Текст книги "Злоба (ЛП)"

Автор книги: Джон Гвинн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 44 страниц) [доступный отрывок для чтения: 16 страниц]

Тэннон взглянул на Гвенит, которая быстро кивнула.

– Да, Моя королева.’

‘Хорошо. Но, – сказала она снова сурово и холодно, – если случится хоть один случай, когда мой подданный пострадает от этого существа, он будет уничтожен. Немедленно, без малейшего шанса на отсрочку. Таковы мои условия.’

– Что?– задохнулась Эвнис. – Как ты можешь, даже внешний вид его? Эти звери-убийцы. Позволить ему жить бесчестит моего сына. Как ты можешь это делать?’

– Этот медвежонок не растерзал твоего сына, Эвнис. А остальные, по словам моего егеря, просто пытались защитить своих детенышей.’

‘Однако . . .– Начал Эвнис.

– Могу я напомнить вам, что вы поклялись подчиниться моему решению? Это окончательно.’

Эвнис постоял немного, пытаясь овладеть собой. – Он склонил голову.

‘Если это все, Моя королева, то я позабочусь о своем сыне.’

Алона кивнула, и Эвнис резко вышел.

Сайвен обменялась потрясенным взглядом с матерью и отцом, затем Корбан бросился вперед, упал на колени перед Алоной и поцеловал ее руку. Он медленно встал, не зная, куда смотреть.

‘Мой . . . – спасибо, – пробормотал он. ‘Вы не пожалеете о своем решении.’

– Время покажет, – ответила Алона. Она указала на дверь, и Корбан, поняв, что его отпустили, вышел. Сайвен последовала за мамой и на краткий миг увидела, как Алона встретилась взглядом с Гвенит, а затем они снова оказались в каменных коридорах.

Гвенит нарушила молчание, когда они вышли из-под дождя в теплую кухню.

– Я принесу козьего молока. Будет стыдно, если детеныш умрет с голоду после всего, что ты для него сделал.’

Корбан опустил детеныша на пол, где тот стоял совершенно неподвижно, выпрямив затекшие ноги. Он сел рядом с ним, протянув руку к его морде. Волчонок вытянул шею, принюхиваясь и подергивая ушами. Он был покрыт густым белым мехом, более темные полосы зигзагами пересекали его туловище. Буддай развернулся на своем месте перед костром, потянулся, подошел к детенышу и с силой вжал свою морщинистую черную морду в его мех, делая глубокие, фыркающие вдохи. Волчонок укусил Буддая, но тот покачал головой. Все смотрели, чтобы увидеть, что собака будет делать. Он рухнул на землю, хватая детеныша огромными тяжелыми лапами. Волчонок с рычанием набросился на одно из его ушей.

Таннон рассмеялся.

– Глупый пес, – фыркнул он, – все еще считает себя щенком. Ну, парень, если Буддай рад, что детеныш остался, то и я тоже.’

Корбан пожал плечами и поднял заднюю ногу волчонка.

‘Сука.’

‘Как ты собираешься ее называть, Бан?– спросила Сайвен. Над крепостью сверкнула молния, почти сразу же за ней прогремел гром. Кухонная дверь распахнулась, ударившись о стену, и дождь хлынул на каменный пол. Гар закрыл дверь.

‘Буря. Я назову ее Буря.’

ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ
ВЕРАДИС

Верадис сидел в комнате, где их встретил отец. Теперь на столе не было карт, вместо них были расставлены кувшины и чашки. Король Ламар сидел с Крелисом и Эктором по обе стороны от него, принц Натаир и Верадис-напротив. Они разделили трапезу в Большом зале, и все прошло достаточно хорошо, за исключением одного случая с Натаиром. Он сел в кресло рядом с Ламаром, которое всегда оставалось пустым: кресло матери Верадис. Конечно, отец винил его за то, что он не объяснил Натаиру эту традицию, и Верадис был склонен согласиться. Тогда он отвлекся на разговор с Элисией, дочерью конюха. С тех пор его отец пребывал в плохом настроении.

– Аквилус оказал мне честь, послав тебя, Натаир, – сказал Ламар.

Принц склонил голову. – Мой отец ценит тебя, Ламар. Он знает о твоей преданности.’

Ламар наклонился вперед. ‘Так. Новости совета, кажется, вы уже говорили.’

