Текст книги "Демоны Боддеккера"

Автор книги: Джо Клиффорд Фауст

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц)

Глава 5
Путь наименьших последствий

Мой величайший и несмываемый позор – то, что «Быть чистым нелегко», несмотря на боль и страдания, причиненные им осиротевшей семье Ле Роя, увидел свет точно в назначенный срок. Правда, к тому моменту двадцать пять миллиардов успели немало поспособствовать заживлению душевных ран близких и родных Ранча. Несколько недель спустя я проезжал мимо их дома на Лонг-Айленде, и – о чудо из чудес! – он продавался. В голове у меня даже промелькнула мыслишка: «Вот, мол, он, дом не так далеко от работы», но я быстро изгнал ее. Для меня жилище Роя было слишком отягощено воспоминаниями, чтобы обдумывать этот вариант.

Тем временем нежданно для себя самого развеяв угрозу, которую Ле Рои представляли для Пембрук-Холла, я продолжал браво биться с другими проблемами. В данный момент, например, с резью в глазах.

Глаза у меня начало резать после того, как я три дня кряду просидел, пялясь в терминал и пытаясь написать ролик для «С-П-Б». За это время я умудрился надиктовать указания, для кого я это пишу и какой формат использую. А потом продолжал сражаться с жалким началом, которое я все же написал и которое мне совсем не нравилось.

«На экране постепенно проявляется изображение „С-П-Б“, выходящих из цеппелина на запруженное восторженной толпой летное поле в Союзе Монгольских Государств». Ну допустим. Это как раз легко. В СМГ и правда любили «С-П-Б». Это еще ни о чем не говорило. В СМГ любили и головидение. Далее я ввел текст от ведущего: «Их любит весь мир! Почти сорок лет они несут факел, зажженный их отцами, дарят нам свою замечательную музыку, на которой выросло целое поколение слушателей». Вот это уже была явная натяжка. Меня бы первого стошнило, прочитай я такое в чьем-нибудь чужом сценарии – но надо же было хоть что-то оставить на экране, так что стирать я не стал.

Я вставил аудиомонтаж полуновых полухитов «С-П-Б», включая «Эй, Джон» и «Детка, детка, детка, детка» и архивный материал съемок с их самых успешных концертов.

И тут на меня снизошло вдохновение.

– Видео, – продиктовал я феррету. – Солнце…

– Простите, мистер Боддеккер, – перебил феррет. – У меня тут на линии мистер Ферман, он хочет с вами поговорить.

Выбитый из седла внезапной помехой, я аж завопил. Феррет извинился и повторил вопрос.

– Что ему нужно? – спросил я.

– Он хочет знать, намерены ли вы присутствовать на праздновании его восемнадцатилетия на следующей неделе и…

– Скажи, что да.

– Он также указывает…

– Передай ему, я там буду, – рассвирепел я. – Передай, я перезвоню, когда закончу с работой. Скажи, пишу новую рекламу для Дьяволов, это его заткнет.

– Хорошо, мистер Боддеккер.

Я снова поглядел на экран. О чем там это я думал? Я несколько мгновений пожевал губу, и все вернулось.

– Видео. Медленно заходящее солнце, огромное и багровое. Аудио…

– Прошу прощения, мистер Боддеккер. На проводе мистер Джорджсон.

Я рухнул в кресло.

– Что ему надо?

– Он сказал, что хочет поговорить с вами и что это очень важно.

– Скажи ему… – Я закатил глаза. Небось хочет пожаловаться, что в его роботетке «Раба любви» сели батарейки. За несколько недель, что прошли с тех пор, как Дьяволы переехали на новые квартиры, каждый из них успел обзавестись своей моделью (у всех разные) – а выяснив по случаю, что «Радости любви» тоже входят в число моих клиентов, они восприняли это в том смысле, что я главный эксперт по роботеткам, и обрывали мне провод всякий раз, как их интересовало что-нибудь о механизме или особенностях повадок глупых игрушек.

– Мистер Боддеккер, он сказал, это важно.

Я бросил взгляд на экран. Медленно заходящее солнце, огромное и багровое. Аудио ждало моего решения, но голова была совершенно пуста.

– Мистер Боддеккер?

– ЧТО?

– Мистер Джорджсон сказал, это важно.

