Текст книги "Исповедимы пути господни (ЛП)"

Автор книги: Джон Моен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 17 страниц)

Руби перешагнула порог склада, и ее тут же встретили сощуренные внимательные глаза отца Ричарда. На миг испугавшись, девушка почувствовала, как холодный пот покрыл пленкой все ее тело.

– Потерялась? – спокойным тоном спросил священник, продолжая следить за ней.

– Нет, хотела пойти в лазарет, но вашей супруги там не оказалось, поэтому решила поискать здесь, может, нашлось бы что-то от желудка, какой-нибудь порошок, – для убедительности речи, Руби прижала ладонь к животу, и вымученно улыбнулась кривой улыбкой, словно сдерживая приступ боли.

– Вот как, я передам Филиппе, что ты заходила, она принесет тебе лекарство в дом, – кивнул мужчина, пожевывая нижнюю губу. Похоже, он все-таки что-то заподозрил. От данного предположения захотелось заплакать, слезы сами появились на глазах, и Руби с трудом их остановила.

– Большое спасибо, отец Ричард. Буду благодарна вашей жене за заботу. Хорошего вам вечера, я все-таки прилягу, – едва сдержавшись, чтобы не побежать, девушка прикусила губу до крови, и зажмурилась, осознавая собственный провал, как только отвернулась от всеведущего священника. Льюис, возвращайся скорее, пожалуйста...

Вечерние сумерки уже окрасили горизонт в лилово-оранжевый, когда ворота, наконец, распахнулись, и в лагерь вошли уставшие мужчины со сложенным за спинами оружием, и ветками на плечах, к которому за передние и задние ноги был привязан дикий козел*. Разделкой тут же занялись охотники и кухарка, а остальных отпустили на заслуженный отдых. Руби тотчас бросилась к Льюису, крепко обняв, мужчина улыбнулся, похлопывая девушку по спине.

– Похоже, я еще не растерял сноровку. Знаешь, впервые мне хочется поверить в Господа Бога, мы забрели так далеко, что казалось, не вернемся обратно. Этим горе охотникам я бы никогда не доверил собственную жизнь, они косулю от медведя не отличат, – хохотнул на ухо Руби Льюис, махнув рукой в сторону тащивших мертвую тушу животного мужчин.

Только отстранившись, он заметил, как бледна Руби, и в глазах ее блеснули предательские слезы.

– Что-то стряслось? Ты видела Келли? С ней все в порядке? – шептал Льюис, пока девушка кивала в попытках взять себя в руки, чтобы заговорить.

– Надо бежать отсюда, как можно скорее...Льюис, они, кажется, они здесь...– слова застряли в глотке, когда на нее вновь обратил внимание пастор, стоящий поодаль. Руби сморгнула слезы, и потупила взор на свои ноги.

– Я видела Келли, ее чем-то накачали. Пришлось прокрасться внутрь, когда жена священника ушла на обед. Льюис, я видела там ужасные вещи, не смогу доказать, но поверь, ничего хорошего они с людьми не делают, и вряд ли вообще лечат. На складе я взяла немного припасов в дорогу, но, кажется, отец Ричард о чем-то догадался. Сегодня. Мы бежим сегодня, – не глядя на мужчину, шептала Руби надеясь, что из-за его широкой спины пастор не видел, как шевелятся ее губы.

– Хорошо, я тебе верю. У нас есть какой-нибудь план? – произнес Льюис без раздумий. За спиной все еще находился вверенный ему арбалет, и отдавать его он был не намерен. Черт возьми, если бы я знал, никогда бы не пошел за ними. Вдруг Келли погибнет, и все из-за меня?

Бежать ночью, учитывая не дремлющий и отдохнувший патруль опасно, но иного выхода у друзей не нашлось. Украв со склада болторез, Льюис не без труда перекусил навешанный на амбаре замок, и уже через несколько минут на руках вытащил сестру, повторяя дневной маршрут Руби. Девушка, порывшись в шкафах и коробках, сунула в карманы джинсов несколько полупустых упаковок лекарств, в том числе антибиотики, и теперь следовала рядом, держа наготове самодельный арбалет, надеясь успеть обезоружить охранников раньше, чем поднимут тревогу. Вокруг на удивление было спокойно, в лагере люди мирно спали в своих кроватях, а патруль неизменно караулил у ворот. Двое мужчин с оружием на плече тихо переговаривались, травили шутки, обычный вечер, не предвещающий никакой опасности.

