Текст книги "Демоны Боддеккера"

Автор книги: Джо Клиффорд Фауст

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 21 страниц)

– Отличная работа, – прошептал я и пошел к Джету, разговаривавшему с Чарли Анджелесом. Оба щеголяли значками с надписью «Я не очистил свою тарелку».

– Боддеккер, – улыбнулся Чарли Анджелес. – Ну-ну. Рад вас видеть.

– Взаимно. – Я пожал ему руку.

– Когда же мы снова приступим к очередному ролику – с Дьяволами или просто так? Когда мы с вами встречаемся на съемочной площадке, происходят чудеса. Самые настоящие чудеса.

– Я тоже очень их ценю, – произнес я. – Как и то, что вы взяли Джета под крылышко.

Чарли Анджелес расплылся в широкой ухмылке и хлопнул Джета по плечу.

– Он славный парнишка. Напоминает мне одного режиссера, который начал свой путь в жизни без гроша в кармане.

– Я учусь читать, – заулыбался Джет. – Мистер Анджелес оплачивает уроки.

– Просто замечательно, – кивнул я.

– Малькольм сказал мне, что хотел бы стать художником-постановщиком или дизайнером по рекламе.

Я протянул руку и ткнул в эмблему Дьяволов, скрытую под значком «Чистых тарелок».

– У него, несомненно, талант. – Взгляд мой скользнул чуть в сторону, и я увидел, как Шнобель пристает к Дансигер. Та медленно пятилась под его напором, но видно было, что он вот-вот загонит ее в угол. – С вашего позволения…

Похлопав обоих по плечам, я двинулся через толпу, на ходу придумывая план операции. И когда из динамиков полилась новая песня, я понял, что делать.

– …вот я и думал, – говорил Шнобель, когда я подошел, – может, нам с тобой пойти наверх, к Мэдди, а уж втроем мы бы, знаешь ли, неплохо повесе…

– Ах вот ты где! – воскликнул я, обращаясь к Дансигер, и дружески обнял ее за талию. А потом повернулся к Шнобелю: – Прости дружище, юная леди обещала мне танец, и сейчас самое подходящее время напомнить ей про обещание.

– Но…

Я уже двигался прочь, в танце выводя Дансигер из сферы влияния Шнобеля в другой конец комнаты.

– Спасибо, Тигр. – Она улыбнулась. – Этот тип не понимает слова «нет», а я сомневалась, стоит ли лупить его по физиономии.

– Иногда публичное унижение дает хороший урок, – заметил я.

– Нет, если ученик развернется и убьет учителя. – Она крепче стиснула мои руки. – Что мы наделали, Боддеккер? Мы словно бы временно потеряли способность видеть куда идем, правда?

– Да.

– И погляди только, что мы натворили. Погляди, что мы дали миру. Мы-то думали, это будет чудо.

– Да. Но оно помрачилось.

– И что же нам делать теперь?

Я сбавил темп. Дансигер глядела на меня глубоким проникновенным взором, взором, что придает одной простой фразе бездну смысла, слой за слоем, значение за значением.

А я глядел на нее, чувствуя, как между нашими стиснутыми ладонями выступают капельки пота.

– Дансигер…

И тут на глаза мне снова попался Шнобель. На этот раз он осаждал Сильвестр, мало-помалу зажимая ее у стола с закусками и бокалами.

– Еще минута – и начинаем отсчет! – прокричал чей-то голос, перекрывая общий гомон.

Я взглядом попросил прощения у Дансигер.

– Прости. Сильвестр влипла.

– Понимаю. – Она еще раз пожала мне руку. Я выждал наносекунду, не назовет ли Дансигер меня снова Тигром, но она не назвала. Я выпустил ее и заторопился туда, где томилась в западне Сильвестр. Черт возьми! Это существо никак не могло определиться даже со своей тендерной принадлежностью, где уж ждать тонкости в обращении с надравшейся знаменитостью на шумной вечеринке. В конце концов, если даже Дансигер не смогла…

– Сорок пять секунд! – Это кричал кто-то из прихлебателей. На вытянутой руке он держал свои часы. Второй держал Фермана за шиворот. В другом конце комнаты Шнобель все так же надвигался на Сильвестр – настолько предсказуемый, что я читал у него по губам:

– Вот я и подумал: может, нам с тобой пойти наверх, к Мэдди, а уж втроем мы бы, знаешь ли, неплохо…

Я мысленно посылал Сильвестр сигнал: «Я иду!».

