Текст книги "Исповедимы пути господни (ЛП)"

Автор книги: Джон Моен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 17 страниц)

Глава 29. Эндрю Гастман.

Три-Форкс, Галлатин-Каунти, штат Монтана.

Чутье не обмануло Эндрю, позвав за тридевять земель, чтобы в скором будущем воздвигнуть на месте фермы настоящую крепость, безопасную внутри и смертоносную снаружи. Три-Форкс находилось на сильном удалении от явной цивилизации, что позволило местным жителям оставаться в счастливом неведении, владея по-прежнему чистыми от живых мертвецов территориями. Безмерно жаль, что фермеры сочли Эндрю Гастмана безумцем, не стали слушать, выбрав весьма позорную смерть, а ведь могли бы властвовать рука об руку с будущим Богом данных земель. Но, как говорится, каждому своя ноша. Осталось придумать, как избавиться от трупов до их превращения в зомби.

Благо, на ферме находилась лишь пожилая пара, конюх и пастух, которым, судя по их седым головам, жить оставалось без малого два понедельника потому, вместо того, чтобы сокрушаться о взятых на душу грехах, Эндрю отделил головы от тел, и стал копать яму за пределами его нынешних владений. Ему даже не пришлось притворяться мужчиной, попавшим в беду, фортуна сама положила в руки счастливую монету, подкинув небольшую толпу мертвецов под колеса машины, вследствие чего произошла авария от места которой, ему пришлось пройти много миль пешком, с расцарапанными руками и лбом, покрытым засохшей коркой крови. Оставалось лишь сделать умоляющее, печальное лицо и напроситься на ферму, чтобы якобы сделать важный звонок, представившись вторым именем, непривычно звучавшим из чужих уст.

Гастман не сомневался, возникшие сумасшедшие идеи, внезапные препятствия, непременно приводящие к благоприятному исходу – проделки «мага», у него извращенный подход, но это было по душе Эндрю. Бойтесь своих желаний, они имеют свойство сбываться. Усмехнувшись воспоминаниям, мужчина с усилием вогнал металлический кончик носа лопаты, в сухую землю чувствуя, как заныли мышцы рук и спины. Полезная привычка этот физический труд, он очищает мысли, успокаивает сердце, укрепляет тело и дух, скоро Эндрю преуспеет и в этом, нужно только продолжать идти к своей цели, невзирая на трудности. А после за него станут работать другие, ради выживания, под неусыпным взором и контролем Александра, лучшей версией Эндрю Гастмана. В одиночку он построит на месте размашистых акров полей плодородной почвы идеальное место для спасения тех, кто готов трудиться на благо лагеря, и конечно, мужчина дождется других таро, которым уготована определенная роль. Вместе они станут править целым миром, и для этого совершенно необязательно быть богатым, достаточно втереться в доверие, убедить людей в том, что без тебя они погибнут.

Выровняв землю и утерев пот с лица краем рубашки, Эндрю окинул взглядом легко доставшиеся ему владения. Земли казались бескрайними, простирающимися до самого горизонта, увенчанные по кромке холмами, сплошь покрытыми буйной зеленью. Ближе к Северу маячила соседская ферма, но та была настолько далеко, что ее смело можно было принять за мираж. Так ли был умен старший Гастман, раз сумел слишком быстро отказаться от столь дивного куска, доверху набитого сокровищами? Что ж, теперь Ксавьера здесь нет, нет нигде на земле, может оно и к лучшему.

Помимо большого двухэтажного жилого дома, Три Форкс располагал несколькими амбарами, заполненными разного рода инструментами и запасом сена, хлевами для скота, продолговатыми стойлами, просторной конюшней, рассчитанной на не менее пяти лошадей, а в нескольких метрах на удалении был виден колодец и крохотный сарай. За домом под навесом находились две старенькие машины бывших хозяев, местами ржавчина поела металлические бока, краска у дверей слезла, обнажив невзрачное нутро, у одной подтекал бак, но оба автомобиля были на ходу. Под тентом в одном из амбаров обнаружился даже личный трактор; водить его Эндрю не умел, как и не смог бы дать имена и половине увиденных приспособлений и инструментов, но это не помешало мужчине улыбаться до боли в щеках от сорванного куша.

