Текст книги "Смерть майора Черила. Роковой триместр"

Автор книги: Джон Пенн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 24 страниц)

– Миссис Ройстоун, я уверен, ваш муж счастлив это слышать и рад, что вы с ним рядом. – Торн встал и обратился прямо к Хью Ройстоуну: – Я знаю, сэр, до сих пор все для вас складывалось нелегко… и, похоже, ближайшее будущее окажется не лучше.

– Что вы хотите этим сказать? – спросил Ройстоун. Его настроение опять переменилось, как видно, он решил покориться судьбе.

– Мистер Ройстоун, миссис Ройстоун, я должен вам кое-что сообщить. Возможно, мне следовало сделать это сразу, как только мы пришли, но я счел за лучшее поступить иначе. – Старший инспектор говорил медленно, придавая весомость каждому слову. – Мойра Гейл мертва. Она была убита – задушена – сегодня утром около полудня, на тропе, ведущей от фермы чуть севернее приходского дома Святой Марии, на окраине Коламбери. – Торн повернулся к Ройстоуну. – Вы можете что-нибудь сказать по этому поводу, сэр?

Ройстоун на секунду смешался, потом сказал:

– Ну что ж, старший инспектор. Знаю, я не самый удачливый лгун. Позвольте мне рассказать вам. Но прежде всего поверьте – я не убивал Мойру Гейл. Сегодня утром в половине десятого мне позвонили…

Не прошло и пяти минут, как Ройстоун закончил рассказ.

– Вот так все и произошло. Я не слишком горжусь собой, но, вероятно, я запаниковал. Единственным моим оправданием служит то, что я уже ничем не мог ей помочь.

Как ни странно, старший инспектор сыскной полиции, выслушав рассказ Ройстоуна, не выразил ни малейшего удивления.

– Вам следовало поставить нас в известность об этом телефонном звонке, сэр. – Это было все, что он сказал.

– Я постарался объяснить вам, почему не сделал этого, – возразил Ройстоун. – Та, что мне позвонила, особо настаивала, чтобы я не вздумал сообщить полиции. А я и не надеялся, а все же надеялся, что эта непонятная встреча хоть что-нибудь прояснит – что-нибудь такое, что положит конец всей этой ужасной неопределенности. Я не знал, звонила ли сама Мойра, но, даже если это была она – или кто-то, действовавший по ее поручению, – я полагал, что в состоянии справиться с попыткой шантажа. Даже вторичная атака с ее стороны могла бы стать свидетельством, подтверждением… Но менее всего я ожидал увидеть труп Мойры.

Торн опять никак не комментировал сообщение Ройстоуна. К удивлению сержанта Эббота, он сказал только:

– Будь я на вашем месте, мистер Ройстоун, я бы пока никому обо всем этом не рассказывал. – И, уже выходя, добавил: – Попрошу вас дать мне слово, что вы не покинете Корстон или район Коламбери, не поставив меня об этом в известность.

В этот момент Сильвия Ройстоун, о которой все на минуту забыли, выронила бокал с шампанским, чуть слышно вскрикнула и боком упала на софу в глубоком обмороке.

ГЛАВА 21

Было уже поздно и совсем темно, когда Торн и Эббот добрались до Рединга; им стало чуть легче на душе при виде огней, горевших в обоих лестничных пролетах и в нижнем этаже дома Гейлов. Когда они, во второй раз за эти три дня, шли по короткой дорожке к входной двери, Торн, нажав на кнопку звонка, вдруг громко рыгнул: он сам настоял – и, пожалуй, это было не слишком разумно – на том, чтобы остановиться перекусить в ближайшем кафе, прежде чем приступить к этой непростой беседе, но пища оказалась жирной и неудобоваримой. Он мельком подумал о доме, постели и о Миранде, но тут же напомнил себе, что Берт и Мэг Гейл страдают сейчас куда больше, и нравственно и, может быть, даже физически.

– Да? Кто там?

При свете уличных фонарей они вглядывались в лицо, смотревшее на них сверху через приоткрытую, насколько позволяла цепочка, дверь. Лицо принадлежало высокому мужчине с карими глазами и темными, начинавшими редеть волосами; он выглядел усталым и, кажется, слегка под хмельком. Его речь была немного невнятной.