– Боддеккер!

– Тридцать секунд! – прокричал прихлебатель.

– Боддеккер! – Чья-то рука ухватила меня за локоть. Хонникер из Расчетного отдела. Лицо ее пылало. – Отвези меня домой.

Я глянул на Сильвестр. Она стояла, заведя руки за спину и уже касаясь ладонями края стола. Выражение ее лица явственно свидетельствовало: она загнана в угол и знает это.

– Мне надо спасать Сильвестр.

– В самом деле? Ты ее один раз уже спасал. Как и Дансигер, как и эту поэтическую жрицу самоубийств. Когда, наконец, ты спасешь меня?

– Пятнадцать! – кричал прихлебатель. – Четырнадцать, тринадцать…

– Последние пятнадцать минут я только и делала, что пыталась отвязаться от Ровера…

– Десять, девять, восемь… – К счету присоединилась уже вся толпа.

– Этот гребаный маленький слизняк лапал меня, да улыбался своей поганой улыбочкой, как зомби…

Шнобель уже прижимал Сильвестр к самому столу, практически оседлав одну ее ногу. Она шарила руками позади себя, между бутылок, соленого печенья и кускусных хрустиков…

– Шесть, пять, четыре…

– Когда ты наконец спасешь меня, Боддеккер? Когда наконец спасешь?

Я схватил Хонникер из Расчетного отдела за руку и шагнул к Сильвестр. Рука Сильвестр двигалась все дальше и дальше-к напиткам…

– Два, один…

Все в комнате замерли, раздался громкий удар.

Пальцы Сильвестр сомкнулись на чем-то. На горлышке бутылки с шампанским.

– ВОСЕМНАДЦАТЬ! – взревела толпа.

– Да! – завопил Ферман, которого уже качали на руках. – Да! Да! Да! Я ЧИСТ!

Рука Сильвестр молниеносным движением описала широкую дугу. Бутылка врезалась в голову Шнобеля ровно в ту же секунду, как начали дружно вылетать пробки из других бутылок. Я думал, стекло разлетится, как оно бывает в фильмах, но ничего подобного. Голова Шнобеля резко качнулась в сторону, и он, шатаясь, завалился назад, в разгулявшуюся толпу. Сильвестр соскользнула со стола, оправляя платье и все еще сжимая бутылку, как дубину. По губам ее я читал:

– А ну, поди сюда, ублюдок…

– Боддеккер…

– Свободен! – вопил Ферман. – Свобода, свобода, твою мать, свобода!

Музыка гремела так, что динамики уже хрипели. Кажется, что-то из прошлого века, подумал я, услышав разносящийся над кутежом хриплый голос: «Мне восемнадцать…»

Пробки все хлопали и хлопали, в воздух взлетали фонтаны шампанского. Один из таких гейзеров ударил в бок Хонникер, ткань ее платья намокла и прилипла к телу, облепляя грудь. Другая струя шампанского угодила мне в ухо и хлестанула по лицу, врываясь в открытый рот.

Ферман, возлежа на плечах друзей, запрокинул голову и пил шампанское из горла.

Около нас возник Ровер, тоже с откупоренной бутылкой в руках. Он прицельно вылил вино на грудь Хонникер и потянулся облапить ее. Я молча уперся ему ладонью в лицо и с силой толкнул. Он был настолько пьян, что опрокинулся на спину, и толпа поглотила его.

Шампанское щипало глаза. Я посмотрел на Хонникер из Расчетного отдела.

– Теперь ты тоже спасена. – И вместе с ней принялся пробираться к выходу.

Горничная Козетта отыскала наши плащи и, покачивая головой, произнесла своим искусственным голосом:

– Што са беспоряток, што са беспоряток. Томохосяин бутет ошшень нетофолен. А убирать-то фее мне.

Поскольку Моллен была дома, Хонникер отправилась ко мне, и мы по очереди приняли душ, чтобы отмыться от шампанского – на сей раз она уже не приглашала потереть ей спинку, – и переоделись в сухое. Она уютно устроилась в моей постели, а я засел за ноутбук и выждал, пока дыхание у нее не станет ровным и размеренным. Тогда я тоже свернулся в зародышевой позе на диванчике и заснул.

