось оно через все небо, и петля его захлестнулась вокруг самой вершины Калормэ. Там благодаря магии своего сотворения и искусству руки Оромэ застыло вервие яркой золотой дугой, не прогибаясь и не провисая; а Оромэ закрепил другой его конец за колонну палат Манвэ и, обернувшись к взиравшим на него, изрек:

– Кто пожелает ныне отправиться в Великие Земли, пусть следует за мной, – и с этим ступил он на вервие и поспешил прочь над бездной до самой Калормэ, подобно ветру, пока все остальные в изумлении безмолвствовали на Таниквэтиль. И отвязал Оромэ вервие от пика Калормэ и так же быстро помчался назад, по пути сматывая мост свой, пока вновь не предстал пред Манвэ. Тогда молвил он:

– Внемли, о Сулимо, Владыка Ветров, создал я путь, коим любой из валар, чье сердце чисто, сможет прийти куда он пожелает – в любое место Великих Земель; ибо туда, куда им будет угодно, перекину я свой тонкий мост, ты же храни этот его конец.

И от этого труда Оромэ пришло в мир великое чудо небес, которое созерцают, дивясь, все люди, некоторые же боятся его, считая предзнаменованием. И различный вид принимает этот мост всякий раз в разных областях Земли, и редко видим он для взгляда людей и эльфов. Волшебнее всего блистает он в ниспадающих лучах Солнца, и когда дожди небесные омывают его, чудесным светом сверкает мост, и золотой огонь в его мокрых прядях разбивается на множество оттенков пурпурного, зеленого и алого, так что люди чаще всего называют его Дождевой Аркой, Радугой, но много и иных имен создали они, а фэери называют его Ильвэран, Небесный Мост.

Но не ступить никому из живущих людей на колеблющиеся пряди Ильвэрана, и немногие из эльдар отважатся на то, а иных дорог в Валинор для эльфов и людей не осталось с тех времен, кроме лишь одной, что темна; также и недлинна она – кратчайшая и быстрейшая изо всех дорог – и весьма тяжка, ибо Мандос создал ее, и Фуи определила для нее место. Квалванда зовется она, Путь Смерти, и ведет она лишь в чертоги Мандоса и Фуи. Дорога та двойная, и по одному из путей следуют эльфы, а по другому – души людей, и никогда те пути не сливаются^[прим.9].

– Так свершилось, – молвила Вайрэ, – Сокрытие Валинора, и так ускользнула от валар слава еще более великая и нерушимая, нежели та, что всегда им принадлежала и принадлежит поныне. Тем не менее, о тех днях много можно рассказать великих историй, из которых иные я могу вам поведать; и одну назову я Гавань Солнца.

И вот, покой снизошел на все сердца благодаря примирению^{[прим.10]} Манвэ и валар, и пока боги пируют в Валмаре, а небеса исполнены безудержного великолепия Ладей Света, эльфы возвращаются наконец, чтобы восстановить прежнюю радость Кора; и стремятся они позабыть все печали и тяготы, павшие на них со времени Освобождения Мэлько. И стал теперь Кор светлейшим и самым утонченно – прекрасным изо всех королевств Валинора, ибо во дворе Инвэ все еще источали нежный свет два эльфийских древа, что были потомками славных Древ, мертвых ныне; боги даровали их Инвэ в первые дни возведения того града. Иные древа были дарованы Нолэмэ, но их выкопали с корнями и унесли неведомо куда, других же подобных им там никогда не было^{[прим.11]}.

Но хотя и положились эльфы на валар в том, что ограждена теперь земля и соткана над ней защита, а дни печали блекли, уходя в прошлое, все же не могли эльфы полностью позабыть о своих несчастьях; и не забыли они о том, пока не был завершен волшебный путь Лориэна, и детям отцов отцов людей впервые было дозволено прийти туда в сладостном сне; тогда новая радость ярко возгорелась в сердцах эльфов; но пока еще того не произошло, и люди едва только пробудились на Земле.

