Текст книги "Провальное дело мальчика-детектива"

Автор книги: Джо Мино

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 19 страниц)

~~~

Хотите верьте, хотите нет, но в нашем городе есть одно место, откуда по ночам все еще видны звезды. Оно осталось одно на весь город – такое волшебное место, не затянутое облаками фабричного дыма, не закрытое хаотическим нагромождением небоскребов. Это самое лучшее место для полуночных прогулок и разговоров шепотом. На холме за городским садом, где есть небольшая полянка с видом на статую безрукого генерала на бронзовом скакуне, – большинство из нас вспоминает потом это место, как место, где мы в первый раз осознали, что мы, может быть, влюблены.

Глава тридцать четвертая
Дело о призрачной фигуре

Чего мальчик-детектив боится больше всего на свете?

Водитель автобуса: грубых, невежливых пассажиров.

Почтальон: бродячих собак с оскаленными зубами.

Начальник местного отделения полиции:

людей в масках в темных переулках.

Школьная учительница: детей с огнестрельным оружием.

Банкир: фальшивомонетчиков. Определенно – фальшивомонетчиков.

Ученый, разработчик реактивных снарядов: мертвенной тишины открытого космоса.

Один

Спустя ровно месяц. На улице дождь. И очень хорошо, что дождь. Теперь – хорошо. Потому что у мальчика-детектива и Пенни есть уважительная причина сесть поближе – но все-таки не прикасаясь друг к другу. На углу, на автобусной остановке, под выцветшим красным навесом Пенни и Билли стоят бок о бок и улыбаются друг другу, молча и счастливо. Почти соприкасаясь руками – но только почти. Они практически не разговаривают. Когда они вместе, каждый старается придумать что-нибудь смешное и остроумное, но оба слишком волнуются и боятся сказать что-то не то. Хотя им и не надо ничего говорить. Их молчание совершенно – это молчание волнующего предвкушения. Предвкушения поцелуя – самого лучшего за всю историю вселенной.

Целый месяц, сложенный из таких волшебных мгновений: вечерние поездки в автобусе, вместе, когда Пенни заканчивает работу, и Билли ждет ее на остановке. Его оранжевый галстук с совой завязан на шее небрежным узлом. Билли ждет и придумывает кучу шуток, очень смешных, замечательных шуток, но они все забываются, как только Пенни выходит, и они вместе садятся в автобус, и сидят рядышком всю дорогу до их любимого кафе, где они неизменно пьют кофе – много кофе – и сидят, опустив глаза, и с носов у обоих стекают крупные капли дождя. Однажды Билли удается подхватить кончиком пальца каплю, готовую сорваться с мягких пушистых ресниц Пенни, и от этого мимолетного прикосновения они оба – и он, и она – обмирают от страха, любви и восторга.

В автобусе, по дороге домой. Дождь так и идет – потому что теперь дождь идет непрестанно, всегда, – но теперь они этого не замечают. Они сидят рядом, Билли и Пенни, молча улыбаясь друг другу и почти соприкасаясь коленями. Их колени так близко – так близко к тому, чтобы соприкоснуться. Билли и Пенни нервно смеются, и когда оно все же случается – когда наконец их колени касаются друг друга, – у обоих вдруг перехватывает дыхание, и они просто вынуждены смеяться, чтобы не броситься целоваться, исступленно, безумно и самозабвенно.

Это их первое прикосновение, и дальше все происходит так: Билли пытается взять ее за руку, в порыве внезапной смелости – мысль о том, что их руки так близко, убивает обоих, – но Пенни отодвигает руку. Билли случайно задевает пальцем ее обручальное кольцо, и Пенни отдергивает руку, словно обжегшись.

– Прости, пожалуйста. Я какая-то дерганная, так нельзя, – шепчет она.

– Нет, это ты меня прости. Просто… твоя рука… такая маленькая… Мне показалось, что ей одиноко.

– Ха, ха, – Пенни тихо смеется. – Ты пытаешься меня соблазнить.

– Нет, – Билли смущенно краснеет. – Я никогда…

– Прости, пожалуйста. Я не знаю, почему так сказала.

– Нет, это ты меня прости.

Мальчик-детектив и Пенни сидят рядом, ужасно расстроенные и ужасно испуганные. Дальше так продолжаться не может – они это знают. Уже нужно что-то решать. Пенни встает, дергает за шнурок остановки по требованию.

– Спокойной ночи, Билли.

Она пожимает ему руку и поспешно выходит. Билли смотрит на нее в окно. Потом опускает глаза и смотрит на свою пустую ладонь. Смотрит так, словно она его обманула.

Два

В «Тенистом доле» мальчик-детектив проходит мимо комнаты мистера Ланта. Профессор фон Голум и мистер Плуто стоят над кроватью старика и пытаются загипнотизировать его при помощи золотых карманных часов: раскачивают их, наподобие маятника, перед носом у мистера Ланта и шепчут:

– Тебе сонно, друг мой, очень сонно… Ты уже спишь. А теперь скажи нам, где ты спрятал сокровища. Да, друг мой, сними с себя этот груз, облегчи душу…

Билли качает головой и идет к себе.

Он лежит на кровати и улыбается, глядя в потолок.

– Спокойной ночи, Пенни.

Он зачем-то целует подушку. Смущается и снова целует.

– Спокойной ночи, Пенни.

Мальчик-детектив смеется – неудержимо – и прыгает на кровати. Он так счастлив, что просто не сможет заснуть. Он теперь никогда не заснет, никогда в жизни. Наверное, надо принять лекарство, чтобы слегка успокоиться. Ативан или сероквель. Но нет, лучше не надо. Билли включает свет, и с потолка валит снег. Билли лежит на кровати и машет руками, как крыльями, изображая летящего ангела. Он чувствует, как у него на лице тают мягкие хлопья снега. Он считает до ста, чтобы заснуть, и досчитывает до миллиона. Этой ночью, впервые за многие месяцы, ему не снятся кошмары.

Три

На школьном дворе, сразу после уроков, девочка с каштановыми волосами, собранными в хвост на затылке, и глазами, накрашенными голубыми тенями, забирается в микроавтобус. Учителя разбредаются по стоянке, стоят у своих машин, курят и не обращают внимания на то, что творится вокруг. Девочка на мгновение замирает и смотрит на микроавтобус. Он полностью черный, колеса и крылья забрызганы грязью, но в общем и целом он выглядит вполне нормально. Обычный микроавтобус. За рулем – человек в черном. Его лицо скрыто в тени. Он что-то тихонько насвистывает. Манит девочку пальцем, и та улыбается. Девочка забирается внутрь, закрывает дверцу, и микроавтобус медленно отъезжает. И кто-то вдруг начинает кричать. Кто-то, где-то.

Четыре

Мальчик-детектив забирается под крыльцо дома Мамфордов, где Эффи с Гасом собирают материалы для своего нового эксперимента. Пока не пришел школьный автобус, Эффи Мамфорд записывает на серебряный диктофон звуки утра: шорохи их движений и шелест дыхания. Гас Мамфорд зачем-то разглядывает маленький компас, магнитная стрелка которого вполне предсказуемо указывает на север.

– Что вы тут делаете? – интересуется Билли.

– Билли, ты веришь в привидения? – шепчет Эффи.

– Прошу прощения?

– Ты веришь в жизнь после смерти? Веришь в существование загробного мира? Или там нет вообще ничего – одна чернота?

– Я не знаю. Я как-то об этом не думал. А почему ты спросила?

– Я решила, что мне надо знать, как оно на самом деле.

– Понятно. А что конкретно ты хочешь узнать?

– Просто мне кажется очень сомнительным, что мы после смерти попадаем в какой-то другой мир, – объясняет Эффи. – Мне трудно поверить в существование загробного мира, но при этом, насколько я знаю, нет никаких убедительных доказательств, что этого мира не существует.

– Может быть, ты и права.

– А ты как считаешь?

Билли на мгновение задумывается.

– Боюсь, что, когда мы умираем, мы просто перестаем быть. Как пламя свечи, когда оно гаснет. Вот оно было, а вот его уже нет. И нас тоже не будет. Просто не будет – и все.

– А куда девается пламя, когда оно гаснет?

– Никуда. Просто становится очень темно.