Несмотря на все возникающие в голове «но», Эндрю Александр решил, что наберется мастерства по ходу дела. Работы предстоит не мало, грядет сбор урожая, не мешало бы поставить новый высокий забор, сколотить величественные ворота из бревен, чтобы защитить от нападок зомби, которые рано или поздно ворвутся в уголок безмятежности и начнут ставить под сомнение его авторитет. Давным-давно, еще будучи мальчишкой, Эндрю Гастман видел в каком-то фильме, что отличным способом задержать мертвецов были воткнутые в землю толстые колья, стоит добавить в список дел. Допустить малейшую оплошность равно самоубийству. Александр, в отличие от Эндрю, умеет ждать, он будет терпеливо, с особым усердием готовиться, и с наслаждением пожинать плоды своих трудов.

Глава 30. Лоуренс Рейнольдс и Эдвин Кларк.

2025 год, сентябрь.

Маунтин-Хом, штат Айдахо.

Первые дни наступающей осени не принесли ожидаемой прохлады, словно лето не желало сдаваться, несмотря на то, что с каждым днем темнеть начинало раньше, а деревья лишились густой зелени, покрывая землю тонким неровным слоем из оранжево-красных лоскутов. В удушливой жаре запах разложения казался осязаемым, густым и вязким, он забивался в ноздри, раздражал слизистые, вызывая головокружения и тошноту. Зеленые жирные мухи кружили смерчем из города в город, находя для себя лакомые кусочки по траектории полета, их жужжание, будто урчание довольного кота, слышалось и днем, и ночью.

Лоуренс, взмокший от пота, стоял в своей бывшей гостиной, ныне переоборудованной под мастерскую, превращая найденные накануне толстые ветки в длинные колья с острым концом, что легко, словно нож в масло, входят в плоть живых мертвецов. Такой способ был медленнее пистолета, но за год мужчина убедился, что куда важнее сделать все по-тихому, не привлекая внимание толп зомби, из которых выход лишь один – присоединиться к вечно голодным гнилякам. Вытирая едкий пот, заливающий глаза, Лоуренс окинул взглядом результат проделанной работы; некогда сносный паркет потрескался, из дыр в полу выглядывали хлопья древесного снега, и красивые винтовые спирали стружек валялись повсюду, зато опираясь на стену, стоял дивный ряд совершенно одинаковых смертоносных орудий, призванных, чтобы спасти жизнь ему и Эдвину.

По крайне мере, Лоуренс Рейнольдс надеялся на это, неизвестно, как долго предстоит идти в поисках следующего пункта обитания, пока они с мальчиком не обсуждали детали, занятые каждый своим делом, но мужчина точно знал одно – оставаться в родном городе больше нельзя, иначе их ждет незавидная участь суровой зимой, которая наступит внезапно, не успеешь моргнуть. За год они собрали все возможные припасы в Маунтин-Хом, куда было только можно добраться, и те таяли с каждым днем. Лоуренс до сих пор поражался, глядя на скудный хранившийся в подвале провиант, как могут два человека за такой короткий срок съесть так много. Но других выживших они ни разу не видели, потому на ум приходил лишь один вывод: либо последние хорошо прячутся, либо у них с Эдвином слишком много свободного времени.

Навалив последний кол на стену, Лоуренс вытер влажные руки о грязные мятые штаны, и с едва слышным свистом сквозь зубы опустился на кресло, единственный оставшийся атрибут былой обстановки их с Кэрри и Робби дома. С того самого дня, как он спас мальчишку, они так и остались жить здесь. Поначалу Лоуренс злился на все вокруг, особенно на самого себя, противясь не зависящим ни от кого изменениям, и тому, что дыра в его душе, после смерти семьи, день за днем затягивалась под натиском заботы и от присутствия рядом Эдвина Кларка. Но как не пытался тот оттолкнуть соседского парня, не получалось теперь и самому представить жизнь без него. Закусив мясистую губу, Лоуренс на минутку закрыл глаза, позволив себе предаться непрошеным воспоминаниям.

***

– Па-ап, у меня ничего не получается!! К черту этот велосипед!