Но Манвэ и Улмо был ведом час людей, и держали они великий совет о том, как их защитить. И много замыслов задумали они и столько же отвергли из-за мысли о Мэлько и скитаниях гномов; но остальной народ Валинора мало тревожился подобным. Тем не менее, Манвэ еще раз решил говорить перед валар, хотя не произнес он ни слова о людях, лишь напомнил богам, что в своих трудах по сокрытию этой земли совсем забыли они о своенравности Солнца и Луны. И боялся Манвэ, как бы не стала Земля невыносимой из-за великого света и жара сих ярких светил, и в том согласилось с ним сердце Йаванны, и большинству валар и эльфов по душе пришелся его замысел, ибо думали они, что если поднимутся Солнце и Луна на более высокие тропы, положит это конец всем трудам их, а палящие лучи станут литься издалека, и все горы и равнины, где обитают они, будут освещены не столь ярко, так что никто не сможет обнаружить издалека их обиталища.

Потому иные из них молвили:

– Пошлем ныне гонцов, дабы те разведали, каков мир на заокраинном востоке, там, куда не достигает и взор Манвэ с Горы Мира.

Тогда поднялся Оромэ:

– Сие вам могу поведать я, ибо я видел. На востоке за холмистыми землями лежит безмолвное побережье и море, темное и пустынное.

И дивились боги подобным вестям, ибо доселе никто, кроме лишь Оромэ, не желал смотреть на подобное или слышать о нем, не желала того даже Йаванна, владычица Земли. Не скажу я того лишь об Улмо Вайлимо, Владыке Вай, ибо воистину знал он все это с начала мира. Потому этот древний поддержал ныне Оромэ, открывая валар тайны Земли, и молвил он:

– Внемлите, есть один лишь Океан, и это Вай; а то, что Оссэ считает океанами, всего лишь моря, воды, лежащие во впадинах в камне; но Вай простирается от Стен Бытия до Стен Бытия, куда бы ни шли вы. И так холоден он к северу, что даже его бледные воды заморожены на глубину немыслимую и неизмеримую; а к югу столь наполнен он кромешной тьмой и наваждением из-за Унголионт^{[прим.12]}, что никто, кроме лишь меня одного, не сможет найти дороги. В этих просторных водах плавает неохватная Земля, удерживаемая словом Илуватара, ибо больше ничто: ни рыба, ни ладья не сможет плыть там, если не скажу я им великого слова, реченного мне Илуватаром, и не свяжу их заклятием; но даже Валинор – всего лишь часть широкого мира, а плоть Земли – это камень и металл, а моря – это воды в его впадинах; острова же – кроме тех немногих, что все еще плавают, не прикованные – вздымаются подобно горным вершинам из тинистых глубин. Знайте ныне, что немногим ближе, чем самое дальнее восточное побережье, стоит Валинор к великой Стене Бытия, за которую заключил нас Илуватар. Это знаю я верно, ибо, проплывая под миром, часто посещал я те берега, лишенные гаваней; и знайте, о валар, не ведаете вы обо всех чудесах, а там, под темным килем Земли, сокрыто много тайн – даже и там, где стоят мои великие чертоги Улмонан, есть то, что вам и не снилось.

Но изрек Манвэ:

– Истинно так, о Улмо Вайлимо; но как это может послужить нашей нынешней цели?

И ответил Улмо:

– Внемли, возьму я с собою Аулэ Кузнеца и препровожу его быстро и безопасно под водами Вай на своей подводной колеснице к самым восточным берегам, и там возведем мы с ним гавани для Ладей, и с востока будут они восходить и дарить полноту своего света и сияния людям, коим есть в том нужда, и несчастным нолдоли. Будут ладьи следовать одна за другой по небу и снова возвращаться в Валинор. Здесь они найдут отдых, когда утомятся их сердца странствиями, и побудут они в покое на глади Внешних Морей, и омоется Урвэнди в купальне Фаскалан, Илинсор же сможет испить тихих вод озера Иртинса, прежде чем Ладьи вернутся вновь.