– Старший инспектор сыскной полиции Торн и сержант сыскной…

Но цепочка уже была снята и дверь широко отворилась.

– Знаю. Жена говорила, вы были здесь давеча. Входите. Я Берт Гейл, папа Мойры.

В отличие от жены, Берт Гейл держался без претензий. Он сидел до их прихода на кухне и туда же повел обоих детективов. Возле раковины стояла тарелка с недоеденным ужином, грязные кастрюли на плите, а на столе – несколько банок пива.

– Вот, хотелось напиться, – сказал он просто. – С женой сейчас все в порядке. Заснула. Когда мы услыхали про Мойру, она сразу свалилась – эта девочка была для нее все… но мы позвали доктора, и он всадил ей какой-то укол. Завтра утром сестру пришлет, проведать.

– Это хорошо, – сказал Торн. Он пододвинул стул и сел, знаком предложив Эбботу сделать то же самое.

– Угощайтесь, – сказал Берт Гейл и пододвинул к ним банки с пивом.

– Спасибо. – К удивлению Эббота, Торн принял приглашение. – Мистер Гейл, вы уж извините, что ворвались к вам в такое время, но, сами знаете, работа есть работа.

Берт Гейл кивнул.

– Ясное дело. Да я вроде как и ждал, что вы придете. Ваши парни, ну, что приходили сюда и оглоушили нас, рассказавши про Мойру… они сказали, что ее убили, это точно, мол… и еще сказали, что быстро, мол.

– Думаю, так оно и есть. Думаю, она не мучилась.

– Но она была… ее изнасиловали? Что, тот же парень? Тот, который…

– Судя по всему, ничего похожего не было, мистер Гейл. И мы еще не знаем, кто это сделал. Потому мы и здесь. Хотим, чтобы вы помогли нам.

– Я расскажу все, что знаю. Все, что поможет вам найти этого муд…

– Прежде всего мы должны узнать как можно больше о Мойре, мистер Гейл. Вы разрешите нам осмотреть ее комнату?

– Ясное дело, – тотчас ответил Гейл. – Но только уж вы потише, без шума. Спальня жены с нею рядом, не хотелось бы ее обеспокоить. Хотя бы покуда…

Берту Гейлу явно не хотелось идти наверх с ними, и Торн сам, осторожно ступая, повел Эббота на второй этаж. Домик был невелик, и даже без кратких указаний Гейла и негромкого храпа из-за двери одной из комнат узнать комнату Мойры не представляло труда.

Они увидели обычную комнату молодой девушки – с белой крашеной мебелью, голубым ковриком на полу, бело-голубыми занавесками и покрывалом. Это была на удивление уютная комната, с удобным креслом и письменным столом в углу; судя по всему, Мойра проводила здесь большую часть своего свободного времени. Над кроватью висела фотография самой Мойры, копия той, которую они видели внизу в гостиной, когда приходили сюда в первый раз. На противоположной стене висела фотография королевского семейства, вырезанная из какого-то журнала и аккуратно вставленная в рамку. Вместо плакатов с портретами поп-звезд, какие естественно было бы увидеть в комнате девушки-подростка, здесь находились рекламные афиши бюро путешествий – одна изображала Сент-Питер-Порт, другая – Касл-Корнет на Гернси. Торн внимательно изучал фотографии и афиши, переводя глаза с одних на другие, выражение его лица было заинтересованное и вопросительное. Сержант Эббот заметил это и нахмурился, но обошелся без комментариев.

Не обменявшись ни словом, полицейские детективы принялись за обыск. Они были опытны, работали тщательно и почти бесшумно. Шаг за шагом все трогательные маленькие секреты Мойры были раскрыты.

Торн быстро нашел ключ от запертого стола, он был подвязан к дну нижнего ящика. В ящике оказалась сберегательная книжка Национального банка. Мойра была, по-видимому, аккуратным вкладчиком, за последние месяцев восемнадцать ее счет постоянно рос, и теперь на нем было более трехсот восьмидесяти фунтов. Большая часть вкладов поступала регулярно – это был, несомненно, ее заработок в книжной лавке, – но пять или шесть вложений были крупнее и поступали неравномерно. Эти вклады Торн изучал с особым вниманием: один из них мог быть украденным Оруэллом, думал он, – а другие? Например, взнос в сто фунтов, сделанный несколько недель назад? Со статьей расходов разобраться было легче – плата за путешествие на Гернси в начале года, и еще одна – кругленькая сумма, возможно, стоимость золотого ожерелья.