‘Да. Совет. Мы стоим на пороге судьбоносных времен. Как вы знаете, мой отец разослал гонцов во все уголки изгнанных земель и очень уважал его призыв. Только горстка не пришла.’

Верадис наблюдал за лицами своего отца и братьев, пока Натаир рассказывал о совете Аквила, о Мейкале и письменах, которые он обнаружил у великана Хальвора. Он рассказал о притязаниях и тайнах, о которых говорится в его книге. Натаир закончил предложение Союза королей против грядущих времен и дебатов, которые бушевали взад и вперед.

Лицо Ламара ничего не выражало, но он задавал много вопросов, особенно относительно аргументов, высказанных за и против Альянса, и особенно о том, кто высказался против Аквила. – Часто восклицал Крелис, громко бормоча всякий раз, когда Натаир говорил, что кто-то выступает против короля. Эктор ничего не сказал, но был очень сосредоточен.

Этот Мейкал, – сказал Ламар. ‘Я слышал его имя раньше, но никогда не видел. Расскажи мне о нем.’

‘Он советник моего отца, но редко встречается в королевстве. Он отсутствовал много лет, собирая информацию, о которой я вам говорил.’

‘А как он выглядит?– Вмешался Эктор.

‘Он высокий. Очень высокий. Темноволосый, со шрамами от сражений’ – пожал плечами Натаир. – Больше рассказывать нечего.’

‘А что с его глазами? Какого цвета у него глаза?’

‘Я . . . темные. Я не знаю наверняка. Почему?’

– Скорее всего, ничего, – сказал Эктор, махнув рукой.

‘Вы можете еще что-нибудь рассказать мне о нем?– Спросил Ламар.

‘Да. Мой отец полностью доверяет ему. Только после его возвращения были разосланы гонцы, возвестившие о созыве Совета.’

‘А как насчет тебя? Ты ему доверяешь?’

Натаир откинулся на спинку стула. ‘Он советник моего отца, а не мой. Мы не откровенничаем друг с другом. Но я склоняюсь перед мудростью моего отца. Если мой отец доверяет ему, то я вижу в этом вескую причину сделать то же самое.’

– Да, хорошо сказано. Аквилус не дурак, это единственная истина, которую я знаю наверняка. Ламар выглядел усталым, когда наклонился вперед. ‘Значит, это действительно новость. Бог-Война, сражающийся на наших глазах. Более того, с нами в качестве пешек. Следы бичевания остались в шрамах на земле, но все же трудно себе представить, а? Боги, ангелы и демоны здесь.– Он сжал кулак так, что хрустнули костяшки пальцев, и поморщился. ‘Но не раньше, чем придет это Черное Солнце?– Он нахмурился. ‘Я хотел бы взглянуть на экземпляр этой книги.’

‘И я тоже, – с жадностью сказал Эктор.

Ламар положил руку на плечо Эктора. – Мой сын очень образован, и у нас есть коллекция древних рукописей, здесь, в этой самой башне. Эктор может помочь в понимании этих предсказаний.’

‘Я слышал о репутации Эктора, – сказал Натаир, и Верадис заметил, как что-то промелькнуло на лице его брата. Гордость? ‘Я уверен, что это можно устроить.’

‘И что же тогда Аквилус хочет, чтобы я сделал?– Спросил Ламар.

Подготовиться. Подготовьте свой отряд к предстоящей войне, и начните этот союз, помогая тем, кто стоял с ним на совете.’

‘И как именно мы это сделаем?’

– Мой отец даст вам знать. Поговаривают о силе, необходимой для борьбы с хуненами, остатками гигантского племени, причинившего какой-то вред Хельвету. Может быть, мой Отец пошлет отряд воинов. Натаир пожал плечами. ‘Пока это только разговоры.’

‘Вы дали мне много поводов для размышлений, – сказал Ламар. ‘Если вам больше нечего сказать, я, пожалуй, пойду спать. Завтра мы еще поговорим.’

Натаир опустил голову и начал подниматься. ‘Прошу прощения, что так.., – сказал он.

– Извинения?’

‘Да. Насчет стула. С тех пор Верадис сообщила мне о вашем обычае.’

‘Было бы лучше, если бы он сообщил вам об этом до обеда, – сказал Ламар.

– Я извинился, отец, – пробормотала Верадис.