Речь сию измыслили Манвэ и Улмо в согласии, и вняли валар и эльдар их доводам в силу разных причин, как прежде; потому отправился ныне Аулэ вместе с Улмо, и возвели они великие гавани на востоке, у безмолвного моря; и гавань Солнца была просторна и сияла золотом, а гавань Луны, построенная в том же заливе, сверкала белизной, и врата ее были из серебра и жемчуга, бледно светившиеся, когда опускалось Солнце с небес в Валинор; в этот час сами собой распахиваются серебряные врата пред выплывающей Луной; но никто из эльдар не видел того, кроме лишь Уолэ Кувиона, а он о том не рассказывал.

Сначала полагали валар проводить Солнце и Луну под миром, каждое судно в свой срок, освятив их заклинанием Улмо, чтобы не повредили им воды Вай; но под конец стало ясно им, что даже и так Сари^{[прим.13]} не может благополучно пройти под миром, ибо слишком хрупка и порывиста она; и много драгоценного сияния расплескалось во время тех попыток в глубочайшие воды и осталось мерцать тайными искрами в неведомых океанских пещерах. И многие из эльфов и народа фэй ныряли и искали те искры на заокраинном востоке, как поется о том в песне Спящей в Жемчужной башне^{[прим.14]}.

Воистину, несчастье постигло в то самое время яркую Урвэнди, ибо блуждала она по темным гротам и бесконечным переходам королевства Улмо, пока не отыскал ее Фионвэ и не привел обратно в Валинор – но вся эта повесть зовется Сказание о Квориноми, и не будет она здесь рассказана^{[прим.15]}.

И оттого случилось, что боги отважились на неслыханное деяние, величайшее из всех иных трудов их; ибо построили они с помощью Улмо флот волшебных ладей и плотов – а иначе, без помощи Улмо, ни одно судно не смогло бы плавать по водам Вай – и отправились на них к Стене Бытия и возвели там Двери Ночи (Моритарнон или Тарн Фуи, как называют их эльдар на своих языках). Там и высятся они до сих пор, совершенно черны и огромны, на фоне темно-синей стены. Столпы их из крепчайшего базальта, так же, как и дверная перемычка, а высечены на них огромные драконы черного камня, и темный дым медленно клубится из их пастей. Врата те несокрушимы, и никто не знает, как создавались они и как были установлены, ибо не был допущен никто из эльдар на ужасное то строительство, и сие есть последняя тайна богов; и даже натиску всего мира не сокрушить тех дверей, но открываются они только волшебным словом. Слово это знают лишь Урвэнди и Манвэ, открывший ей его; ибо за Дверьми Ночи простирается внешняя тьма, и прошедший сквозь них может уйти прочь от мира и смерти и услышать то, что не предназначено для слуха жителей Земли; и не должно этого быть.

На востоке же иное сотворили боги; и возвели они там великую арку, и сказано, что была она вся из сияющего золота, врата же имела из серебра; но мало кто даже и из богов видел эту арку из-за клубящихся мерцающих испарений, что часто окутывают врата. Также и Врата Утра открываются пред одной Урвэнди; и слово, которое произносит она, есть то же, что отверзает Двери Ночи, только сказанное наоборот.

Так происходит и поныне: едва Корабль Луны покидает жемчужные врата своей гавани на востоке, приводит Улмо судно Солнца пред Двери Ночи. И говорит Урвэнди волшебное слово, отверзая их вовне пред собой, и порыв тьмы несется из них, но гибнет от ее слепящего света. И выплывает судно Солнца в безграничную тьму и, обогнув мир, снова находит восток. Там, исполненная утренней легкости, проходит Сари сквозь врата, и трубят Урвэнди и девы ее в золотые рога, и разливается рассвет пред глазами людскими^{[прим.16]}.

Часто бывает, что маленький звездный кораблик Варды, утонувший, как случается с ними нередко, во Внешних Морях, бывает затянут вслед за Солнцем в Двери Ночи; и иные из тех корабликов следуют за солнечной ладьей через беззвездное пространство обратно к Восточной Стене, другие же пропадают навеки, а есть еще и те, что мерцают за Дверьми Ночи, ожидая, когда Солнце вновь отворит их^{[прим.17]}. Тогда звезды эти проскальзывают обратно и вновь устремляются на небеса, или летят через его просторы; и зрелище это – Фонтаны Звезд – весьма прекрасно.