На следующее утро атмосфера меж нами слегка потеплела, и мы согласились друг с другом, что, несмотря на все мои усилия и на то, что я заставил Фермана проявить любезность по отношению к гостье «Прыгги-Скока», вечеринка не задалась с самого начала.

Мы вместе доехали на велорикше к Пембрук-Холлу, где я попросил феррета составить список заказов, которые надо закончить до тех пор, как я окончательно превращусь в пастуха при Дьяволах. Феррет сообщил:

– Поступил запрос на новый ролик для «Наноклина» в преддверии рождественской кампании. Кроме того, в работе ролик для «Поставщика родственных органов». Последующий ролик для «Слив Джалука». Новый запрос на сценарий ролика для «Операции „Чистая тарелка“», ведущий – Гарольд Болл. И вербовочная реклама для Церкви Сатаны.

Я зевнул и протер заспанные глаза.

– Все, мистер Боддеккер?

– Ты уверен? Такое ощущение, будто что-то не так.

– Самое последнее обновление информации.

– Ну ладно. – Я потянулся и снова зевнул. – Тогда дайка взглянуть на сценарий «Слив Джалука». Он не из трудных.

– Будет исполнено, мистер Боддеккер.

Я потер руки – и тут обнаружил, что часов на запястье нет. Я поднялся, в глубине души ожидая, что они соскользнут у меня с колен – как-то браслет уже расстегивался, и они упали как раз на колени, – но их там не оказалось. И тут я вспомнил, как стащил их, липкие от шампанского, вчера вечером и промыл над раковиной в ванной комнате. Там-то они и висели до сих пор, сушась на подставке для зубной щетки.

– Прошу прощения, мистер Боддеккер…

– Ну что еще? Очередная встреча?

– Да, сэр. Мисс Дансигер потребовала организовать встречу творческой группы.

Хотя бы не «старики» – уже хорошо.

– Ладно. Тогда выведи сценарий на экран к моему возвращению.

Зрелище, представшее предо мной, когда я вошел в нашу комнату для совещаний, даже пугало. Больше всего было похоже на одну из дансигеровских засад. Но это чувство быстро прошло, едва я осознал, какой пустой казалась комната – лишь Дансигер, Гризволд, Харбисон и Мортонсен. Невольно замедлив шаг, я подошел к своему креслу.

– А где Сильвестр?

– Скорее всего за решеткой, – ответила Харбисон. – После того, как треснула Шнобеля.

– Наверняка она звонила. Я забыл часы дома. – Я сел и поглядел на Дансигер. Сегодня она была совсем не похожа на себя, какой я знал ее раньше – на Дансигер, способную одним глотком выпить из человека всю кровь. Сегодня она была Дансигер, которая называла меня Тигром, с хмурой и невеселой улыбкой на лице.

– Твоя встреча, – напомнил я.

– Мы хотели знать, все ли с тобой в порядке, – произнесла она.

Я похлопал себя по груди.

– Вроде было в порядке, когда последний раз проверял.

– Психически, – уточнила Мортонсен.

– Насколько я помню, на психотропы еще не подсел.

– Вся эта околодьявольская суета, должно быть, сильно тебя утомляет, – присоединилась Харбисон.

А невозмутимый Гризволд заметил:

– Мы подумали, вдруг у тебя начинается нервный срыв. Я засмеялся и поднялся с кресла.

– Да ладно вам, ребята! В конце-то концов вечеринка у Фермана прошла не так уж и скверно, правда?

– Мы все ушли довольно рано, – ответила Харбисон.

– Но нас волнует совсем не это, – перебила Дансигер. Все дружно, точно специально репетировали, раскрыли свои ноутбуки. – Мы говорим о твоем последнем сценарии.

– Что? О ролике «Будь счастлив» для «Транс-Майнд»?

– О ролике для «С-П-Б», – сказал Гризволд.

– ЧТО?

– Боддеккер, ты заставил Дьяволов разгромить одну из ведущих музыкальных групп Пембрук-Холла, можно сказать, его краеугольный камень, – произнесла Дансигер.

– Где вы раздобыли сценарий? – потребовал я.