Гас Мамфорд передает Билли записку: «А привидения?»

– Может быть, мы выдумываем их сами, – говорит Билли. – Потому что нам хочется, чтобы там что-то было, после смерти.

– Потому что нам хочется, чтобы там что-то было, – вздыхает Эффи. – Да. На самом деле мне очень не нравится мысль о том, что, когда я умру, от меня вообще ничего не останется. Как-то это нерадостно. Очень нерадостно.

– Да, согласен.

– Мне хотелось бы верить, что существует такое место, куда попадают все люди, которые умерли, и где мы встречаемся с теми, кого любили… ну, и со всякими знаменитостями, президентами, известными учеными… Но мне кажется, это противоречит здравому смыслу.

– Да, – соглашается Билли. – И как ты думаешь это выяснить?

– Я хочу записать разные звуки, в разных местах, по всему городу, и проанализировать эти записи. Я уверена, что сумею найти доказательства. Либо за, либо против.

– Понятно. А что ты записываешь у себя под крыльцом? Почему именно здесь?

Эффи Мамфорд молча указывает на холмик земли, где похоронен ее бедный кролик, мистер Пуговка.

– А, ну да, – понимающе кивает Билли.

– А еще Гас говорит, что вчера вечером он слышал шаги на крыльце.

Гас Мамфорд передает Билли записку: «Это были определенно шаги»

– Уже есть какие-нибудь результаты? – интересуется Билли.

– Нет, по сегодняшней записи – нет. Но мы обнаружили какие-то странные звуки на пленке, которую записали у заброшенной пещеры с той стороны заводских кварталов.

– Какие странные звуки?

Гас Мамфорд передает Билли записку: «Девчоночий голос».

Билли щурится, читая записку.

– Девчоночий голос?

Гас кивает и передает ему еще один листок, на котором написано: «Она как будто пела колыбельную. Это было так страшно».

– Представляю себе, – говорит Билли.

– Есть места с явно повышенной сверхъестественной активностью, – объясняет Эффи. – Например, старые заброшенные дома, места, где недавно было совершено преступление, тот же Бермудский треугольник. У нас есть гипотеза, что это – воздействие магнитных полей. Мы ее проверяем при помощи компаса.

Гас Мамфорд демонстрирует маленький компас, стрелка которого всегда указывает на север, и передает Билли записку: «Здесь никаких отклонений от нормы».

– А с чего вдруг такой интерес к загробной жизни? – интересуется Билли.

Детишки Мамфорды молчат, а потом Эффи хмурится и говорит:

– Вчера похитили девочку из нашей школы. Паркер Лейн.

– Похитили?

– Затащили в микроавтобус и увезли.

– И у вас есть причины предполагать, что ее уже нет в живых?

– Она ужасно противная. Я вообще удивляюсь, как ее не убили раньше.

– Понятно.

– Я имею в виду, что если кто-то ее убил, я бы не стала его осуждать.

– Да, я понял. Но я все же надеюсь, что она вернется домой живой и невредимой, – говорит Билли. – Если будут какие-то интересные факты по вашему эксперименту, обязательно дайте мне знать, хорошо?

– Да, конечно, – говорит Эффи и снова включает свой диктофон.

Пять

На работе, у себя за столом, мальчик-детектив говорит по телефону. На листах сценария стандартной беседы с потенциальным клиентом он пишет имя Пенни. Пенни, Пенни, Пенни – вновь и вновь. Ларри заглядывает в его закуток поверх серой перегородки и улыбается.

– Да, сэр, все правильно. Это чудо, – бубнит Билли в трубку. – Настоящее чудо современных продвинутых технологий. Замена волос хирургическим путем – это дорого и опасно. И зачем рисковать? Мы предлагаем вам полностью безопасный способ замены волос, качественный, результативный и безо всяких побочных эффектов.

– О, нет. Бедный мальчик. Ты, что ли, влюбился?

Билли краснеет. Ларри по-отечески похлопывает его по плечу.

– Могу дать только один совет: сохраняй ауру тайны. Женщины это любят. Высокий, печальный, загадочный – это я. Пусть она теряется в догадках. Я всегда говорил: в мужчине должна быть загадка.

Билли кивает и снова краснеет. Берет телефонную трубку и начинает очередной разговор с потенциальным клиентом, но тут в его закуток заглядывает Мелинда и улыбается как-то неловко, словно через силу.

– Билли, нам надо поговорить.

– Хорошо.

– О твоих успехах в нашей компании.

– Хорошо.

– Ты работаешь тут уже сколько? Два месяца, да?

– Да.

– Мы считаем, что ты отлично справляешься. Но мы подумали и решили перевести тебя на вечерние смены.

– На вечерние?

– Ну, да. На ночные.

– Ночные, – вздыхает Билли.

– На самом деле ночная смена – это самое доходное время в смысле роста продаж. И так было всегда. По ночам обостряются болезни, а скорбящие и одинокие люди особенно остро ощущают свою потерю и сильнее страдают от одиночества, и поэтому беседа – душевная беседа – может творить чудеса. У людей повышается самооценка, пробуждается самолюбие. Ты отлично справляешься с работой в дневную смену, и мы подумали, что надо дать тебе шанс продвинуться на более высокую ступень в нашей организации. Работа в ночную смену налагает еще больше ответственности: ты будешь работать один, безо всякого контроля, никто не будет стоять над тобой и подсказывать, что надо делать. Только ты и твои потенциальные клиенты – всю ночь. Как тебе перспектива?

– А если я откажусь?

– На самом деле никто не спрашивает твоего согласия. Тебя переводят в ночную смену в директивном порядке. Я задала этот вопрос исключительно для того, чтобы у тебя создалось ощущение сопричастности к принятию решений, от которых зависит успех компании. Это необходимый элемент командной работы, потому что мы все – потрясающая команда. Просто отличная команда.

– Отлично.

– Вот и отлично, с завтрашнего вечера – приступай.

– Хорошо. Потрясающе.

Мелинда опять улыбается вымученной улыбкой и поспешно уходит. Ларри смотрит на Билли поверх серой перегородки, хмурится и качает головой.

– Вот скорбный вид человека, приговоренного к смертной казни. Тебя поставили в ночную смену?

– Да.

– В общем, оно не так страшно. Если тебя не тревожит, что придется беседовать с призраками.

– С призраками?

– Ну, да. Половина из тех, с кем придется вести беседу, пребывают в морфийном полузабытьи, и при этом тебе почти слышно, как на заднем плане бибикает кардиомонитор. Бип-бип-бип. А вторая половина, безутешные вдовы и уцелевшие жертвы аварий, они думают лишь об одном: «Почему так получилось?» Почему они все еще живы, а их мужья-жены ушли из жизни. Они сами как мертвые. Они все попались в ловушку этой вселенской загадки, не поддающейся осмыслению, они все задают себе один и тот же вопрос, все пытаются разгадать ту же самую великую тайну жизни и смерти. Но продажи идут хорошо в любом случае.

– Я не уверен, что мне хочется разговаривать с призраками.

– Удачи, дружище.

Билли достает пузырек с ативаном и принимает одну таблетку. Он сидит, смотрит на телефон и хочет, чтобы аппарат взорвался – вот прямо сейчас.

Следующим вечером, ближе к ночи. В совершенно пустом темном офисе. В глухой тишине. После того как уборщица в тускло-голубом форменном платье пропылесосила все помещения и ушла и на всем этаже не осталось вообще никого, ни единой живой души. Билли садится в свое черное кресло на колесиках и катается по проходам. Туда и обратно, туда и обратно. Каждый раз засекает время – за сколько он проезжает все три прохода. Его рекорд? Четыре минуты и восемь секунд. Потом он чистит зубы импровизированной «зубной нитью» из кусочка бумаги. Сидит, положив ноги на стол. Смотрит на телефон, потом – на часы на стене, снова – на телефон, и ждет, ждет, ждет, ждет.

На работе, уже совсем поздно ночью, мальчик-детектив беседует по телефону с потенциальным клиентом. У клиента, по-видимому, не осталось лица.

– Нет, сэр, я не знаю, как это крепится на бинтах. Но я уверен, что должен быть способ.

Клиент – жертва страшной автомобильной аварии.

– Как я уже говорил, приятель, самое страшное – это полное одиночество. Когда ты так выглядишь, ты остаешься совсем один. Понимаешь? Совсем один. Вот – настоящая боль. Пересадка кожи – это ничто по сравнению с тем, как на тебя смотрят люди. А они смотрят. И когда ты приходишь поесть в ресторан, тебе приходится есть одному, за отдельным столом в самом дальнем углу. «Столик на одного», вот где истинное повреждение мозга. Понимаешь, о чем я? Я даже не помню, когда я в последний раз разговаривал с девушкой, не говоря уж о том, чтобы… ну, ты понимаешь… взять ее за руку и все такое. Думаю, ты понимаешь. Кажется, ты говорил, что у вас есть борода в комплекте с усами?

– Да, сэр. У нас много таких моделей.

– Так. Мне нужно бороду и усы.

– Хотите, мы организуем экспресс-доставку по минимальной цене?

– Нет, никакой спешки нет. Время у меня есть, много времени. Собственно, только время теперь и есть.

– Давайте я запишу адрес, куда доставить заказ…

– Ненавижу ночь. Когда на улице темно, а ты сидишь совершенно один. Вот что самое страшное. Если ты понимаешь, о чем я.

– Да, – шепчет Билли, закрыв глаза.

– Мне сказали, что мои шансы – не больше десяти процентов. Вот я и думаю…

– Прошу прощения?

– Врачи. Они сказали, что мои шансы – не больше десяти процентов. Ну, что все получится так, как надо. Что вообще что-то получится. И мне это не нравится. Десять процентов. Я сижу здесь один и стараюсь не засыпать, потому что боюсь не проснуться. Пойми меня правильно. Смерти я не боюсь. Да, не боюсь. Просто я не хочу умирать в одиночестве.

– Сэр, позвольте мне организовать вам экспресс-доставку за счет фирмы. Пожалуйста.

– Хорошо, если вам так угодно.

– Это самое малое, что я могу для вас сделать.

– Может быть, поговорите со мной еще пару минут? А я куплю у вас что-то еще. Парик, может быть. Или что-нибудь для сестры. У меня есть сестра.

– Да, – шепчет Билли. – Я могу с вами поговорить.

– Я плохо сплю. У меня бессонница.

Билли согласно кивает. Он словно сам превратился в призрака, который почти исчез, растворившись в ночной тишине, и только далекий голос мужчины в телефонной трубке – как одинокая печальная ниточка, которая держит Билли, связывая его с собственным телом через ухо, воспринимающее этот голос. Он кладет голову на стол. И засыпает на пару секунд, убаюканный мягким и ласковым шелестом этого голоса.

И вдруг, краем глаза, он замечает какую-то странную тень, крадущуюся в темноте. Тень с очертаниями человеческой фигуры. Она беззвучно скользит от кабинки к кабинке, перемещаясь в направлении вестибюля. А потом Билли слышит, как хлопает дверь. Он тихонько кладет телефонную трубку на место, идет в вестибюль, стены которого увешены большими плакатами с рекламой продукции в сфере замены волос, и видит, что дверь на лестницу распахнута настежь.

– Кто здесь? – испугано шепчет Билли.

Ответа нет. Билли глядит на открытую дверь и вдруг замечает на дверной коробке маленькие отпечатки пальцев: очень четкие черные отпечатки. Набор для снятия отпечатков пальцев. Дрожь проходит сквозь сердце и разбегается по всему телу. Отпечатки бледнеют прямо на глазах и исчезают совсем.

– Кэролайн, – шепчет Билли, сам не зная почему. У него кружится голова. Он хватает степлер со стола секретарши в приемной и поднимает его над головой – как будто замахивается для удара. Потом подходит к двери на лестницу и кричит в темноту: ждет, что загадочная фигура выскочит и набросится на него. Разумеется, никто на него не набрасывается. Там, в темноте, нет никого. По крайней мере мы так считаем. Затаив дыхание, Билли прислушивается и слышит едва уловимый шелест чужого дыхания, затихающий в отдалении – где-то в глубинах офисного помещения.

~~~

В наших ежедневных газетах часто встречаются объявления, рекламирующие услуги профессиональных экстрасенсов, обладающих уникальной способностью общаться с усопшими. Объявления, как правило, располагаются на той же странице, где размещают свою рекламу предприятия автосервиса и службы знакомств. В офисах этих контор нет практически никакой мебели. Это – тихие серые помещения, сплошь заставленные радиоприемниками странной формы, которые стоят прямо на голом полу и принимают трансляции со всего света. Во всяком случае впечатление складывается именно такое. Посетителей встречает элегантно одетая женщина, которая интересуется, в какой именно точке земного шара закончил свой земной путь тот человек, с кем вам хотелось бы поговорить. Оглядев ряды странных приемников, она молча кивнет и укажет на какой-то один. «Из Исландии, – скажет она. – Все, кто умерли в Исландии, собираются здесь». Ты прильнешь ухом к динамику, закрытому сеткой. Женщина скажет два слова, а потом включит приемник. И ты удивишься, услышав знакомый любимый голос.

Шесть

Утром, в автобусе, по дороге с работы, мальчик-детектив грезит наяву.

Они сидят под крыльцом дома Арго. Все вместе, втроем. Билли, Кэролайн и Фентон. Сидят, склонившись над открытой коробкой с набором «Юный детектив».

– Ты неправильно делаешь, – говорит Кэролайн, отбирая у Фентона набор для снятия отпечатков пальцев.

– Но там на коробке написано, что надо так, – возражает ей Фентон.

– Нет, смотри. У тебя все вокруг черное. Билли рассердится.

–  Да нет, все нормально. Просто в следующий раз будь осторожнее, – говорит Билли, здесь и сейчас, по дороге с работы, в автобусе.

– Видишь, Билли не сердится. Он вообще никогда на меня не сердится. Потому что мы лучшие друзья, – говорит Фентон.

– А мы – брат и сестра. И он был моим братом еще до того, как стал твоим другом.

– Это еще ничего не значит. Он не выбирал тебя в сестры. Просто так получилось. А я стал его другом, потому что он так захотел.

Кэролайн расправляет юбку и сидит, скрестив руки на груди.

– Все, Фентон, я с тобой больше не играю. Ты разлил все чернила.

– Я больше не буду.

– Нет, Фентон. Я теперь буду играть одна.

– Не уходи. Ну, пожалуйста, – шепчет Фентон.

–  Не уходи. Ну, пожалуйста, – шепчет Билли.

– Нет, мне одной будет лучше, – Кэролайн надувает губы.

– Пожалуйста, не уходи, – просит Фентон.

– Тогда спой мне песенку.

–  Не заставляй его петь, – просит Билли.

– Пожалуйста, не заставляй меня петь.

Фентон хмурится и хватает Кэролайн за руку.

– Тогда я ухожу.

– Ну, хорошо. Ладно. – Фентон сидит по-турецки, упершись одной рукой в бок и подняв другую над головой. – Я пузатый и толстый заварочный чайник. Вот моя ручка, а вот мой носик…Можно я снова попробую снять отпечатки пальцев? Ты мне дашь свой набор?

– Ну, ладно. Бери.

Билли качает головой и улыбается.

– Хотите, скажу вам один секрет? – спрашивает Фентон.

– Хотим.

Да.

– Мне бы очень хотелось, чтобы Билли был моим братом. Чтобы я тоже был в вашей семье.

– Но ты не из нашей семьи, – шепчет Кэролайн, высокомерно тряхнув головой.

– Да, я знаю. Но мне бы очень хотелось. Правда.

Билли улыбается и говорит: « Если это для тебя так важно, мы будем всем говорить, что ты – наш брат».

– Спасибо, Билли.

– Никакой он не брат, если по правде.

Теперь он наш брат.

– Правда?

Да. Мы всегда будем друзьями, все трое. И мы всегда будем вместе.

Билли поднимает глаза и вдруг понимает, что он разговаривает с рядами пустых сидений. Он растерянно смотрит по сторонам и хмурится. Автобус резко тормозит. Двери открываются, и салон наполняется энергичными, до неприличия бодрыми, свежевыбритыми офисными работниками. Сон наяву обрывается и исчезает. Все, его уже нет.