И вот, Луна не осмеливается выйти в беспредельную пустоту внешней тьмы, ибо свет и величие сего судна менее, нежели у Солнца, и путь его пролегает под миром, и много что может произойти на том пути; потому часто случается кораблю Луны оказаться менее точным, чем Солнце, и куда более непостоянным. Иногда и вовсе не является он вслед за Сари, а иногда опаздывает и проходит совсем короткий путь, или даже решается выйти в небеса, пока Урвэнди все еще там. Тогда грустно улыбаются боги и говорят: «Вот и еще одно смешение света»^{[прим.18]}.

Долго управлялись корабли подобным образом, и нескоро вновь стали бояться боги за Солнце и Луну, ибо тогда пришли к ним некие вести, о коих, возможно, будет поведано впоследствии; и из-за страха того случилось нечто новое и странное. О сем удивительном событии я могу поведать вам, прежде чем завершу свой рассказ; и имя ему – Плетение Дней, Месяцев и Лет.

Ибо знайте, что когда сидели великие боги на совете, размышляя, как бы им взять в руки движение светил небесных и править ими, как возничий правит бегом своих коней, зрите – трое старцев предстали пред ними и приветствовали Манвэ.

И спросил их Манвэ, кто они есть, «ибо ведомо мне, – изрек он, – что не принадлежите вы к счастливому народу, живущему в Валмаре или в садах богов»; и дивились валар, как смогли те явиться в их земли без чьей-либо помощи. И странны были те трое, ибо казались они безмерно старыми, но сила их не угасла. И тот, что стоял слева, был необычайно низким и маленьким, второй был среднего роста и сложения, третий же – очень высок; и короткими были волосы и борода у первого, у другого же – ни длинны, ни коротки, а борода третьего мела землю у ног его, когда он шел. И тот, что был ниже других, ответил Манвэ и сказал ему:

– Братья мы, и люди редкостного тонкого мастерства.

И второй продолжил:

– Внемли, зовут нас Дануин, Рануин и Фануин[50]50
  На полях написано Dõgor Mõnaþ & Missére – древнеанглийские слова, означающие «День, Месяц и Год».


[Закрыть], и я – Рануин, а Дануин говорил до меня.

Тогда заговорил и Фануин:

– В затруднении вы – так воспользуйтесь нашим искусством; но кто мы такие, откуда пришли и куда уйдем – это откроем мы вам, только если ты примешь помощь нашу, и только после того, как сделаем мы, что задумали.

Тогда иные из богов отвечали им «нет», опасаясь обмана (исходящего, быть может, от Мэлько); другие же согласились внять их просьбе; и сие в конце концов и было решено из-за великой неясности со временем. Тогда просили те трое, Дануин, Рануин и Фануин, об отдельном чертоге для себя; и было дано им место в доме Аулэ. И там пряли и ткали они втайне, и по прошествии дважды двунадесяти часов явился Дануин к Манвэ и сказал: «Узрите рукоделие мое!»; и никто не понял его намерений, ибо пусты были руки его. Но когда вернулась Солнечная Ладья, подошел Дануин к ее корме и, возложив руку на нее, просил Улмо вести ее, как обычно, через воды к Дверям Ночи.

И когда отошел Улмо от дальнего побережья Валинора, шагнул Дануин назад, и зрите – не смог Улмо вести дальше Ладью Солнца, даже приложив к тому всю свою силу. Тогда испугались Манвэ и Улмо, и все иные, кто видел это; но Дануин отпустил Солнце и ушел от них, и никто не мог найти его. А через двадцать и еще восемь ночей явился Рануин и тоже возгласил: «Узрите рукоделие мое!» И снова никто не увидел ничего в протянутых руках его, как до того было и с Дануином. Так, дождался Рануин часа, когда привел Илинсор Розу Сильпиона в Валинор; и, подойдя, возложил руки на хрустальный выступ того острова, и после этого никто не мог сдвинуть судно Илинсора с места против воли Рануина; но не произнес и он ни слова и ушел от богов. Тогда была отпущена Рана, но Рануина никто не мог отыскать.

