Текст книги "Злоба (ЛП)"

Автор книги: Джон Гвинн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 44 страниц) [доступный отрывок для чтения: 16 страниц]

Faithful and the Fallen
Book 1
by Gwynne, John
Malice
Верный и Падший
Книга 1
автор: Гвинн, Джон
Злоба
Перевод: Колыжихин Алексей

ДЛЯ МОИХ ДЕТЕЙ,

ГАРРИЕТ, ДЖЕЙМС, ЭДВАРДА И УИЛЬЯМА.

И, КОНЕЧНО ЖЕ, МОЕЙ ЖЕНЕ КЭРОЛАЙН,

БЕЗ КОТОРОЙ ВСЕ ЭТО НИЧЕГО БЫ НЕ ЗНАЧИЛО.

БЛАГОДАРНОСТИ

На этом пути было много рук помощи. Во-первых, я должен сказать спасибо Полу Истеду, чьи поднятые вверх большие пальцы были как раз тем ободрением, в котором я нуждался в решающий момент.

Я также хотел бы поблагодарить тех, кто нашел время прочитать мою рукопись, хотя я уверен, что у всех у них были гораздо лучшие дела. Эдвард Гвин, Марк Бретт, Дэйв Дин, Ирен Гвин, Майк Хауэлл, Алекс Харрисон, Мэнди Джеффри, Пит Кемп-Такер и моя добрая жена Кэролайн, без которой я никогда бы не взялся за перо и бумагу.

Спасибо Джону Джерролду, моему экстраординарному агенту, за его веру и руководство – истинному джентльмену и ученому, если я когда – либо встречал его, – а также Джули Крисп и Белле Пэган, моим редакторам в Tor. Их навыки полировки огромны.

Спасибо также моему приятелю Энди Кэмпбеллу за некоторые трескучие фотографии, ласково называемые сеансами Блэкаддера.

Да, и записку моему старому другу Садаку. Ты собираешься прочесть это сейчас?

‘Для чего?

Но от автора все плохое могло родиться

Такая глубокая злоба.’

Джон Мильтон, Потерянный Рай

ПРОЛОГ
ЭВНИС

1122 год Эры Изгнанников, Волчья Луна

Лесная подстилка хрустела под ногами Эвниса, его дыхание затуманилось, когда он прошептал проклятие. Он сглотнул, во рту у него пересохло.

Он был напуган, он должен был признать, но кто бы не испугался? То, что он делал этой ночью, сделало бы его предателем своего короля. И даже хуже.

Он остановился и оглянулся. За опушкой леса все еще виднелся каменный круг, а за ним-стены Бадуна, его дома, очертания которого серебрились в лунном свете. Было бы так легко повернуть назад, вернуться домой и выбрать другой путь для своей жизни. На мгновение он почувствовал головокружение, как будто стоял на краю огромной пропасти, и мир, казалось, замедлился, ожидая исхода его решения. Я зашел так далеко, что доведу дело до конца. Он посмотрел на лес, на стену непроницаемой тени, плотнее закутался в плащ и шагнул в темноту.

Некоторое время он шел по гигантской дороге, вымощенной каменными плитами, которая соединяла королевства Ардан и Нарвон. Он был давно заброшен, гигантский клан, который построил его, был побежден более тысячи лет назад, огромные комья мха и гриба росли между крошащимися плитами.

Даже в темноте он чувствовал себя слишком уязвимым на этой широкой дороге и вскоре соскользнул вниз по крутому склону и скользнул между деревьями. Ветви скребли над головой, ветер свистел в кронах деревьев, пока он в поту пробирался вверх и вниз по склону и лощине. Он знал, куда идет, уже много раз ходил по этой тропинке, но никогда-ночью. Ему было девятнадцать лет, но он знал эту часть Темного леса так же хорошо, как любой лесник вдвое старше его.

Вскоре он увидел мерцание среди деревьев: свет костра. Он подкрался ближе, остановившись прежде, чем свет коснулся его, боясь покинуть анонимность теней. "Повернись, иди домой", – прошептал голос в его голове. Ты ничто и никогда не сравняешься со своим братом. Слова матери, холодные и резкие, как в тот день, когда она умерла. Он стиснул зубы и шагнул в свет костра.

Железный котел висел на вертеле над огнем, вода бурлила. Рядом с ним-фигура в плаще с капюшоном.

‘Приветствую.– Женский голос. Она откинула капюшон, и в свете костра серебро в ее волосах засияло медью.