Торн поморщился и вывернул остальное содержимое ящика. Он обнаружил альбом для наклеивания вырезок и, кроме того, несколько ненаклеенных фотографий и статей, вырезанных из журналов и газет. Он с интересом просматривал их, как вдруг его оторвал от этого занятия Эббот.

– Странное дело, сэр, – сказал сержант вполголоса, – она, кажется, малость свихнулась на королевском семействе. Почти все ее книги – про них.

– Да, – сказал Торн, глядя на фотографию, которую Мойра наклеила в альбоме рядом с одной из своих собственных. – Похоже, у нее была своего рода мания величия. Заметили еще что-нибудь?

– В сущности, ничего. Здесь вот шкатулка с бижутерией. Но только одна вещичка что-то из себя представляет. Вот она – маленький серебряный медальон на цепочке, с гербом на одной стороне и контуром Гернси – на другой. На вид довольно дорогая безделка, хотя и не такая дорогая, как ожерелье, которое на ней было.

Старший инспектор кивнул.

– Еще что-нибудь?

– Она не слишком гналась за шмотками, – с некоторым недоумением продолжал Эббот. – Но здесь у нее один прекрасный костюм и несколько нарядных платьев. Странно, что она не взяла с собой хотя бы одно в Коламбери.

– Может быть, знала, что там они ей не понадобятся, – проговорил Торн уклончиво. Он положил себе в карман сберегательную книжку и закрыл альбом. – Пошли, Эббот, поговорим еще с Бертом Гейлом.

Когда они покидали комнату, старший инспектор хмурясь бросил последний взгляд на обе фотографии на стенах и афишу на двери.

Гейл сидел за столом, там, где они его оставили, и глядел прямо перед собой. Однако он все-таки навел кое-какой порядок, убрал пустые банки из-под пива и поставил на огонь чайник. Торн и Эббот опять сели напротив него.

– Мистер Гейл, – заговорил Торн, – вы сказали: мы можем спрашивать вас обо всем. Мне хотелось бы задать вам один-два вопроса довольно личного свойства. – Торн помолчал. – Мистер Гейл, Мойра ваша дочь?

Эббот ошеломленно вскинул голову, но Берт Гейл ответил не запнувшись:

– Нет, но мы любили ее как родную дочь. Она живет… жила у нас с младенчества, мы ее удочерили, все вполне законно… – Берт Гейл вздохнул. – Мэг пришлось перенести операцию вскорости после того, как мы поженились, так что она не могла иметь…

– Понимаю, – сказал Торн. – Мойра знала, что она приемная дочь?

– Да. Мы ей сказали. Вернее, она сама нас спросила. Помнится, ей было тогда лет десять. Кто-то в ее школе… из тех, кому до всего есть дело… как-то нас увидел и сказал, что мы не очень с нею похожи. Оно-то верно. Мойра была такая нежная, деликатная…

– Она знала, кто на самом деле ее родители?

– Нет. Мы сказали, что этого не знает никто. Ее нашли… мы ей сказали, что ее нашли в корзинке у дверей больницы.

Все опять помолчали. Затем Торн мягко спросил:

– Это так и было, мистер Гейл?

Гейл покачал головой.

– Нет. Но мы хотели, чтобы она больше не расспрашивала никогда про это, даже когда станет взрослая. Ее-то ведь и вправду нашли, да только в общественной уборной, внизу, у доков. В приюте сказали, что ее мать была, должно быть, проститутка, а отец – матрос с какого-нибудь корабля. Ну, можно такое сказать ребенку, верно?

– Так что, в сущности, она могла вообразить себе что угодно, – опять очень мягко сказал Торн. – Даже, например, что она принадлежит к королевской фамилии?