– Сегодня утром он поступил на канал сценариев, ждущих одобрения, – сообщила Мортонсен. – Мы полагали, ты хочешь узнать наше мнение.

– Так вот оно, – сказал Харбисон.

– Мы считаем, тебе требуется помощь, – закончила Дансигер.

– Мой феррет! – возопил я.

– Твоему феррету и полагалось отправить сценарий в ту базу, – согласился Гризволд.

– Но он вовсе не предназначался для потребителя! – закричал я. – Поверьте! Я просто спекся, пытался вроде как выпустить пар. – Я обвел их взглядом. Кажется, никто не купился. – Ну ладно. Это было нечто вроде воплощения желаний; я вовсе не собирался предавать его гласности. Я велел феррету стереть его. Наверное, чертова железяка перепутала команду.

– Суть в том, – возразила Дансигер, – что ты вообще доверил это компьютеру…

– Ну ладно, ладно. – Я вытянул руки умиротворяющим жестом и снова сел. – Позже буду говорить с вами об этом, сколько захотите. Посчитаете нужным – хоть в «Транс-Майнд» схожу и переделаюсь. Но первое и главное, что мне надо – это приказать феррету отозвать сценарий, пока «старики» не увидели…

Раздался негромкий стук. Дверь медленно приотворилась, и в нее просунулась голова Хонникер из Расчетного отдела.

– У нас тут рабочая встреча, – сказал я.

– Замечательно, – отозвалась она. – Тут как раз одному человеку очень надо поговорить со всей группой сразу.

И без малейшей улыбки и помпы впустила в комнату какого-то мужчину в строгом деловом костюме. А сама удалилась, тихонько прикрыв за собой дверь.

– В чем дело? – осведомилась Харбисон.

– Вы – творческая группа под руководством Боддеккера, агентство «Пембрук, Холл, Пэнгборн, Левин и Харрис»? – важно вопросил мужчина.

– Я Боддеккер, – ответил я. – А это мои коллеги. Пришедший поставил на стол ноутбук, открыл его и откинул экран, чтобы можно было читать стоя.

– Я пришел сюда от имени «Этических решений», дабы передать вам последнее слово Роберты Жаклин Сильвестр, известной так же как Роберт Джон Сильвестр.

– О нет, – выдохнула Дансигер, обмякая в кресле. Я вскочил на ноги.

– Надо остановить ее! Незнакомец покачал головой.

– Все уже свершилось. Мисс Сильвестр покинула Земную Зону сегодня, в четыре часа четырнадцать минут утра.

Гризволд покачал головой. Харбисон и Мортенсен плакали.

– Итак, если позволите, – произнес представитель «Этических решений», – последнее слово Роберты Жаклин Сильвестр, известной так же как Роберт Джон Сильвестр. – Он откашлялся, прочищая горло. – «Дорогие мои друзья и коллеги. Вам известно, что жизнь моя была исполнена мук и терзаний, но я твердо знала, что всегда могу положиться на вас, хотя порой мы и не ладили».

Харбисон с рыданиями упала на грудь Мортонсен. Я повернулся к Дансигер и положил руки ей на плечи.

– «Я часто испытывала моменты колебаний и нерешительности в личной жизни, но, думаю, вы согласитесь: делала для Пембрук-Холла все, что могла. У меня нет друзей вне работы, а если бы были, я бы постаралась выбрать таких людей, как вы».

Дансигер накрыла мои руки своими. Она вся дрожала, и я крепче сжал ее плечи.

– «Однако есть раны, от которых даже друзья не в состоянии защитить, с которыми даже друзья не способны помочь справиться. Именно так и случилось со мной. Сегодня рано утром я претерпела насилие, пережить которое было бы трудно любой женщине. Что до меня, то это событие лишь напомнило, сколь никчемно мое существование. Я металась между полами, не обретая утешения и отрады ни в одном из них. Я могу выбрать один из них – и стать хищником, что мне глубоко противно. Или выбрать другой и стать добычей. И вот, побывав добычей – и жертвой, – я понимаю, что не могу быть счастлива ни в каком состоянии. Поэтому мой выбор – прекратить свое существование.

Так не горюйте обо мне, потому что я наконец превращусь в ничто – в состояние, в котором мне, наверное, и следовало бы находиться с самого начала.