– Плевать! – заорал я. – Я ему не нянька гребаная! Если у него барахлит «Богиня амазонок», пускай даст ей отвертку и велит разобраться самой. А если он и этого не может, хорошо, пусть придет сюда и допишет вместо меня этот гребаный ролик, тогда я займусь за него его роботеткой! – Я с размаху ударил обеими руками о стол, и боль в ладонях привела меня в чувство. – Прошу прощения, феррет. Ты ни в чем не виноват. Мне все равно, что ты ему скажешь. Просто отделайся от него, ладно?

– Будет исполнено, мистер Боддеккер. Могу ли рекомендовать вам одноступенчатый фильтр личной защиты, чтобы избавиться от подобных помех?

– Отличная идея, феррет, – одобрил я. – Так и сделай. Феррет отключился, а я посмотрел на то, что сейчас высвечивалось в аудиочасти сценария.

Плевать я ему не нянька **СИГНАЛ – НЕПРИСТОЙНОСТЬ** гребаная если у него барахлит богиня **СИГНАЛ – УТОЧНИТЬ ПРАВОПИСАНИЕ** амазонок пускай даст ей отвертку и велит разобраться самой а если он и этого не может хорошо пусть придет сюда и допишет вместо меня этот **СИГНАЛ – НЕПРИСТОЙНОСТЬ** гребаный ролик тогда я займусь за него его роботеткой.

Я покачал головой, велел системе стереть все к черту, вернулся к строке про медленно заходящее солнце и уставился на слово «солнце» так пристально, будто это могло помочь мне вернуть мысль назад. И медленно-медленно где-то на задворках памяти что-то забрезжило. Отлично, сказал я себе.

– Аудио…

Раздался стук в дверь.

– Эй, Боддеккер. Это оказался Депп.

– Не помешал? Извиняюсь. У тебя дверь открыта…

– Порядок, – махнул я ему рукой. – У тебя ко мне какое-то дело?

– Сразу два, – сообщил он, заходя в комнату. Однако Депп не развалился, по своему обыкновению, в одном из кресел для посетителей. – Во-первых, мне позвонил Шнобель…

– Шнобель? С какой стати он звонит тебе? Депп пожал плечами.

– Сказал, у тебя сплошь занято, а из других номеров он вспомнил только мой. Знаешь, Боддеккер, одно дело – работать с этими парнями, но когда они начинают фамильярничать, меня так и подмывает…

Я махнул рукой, обрывая его излияния.

– Знаю-знаю. У меня те же проблемы. Депп покачал головой.

– Как будто я могу помочь парню настроить «Рабу любви», которая отказывается с ним разговаривать.

– Пусть даст ей отвертку…

– …и велит разобраться самой, – докончил он. – Никогда нам не загладить впечатление от этого ролика, да?

– Никогда. – Я обратил внимание на то, что он так и не плюхнулся в кресло. – А еще что?

Депп сложил руки и уставился в окно.

– Хочу обсудить с тобой кое-что.

– По поводу Дьяволов?

– Вроде как.

– Как будто они и без того не отнимают у нас двадцать четыре часа в сутки. – Я показал на кресло. – Садись. А то я уже начинаю нервничать.

– Я постою, – отказался он.

Волосы у меня на затылке встали дыбом.

– Депп, что стряслось?

– Боддеккер…

– Прошу прощения, мистер Боддеккер, – внезапно прервал нас феррет.

– Надеюсь, у тебя и впрямь что-то дельное, – угрожающе произнес я.

– Должен напомнить вам о встрече со «стариками», посвященной маркетинговой стратегии. Она состоится через пять минут.

Я выругался.

– Ладно, мое дело может и подождать, – произнес Депп, опустил руки и заторопился к двери. – Увидимся на собрании. Прости, что помешал.

Он вышел. В ту же секунду феррет отключился, оставив меня в офисе наедине со сценарием, который я не мог докончить. Цифры на ценничке успеха все росли и росли.

Я отправился в малый конференц-зал и прибыл туда последним из нашей группы. Хонникер из Расчетного отдела ждала меня перед дверью со стопкой слейтов в руках.

– Я проверила состояние твоих акций, – улыбнулась она. – Твои деньги уже удвоились. Если сумеешь дожать семейку насчет времени переезда, мы вселим тебя туда уже к концу октября.

