Текст книги "Злоба (ЛП)"

Автор книги: Джон Гвинн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 44 страниц) [доступный отрывок для чтения: 16 страниц]

Маквин глубоко вздохнул. – Иногда, Кас, ты видишь врагов там, где их нет. Маквин покачал головой. – Агила ничего такого не имел в виду. Ты, конечно, понимаешь это?’

Кастелл фыркнул.

‘Я не хотел говорить с тобой об этом, – сказал Маквин, – я много раз останавливался, надеясь, что ты сам это увидишь. Когда ты прошел свои испытания и Долгую Ночь, стал мужчиной, я думал, что это закончится.– Он покачал головой. – Речь идет о времени, ты слышал некоторые истины, я думаю. Джаэль не отвернулся от тебя, даже если попытается. Не все считают тебя фигурой, достойной презрения. Но многие считают тебя надменным, высокомерным. Слишком горд, чтобы общаться с остальными. В тебе много хорошего, Кас, но будь осторожен, чтобы оно не было погребено под пирамидой жалости к себе. Твой отец был бы разочарован, услышав, что ты так говоришь. С этими словами он встал и ушел, оставив Кастелла сидеть в траве с широко раскрытыми глазами.

Остаток ночи он просидел в одиночестве, прислушиваясь к тихим разговорам и тихим песням, доносившимся от других путешественников. Когда большая часть лагеря погрузилась в сон, Маквин сказал Кастеллу, что он на следующей вахте. Он молча вышел из кольца плетней и направился к краю лагеря. "Жалость к себе", – подумал он, нахмурившись в темноте, колеблясь между гневом и стыдом.

Он плотнее закутался в плащ, холодный ветер дул с гор, лунный свет быстро рассеивался, когда по небу неслись облака. Он все еще был потрясен словами Маквина и провел часы, обдумывая их. Неохотно он пришел к выводу, что Маквин был прав, оставив его смущенным, сердитым, главным образом на себя за то, что он вел себя так, но также и на других: Маквин, Агила, многие, безликие другие за непонимание его. Он вел себя как ребенок, угрюмый, избалованный ребенок. Однако наряду с этими чувствами в нем теплился слабый проблеск надежды. Мысль о том, что большая часть крепости не была в сговоре с Джаэлем, чтобы подстрекать и заманивать его, была хорошей. Тогда, глубокой ночью, он принял решение. Утром, сказал он себе. Когда его сторожевая свеча потухла и погасла, он зажег новую от догорающих углей костра, а затем разбудил следующего воина, чья очередь была стоять на страже. Вскоре после этого он заснул.

Небо было серым от приближающегося рассвета, когда Кастелл открыл глаза. Он быстро встал и приступил к утренним обязанностям: седлал лошадь, помогал запрягать тягловых лошадей в фургоны, нагружал вьюки. Когда все было готово и большинство из них уже заканчивали свой пост, Кастелл увидел, что Агила в одиночестве идет к его лошади, большому рыжеватому животному. Кастелл подбежал к воину и похлопал его по руке.

–Я ... Я сожалею о своих словах, сказанных тебе вчера.– В его голосе слышалась легкая дрожь. ‘Я неправильно понял, что ты имел в виду.’

Агила посмотрел на него, и его легкая улыбка вернулась. ‘Все забыто, парень, – сказал он. Кастелл кивнул, а затем, не зная, что еще делать, повернулся и пошел прочь, улыбаясь всем своим видом. Краем глаза он заметил, что Маквин наблюдает за ним.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
КОРБАН

Хеб поднял руки в воздух, его фигура была очерчена заходящим солнцем.

‘Фионн ап Торин, Маррок Бен Рагор’ – крикнул он громким голосом, который, казалось, не соответствовал его тощему телу. – Твой день закончен. Вы были связаны, рука и сердце, и прожили день как один. Теперь настало ваше время выбора. Свяжете ли вы себя навеки, или веревка будет перерезана?’

Маррок и Фион посмотрели друг на друга и подняли связанные руки вверх. ‘Мы будем связаны друг с другом и проживем эту жизнь как единое целое.’

По толпе пробежал ропот, и Хеб шагнул вперед, взяв их связанные руки в свои.

– Заключите Завет, – крикнул хранитель знаний.

– Фионн ап Торин, – начал Маррок, – я клянусь тебе первым куском моего мяса, первым глотком моего меда . . .’