– А, вы про это… да. – Запел чайник, и Гейл насыпал чаю и поставил его заварить. – Одно время это было у нас вроде как семейная игра, хотя, пожалуй, Мэг слишком уж на это напирала. Какая-то старая дева однажды увидела на улице Мойру, да и брякни, что она похожа на нашу нынешнюю королеву, когда та была маленькой девочкой, принцессой, – вот с того и началось. Мэг то и дело называла Мойру «моя маленькая принцесса». Да только давно это было, много лет назад. Я уж и забыл совсем, думаю, и Мойра тоже.

– Я не так в этом уверен, мистер Гейл. Вы раньше когда-нибудь это видели? – Старший инспектор подтолкнул к Гейлу альбом через кухонный стол.

– Нет, – покачал головой Гейл. Вид у него был озадаченный.

– А это?

Торн передал ему сберегательную книжку Национального банка, и Гейл опять покачал головой. Он медленно открыл ее.

– Не понимаю, – сказал он. – Она зарабатывала деньги, все так, в этой старой книжной лавке и еще нанималась сидеть с детьми… И мы ей разрешали оставлять эти деньги для себя. Может, мы этим портили ее. Но она никогда вроде бы много не тратила, кроме вот поездки на Гернси, тут мы даже помогли ей немного. Но это… почти что четыреста фунтов… – Он стал проглядывать сберегательную книжку, и вдруг выражение лица его изменилось. – Нет! Маленькая Mo…

– О чем вы, мистер Гейл?

– Ни о чем, – грубо ответил Берт Гейл. – Теперь это не важно. Чай уже готов. Хотите чашку?

– Мистер Гейл, вы лучше расскажите, что вас так огорчило только что? – спросил Торн. – Что-то такое в сберегательной книжке?

Берт Гейл вздохнул.

– Теперь это не важно, – повторил он. – Померла ведь. Какая разница, что она там делала?

– Мистер Гейл, пожалуйста, расскажите, – теряя терпение, потребовал Торн.

В графе дохода в сберегательной книжке Гейл приставил палец к записи, помеченной прошлым годом.

– Вот про это я, должно быть, могу сказать, откуда оно взялось у нее. Это мой пакет с жалованьем. Я-то всегда считал, что она его стащила… Но она все плакала, плакала и клялась, что не брала, покуда я не поверил ей. Решил, что Мэг, верно, права, просто я потерял пакет, когда шел домой из пивной.

Торн встал.

– Мы должны взять с собой эту книжку и альбом, мистер Гейл. Сержант Эббот даст вам расписку.

– Берите что хотите. – Берт Гейл горестно повесил голову. – Не понимаю я. Мы ж всегда были добры к ней. Мэг на себя совсем ничего не тратила, зато у нее было все. Большой телек, видео. Для нее ж все куплено. Мы все делали, что могли.

– Да только того, что они могли, ей было мало, – проговорил Торн, когда они ехали назад, в Кидлингтон. – Не думаю, чтобы Мойра действительно верила, что однажды будет представлена ко двору и займет законно принадлежащее ей место в королевской семье. Но я сильно подозреваю, что она внушила себе: так ли, иначе ли, но в ней течет сколько-то королевской крови. И решила работать над собой, чтобы в один прекрасный день оказаться… оказаться этого достойной.

Полет воображения у старшего инспектора не вызвал особого сочувствия у Эббота.

– Все это сделало из нее лишь воровку, – сказал он коротко. – Ну, та книга еще ладно, но потом – пакет с жалованьем бедняги Берта! Очень жаль, что они не рассказали ей про матроса и портовую шлюху.

Торн вряд ли даже слышал его.

– Она старалась извлечь все возможное из доступного ей образования, исправить свою речь, скопить деньги. Даже то, как она ухватилась за возможность съездить за границу, вписывается в образ. Похоже, это путешествие много для нее значило. Те ее нарядные платья, Эббот… они, вероятно, предназначались для этой поездки… – Торн на секунду погрузился в молчание и вдруг так и вскинулся. – Гернси? А вдруг она…

И он опять внезапно умолк, словно боясь произнести вслух мелькнувшую мысль.

Сержант с любопытством посмотрел на Торна. Затем, чтобы прервать затянувшееся молчание, сказал:

– А что вы скажете о золотом ожерелье, сэр?