– Думаю, как-нибудь дотяну, – пробормотал я и двинулся к двери.

Лицо у нее вытянулось.

– Прости, Боддеккер. Я могла бы подобрать тебе что-нибудь побыстрее, но там слишком много сопряженного риска…

– Извини, – сказал я, поворачиваясь к ней. – Дело не в тебе и не в акциях. Сегодня у меня не самый удачный день.

Улыбка ее изменилась.

– Что ж, с этим я, пожалуй, справлюсь. Хочешь, посидим подольше после ужина?

На миг я замер. В воздухе так и витало слово «исцеление».

– Посмотрим, как пройдет совещание.

Мы вошли в комнату. Левин поглядел на нас.

– А вот и они. – Он улыбнулся самой нелевинской улыбкой, какую я когда-либо видел. – Золотая чета Пембрук-Холла.

Я смущенно кивнул и выдвинул кресло для Хонникер.

– Как продвигается ролик для «С-П-Б»? – осведомился старик.

– Я бы уже закончил, не выдерни меня феррет на совещание, – с деланным смешком ответил я.

– Что ж, они могут и подождать. Сам поймешь почему, как только мы перейдем к делу.

Я встряхнул головой, разгоняя туман. И почему это всякий раз, когда я приходил сюда, все остальные словно бы опережали меня на десять шагов?

– Перед тем как мы начнем… – Я на миг умолк, чтобы прочистить горло. – Прежде чем мы начнем, я бы хотел обнародовать тот факт, что из-за ухода мисс Бэйнбридж наша группа лишилась лингвиста. Прошу разрешения связаться с отделом кадров и начать поиски новой кандидатуры.

– Мисс Бэйнбридж? – недоверчиво переспросил Левин.

– Да, сэр, – ответила Дансигер. – Уволилась без предварительного уведомления об уходе.

Харбисон и Мортонсен улыбнулись. Левин покачал головой.

– Хорошо. Вам, разумеется, необходим новый лингвист, принимайте меры. Только, Боддеккер…

– Сэр?

– Постарайся больше не брать таких, как мисс Бэйнбридж. Славная была девочка, но больно уж фототропична. Кто-нибудь, отметьте, что нам пора перестать принимать таких на работу.

– Уже, – отозвался Финней, барабаня по клавишам ноутбука.

– Ну ладно, – провозгласил Левин. – Довольно сплетен. Пора начинать.

Он повернулся к Мак-Фили и кивнул. Мак-Фили нацепил на лицо самодовольную улыбочку и сообщил нам, какой подканал загружать. Комната наполнилась треском пластика.

– Если помните, – начал он, – после выхода «Их было десять» множество компаний обратились к нам с предложением сделать Дьяволов фирменным лицом своего товара. С тех пор количество подобных предложений росло экспоненциально.

На наших экранах появился ряд цифр – раздались общие возгласы удивления.

– Но это лишь верхушка айсберга, – продолжал Мак-Фили, нажимая на клавишу. – Теперь мы видим, что лицензирование имиджа – самая незначительная часть кампании. Фактически эти предложения были лишь предвестниками того, что происходит теперь.

Изображение на экране моего ноутбука замигало.

– Как видите из предварительного выпуска «Рекламного века», другие агентства пытаются перехватить знамя у нас из рук, воспользоваться нашими идеями. Возникла настоящая гангстерская лихорадка – все агентства стараются заполучить контракт с какой-нибудь из уличных шаек.

– Вы, верно, шутите! – воскликнул я. Мак-Фили покачал головой.

– Взгляни на свой ноутбук, Боддеккер. За десять дней до написания «Рекламным веком» этой статьи «Штрюсель и Штраусе» подписали контракт с Мародерами. Агентство «Апрель-май-июнь» связались с Сучками, с женской бандой, «Мак-Маон, Тейт и Стивене» наняли Кровавых Кулаков, «Браскетт, Макальпин и Гейне» – Яростных Ящеров. А самое интересное… – Он сверился с данными на экране. – Да, вот оно. «Рамси и Сын» подписали контракт с бандой под названием Дьяволы с Девяносто восьмой улицы. Они выгнали нескольких прежних членов банды, выбрали нового вожака и теперь зовутся Дьяволы Фримена.