– Моя госпожа, – обратилась Эвнис к Рин, Королеве Камбрена. От ее красоты у него перехватило дыхание.

Она улыбнулась ему, морщинки собрались вокруг ее глаз, и протянула руку.

Эвнис нерешительно шагнул вперед и поцеловал кольцо на ее пальце, камень холодил его губы. Она пахла сладко, пьяняще, как перезрелый фрукт.

‘Еще не поздно, ты еще можешь вернуться, – сказала она, наклонив его голову и положив палец ему под подбородок. Они стояли так близко, что он чувствовал ее дыхание. Теплый, сдобренный вином.

Он сделал глубокий вдох. ‘Нет. Мне ничего не останется, если я поверну назад. Это мой шанс . . .’

Лицо брата заполнило его разум, улыбаясь, контролируя, управляя им. Потом его мать, ее губы скривились, осуждая, обесценивая.

‘. . . дело. Гетин устроил мне брак с дочерью самого бедного барона в Ардане.’

– Она хорошенькая?– Спросила Рин, все еще улыбаясь, но с резкостью в голосе.

‘Я встречался с ней всего один раз. Нет, я даже не могу вспомнить, как она выглядит.– Он посмотрел на котел на вертеле. ‘Я должен это сделать. Пожалуйста.’

‘А что ты мне взамен дашь?’

– Все королевство Ардан. Я буду править им и кланяться тебе, моя великая королева.’

Она улыбнулась, сверкнув зубами. ‘Мне нравится, как это звучит. Но здесь кроется нечто большее, чем Ардан. Гораздо больше. Речь идет о Боге-Войне. Об Асроте, ставшем плотью.’

‘Я знаю, – прошептал он, и страх перед этим почти твердым звуком, капая с языка, душил его. Но и возбуждал его тоже.

– Ты боишься?– Сказала Рин, не сводя с него глаз.

‘Да. Но я доведу дело до конца. Я подсчитал стоимость.’

‘Хорошо. Тогда пойдем.– Она подняла руку и щелкнула пальцами.

Из-за деревьев появилась неуклюжая тень и шагнула в свет костра. Гигант. Он был полутораметрового роста, бледный, весь в острых углах и выпуклых костях, с маленькими черными глазками, поблескивающими под густыми бровями. Длинные черные усы свисали до груди, завязанные кожаным узлом. Татуировки кружились по одной руке, ползучая, толстая как колючка Лоза исчезала под кольчужным рукавом, остальная часть тела была обернута в кожу и мех. Он нес на руках человека, связанного по рукам и ногам, так легко, словно это был ребенок.

‘Это Утхас из племени Беноти, – сказала Рин, взмахнув рукой. – он разделяет нашу преданность и помогал мне в прошлом.’

Великан приблизился к котлу и уронил человека на землю, издав стон, когда тот слабо извивался на лесной подстилке.

– Помоги ему встать, Утхас.’

Великан наклонился, схватил его за волосы и поднял с земли. Лицо пленника было покрыто синяками и опухло, на щеках и губах запеклась запекшаяся кровь. Его одежда была изорвана и порвана, но Эвнис все еще мог различить волчий герб Ардана на его потрепанной кожаной кирасе.

Мужчина пытался что-то сказать разбитыми губами, слюна капала из уголка его рта. Рин ничего не ответила, вытащила из-за пояса нож и перерезала пленнику горло. Брызнула темная кровь, и человек обмяк в руках своего пленителя. Великан подтолкнул его вперед, повернув так, что его кровь полилась в котел.

Эвнис боролся с желанием сделать шаг назад, развернуться и убежать. Рин что-то бормотала, тихое, гортанное пение, а потом из котла поднялась струйка пара. Эвнис наклонился вперед, пристально глядя на него. Сильный порыв ветра пронесся по поляне. В тумане возникла фигура, извиваясь и поворачиваясь. Запах чего-то давно мертвого, гниющего ударил Эвнису в горло. Он подавился, но не мог оторвать глаз от двух пылающих булавочных уколов: глаз, изможденного, древнего лица, образовавшегося вокруг них. Она казалась благородной, мудрой, печальной, затем морщинистой, гордой, суровой. Эвнис моргнул, и на мгновение лицо стало похожим на лицо рептилии, а клубящийся пар придал ему вид развернутых, растянутых, кожистых крыльев. Он вздрогнул.

– Азрот, – прошептала Рин, падая на колени.

‘Чего же ты хочешь?– спросил свистящий голос.

Эвнис сглотнул, во рту у него пересохло. Я должен взять то, что мне причитается, выйти из тени моего брата. Довести дело до конца.

– Власти, – прохрипел он. Затем, громче, глубоко вздохнув. ‘Силы. Я буду править. Мой брат, всем Арданом.’

Смех, сначала негромкий, но нарастающий, пока не заполнил поляну. Затем наступила тишина, густая и тяжелая, как паутина, опутавшая деревья.

‘Он будет твоим, – сказала фигура.

Эвнис почувствовал, как по его лбу стекает струйка пота. ‘А что ты хочешь взамен? Какова твоя цена?’

‘Моя цена-это ты, – сказала кружащаяся фигура, пригвоздив его взглядом. ‘Я хочу тебя. Губы древнего лица в клубах пара дрогнули, мелькнула улыбка.

– Да будет так, – сказала Эвнис.

– Запечатай его кровью, – прорычало древнее лицо.

Рин протянула ему нож.

"Смотри сквозь него, смотри сквозь него, смотри сквозь него", – повторял Эвнис про себя, как мантру. Он крепко стиснул зубы, сжал нож, его ладонь была влажной от пота, и быстро провел им по другой руке. Сжав пальцы в кулак, он шагнул вперед и сунул его в пар над чугунным котлом. Кровь капала с его руки в котел, где тут же начинала пузыриться. Сила, похожая на физический удар, ударила его в грудь, казалось, прошла сквозь него. Он задохнулся и упал на колени, судорожно глотая воздух.

Голос взорвался в его голове, боль пронзила его тело.

Он закричал.

‘Готово, – сказал голос.

ВЫДЕРЖКА

Труды Хальвора

Обнаружен в 1138 году в эпоху изгнанников, под разрушенной крепостью Драсиль. Более чем через две тысячи лет после того, как она была написана

Мир разрушен.

Бог-Война изменил все: интриги Азрота, гнев Элиона, многое испортил и разрушил. Человечество исчезло, уничтожено или бежало с этих берегов, а нас теперь так мало. Мы, великаны, разделились, один клан раскололся без всякого примирения.

Тысячу лет прожил я, Хальвор, голос короля. Теперь великий скальд мертв, его род рассеян. Я не проживу и тысячи лет. Я оплакиваю прошлое, вспоминаю и плачу.

Я все еще голос, хотя и не знаю, кто будет слушать. Но если я не буду говорить, не буду писать, то для тех, кто последует за мной, не останется ничего. Все, что произошло, будет забыто. И поэтому я напишу отчет . . .

Когда упал Звездный камень, мы должны были прислушаться к человечеству и отвернуться от него, но его сила пела нам, звала нас. Как и планировал Асрот.

Азрот был сотворен первым, возлюбленным Элиона, капитаном Бен-Элимов, сыновей могущественных. Но ему, великому обманщику, этого было мало. Он распространял свою глубокую злобу и свою ложь среди Бен-Элимов, пока вокруг него не выросла толпа. Кадошимами они стали: Отдельными Единицами.

Элион видел, но не мог поднять кулак на свою возлюбленную, и потому между Кадошимами и Бен-Элимами, там, в потустороннем мире, в месте Духа, бушевала война. Азрот был побежден и изгнан в уединенную часть потустороннего мира.

Затем Элион продолжил свой план творения, создав миры из плоти, из которых земля была первой. Гиганты и люди были созданы как владыки этой земли, бессмертные надзиратели всего остального, что бродило или росло, и они жили в гармонии со своим создателем и всем, что он создал.

И Азрот ненавидел нас.

Звездный камень Азрота упал на Землю, огромный и наполненный силой. Каким-то образом он установил связь между миром плоти и духа, между Землей и потусторонним миром. Люди боялись этого странного предмета, но великаны выковывали из него чудеса и силы, великие сокровища. Первым был котел, его сила использовалась для исцеления. Затем Торк, подаренный Скальду, королю великана, и ожерелье для Немайн, его королевы.

Азрот использовал Звездный камень, чтобы распространить свое влияние на землю, шепча, развращая. Скальд был убит, первое убийство, его Торк украден, и смерть вошла в мир, бессмертие было лишено всего, как наказание и предупреждение Элиона. Затем наступило разделение. Вспыхнула война, гигант сражался с гигантом, и один клан стал многочисленным. Из Звездного камня были вырезаны новые сокровища, на этот раз военные: Копье, Топор, Кинжал. И, наконец, Чаша, которая, как говорят, приносит силу и долгую жизнь всем, кто пьет из нее.