– Может быть, ее на что-то соблазняли… Может быть, ей просто подфартило?

– Подфартило? Вы полагаете, еще кража, сэр?

– Может быть. Или – плата за оказанную услугу… или за услугу, которая еще должна быть оказана.

Сержант Эббот не был тупицей, иначе он не работал бы с Торном.

– Например, подловить Ройстоуна? – спросил он.

– А что, это мысль, не так ли, Билл? – Торн, поняв, что его подача принята, был сейчас сама благожелательность. – Тут все, знаете ли, ложится одно к одному. Икс встречает Мойру или уже знает ее. Мойра выглядит вполне подходящим партнером, и Мойра на многое способна ради денег. Икс ее подкупает, чтобы она обвинила Ройстоуна в попытке изнасилования. Потом Икс, боясь, что Мойра испугается и выложит правду или сама начнет шантажировать, задумывает убийство. Причем убийство, которое бросает тень на Ройстоуна, – превосходно! Для этого нужен всего лишь один звонок по телефону, чтобы удостовериться – он будет на той дорожке возле церкви в назначенное время. А ведь мы еще не знаем, видел ли кто-то его или его машину. Возможно, появятся и другие персонажи, но, даже если нет, преступник ничего не теряет. Ройстоун окажется подозреваемым, это очевидно. Словом, здесь либо что-то подобное, либо Ройстоун бессовестно, нагло лжет.

– Чему вы не верите, сэр. Вы считаете Ройстоуна невиновным.

– Да, – решительно сказал Торн. – Я так считаю. Никогда не поверю, что можно так радоваться встрече с женой – помните, когда мы нагрянули к ним сегодня, – только что предумышленно задушив девчонку.

– А Икс, сэр? – испытующе спросил Эббот. – У вас есть какие-нибудь предположения? Кто это?

– В сущности, предположений нет, – признался Торн. – Но, имей я привычку заключать пари, я прозакладывал бы все свои деньги за то, что этот Икс – из Корстона. Есть там некто, смертельно ненавидящий Ройстоуна, и между этим некто и Мойрой где-то есть связь. Найти эту связь – вот что мы должны сделать, Эббот.

ГЛАВА 22

Вороха бумаг, неминуемо сопутствующих расследованию всякого крупного преступления, между тем начали поступать – кое-что приходило по телексу, кое-что с компьютерных принтеров, – но большую часть их обыкновенно печатает двумя пальцами на обыкновенной машинке офицер полиции, непосредственно ответственный за ведение дела.

Через двенадцать часов после возвращения из Рединга старший инспектор Торн сидел за столом, изучая досье, вобравшее в себя все, касавшееся дела, известного – по крайней мере, в полиции – как дело Ройстоун – Гейл. Время от времени в кабинет входил сержант Эббот с только что поступившей информацией. Н-да, «Ройстоун – Гейл», думал Торн: был весьма простой путь обратиться к событиям последних нескольких дней, но, к счастью для Ройстоуна, пресса пока еще не решалась высказываться напрямую. Торн вздохнул и вернулся к досье.

«Удушение руками», как определил Дик Бенд, – такова была суть протокола патологоанатома. Судя по кровоподтекам на шее, нападение было произведено спереди, и все данные были за то, что жертва в момент нападения пребывала в полном сознании. Не обнаружено никаких признаков борьбы, нападение явно оказалось совершенно неожиданным. Нападавший – это мог быть как мужчина, так и женщина – почти наверное был жертве знаком.

Передвижения Мойры в то утро были установлены достаточно быстро. Ее вспомнил мужчина, повстречавшийся с ней, когда выгуливал собаку. Еще более важное свидетельство – преподобный Саймон Кент, ректор церкви Святой Марии, видел ее, когда она сидела на ограде церковного двора примерно в двадцать минут двенадцатого, – она, сказал ректор, как будто ожидала кого-то. Или ждала назначенного времени, чтобы встретиться с кем-то на дорожке, в пяти минутах оттуда, думал Торн. Ректор заметил также «мерседес», припарковавшийся на дороге за его домом полчаса спустя. Вот, по крайней мере, свидетельство в пользу Ройстоуна, сказал себе Торн. Ни один преступник, замысливший убийство, если он в здравом уме, не поставит такую приметную машину рядом с им же выбранным местом преступления.