Что же до тех, кто в конце концов подтолкнул меня к этому шагу, я не знаю, восхвалять или проклинать их. Жестокость, проявленная по отношению ко мне, была ужасна и нестерпима. Она отняла у меня что-то, чего никогда уже не обрести вновь. Зато мне даровали просветление, коего достичь ранее никогда не удавалось, и привели к покою нынешнего решения.

Для меня справедливости более не существует, но я предоставляю вам самим, исходя из своих понятий о ней, решить, что надлежит предпринять. Я уже не услышу ничьих аргументов. Если вы возжелаете правосудия, чтобы хоть как-то облегчить свое горе, вам надо знать лишь одно:

„Их было четверо“.»

У меня затряслись руки. Дансигер сильнее сжала их, а представитель «Этических решений» закрыл ноутбук.

– Если вы пожелаете отдать дань уважения мисс Сильвестр, ее останки будут доступны для лицезрения в течение ближайших сорока восьми часов в специальном отделении нашей фирмы в Эмпайр-Стейт-билдинг. И позвольте также выразить свои глубочайшие соболезнования. Он взял ноутбук и двинулся к двери.

– Убирайтесь! – завопила Харбисон. – Вот отсюда!

Она принялась выкрикивать ему вслед самые грязные ругательства. Представитель «Этических решений» невозмутимо, не выказывая и тени обиды, дошел до двери и тихо прикрыл ее за собой.

– Гнусные маленькие ублюдки, – пробормотала Дансигер. Я поглядел на Гризволда. Впервые в жизни я видел его

бледным и потрясенным. Он резко поднялся, захлопнув ноутбук, и оставил его лежать на столе.

– Ну все. Я здесь больше не работаю. Ты не виноват, Боддеккер. Эти гады разрывают нас на части, губят нас, а «старики» и видеть ничего не желают, ослепленные цифрами в графе доходов. А я не хочу пополнить собой их статистику. Ничего личного, Боддеккер, но, кажется, настало время мне пойти домой и засесть за роман.

Он вышел за дверь.

– Гризволд! Гризволд! – › закричала ему вслед Мортонсен. – Пожалуйста, не уходи!

Я опустился на колени и развернул к себе кресло Дансигер.

– Мы должны свалить их. Все это зашло слишком далеко. По щекам Дансигер, оставляя черные дорожки туши, катились слезы. Она попыталась вытереть их.

– Все это зашло слишком далеко уже давно. Мне было стыдно за себя.

– Это прощальное послание, – сказал я. – Оно, да еще то, что Сильвестр ударила Шнобеля на вечеринке, – думаю, мы вполне можем возбудить дело. Они сделали это в отместку за Шнобеля. А если принять во внимание еще и досье Фермана, где отмечено, что он был главарем шайки, мы сможем их поджарить, Дансигер. Сможем – и поджарим.

– У Фермана в досье нет никаких записей о преступной деятельности, – всхлипнула Дансигер.

– Да есть же, – удивился я. – Я сам видел… Дансигер остановила меня, приложив руку к моему лицу.

– Вчера Ферману исполнилось восемнадцать. Его досье очистили от всех прошлых записей.

– Нет. – Я поднялся. – Не так быстро.

А в следующий миг я уже бежал. Из комнаты для совещаний, по коридору к лифтам, вогнал «ключ года» в щель с такой силой, что не знаю, как он не сломался. Пока лифт ехал вниз, я бил руками по стенам в бессильной ярости, проклиная Френсиса Мак-Класки, Малкольма Джорджсона, Питера Свишера и Руди Пирпойнта. Потом мчался из вестибюля, игнорируя охранников и Весельчака, пробивался через толпу «Теч-бойз» и фанатов Дьяволов. Бежал по улице, пока не закололо в боку. Помахал велорикше, упал на сиденье, велел отвезти меня в Манхэттенское отделение полиции. Ворвался туда и потребовал встречи с сержантом Араманти, который как раз проводил экскурсию для стайки третьеклассников.

– Кажется, я вас уже видел, – сказал он, когда я, запыхавшись, наконец предстал перед ним.

– Моя фамилия Боддеккер. Я из рекламного агентства Пембрук-Холл. Мне нужно, чтобы вы кое-что для меня посмотрели. Досье на преступника.

– Мистер Боддеккер, я занят. И вообще не раздаю сведений из досье как конфеты…

– Вы уже делали это для меня. Сведения нужны мне для нашей компании.

Он еще пытался протестовать, но я испробовал на нем левинский подход: сослался на связи агентства с полицией и пригрозил лишить наших ежегодных пожертвований в различные полицейские ведомства и фонды.

– Эй! – воскликнул Араманти, когда я сообщил ему данные Фермана. – Да ведь это парень из рекламы стирального порошка, верно? «Я с этим управился»?

– Верно, – подтвердил я.

– Ну, он чист, – сообщил Араманти. – Довольны?

– Как он может быть чист… Араманти показал на экран:

– Видите?

И я видел – видел, как бы мне ни хотелось увидеть обратное.

ИМЯ: Мак-Класки, Френсис Герман

ВОЗРАСТ: 18

РОСТ: 5Ф. 21 Д.

ВЕС: 99 Ф.

ЦВЕТ ГЛАЗ: СИН.

ЦВЕТ ВОЛОС: СВЕТЛ.

ПОЛ: М.

ПОЛ. ПРЕДПОЧТЕНИЯ: НЕОПР. (ГЕТЕРОСКЛОННОСТИ)

ПРИВОДЫ: НЕТ

Более никакой информации по Мак-Класки, Френсису Г. в доступе не имеется.

Я запрокинул голову и в муке выругался.

– Значит ли это, что имелись и другие записи?

– О чем вы, мистер Боддеккер?

– О том, что на него есть досье, а значит, он совершал что-то противозаконное и имел судимости.

Араманти покачал головой.

– Мы заводим досье на разных людей по самым разным причинам. И вы удивитесь – по каким. Все это означает лишь то, что у нас в системе есть на него некая информация. И если там говорится, что больше ничего нет, значит, больше ничего и нет.

О, был бы тут Хотчкисс! Я бы нашел, что сказать ему по поводу конца света! Ему бы понравилось!

Но Хотчкисс сейчас в Пембрук-Холле, идти куда мне хотелось меньше всего на свете. Я чувствовал, как это проклятое место притягивает меня – тем, кто еще оставался в моей творческой группе, наверняка требовалась помощь, – но я не внял зову. Я сам не знал, куда мне следует направить путь, однако поймал себя на желании, чтобы это оказалось вотчиной какой-нибудь уличной шайки, чью кровожадность не преодолеть никакими посулами славы и богатства.

И все же, выйдя под холодный проливной дождь, я вдруг понял, что не могу мечтать даже об этом. Во всяком случае теперь – когда благодаря «Рекламному веку», «Гангленд-уик-ли», «Светской хронике Нью-Йорка» и даже гребаному «Прыгги-Скоку» любая шайка в округе знает меня в лицо и не посмеет пальцем тронуть. Никто, никто не сможет сделать то, что не удалось Дьяволам Фермана, Остроголовым, Милашкам или Торчкам. Все они сговорились сделать меня неуязвимым – столь же неуязвимым, как сами Дьяволы.

Я проклял их всех.

Я проклял свою удачу.

Проклял Левина и старших партнеров.

Проклял Бэйнбридж, Деппа и Гризволда за то, что они ушли.

Дансигер, Мортонсен и Харбисон за то, что они остались.

Сильвестр – за то, что она вышла из игры раньше меня.

Хонникер из Расчетного отдела – за то, что она столь неотразима, за то, что избавила меня от Бэйнбридж, и за то, что не подпустила к Дансигер.

Я проклял себя за то, что позволил всему зайти так далеко, выпустил ситуацию из-под контроля. Дал Дьяволам жизнь за пределами уготованной им участи.

И под конец проклял холод – холод, что проникал под одежду, пронизывал кожу, заставлял дрожать и оставлял в до боли ясном сознании.

Когда я добрался домой, было уже поздно. Хонникер нигде видно не было. Я содрал мокрую одежду и залез под душ, надеясь, что он смоет хотя бы толику владевшего мной гнева и разочарования.

А потом, вылезая из-под душа, увидел свои часы. Совершенно сухие, они свисали с держателя для зубной щетки. Я снял и включил их. Там оказалось три сообщения.

Первое. Плачущий, задыхающийся голос. «Боддеккер, это Сильвестр. Я знаю, сейчас середина ночи, но мне надо поговорить с тобой. Пожалуйста, Боддеккер. Нажми кнопку. Проснись. Пожалуйста, Боддеккер. О…»

Звонок.

К горлу подступил твердый противный комок, я изо всей силы врезал кулаком в зеркало, а потом тупо таращился на покрывшую его сеть мелких трещинок. После вызвал следующее сообщение.

«Это Дансигер. Слушай, я вовсе не хотела нападать на тебя сегодня. Знаю, мы все сейчас переживаем из-за Сильвестр. И знаю, что ты винишь во всем себя, но я не хочу, чтобы ты думал, что ее смерть на твоей совести. Позвони. Дай мне знать, что с тобой все в порядке, хорошо? Мы с тобой еще поговорим, Тигр».

Когда прозвучал сигнал, я чуть не нажал на кнопку «перезвонить» – но мне захотелось сперва прослушать третье сообщение. И хорошо, что я это сделал. До Дансигер я бы все равно не дозвонился.

«Это Левин. Нам только что сообщили. Чарли Анджелес найден у себя дома зверски избитым. Он лежит в 1423 палате госпиталя „Мерси-Метро“. Мы едем узнать, как он. Надеемся, ты сможешь присоединиться. И поторопись, сынок. Он очень плох».

Пембрук, Холл, Пэнгборн, Левин и Харрис.

«Мы продаем Вас всему миру с 1969 года»

Офисы в крупнейших городах: Нью-Йорк, Монреаль, Торонто, Сидней, Лондон, Токио, Москва, Пекин, Чикаго, Осло, Филадельфия, Амарилло.

ЗАКАЗЧИК: «Сыновья певцов „Битлз“»

ТОВАР: «Песни, которых мы ждали»

АВТОР: Боддеккер

ВРЕМЯ: 60

ТИП КЛИПА: Видео

НАЗВАНИЕ:

РЕКОМЕНДАЦИИ И ПОЯСНЕНИЯ:

АУДИО

ДИКТОР: Их любит весь мир! Почти сорок лет они несут факел, зажженный их отцами, и дарят нам замечательную музыку, взрастившую уже не одно поколение слушателей.

ВИДЕО

На экране постепенно проявляется изображение «С-П-Б», выходящих из цеппелина на запруженное восторженной толпой летное поле в Союзе Монгольских Государств.

АУДИО

Музыка: Аудиомонтаж песен «С-П-Б», включая «Она едет назад в отчий дом», «Детка, детка, детка, детка», «Возвращением Билли Ширса»; насчет остальных пусть Депп решит.

ВИДЕО

Врезка каких-нибудь подходящих кадров с концертов «С-П-Б».

АУДИО

ДИКТОР: Но теперь, в возрасте, когда большинство рок-н-ролльщиков тихо-мирно сидят себе на пенсии в Вудстоке или отправляются сплясать Великую Джигу на Небесах, ЭТИ СТАРЫЕ «С-П-Б» ЕЩЕ НА СЦЕНЕ!

ВИДЕО

Ускоренная съемка заходящего солнца. Оно выглядит огромным и багровым.

АУДИО

ДИКТОР: А что еще хуже, эти парни принимают лекарства для долголетия – ТАК ЧТО ОНИ НЕ СОЙДУТ СО СЦЕНЫ ЕЩЕ ЛЕТ ПЯТЬДЕСЯТ-ШЕСТЬДЕСЯТ!

ВИДЕО

Кадры с недавнего концерта в Омске, где они выглядят особенно дряхлыми.

АУДИО

ЮНЫЙ СЛУШАТЕЛЬ: Тьфу! Да неужели никто ничего не может поделать?

ВИДЕО

Оцифровка ЮНОГО СЛУШАТЕЛЯ в толпу зрителей на концерте в Омске. Он одет в фирменный прикид Дьяволов, поворачивается, обращаясь к камере.

АУДИО

ФЕРМАН: Я могу!

ВИДЕО

Наплыв на голову и плечи ФЕРМАНА. Он заполняет почти весь экран.

АУДИО

Музыка: Вагнер «Полет валькирий»

ВИДЕО

ФЕРМАН выбегает из камеры, становится видно, что за спиной у него остальные ДЬЯВОЛЫ. Они мчатся за ним, камера панорамирует, прослеживая их путь.

АУДИО

Звуковой эффект: ФЕРМАН испускает леденящий душу боевой вопль.

ВИДЕО

ДЬЯВОЛЫ разом запрыгивают на возвышение, имитирующее сцену в Омске.

АУДИО

ФЕРМАН: Заткнись! ЗАТКНИСЬ! ЗАТКНИИИИИИИСЬ!

ВИДЕО

С этим криком ФЕРМАН выхватывает у одного из «С-П-Б» гитару и с размаху разбивает ее ему же об голову.

АУДИО

Звуковые эффекты: Звон лопающихся струн, треск инструментов, крики, визг, ругань, шарканье ног, восклицания, тяжелое уханье, вопли, удары кулаков по лицам.

ВИДЕО

ДЬЯВОЛЫ молотят «С-П-Б». Для достижения необходимого эффекта снимать надо максимально правдоподобно.

АУДИО

СТАРШИЙ ЗРИТЕЛЬ: Невероятно! Да что себе позволяют эти хулиганы!

ВИДЕО

Оцифровка СТАРШЕГО ЗРИТЕЛЯ в публику. Он одет в остатки барахла из Вудстокского магазина. Он поворачивается к ЮНОМУ ЗРИТЕЛЮ, они вместе наблюдают месилово на сцене.

АУДИО

ЮНЫЙ ЗРИТЕЛЬ: А почему бы и нет?

СТАРШИЙ ЗРИТЕЛЬ: Это же «С-П-Б»!

ЮНЫЙ ЗРИТЕЛЬ: Вот именно поэтому!

СТАРШИЙ ЗРИТЕЛЬ: Ах ты, вонючий невежа! Молокосос! Вот я тебе!

ЮНЫЙ ЗРИТЕЛЬ: Давай-давай, развалюха! Думаешь, я тебе по зубам? А ну попробуй!

ВИДЕО

СТАРШИЙ и МЛАДШИЙ ЗРИТЕЛИ начинают толкать друг друга плечами. Скоро между ними начинается настоящая драка, окружающие также начинают драться – старики против молодых. Через миг на стадионе уже настоящее побоище (врезать кадры из какой-нибудь документальной хроники массовых беспорядков?).

АУДИО

Звуковые эффекты: Соответствующие, по мере необходимости.

ВИДЕО

ДЬЯВОЛЫ на сцене бьют музыкальное оборудование. Часть инструментов взрывается в дыму и пламени, ДЬЯВОЛЫ успевают соскочить со сцены за долю секунды до того, как ее всю охватывает огонь.

АУДИО

Звуковые эффекты: Соответствующие, по мере необходимости.

ВИДЕО

На сцене царит полный хаос, взрыв докатывается до аудитории, народ в панике мчится кто куда, спеша спастись бегством. Многих затаптывает охваченная паникой толпа.

АУДИО

Звуковые эффекты: Соответствующие, по мере необходимости.

ВИДЕО

Долгий кадр концертного зала. Оттуда столбом валит дым, высокие языки пламени лижут ночное небо. Все здание окружено полицией, пожарными машинами и каретами «скорой помощи».

На заднем плане плакат: «Концерты „Сыновей певцов ‚Битлз‘“! Только на этой неделе!»

АУДИО

ФЕРМАН: Ну что, пойман на месте преступления?

ПЕРВЫЙ ПОЛИЦЕЙСКИЙ: Не знаю. Будь моя воля, так я бы вам еще и гребаную медаль дал.

ВИДЕО

Из хаоса к камере бредут три фигуры. Это ФЕРМАН, по бокам от него ДВОЕ ПОЛИЦЕЙСКИХ в полном вооружении. ФЕРМАН весь избит и потрепан, в крови и копоти.

ФЕРМАН и ПОЛИЦЕЙСКИЕ выходят из кадра, кадр застывает.

АУДИО

ДИКТОР: (Синхронно с титрами): «Песни, которых все ждали». Последний альбом «Сыновей певцов „Битлз“». Мы обещаем.

ВИДЕО

Титры (ползущие): «Песни, которых все ждали». Последний альбом «Сыновей певцов „Битлз“». Мы обещаем.