– Вот подонки! – прорычал Финней. – Они даже не слыхали, что значит такое понятие, как «этика».

– Вся суть в том, – сказал Левин, – что теперь нам нельзя ограничивать Дьяволов только рекламной кампанией «Наноклина». Надо выжать из них все возможное, пока мир не успел пресытиться уличными бандами.

– То есть? – уточнила Дансигер.

– То есть, – ответил Мак-Фили, – в настоящий момент мы получаем множество предложений от фирм, желающих включить Дьяволов Фермана в рекламную кампанию своих товаров. И нам кажется, следует воспользоваться этими возможностями, пока Дьяволы еще не утратили коммерческий потенциал.

– Постойте, – вмешался Гризволд. – Разве это не подрывает возможности Дьяволов в области продажи «Наноклина»? Я-то думал, мы должны всеми силами поддерживать именно это направление, особенно учитывая, что «Мир Нано» такой важный клиент.

– А мне кажется, надо двигаться вперед, – возразил Спеннер. – В конце концов Дьяволы находятся у нас на службе. Мы им платим. А значит, и доить можем как хотим.

– Согласен, – кивнул Левин. – Не важно, что именно рекламируют Дьяволы, пока они остаются нашими Дьяволами.

– Ну что ж, – произнес Мак-Фили, – если вы посмотрите на следующее изображение… – все ноутбуки в комнате замигали, – то увидите, какие именно предложения нам поступали. Не сомневаюсь, мистер Финней сумеет выбрать самые стоящие из них.

– Да, – сказал Финней. – Мы уже провели предварительную сортировку многих полученных запросов. То, что вы видите здесь, можно сказать, самые сливки. Кто-то выдвинул предположение, что «Таймекс» захочет обновить старую кампанию, которую не использовали уже несколько десятилетий. Нам кажется, Дьяволы способны придать новое значение их слогану: «Как ни бей, время отбивают».

– Я уже закидывал удочки, – сказал Гризволд. – Их это не заинтересовало. Нисколько.

– Тогда надави сильнее, – потребовал Левин. – Для их же собственного блага.

– Как скажете, – пробормотал Гризволд.

– Итак, – жизнерадостно произнес Мак-Фили, – поскольку на следующий год состоятся выборы, нас аккуратно начали прощупывать республиканцы, неократы и социалисты. А Первая Церковь Прозака хотела бы использовать Дьяволов в серии роликов, предназначенных для вербовки новых членов.

– Как будто им еще нужна помощь, – заметила Дансигер.

– Кроме того, в результате сотрудничества с «Миром Нано» мы заполучили еще одного важного нового клиента, – сообщил Финней. – Мистер Левин, полагаю, вы хотите довести это до общего сведения?

Левин вежливо кивнул и встал.

– Да. Благодарю вас. Для нас это значительное, весьма значительное событие, и я счастлив нашему намечающемуся сотрудничеству. Они обратились к нам, увидев, что мы сделали для «Мира Нано», и уверены, что мы можем воздать им должное. Собственно, они особо просили приставить к ним того же автора, что создал ролики для «Наноклина», поэтому сразу же после официального подписания контракта клиенты будут переданы творческой группе Боддеккера.

В комнате раздались радостные возгласы и аплодисменты.

– Кто это? – спросил я, стараясь перекрыть шум.

– А да. Конечно же. Это Бостонский Синод Церкви Сатаны. – Он закивал головой, точно рассчитывая на новый взрыв аплодисментов, однако откликнулись только старшие партнеры и Мак-Фили. Я был настолько раздавлен стыдом, что даже пошевелиться не мог. Даже поглядеть на свою группу. Никаких сомнений не оставалось: отныне я стал камнем у них на шее. Им нечего было ждать избавления от живого кошмара, называющегося Дьяволы Фермана.

– Жаль, вы не рассказали мне об этом раньше, – промолвила Харрис. – У нас могут возникнуть проблемы с имиджем.

– Мы разрешим их так же, как разрешали все проблемы с имиджем, – браво ответил Левин. – А теперь давайте продолжим.

– Последнее, – произнес Мак-Фили, – и самое главное. Если вы хоть отчасти следите за новостями, вы знаете, что президент Барр трясет саблей перед носом у немцев, и, очень похоже, скоро начнется война. Он желает знать, не могли бы мы провести какую-нибудь кампанию, чтобы добиться поддержки от общественности.

– Кларк звонил мне лично, – гордо сообщил Левин.

– Согласно результатам опросов, – продолжал Финней, – прошло еще слишком мало времени после Норвегии, чтобы снова вторгаться в Европу.

– Лучше бы он насыпался на какую-нибудь из стран Африки, – заметил Спеннер.

– Что мне напоминает… – встрепенулся Мак-Фили. – Вернее, наш юридический отдел напомнил мне, что Френсису– гм, Ферману – и мистеру Джорджсону в самом ближайшем времени исполняется восемнадцать лет, после чего они подлежат призыву. Если дойдет до войны, мы можем потерять их обоих – и очень скоро.

– Нет-нет, мы не можем себе этого позволить, – забеспокоился Левин. – Эти ребята – золотой рудник. Во всяком случае, пока. Если они начнут сдавать показатели, тогда, может…

Вот она! Лазейка к спасению от дьявольского кошмара – и она закрывалась у меня на глазах.

– Нет! – выпалил я. – Мы можем себе это позволить.

В комнате стало очень тихо. Все вопросительно уставились на меня.

– Так вот. – Я немного помолчал, стараясь сымпровизировать что-нибудь поубедительнее. – Я хотел сказать, давайте не будем считать возможный призыв Дьяволов минусом. Давайте считать его плюсом.

Мак-Фили покачал головой.

– Думаешь, мы получим какую-то выгоду, отпустив этих молодых людей в армию, где им грозит гибель вдали от родины?

– На улицах им каждый день грозила гибель, – заметила Харрис. – Но они выжили.

– Очко в вашу пользу, – сказал Спеннер.

– И было бы великолепно, если бы они вернулись с войны героями.

– Еще очко.

– Тогда позвольте мне указать, – вставил Финней, – что многие герои войны возвращаются домой оглохнув или ослепнув, без рук, без ног и с нарушенной психикой.

Левин покачал головой.

– Нет, мы еще не готовы к тому, чтобы Дьяволы возвращались калеками. Пока что.

– Подумайте о рекламе! – вскричал я.

– И это уже срабатывало раньше, – поддержал Депп. – В смысле, отправить знаменитость в армию. Элвиса Пресли пустили в армию – и нажили на том состояние.

– Кто? – в один голос спросили Харбисон и Мортонсен.

– Нет! – с чувством произнес Левин. – Дьяволы в армию НЕ ПОЙДУТ. Я добьюсь этого от Конгресса, пусть даже Дьяволам придется рекламировать каждого гребаного кандидата по отдельности.

Понуро опустив плечи, я уселся на место.

– Итак, – продолжал Мак-Фили, – раз с этим все решено, у нас имеется несколько дополнительных предложений, способных прибавить Дьяволам популярности. Эти предложения также были тщательно рассмотрены, и сейчас мы представим вам только самые многообещающие.

Экран моего ноутбука замигал. Я закрыл глаза. Голос Мак-Фили звучал монотонно и глухо:

– Мы получили несколько предложений дать Дьяволам крупные или главные роли в различных сериалах. Многие студии даже выразили готовность создать программу специально под них. Одна – детективный сериал, где они играют плохих парней, которые исправились и стали хорошими, а неортодоксальные методы расследования постоянно заводят их во всякие неприятности. Другая – под названием «Шутнички» – про медиков-первокурсников. И последнее: «Космический канал» интересуется, не захотят ли парни периодически играть роли жестоких и злых инопланетян в сериале «Звездный Путь: Миссия „Андромеда“». Им хотелось бы получить ответ как можно быстрее, потому что у сериала катастрофически падает рейтинг.

– Пусть мисс Джастман поговорит с ребятами и посмотрит, как они среагируют, – распорядился Спеннер.

– Но мы хотим двадцать пять процентов рекламного времени в каждой серии, где показывают Дьяволов, – добавил Финней. – И пятьдесят процентов в тех эпизодах, где они реально действуют.

– Это все хорошо и замечательно, – медленно произнесла Харрис, – но меня беспокоит, сколько времени мы теряем на всех этих околодьявольских вопросах. Мы просто не успеем разобраться со всеми представлениями товаров, предложениями новых контрактов и прочим. Собственно, едва ли мы сможем справиться с притоком новых клиентов, которым нужна реклама с Дьяволами.

Я резко открыл глаза. Дверь закрылась, но оставались еще окна.

– Присоединяюсь к словам мисс Харрис. Мне столько приходится возиться с Дьяволами, что я напрочь заваливаю текущую работу – включая и новую кампанию для «С-П-Б». Надо найти какой-то иной способ все это уладить.

Левин кивнул.

– На самом деле я даже знаю этот способ. Я, улыбаясь, опустился обратно в кресло.

– Мы тоже видели, сколько времени было потеряно на возню с этими парнями, так что решили – надо открыть новое отделение агентства, которое будет выступать брокером наших дарований и организационным центром по применению Дьяволов. Равно как и прочих столь же многообещающих в смысле рекламы приобретений, которые нам доведется сделать в будущем. Думаю, это отделение станет восхитительным прибавлением к дружной семье Пембрук-Холла.

Я покосился на Дансигер. Она кивнула. Губы ее сложились в молчаливой улыбке.

– Свободны, – прошептал я.

Она поглядела на меня и подмигнула.

– Ты знал, Тигр, ты знал.

От ее слов у меня побежали мурашки по коже.

– И, разумеется, возглавить новый отдел мы поручим человеку, наделенному даром предвидения и…

Губы Дансигер скривились в отчаянном ругательстве.

– Который хорошо знает Дьяволов и имел с ними дело с самого начала…

Мои губы изогнулись, вторя Дансигер.

– Мы, конечно, говорим о Боддеккере, человеке, которым мы очень, очень гордимся…

Харбисон и Мортонсен, как по указке, дружно зааплодировали, что ничуть не удивляло. Новость значила, что их любимица займет мое место лидера творческой группы. Остальные наши недовольно последовали их примеру, потом – только уже гораздо сердечнее и искреннее – захлопала и правящая верхушка Пембрук-Холла. Ей, верхушке, казалось, что я восторженно млею в общих аплодисментах. Но я не млел. Я мрачно размышлял о том, что теперь навеки прикован к четверке молодых подонков, которых можно кратко и емко охарактеризовать как «мразь земли».

Левин вскинул руку, призывая собравшихся к тишине.

– Разумеется, он не сможет заниматься этим в одиночку. Ему потребуется персонал из единомышленников, которые понимают его, могут предвосхитить каждый его шаг. Поэтому он забирает с собой на новое поприще всю свою творческую группу.

И Левин поименно перечислил всех членов моей группы. Хонникер радостно закричала и вскочила, отчаянно хлопая в ладоши.

– Прости, мне правда очень жаль, – прошептал я Дансигер.

С другого бока от меня Сильвестр закатил глаза.

– Кажется, мне лучше опять стать женщиной. Я недоуменно поглядел на него.

– Ну в смысле, раз уж я вынужден стать проституткой, могу заниматься этим и в женском обличье, верно? Спасибо тебе, Боддеккер, удружил.

Знаю, виной всему было лишь мое воображение, но в комнате заметно потемнело. Лица присутствующих расплылись в темные пятна, все застилала мгла.

– А как же с проектами, которые у нас в работе? – спросил Депп.

– Верно, – торопливо поддержала Дансигер. – У нас множество текущих проектов и еще больше клиентов. Как быть с ними?

В комнате стало чуть светлее, я встрепенулся на стуле.

– Вот, например, «С-П-Б».

– Само собой, такие перемены за один час не делаются, – ответил Левин. – Клиентов, с которыми конкретно сейчас вы не работаете, мы немедленно разделим между другими творческими группами. С теми, кто в работе, придется повозиться подольше. Скажем так: доделываете то, что уже начали, а новых клиентов не берете.

– А Церковь Сатаны? – встрял Гризволд. Должно быть, он был крайне раздражен, потому что даже не пытался скрывать сарказма в голосе.

– Очевидное исключение, – сказал Левин. – Мы хотим, чтобы работать с ними начали вы, а уж потом передадим их группе, которая сумеет выразить стиль, что изобретет для них Боддеккер. По нашим расчетам, вы должны закончить нынешние рекламы к концу года, а значит, новое отделение откроется в начале следующего. Для всех участников это будет плавный и безболезненный переход.

Он улыбнулся, и кое-кому из группы даже хватило сил слабо кивнуть в ответ.

– Имейте в виду, – продолжал Левин. – Мы решили, что нам срочно необходим еще один хороший ролик для Дьяволов и «Наноклина» сейчас, а следующий – к рождественским распродажам. Исследования показывают, что интерес публики к «Быть чистым нелегко» в следующие восемь-десять недель начнет слабеть, поэтому надо как-то его подстегнуть.

Очередные слабые кивки.

– И у нас есть некоторые соображения насчет направления, в котором должен двигаться новый ролик, – добавил Финней.

– Направления? – убито переспросила Дансигер.

– Этот ролик подводит нас к сезону рождественских пятен, – ответил Спеннер. – Поэтому он должен быть сильным. По-настоящему сильным. Сильнее некуда. Он должен поразить воображение публики и удержать интерес вплоть до самого Рождества. А потом, после первого января, «Наноклин» выступит с зубной пастой.

– Думаю, мы готовы, – солгал я.

– Отлично, – кивнул Левин. – Мы считаем, это должна быть рождественская тема. В конце-то концов на носу праздничный сезон.

– И что вы надумали? – поинтересовался Депп.

– Санта-Клаус, – сказал Спеннер. – Знаете, пускай он приходит в эту их обгорелую церковь и приносит им всякие там пистолеты, кастеты и ножи. Но что им по-настоящему надо – это чистая форма.

– ФУУУ, – поморщился Левин. – Лучше что-нибудь поживее. То, что ты предлагаешь, уже делалось, и не раз.

– А по-моему, хорошая идея, – возразил Финней. Левин скривил губы.

– Помните ролик «Мак-Маона, Тейта и Стивенса» про винтовки? «Джонни, что ты хочешь на Рождество?» – «Хочу поехать в Норвегию и убить одного из этих вонючих рыбоедов». – «Хей-яй-яй, на войну ступааай!».

Он живо изобразил ролик, и Харрис поморщилась.

– Уж так низко мы опускаться не хотим.

– Стойте! – вдруг закричал Спеннер. – Придумал! Как насчет того, чтобы они избили Санта-Клауса? Понимаете, они получают оружие и решают испробовать его прямо тут же, на старом Нике. И сажают себе на одежду пятна, понимаете, от костюма Санты, потому что сам-то он спускался по печной трубе.

– Неплохо, – одобрил Финней.

– Близко, – сказал Левин. – Хотя надо чего-то большего.

– Я знаю, что вы имеете в виду, – вдохновенно произнес Финней. – Нужно что-то получше.

– Гораздо лучше! – с нажимом подтвердил Спеннер.

– Может, вам закончить тем, – саркастически предложила Харрис, – что Ферман в костюме Санта-Клауса обходит ряды ребятишек, ожидающих подарков, и раздает им настоящие винтовки?

Левин поглядел на Финнея и Спеннера.

– Все равно вяловато, правда? – Оба старших партнера кивнули. Он повернулся к Харрис. – Быть может, оставите разработку творческих концепций нам?

– Постойте! – вскричал Спеннер на грани оргазма. – Вам это понравится! И даже подходит к рождественской тематике. Покажите, как они прибивают Иисуса к кресту!

– Ну что можно придумать круче? – спросил Финней.

– Да, пожалуй, это получше, – признал Левин. – Хотя больше подходит к Пасхе.

– А вам не кажется, что публика сочтет это несколько вызывающим? – поморщилась Харрис.

– О Господи, да нет же! – опешил Спеннер. – Это не страшнее, чем боддеккеровская реклама про психотропы на каждый день и молитву.

– Нет! – заявил Левин. – Это не было бы вызывающим ни в каком случае – потому что Дьяволы не могут сделать ничего плохого.

– У меня есть свежая идея, – вмешалась Харрис, испепеляя своих партнеров-руководителей взглядом. – Почему бы не предоставить писать ролик творческой группе?

– Разумеется, – закивал Левин. – Разумеется. Но, Боддеккер, мы бы хотели, чтобы ты придерживался примерно этого направления. Смело и вызывающе. Запомнишь?

– Конечно, – оцепенело проговорил я.

– Тем временем твоей творческой группе надлежит в следующие несколько месяцев избавиться от всех не связанных с Дьяволами проектов и приготовиться взять на себя управление новым отделом. – Левин потянулся и демонстративно покосился на часы. – Ладно. На том и завершим нынешнюю встречу и очередной трудовой день. Желаю вам всем славно поработать. Пембрук-Холл гордится вами.

Он медленно захлопал в ладоши. Через пару секунд промедления Харрис и старшие партнеры присоединились к нему, следом – Хонникер из Расчетного отдела и Мак-Фили. Скоро мы все уже без всякого энтузиазма аплодировали себе и тому, как ловко сумели представить Дьяволов Фермана мировой общественности.

Я первым вскочил с кресла и ринулся к двери, слабо надеясь незамеченным ускользнуть к себе в офис, а оттуда домой. Напрасные надежды. Рядом со мной как по волшебству оказалась Хонникер – народ словно бы расступился, пропуская ее.

– Итак? – спросила она. – И что ты думаешь?

– Думаю, тот еще был денек.

– Но какой волнующий, правда? Я хочу сказать – погляди на себя: в двадцать восемь лет стать главой нового отделения Пембрук-Холла!

– Это не то, к чему я стремлюсь, – сказал я. – Никогда не мечтал быть агентом или нянькой группки несовершеннолетних преступников. Все, чего я хотел от жизни, – это писать удачную рекламу и жить в своем доме.

Хонникер из Расчетного отдела пожала плечами.

– Никто никогда не получает всего, что хочет. Приходится заниматься тем, что поможет тебе получить максимум из того, что хочешь.

Я покачал головой.

– Если не можешь получить этого именно тем путем, каким хочешь – то в чем смысл? – Я заглянул ей в лицо, наблюдая за реакцией. Но реакции не было. – Согласна?

– Не все могут дать тебе все. Но больше всего ты можешь получить в Пембрук-Холле.

– Думаю, в «Дельгадо и Дельгадо» примерно столько же. А может, и больше. В «Апреле-май-июне» опять-таки.

– И ты продашься им ради дома? – Она наморщила нос.

– А почему бы нет? Я же продался Пембрук-Холлу, верно? Хонникер поглядела на меня долгим взглядом.

– Иногда я тебе просто не верю, Боддеккер.

Она развернулась на каблуках и разгневанно зашагала прочь по коридору, оставляя за собой волну феромонов.

Моей реакцией на первую нашу размолвку было желание просто пожать плечами. Возникло странное ощущение, будто бы произошедшее не так уж меня и волнует – и, призвав себя к ответу, я понял, что это чистая правда. Причем вовсе не из-за уверенности, что Хонникер вернется с неизменным «Ради тебя, Боддеккер». Скорее было ощущение, что по большому счету вообще ничто не имеет значения. Во всяком случае, в этой диковинной вселенной, где Ферман со своими Дьяволами скоро начнет заправлять миром.

Я пожал плечами – скорее доказывая что-то себе, а не кому-либо, поскольку видеть меня сейчас было ровным счетом некому – и пешком отправился в офис.

На экране все еще ждал сценарий для «С-П-Б». Я сел и уставился на него. Где-то в глубине сознания у меня был зарезервирован уголок для идеи, которую предстояло перенести на экран. Но теперь этот уголок опустел. Какой бы творческий замысел ни созрел там, готовый затолкать «Песни, которых мы ждали» в глотки потребителей, он испарился, исчез, смытый потоком всевозможных пустяков, что заполняли мои дни.

Я все глядел на экран, надеясь, что идея вернется. Хотя знал, что жду зря. Мне уже доводилось проходить этим путем – и был он нелегок и каменист. Моя личная муза смогла разве что ненадолго придержать идею, но вынуждена была отпустить ее в нелегкой борьбе с Дьяволами. А идея развернула шелковистые крылья и унеслась в стратосферу, дабы уже никогда не осенить человеческий разум.

Я громко выругался и велел феррету спасти содержимое экрана. Хоть какое-то начало. Вдруг смогу из него еще что-нибудь выжать.

– Мистер Боддеккер? – кротко спросил феррет, чуя мое настроение. – На проводе Хонникер из Расчетного отдела. Хочет поговорить с вами. Насчет каких-то извинений, которые она вам задолжала. Однако ваш личный экран еще поднят.