Робин Рейнольдс, с присущей всем детям экспрессивностью, отбросил придавивший его новенький красный велосипед в сторону, принявшись безуспешно расстегивать ремешок от шлема на шее, отчего злился еще сильнее. Старший Рейнольдс сделал вид, что не услышал ругательства из уст сына, ставя велосипед на подножку, и помогая Робби освободиться от шлема.

– Знаешь, у кого все получается с первого раза?

Мальчик исподлобья взглянул на отца, скрещивая руки на груди.

– У Супермена, Робби, но ты никогда не станешь похожим на него, бросая любые начинания в самом начале. Знаешь, а ведь когда-то и Супермен был обычным мальчиком, который тоже наверняка бросил свой первый велосипед, распрощавшись с мечтой, но как ты думаешь, он потом за ним вернулся?

Набросив безмятежный вид, Лоуренс притворился, будто собирается укатить велосипед обратно в сарай, но Робин его остановил, ухватившись за руль, улыбнувшись столь лучезарно, что улыбка эта затмила само солнце.

***

Воспоминание казалось таким ярким, словно произошло вчера, мужчина, по-прежнему закрывая глаза, улыбался сам себе, пока картина из памяти осколками стекла из калейдоскопа не сменилась на события месячной давности. В тот день, по счастливой случайности на вылазке им попался охотничий магазинчик, с маленькой изолированной комнаткой для стрельбы, Эдвин умолял Лоуренса научить его стрелять, и старик уступил. В случае опасности, парнишка должен суметь защитить себя, – это стало веским аргументом на стороне здравого смысла, а потому бывший морпех достал пару наушников, короткий, но удобно лежащий в руках пистолет, и принялся рассказывать основы стрельбы. Эдвин слушал в пол-уха, нетерпеливо вертел в руках оружие, и, не дав Лоуренсу закончить, снял пистолет с предохранителя, чуть не прострелив себе ногу.

– Твою мать! Ты что, совсем не слушал, что я только что говорил тебе!!

– Я думал, что моих навыков в видеоиграх будет достаточно. Знаешь, не хочу хвастать, но на моем счету несколько тысяч убитых зомби, я запомнил «от» и «до» их полную классификацию, владею...

Парень болтал без умолку от волнения, принявшись размахивать пушкой, смотреть на это у Лоуренса не хватило выдержки, мужчина выдернул из рук Эдвина пистолет, направляя дуло в пол.

– Дай сюда, сопляк! Я не позволю тебе убить себя по неосторожности, ты меня понял?!

Теперь эта ситуация казалась скорее забавной; за год проведенный вместе с Эдвином, они многому научили друг друга – Лоуренс пользовался любой возможностью, передавая мальчику знания, которые не успел показать собственному сыну, а парнишка доказал старому морпеху, что его сердце еще способно биться. Усмехнувшись мыслям, Лоуренс услышал рядом возню, и открыл глаза. Рядом с ним стоял Эдвин, с взъерошенными давно отросшими волосами, и по обыкновению глядя куда-то вниз и в сторону, спросил:

– Надеюсь, тебе приснился хороший сон? Ты смеялся.

– Я не спал, так, вспомнил кое-что. Ну что, Эдвин, собрал вещи? Колья готовы. Куда бы мы ни направились, думаю, этого нам должно хватить.

Парень кивнул, поправляя рюкзак за лямки на своих плечах.

– А где мой, ты не собрал его?

Лоуренс инстинктивно принялся осматривать пол вокруг, но вместо наполненного оставшейся провизией вещмешка, Эдвин протянул ему небольшую палку, с удобной витиеватой ручкой и металлическим наконечником.

– Ч-что это такое?

– Твоя новая трость. Я немного усовершенствовал ее, подумав, может, если она будет достаточно красива и практична, тебе больше не захочется ее потерять. Давай, встань и попробуй, старик.

Мужчина ошеломленно смотрел на парня, переминающегося с ноги на ногу ожидая, когда Лоуренс возьмет подарок, но тот замер в кресле, не найдя слов.

– Я не собрал тебе вещи с собой, поскольку твоя нога и без того замедлит нас, а если добавить к твоей травме вес мешка, то нам придется добираться до Солт-Лейк-Сити целую вечность.

Трость была идеальна, подарок прекрасно ложился в руку, не скользил, а наконечник устойчиво и крепко упирался в неровный пол. Только спустя минуту мужчина понял, что именно сказал Эдвин.