Старший инспектор придвинул к себе список, который он попросил у Ройстоуна, – список всех сотрудников школы с их постоянными адресами и адресами временного проживания после конца триместра, если они выезжали. Была проведена скрупулезная проверка, и вскоре выяснилось, что Джон Кворри в действительности не ездил накануне в Лондон с женой, однако, несмотря на больное горло, все-таки уехал в Оксфорд. Фрэнсис Белл, в самом деле, навестила Паулу Дарби в ее коттедже, затем съездила в Корстон, а после того тоже оказалась в Оксфорде. Марк Джойнер и его жена уже три дня как вернулись домой, в Корстон, после короткого отдыха. Было еще много всяких сведений, которые по большей части – Торн знал это – окажутся совершенно ненужными.

Его прервал внутренний телефон. Звонил Эббот.

– Сэр, – сказал он, – на проводе лорд Пенмерет. Он позвонил начальнику полиции, и начальник хочет, чтобы с ним поговорили вы.

– О’кей. Соединяйте, – покорно согласился Торн.

Лорд Пенмерет только что прочитал о смерти Мойры Гейл и узнал от Хью Ройстоуна об обстоятельствах этого несчастья. Он желал бы уведомиться от Торна лично, что уже сделано и в какой мере эта история может задеть Корстон. Торн сознательно отвечал ему в туманных выражениях, однако проинформировал о том, что счел целесообразным сообщить, и пообещал сделать все от него зависящее, чтобы школа как можно меньше пострадала от прессы.

– Впрочем, вы же знаете, милорд, тут всегда и все всем известно, – сказал он. – Люди наслышаны о первом нападении на Мойру Гейл, как и о том, что она обвиняла директора колледжа. Не сомневаюсь, что газеты уже все пронюхали. От намеков на связь между тем нападением и убийством их удерживает только страх быть обвиненными в клевете. Но надолго это их не удержит, найдут какой-нибудь обходной путь… напечатают обе истории рядом, сопоставят… Дело обычное, как я понимаю.

– Да, конечно. Вы совершенно правы. – Лорд Пенмерет коротко выругался. – И это в тот момент, когда вроде бы настало просветление. Хилмены… родители той девицы, которая позволила себе забеременеть… они взяли обратно свою жалобу на школу.

– Вот как! Почему?

– Сначала они не хотели говорить. Но я постарался выяснить через нашу попечительницу, миссис Картер-Блэк, подругу родственницы, которая взяла на себя заботу о Джейн Хилмен. Похоже, девица Фэрроу рассказала вам правду, старший инспектор. Джейн призналась, что… э-э-э… инцидент случился во время пасхальных каникул. Бывают, знаете ли, такие вот невероятные стечения обстоятельств. Господин, о котором речь, путешествовал, его машина испортилась, и он, как ни странно, почему-то понравился мистеру Хилмену. Мистер Хилмен предложил ему остановиться в его доме, пока машину не отремонтируют.

– Ах, та-ак, – медленно проговорил Торн. – Все это несколько не соответствует характеру мистера Хилмена, как мне его описывали. Этот путешественник был им совсем незнаком?

На другом конце линии хранили молчание. Торн разгладил усы. Он был рад, что лорд Пенмерет не может видеть выражения его лица.

– Мне необходимо знать это, сэр, – сказал он наконец ледяным тоном.

– Да, я вас понимаю, старший инспектор. – Лорд Пенмерет был порядочный человек, но он все еще колебался. – Поможет ли вам, если я скажу, что тот, о ком идет речь, не имеет сейчас никакого отношения к Корстону? – спросил он. – Я могу вас заверить, что это правда.

– Не в этом дело, милорд, – сказал Торн. – Давайте не будем играть в прятки, сэр. Полагаю, вы говорили сейчас о Саймоне Форде, который покинул школу по личным мотивам?