Корбан беспокойно заерзал. "Я умираю с голоду", – подумал он, глядя на длинные скамьи, стоявшие рядами у очагов, уставленные дымящейся едой. Его мама смотрела на пару перед ними, и в ее глазах блестели слезы. Тэннон, его отец, стоял рядом с ней, как медведь рядом с Гвенит. Его пес Буддай лежал, свернувшись калачиком, у его ног. Синяк багровел вокруг одного из глаз Тэннона, и у него была разбита губа, но это, казалось, не беспокоило его – он был чемпионом по боксу еще один год.

"Все сложилось гораздо лучше, чем могло бы быть", – подумал Корбан, поглаживая собственную рассеченную губу. Его мама спросила, где его плащ, но, казалось, была удовлетворена, хотя и раздражена, когда он сказал ей, что оставил его на Иве в спешке, чтобы успеть вернуться на церемонию связывания рук. Вопросы о его порезах и ушибах были объяснены как несчастный случай с участием Дата, его самого и дерева, что было достаточно близко к истине. Поднятая бровь матери и молчаливый взгляд отца дали ему повод для беспокойства, но в этот момент он раздал свои подарки и сумел избежать дальнейших расспросов.

– Он вздохнул. Почему эти церемонии так скучны? К счастью, Хеб уже пел заключительное благословение . . . мир окружает вас обоих, и удовлетворенность запирает вашу дверь.

Он поднял широкую чашку, и парочка схватила ее связанными руками. Они выпили вместе, затем хранитель знаний бросил чашу на землю и затоптал ее.

‘Готово! – крикнул он, и толпа взорвалась радостными криками.

‘Пошли, – сказал Дат, толкнув Корбана локтем в бок. – Давай поедим.’

Корбан кивнул, направляя Дата к скамейке с едой, где он видел Дилана ранее.

Дилан улыбнулся ему. ‘Значит, ты все-таки вернулся.’

‘Да.’

‘Так что же случилось с твоим лицом?– Спросил Дилан.

Корбан пожал плечами, и в нем вспыхнул гнев, когда он подумал о Рафе. ‘Я пошел в "Баглун" после того, как увидел тебя, – сказал он, желая сменить тему.

‘В одиночку?– Сказал Дилан.

‘Да. Один.’

– Тебе не следовало этого делать, Бан, ты мог попасть в настоящую беду.’

Корбан фыркнул. Я действительно попал в настоящую беду. ‘Я не ребенок, – отрезал он, сам не зная почему. Он тут же пожалел о своих словах, понимая, что злится на Рафа, а не на Дилана. Вызов от Дэрол заставил Дилана уйти. Корбан и Дат сложили деревянные подносы с мясом и теплым хлебом, Дат держал под мышкой кувшин с подливкой. Внезапно Дат замер.

Перед ним стояла женщина, наполняя свой собственный поднос, серебряные волосы рассыпались по ее спине. Это была Брина, целительница.

‘Что случилось, Дат?– Пробормотал Корбан.

‘Она, – прошипел Дат. У Брины была репутация среди тех, кто жил вокруг Дан Каррега. ‘Она ведьма.’

Брина, должно быть, что-то услышала, потому что посмотрела прямо на Дата и скривила губы.

Дат выглядел так, словно его глаза вот-вот вылезут из орбит. Быстро повернувшись, он врезался в твердую стену из кожи и железа, уронив тарелку и кувшин на воина, с которым столкнулся.

Брат королевы, Пендатран, нависал над мальчиками, хмурясь, когда соус капал с его туники на сапоги. Недаром его часто называли медведем.

‘Я и-извиняюсь’ – заикаясь, пробормотал Дат, пытаясь стереть грязь с воина, но ему удалось лишь размазать ее по более широкой области. Пендатран схватил Дата за запястье и зарычал. На мгновение Корбану показалось, что его друг сейчас упадет в обморок от страха, но затем хмурый взгляд Пендатрана дрогнул, и он усмехнулся.

‘Не волнуйся, мальчик, – сказал воин. – Мой племянник сегодня женился, так что я прощу тебя, хотя ты и полный идиот.’

Дат улыбнулся, в основном от облегчения, затем Пендатран посмотрел через плечо мальчика, и его хорошее настроение исчезло, а хмурый взгляд вернулся.