И долго размышляли боги, что бы могло это предвещать; но более ничего не происходило, пока тринадцать раз не возросла и не истаяла Рана. Тогда явился Фануин, и попросил он богов задержать Илинсора, дабы по возвращении Сари оба корабля одновременно пребывали в Валиноре. И когда было сделано так, просил он помощи богов, «ибо, – сказал он, – сделал я нечто веса непомерного, что хотел бы показать вам, но сил моих не хватит принести сие». И тогда семь сильнейших из чертогов Тулкаса пошли в то место, где работал Фануин, но не увидели там ничего; Фануин же попросил их наклониться, и показалось им, будто коснулись их руки великого каната, и пошатнулись они, взваливая его себе на плечи, однако видеть его они не могли.

Тогда, подойдя поочередно к Сари и к Ране, двигал Фануин руками так, будто бы привязывал огромное вервие к каждому из этих судов; и когда все было сделано, сказал он Манвэ:

– Внемли, о Сулимо, Владыка Богов, завершена работа, и ладьи света повязаны несокрушимыми путами времени, которых никогда не порвать ни тебе, ни им самим; также и не освободиться им от этих пут, вечных, хотя и невидимых всем созданиям Илуватара; ибо, тем не менее, сии путы есть крепчайшая вещь в мире.

Зрите, тут внезапно Дануин и Рануин встали рядом с ним, и Дануин, подойдя к Манвэ, вложил ему в руку тонкий шнур, но Манвэ не увидел его.

– С помощью этого, – сказал Дануин, – сможешь ты, о Манвэ Сулимо, управлять приходами и отплытиями Солнца, и никогда не сможет она выйти в путь без мановения твоей руки, и таково действие этого вервия, что восходы и закаты Солнца будут сочтены самой постоянной и неизменной вещью на Земле.

После этого Рануин сказал и поступил схоже, и зрите – почувствовал Манвэ в своей длани крепкое невидимое вервие.

– С помощью этого, – рек Рануин, – сможешь ты править своенравной Луной, насколько это только возможно, и таково свойство «вервия Рануина», что даже переменчивая и непостоянная Луна станет мерилом времени для эльфов и людей.

Последним Фануин вручил Манвэ конец своего огромного каната, и Манвэ коснулся его, и привязали тот канат к великой скале на Таниквэтиль, и с тех пор зовется эта скала Гонлат. И рек Фануин:

– Отныне держит этот крепчайший канат Луну и Солнце на привязи и с его помощью сможешь ты управлять их ходом и сплетать их судьбы; ибо вервие Фануина есть Вервие Лет, и Урвэнди, следуя через Двери Ночи, будет обвивать это вервие, оплетенное тонкой нитью вервия дней, вокруг Земли, пока не придет Великий Конец – и так весь мир и обитатели его, равно боги, эльфы и люди, и все твари, что ходят по земле, и всё, что имеет в ней корни, – все будут связаны путами Времени.

Тогда боги испугались, видя, что случилось, и зная, что отныне даже они в пределах времени будут подвержены медленному старению, а яркие дни их – угасанию, пока не призовет их обратно Илуватар в день Великого Конца. Но молвил Фануин:

– Нет, сие только Музыка Айнур: ибо узнайте, что мы – Дануин, Рануин и Фануин, День, Месяц и Год, суть дети Алуина, Времени, старейшего из айнур, и он есть подданный Илуватара, пребывающий вовне; оттуда явились мы, туда и уходим ныне.

И тут исчезли эти трое из Валинора; но от них произошли недвижные колеи Солнца и Луны, отсюда же пришла подвластность всего сущего времени и перемене.