– Извинился, – сказал Ламар тихо и холодно. ‘Не ко мне. Но в любом случае, как ты можешь извиняться за то, что забыл свою мать? Никакие слова этого не отменят.– Он встал.

‘Вы не должны быть настолько жесткими, Ламар, – сказала Натаир. – Верадис далеко продвинулся в Тенебрале. Действительно, далеко. Он мой первый меч и капитан моего отряда. Вам есть чем гордиться. Почему бы не подумать об этих вещах, вместо того чтобы зацикливаться на какой-нибудь мелкой ошибке?’

Ламар напрягся. ‘Мелкой.– Он глубоко вздохнул. – Важность часто зависит от перспективы. Поднялся далеко, скажете вы. Может быть, но слишком далеко, слишком быстро. Ребенок не становится мужчиной в одночасье.’

– Нет, совершенно верно. Но, возможно, ваши глаза ожидают ребенка там, где сейчас стоит мужчина.’

Ламар вцепился в спинку стула, руки его побелели. ‘Не пытайся наставлять меня в моем собственном доме, как я обращаюсь со своей родней. Ты еще не король, Натаир. Вы молоды, но ваши годы-слабое оправдание для такого высокомерия.’

На мгновение воцарилась тишина, слова Ламара повисли в воздухе.

"Он называет тебя ребенком, – пронеслось в голове у Верадис, – и оскорбляет Натаира, единственного человека, который верит в тебя. Гнев вспыхнул глубоко внутри. ‘Ты должен извиниться перед Натаиром, – прорычал он, обнаружив, что тоже встает. – он твой принц и заслуживает твоего уважения. Его сердце бешено колотилось, и внезапно Крелис тоже встал. Ламар перевел взгляд с Натаира на Верадиса, и несколько долгих мгновений они просто стояли.

– Уважение, – наконец сказал Ламар. – Жаль, что ты так мало об этом знаешь.– Он повернулся и ушел, Эктор быстро поднялся и последовал за ним. Крелис немного помедлил, потом тоже ушел.

Верадис ехал во главе небольшой колонны воинов, Натаир-рядом с ним.

Принц принял решение уехать на рассвете. "Я сказал Все, что велел мне отец, мой долг исполнен", – сказал он, и с первыми лучами солнца Верадис направилась к конюшне, готовый ехать верхом. Среди его небольшого отряда было не одно красноглазое и головокружительное воинство, но тем не менее, к великой гордости Верадиса, все они вскоре собрались во дворе перед главными воротами. Как только они были готовы, Натаир вышел из зала, увлеченный разговором с Эктором. В дверях позади них показался Крелис. Он направился прямо к Верадису.

– Прощай, братишка, – сказал он, протягивая руку. Верадис наклонился вперед в седле и крепко сжал его.

– Вчера вечером, отец . . .– Начал было Крелис, но тут же покачал головой. ‘Я думаю, что скоро навещу тебя. А до тех пор будь осторожен. Его глаза на мгновение метнулись к Натаиру, и внезапно гнев прошлой ночи снова охватил Верадиса.

– Будь осторожен, – сказал он. – Я напомню тебе, что меня послали в Джеролин, и что я вернулся оттуда с лучшей стороны. Я не ребенок, Крелис. Я служу принцу всего Тенебраля.’

‘Да. Ты достаточно ясно дала это понять вчера вечером, – сказал Крелис тихим голосом, предназначенным только для Верадиса.

– Разве это преступление-служить своему принцу?– Натянуто произнес Верадис. – Это отец должен заботиться о тебе. Его слова граничили с предательством.’

Глаза Крелиса сузились, и он быстро отпустил руку Верадиса.

– Будь очень уверен, что ты имеешь в виду слова, которые слетают с твоих губ. Ты не можешь их взять обратно. Прежде чем Верадис успел ответить, Крелис отступил на шаг и поднял руку в знак прощания. Он поднял свою руку, сжав кулак, и повел свой отряд воинов от Рипы. Он даже не оглянулся.

Они скакали галопом по изношенной тропе, огибавшей Северную опушку леса. Натаир настоял на своем, сказав, что объяснится позже. Верадис не слишком беспокоился – его мысли постоянно возвращались к лицу брата и их резким словам. Никогда раньше он не ссорился с Крелисом. Никогда.

Они разбили лагерь перед закатом, в пределах видимости разрушенных стен Балары, старой гигантской развалины.

– Оставь свою лошадь оседланной, мы с тобой скоро выедем, – сказал Натаир. Верадис только кивнул и помог остальным воинам расседлать лошадей и разбить лагерь.

Он съел миску тушеной рыбы, когда солнце погрузилось в лес, высокие облака светились мягким розовым светом. Вскоре после этого Натаир позвал его.

‘Если мы не вернемся с первыми лучами солнца, – сказал принц Рауке, указывая на очертания гигантских руин, – Бери всех сюда, скачи к той башне и убей всех, кого найдешь там. Ты меня понимаешь?’

Раука нахмурился, но кивнул.

‘Мы собираемся встретиться с Калидом из Вин Талуна и еще с одним. Его хозяин, Ликос’ – сказал Натаир, когда они въехали в темноту, и земля мягко поднялась, когда они миновали первые деревья леса.

‘Это безопасно, а?’

Принц пожал плечами. – Думаю, что да. Иногда приходится идти на риск, если награда достаточно велика. Сегодня вечером я продолжу дело моего отца.’

‘Но что, если они хотят убить тебя или взять в плен и выкупить?’

‘Да, это так. Но они уже могли это сделать. Не забывай, Калидус ясно дал это понять.’

‘До сих пор . . .– проворчал Верадис, которому это совсем не понравилось.

Натаир натянул поводья и спешился. – Сначала я хотел бы поговорить с вами о чем-нибудь другом.’

Верадис соскользнул с седла и повернулся лицом к Натаиру, чье лицо было в основном тенью, а глаза отражали жидкий звездный свет.

– Дело моего отца. Наше дело. Вы верите, что это правда?’

– Да, Натаир. Принц молча уставился на него, и Верадис продолжил: ‘Я не мыслитель, как Эктор, но, наверное, хорошо разбираюсь в людях. Я знаю короля Аквила, я знаю тебя. Я следую твоему примеру. Я доверяю своему королю. И это странные времена, нельзя отрицать. Камни плачут кровью, белые змеи бродят по земле.’

Натаир покачал головой. ‘Нет. Следуя моему примеру, примеру моего отца, этого недостаточно, Верадис. Я должен знать, во что ты веришь.– Он ткнул Верадиса пальцем в грудь. – Книга Хальвора. То, что она предсказывает, о Боге-Войне. Вы в это верите?’

Верадис медленно и осторожно кивнула. – Да, верю.– И он был удивлен, потому что, произнеся это вслух, он понял, что так оно и есть.

Натаир улыбнулся, провел рукой по волосам, тишина нарастала. Наконец он заговорил:

‘Свои сны. Те, о которых я тебе уже рассказывал.’

‘Да.’

‘Мне кажется, я кое-что понимаю в них. Голос, который я слышу, всегда один и тот же. Я верю, что это Элион, Всеотец.– Он помолчал. ‘Ты считаешь меня сумасшедшим?’

– Нет, Натаир.’

‘Тот, о ком говорится в пророчестве, Яркая Звезда, защитник Элиона. Я верю. . . Я верю, что я и есть тот человек. Что через мои сны Элион зовет меня. Когда мы встретились с Калидусом, когда ты прыгнул за мной сквозь стену огня. Потом я долго беседовал с Калидусом в его палатке. Он знает. Он говорил о Боге-Войне, он сказал мне, что я есть . . . избранный.’

Верадис вздрогнул.

– Мой отец рассказывал мне об этих временах. Предупреждая меня о них. Готовит меня к ним. Мы на краю пропасти, Верадис. Вокруг меня должны быть хорошие люди. Великий человек. Ты-первый из них. Мы уже стояли за жизнь друг друга, ты и я.Ты прыгнул через огонь ради меня, когда никто другой этого не сделал. И я видел твою преданность мне прошлой ночью, прежде всего, даже твоих родных.’

Верадис молчала. Он хотел отвернуться, внезапно почувствовав себя неловко, но взгляд Натаира удержал его. Принц вытащил из-за пояса нож. Он сверкал в свете звезд.

‘Я принес бы тебе клятву на крови. Ты-дар Элиона мне: брат, которого у меня никогда не было, мой первый меч, чемпион, боевой вождь и друг. Свяжи себя со мной сейчас, и Элион поведет нас к славе, о которой ты никогда не мечтал. Мы встретимся с Черным Солнцем Азрота и изменим наш мир. Что скажешь ты?’

Все, что произошло за последний оборот Луны, промелькнуло в голове Верадиса. Он видел лицо своего отца, слышал его слова прошлой ночью-ребенок не становится мужчиной в одночасье – он видел лицо Крелиса, лицо Эктора, но над всем этим резонировали слова Натаира. Каким-то непостижимым образом он знал, что Натаир был обречен на величие. Он чувствовал это, почти слышал голос, шепчущий это в его голове, призывающий его преклонить колено. Но более того, Натаир верил в него. Внезапно он был ошеломлен этим человеком перед ним: принц, лидер, друг, и он упал на колени.

‘Я с радостью принесу эту клятву. Я бы связал себя с тобой и твоим делом, Натаир, сейчас и до самой смерти.’

– Тогда встань, брат, ибо теперь ты для меня именно таков, и давай скрепим эту клятву нашей кровью.– Он провел ножом по раскрытой ладони и протянул рукоять Верадису. Быстрым движением Верадис сделала то же самое, и они, схватив друг друга за руки, долго стояли в темноте.

‘Теперь мы связаны клятвой крови, пока кровь течет в наших телах. Натаир улыбнулся. – Тогда пойдем навстречу нашей судьбе. Он снова вскочил в седло и погнал коня вперед. Верадис на мгновение застыл, стиснув обожженную ладонь, а затем вскочил на коня.

Руины Балары вздымались темной тенью, обрамленной звездным светом. Верадис почувствовала острую боль, находясь так близко к месту стольких детских страхов, но Натаир был полон решимости войти. Ворота были завалены упавшими обломками, так что они объехали вокруг стен и вскоре обнаружили обвалившуюся секцию. Тропинки для лошадей не было, поэтому они спешились и стреножили их среди деревьев, а затем вошли в древнюю крепость великанов.

Натаир шагал по широкой улице, Верадис на шаг позади, подозрительно вглядываясь в глубокие тени по обе стороны. Он увидел впереди свет, заполнявший арочный дверной проем, а над ним возвышалась разрушенная башня, щебень усеивал землю вокруг нее.

У двери стоял человек с длинным копьем в руке. Верадис сжал рукоять его меча, но Натаир прошел мимо мужчины и вошел в открытую дверь. Копейщиком был Дейнон, Вин Талун, которого он привез в Джеролин в цепях. Корсар наклонил голову к Верадису, который хмыкнул и последовал за Натаиром в башню.

Факелы горели вокруг комнаты, которая была широкой и круглой; крошащийся камень и гнилое дерево были разбросаны по полу. Каменная лестница вилась вокруг стены башни, пока внезапно не оборвалась, звезды мерцали за неровными очертаниями разрушенной стены.

Перед ними стояли три человека. Двоих он сразу узнал-худое седобородое лицо Вин Талуна Калидус и его спутника-великана Алкиона. Другой шагнул вперед. На нем была простая кожаная кираса, острые глаза смотрели с обветренного лица, сплошь покрытого глубокими морщинами и коричневой кожей. Он протянул руку к Натаиру,и в свете факелов блеснуло кольцо с драгоценными камнями.

– Добро Пожаловать, Натаир. Я-Ликос. Я долго ждал этого момента.’

Натаир схватил его за руку.

– Ликос. Я пришел, как вы просили. Я рад, что между нами заключен договор.’

‘Было время, когда это было невозможно, когда никто не мог говорить за Вин Талун, – сказал Ликос ровным голосом, но с оттенком гравия. Верадис подумал о волках. ‘Но теперь военачальники трех островов преклонили передо мной колени. Мы больше не раздробленный народ. Мы-сила, а не досада для больших миров.– Он задумчиво потянул себя за косу в бороде, тронутую сединой. Железные кольца, скрепленные в ней, звякнули друг о друга. – Я хотел встретиться с вами, спасибо за участие в договоре. Я уверен, что без ваших усилий этого бы не произошло.’

Натаир опустил голову.

‘А для чего же еще? По какой еще причине мы встречаемся здесь, среди ночи?’ спросил Натаир.

‘Вы не знаете?’

‘Думаю, что да, – тихо, почти шепотом ответил Натаир. ‘Но я хотел бы услышать это от вас.’

– Да будет так. Ликос перевел дыхание. – На протяжении десятилетий я знал, что буду служить вам. И я готовил этот путь. Ты отделен, Натаир, избран.’

Ничего не изменилось ни в выражении лица Натаира, ни в его поведении, но внезапно Верадис почувствовал перемену, напряжение, заполнившее комнату, заставило его кожу покалывать.

‘Почему ты так говоришь?’ Натаир прошептал.

– Потому что мне это приснилось. И в моих снах мне говорили о грядущей тьме, но не только об этом. Мне рассказывали о человеке, который изменит мир, в котором мы живем, который объединит все изгнанные земли под одним знаменем. Мне сказали, что этот человек-ты, Натаир. Внезапно Ликос упал на колени.

– Я в твоем распоряжении, Натаир, и вместе со мной три острова Вин Талун, и флот, подобного которому изгнанные Земли не видели с тех пор, как изгнанники пришли к этим берегам.’

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ
КОРБАН

Корбан еще раз проверил список трав и растений, которые Брина послала ему собирать: золотарник, сердцевина, таволга, Мак, аконит, Бузина. Все они лежали в мешке, который он перекинул через плечо.

Держи их отдельно, предупредила она. Прежде чем он успел закрыть рот, он спросил почему. Иногда Брина отвечала на полдюжины "почему", прежде чем ее терпение лопалось. В другие дни, как в этот, он мог бы сказать, что в любом ответ, даже единственный "почему", будет жало в хвосте.

– Потому что некоторые из них для припарки, а некоторые ему нужно выпить, – отрезала она . "А теперь убирайся, пока парень не умер от ожидания", – закончила она, придерживая дверь своего коттеджа открытой.

– Убирайся отсюда, – крикнул ворон Краф, уходя. Он действительно ненавидел эту ворону.

Теперь он тащился обратно в коттедж, и в животе у него рос комок страха при мысли, что он что-то забыл.

– Золотарник, сердцевина, таволга, Мак, аконит, Бузина’ – продекламировал он вслух. Буря склонила голову набок, глядя на него, пока бежала по высокой траве неподалеку. Она часто останавливалась, чтобы наброситься на бабочек или перепрыгнуть через пучки травы, замедляя его возвращение, но он был очень рад отвлечься.

Они с волчонком почти не расставались с тех пор, как он вернулся с охоты-прошло уже десять ночей. Он покидал ее только во время своих поездок на Рябиновое поле. – В этом настаивал Таннон. Пусть они привыкнут к этой мысли, прежде чем ее выставят перед ними напоказ, сказал он. На поле боя будут воины, которые были близки к убитым или раненым. Когда Таннон решался на что-то, он очень редко менялся. И вообще, его отец был прав. В Баглунском лесу погибли люди. Если бы это был кто-то из его родственников, он не смог бы думать о Буре без недоверия.

Он наклонился, зашуршал травой перед детенышем. Она присела, схватила его за запястье и покачала головой, Корбан взвизгнул. Ее зубы были острее, чем мамины костяные иглы. Он высвободил руку, поймал немного шерсти на ее щеке и игриво потянул за нее.

Подняв глаза, он увидел тонкую полоску дыма, поднимавшуюся от коттеджа Брины, и высокие ольхи, скрывавшие ее. Он не хотел возвращаться. Было достаточно плохо находиться рядом с Вонном, сыном Эвниса, хотя теперь, когда его охватила лихорадка, ему не приходилось терпеть его презрительные замечания каждый раз, когда Корбан был в коттедже. Добавляя отвратительное настроение Брины к вареву, он искушал остаться снаружи, но был уверен, что чем дольше он будет медлить, тем хуже будет, когда он вернется.

‘Пошли, – покорно сказал он Буре и снова двинулся в путь.

Две лошади паслись на сочной траве вокруг дома, мужчина сидел, прислонившись спиной к стене. Когда Корбан приблизился, он встал и подошел к двери. Это был охранник Эвниса, его нос был искривлен после того, как Талл сломал его. Корбан узнал, что его зовут Глин. Корбан попытался обойти его, избегая смотреть в глаза, когда он потянулся к дверной ручке, но воин преградил ему путь.

– Никто не может войти.’

– Но, Брина . . .– заикаясь, пробормотал Корбан.

‘Нет, – отрезал Глин, резко оборвав Корбана и сильно ткнув его в грудь коротким пальцем. Корбан отступил на шаг и уставился в землю, не зная, что делать.

Буря издала звук, нечто среднее между шипением и рычанием.

‘Надо бы всадить это копье в твоего любимца’ – пробормотал воин, тыча прикладом в ребра волчонка.

‘Не прикасайся к ней, – услышал Корбан собственный рык. Глин снова толкнул Бурю, сильнее. Она заскулила, отскочила, щелкнув зубами. Рука Корбана скользнула вперед и схватила древко копья. Глин попытался вырвать его, но Корбан держал его с силой, о которой и не подозревал.

На мгновение воцарилось молчание, мальчик и воин уставились друг на друга. Затем дверь коттеджа внезапно открылась. Появилась Брина, за ней-более крупная фигура.

‘. . . у меня под ногами, – говорила Брина. Ее глаза сузились, когда она увидела Корбана и Глина, все еще сжимающих древко копья воина. – Она ткнула Глина твердым костлявым пальцем. Он отпрянул, словно его укусила змея.

‘Отойди с дороги, болван, – рявкнула она на него, – и дай пройти моему ученику.’

Подмастерье. Глаза Корбана расширились.

‘У него есть травы, жизненно необходимые для выздоровления Вонна. Надеюсь, вы ему не помешали, – добавила она, бросив на него острый взгляд. Глин сделал еще один шаг назад.

– Хватит об этом, – сказал Эвнис из-за спины Брины, выходя на солнечный свет.

– Я оставлю Глина здесь. Если в состоянии моего сына что-нибудь изменится, немедленно пошлите его.’

‘Я уже говорил вам, что не хочу, чтобы кто-то еще засорял мой коттедж. Он и так переполнен. И, кроме того, в этом нет необходимости, у меня здесь есть кое-кто, кого я могу послать в случае необходимости.– Брина указала на Корбана. Эвнис презрительно посмотрел на него.

– Глин останется, – сказал он.

‘Ну, он останется снаружи, – сказала Брина. Она схватила Корбана за плечо, втащила его внутрь и захлопнула дверь, Буря едва успела увернуться, чтобы ее хвост не раздавило, когда она проскочила внутрь.

– Ну и ?– Сказала Брина, поворачиваясь к Корбану. Мгновение он тупо смотрел на нее, потом поспешно передал ей свою сумку.

Бормоча что-то себе под нос, она повернулась к котелку, висевшему над огнем. Она вытряхнула содержимое сумки, быстро разделив ее на две кучки. Разломив немного, она начала бросать травы в кипящий горшок. – Крикнул Краф, прыгая с ноги на ногу и хлопая крыльями. – Зелье, – пробормотал он.

– А как это . . .– Этот Краф говорит? – нерешительно спросил Корбан.’

Брина и ворона посмотрели на него, на мгновение показавшись пугающе похожими.

‘Именно этого вопроса я и ждала от тебя некоторое время назад, – сказала она.

‘Я уже много раз думал об этом спросить, – признался он.

‘Тогда почему же ты этого не сделал?’

Корбан пожал плечами. – Это показалось мне грубым.’

Брина откинула голову назад и рассмеялась хриплым, тревожным смехом. Краф пронзительно закричал, взъерошил перья и взмахнул крыльями. Буря зашипела и спряталась за ноги Корбана.

‘Как это Краф говорит?– Повторила Брина, придя в себя. – Когда мир был молод, все было совсем по-другому. Ты это уже знаешь или должен знать, – добавила она, нахмурившись. – До бичевания на Земле существовала гармония между расами: гигантская, человеческая. Там было равновесие. Элион установил порядок в природе, в нас. Великанам и человечеству был дан дар, дана ответственность. Мы были надсмотрщиками этого мира и обязаны были заботиться о нем и обо всем, что в нем обитало. Полагаю, ты слышал термин "Элементаль".’

– Да, но я не совсем понимаю, что это значит. Магия, я думаю.’

– Магия, – фыркнула Брина. – Магия-это слово, которым невежды объясняют то, чего не понимают. Элементаль относится к тем, кто имеет какую – то власть – или власть, возможно, более подходящее слово-над окружающим миром. Это способность использовать стихии: землю, воду, огонь, воздух, и в какой-то степени управлять ими. Гиганты до сих пор утверждают, что им кое-что известно об этом, хотя это была не только их область. Когда-то, когда мир был молод, все были элементалами. Это было частью договора, частью порядка вещей. Элион дал нам власть, чтобы мы могли лучше заботиться о мире, в котором оказались.’

– Что? Ты имеешь в виду, что я мог бы . . .’

– Да, это именно то, что я имею в виду. А вместе с этим появилась и способность общаться с животными. Это было частью приказа.’

‘Но тогда, – сказал Корбан, – почему это не так сейчас? Конечно, это всего лишь сказка.’

Брина пожала плечами. ‘Если это всего лишь сказка, то почему ты слышишь, как говорит Краф? Ее брови поползли вверх, когда она пристально посмотрела на него.

‘Я . . . – не знаю, – ответил он.

Брина фыркнула.

‘Что же тогда произошло?– спросил он немного неохотно.

‘Ты знаешь о потустороннем мире?’

‘Да, хотя опять же ...

– Да, да, ты не понимаешь деталей, – сказала она, нахмурившись. – Потусторонний мир-это царство Элиона и Азрота. Некоторые говорят, что мы можем видеть его, а иногда даже посещать во сне. Мир духа.’

Корбан почувствовал, как в глубине его сознания что-то смутно шевельнулось, какое-то далекое воспоминание пыталось вырваться наружу.

– Как ты знаешь, Азрот и его Кадоши не слишком довольны тем, что их заперли в потустороннем мире. Больше всего на свете Азрот хотел бы пройтись по земле, по которой мы ступаем.’

– Но почему?’

– Потому что он ненавидит нас, Корбан, ненавидит все творение. Видишь ли, это радость, венец славы его врага. Он слишком хитер, чтобы сражаться с Элионом напрямую, а не снова, поэтому вместо этого он уничтожит творение Элиона. Уничтожит меня, тебя, всех нас. Своего рода месть, если хочешь.’

Корбан вдруг почувствовал тревогу, словно за ним наблюдали. Он оглядел комнату.

‘До бичевания великаны были другими, – продолжала Брина. – Они были не так воинственны, более любознательны, но все равно происходило то, что обычно.– Она взмахнула рукой. – Жадность, коррупция, зависть, жажда власти, как всегда. Великаны делали вещи, великие вещи, из звезды, упавшей с неба. Каким – то образом вещи, которые они выковали из него – копье, Торк, котел, другие вещи-все были каким-то образом связаны с потусторонним миром. Некоторые из гигантов, соблазнившись, не сомневаюсь, что под влиянием Азрота, начали исследовать эту связь. Между нашим миром плоти и потусторонним миром, миром духа, была проделана какая-то дверь. Вот тогда-то Элион и вмешался, решив, что с него довольно. И ты наверняка знаешь остальное: бичевание огнем и водой, где мир был изменен-гиганты, человечество, фактически уничтоженное, наши предки бежали, будучи выброшенными на берег острова Лета . . .’

Она провела пальцем по перьям Крафа, грустно улыбаясь Корбану. – Так что, как только все животные заговорили, все люди стали элементалами и жили в гармонии с этим миром. Многое было потеряно. То, что мы имеем сейчас, – это всего лишь бледное отражение, фрагмент, и даже он тускнеет с течением времени.– Она фыркнула. ‘Наверное, так уж устроен мир. Нет смысла бороться с этим.’

‘Откуда ты все это знаешь?– Спросил Корбан.

– Я выучил буквы, я читала, я слушала. Я и сейчас так думаю. Ты должен попробовать, мальчик. История имеет ценность. Если бы больше из нас обратили внимание на ошибки прошлого, будущее могло бы быть другим.’

‘Мама и папа учат нас с Сайвен нашим историям, – сказал он, – но ты так много знаешь и о великанах . . .’

– Иногда, мальчик, ты просишь слишком много для старой женщины, – сказала она. ‘Довольно трудно отвечать на твои вопросы, не говоря уже о том, чтобы дважды отвечать на один и тот же. Я только что сказала тебе: я выучила буквы. Я читала. Я прислушивалась.’

Вонн застонал, ворочаясь на койке. Брина снова сосредоточилась на горшке, стоявшем перед ней. ‘Можешь идти, – бросила она через плечо. – сегодня ты мне больше не нужен. Возвращайся завтра.’

Корбан встретил Сайвен на гигантской дороге, рядом с загонами.

‘Я так долго тебя ждала. Мама хочет, чтобы мы принесли ей яиц, – сказала она. – Наши цыплята не несутся.’