Льюис Эртман чуть подбросил в руках сестру, чтобы схватиться удобнее, и она издала слабый стон. Бисеринка пота от напряжения скатилась по лицу Руби, не моргая она наблюдала за охранниками. Нужно выждать подходящий момент, только бы Келли не проснулась и не перебудила лагерь. Было темно, но недостаточно из-за горящих факелов, так что подойти вплотную с ручным топориком или ножом невозможно, приходилось уповать на удачу и выданный арбалет. Наконец, один из мужчин отошел справить нужду, оставив друга чистить ружье. Руби тотчас воспользовалась моментом, подобравшись ближе на полусогнутых ногах, и пустила стрелу, как ей казалось, точно в цель. Со сдавленным вздохом караульный упал на спину, пораженный прямо в шею. Девушка собиралась вынырнуть из-за угла амбара, но не успела, в висок уперлось ледяное дуло ружья, она только и успела, что бросить взгляд в сторону Льюиса и Келли, так же находящимися под прицелом.

– Куда-то собрались, дети мои? Хоть бы предупредили, что уходите, мы бы помолились на дорожку, – из тени вышел отец Ричард, с наигранно добродушным выражением лица, и сложенными в молитве ладонями. Но увидев протест гостей – плотно сжатые зубы Льюиса, искривленное от страха и гнева лицо Руби, гадко осклабился, разведя руки в стороны, словно мессия.

– Я бы и рад вас отпустить, но, увы, не могу. Милое дитя, неужели ты думала, что все так просто? Ты влезла в наши припасы, видела то, чего не должна была. Что ж, Пол, Брендан проводите наших гостей в комнату послушания, хороший прием на них не подействовал, но может, сработает плохой? – с этими словами, священник развернулся к корчившемуся от боли охраннику, пронзенному стрелой, вырвал оружие из рук стоящего ближе помощника, и выстрелил раненому прямо в голову, заканчивая его мучения. Пастор более не удостоил взглядом затихшее тело, бросив ружье обратно хозяину, словно носовой платок прокаженного, встав во главе процессии в сторону амбара.

Толкая дулом ружей в спину, названные мужчины заставили друзей самовольно зайти в клетку, в комнате, где ранее Руби нашла Келли. Для троих она оказалась тесновата, но еще оставляла место для передвижения. Льюис просунул руки между прутьями решетки, преисполненный гнева он пытался вырвать их или расшатать, выкрикивая грубые ругательства в адрес пастора, провожающего своих людей на смену охранникам у ворот, но все было тщетно. Когда отец Ричард появился в комнате, Руби навалила Келли на стену, чтобы та не упала, и поднялась, встав рядом с ее братом.

– Я практически ничего не видела. Отпустите нас, и мы никому не расскажем, обещаю.

– Боюсь, я не могу так рисковать. Мне в голову пришла чудесная легенда. Мы скажем всем, что вы решили уйти, и я вас отпустил, а сами устроим пир. От вашей подружки, как не прискорбно, придется избавиться, она больна, а есть зараженное чем бы то ни было мясо слишком опасно, но если пройдет специальную обработку...

– Хватит! Закрой свою поганую пасть, урод! – кричал Льюис, распаляясь еще сильнее от спокойного, даже умиротворенного лица пастора. Руби не хотела, чтобы он узнал обо всем вот так, брат Келли заметно побледнел, не желая верить в ужасную правду. Должно быть, он сейчас особенно мучился совестью, но девушка его не винила. Куда важнее сейчас найти выход и выбраться до того, как их разделают на этом блестящем столе, словно тушу косули.

– Как вы могли так поступить? Как можете вы есть себе подобных? Вы же священник, вы должны защищать оставшихся выживших, нас и без того мало... – едва слышно произнесла Руби Дарем, обращая внимание отца Ричарда на себя.