Воцарилась еще одна пауза, затем лорд Пенмерет выдавил:

– Д-да. – И милостиво соизволил добавить: – Мне жаль, но…

– Я понимаю, сэр. Благодарю вас. Вероятно, можно заключить, что Форд познакомился с девицей в Корстоне – в конце концов, он был ее учителем математики, – и они подстроили «стечение обстоятельств»… Но я согласен, в данный момент это меня не касается. И позвольте вас заверить: если это не будет иметь отношения к убийству Мойры Гейл, вся история мною забыта. А теперь…

– Да, Торн, конечно. Оба мы люди занятые, – на удивление дружеским тоном отозвался лорд Пенмерет, тотчас поняв намек.

Но улыбка старшего инспектора, когда он положил трубку, была весьма сардонична. Он быстро встал и открыл дверь.

– Эббот! – заорал он, пренебрегая внутренним телефоном.

– Здесь, сэр! – Сержант Эббот появился из соседней комнаты.

– Ройстоун оправдан, по крайней мере, в одном, – объявил Торн. – Отец ребенка маленькой Хилмен – тот учитель, Саймон Форд.

Эббот ухмыльнулся.

– A-а… У меня тоже новости, сэр. Ройстоун все-таки собирается стать отцом. Доктор Бенд говорит, потому-то миссис Ройстоун стало вчера дурно – а тут еще потрясение, когда она поняла, что ее мужа могут обвинить в убийстве.

– Значит, еще одна причина, по которой этого не должно случиться, – сказал Торн коротко. – Что-нибудь еще?

– Да, сэр. Только что пришло донесение из Рединга. Наши парни не теряли времени даром. – Эббот все еще ухмылялся. – Во-первых, они нашли ювелира, у которого Мойра приобрела свое ожерелье. Она купила его в начале июля и уплатила наличными. Продавец ее помнит, потому что она была такая маленькая.

– В июле? Только? – Торн хмыкнул. – Что ж, весьма осторожно… Еще?

– Ребята расспросили мистера Келси, директора школы, где училась Мойра, – продолжал Эббот. – Он назвал отель, где останавливалась их экскурсия на Гернси, и точные даты их пребывания в отеле. Судя по всему, это большая гостиница, и она обслуживает множество таких экскурсий в каникулярное время. Полиция Гернси готовит список остальных гостей, отдыхавших там в этот период. Мистер Келси добавил также, по собственной инициативе, что дети не всегда держались все вместе. Особенно Мойра любила бродить одна.

– Следовательно, наш Икс не обязательно должен был проживать в том же отеле. Скажите им, пусть поищут в отелях поблизости, прежде всего небольших, но достаточно фешенебельных.

– Сэр, вы уверены, что эта экскурсия на Гернси даст нам ниточку между Мойрой и кем-то из колледжа? – пустил Эббот пробный шар; понимать-то он понимал, что было у Торна на уме, но в таких случаях лучше знать наверное.

– Разумеется, не уверен, – раздраженно ответил Торн. – С тем же успехом они могли встретиться в Рединге, но эта версия нам не поможет, а Гернси – как знать?

В дверь легонько постучали, вошла женщина-полицейский и уставилась на старшего инспектора.

– Сэр, – сказала она, – звонит мистер Лейтон… Стив Лейтон. Как он понимает – это он так сказал, – вы, должно быть, пытались с ним связаться.

– Он прав, – не колеблясь ответил Торн. – Переключите его сюда. Он-то мне и нужен. – И, обратясь к Эбботу, добавил: – А вы ступайте к ребятам и скажите там, чтобы срочно отследили передвижения Саймона Форда за вчерашний день.

Зазвонил телефон, старший инспектор снял трубку.

– Старший инспектор Торн слушает, мистер Лейтон. Значит, вы уже вернулись из-за границы?

– Да. Я прилетел из Вены вчера вечером. Отец сказал мне, что вы хотели со мной поговорить. Не знаю, в чем дело, но…

– Вы были учителем в Корстоне в прошлом триместре, мистер Лейтон?

– Да. О Боже, опять та история с марихуаной, верно? Она так чертовски банальна…

Джордж Торн улыбнулся. Лейтон не только сразу установил свое алиби по делу об убийстве, что легко могло быть проверено, но вообще показался ему открытым молодым человеком, у которого что на уме, то и на языке.