– Солт-Лейк-Сити? Почему туда?

– Там...теперь живет моя мама. Думаю, она была бы рада приютить нас. Вместе выживать легче.

Эдвин замялся, понимая, что не совсем честен со своим другом, но отчего-то правда застряла в горле, никак не желая выйти наружу, словно крохотный гном надул воздушный шар в гортани. В любом случае, Лоуренсу было все равно куда идти, лишь бы не подвела нога, а Солт-Лейк-Сити крупный город, в котором можно найти приют. Да, чем больше место, тем больше в нем гниляков, но и продовольствия больше. Бывший морпех окинул взглядом Эдвина, сжимающего собственные пальцы в ожидании ответа, не хотелось расстраивать парнишку, ведь его мама вероятнее всего присоединилась к живым мертвецам, и все же вариант был не самый плохой. До С-Л-С около недели пути, при удачном стечении обстоятельств, личных припасов должно хватить, а там вполне может статься, власти создали какую-нибудь резервную службу помощи выжившим.

– Ла-адно, раз уж ты приписал меня в полные развалюхи, будешь нашим штурманом.

– Вообще-то штурман вид деятельности и профессиональное звание людей на флоте, связанных с управлением подводным или надводным транспортом, а как я мог причислить тебя к, как ты выразился «развалюхе», я и вовсе не понимаю.

Вглядываясь в обстановку за заколоченными окнами, Лоуренс закатил глаза, он уже почти привык к странной манере разговора Эдвина, как и к тому, что ему постоянно нужны уточнения, четкие инструкции, но едва мог удержаться, чтобы не ввернуть в разговоре дурацкую шутку о которой сам же порой и жалел. Когда Кэрри Рейнольдс еще была беременна Робби, их семью инспектировали врачи на момент развития плода, возможны отклонения, говорили они, перечисляя бесконечный список заболеваний от синдрома Дауна, Патау, Карнелии де Ланге до других, с еще более непроизносимыми фамилиями врачей, их нашедших. Аутизм. То, что было у Эдвина похоже на врожденную дисфункцию мозга, но в слабовыраженной степени, однако Лоуренса подобное не пугало ни тогда, ни тем более сейчас.

– Чтобы нам покинуть дом, необходимо отвлечь парочку зомби от входной двери, парень. Ну-ка, принеси-ка мне бутылочку масла, которую я просил тебя сохранить на всякий случай. Похоже, этот самый случай настал.

Эдвин поднял брови в удивлении, но без лишних слов сбегал в кладовку второго этажа, вкладывая в руки мужчине прозрачную бутылку с густой черной жидкостью.

– Что ты задумал? Поджечь дом или гниляков? Это привлечет слишком много внимания зомби вокруг.

– О-о-о, не-е-т. Я задумал косить газон!

Лоуренс, пользуясь своей новой тростью, проковылял к заднему входу, залил немного масла в газонокосилку, и с силой дернул трос несколько раз. Понадобилось ровно десять, чтобы завести маховик, и техника издала кашляющий монотонный скрежет, впрочем, этого оказалось достаточно; зомби заслышав взявшийся из ниоткуда шум, направились за дом в поисках источника.

– Ушли, давай, вперед, парень, вперед!

Глава 31. Келли и Льюис Эртман.

2025 год, сентябрь.

Майнот, штат Северная Дакота.

Келли Эртман расположилась на диване в зале, непрестанно сотрясая ногой, словно подгоняла Льюиса идти быстрее. Она беспокоилась не за себя, но за брата, ушедшего на вылазку полдня назад. Последний раз удалось добыть совсем немного, а уходить приходилось все дальше от дома. Келли он брал с собой в случаях крайней необходимости, когда расстояние до дома увеличивалось настолько, что Льюис не в полной мере был уверен за безопасность сестры вдали от него. Девушку ужасно раздражало, что брат отказывается брать ее с собой, она давно не та маленькая и безмятежная обезьянка, какой была в детстве, но каждый раз заговорив об этом, Келли обрывала речь на полуслове видя сколько боли это причиняет Льюису. Если бы чужие мысли можно было увидеть, то в карие глазах ее брата крупным шрифтом читалось бы по бегущей строке: «пожалуйста, остановись, я не хочу потерять и тебя». Вот только как быть с тем, что для самой Келли куда страшнее смерти – это потерять Льюиса.