– Ты считаешь, я не защищаю своих людей??? О, для кого же тогда я так низко упал, дорогое дитя?? Ты знаешь, как тяжело поддерживать веру в лучшее среди всех этих болванов, которым только и надо, что ныть, плакать и горевать??! Мне пришлось, ясно?! Пришлось поступить так однажды, чтобы люди в лагере могли жить, а после я уже не смог остановиться, да и не хотел. Ни минуты не жалел о том, что спас всем им жизнь, пусть и такой ценой. Я ведь даже не священник, стал им уже после катастрофы. Господь явил мне возможности, грех отказываться от столь щедрого подношения. Теперь, благодаря Всевышнему, понял, что так и должно было произойти, – на лице отца Ричарда застыла маска глубокой печали, но и снисхождения, будто он искал поддержки от гостьи.

– Ты долбанный психопат, выпусти нас отсюда, иначе я выберусь сам, и размажу твою тупую башку!!! – не унимался Льюис, под раздавшийся восторженный смех священника.

– Ох-хо-хо, охотно в это верю, дружок! Как жаль, что обещания твои пусты. Я лично обглодаю каждую твою косточку, и изопью твоей крови, воин, чтобы набраться прыти и сил! А теперь, прошу прощения, но мне уже пора. Славный будет пир, пришло время подготовить своих овец.

Как только отец Ричард покинул комнату, Льюис, словно наткнувшийся на иглу воздушный шар осел на пол, закрыв ладонями лицо. Келли зашевелилась, приходя в подобие сознания, еще уплывающего от нее каждую секунду.

– Лью..ис? Ру..би?

На звук голоса сестры, мужчина тут же подался вперед, чтобы Келли могла кончиками пальцев потрогать лицо брата и убедиться, что он рядом.

– Мы здесь, Келли. Как ты? – спросила Руби, присаживаясь на корточки.

– Хреново. Я чувствую ужасную слабость, постоянно хочется спать, побудь со мной, Льюис.

– Конечно, обезьянка. Я всегда буду с тобой, положись на меня, – Келли опустила тяжелую голову на плечо брату, и провалилась в пучины глубокого сновидения. Гримаса боли изменила черты Льюиса Эртмана, он закрыл глаза, прислонившись спиной к стене. Такого мужчина явно не ожидал, и теперь не знал, как принять новую реальность.

На рассвете заходил один из тех типов, что накануне сопровождали отца Ричарда, принес похлебку из воды и плавающих на поверхности ошметков, по запаху напоминающих рыбную требуху, поэтому долго не противясь Руби раздавила припрятанные в кармане джинсов таблетки и напоила Келли. Они отобрали рюкзаки и оружие, но не додумались проверить одежду, и девушка кляла себя за то, что не спрятала больше. Однако знал бы, где упадешь – соломку подстелил, как говорится. Помимо миски похлебки на троих, охранник передал обращение от отца Ричарда о том, что он готов смилостивиться над одним из них, если тот примет предложение присоединиться, должным образом охранять и почитать законы лагеря, но вместо ответа в караульного полетела пустая металлическая тарелка, ясно говорившая о намерениях пленников.

День казалось, тянулся бесконечно, Келли просыпалась и вновь утопала во снах, но ближе к вечеру, насколько можно было судить по солнечным лучам, перемещающимся из занавешенного окна по стене, сам пастор принес очередную миску с желанной пищей. Самопровозглашенный священник поставил тарелку у края клетки так, чтобы до нее невозможно было дотянуться, и коснулся ее носком ботинка, накреняя.

– Ну что, вы подумали насчет моего предложения? Пол сказал, что ваш предыдущий ответ весьма неоднозначен. Признаться, поначалу я истолковал его по-своему, и хотел вовсе лишить вас еды и крова, но меня переубедили, и я решил смилостивиться. Помогать нуждающимся мне не чуждо, знаете ли.

– Наш ответ неизменен. Вали к дьяволу, урод! – выкрикнул Льюис и дернулся вперед, чтобы схватить миску, но пастор с ехидной улыбкой на устах опрокинул похлебку на бетонный пол. Волокнистые кусочки мяса разметались в стороны, а наваристый бульон теперь блестел на утоптанной грязными ботинками поверхности.

– Да что ты творишь, Льюис! Подумай о своей сестре, хоть о ком-то, кроме себя самого! Я так больше не могу, если ваше предложение еще в силе, то я готова его принять, – Руби с твердой решимостью на лице поднялась с места, и с мгновение сверлила брата Келли взглядом. Льюис открыл было рот, чтобы что-то сказать, но вместо этого сжал зубы так, что под кожей заходили желваки.

– О-о, я знал, дорогая, что ты внемлешь моим увещевания. Увидел в твоих глазах, что ты меня понимаешь. Я польщен. Что ж, зайду позднее, и если твой выбор в пользу сильнейших не изменится, так тому и быть, а пока оставлю вас, думаю, вам есть, что обсудить.

Но говорить было не о чем, друзья заранее договорились разыграть перед отцом Ричардом эту сценку, он не поверил бы Льюису, но Руби другое дело. Она женщина, от них, как правило, никто не ждет силы духа и изощренного ума, как красивая брошь, призванная служить украшением и нести пользу в положенный час, и это сыграло на руку.

Как и обещал, отец Ричард пришел поздней ночью, если бы не фонарь в его руке, разглядеть в маленькой комнатушке ничего было бы невозможно. Мужчина заставил Льюиса отойти от двери как можно дальше, и тот послушно сел рядом с сестрой, даже не глядя в сторону священника, будто свобода его не интересовала вовсе. Отперев клетку, он отправил Руби идти впереди себя, чтобы беспрестанно наблюдать за ней, отворил дверь слева от клетки, ведущую прямо в кухню, которая сейчас была полностью пустой. В напольной печи, явно сложенной наспех, полыхал огонь, согревая помещение, в воздухе еще витали запахи еды, и в животе девушки раздалось урчание.

– Хах, проголодалась? Ну, ничего, завтра поешь вдоволь. Мне нужны такие сильные бойцы, четко понимающие, где истинное добро и зло, а за друзей своих помолись, их участь не завидная, к сожалению, зато умрут героями, – звучал за спиной тихий голос отца Ричарда.

Руби лихорадочно соображала, что делать дальше, они договорились действовать по обстоятельствам, как только она пересечет порог комнаты ужасов, но так случилось, что обстоятельства эти были не в их пользу. В этот момент, минуя кухонные столы, в свете лампы блеснуло лезвие ножа для разделки мяса, забытого поварихой прямо на столе. Это ее шанс, другого может не предвидеться. Пастор не слишком-то уважал оружие, редко носил его с собой, поэтому Руби была уверена – защититься ему нечем. Рывком девушка побежала вперед, и, сжав рукоять двумя руками, наставила лезвие на отца Ричарда.

– А теперь бросай сюда ключи, мудак. И побыстрее, – в тусклом свете огня в печи, ее темные глаза угрожающе блеснули.

– Вот значит, как. Что ж, сам виноват, недооценил. Подойди, и сама возьми, я тебе не собака, – мужчина вытащил связку ключей из кармана длинного темного одеяния, и безоружно поднял ладони вверх.

– Размечтался, такой детской ересью меня не обдурить. Положи ключи на стол, и отойди.

Пастор сделал шаг к столу, но вдруг замер.

– Ты слишком хорошая девочка, Руби, ты не сможешь убить меня.

– Хочешь проверить, на что я способна? Не делай вид, что знаешь меня, Руби вновь пригрозила лезвием мужчине, указывая кончиком ножа на столешницу.

– Тогда лови! – отец Ричард подкинул ключи в сторону девушки, и как только она, пораженная поступком мужчины, отвлеклась, чтобы их схватить, он выбил нож из рук, который с громким стуком покатился по полу.

Руби с силой толкнула священника в грудь, и, воспользовавшись его замешательством, отбежала по другую сторону стола, не дав мужчине себя схватить.

– Ты, в самом деле, считаешь, что сможешь сбежать отсюда? Я дал тебе шанс, такой шанс, но ты все просрала, глупая девчонка! – с этими словами, пастор отбросил стол в сторону и бросился к Руби, но девушка среагировала молниеносно, вытащив еще не до конца сгоревшее полено и бросила его, несмотря на жгучую боль в ладони, прямо в отца Ричарда.

Языки пламени переместились с деревянной головешки на одеяние священника, он с воплем отбросил от себя полено, которое обратилось в прах, но огонь уже было не остановить. С наслаждением стихия захватывала каждый уголок деревянного домика с невиданной скоростью, облизывая пол, лежащую на боку столешницу. Руби побежала прочь с ключами, вызволять друзей, краем глаза заметив, что священник тоже выбежал на улицу, принявшись кататься по земле, чтобы сбить пламя. Скоро его крики услышат все, увидят пожар и им будет не до пленных, но нужно торопиться, иначе даже малейшее промедление уж точно будет стоить им жизней.

Дрожащими пальцами девушка отворила клетку, надела на себя оба рюкзака, брошенные в углу, Льюис же подхватил сестру на руки, и сколько хватало скорости, они направились прочь из амбара. Вокруг была настоящая суматоха, люди из домиков высыпали на улицы, несли драгоценные запасы воды и одеяла, чтобы успокоить стихию, даже охранники у ворот забыли про свои обязанности, помогая отцу Ричарду подняться на нетвердых, обожженных ногах. Друзья как раз вовремя преодолели границу территории лагеря, за спиной раздались гневные крики и выстрелы, желая их крови, как никогда раньше.

Льюис с Келли на руках побежал прочь, но замер, когда почувствовал, что Руби рядом нет. Девушка, постоянно высматривала, насколько близко подобралась охрана, и пыталась развязать веревку, которой к забору была прикована Дайана Дарем. Пальцы не слушались, ладонь саднила, но попытки это не умоляло.

– Бежим быстрее, Руби!! Оставь ее, у нас нет на это времени! – кричал Льюис, паника завладела его телом и разумом, пульс набатом бил в висках.

– Я не могу, она моя мать!! – на последнем слове Руби раздался еще один выстрел совсем близко, она словно в замедленной съемке увидела, как дурная пуля прошила голову Дайаны насквозь. Женщина упала замертво, больше не подавая признаков существования.

Руби совсем не помнила, как они добрались до поляны, на которой расположились. Льюис дал Келли немного воды из бутылки, и укутал ее близ догорающего очага, чтобы не замерзла. Девушка напротив молчала, приложив к обожженной ладони какие-то листья растения, и всматриваясь в робкие языки пламени, словно не решавшиеся после того, что натворили показываться на глаза. Размяв в руке сильно пахнущие стебли травы, мужчина бросил их в костер.

– Я хочу сказать тебе спасибо, Руби. Без тебя мы бы пропали в том лагере, и все это по моей вине. Мне очень жаль, что ты потеряла маму, не могу и представить каково тебе сейчас, но я рад, что ты с нами.

– Я потеряла ее очень давно, но ты не причем. Не вини себя, никто не мог знать, что так получится. Ты лишь хотел лучшего для сестры, я понимаю. Главное сейчас, чтобы Келли поправилась, долго ты с ней на руках пройти не сможешь. Нужно что-то придумать.

Льюис кивнул, бросив на сестру взгляд полный любви и горести, и в этот самый миг, совсем рядом раздался странный треск, доносящийся, будто с другой стороны поляны.

– Ты тоже это слышишь? – спросила Руби у Льюиса, он отошел от очага на несколько шагов, но прислушавшись вернулся и с удивлением поднял лежащий на земле рюкзак девушки. Внутри него оказался оживший в произошедшей суматохе радиоприёмник, издающий помехи, которые искажались с каждой долей секунды, пока, наконец, треск не начал напоминать уверенный мужской голос:

Внимание, внимание, выжившие! Где бы вы не находились, идите на трассу Роуд 191 и двигайтесь по ней в штат Монтана. Повторяю, штат Монтана, ферма Три Форкс, аэропорт Галлатин-Каунти. У нас есть убежище, спальные места, еда и вода! Повторяю лагерь выживших Три Форкс, в котором проживает около пятидесяти человек, ждет вас! Вместе мы справимся! Отбой!

Оленей называют дикими козлами из-за внешнего сходства косули, которая относится к семейству оленевых, с козами. Это связано с недопониманием и ошибочным упрощением названий в животном мире.

Глава 41. Лоуренс, Эдвин, Сэт и Нора.

На пути к ферме.

– Они кажутся нормальными, правда? Ты действительно не против пройти вместе? – уточнила Нора, поправляя лямки вечно спадающего с худых плеч рюкзака.

– Слишком поздно говорить нет, не находишь? Мы ведь уже идем, – усмехнулся Сэт, глядя в спину темнокожего старика и рослого мальчишки. Несколько дней назад они встретились в храме мормонов, и, несмотря на то, что каждый ожидал увидеть другого выжившего, все равно с мгновение встали, как вкопанные, уставившись друг на друга. Воспоминания об этом заставили Нору Мартин улыбнуться.

Лоуренс сильно хромал, но его упрямства хватало сполна, чтобы продолжать идти вперед, опираясь на трость, Сэт не мог им не восхититься, узнав мужчину поближе. Эдвин же, что ж понять его гораздо сложнее, у мальчишки явно наблюдались отклонения, но это ничего, главное, что никто из новых знакомых не представляет угрозы, да и Нора рядом с парнем заметно расслаблялась. Казалось, пролетел целый месяц, а не какие-то трое суток, сидя у кострища, Сэт и Лоуренс обсудили все на свете: ругали власть, сетовали на ситуацию в мире до и после катастрофы, делились тем, что по несчастью пришлось пережить. Говорили и говорили, пока не закончился воздух в легких, естественно умалчивая эпизоды из жизни, до сих пор приносящие боль. Эдвин и Нора наоборот молча сидели бок о бок, и смотрели на языки пламени, норовящие выбраться за ограждения из камней и обломков кирпичей, но этого им было более чем достаточно.

Позавчера на рассвете отправившись за припасами, Сэт и Эдвин услышали нечто странное, будто со всех сторон на них обрушились потоки радиоволн, наслаивались друг на друга, смешивались. Тихие и громкие, близкие и далекие они сообщали о существовании лагеря для выживших на ферме Три Форкс в штате Монтана. Голос неизвестного утопал в помехах, но Сэт все-таки сумел разобрать слова, вытащив через окно в одном из домов чудом уцелевшее радио. В самом деле, немногим позже, сообщая о находке остальным, парень вспомнил, как взявшие его с собой Кил и Доминик тоже упоминали какую-то ферму в тех краях. Сэту так и не удалось выведать, что именно они должны были доставить туда, а теперь и не спросишь, никого из них уже нет в живых.

Лоуренс не сразу понял, о чем толкует Сэт, неужели он задремал по дороге, и ему приснился на редкость чудной сон? Самый настоящий лагерь для выживших, целых пятьдесят человек, почти маленький городок расположился на ферме, где можно спокойно дожить свой век и не беспокоиться за Эдвина. А еще у них есть связь, уцелевший кусочек былой цивилизации – невероятное чудо, как еще это можно назвать? Недолго думая, собрав припасы, которых к счастью оказалось достаточно для трехдневного пути вместе, они с Сэтом проложили примерный маршрут через скалы, хоть это и было весьма опасно, но позволяло сократить время в дороге на практически неделю, и отправились в путь, чтобы успеть до дышащей в спину зимы.

Лоуренсу сразу понравились Сэт и Нора, парнишка не глуп, хоть и заморыш, очередной несчастный ребенок, коих множество в каждом уголке любой страны, это стало заметно невооруженным глазом до того, как он произнес хотя бы слово, и милая девушка, хрупкая внешне, но такая сильная внутри. Эдвин же отнесся к переменам по-своему, к Сэту отчего-то он предпочитал не подходить, остерегаясь, зато с Норой болтал охотно, даже свою книгу, которую теперь всюду таскал с собой, словно волшебный талисман на удачу, показал. Глядя на это, морщинистое лицо старика, а именно таковым себя и ощущал бывший морпех, растягивалось в широкой улыбке.

***

Всматриваясь в темное ночное небо без звезд, Сэт глубоко затянулся сигаретой, она оказалась кислой на вкус и достаточно крепкой, чтобы от первого вдоха поплыло перед глазами. Пачка, лежа во внутреннем кармане чьей-то изодранной куртки, промокла от пота, погода в конце осени особенно изменчива, словно капризная королева, не желающая уступать бразды правления своей хладнокровной сестре. Резервация, на которую они наткнулись по дороге, распростерлась на всю ширину пустынной равнины, одинокие домики смотрели на случайных путников пустыми глазницами, улыбались зияющими дырами от рассыпавшихся в труху сгнивших досок. Деревьев не было видно на многие мили вокруг, лишь редкие кустарники и посеревшая заячья трава укрывали клочки земли.

Старик, его мальчишка и Нора укрылись в ветхом домике, пока Сэт Бекер, чья очередь пришла вставать в караул, выдувал из ноздрей плотные нити белого дыма. Он еще раз смотрелся и прислушался. Даже птиц не было слышно в резервации, лоскут какой-то тряпки колыхался на ветру, зацепившись за железное колесо давно развалившейся телеги, наполовину погруженной в почву. Неяркое пламя костра отбрасывало причудливые тени на наклоненные доски, которые они с Лоуренсом и Эдвином воткнули в землю, имитируя жилища коренных племен на островках – искусственно устроенных при помощи шпунтовых рядов сваи, только вместо прочных столбов путникам служили хилые доски соседнего домика. Но и этого достаточно в случае, если кто-нибудь заснет в карауле, это поможет выкроить время, когда безмозглые мертвецы насадят себя на острые края.

Перед глазами вдруг возник образ Нелли Бекер, сидящей в кресле без движения, горло сдавило от подступивших слез. По ту сторону кольев беззвучно что-то пронеслось, и мужчина увидел, как на него воззрились несколько пар бесцветных глаз с открытыми ртами и ранами на шее. Призраки давно не навещали его, из-за этого Сэт даже растерялся поначалу, но эмоции угасли, оставив после себя довлеющую пустоту.

Мужчина устало опустился на шаткий стул подле едва согревающего очага, и услышал, как за спиной скрипнула дверь. Нора медленно прикрыла ее за собой, чтобы издавать как можно меньше шума, и встала рядом с Сэтом, неловко обнимая себя руками.

– Не спится?

– Можно мне посидеть с тобой? – проигнорировав вопрос, девушка кивнула на деревянный ящик, стоящий неподалеку.

Сэт улыбнулся уголком губ, и указал рукой, приглашая присоединиться. Пока она переворачивала ящик, и усаживалась рядом, мужчина скользнул взглядом по почти зажившему шраму на ее щеке. Докуренная сигарета щелчком пальцев тут же была отправлена в огонь.

– Знаешь, я очень рада, что мы встретили Лоуренса и Эдвина. Теперь мы, по крайней мере, не одни в целом мире.

Подумав мгновение, Сэт осторожно кивнул, соглашаясь, он боялся спугнуть Нору, словно диковинную птицу с золочеными крыльями, прилетевшую спеть песню на сон грядущий, ведь она так редко желала поговорить.

– Можно спросить тебя кое о чем? – получив очередной кивок в ответ, девушка продолжила – Мне интересно, откуда ты пришел, и как нашел меня?

– Мой дом в Оклахоме. Однажды я услышал рев двигателя и увидел двоих парней. Они взяли меня с собой, привезли в нечто подобное лагерю в кемпинге, а потом случилось ужасное, – Сэт прикурил новую сигарету, с наслаждением выдыхая едкий дым в воздух – Один из их друзей был болен, умер, пока все спали, а к тому моменту, как меня разбудил шум, почти все они оказались мертвы. От Денвера до Ванкувера я шел пешком, там случайно наткнулся на девушку, удиравшую от зомби, и пошел за ней следом.

Нора вернула мужчине улыбку, смущенно зардевшись и радуясь в глубине души, что в темноте ночи невозможно разглядеть алый цвет на ее коже. Она старательно избегала смотреть на Сэта, завороженная угасающими в последнем чарующем танце оранжево-красными языками слушая, как совсем близко он втягивает воздух из приоткрытого рта.

– Скажи, почему ты оказалась в клетке? Что за отвратительные люди могли так поступить с тобой?

Нора закусила нижнюю губу, почувствовав, как веки зажгло от подступающих слез, ей не хотелось сейчас говорить о своем прошлом, но девушка понимала, когда-нибудь об этом пришлось бы поведать, уж лучше пусть это услышит тот, кто осмелился спасти ее.

– Мои родители, – молчание, казалось, длилось целую вечность. Нора глубоко утонула в собственных мыслях, и Сэт почувствовал необходимость поддержать ее, дать понять, что есть кто-то рядом, с кем можно не бояться говорить откровенно, какой бы горькой не была правда, он ее поймет. Мужчина протянул руку, чтобы легонько коснуться плеча, но девушка вскочила, словно ошпаренная, едва не закричав и не опрокинув ящик на землю.

– Прости, я не...

– Нет! Не прикасайся! Именно поэтому родители заперли меня в клетке, из-за дьявола. Он во мне, течет в моих жилах, я знаю это! Стоило только пастору Гарднеру и моему отцу дотронуться, как дьявол тут же заставил их делать ужасные вещи. Я не вынесу, если подобное случиться и с тобой...Дело не в тебе, это все дьявол, явившийся из...Проклятая бабочка, и зачем я только...

Поначалу сказанное показалось Сэту Бекеру бессвязным бредом, но последнее предложение заставило его удивленно воззриться на девушку.

– Бабочка? Ты тоже видела черную бабочку?

Нора кивнула, не до конца понимая, что это может значить. Выходит, не она одна встретилась с волшебным существом, растворившимся тотчас, стоило коснуться крыла насекомого.

– Я увидела ее на берегу озера в нашей общине. Вскоре после этого мои способности дали о себе знать, сначала совсем немного, но потом стали крепнуть день ото дня. Бабочка тоже передала тебе что-то?

Сэт не сразу осознал, что девушка задала вопрос, но взял себя в руки и помотал косматой головой.

– Не знаю, возможно, я еще не совсем разобрался. Знаю лишь то, что и раньше был невидимкой, а теперь стал тенью себя самого, даже мертвяки предпочитают меня не замечать.

– Я вижу тебя, Сэт Бекер. Вижу, и не боюсь, – возможно, она увидела что-то в его лице, что заставило ее ответить таким образом. Оранжевые всполохи отражались в потемневших голубых глазах Норы Мартин, пока не утихли окончательно, обратившись в пепел, беззвучно упавший с недогоревшего кусочка деревяшки. Удивительное свойство стихии огня, чтобы жить, ему необходимо питаться, но чтобы питаться, необходимо жить, так же и с человеческими душами.

– Иди спать, дорога будет тяжелой, – в голосе мужчины послышались странные нотки, словно он был благодарен Норе за ее слова, но в тоже время на что-то зол.

– Не прогоняй меня. Позволь остаться. Мне хорошо рядом с тобой. И что бы ты о себе не думал, ты не сделаешь мне больно. Не сможешь, – твердость в голосе Норы вынудила Сэта поднять глаза к ее силуэту, размываемому тьмой.

– Почему ты так уверена? Ты ничего обо мне не знаешь, а говоришь так только из-за своих способностей...

– Нет, я говорю так из-за тебя. Мои родители посадили меня в клетку, это правда, но истина еще и в том, что они вовсе не ужасные люди. Мы все совершаем ошибки, но это не делает нас плохими людьми, даже если наши поступки делают больно другим.

Крохотная едва различимая точка сигареты на мгновение стала красной, а после искрами фейерверка упала на землю. Нора ощущала физически взгляд мужчины на себе, но не дрогнула, в самом деле, веря в сказанное. Что-то внутри подсказывало, Сэт ей поверил, и от этого на душе стало тепло.

***

Путь через горы показался путникам спасением, и погибелью одновременно. В момент свершения катастрофы от Беквида до Уэст-Тамба, находящегося на территории Йеллоустонского заповедника, не было ни единой живой души, или же за ближайший год дикая природа парка стерла их следы с лица земли, так что и без того тяжелую дорогу по скалистой местности не утяжеляли случайно встречающиеся зомби. Однако Йеллоустонский заповедник оказался не просто парком, но целым отдельным миром, в котором властвовала первозданная флора и фауна, не тронутая рукой человека, невдалеке путники заметили медведицу с медвежонком, и замерли в страхе и восхищении. Звери прошли мимо, углубляясь в лесные массивы, даже не удостоив взглядом непрошенных гостей, словно те не заслуживали отвлечения от дел насущных.