‘Пендатран, – произнес худощавый мужчина в тени более широкого и высокого юноши. Пендатран сердито посмотрел на него, затем повернулся и зашагал прочь. Худощавый мужчина посмотрел Пендатрану в спину, покачал головой и пошел дальше.

‘Кто это был?– Спросил Дат Корбана, когда они снова наполнили разлитый поднос и кувшин.

‘А ты не знаешь? Это были Анварт и его сын Фаррел. Ходят слухи, что Анварт трус, что он прикинулся мертвым, когда разбойники убили в лесу Королеву Тьмы Алону и брата Пендатрана, Рагора.’

‘Я думал, что в этом виноват советник Эвнис.’

– Клянусь Алоной, так оно и было, но король Бренин не стал бы наказывать ни Эвниса, ни Анварта. Сказал, что у него нет доказательств.’

Дат надул щеки. ‘Значит, много дурной крови.’

‘Да.’

Дат кивнул. ‘Так как же Фаррелл стал таким большим? Его отец такой маленький.’

‘Ты видел его мать? Она большая леди. И он того же возраста, что и мы, даже немного моложе. Но он очень чувствителен, по крайней мере, я так слышал. О репутации его отца.’

‘Что ты имеешь в виду?– Сказал Дат.

– Он бьет людей, которые упоминают об этом.’

‘О. Напомни мне тогда, чтобы я не поднимал эту тему в его присутствии. Он выглядит так, как будто скоро станет таким же большим, как твой отец.’

Корбан усмехнулся. – Мама должна хорошо его кормить.’

– Жаль, что я не живу в крепости, – сказал Дат. – там можно услышать все самое интересное.’

– О, я не знаю, есть много поводов для восторга от жизни в деревне. Все эти разные виды рыб, о которых ты можешь узнать.’

Дат пнул своего друга в голень.

Гвенит и Тэннон сидели на плаще, ковыряясь в полупустых подносах, и пили мед из кувшина. Сайвин тоже была там, но Корбан, садясь, смотрел мимо нее.

‘Я нашла твой плащ, Бан, – сказала она, передавая его ему. Сайвен зашила его, как и обещала. Однако облегчение быстро сменилось раздражением; он не хотел чувствовать себя обязанным ей после того, что она сделала.

– Спасибо, – выдавил он.

‘А где твой отец?– Спросил Корбан у Дата.

Его друг скорчил кислую гримасу. ‘Я не уверен, где он находится сейчас . . .’

Корбан знал, что это значит. Дат не хотел знать, где его отец. Он тяжело переживал потерю жены, все чаще и чаще впадал в пьянство.

– Пойдем, поешь с нами, – сказала Гвенит, похлопав по земле рядом с собой.

Дат благодарно улыбнулся.

Уже стемнело, по всему лугу горело множество маленьких костров. Оглядевшись, Корбан заметил Бренина и Алону, смеющихся вместе с Марроком и Фионой. У Бренина, появилась Эдана. Она улыбалась и махала ему рукой, Корбан . . .

Легкомысленная улыбка скользнула по его лицу, и он поднял руку, смущенно помахав в ответ. Эдана поманила его, приглашая присоединиться к ней. Потрясенный, он начал подниматься, но тут за его спиной заговорила Сайвен.

– Мама, Эдана зовет меня навестить ее. Я вернусь позже’ – сказала она и подбежала к дочери короля.

Корбан бросился на землю, его щеки пылали. Когда он наконец нашел в себе мужество поднять глаза, то увидел, что смотрит прямо в глаза Вентосу, на лице торговца сияет улыбка, а в руке он держит кувшин с медом. Рядом с ним стоял его пес Талар.

‘Я искал тебя, – сказал он Корбану.

– Привет, Вентос.– Корбан представил торговца маме и папе, которые настояли, чтобы он присоединился к ним.

Таннон протянул Талару руку, чтобы тот понюхал. Пес зарычал. Буддай сел и издал свой собственный рокочущий рык.

‘Мой Буддай не из тех, кто затевает драку, – сказал Таннон, – но он ее закончит, если кто-то из них встанет на его пути.’

– Талар’ – рявкнул торговец, и рычание собаки прекратилось.

– Вентос из Хелвета, – сказал Дат.

‘Так вот откуда родом Гар, мам?– Спросил Корбан.

‘Вот именно, – сказала его мама, обменявшись взглядом с Танноном.

И тут из темноты, прихрамывая, вышел Гар. Он похлопал Таннона по плечу и неловко сел, вытянув одну ногу перед собой. Увидев Вентоса, он нахмурился.

‘Как седло?– Спросил Вентос у Гара.

‘Хорошее соответствие.’

– Я слышал, ты из Хелвета, – сказал Вентос.

‘Да. Ну и что из этого?’

‘Ничего. И я тоже, вот и все. Это очень далеко от Хелвета. Как ты здесь оказался?’

Гар закрыл глаза, и на мгновение Корбану показалось, что конюх снова проигнорирует его вопрос. Затем он поднял глаза и начал говорить.

‘Я жил в деревне неподалеку от Форн-Фореста. Однажды налетели великаны, сожгли всю деревню, перебили почти всех. Я просто сбежал вместе с горсткой людей. Все мои родственники умерли’ – он пожал плечами, – мне больше не за что было оставаться, так что я просто продолжал идти. Каким-то образом оказался здесь. Бренин принял меня, был добр ко мне.’

Таннон передал ему чашку меда. Он сделал большой глоток.

– Великаны, да, – сказал Вентос. – Хунены все еще проклятье на заднице Хельвета, и в последнее время они становятся храбрее, уходя все дальше из леса Форн. Ходят слухи, что Брастер, Король Хелвета, собрал войско, чтобы повести его в лес и сокрушить их раз и навсегда.’

– Хорошо, – сказал Гар и отхлебнул из своей чашки меда.

Корбан увидел, что Дарол ведет своего пони, запряженного в повозку. Дилан сидел сзади. Вскочив на ноги, Корбан подбежал к нему.

‘Почему ты уходишь так рано?– спросил он Дилана, идя рядом с Ваном.

– Папа устал, – поморщился Дилан. – Жаль, что мы не остались, я слышал, что сегодня вечером Хеб расскажет одну из своих историй.– Он вздохнул. – Папа в плохом настроении. Он не останется. И ты до сих пор не сказал мне, почему у тебя такой вид, будто ты врезался в дерево.’

‘Я зайду к тебе завтра, – сказал Корбан, когда фургон набрал скорость. Он помахал рукой, когда Дилан и его семья растворились в темноте.

Другие уже покидали поле боя, уходя в ночь. Корбан вернулся в маленький семейный кружок и сел рядом с мамой. Сайвен вернулась. Он все еще злился на нее, но его настроение улучшилось, когда он сидел, слушая и смеясь вместе с маленькой группой. Он лежал на спине, заложив руки за голову, глядя на звезды и Луну в темном одеяле над головой, прислушиваясь к ритмичному плеску моря. Мама рассеянно протянула руку и погладила его по волосам.

Некоторое время спустя он услышал аплодисменты и сел. Хеб забрался на стол рядом с очагом. Группы людей вокруг луга начали подходить ближе, желая услышать одну из знаменитых историй Хранителя знаний, и Корбан с семьей присоединились к ним.

‘А что ты сегодня услышишь?– воскликнул Хеб.

Из толпы послышались голоса, но прежде чем Хеб успел ответить, Королева Алона вышла на свет костра.

– Это традиция, что Маррок должен выбирать, – сказала она, подзывая племянника и его невесту. Хеб вопросительно посмотрел на Маррока, который некоторое время смотрел в огонь, а потом улыбнулся про себя.

– Расскажи нам историю Камброса, – попросил он.

– Такая трагическая история в такую счастливую ночь?– сказал Хеб, приподняв бровь.

‘Любая история о том, как я родился в этой стране и встретил свою невесту, не печальна, – ответил он, глядя на жену.

‘Он уже пьян’ – раздался из темноты безликий голос, сопровождаемый взрывом смеха.

Хеб поднял руку. – Повесть о Камбросе! – воскликнул он, затем склонил голову, и на лугу воцарилась тишина.

– Наши предки прибыли в эту страну на большом флоте; изгнанники, как они себя называли, были изгнаны с острова Лета после долгой и кровавой войны. Их выбросило на берег далеко к югу и востоку отсюда, и они назвали этот новый мир изгнанными землями. Сокар был нашим королем.