Собственной смерти бояться глупо, не то, что остаться одному посреди хаоса, чужой агонии и темноты, из которой нет выхода. Келли не смогла бы просуществовать так долго в одиночку, только не без Льюиса. Порой, когда брат так же надолго уходил, она вдруг замирала, слушая тишину, представляя, каково остаться совсем одной. Никто не придет спасти тебя, никто не узнает, что ты долгие годы прожил под этой крышей, никто не станет оплакивать твою смерть. Невыносимо утопать в тишине и мыслях, что силой утягивают тебя на дно. В момент, когда возникшая тревога достигла апогея, Келли Эртман достала из рюкзака баллончик с остатками черной краски, которой они во время вылазок помечали крестом дома, где припасов не осталось, и написала на входной двери их дома «this was home». Льюис увидел надпись, когда вернулся в последний раз, но наградил сестру лишь долгим изучающим взглядом, за что Келли была ему благодарна. Не хотелось выглядеть еще более сумасшедшей.

Сейчас тревога тоже подступала большими шагами, наступая на горло, но интуиция молчала, а значит, беспокойство пустое, не стоит слишком сильно в него углубляться. С того самого дня, как странная черная бабочка растворилась перед носом Келли в лесу, она почувствовала перемены, научилась доверять своему чутью, различать интуицию и собственные потаенные желания. Она не рассказывала о своих предположениях Льюису, боялась, что не поверит, да и сама она не до конца понимала, что произошло в тот день, но отчего-то сомнений не возникало в том, что насекомое не было обыкновенным. Может бабочки разлетелись по всему миру и разнесли заразу? Вирус, убивший столько людей. Почему власти ничего не делают? Выжил ли хоть кто-нибудь из них? Что теперь будет с ними, и с другими выжившими людьми? Есть ли другие выжившие, Келли не имела понятия, но в это так отчаянно хотелось верить, как верят дети в волшебную рождественскую ночь. Пора остановиться, пока очередной ворох мыслей не унес ее слишком далеко от реальности.

Девушка поднялась с дивана, меряя шагами комнату, потом застыла у зеркала в коридоре, скорчив забавную рожицу до боли в лицевых мышцах, сделала несколько «па» обратно в центр зала, пока взгляд ее не упал на кассетный плеер, ставший Келли в последние месяцы лучшим другом. Батарейки еще работали; девушка надела наушники, нажала пуск, и вновь опустила на диван, запрокинув голову на провалившуюся за спиной подушку.

– Я знаю, что они говорят, что

боль пройдет

И со мной все будет в порядке

Я знаю, что не могу оставаться,

Сейчас больно, но однажды

со мной все будет в порядке.

Я собираюсь, я собираюсь,

я собираюсь быть в порядке.*

Незнакомка с прекрасным нежным голосом пела о собственной боли, призывая верить всем тем, кто говорит, что дальше будет лучше. Как хотелось верить ее словам, но, к сожалению, это невозможно, не в мире, уничтоженном и разобранном до самых костей. От мысли о костях бросило в дрожь. Вспомнился сон, преследующий уже несколько месяцев. Келли видела в сновидении некое подобие фермы, и люди, что жили там – убиты, она наблюдала за происходящим так, будто сделала это сама, но руками, ей не принадлежавшими. Их убил человек, не зомби, но кто может поступить настолько ужасно в такое время? Могло ли так случиться, что тот человек, получил способности, как сама Келли оказалась награждена сильной интуицией, так и он приобрести нечто, сподвигнувшее его на злодеяния? Есть ли где-то другие выжившие, заимевшие от коварных бабочек откуп в виде обострившихся сверхъестественным образом чувств? Келли почти засмеялась, когда в ее голову прокралась мысль о Боге, и предназначении, ниспосланным ей от почитаемого всеми христианами божества. Эта версия казалась настоящим бредом.

Мелодия завершилась, и в перерывах между треками Келли услышала скрежет входной двери. Три коротких стука, пауза, и еще два для верности. Вошел Льюис, с ног до головы покрытый грязью, похоже, попал в передрягу, но можно и не спрашивать, все равно не признается.

– Ну что там? Куда ходил на этот раз?

– Дошел почти до границы. Какие-то бобы, пара пакетов с заплесневелыми снеками, упаковка батареек, и еще карта. Подумал, пригодится.

Льюис собирался сказать что-то еще, но передумал, не утруждая себя тем, чтобы достать добытый скудный провиант, вместо этого бросил рюкзак у входа, устало опустившись на диван рядом с сестрой. Келли сжала зубы от досады, этого бы не случилось, если бы не титаническая отверженность перемен братом. Скоро наступят холода, а это значит, меньше вылазок наружу, но как им пережить зиму? Выход лишь один – уходить, и как можно скорее; Келли была готова к такому повороту событий, ее ничего не держит здесь, но не Льюис, такое чувство, будто он все еще ждал, что входная дверь вот-вот распахнется, и Фрэнсис переступит порог, но если бы она могла и хотела, давно бы сделала это.

Льюис знал, о чем думает Келли, наверняка винит его в том, что они застряли, и не могут сдвинуться с мертвой точки, находясь на вершине вулкана, который в любой момент может стереть их с лица земли, расщепив на малейшие частицы, превратив в пыль. Что ж, она полностью права. За дверью конец света, а он все сидит и ждет неизвестно чего. Чуда? Нет, с Льюисом чудес не случается. Все, что он когда-либо имел, доставалось тяжелым трудом, и никак иначе. Жизнь – не фабрика по изготовлению чудес, скорее импровизационный театр, где никогда не знаешь, какую роль предстоит сыграть сегодня. Жуя нижнюю губу, Льюис взглянул на Келли, ее поза и лицо выдавали напряжение, девушка о чем-то глубоко задумалась, впиваясь пальцами в ладони. Можно и дальше сидеть здесь, жалеть себя до самой смерти, которая, без гаданий на гуще и картах, наступит ближайшей зимой, если ничего не предпринять, а можно сосредоточиться на реальных вещах, на том, что рядом есть человек, жизнь которого напрямую зависит от него самого.

Фрэнсис ушла, и след ее давно остыл. Единственное предположение полиции, за исключением побега, стало то, что девушка попала под горячую руку бандитов. В Оклахома-Сити орудуют две крупные банды – латиноамериканцы «бродячие муравьи», и темнокожие «красные сыновья», неустанно выясняя у кого яйца тяжелее, они нередко вмешивают в свои разборки местных жителей. Версия казалась правдоподобной, хоть признавать ее было нелегко, но это означало две вещи: первое – Фрэнсис убили и спрятали тело настолько хорошо, что долгие годы поисков не продвинули расследование ни на йоту, и второе заключалось в том, что если версия верна, виновный так и останется на свободе. Даже копы опасаются банд, хоть никогда этого не признают, а в одиночку Льюису не докопаться до правды, влезь он в разборки группировок – отрежут любопытный нос, и глазом не моргнут, заставив любопытного копа, навсегда замолчать.

– Думаешь, родители еще живы?

Услышав вопрос брата, Келли вынырнула из размышлений, пытаясь на лице Льюиса найти правильный ответ, отрывая заусенец у ногтя с почти стертым черным лаком.

– Я не знаю. Хочется верить. А ты как думаешь?

Льюис тяжело вздохнул, что стало красноречивее любых слов, и подошел к рюкзаку у двери, доставая из него добытую карту. Келли задержала дыхание, неужели они отправятся в Джеймстаун, узнать, что стало с родителями? А что если... Нет, думать об этом нельзя.

– До ближайшего города чуть больше суток. До Джеймстауна пешком будет трудно дойти напрямую, придется где-то остановиться. Дойдем до Мандана, поищем еду и оружие, а дальше будем соображать по ходу. Согласна?

Ответа от Келли долго не было, она не могла поверить в то, что слышит, а потому замерла, не отрывая взгляда от нахмурившегося Льюиса, по-прежнему смотрящего на карту. Только когда мужчина, наконец, поднял голову, многозначительно вздернув левую бровь, Келли, словно китайский болванчик, кивала, боясь, что брат может передумать.

– Тогда давай собирать вещи. Выходим через полчаса.

Песня норвежской исполнительницы Виктории Надин – «Будь в порядке».