Что же до самих Ладей Света, ведайте, о Гильфанон и все, кто внимает мне, – я закончу историю Линдо и Вайрэ о создании Солнца и Луны великим пророчеством, произнесенным меж богами, когда впервые открылись Двери Ночи. Ибо предречено, что прежде, чем наступит Великий Конец, Мэлько хитростью своей поссорит Луну и Солнце, и Илинсор отправится за Урвэнди чрез Врата; когда же скроются они, Врата Востока и Запада будут разрушены, и Урвэнди и Илинсор не вернутся. И будет так, что Фионвэ Урион, сын Манвэ, из любви к Урвэнди станет проклятием Мэлько и повергнет весь мир, дабы повергнуть своего врага; и так все сущее в мире рассеется^{[прим.19]}.

Сим завершила Вайрэ великое сказание, и безмолвие воцарилось в зале.

ПРИМЕЧАНИЯ

1. «Они»: исходное прочтение «солосимпи».

2. Отвергнутый набросок сказания до этого места весьма краток и выглядит следующим образом (от замечания Айлиоса, с. 197, прим. 20):

«Нетрудно поведать об этом, – сказал Линдо, – ибо ропот, о котором я говорил, к тому времени сделался громче, и наконец было то высказано на совете, созванном, дабы установить пути Солнца и Луны; и снова всколыхнулось древнее недовольство, разгоревшееся некогда из-за подстрекательства Мэлько, говорившего о свободе эльфов – тот самый раздор, который привел к Изгнанию нолдоли. Но мало кто теперь жалел гномов, и те из эльфов, кого манил осиянный новым светом мир, не осмеливались оставить Валинор из-за мощи Мэлько; потому наконец враги гномов вынесли решение на совете богов, несмотря на все речи и уговоры Улмо и вопреки милосердию Манвэ; и отсюда произошло то, что в сказаниях зовется [Затворение>] Сокрытие Валинора. И боги не выступили в то время на войну с Мэлько, и величайшую возможность достичь вечной славы и чести упустили они, [как и было предречено в Музыке Илуватара, но мало ими понято – и кто знает, придет ли когда-нибудь еще через них спасение мира и освобождение людей и эльфов? Есть те, кто говорит, что не бывать тому и что надежда живет только в далекой земле людей, но как такое может быть, мне неведомо.]»

Заключительный абзац в рукописи заключен в скобки и помечен вопросительным знаком.

3. Слово похоже на «восток». Слова «у восточных их…» были добавлены к тексту, и может быть, что мой отец намеревался изменить «восток» на «восточные пределы» или что-нибудь подобное.

4. Слово «Земля» здесь, как это ни странно, явно употребляется в значении «мир», для обозначения Великих Земель в отличие от Внешних Земель запада.

5. Тэлэри (т. е. позднейшие ваньяр) в раннем варианте истории не уходили из Кора (см. с. 159).

6. Изначально Овэн, затем – Онэн, имя супруги Оссэ уже появлялось в своей конечной форме Уинэн (с. 121, 192); но здесь Ойнэн написано четко, и явно по намерению автора.

7. В черновике рассказ о Сокрытии Валинора очень короток и сразу переходит к Тропе Снов. Тенета тьмы, лежащие на восточных склонах гор, еще не те, которые «оставила в Валиноре» Унгвэлиантэ, они только сравниваются с «самыми цепкими из тех, что когда-либо плела Унгвэлиантэ». По поводу Хэлькараксэ и Волшебных Островов в заметке на полях сказано, что их нужно включить в повествование.

8. Здесь слово «Земля» снова употребляется в значении Великих Земель (см. примечание 4). В черновике здесь «Дети Мира».

9. В то время как в двух текстах нет никаких различий в описании Олорэ Маллэ,

в первом нет никаких упоминаний о радужной дороге Оромэ. Отдельное примечание, явственно записанное до этого сказания, гласит: «Когда боги закрывают Валинор. . Лориэн оставляет путь через горы, названный Олорэ Маллэ, Манвэ же – Радугу, по которой он странствует, оглядывая мир. Видима она только после дождя, потому что тогда она намокает».

10. «Примирение»: раннее прочтение «уступка». Примечательно, что Манвэ выступает скорее в роли primus inter pares[51]51
  primus inter pares (лат.) первый среди равных (прим. перев).


[Закрыть], чем правителя над другими валар.

11. О деревах Кора см. с. 123, 135.

12. См. с. 200.

13. Сари здесь (и впоследствии) написано сразу, а не переделано из Калавэнэ, имени, встречающегося в черновиках Солнца и Луны и Сокрытия Валинора (см. с. 198). В черновике в этом месте написано «Ладья Солнца», переделанное из «корабли», так как сначала мой отец писал, что ни один из кораблей не мог благополучно пройти под Землей.

14. Спящая в Жемчужной Башне упоминается в Домике Утраченной Игры, с.15. С большой долей вероятности песня о спящей – это стихотворение Счастливые морестранники, написанное в 1915 г. и опубликованное в 1923 г. (см. Хэмфри Карпентер, Биография, Приложение В, с. 269); оно будет дано в двух вариантах вместе с материалами, относящимися к Сказанию об Эарэндэле во второй части Утраченных Сказаний. Стихотворение упоминает о ладьях, минующих Жемчужную Башню, нагруженных «искрами восточного огня, /что ловцы добыли в водах неведомого Солнца».

15. В черновике здесь говорится: «но это Сказание о Квориноми, и я не посмею его здесь рассказывать, ибо друг Айлиос наблюдает за мною» (см. с. 197, примечания 19 и 20).

16. В тексте черновика изначально было: «и судно Солнца выплывает во тьму, и, пройдя за миром, вновь находит восток, но нет там двери, а Стена Бытия ниже; и исполненная утренней легкости Калавэнэ проходит над ней, и рассвет разливается над восточными холмами и является взорам людским». Часть этого текста, от слов «но нет там двери», была взята в скобки, и вставлен абзац о великой арке, возведенной на востоке, и Вратах Утра. В следующем предложении в черновике значится «обратно через восточную Стену», что было заменено во втором варианте текста на «обратно к восточной Стене». Об имени Калавэнэ см. с. 198.

17. Т. е., пока Ладья Солнца не выплывет через Двери Ночи во внешнюю тьму; когда выходит Ладья Солнца, падучие звезды возвращаются обратно на небо.

18. Вторая версия этой части рассказа Вайрэ, «Гавань Солнца», следует начальному черновику (по исправлении) довольно точно, без каких-либо изменений; но часть истории, представленная здесь под названием «Плетение дней, месяцев и лет», в черновике полностью отсутствует.

19. Этот заключительный абзац кое в чем отличается от изначальной версии. В нем опять, вместо Гильфанона, появляется Айлиос, «великое пророчество» было произнесено среди богов, «когда они впервые замыслили возвести Двери Ночи»; и когда Илинсор последует за Урвэнди через Врата, «Мэлько разрушит Врата и поднимет восточную Стену за предел [?небес], и Урвэнди и Илинсор пропадут».

Изменения в именах и названиях в Сокрытии Валинора

Вансамирин (Vansamirin) < Дорога Самириэна (Samirien’s road) (Самириэн появляется как название Празднества Двойной Радости, с. ~143–144~).

Кор (Kôr)< Кортирион (Kortirion) (с. 207). Позже, хотя слово Кор не было вычеркнуто, мой отец приписал над ним Тун (Tûn) со знаком вопроса, и то же самое со словом Кор на с. 210. Это первый случай употребления этого названия в Утраченных Сказаниях, потом, без сомнения, от него произошло слово Туна (Tûna) (холм, на котором был построен Тирион).

Айнайрос (Ainairos) < Ойварин (Oivárin).

Моритарнон, Тарн Фуи (Moritarnon, Tarn Fui): в первоначальном черновике этой истории было «Моритар (Móritar) или Тарна Фуи (Tarna Fui)».

Сари (Sari): в черновике – Калавэнэ (Kalavénё) (см. с. 198 и примечание 13 выше).

При первом появлении имен трех Сыновей Времени последовательность имен была такова:

Дануин (Danuin) < Данос (Danos) < неразборчивая форма Дан… (Dan…)

Рануин (Ranuin) < Ранос (Ranos) < Ранот (Ranoth) < Рон (Rón)

Фануин (Fanuin) < Латос (Lathos) < Латвэг (Lathweg)

В оставшейся части абзаца: Дануин < Дана (Dana); Рануин < Ранот (Ranoth); Фануин < Латвэг (Lathweg).

Алуин (Aluin) < Лумин (Lumin).

Комментарии к Сокрытию Валинора

Описание Совета валар и эльдар в начале этой истории (сильно изменившееся со времени написания предварительного наброска, см. примечание 2) играет немаловажную роль в развитии и изменении представлений моего отца о валар и о мотивах их действий. В Сильмариллионе (с. 102) Сокрытие Валинора имеет своей причиной нападение Мэлькора на кормчего Луны:

«Но, увидев нападение на Тилиона, валар были в замешательстве, боясь, что злоба и коварство Моргота снова могут обратиться против них. Не желая идти на него войной в Средиземье, тем не менее не забыли они разрушение Алмарэна; и решили они, что не постигнет подобная судьба Валинор».

Немногим раньше в Сильмариллионе (с. 99) указаны причины нежелания валар идти войной:

«Сказано, что как отправились валар воевать с Мэлькором ради квэнди, так теперь воздержались они ради хильдор, Пришедших Следом, младших Детей Илуватара. Ибо столь тяжелы были раны, нанесенные Средиземью в войне против Утумно, что валар страшились теперь, как бы не нанести еще худших, тогда как хильдор должны были быть смертными и им труднее, чем квэнди, было бы противостоять страху и смятению. Кроме того, не было открыто Манвэ, где будет положено начало роду людскому – на севере, на юге или на востоке. Посему валар послали в мир свет и укрепили земли собственного обитания».

В Сильмариллионе нет никаких упоминаний о беспокойном совете и не сказано о разногласиях меж валар, когда Манвэ, Варда и Улмо активно не одобряют этот труд и держатся от него в стороне; также нет упоминаний о негодовании Манвэ или о том, что Улмо просил о милосердии для нолдор. В раннем варианте упомянуто враждебное отношение некоторых эльдар к нолдоли (верховодит в этом некий эльф из Копаса (Алквалондэ) – этот персонаж также полностью исчезает: в позднейшем описании не говорится ни слова о чувствах эльфов Валинора к изгнанным нолдор) – причины Сокрытия Валинора; любопытно также заметить, что здесь это деяние валар происходило в основном из их лености, смешанной со страхом. Нигде более эта ранняя отцовская концепция ленивых богов не проявляется столь явственно. Более того, здесь отец ясно дает понять, что отказ валар от войны с Мэлько является крупной ошибкой, принижающей их, и, как оказывается, непоправимой. В позднейших его работах Сокрытие Валинора остается лишь как великое событие мифологической древности; нет и тени его осуждения.

Перекрытие всех дорог и изоляция Валинора от внешнего мира в ранней истории подчеркнуты куда более ярко, чем впоследствии. Удаление из земли валар паутины Унгвэлиант и употребление, которое нашли для нее боги, в позднейшем варианте исчезает. Примечательно совершенно иное обьяснение того факта, что ущелье в окружных горах, позднее названное Калакирья, не было перекрыто. В Сильмариллионе (с. 102) сказано, что проход не был закрыт

«из-за эльдар, оставшихся верными, и в глубоком ущелье гор, во граде Тирионе на зеленом холме Финарфин ныне правил оставшимися нолдор. Ибо все эльфы, даже ваньяр и владыка их Ингвэ, должны иногда вдыхать внешний воздух и ветер, дующий через море из земель их рождения; и не стали бы валар полностью отделять тэлэри от их родичей».

Появляющаяся в раннем тексте причина, по которой солосимпи (> тэлэри) хотели этого (достаточно странная – неужели Прибрежные Флейтисты хотели оставить побережья?), исчезла с устранением их горькой обиды на нолдоли, как и отказ Улмо помочь солосимпи и согласие Оссэ сделать это вопреки воле Улмо. Абзацу, касающемуся Волшебных Островов, созданных Оссэ, обязано происхождением заключение главы XI Сильмариллиона: