Текст книги "Провальное дело мальчика-детектива"

Автор книги: Джо Мино

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 19 страниц)

Восемнадцать

Мальчик-детектив и Пенни сидят в кафе и смотрят друг на друга не отрываясь. У Билли такие усталые глаза. Пенни прикасается к его руке, и он улыбается – но как-то грустно, страдальчески – и смотрит вдаль. За соседним столиком, за низенькой перегородкой, две шумные женщины шумно обмениваются подарками.

– Ой, дорогая. Какая прелесть!

– Я как увидела, сразу подумала, что тебе понравится. С днем рождения!

На ладони у женщины – маленькая розовая стеклянная птичка.

Пенни с завистью смотрит на эту вещь. Поворачивается к Билли, который весь погружен в свои мысли, и хмурится.

– Хочешь уйти? Билли?

– А? Нет. Извини. Я сегодня – плохой собеседник. Дело не в тебе, дело во мне. Я во всем виноват, только я. Я пытаюсь об этом не думать, но все равно думаю… все равно думаю… и это не самые приятные мысли.

– Это связано с твоей сестрой?

– Да.

– Тебе очень сильно ее не хватает. Ты скучаешь по ней… Это нормально.

– Да, наверное. Но я никак не могу понять… почему все случилось вот так? Просто не понимаю… Наверное, я уже никогда не узнаю, почему она сделала то, что сделала. Для меня это так и остается тайной. Неразрешимой загадкой.

– Тогда, может быть, стоит начать с малого?

– Начать с малого?

– С какой-нибудь тайны, которую ты точно знаешь, что сможешь раскрыть.

– Например?

– Например… ну, с чего-нибудь легкого и простого. Например, почему идет дождь?

– Ну, вода испаряется, водяные пары скапливаются в атмосфере…

– Вот видишь как просто. А вот еще: почему небо синее?

– Солнечный свет и облака отражаются от воды по всей поверхности планеты, в результате чего…

– Хорошо, хорошо. А теперь очень сложный вопрос, по-настоящему сложный: ты поедешь сегодня ко мне?

Билли поднимает глаза – растерянный и несчастный.

Он боится поверить тому, что услышал.

Мальчик-детектив и Пенни бегут по улице держась за руки. Подлетают к подъезду, стоят, нервно поглядывая друг на друга и пытаясь отдышаться. Пенни вдруг подается вперед и целует Билли в губы. Он испуганно вздрагивает и отвечает на поцелуй, а потом они вместе бегут вверх по лестнице, вновь держась за руки.

В коридоре, перед дверью в квартиру, Билли с Пенни целуются – взахлеб, отчаянно, яростно – как будто они оказались в открытом космосе и борются за последний глоток воздуха. Пенни на миг отрывается от губ Билли, улыбается и говорит:

– Подожди. Пожалуйста, подожди. У меня так долго не было… нет… пожалуйста, Билли… пожалуйста, не смейся надо мной.

– Не буду. Никогда не буду.

– Спасибо.

Они снова целуются. Пенни открывает дверь, и они входят в квартиру.

Пенни включает свет. Комната просто набита розовой одеждой: розовые туфли в открытых коробках, розовые платья на вешалках, розовые шляпки, розовые пиджаки в прозрачных полиэтиленовых чехлах – их там несколько сотен: вещей, украденных из магазинов, разбросанных по всей квартире. Пенни тянет Билли за руку и усаживает на диван, заваленный розовой обувью и одеждой. Билли открывает глаза и ошалело оглядывает помещение. Да, он слегка потрясен. И все-таки он улыбается.

– Ты все это украла?!

– Пожалуйста… ты обещал, что не будешь смеяться.

Они снова целуются. Не отрываясь от Билли, Пенни начинает расстегивать на себе блузку. Билли слегка отстраняется, держа Пенни за плечи.

– Но здесь столько всего! И ты все этоукрала?!

Пенни запахивает блузку и сидит, склонив голову и страдальчески морщась.

– Ты обещал…

– Но зачем? Для чего? Почему ты так делаешь?

– В основном это вещи каких-то женщин. Совсем незнакомых. В автобусах и поездах. Что-то из магазинов, но мало. Я это делаю не потому, что мне нравится воровать. Но я ничего не могу с собой сделать…

– Но зачем? Зачем вообще воровать?

– Все началось, когда умер мой муж. Он был военным, служил во флоте. Уходил в дальние рейсы. Не бывал дома неделями, иногда – месяцами. Он умер не здесь. Это случилось в другой стране. Погиб в автоаварии. Ему отрезало голову. Он сидел за рулем. А рядом с ним, на переднем сиденье, сидела другая женщина – какая-то женщина, которую я не знала, – и когда это случилось, она держала его за руку. Она тоже погибла, та женщина. Но он… он был с другой женщиной… в последние мгновения жизни, в те мгновения, когда он должен был думать о… – Пенни смотрит в сторону, ее щеки горят от стыда. – У меня их украли, эти мгновения. Я не знаю, как получилось, что я начала воровать. Но я начала. Сумки, пакеты и вещи… у незнакомых мне женщин.

– Кажется, я понимаю, – говорит Билли и утирает ей слезы.

– Прости, – шепчет она. – Прости меня.

Они снова целуются. А потом Пенни вдруг отстраняется, закрывает лицо руками и плачет.

– Мне так себя жалко. И тебя тоже жалко, Билли.

Билли и Пенни сидят на диване, держатся за руки и боятся посмотреть друг на друга, чтобы не разрыдаться.

– Нам обоим нужно начать с малого, – говорит Пенни. – Мне – воровать только самую дешевую мелочевку. Тебе – разгадывать самые легкие, самые простые загадки. А потом, постепенно…

Билли кивает. Пенни нежно целует его в щеку. А потом разжимает кулак, и у нее на ладони лежит розовая стеклянная птичка, украденная у женщин в кафе. У тех, которые сидели за соседним столиком. Билли смотрит на птичку и улыбается. Они с Пенни сидят на диване, держатся за руки и смотрят друг другу в глаза, долго-долго.

А потом они снова целуются, но теперь уже – медленно.

Девятнадцать

Мальчик-детектив сидит за столом, тупо таращится в стену и вдруг понимает, что пришел на работу на два часа раньше. В руке у него – телефонная трубка, в которую он что-то бормочет. Наверное, беседует с потенциальным клиентом. Ларри заглядывает в его закуток поверх серой перегородки, смотрит на Билли и улыбается.

– Да, «Принц северного королевства» пользуется большим спросом, – шепчет Билли в трубку.

– Посмотрим, малыш, как ты справишься с такой задачкой, – говорит Ларри. – Что я делал вчера? Вечером после работы?

– Мы предлагаем вам полностью безопасный способ замены волос, без хирургического вмешательства.

– Ну, давай. Догадайся. Что я делал вчера?

– Не знаю, Ларри. Не знаю.

– Я вообще человек-загадка. Думаешь, ты меня знаешь? Знать меня – невозможно. Я – как черная дыра. Ко мне неприменимы стандартные научные методы.

Ларри возвращается за свой стол. Билли смотрит ему вслед и кивает.

– Хорошо, – шепчет он себе под нос. – Начнем с малого.

Мальчик-детектив наблюдает за Ларри. Тот встает с места, подмигивает ему и идет в сторону туалета. Выждав пару секунд, Билли тоже встает и идет следом за ним. Уже в туалете: Ларри стоит перед зеркалом, где умывальники, и умывает лицо. Мальчик-детектив наблюдает за ним, улыбаясь. Ларри выключает воду, лезет в карман, достает фляжку, отпивает глоток и протягивает фляжку Билли.

– Ну что, Билли, мой мальчик, глотнешь волшебной огненной воды, прогоняющей горести и печали? Лично мне просто необходимо поднять настроение. Сегодня я продал парик одной женщине, которая осталась без рук и ног и все равно полагает, что парик – это правильный выбор, если ты понимаешь, о чем я. Эти бедные, несчастные, одинокие люди… у меня сердце кровью обливается. Слава богу, у них есть мы. Чтобы хоть как-то их поддержать… Ну что, Билли, выпьешь?

Билли молча качает головой. Потом подходит поближе к Ларри и указывает на ремень у него на брюках, думая про себя: «Сверкающая золотая пряжка на поясе Ларри».

– Ларри?

– Да?

– Я тут подумал…

– Да?

– Вы правша или левша?

– Правша или левша? Конечно, правша. Посмотри на меня. Я очень жалею, что я не левша. Я работаю в этом дурдоме двенадцать лет, пытаясь привыкнуть ко всем этим хреновинам, заточенным под левшей: ножницам, телефонам, степлерам, дверным ручкам…

Билли кивает и указывает на пряжку на поясе Ларри.

– Душевно рад нашему с вами знакомству, мистер Мамонт.

Круглое лицо Ларри становится мертвенно-бледным.

– На этот раз ты ошибся, малыш. Да если бы я был этим богатеньким лодырем… Но не всем так везет…

– Ваш ремень, мистер Мамонт. У вас пряжка как для левшей. Теперь лицо Ларри становится красным.

– Нет, – шепчет он.

– Да.

– Да, малыш, ты меня раскусил. Господи, боже мой. Ты меня разоблачил.

Ларри снимает парик, и сразу становится ясно, что это действительно мистер Мамонт. Билли улыбается, а мистер Мамонт радостно пожимает ему руку.

– Двенадцать лет я скрывался. Двенадцать лет… Но теперь игры закончены, да? Ты откуда, малыш? Из ФБР? Или ты детектив, нанятый страховой компанией? Или ты из Бюро пресечения бесчестного бизнеса?

– Нет, – отвечает Билли. – Я простой продавец. Продаю бороды и парики.

– Ты кому-нибудь говорил? Ну, обо мне… В ФБР уже знают?

– Нет.

– То есть ты будешь меня шантажировать? Очень умно, малыш. Очень умно. Ты, я смотрю, человек сообразительный и практичный. Может быть, мы с тобой сможем как-то договориться.

– Мне ничего не нужно. Если вы как-то нарушили закон, с вами должны разбираться те, кто следит за соблюдением законов. В данном случае я ничего не решаю.

– Ладно, малыш. Но позволь мне хотя бы объяснить тебе мою позицию. А потом ты решишь, выдавать меня полиции или нет. Может быть, ты передумаешь. Может быть, мне удастся тебя убедить. Да, наверное. Когда ты узнаешь, о каких суммах идет речь, ты, вероятно, захочешь присоединиться к моим проектам.

– Это вряд ли.

– Хорошо, ладно. Но я все-таки расскажу… Все началось перед самой налоговой проверкой, затеянной ФБР. Меня бы наверняка посадили за неуплату налогов. Но я сейчас не об этом. Буквально за несколько дней до начала проверки мне пришла в голову гениальная мысль. Моя вторая Великая Идея. Да, именно так, с большой буквы. А первая Великая Идея была… – Он машет своим париком перед носом у Билли. – Да, она самая. Но я снова отвлекся. Так вот, перед самым началом проверки я предпринял массированный мозговой штурм, записал все мои гениальные идеи на пленку и сфальсифицировал свою смерть, и все получилось как нельзя лучше. Первым делом я уволил всех старых сотрудников и нанял новых, которые не знали меня в лицо. Я проникал в здание по ночам – или работал в ночную смену – записывал инструкции и указания, и никто ничего даже не заподозрил.

– Так это вы ходите тут по ночам?

– Да, это я. Закрываюсь в своем кабинете, записываю очередную бобину и потихонечку ухожу, пока никто ничего не заметил. Потому что теперь я – простой скромный служащий огромной компании, до которого никому нет дела. Двенадцать лет я притворяюсь никем. Двенадцать лет маскарада! Представляешь?!

– Не представляю.

– Но истинный мозговой штурм случился, когда я работал в ночную смену. Я сидел тут один, ночь за ночью, и разговаривал по телефону, и никто ничего не хотел покупать, и, в конце концов, я пришел к выводу: все люди несчастны по одной и той же причине. Где-то в их мелких, засохших мозгах сидит знание, что они уже мертвые. Они где-то работают, надрываются за гроши, женятся или выходят замуж – и эти браки потом непременно становятся горьким разочарованием; они копят счета, по которым не в состоянии расплатиться, – и я подумал, что им всем надо начать все с начала. Перечеркнуть все, что было, и начать заново. Собственно, именно это мы и продаем, Билли: дешевый вариант надежды. Надежду начать жизнь с начала, понимаешь? Они носят эти дурацкие парики – и получают ту жизнь, о которой всегда мечтали. Именно это и нужно людям. Им нужно что-то, что даст им надежду на лучшее. Им нужно верить, что завтра все будет лучше, чем было вчера. – Мистер Мамонт потрясает своим париком. – И это дает им надежду и веру. Это прибыльный бизнес, поверь мне. Прибыльный и перспективный. Если хочешь, мы можем устроить, чтобы и ты получил свою долю. Как-то договориться…

– Спасибо, мистер Мамонт, мне ничего не надо.

– Вот за что я тебя и люблю, малыш: у тебя золотое сердце, то есть действительно золотое сердце. Твоя честность поистине поражает. Если бы я нашел способ, как покупать и продавать вот такое… Но, увы… в этом я не силен, да?

– Да, похоже на то.

– Ты все правильно сделал, малыш, очень правильно. Сказать по правде, я уже устал прятаться. Это здание – для меня оно как тюрьма. Эти несчастные на телефоне, все эти душераздирающие истории – они меня убивают. Ты у нас стажируешься, да? С сегодняшнего дня мы берем тебя на полную ставку. Плюс еще премии и оплачиваемый отпуск. Как тебе такой вариант? У этого мальчика поистине золотое сердце. Да, ни много ни мало, двенадцать лет. Двенадцать лет горьких страданий над рассказами о чужих бедах, и никто, кроме этого мальчика, не догадался, как можно спасти меня.

Они выходят из туалета и проходят через вестибюль. Им навстречу выходит Мелинда. Она замирает на месте и смотрит на них.

– Что здесь происходит?

– За все эти годы она так и не догадалась, малыш. Вот что меня убивает.

– Мелинда, наверное, вам надо с ним поговорить, – шепчет Билли. – Ему есть что сказать.

Мистер Мамонт улыбается и кладет руку на плечо Мелинды.

– Принимайте управление. Теперь вы здесь главная. Ваша идея об учреждении отдела протезов – это весьма перспективное направление. Точно вам говорю. В общем, работайте, развивайтесь…

– Подождите минуточку. Что происходит? – не понимает Мелинда.

– Билли раскрыл одну тайну. Великую тайну.

– Подождите, какую тайну?

– Тайну жизни и смерти: куда мы уходим, когда умираем – ха-ха. Давай, Билли, скажи ей.

– Прошу прощения?

– Куда мы уходим, когда умираем? Ха-ха. Скажи ей, Билли.

Билли улыбается.

– Мы превращаемся в тихий голос в чьем-нибудь ухе и шепчем ему, что все будет хорошо.

Двадцать

Мальчик-детектив вырезает статью из газеты с фотографией и заголовком большими буквами: «МОШЕННИК МАМОНТ». На фотографии – Ларри в момент ареста. Билли вешает ее на стену – рядом с другими газетными вырезками. Потом садится на кровать, берет блокнот и ручку и пытается разгадать загадку мистера Ланта.