По мере распространения войны на мир опускалась мантия смерти. Человечество было поймано в ловушку, давая клятвы гигантским кланам в надежде захватить сокровища и восстановить свое бессмертие. Кровь была пролита в реках, и Азрот радовался.

Наконец, гнев Элиона был пробужден. Он посетил свой суд на Земле, который мы назвали бичеванием. Бен-Элим был выпущен на свободу, распространяя свой суд в огне, воде и крови. Моря кипели, горы извергали огонь, и земля была разрушена, когда Элион начал разрушать все, что он создал.

Когда его судилище было почти закончено, Элион что-то услышал, эхом отдаваясь в потустороннем мире. Смех Азрота.

Элион понял всю глубину обмана своего врага, понял, что все было сделано для того, чтобы довести его до этого состояния. В ужасе он прекратил бичевание, оставив остатки живых. Горе Элиона было выше всякого понимания. Он отвернулся от нас, от всего творения, и удалился в место скорби, отрезанный от всего сущего. Он все еще там.

Бен-Элим и Кадошим пребывают в потустороннем мире, их война вечна. Азрот и его падшие ангелы, стремящиеся уничтожить нас, Бен-Элим, стремящиеся защитить нас, – знак их неизменной любви к Элиону.

И здесь, в мире плоти, продолжается дыхание жизни. Некоторые стремятся восстановить то, что было утрачено в этом месте пепла и разложения. Что касается меня, то я смотрю на мир и скорблю здесь, в Драсиле, некогда великом городе, Сердце мира. Теперь сломленном, терпящим неудачу, как и все остальное. Даже мои родственники уезжают: Форн теперь слишком дикий, слишком опасный, говорят они, а нас слишком мало. На Север они идут, бросив все. Бросает меня. Я не уйду отсюда.

Теперь я вижу сны, и в этих снах, возможно, есть проблески того, что может произойти, – шепчущий голос. О возвращении Азрота, ставшего плотью обманщика, о последнем великом сражении Бен-Элима и о том, что аватары снова ведут войну с Богом . . .

Я останусь и расскажу свою историю, надеясь, что она послужит какой-то цели, что глаза увидят ее и узнают, что будущее не повторит ошибок прошлого. Это моя молитва, но что толку в молитве Богу, Который все оставил? . .

ГЛАВА ПЕРВАЯ
КОРБАН

1140 год Эры Изгнанников, Рождение Луны

Корбан наблюдал, как паук плетет свою паутину в траве между его ногами, его лапы работали без устали, пока он плел свою нить между небольшим камнем и пучком травы. Внезапно засверкали капли росы. Корбан поднял голову и заморгал, когда солнечный свет пролился на луг.

Утро было бесцветно-серым, когда он впервые обратил на это внимание. Его мать была поглощена разговором с подругой, и поэтому он решил, что некоторое время будет безопасно присесть на корточки и изучать паука у своих ног. Он считал это гораздо более интересным, чем пара, готовящаяся произнести свои клятвы перед ним, даже если один из них был кровным родственником королевы Алоны, жены короля Бренина. "Я встану, когда услышу, как старый Хеб начинает вязать, или когда мама увидит меня", – подумал он.

– Привет, Бан’ – произнес чей-то голос, и что-то твердое ударило его в плечо. Согнувшись и балансируя на подушечках ног, он не мог сделать ничего, кроме как упасть на бок в мокрую траву.

– Корбан, что ты там делаешь?– воскликнула мама, нагибаясь и поднимая его на ноги. Он мельком увидел ухмыляющееся лицо позади нее, когда его грубо стряхнули вниз.

‘Как долго,я спрашивала себя сегодня утром’ – пробормотала его мама, энергично шлепая его. ‘Как скоро он запачкает свой новый плащ? Ну, вот мой ответ: до восхода солнца.’

– Солнце уже встало, мама, – поправил ее Корбан, указывая на солнце на горизонте.

‘Ни одной твоей щеки, – ответила она, сильнее ударив его по плащу. – Тебе почти четырнадцать лет, а ты все еще не можешь перестать валяться в грязи. А теперь, обрати внимание, церемония вот-вот начнется.’

– Гвенит, – сказал ее друг, наклоняясь и шепча маме на ухо. Она отпустила Корбана и оглянулась через плечо.

‘Большое спасибо, Дат’ – пробормотал Корбан ухмыляющемуся человеку, который подошел к нему поближе.

‘Не стоит об этом, – сказал Дат, и его улыбка исчезла, когда Корбан ударил его по руке.

Его мама все еще смотрела через плечо на Дан Каррег. Древняя крепость возвышалась высоко над заливом, взгромоздившись на массивный выступ скалы. Он слышал глухой рев моря, когда волны разбивались о отвесные скалы, завесы морских брызг поднимались вверх по изрытой ямами поверхности утеса. Колонна всадников проехала по извилистой дороге от ворот крепости и галопом въехала на луг. Копыта их лошадей барабанили по траве, грохоча, как далекий гром.

Во главе колонны ехал Бренин, Лорд Дан-Каррега и король всего Ардана, его королевский Торк и кольчуга пылали красным в первых лучах утра. По одну сторону от него ехала Алона, его жена, по другую-Эдана, их дочь. Рядом с ними скользили серые плащи Бренина.

Колонна всадников обогнула толпу, копыта разбрызгивали комья дерна, когда они остановились. Гар, конюший Дан Каррега, вместе с дюжиной Конюхов повел лошадей к огромным загонам на лугу. Среди них Корбан увидел свою сестру Сайвен, темные волосы которой развевались на ветру. Она улыбалась так, словно это были ее именины, и он тоже улыбался, глядя на нее.

Бренин и его королева шли впереди толпы, за ними следовала Эдана. Наконечники копий щитоносцев сверкали, как пламя в лучах восходящего солнца.

Хеб, хранитель знаний, поднял руки.

– Фионн ап Торин, Маррок Бен Рагор, почему вы пришли сюда в первый день Луны рождения? Перед твоим родом, перед морем и сушей, перед твоим королем?’

Маррок посмотрел на притихшую толпу. Корбан мельком увидел шрамы на одной стороне лица юноши, свидетельствовавшие о его смертельной схватке с волком из темного леса, леса, который отмечал северную границу Ардана. Он улыбнулся женщине, сидевшей рядом с ним, его покрытая шрамами кожа сморщилась, и повысил голос.

– Провозгласить за всех то, что давно было в наших сердцах. Дать клятву и связать себя, одного с другим.’

‘Тогда дай клятву, – крикнул Хеб.

Пара взялась за руки, повернулась лицом к толпе и запела традиционные клятвы громкими чистыми голосами.

Когда они закончили, Хеб сжал их руки в своих. Он вытащил кусок вышитой ткани из своего одеяния, затем обернул и обвязал ею соединенные руки пары.

‘Да будет так, – воскликнул он, – и пусть Элион благосклонно посмотрит на вас обоих.’

"Странно,-подумал Корбан, – что мы все еще молимся Всеотцу, когда он покинул нас.

– Почему мы молимся Элиону?– спросил он у мамы.

– Потому что хранители знания говорят нам, что однажды он вернется. Те, кто остаются верными, будут вознаграждены. И Бен-Элим, возможно, слушает.– Она понизила голос. – Лучше перестраховаться, чем потом жалеть, – добавила она, подмигнув.

Толпа разразилась радостными криками, когда пара подняла вверх связанные руки.

‘Посмотрим, улыбнетесь ли вы оба сегодня вечером, – сказал Хеб, и по толпе прокатился смех.

Королева Алона шагнула вперед и обняла молодоженов, Король Бренин шлепнул Маррока по спине так, что тот чуть не отправил племянника за борт.

Дат ткнул Корбана локтем в бок. – Пошли, – прошептал он. Они протиснулись в толпу, и Гвенит окликнула их, прежде чем они исчезли.

‘Куда это вы двое собрались?’

‘Я просто хочу осмотреться, мама, – ответил Корбан. Торговцы съехались со всех концов страны на весенний праздник, и многие бароны Бренина пришли посмотреть, как Маррок перевязывает руки. Луг был усеян десятками палаток, загонами для скота и огороженными веревками площадками для различных состязаний и игр, а также людьми-должно быть, сотнями, больше, чем Корбан когда-либо видел в одном месте. Возбуждение Корбана и Дата росло с каждым днем, пока время, казалось, не поползло незаметно, и вот, наконец, день настал.

‘Хорошо, – сказала Гвенит. – Вы оба будьте осторожны. Она сунула руку под шаль и вложила что-то в руку Корбана: серебряную монету.

– Иди и хорошо проведи время, – сказала она, обхватив его щеку ладонью. – Возвращайся до заката. Я буду здесь с твоим отцом, если он еще сможет стоять.’

‘Конечно, будет, мама, – сказал Корбан. Его отец, Тэннон, сегодня будет участвовать в соревнованиях по боксу. Сколько Корбан себя помнил, он всегда был чемпионом по кулакам.

Корбан наклонился и поцеловал ее в щеку. – Спасибо, мама, – ухмыльнулся он, затем повернулся и бросился в толпу, Дат последовал за ним.

– Присмотри за своим новым плащом, – сказала она, улыбаясь.

Вскоре мальчики перестали бегать и пошли вдоль края Луга, который огибал берег и залив, а тюлени грелись на солнце. Над ними кружили и кричали чайки, привлеченные запахом еды, доносившимся от костров и палаток на лугу.

– Серебряная монета, – сказал Дат. – Дай мне посмотреть.’

Корбан раскрыл ладонь, монета была влажной от пота там, где он так крепко сжимал ее.

‘Твоя мама к тебе неравнодушна, а, Бан?’

‘Я знаю, – ответил Корбан, чувствуя себя неловко. Он знал, что у Дата есть только пара медяков, и ему потребовались целые Луны, чтобы заработать их, работая на отца на их рыбацкой лодке. ‘Вот, – сказал он, роясь в кожаном мешочке, висевшем у него на поясе, – возьми это.– Он протянул три медяка, которые заработал у своего отца, потея в кузнице.

– Нет, спасибо, – нахмурился Дат. ‘Ты мой друг, а не хозяин.’

– Я не это имел в виду, Дат. Я просто подумал – Теперь у меня их много, и друзья делятся, не так ли?’

Хмурый взгляд задержался на мгновение, затем исчез. ‘Я знаю, Бан.– Дат отвернулся и посмотрел на лодки, покачивающиеся на волнах залива. – Мне бы только хотелось, чтобы моя мама все еще была здесь, чтобы смягчить меня.’

Корбан поморщился, не зная, что сказать. Молчание все росло. ‘Может быть, у твоего отца есть для тебя еще деньги, Дат, – сказал он, чтобы нарушить молчание.

‘Это невозможно, – фыркнул Дат. ‘Я был удивлен, увидев эту монету – в наши дни она по большей части наполняет его кубки. Пойдем, найдем, на что их потратить.’

Солнце уже поднялось высоко над горизонтом, заливая луг теплом, прогоняя последние остатки утреннего холода, пока мальчики пробирались между толпой и торговыми палатками.

‘Я и не думал, что во всей деревне и Дан Карреге столько народу, вместе взятых, – проворчал Дат, когда кто-то протиснулся мимо него.

– Люди забрались гораздо дальше, чем деревня и крепость, Дат, – пробормотал Корбан. Какое-то время они прогуливались, просто наслаждаясь солнцем и атмосферой. Вскоре они очутились почти в центре луга,где люди начали собираться вокруг участка, покрытого скошенной травой. Кольцо для скрещивания мечей.

– Может, останемся, найдем хорошее местечко?– Сказал Корбан.

– Нет, они не начнут еще целую вечность. Кроме того, все знают, что Талл победит.’

– Думаешь, да?’

– Конечно, – фыркнул Дат. ‘Он не зря первый меч короля. Я слышал, что он одним ударом разрубил человека надвое.’

‘Я тоже это слышал, – сказал Корбан. – Но он уже не так молод, как раньше. Некоторые говорят, что он замедлился.’

Дат пожал плечами. ‘Возможно. Мы можем вернуться позже и посмотреть, сколько времени ему понадобится, чтобы расколоть чью-то голову, но давайте подождем, пока конкуренция немного разогреется, а?’

– Хорошо, – сказал Корбан, затем ударил своего друга по затылку и побежал, Дат кричал, когда он бросился в погоню. Корбан уворачивался то в одну, то в другую сторону от людей. Он оглянулся через плечо, чтобы проверить, где находится Дат, но внезапно споткнулся и упал на большую шкуру, расстеленную на полу. Она была покрыт торсами, костяными гребнями, повязками, брошками, всевозможными предметами. Корбан услышал низкое рокочущее рычание, когда вскочил на ноги, Дат резко остановился позади него.

Корбан поднял голову и увидел высокого жилистого мужчину, который смотрел на него сверху вниз. У него были длинные темные волосы, туго стянутые на шее. За спиной мужчины в палатке с открытым фасадом были разложены всевозможные товары: шкуры, мечи, кинжалы, рога, кувшины, кружки, конская сбруя-все это свисало с каркаса палатки или аккуратно лежало на столах и шкурах.

‘Тебе не о чем беспокоиться, мальчик, я ничего плохого не сделал, – сказал торговец, собирая свой товар. – Талар, однако, совсем другое дело.– Он указал на огромного пса с серыми прожилками, который поднялся на ноги позади Корбана. Он зарычал. ‘Он не любит, когда на него наступают или спотыкаются, и вполне может потребовать какой-нибудь компенсации.’

– Вознаграждения?’

‘Да. Кровь, плоть, кости. Может быть, твоя рука или что-то в этом роде.’

Корбан сглотнул, и торговец рассмеялся, наклонившись и положив руку на колено. Дат хихикнул у него за спиной.

‘Я Вентос, – представился торговец, когда пришел в себя, – а это мой верный, хотя иногда и сварливый друг Талар. Вентос щелкнул пальцами, и огромный пес подошел к нему, уткнувшись носом в ладонь торговца.

– Не бойтесь, он уже поел сегодня утром, так что вы оба в полной безопасности.’

‘Я Дат, – выпалил сын рыбака, – а это Бан ... то есть Корбан. Я никогда не видел такой большой собаки, – продолжал он, задыхаясь, – даже у твоего отца, а, Бан?’

Корбан кивнул, не сводя глаз с горы меха, лежащей рядом с торговцем. Он привык к гончим, вырос вместе с ними, но этот зверь перед ним был значительно крупнее. Когда он взглянул на нее, собака снова зарычала, издав низкий рокот глубоко в животе.

‘Не надо так волноваться, мальчик.’

‘Не думаю, что я ему нравлюсь, – сказал Корбан. – Он не выглядит счастливым.’

‘Если бы вы слышали, как он говорит, когда ему плохо, вы бы поняли разницу. Я достаточно наслушался его во время своих путешествий отсюда до Хелвета.’

‘Разве Хельвет не оттуда, откуда родом Гар, Бан?– спросил Дат.

– Да, – пробормотал Корбан.

‘Кто такой Гар?– спросил торговец.

– Друг моих мамы и папы, – сказал Корбан.

‘Значит, он тоже далеко от дома, – сказал Вентос. ‘Откуда он родом в Хельвете?’

Корбан пожал плечами. ‘Не знаю.’

– Человек всегда должен знать, откуда он родом, – сказал торговец. – нам всем нужны наши корни.’

– Угу, – проворчал Корбан. Обычно он задавал много вопросов – слишком много, как говорила ему мама, – но ему не нравилось, что его так часто спрашивают.

Тень упала на Корбана, чья-то твердая рука сжала его плечо.

– Привет, Бан, – сказал конюший Гар.

‘Мы только что говорили о тебе, – сказал Дат. – О том, откуда ты родом.’

– Что?– сказал конюший, нахмурившись.

‘Этот человек из Хелвета, – сказал Корбан, указывая на Вентоса.

Гар моргнул.

‘Я Вентос, – представился торговец. ‘Где в Хелвете?’

Гар посмотрел на товары, развешанные вокруг палатки. ‘Я ищу упряжь и седло. Пятнадцать-пядей кобыле, с широкой спиной.– Он проигнорировал вопрос торговца.

– Пятнадцать пядей? Да, я уверен, что у меня есть кое-что для тебя, – ответил Вентос. ‘У меня есть кое-какая сбруя, которую я выменял у Сираков. Нет ничего прекраснее.’

‘Хотел бы я на это посмотреть. Гар последовал за Вентосом в палатку, слегка прихрамывая, как всегда.

С этими словами мальчики принялись осматривать палатку Вентоса. В мгновение ока у Корбана появилась целая охапка вещей. Он выбрал широкий ошейник с железными шипами для собаки своего отца, Буддаи, оловянную брошь с изображением скачущей лошади для сестры, серебряную булавку с красной эмалевой вставкой для матери и два крепких тренировочных меча для себя и Дата. Дат выбрал две глиняные кружки, украшенные волнами голубого коралла.

Корбан поднял бровь.

‘С таким же успехом можно купить что-нибудь, чем мой отец действительно воспользуется.’

– Почему две?– спросил Корбан.

‘Если ты не можешь победить врага, – сказал он мудро, – то стань его союзником.– Он подмигнул.

‘Значит, для Бетан кружки нет?– сказал Корбан.

– Моя сестра не одобряет пьянство, – ответил Дат.

Как раз в этот момент из внутреннего шатра появился Гар с кожаным свертком, перекинутым через спину, и железными пряжками, позвякивающими при ходьбе. Конюший что-то проворчал Корбану и скрылся в толпе.

‘Похоже, вы собрали для себя прекрасную коллекцию, – сказал им торговец.

‘Почему эти деревянные мечи такие тяжелые?– спросил Дат.

– Потому что это тренировочные мечи. Они были выдолблены и наполнены свинцом, хорошо для наращивания силы вашей руки меча, чтобы вы привыкли к весу и балансу настоящего клинка, и они не убивают вас, когда вы теряетесь или оступаетесь.’

‘Сколько стоит все это? – спросил Корбан.

Вентос присвистнул. – Два с половиной серебряных.’

‘Ты возьмешь это, если мы оставим два меча?– Корбан показал торговцу свою серебряную монету и три медяка.

‘И эти?– сказал Дат, быстро добавляя свои два медяка.

‘Хорошо.’

Корбан отдал ему монету и положил все это в кожаный мешок, в котором Дат хранил кусок сухого сыра и бурдюк с водой.

– Может быть, я увижу вас, ребята, сегодня вечером, на пиру.’

‘Мы будем там, – сказал Корбан. Когда они достигли толпы за палаткой, Вентос окликнул их и бросил тренировочные мечи. Корбан инстинктивно поймал один из них, услышав, как Дат взвизгнул от боли. Вентос поднес палец к губам и подмигнул. Корбан ухмыльнулся в ответ. Тренировочный меч, настоящий, а не сделанный из палки с заднего двора. Всего в шаге от настоящего меча. Он чуть не задрожал от возбуждения, вызванного этой мыслью.

Какое-то время они бесцельно бродили, и Корбан дивился многочисленности толпы, зрелищам, требовавшим его внимания: сказочники, кукловоды, огнедышащие, жонглеры мечами и многие-многие другие. Он протиснулся сквозь растущую толпу, Дат следовал за ним, и наблюдал, как поросенка с визгом выпустили из клетки, дюжина или больше людей преследовали его, падая друг на друга, когда поросенок уклонялся в разные стороны. Они засмеялись, когда высокий долговязый воин из крепости, наконец, сумел броситься на животное и поднять его, скрипя, над головой. Толпа ревела и хохотала, когда он был награжден бочкой меда за свои усилия.

Снова двинувшись вперед, Корбан повел их к огороженному веревками кольцу, где должен был состояться бой мечей. Теперь там собралась целая толпа, и все смотрели на Талла, первого мечника короля.

Мальчики забрались на валун позади толпы, чтобы лучше видеть, быстро разделались с куском сыра Дата и наблюдали, как Талл, раздетый до пояса, с толстой, как старый дуб, верхней частью туловища, без труда сбил нападавшего на землю деревянным мечом. Талл рассмеялся, широко раскинув руки, когда его противник вскочил на ноги и снова бросился на него. Их тренировочные мечи лязгнули, когда нападавший Талл обрушил на Королевского чемпиона град быстрых ударов, заставив его отступить назад

– Видишь, – сказал Корбан, толкая друга локтем и выплевывая крошки сыра, – теперь он в беде. Но, пока они смотрели, Талл быстро отступил в сторону, что противоречило его размерам, и ударил своего потерявшего равновесие противника сзади по коленям, заставив его растянуться лицом на вспаханной земле. Талл поставил ногу ему на спину и ударил кулаком по воздуху. Толпа захлопала и зааплодировала, когда упавший воин корчился в грязи, придавленный тяжелым сапогом Талла.

Через несколько мгновений старый воин отступил, протянул упавшему руку, но тот отшвырнул ее, когда воин попытался подняться самостоятельно и поскользнулся в грязи.

Талл пожал плечами и улыбнулся, направляясь к веревочной границе. Избитый воин уставился на спину Талла и внезапно бросился на старого воина. Должно быть, что-то предупредило Талла, потому что он повернулся и отразил удар сверху, который мог бы раскроить ему череп. Он расставил ноги и наклонил голову, когда инерция атакующего воина понесла его вперед. Раздался хруст, когда его лицо столкнулось с головой Талла, из носа мужчины хлынула кровь. Колено Талла врезалось ему в живот, и он рухнул на землю.