– Отчасти из-за марихуаны, мистер Лейтон. Но вам не из-за чего беспокоиться. Расскажите мне об этом подробнее.

Лейтон рассказал.

– …и это все, что я знаю, – заключил он.

– Меня во всем этом интересует вот что, – сказал Торн. – Кто еще мог знать, что Пирсон и Грей курили травку?

– Н-ну, во-первых, Ральф Эвелон, но Пирсон заставил его поклясться, что он будет молчать, а Ральф преклоняется перед Пирсоном, так что, думаю, он сдержал слово. Что же до остальных, то Пирсон сказал мне, что он и Грей никого в это не посвящали. Я ведь повидал их обоих, старший инспектор, перед тем как уехал за границу, – бригадир Пирсон захотел побеседовать со мной, решив взять меня на работу в фирму, с которой был связан, – мальчики оба стояли на своем: твердили, что травки у них больше не было и юному Эвелону они ничего не давали. Я имею в виду…

На этот раз Торн не стал произносить филиппики в адрес школьников, курящих наркотики.

– Ну, а вы, мистер Лейтон? – прервал он молодого человека. – Мы знаем: начальству о происшествии не доложили, но кому-нибудь говорили – может быть, кому-то из ваших коллег?

– Э-э… да, говорил. Но, полагаю… полагаю, сейчас это уже не имеет значения.

– Мистер Лейтон, прошу вас, не будем терять времени. Отвечайте мне прямо на вопрос: кому вы говорили?

Властная манера Торна подействовала даже по телефону, и Стив Лейтон тотчас сказал:

– Простите, сэр. Однажды, совершенно случайно, у меня как-то вырвалось… я сказал двум коллегам… Саймону Форду и Пауле Дарби. Паула была потрясена. Она считала, я должен сообщить директору, но Саймон сказал, что уже поздно и я только сам окажусь в беде. Как он был прав!

– Кто-нибудь еще?

– Еще? То есть говорил ли я кому-нибудь еще? Нет. Решительно нет. Но допускаю, что Саймон или Паула могли сказать кому-нибудь. Паула дружит с Фрэнсис Белл, но я думаю, если бы Фрэнсис знала, она непременно сказала бы Ройстоуну. И… и, возможно ведь, кто-то из мальчиков мог видеть Пирсона и Грея, когда они курили… без их ведома. – Стив Лейтон был явно озадачен. – Я только не понимаю, почему…

– Благодарю вас, мистер Лейтон. Крайне вам признателен. – Торн говорил теперь самым дружеским тоном. – Вы нам очень помогли. Я свяжусь с вами, если возникнут еще вопросы. Вы ведь никуда не собираетесь уезжать, не так ли?

– Да, я…

– Отлично. В таком случае, до свидания и еще раз спасибо.

Торн оттолкнул назад стул и положил ноги на стол. Несколько минут сосредоточенно созерцал свои красные носки. Умно, умно, очень умно, бормотал он про себя. Никто не мог бы предвидеть все эти неприятности, следовавшие одна за другой: что Сильвия Ройстоун попадает в дорожное происшествие и убивает мальчика; Джейн Хилмен пытается спровоцировать выкидыш; Пирсон после каникул привозит в школу травку. Но каждый инцидент кем-то подхватывается, расползаются слухи, предпринимаются вполне конкретные действия – и вот случайное происшествие раздуто, преувеличено, подано в наихудшем варианте. Далее – Мойра Гейл и – coup de grâce [9]9
  Здесь: последний удар (фр.).


[Закрыть]. «Coup de grâce», – повторил про себя Торн, довольный фразой.

– Сэр!

– Гм… что там? – Внезапное вторжение Эббота застало Торна врасплох, он сбросил ноги со стола.

Эббот, улыбаясь до ушей, держал в руке телекс.

– Он у нас в руках, сэр. Вот список гостей того отеля на Гернси, где останавливались дети… за тот самый период. Мы только что его получили. Взгляните на третью фамилию, сэр. Вы были правы, отыскивая тут связь. Теперь он от нас не уйдет.

– «Мистер и миссис Джон Кворри», – прочитал Торн вслух. – Очень интересно. Похоже, нам опять катить нынче в Корстон, Эббот.