– Вскоре наши предки обнаружили, что они не одни, что земля полна гигантов, выживших после бичевания Элиона. Старая ненависть глубоко укоренилась, и вражда между людьми и великанами не ослабевала на протяжении всех поколений, прошедших после бичевания, когда гнев Элиона привел и людей, и великанов к вымиранию. И так начались гигантские войны, о которых рассказы о победе и печали слишком велики и слишком многочисленны, чтобы рассказать их этой ночью.

– Во время этой великой войны Сокар послал своих военачальников. На запад он послал Камброса, Быка, со своими сыновьями Кадласом и Ардом, чтобы сразиться с Бенотами, великанами, которые жили даже здесь и построили Дан-Каррег.– Хеб помолчал, указывая на крепость высоко над ними. – Великаны были разбиты, отброшены назад, Кадлас и его воины последовали за ними . . .’

Корбан закрыл глаза, представляя себе эту историю. Эта история была ему известна, так как его мама и папа часто учили его истории. Пока Корбан слушал, Хеб рассказывал о кампании, которая победила бенотских великанов и вынудила их отступить на север.

– Тогда великаны собрались для последней битвы на склонах Дан-Ванера, – сказал Хеб. – Беноты в своей гордыне, которая всегда была уделом великанов, вышли из своей каменной крепости навстречу Камбросу Быку и его дружине. Битва продолжалась два дня. Поле битвы почернело от крови, небо потемнело от скопления ворон, прилетевших пожрать мертвых.

‘На исходе второго дня, – сказал Хеб, – когда небо покраснело от угасающего солнца, Камброс и его воины прорвали линию Беноти, и он оказался лицом к лицу с Руадом, их королем. Одни они стояли друг против друга, их щитоносцы были мертвы и валялись на земле вокруг них, и в одиночку они сражались. Руад ударил Камброса своим огромным боевым топором и разорвал его щит. Трижды Камброс проливал кровь Руада, но в конце концов его клинок разбился вдребезги, и он был повержен.’

Корбан слышал, как люди стонут на лугу, видел, как мама вытирает слезы.

– В отчаянии Камброс схватил упавшую с дерева ветку. Когда Руад поднял топор, Камброс из последних сил ударил гиганта по колену, сокрушая кости и сухожилия. Взревев, Руад упал. Камброс вскарабкался на грудь великана и вонзил свой сломанный меч глубоко в сердце Руада. Увидев смерть своего царя, Беноти перестали исполнять свою волю, и битва закончилась.

– Так случилось, что Беноти были разбиты и бежали на север, где они живут до сих пор. И Камброс разделил завоеванные земли между собой и двумя своими сыновьями, Ардом и Кадласом, и жил в мире.– Глядя на Маррока и Фионну, Хеб продолжал: ‘И вот, Маррок Бен Рагор, как ты оказался на этом лугу в королевстве Ардан, с привязанным к тебе Фионной.’

Маррок склонил голову в знак благодарности, Бренин провозгласил тост, толпа стояла, одобрительно ревя.

Корбан долго сидел молча, обдумывая услышанное. Разговор между его спутниками продолжался до глубокой ночи, семьи вокруг них медленно возвращались в деревню или на свои близлежащие фермы и холды. Огонь угас, и звезды стали ярче.

За спиной Корбана послышался гул голосов. Люди смотрели вдаль, на запад, в сторону Баглунского леса. Корбан встал и подошел поближе, чтобы получше рассмотреть его.

Вдали мерцал красно-оранжевый огонек, то поднимаясь, то опадая, как пламя свечи, горевшей на ветру.

Гар подошел и встал рядом с ним.

‘Что это такое?– спросил он конюха.

Гар немного помолчал, потом громко крикнул: – к лошадям, к лошадям!– и пустился в свой прихрамывающий бег по направлению к деревне.

‘В чем дело?– Крикнул ему вслед Корбан.

– Частокол Дарола, мальчик, – крикнул Гар через плечо, – он горит!’

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
КАСТЕЛЛ

Дни Кастелла проходили приятно, пока они пробирались к Халстату. Часто Агила спускалась с колонны и некоторое время ехала с ним и Маквином, а после первой ночи Кастелл и Маквин сидели с остальными путешественниками у теплого костра. Кастелл говорил мало, но, тем не менее, наслаждался чувством сопричастности, которое он забыл в политиканстве Микила. На четвертый день их путешествия, сразу после рассвета, на дороге появился всадник, который мчался прямо на них. Это был одинокий воин, одетый в эмблему Тенебраля, королевства далеко на юге. Он отказался остановиться и поесть с ними, сказав, что у него срочное сообщение для Ромара.

В начале шестого дня один из наемников-охранников галопом поскакал вниз по колонне, к привычной позиции Кастелла и Маквина.

– Вождь хочет, чтобы ты поехал с ним впереди, – сказал воин.

‘Что вы оба будете делать, когда мы доберемся до Халстата и эта работа будет выполнена?– Спросила Агила, когда Кастелл и Маквин присоединились к нему.

‘Думаю, пора возвращаться в Микил, – сказал Кастелл. ‘А почему ты спрашиваешь?’

‘Если ты не готов вернуться, я всегда найду для тебя работу, поеду верхом со своим отрядом.’

‘Не знаю, – удивленно ответил Кастелл. На самом деле он не думал о Халстате, но мысль о возвращении к Микилу не наполняла его радостью. Жизнь в дороге, жизнь без присутствия Джаэля, была хороша. ‘Может быть, мы примем твое предложение, – сказал он, взглянув на Маквина.

‘Я не спешу возвращаться к Микилу, – пожал плечами его защитник.

Их путь уже несколько дней шел параллельно лесу Форн. Теперь дорога изгибалась назад, подгоняемая острым отрогом, который прорезал канавку в сторону леса. Кастелл посмотрел на горы, которые в лучах восходящего солнца казались зазубренными сколотыми зубами. Легенда гласила, что этот хребет образовался в руинах бичевания Элиона, когда земля была разрушена и переделана. Говорили, что далеко на севере, за пределами Форна, существовали Лиги опустошения, поля пепла и огромные дыры в самой земле, бездны, которым не было конца.

Повозки следовали по тропинке, которая медленно приближалась к Форну, пока Кастелл не разглядел отдельные ветви, колышущиеся на ветру.

– Агила показал пальцем. – Как только мы проедем этот отрог, тропинка свернет из леса и направится прямо в горы. Оттуда мы последуем за Данвием, поскольку он прорезает дорогу прямо к воротам Халстата.’

– Хорошо, – с чувством сказал Кастелл, и Маквин с Агилой хихикнули.

Когда они приблизились к горному отрогу, резко и неровно поднимающемуся высоко в облака, дорога нырнула в лощину, огибавшую его основание. ‘Это, вероятно, самое близкое место для Форна, – сказал Маквин, когда караван начал спускаться в лощину. – Если только ты не присоединишься к тем, кто охраняет Даль Гадрай.’

‘Для меня это достаточно близко, – сказал Кастелл. Дал-Гадрай представлял собой долину, прорезанную рекой через лес Форн, на восточной границе их родины. Группа воинов, все добровольцы – поскольку никто никогда не был послан туда-патрулировала берег реки, когда она вилась через Форн, в основном для охраны торговых судов, которые использовали реку, но также и для защиты от любых лесных жителей, искушенных забрести в Исильтир. Только те, кто убил одного из хуненов, гигантского клана, который все еще жил в лесу Форн, могли присоединиться к Гадраям, как называли их отряд. Воины Гадраев часто становились защитниками Ромара, короля Исильтира.

Дорога круто уходила вниз, туман поднимался им навстречу, клубясь вокруг копыт их лошадей. Кастелл повернулся в седле и увидел, как он ползет вверх по колесам фургона. Он вздрогнул, внезапно похолодев.

Некоторое время они ехали молча, земля под ними выровнялась, туман поглотил их, звук стал приглушенным. Кастелл слышал только позвякивание упряжи своей лошади, скрип колеса позади и, еще более слабый, журчание ручья где-то впереди.

‘Мне это не нравится, – пробормотал он себе под нос. Маквин и Агила смутно вырисовывались по обе стороны от него.

‘Да, парень, – проворчал Маквин. – Я тоже. – он вонзил пятки в бока лошади.

Внезапно вокруг них раздался шипящий звук, и с влажным стуком и размытым движением Агила исчез из седла. Вокруг раздавались крики, Маквин и Кастелл крутились на своих лошадях, низко пригибаясь в поисках Агилы.

Они нашли его с древком копья толщиной с запястье Кастелла, торчащим из груди. Его глаза смотрели невидяще, темная кровь собиралась вокруг спины, текла изо рта. Кастелл упал на колени рядом с поверженным воином.

– Быстрее, парень!– Крикнул Маквин. ‘Теперь ты ему ничем не поможешь.– Он пришпорил коня, направляясь к скоплению теней позади них.

Кастелл последовал за ним, и мысль о том, что он останется один в этом проклятом тумане, разжигала огонь у него под ногами.

Он ворвался на сцену из ночного кошмара. Лошадь, запряженная в повозку, была пригвождена копьем к Земле, она кричала, глаза ее закатывались, изо рта шла пена крови. Еще больше мертвых тел валялось на полу, купцы и воины попали под дождь копий. Затем из густой белизны появились огромные темные фигуры. Хунены. Кастелл увидел гиганта, по крайней мере на половину человека выше его. Черные волосы, заплетенные в косы, обрамляли угловатое лицо с угловатыми чертами и глубоко посаженными глазами. Кастелл ахнул, поняв, что это женщина, грудь которой туго обмотана полосками кожи. Она с воем ворвалась в их гущу, топор завертелся у нее над головой. Брызнула кровь, и еще один человек упал на пол, голова и тело покатились в разные стороны. Маквин отдернул руку и бросил, его копье пронзило черную кожаную броню, вонзилось в плечо гиганта, кружа ее. Она выпрямилась, выдернула его, выглядя скорее сердитой, чем обиженной.

Маквин скакал на великана, рубя его мечом. Раздался треск железа, когда Хунен блокировала удар Маквина и бросилась вперед с топором, сбросив Маквина с седла. Кастелл поднял копье, передумал, вонзил пятки в бока коня и бросился прямо на массивную воительницу, которая подняла свой топор над Маквином. Слишком поздно она услышала стук копыт. Кастелл крепко держал поводья, когда его лошадь встала на дыбы, ударив копытами гиганту в лицо, превратив его в кровавые руины, и она рухнула на пол, как поваленное дерево. Кастелл с силой ударил копьем, и Маквин заскреб по распростертой фигуре, меч поднимался и опускался по красной дуге.

Кастелл поймал лошадь Маквина и тряхнул поводьями. Старый воин стоял над трупом великана, ноздри его раздувались, спутанная кровь делала его седые волосы темными и гладкими. Он моргнул, когда Кастелл сунул поводья ему в руку, затем покачал головой и забрался в седло. Они снова были одни, вокруг все еще слышались звуки битвы, но ничего не было видно.

‘Мы должны найти место повыше, – пробормотал Маквин. Кастелл кивнул, и они вместе двинулись в путь, надеясь, что движутся в правильном направлении. Очень скоро Земля стала круче, и еще через несколько мгновений они вышли на солнечный свет, повернувшись, чтобы посмотреть назад в лощину.

Вся лощина была заполнена предательским туманом, смутные фигуры двигались там и сям внутри него. За ними виднелось открытое пространство залитого солнцем луга перед лесом. Горстка людей вырвалась из лощины в это пространство, направляясь к линии деревьев, но гиганты неуклюже вышли из мрака и с воем обрушились на них, рубя до тех пор, пока никто не остался стоять.

‘Мы должны уйти, – тихо сказал Маквин. – И побыстрее, пока нас не заметили. Наши лошади могут обогнать хуненов в беге, но они похожи на гончих. Если они заметят нас и решат преследовать, то смогут преследовать нас бесконечными ночами.’

‘Но . . .– Начал Кастелл. Все его чувства кричали, чтобы он бежал, развернул коня и поскакал как можно быстрее прочь из этого места безумия и крови, но что-то удерживало его от этого. – Но мы же должны были их защищать.’

‘Да, парень, – прорычал Маквин, – но там, внизу, никого не осталось защищать. Слушай.’

Он был прав, звуки битвы исчезли. Кастелл слышал ржание умирающей лошади, карканье ворон, которые жадно кружили над головой, чувствуя запах крови, хотя и не могли ее видеть, но больше ничего. Тишина была почти такой же пугающей, как и предыдущие звуки битвы. Он кивнул, и они развернули лошадей, направляя их к тропе, по которой ехали.

Яростный лай заставил Кастелла натянуть поводья и посмотреть вниз, в лощину.

Туман уже рассеивался, тела лошадей и людей были разбросаны по стенам в кровавых развалинах, ручей был болезненно розовым. Гиганты сгрудились вокруг телеги, взламывая громоздившиеся на ней ящики. Внезапно раздался громкий крик, один из них потянулся к ящику, вытащил что-то и помахал им в воздухе. Он блестел на солнце.

– Маквин прошипел. – Топор из Звездного камня.’

– Что? Как же так? Кастелл ахнул.

– Будь я проклят, если знаю, – сказал Маквин.

Из лощины донесся странный звук горна, и холодная волна страха пронзила Кастелла изнутри. Их уже видели: по меньшей мере дюжина хуненов бросилась вслед за ними вверх по горной тропе.

Кастелл обменялся взглядом с Маквином, и они развернули лошадей и пришпорили их на тропе.

– Осторожно!– Крикнул Маквин, перекрывая стук копыт своих лошадей. ‘Если мы перейдем на галоп, наши скакуны будут дуть еще до восхода солнца. Этот темп быстрее, чем у Хуненов, так что держись его, держись на некотором расстоянии между нами и ними, надеясь, что они откажутся от погони.’

– Но, ты сказал . . .’

‘Я знаю, что сказал, мальчик, – прорычал Маквин в ответ.

Кастелл глубоко вздохнул, сдерживая панику, и сосредоточился на дороге перед собой.

Они ехали в тишине, единственным звуком был стук копыт и порывы ветра, вырывающиеся из ноздрей лошадей. Когда Солнце достигло своей высшей точки, они бросились в ручей, который пересекал их путь. Они натянули поводья и вылезли из седел, наполнив бурдюки водой, давая лошадям возможность напиться и отдохнуть.

Маквин сделал большой глоток. Он постоял, глядя на дорогу позади них, потом вдруг бросился к своей лошади.

– Вставай, Хунены идут.’

Старый воин был не из тех, с кем можно спорить, особенно сейчас, когда он выглядел так, словно на его волосах и лице засохла Черная кровь великана. Кастелл посмотрел на горизонт и увидел массу неуклюжих фигур, появившихся в поле зрения. Он быстро вскочил в седло, пот высох солоновато-белым на лошадиной шкуре, и снова тронулся в путь.

Их лошади перешли на ровный галоп по широкой дороге. Время от времени Кастелл оглядывался через плечо, иногда краем глаза замечая какое-то движение. Когда солнце скрылось за горизонтом перед ними, а их тени остались далеко позади, Маквин снова приказал остановиться.

‘А как же топор на той телеге?– Сказал Кастелл.

– По-моему, ее украл хозяин Агилы, – пожал плечами Маквин.

‘Но хунены ... как они узнали, что он там?’

‘Не знаю, парень. Грязная магия?– Он пожал плечами.

‘Как же нам удалось их победить?– Спросил Кастелл.

– Нам?’

‘Человечеству. Как же нам удалось победить великанов?– Черноволосый гигант, который чуть не убил Маквина, ясно стоял перед его мысленным взором.

– Трудно поверить, – сказал Маквин. – По правде говоря, хотя в старых сказках говорится о великих подвигах, я подозреваю, что все сводилось к цифрам. Нас было больше, чем их. Это и гордость гигантов. Они смотрели на нас сверху вниз, никогда не считая нас реальной опасностью. Там есть урок. Даже если ты силен и свиреп, как великан, никогда не недооценивай врага.– Он харкнул и сплюнул. ‘Ну что, парень, теперь ты присоединишься к Гадраям?’

Кастелл растерянно посмотрел на него.

– Ты убил великана. Я буду говорить как свидетель. Я своими глазами видел, как ты это делаешь.’

Кастелл фыркнул. – Великанша, – поправил он. ‘И если они дадут место кому-нибудь в Гадрае, то, вероятно, оно достанется моей лошади.– Он похлопал его по дрожащему боку. – Это он убил великана, хотя ты и позаботился об этом.’

‘Просто я не хотел, чтобы она вставала, – сказал Маквин с быстрой улыбкой. – Хватило выдержки, парень, что ты и сделал. И ты спас мне жизнь. Я этого не забуду.’

Кастелл смущенно отвел взгляд. ‘Как ты думаешь, каковы наши шансы?’

Маквин долго молчал. ‘Не думаю, что они пойдут за нами дальше Рена. Если мы сможем переправиться через реку в Исильтир, они, скорее всего, откажутся от погони. Поскольку они следовали за нами так далеко, я сомневаюсь, что они остановятся раньше.’