Он пишет в блокноте: «Серебряная линия, круглая линия, старые меха. Серебряная линия, круглая линия, старые меха». Билли вздыхает. Потом улыбается, что-то бормочет себе под нос. Пытается разгадать загадку. Стучит по лбу кончиком карандаша, замирает на миг, откладывает карандаш и трет щеки ладонями. А потом с удивлением осознает, что улыбается. Улыбается по-настоящему.

~~~

В начале века самым популярным аттракционом у нас в Готэме было шоу «Сластены» – представление семейства медведей, выступавших с водевильной танцевальной программой в городском концертном зале. Три медведя, одетые в синие балетные пачки, были настолько ручными, что танцевали со зрителями – с теми, кто не боялся. Когда умер хозяин, человек по фамилии Моргенштерн, животные перешли на попечение городского совета, и мэр неблагоразумно решил вернуть медведей в естественную среду обитания, и их выпустили на волю в ближайшем лесу. Это было ошибкой, большой ошибкой. Не способные прокормиться самостоятельно, три медведя, по-прежнему одетые в синие пачки, бродили по улицам на окраине города, буйствовали и донимали прохожих, так что в конечном итоге животных пришлось пристрелить. На центральной площади города поставили бронзовый памятник: три медведя танцуют, стоя на цыпочках. Зрелище поистине странное и печальное. Что-то похожее мы представляем себе, когда задумываемся о том, на что похожа загробная жизнь: наши победы, наши самые счастливые мгновения, минуты искренней радости, вырванные из течения жизни, – кратковременная передышка перед натиском неотвратимой трагедии.

Двадцать один

В автобусе Пенни разглядывает незнакомую женщину. Вернее, не женщину, а ее сумочку. Подобравшись поближе, Пенни крадет из сумки темные очки в ярко-розовой оправе. Улыбаясь, прячет очки в карман, очень довольная собой. Потом отходит в дальний конец салона и видит там женщину с целой кучей коробочек и бумажных пакетов – розовых с белым. Пенни стоит рядом с женщиной и разглядывает содержимое самого большого пакета.

Там, внутри, совершенно прелестная шляпка-таблетка нежно-розового цвета.

Пенни смотрит на шляпку, дрожа от волнения. Она тянет руку, но женщина переставляет пакет подальше. Пенни опять тянет руку – медленно и осторожно. Дородный мужчина с пышными усами наблюдает за ней через проход. Пенни видит, что на нее смотрят, и делает вид, что поправляет чулок. Дородный мужчина вновь утыкается в свою газету. Пенни быстро хватает шляпку, прячет ее к себе в сумку и направляется к выходу. Она выпрыгивает и автобуса – с безумно счастливой улыбкой.

На улице – дождь. «О, нет», – думает Пенни и бежит вдоль по улице. Она заворачивает за угол, прячется под козырьком подъезда, открывает сумку и смотрит на шляпку, такая довольная и счастливая. И вдруг кто-то хватает ее за руку. Она испуганно поднимает глаза – и все внутри обрывается. Это Билли. У него очень расстроенный вид. Он отпускает ее руку и хмурится. Пенни нервно переминается с ноги на ногу.

– Я… я нашла ее здесь, у подъезда… я… я ее не украла.

– И почему я тебе не верю?

– Я нашла ее, правда.

– Я все видел. Я был там, в автобусе.

– Вот как, – говорит Пенни упавшим голосом и опускает глаза. Ее губы дрожат.

– Я… может, мне стоит…

– Я не знаю, что делать, – шепчет Пенни. – Не знаю, что сделать, чтобы перестать. Наверное, так не бывает, чтобы все были хорошими, как ты думаешь, Билли?

– Что?

– Наверное, так не бывает, чтобы все были хорошими. В этом жестоком и злобном мире.

Билли молча разворачивается и уходит.

– Билли, пожалуйста, не уходи… не бросай меня, Билли…

Она догоняет его и целует в губы. Он тоже целует ее, но как-то рассеянно и печально.

– Пожалуйста… – шепчет Пенни.

– Я поверил тебе. Начал с малого, и у меня стало получаться…

– И ты продолжай. Не бросай то, что начал. Я не хочу, чтобы ты сдался из-за меня. Ты сумеешь найти ответ. У тебя все получится, непременно получится. Потому что ты сильный, я знаю. Только, пожалуйста, не потеряй уверенности в себе из-за того, что я оказалась слабой. Не бросай то, что начал. Да, я украла эту дурацкую шляпку…

Мальчик-детектив качает головой.

– Самое главное, ты украла мое сердце… – говорит он.

Они снова целуются под дождем. Но поцелуй завершается быстро, и вот его уже нет – остается лишь грустное воспоминание.

Билли уходит. Его руки дрожат, зубы стучат, словно его бьет озноб. Пенни – одна, в темноте, – опускает голову и тихо плачет.

Двадцать два

Мальчик-детектив едет в автобусе и плачет. Люди, сидящие рядом, старательно этого не замечают.

Двадцать три

На работе мальчик-детектив, обезумевший от тоски, сидит за столом, обхватив голову руками. Каталоги и бумаги у него на столе залиты слезами. В данный момент он рыдает в телефонную трубку и рассказывает клиентке о том, как потерял Пенни.

– Я никогда больше не встречу такую девушку, никогда. Как теперь жить?! – шепчет он.

– Знаете, я была замужем трижды и теперь вот подумываю выйти замуж в четвертый раз, – отвечает клиентка. – Главное, нужно понять, что это еще не конец. Может быть, даже наоборот. Это возможность начать все с начала.

– Да, наверное. Спасибо, что вы меня выслушали.

– А вам спасибо за скидку на парик «Симпатичная вампирша». Мой парень буквально вчера говорил о том, что мне стоит попробовать новый имидж.

– Это самое малое, что я мог для вас сделать. Спокойной ночи.

Билли вешает трубку. Компьютер набирает номер, и как только следующий клиент берет трубку, Билли вновь начинает рыдать. Он проверяет портфель, все карманы и ящики стола, а потом вспоминает, что все таблетки закончились. А новых он брать не стал. Почему? Зачем эти эксперименты над собой? Да, он хотел справиться сам. Хотел быть сильным и храбрым. Но, похоже, выбрал не самое удачное время. Билли бьется головой о стол, пока звуки офиса не затихают в ушах. Перед глазами плывут расплывчатые пятна, похожие на мягкие облака.

Серое хмурое утро. Билли печально бредет по улице и видит Гаса Мамфорда, который сидит на крыльце и ждет школьный автобус. Билли подходит, садится рядом. Гас Мамфорд прижимает к груди коробку с мертвым муравьиным городом, мегаполисом из земли и песка, превратившимся в большую братскую могилу. Его единственный уцелевший обитатель, одинокий рыжий муравей, по-прежнему занят работой по обустройству могил своих мертвых сограждан.

Гас передает Билли записку: «Что-то случилось: все муравьи умерли».

– Это ужасно, – говорит Билли.

Гас кивает и передает Билли еще одну записку: «Они все умерли. Все, кроме него».

– Да. Ему, наверное, очень одиноко.

Гас кивает и приподнимает коробку. Там сбоку есть маленькая крышка, которая отодвигается, если сдвинуть защелку. Гас Мамфорд открывает коробку и ставит ее на землю. Они с Билли наблюдают за тем, как одинокий рыжий муравей выбирается из коробки и исчезает в высокой траве.

Мальчик-детектив возвращается в «Тенистый дол». Сестра Элоиза печет торт на кухне и горько плачет. Она улыбается Билли, но улыбается как-то невесело. У нее на носу – белое пятнышко от муки. Она спрашивает у Билли, не хочет ли он размешать тесто. Билли молча кивает. Они стоят рядом – Билли держит в руке деревянную ложку, сестра Элоиза по-прежнему плачет, и слезы капают в миску с тестом – а потом она шепчет:

– У меня нехорошие новости.

– Какие новости? – спрашивает Билли.

– Мой парень, который фокусник… с ним приключился несчастный случай. Это ужасно. Его нечаянно распилили пополам.

– Он… он остался в живых?

– Врачи говорят, его верхняя половина скончалась еще по дороге в больницу. А вот нижняя половина жива и здорова… ну, относительно здорова.

– Понятно.

– Что мне теперь делать, Билли? Он был единственным. Понимаешь, единственным! Теперь я это поняла. Никто другой мне не нужен. У меня такое чувство, как будто и меня тоже разрезали пополам.

Билли смотрит на тесто, которое уже перемешано так, как надо. Отдает миску обратно сестре Элоизе и легонько касается ее руки. Она улыбается, вытирает слезы и снова плачет.

Через час Билли выходит из комнаты – на запах сладкой глазури, – заходит в гостиную, где телевизор, и видит, что торт готов: торт в виде белого черепа с печально оскаленным ртом. Билли отколупывает кусочек сахарной глазури, но она вовсе не сладкая – она горькая и невкусная. Он возвращается к себе в комнату, но потом поворачивает обратно и несется в медпункт. Сестра Элоиза с красными, воспаленными от слез и растекшейся туши глазами стоит перед распахнутым шкафом с лекарствами и смотрит на свои руки. В руках – две горстки таблеток, белых и синих – вперемешку. Билли невесело улыбается, и сестра Элоиза кивает и улыбается ему в ответ.

Билли подставляет ладони, и сестра Элоиза ссыпает туда таблетки, а потом снова плачет.

– Я не знаю, что делать, Билли. Я не знаю, что делать… И мне так стыдно…

Билли молча берет ее за руку и показывает белые шрамы у себя на запястьях.

– Билли, Билли. На самом деле я не хотела умереть. Просто мне показалось, что я не смогу с этим справиться и жить дальше.

– Мне тоже, – говорит Билли. – Мне тоже.

Они возвращаются в гостиную, где телевизор, и там сидит мистер Плуто, и они все вместе играют в карты – пока не кончаются слезы и во тьме безысходности не настает просветление. Сестра Элоиза целует обоих в щеку, мистера Плуто и Билли, и говорит:

– Спасибо, вы очень мне помогли. Завтра я испеку вам торт. Мой фирменный воздушный бисквит. Специально для вас.

Билли лежит на кровати и улыбается, глядя на вихрь серебристых снежинок. Он засыпает, и вместо мрачных зловещих пещер ему снятся белые голуби, облака и вообще все хорошее. Ему снится так: