Текст книги "Верь мне!"
Автор книги: Джин Реник
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 26 страниц)
Джордж отсалютовал ему по всей форме.
– О да, Главный из Наиглавнейших!
Он дал подержать Элисон свою камеру, пока умело усаживал улыбающуюся парочку для съемки.
– Минуточку, минуточку. Приготовьтесь!
Ив взяла влажный кусок красной глины и мазнула им по потному лбу и щеке Зекери, а затем по своей собственной. Она быстро подняла нефритового идола и прижала его своей щекой к щеке Зекери. Джордж и остальные туристы защелкали фотоаппаратами. Элисон тоже смеялась и поздравляла их с находкой. И в который уже раз Зекери подумал, что ее лицо ему страшно знакомо.
Райдер задержал группу на раскопках до вечера. Зекери и Джордж устанавливали тяжелый центральный камень на прежнее место, в середине ритуальной площадки для игры в мяч, пока сам Райдер, Ив и Элисон заканчивали просеивание остатков почвы и камней в погребальной камере, а затем натягивали брезент над входом, привалив сверху несколько веток. Это, конечно, не остановит воров, но, может быть, помешает комьям грязи и другому сору скатиться в глубь пещеры.
Измученные туристы заняли, наконец, свои места в фургоне, когда уже спустились сумерки. А в это время профессора тревожили новые, неожиданные проблемы. Группа обнаружила много бесценного археологического материала и была перегружена информацией. Райдеру требовалось теперь обеспечить сохранность всего найденного, прежде чем он мог продолжить менее зрелищную, но более важную часть работы – научное изучение всего комплекса пирамид.
Резные наконечники и идол – уникальные находки. Если слух о них дойдет до профессиональных грабителей, весь участок будет перерыт и испорчен за одну ночь.
Прошлой ночью он спал с наконечниками, завернутыми и зашитыми в его подушку. А теперь он беспокоился, куда бы надежнее спрятать нефритового идола и окарину.
Он не мог рисковать. В округе нет места, где бы могли храниться подобные ценные вещи. Надо было обязательно запереть эти шедевры в сейфе одного из банков Белиз-Сити. Чартерным рейсом можно быстро добраться до города, но надежнее и безопаснее все же доехать автомобилем. И в автомобильной поездке у него к тому же будет время придумать, как уберечь от огласки его удачи на раскопках до тех пор, пока он не выбьет денег и не организует постоянный археологический лагерь на месте, обеспечив его надлежащей охраной.
Надо опять ходить по инстанциям и готовить бумаги, опять начнется бюрократический кошмар, в который он должен погрузиться с головой, если хочет добиться своего.
Но больше всего он боялся утечки информации сейчас. Хотя бы 2–3 дня надо продержаться. Он должен рискнуть и надеяться, что воры в его отсутствие не изуродуют стены погребальной камеры. Он принял решение и подозвал к себе Эмилио и Озари.
За ужином он постучал ложечкой по кружке с кофе и попросил внимания.
– Завтра мы не будем работать на раскопках.
Он подождал, пока группа, выразив свое крайнее удивление, опять успокоится, чтобы послушать его дальнейшую речь.
– Я знаю, что вторник – это наш выходной, но я меняю график. Группа по очистке пирамиды со своими мачете будет продолжать трудиться и завтра и во вторник. Они должны полностью завершить работу, пока я не вернусь, сбыв с рук наши сокровища в надлежащее место, – он пригубил кофе. – Я все забираю с собой в Белиз-Сити. Желаю успеха тем, кто будет работать, и объявляю остальным, что вы можете отдыхать два дня до моего возвращения.
Первоначальное разочарование участников экспедиции сменилось постепенно чувством удовольствия по поводу возможности хорошенько отдохнуть. Все действительно устали за эти дни.
– Я знаю, что некоторые из вас планировали поездку на руины в Гватемалу во вторник, – продолжал Райдер. – Вот и отлично, это займет целый день. А завтра энтузиасты-ныряльщики могут отправиться на барьерный риф. Я договорился с Натаниэлом, его лодка в вашем распоряжении.
Радостное возбуждение пробежало по рядам туристов.
– Я приглашаю всех принять участие в этой прогулке, заняться нырянием и подводным плаванием в масках со скубами. Вы заночуете там же, на Рифе Смеющейся Птицы – он в 15 милях от берега. Это, по-моему, для прыжков в воду лучшее место в мире. Мы обеспечим вас питанием и транспортом, поэтому, кто собирается поехать на риф, запишитесь у Ив.
Он сел под одобрительные аплодисменты всей группы.
Поздно вечером, собравшись на веранде, Элисон, Вуди и полковник принялись обсуждать изменения в программе. А Ив, сидя здесь же, составляла список желающих поехать завтра на экскурсию.
– Рия – просто чудо, – сказала Вуди Элисон. – Всемирно известен. Если у тебя нет подводного снаряжения, можешь взять его напрокат в городе.
Когда Зекери ступил на веранду, Элисон демонстративно всем своим существом показала полное безразличие к нему, обратившись к Вуди. А тот направился к Ив, лицо которой оживилось, когда она заносила в список его имя. Похоже, отношения их наладились. Элисон постаралась убедить себя, что ей до этого нет дела.
– Все это прекрасно, – продолжала она разговор с Вуди, – но я ужасно боюсь всего, что глубже комнатной ванны. И потом – скучная, ровная поверхность рифа… Что я там буду делать? Для меня нет смысла плыть на какой-то остров за 15 миль, по волнам открытого океана…
Особенно, если Зекери Кросс и Ив Келси будут рядом, – добавила она про себя.
– А что надумали вы оба? – обратилась она снова к Вуди и полковнику.
– Эмилио собирался отвезти нас на руины в Гватемалу, – ответила Вуди. – Но теперь он не сможет, поэтому мы переговорили с миссис Рейз, и она дала нам назавтра машину. Почему бы тебе не поехать вместе с нами?
Элисон задумалась на мгновение.
– Правда? А как это далеко?
– Около 70 миль. По местным дорогам это два часа гуда и два обратно. Мы выедем завтра рано утром, побудем на руинах столько, сколько захотим и – обратно. К ужину успеем. Миссис Рейз сказала, что даст нам гида. Вот было бы здорово! – глаза Вуди светились в предвкушении приятной поездки.
Это прекрасная возможность увидеть руины древней культуры майя, пока их не доконали грабители и господа профессора со своими лопатами, мачете и бульдозерами.
Воображение Элисон разыгралось не на шутку. Это же прогулка в прошлое, перемещение во времени. Настоящее приключение. Она кивнула, быстро и горячо соглашаясь, полностью увлеченная этим предложением.
– О, я была бы счастлива поехать с вами!
Вуди похлопала ее по плечу.
– Я скажу Ив.
Пока Вуди отсутствовала, робкий полковник Шарп разговорился с Элисон, впервые со дня их знакомства.
– Я консульти-ировался с профе-ессором Ра-айде-ером, – растягивал он до неимоверности слова, – по поводу нашей поездки. Если ве-ерить ему-у, там на ру-уинах в Гватемале не замечено профессиональных гра-абителей. Он обра-ащался к пра-ави-тельству Гватемалы с про-осьбой ра-азрешить ему про-овести исследование этого участка, но его просьбу отклонили, сославшись на то, что он америка-анец.
Вуди, вернувшись, услышала конец этой пространной речи.
– Зекери приглашает нас потанцевать в здешнем дискоклубе, – сказала она. – Пойдешь с нами?
Элисон взглянула на детектива и Ив, мило беседующих, сидя на диване.
– Нет, я еще должна упаковать вещи для завтрашней поездки и лечь спать, иначе я не высплюсь, – сказала она первое, что ей пришло в голову и поспешила выйти. «Трусиха» – упрекнул ее внутренний голос.
– Замолчи! – проговорила она вслух и, сняв рюкзак с гвоздя, начала паковать его.
9
Два раза проверив и перепроверив, все ли она взяла с собой и что еще может понадобиться в экстренном случае, Элисон нервничала из-за непредвиденного изменения в программе и предстоящей поездки – такой внезапной! – в другую страну.
Вуди и полковник рано закончили завтрак, и в половине десятого, когда она пришла на назначенное место встречи – у причала, – Элисон заметила, что оба сильно страдают от выпитой за завтраком несвежей питьевой воды.
Но самое ужасное в этой ситуации было то, что еще одним пассажиром в лодке был Зекери Кросс, который, в свою очередь, удивился ее появлению на причале. Вуди ничего не говорила о нем. Сердясь на нее, внешне такую маленькую и хилую, Элисон бросила свои вещи в лодку и отправилась с Вуди назад в номер.
– Я не оставлю тебя одну, – заявила она по дороге, – У тебя есть какие-нибудь лекарства?
– Если ты намереваешься остаться здесь и суетиться вокруг меня, то я против. – Вуди была тверда и непреклонна, с трудом поднимаясь по ступеням лестницы. – Ты только помешаешь мне, нарушишь мой покой.
– Но если вы с полковником не поедете, остается только он…
– Ну и …?
– Ты прекрасно знаешь, что я не хочу оставаться с ним наедине. И ты утаила от меня, что он тоже едет! – произнесла Элисон с вызовом.
Вуди спокойно похлопала ее по руке и объяснила:
– Полковник Шарп сказал им, что мы идем на руины и пригласил их заодно составить нам компанию, – они уже добрались до комнаты, и Вуди, расслабившись, прилегла на подушку, а Элисон помогла ей закинуть больные ноги на постель, и поудобней устроиться.
– Им? Шарп сказал им? Значит, и Ив тоже едет?
– Нет, Ив едет с остальными купаться – на риф. Том назначил ее ответственной за группу, пока он сам будет в Белиз-Сити.
– Да-а? – итак, ей предстояло провести целый день с Зекери. Ни за что на свете!
– Это было, конечно, эгоистично с нашей стороны, но он такой сильный, способный на все руки, бывалый человек, незаменимый в такой поездке – в этой трудной стране… продолжала Вуди. – Нет ни одной разумной причины для того, чтобы ты отказалась от поездки. Ты этим же вечером вернешься домой. И потом, я не хочу совать нос в чужие дела, но – чем легче случится для тебя все, что должно случиться, – ты понимаешь, – тем быстрее ты придешь в себя и оставишь все прошлое за бортом…
– О чем ты? Ты сама ничего не понимаешь!
Вуди остановила ее.
– Нет, я-то как раз все отлично понимаю, – сказала она, четко выговаривая слова, глядя непрерывно в глаза Элисон.
– Ты-ы?! – недоверчиво спросила та.
– Да, моя дорогая. Кто-то ведь должен играть роль статиста и внимательного наблюдателя за всем происходящим. – Она говорила с легким чувством грусти. – А теперь иди к нему. Ты знаешь, о чем я говорю.
Тронутая этим доверительным разговором, Элисон сидела в оцепенении.
– Скажи мне, – она почти умоляла Вуди, – скажи мне, как сделать все правильно. Скажи, как мне снова вернуться к нормальной человеческой жизни?
Вуди была больна, и Элисон пыталась сдержать в себе вопросы, которые рождало отчаянье. Вуди, впрочем, могла и не отвечать, она сама была живым доказательством того, что Элисон должна преодолеть все свои трудности, должна справиться. Но как? Как?
Элисон совсем смешалась, когда увидела, что в дверях их номера стоит Зекери.
– Ты готова, Чикаго, или тебе надо еще что-то собрать в дорогу?
Он не обращал никакого внимания на ее свирепый взгляд.
– Если ты боишься, что я раздумаю ехать, забудь об этом. Я еду. И отправляюсь ровно через пять минут. С тобой или без тебя… Поправляйся скорее, Вуди! – и он исчез, его тяжелые шаги глухо звучали в пустом здании.
Рассерженная его бесцеремонным поведением, разрываемая противоречивыми чувствами, не находя основательных причин, почему бы ей не отправиться в поездку вместе с ним, и в то же время страшась этого шага, Элисон почувствовала вдруг, что внутренне смирилась с тем, что ее подруга-калека останется на весь день одна, отдохнет, наконец, от вечно болтающей занятой собой соседки по номеру. И она поцеловала Вуди на прощанье.
– Через пять минут – с тобой или без тебя! – передразнила она Зекери, позабавив этим свою подругу, которая одобрительно улыбнулась ей.
Он опять назвал ее «Чикаго»!
Вуди закрыла глаза. Элисон терпеливо – на цыпочках – ходила из угла в угол, выжидая десять минут. Но мысли ее беспорядочно метались в голове, не позволяя сосредоточиться.
Вуди открыла глаза.
– Ты все еще здесь?
Загипнотизированная взглядом Вуди, выражающим полное неодобрение, она собралась с места, схватив первое, что попало под руку, – свой спальный мешок. И выбежав из комнаты, нарочито медленно начала спускаться вниз – к лодке, моля Бога, чтобы Зекери уже отчалил.
Зекери уложил тяжелый рюкзак Элисон на дно лодки, все еще злясь на ревнивые выходки Ив. Сегодня утром он разыскал ее и заявил, что не поедет на риф. Два дня быть запертым на малюсеньком клочке земли в океане – это слишком для него. Он, конечно, отличный пловец и ныряльщик, но не выносит снаряжения для подводного плавания, – оно создает иллюзию ограниченного пространства, и два часа в нем – это все, на что он способен.
Рассказ Вуди о живописных руинах в Гватемале заинтересовал Зекери и потом он искренне симпатизировал старой леди и ее другу полковнику. Он и не подозревал, что Элисон тоже собирается ехать с ними.
Ив все это задело за живое, и она обвинила его во лжи, в том, что он вовсе не намерен ехать в Гватемалу, а рассчитывает остаться в отеле, чтобы пофлиртовать с Элисон. Он еле сдержался, чтобы не всыпать ей как следует, повернулся и ушел.
Было уже десять часов, и он хотел отправляться в путь. Зекери был по горло сыт – сегодня с раннего утра – бабскими капризами, и решил выгрузить вещи Элисон на берег, чтобы, наконец, отчалить без нее. Женщины надоели ему хуже горькой редьки, пора ему отдохнуть от них. Он дал себе слово ждать еще не более двух минут и… и тут она появилась, медленно спускаясь по лестнице, задерживая шаг на каждой ступеньке, неся в руках спальный мешок. Он был изумлен, что она все-таки надумала ехать с ним. И еще более изумлен, когда понял, что ужасно рад этому.
– Вы не ошиблись, мисс, вам действительно необходим спальный мешок? – лодочник был озадачен: Зекери сказал, что они вернутся сегодня вечером.
Прежде чем она успела ответить, Зекери незаметно пнул его ногой в лодке и коротко сказал:
– Поехали. Мы уже опаздываем.
Элисон уселась на нос лодки, ужасаясь и волнуясь от того, что все же решилась ехать. Лодочник оттолкнулся веслом от причала и завел мотор.
Итак, впереди Гватемала. И она едет туда вместе с Зекери Кроссом. Это было невероятно!
Когда они прибыли на пристань в Манго-Крик, она разглядела маленький местный продуктовый магазин на берегу. И пока Зекери оформлял аренду джипа миссис Рейз, Элисон изучала полки с различными товарами, старательно пытаясь переводить этикетки и наклейки на английский язык, пробираясь мимо ящиков с мылом и спичками, банок с сардинами, яблочным соком и жареными бобами. Все это было покрыто толстым слоем пыли, и дата изготовления консервов вызывала у Элисон обоснованные сомнения в своей подлинности.
Минуя мешки с рисом и ящики с картофелем, покрытым проросшими глазками величиной с палец, она напрасно искала что-нибудь вроде печенья или картофельных чипсов и, наконец, поняла: их нет, потому что эти продукты не по карману обитателям здешних мест, живущим на грани нищеты.
Наконец она выбрала связку бананов и полдюжины местных ярко-красных цитрусовых гибридов, а также пачку сухого печенья и три банки концентрированного яблочного сока. Из отеля они к тому же прихватили еще корзинку с рыбными сэндвичами.
На дорожке, ведущей к пристани, Элисон увидела старика-индейца, разложившего на красном одеяле маленькие, завернутые в зеленые листья пакетики. Несколько местных жителей столпились вокруг торговца и его товара. Элисон, указывая на пакетики и сгорая от любопытства, спросила:
– Что это?
Все вместе они попытались ей объяснить, что входит в содержимое пакетиков. Это пахучие травы – фимиам – древних майя, рецепт передается из поколения в поколение. От него исходит благоухание, настаивал торговец. И, действительно, Элисон чувствовала крепкий аромат свежей сосновой хвои. В восторге от неожиданного везения она купила 4 пакетика. Майяский фимиам! Быстро исчезающее, редкое теперь здесь народное средство. Она поделится с Вуди, решила Элисон. В лодке Натаниэл одобрительно улыбнулся, увидев, как она укладывает пакетики в рюкзак.
– Помогает от москитов, – сказал он. – Верно говорю.
Элисон вежливо улыбнулась в ответ. Она поверит, когда увидит действие средства на деле. Ничто не останавливает этих кровососущих тварей, кроме пестицидов и табачного дыма, насколько она знает из практики.
Ожидая возвращения Зекери, Элисон чувствовала, к своему удивлению, что ее эмоциональное состояние стабилизировалось. Воодушевленная тем, что он вполне прилично вел себя на протяжении всего переезда в лодке Натаниэла, Элисон окончательно расслабилась и с интересом ждала начала занимательного путешествия.
В гостинице Корла протянула Зекери большую металлическую канистру, старую, стертую до блеска по бокам, выпуска 1940 года.
– Тонио покажет вам, где наполнить ее. У нас непросто купить бензин, надо знать места, – предупредила она.
Зекери прошел с мальчиком весь квартал и добрался до местной заправочной станции. Мелла остановилась на некотором расстоянии от них, молча наблюдая за Зекери, гладя и подбрасывая своего нового плюшевого мишку. Тонио держал канистру, а Зекери в это время качал бензин ручным насосом.
Когда он вернулся в гостиницу на ключами от машины, миссис Рейз представила ему Луизиту. Зекери узнал маленькую майяскую женщину, прилетевшую с ним одним рейсом.
– Привет! – удивленно сказал он. – Так это вы – наш гид?
Лицо Луизиты расплылось в счастливой улыбке, и она радостно поздоровалась с высоким американцем. Хечекум внял ее молитвам. Этот американец – хороший человек.
– Да, сэр, – она широко улыбалась. – Я буду сопровождать вас на руины. Я родилась там, в Гватемале.
Корла была довольна, видя, что американец ничего не имеет против Луизиты, и она, протянув ему ключи от машины, выскользнула на кухню.
Зекери вернулся на пристань вместе с Тонио, который по-мужски делил с ним тяжелую ношу – полную бензина канистру. Луизита шла за ними, неся свой чемодан в сопровождении малышки Меллы.
Когда четырехлетняя девочка заприметила Элисон, сидящую в лодке, она подбежала к ней, гордая тем, что может показать своей американской подруге новую игрушку, принадлежащую теперь ей.
– Вот это мишка! – Элисон, рассматривая игрушку, заметила странные швы по бокам. – А как его зовут?
Но приближение Зекери помешало девочке ответить, она пугалась и робела перед этим огромным человеком.
Тонио поставил тяжелую канистру на дно лодки, и, пока Зекери платил ему за работу, Мелла, крепко целуя, шептала на ушко Элисон, что медведя зовут сеньор Пико. Элисон поцеловала девчушку в пухлую щечку и подарила ей две пачки жевательной резинки, которой та поделилась со своим братом.
Луизита стояла на пристани, поджидая их. Элисон, взглянув на нее, неожиданно признала индианку из самолета.
– Мы же летели вместе, рейсом из Майями!
– Это наш гид, Луизита Чан, – представил Зекери.
– Да, мисс.
Луизита забралась осторожно на корму лодки, крепко ухватив свою сумку и тяжелый чемодан, который она отказалась передать Зекери. Лодочник, включив мотор, направил лодку вниз по реке.
– Она следует до деревни, расположенной рядом с руинами. Мы подбросим ее туда и вернемся к шести часам вечера или около того… – Зекери обращался к лодочнику. – Вы подождете нас до шести часов?
– До шести, пожалуй, – довольно сдержанно ответил тот. – Если меня не будет в лодке, я буду в кафе «У Лайзы».
Люди в сером седане наблюдали, как продукты, бензин, а затем и рюкзаки с припасами из лодки у пристани загружались в старый джип. Их информация была точна. Они следили за гостиницей в течение трех суток, и, наконец, она – та, что их интересовала, – вышла в сопровождении двух американцев. Это, однако, не имело никакого значения. Их заботило только то, куда она поведет этих людей. Парни в седане терпеливо ждали, и вскоре джип тронулся по гравию главного шоссе. Красноватая пыль не успела еще осесть, когда седан медленно тронулся вслед за джипом.
Они были уже два часа в дороге, когда Луизита попросила Зекери свернуть с главной магистрали на узкий, слегка усыпанный гравием проселок. Вскоре он остановил машину на обочине, по требованию дам, в тени близрастущих деревьев.
Элисон накрыла импровизированный завтрак на трех человек. Он потребовал пива, хотя бы и теплого, и был доволен тем, что Элисон позаботилась накормить досыта Луизиту. Сам Зекери не догадался захватить никаких съестных припасов, с ним были только его фотокамера, туристское снаряжение и запас сигарет.
– Вы уверены, что мы выбрали правильную дорогу? – спросил он Луизиту. Отсутствие всякого движения на этом большаке смущало его. Один лишь серый седан следовал за ними в течение всего утра, – от Манго Крик и дальше, до поворота на эту Богом забытую проселочную дорогу. Где же они заправятся, если в районе 50 миль заправок нету?
– Дело в том, – ответила Луизита, – что туристы не ездят этой дорогой, этим проселком пользуются только местные жители, гватемальцы.
– И куда ведет эта дорога? – спросила Элисон.
– Она кончается недалеко отсюда, – заверила их Луизита.
Зекери почувствовал сильный запах бензина и обнаружил, что он распространяется от запасной канистры, крышка из-за сильной изношенности металла не прилегала плотно к металлической основе и во влажном воздухе едкий запах содержимого далеко разносился вокруг. Зекери завернул крышку канистры поплотнее, закрепив ее добавочно проволокой.
– А как вы думаете вернуться назад в Манго Крик? – полюбопытствовал он, вытирая руки о траву.
– Я ищу свою сестру и ее ребенка, – у Луизиты не было причин не доверять американцам, – если я их найду, я буду рада вернуться с вами в Белиз, прихватив своих родственников.
Обрадовавшись, что ей не придется делить далекий обратный путь наедине с Зекери, Элисон радостно заверила Луизиту:
– Конечно, мы будем только рады подбросить вас назад. – Она обратилась к Зекери: – Надеюсь, ты не возражаешь?
– Нисколько, – отозвался он. Элисон, похоже, была озабочена судьбой индианки, и он не хотел препятствовать ей в этом, сам сочувствуя маленькой мужественной женщине. – Мы тронемся в обратный путь около пяти часов вечера и еще при дневном свете минуем половину дороги, – Зекери обращался к Луизите. – К пяти часам, я надеюсь, вы будете уже готовы?
Он больше всего опасался аварии или какой-нибудь поломки на этом проселке, где не дождешься помощи. Да еще посреди ночи. У него был горький опыт с арендованным транспортом, хозяевам ведь ничего не докажешь, а денежки придется выкладывать из своего кармана.
Луизита кивнула в ответ. Она была уверена, что до пяти часов успеет справиться со своей задачей.
Они быстро собрали стол, раскинутый на траве, и отправились дальше. Сидя на заднем сиденье, Луизита сверялась по карте.
– Здесь поворот, – скомандовала она.
Это была грязная, ведущая под уклон дорога, кое-где посыпанная гравием, но в основном заросшая травой, она вывела на более ухоженный, но узкий и тоже не мощеный тракт.
– Мы, должно быть, уже в Гватемале? – спросила Элисон нервно.
– Ты так думаешь? – О Боже, откуда она это взяла! Ведь джунгли выглядели так же, как и раньше. – Мы действительно пересекли что-то вроде границы…
– Нет, это не граница, – сказала Луизита. – Ведь здесь нет ни таможенников, ни пограничников, ни налогов с бедного люда на въезд. Ни досмотра багажа, ни проверки документов, ничего…
Нет, конечно, никаких признаков границы, но Зекери был уверен, что Элисон права: они уже в Гватемале! И еще он заметил: Луизита стала молчаливей и сдержанней.
– Если вы покажете мне дорогу на руины, я доставлю вас в вашу деревню, и затем мы продолжим свой путь к пирамидам, – предложил Зекери.
Луизита встревожилась.
– Лучше я останусь с вами, без меня вам трудно будет сориентироваться на местности, это не так просто.
Через несколько минут они свернули на узкую, заросшую травой проселочную дорогу с поблеклым от непогоды дорожным знаком, указывающим, на испанском языке, путь на руины. Зекери не заметил бы этого указателя, если бы не Луизита, которая обратила его внимание на табличку. Зекери опять увидел автомобиль серого цвета, следующий за ними, но он успокоился, когда машина не свернула на этот проселок – и Элисон, сидевшая за рулем, продолжала спокойно выполнять указания Луизиты, петляя между троп, по одному ей ведомому маршруту.
Большак закончился. Джип остановился напротив деревянного указателя, стрелка которого была направлена в сторону чуть приметной тропы, ведущей вправо.
– Смотрите, дорога нас сама привела, куда надо. Это и есть древние руины, – сказал Зекери радостно, в предвкушении начинающихся приключений.
Зекери и Элисон быстро расчехлили свои фотоаппараты и последовали за Луизитой.
Они взбирались вверх по тропе, а путь становился все круче и все каменистей. Холмы, покрытые буйной тропической растительностью, простирались вокруг еле различимые в этом море зелени. У Элисон перехватило дыхание. Руины действительно были грандиозны.
Поросшие деревьями и виноградной лозой, мхом и цветущими травами, молчаливые холмы возвышались здесь, навевая воспоминания о таинственных жрецах и правителях, когда-то вершивших судьбы людей в здешних местах. Огромные, величественной формы деревья стояли вокруг, между ними образовывались просветы и небольшие поляны, лес был чистым, без кустарника и непроходимого подлеска, только высокий – по пояс – папоротник покрывал мягкую жирную почву. Тишина вечности царила здесь.
Стволы упавших деревьев заволокли лишайники и папоротники, цвели орхидеи, стелился по земле плющ, воздух был прохладен и влажен. В тени гулял легкий ветерок.
Элисон остановилась в благоговении.
– Это сейба – священное дерево, – она подняла голову, разглядывая крону, расположенную высоко, по крайней мере, в ста футах над землей. – Никто не имеет права срубить или спилить сейбу. Даже властям это запрещено.
Она взглянула на Луизиту, ища подтверждения своим словам.
– Мы верим, что деревья поддерживают небо. Если вы хотите срубить какое-нибудь дерево, вы должны попросить разрешения у Хозяина Леса и у Хозяина Звезд, – спокойно сказала Луизита. – Так говорил мне, когда я еще была ребенком, старейшина нашей деревни.
Элисон задумалась, неожиданная мысль поразила ее: все в этом мире взаимосвязано. Каждая секунда накладывает свой отпечаток на следующее мгновение. Все вовлечено в кругооборот. Детей майя учат древнему преданию, которому учили сорок столетий тому назад. Луизита – живой пример этому.
– Я читала, что если ты – добрый человек, то боги разрешат тебе после смерти провести всю вечность лежа под деревом в глубоком сне без печали и забот.
– Да, у нас есть такое поверье, – подтвердила Луизита, довольная, что американка знает о таких вещах.
Зекери засмеялся.
– А что? Это неплохо придумано!
Солнечные лучи скупо проникали сквозь густую листву деревьев, и полоски света ложились на лицо и волосы Элисон. И опять Зекери охватило тревожное чувство, что он видел эту женщину прежде. Но такое лицо невозможно было забыть! Попросив у нее разрешения, Зекери отступил назад на несколько шагов и сфотографировал ее. Бродя по руинам, он полностью погрузился в фотосъемку этого странного места, где живут, казалось, духи и дышит таинственная древняя история.
Луизита только один раз разрешила ему поставить себя в кадр и отрицательно покачала головой, когда Зекери хотел это сделать еще раз. Зато Элисон не возражала против направленного на нее объектива, и Зекери щелкал ее на фоне руин и живописных пейзажей. Он находил, что она очень фотогенична. Элисон выходила на снимках замечательно, фотокамера без сомнения любила ее.
Элисон полностью раскрепостилась, она чувствовала себя как дома в этой привычной обстановке – перед фотокамерой, занимаясь делом, которое приносило ей когда-то 300 долларов в час, известность и даже славу.
На ее лице застыла уверенная профессиональная улыбка, и Зекери даже вздрогнул от удивления, он моментально узнал ее, вспомнил, наконец… Пораженный, он остолбенел на мгновение, не веря своим глазам. Это была она! И неудивительно, что он так долго не мог ее узнать. Она – и в таком месте! Что она здесь делает?! Зачем приехала? От изумления он выпалил, прежде чем подумать:
– Я знаю, кто ты!
Она мгновенно поняла, что он узнал ее. Но почему-то, – может быть, волшебство этого сказочного места так подействовало на нее, – Элисон не стала отпираться. Она только убедила Зекери не говорить об этом другим туристам их группы. Конечно, он дал ей слово и поразился еще раз ее спокойной искренности и простоте.
– Ты – фотомодель Галле, – никак не мог успокоиться Зекери. И как это он в течение трех дней не признал ее? Господи, Кросс, ну и опростоволосился же ты! Лучше не говорить об этом ребятам в отделе – засмеют… Но что-то не состыковывалось в его памяти, была ведь еще какая-то информация о ней…
– Ты работаешь в журнале. Рекламируешь духи.
– Все это уже в прошлом, – она поняла по его голосу, что он не знает ее ужасной истории. Это ободрило Элисон. Его снимки – чисто любительские, она даже не взглянет на них. – С тех пор много воды утекло…
– Но ты по-прежнему прекрасно выглядишь, – он говорил искренне, снимая ее лицо крупным планом. Он страстно мечтал об этой женщине с рекламных фото несколько лет назад, как раз в пору развода со Сью.
– Я, может быть, лезу не в свои дела, но почему ты исчезла с обложек?
Внезапно он что-то припомнил, была какая-то история с одной из фотомоделей Галле. Пару лет назад. Может быть, три. Да три, в год смерти его матери.
– Из-за невозможности сниматься крупным планом, – сказала она после затянувшейся паузы. – Эти морщинки, видишь? – она показала пальцем на шрамики в уголках большого красивой формы рта.
– Ты что, с ума сошла? Какие морщинки! – Зекери искренне не понимал, как такая ерунда может испортить столь блистательную карьеру. А полицейский в нем подспудно гнул свою линию. – Ты, наверное, ушла из бизнеса из-за замужества?
Что-то с ней было не так, концы не сходились с концами.
Элисон совсем забыла про обручальное кольцо. Она слегка смутилась и с грустной улыбкой взглянула на свой палец.
– Оно не мое, это кольцо моей матери. Я надела его… по многим причинам…
Итак, он был прав: кольцо всего лишь прикрытие, камуфляж. Она не замужем! Он это давно чувствовал, сам не зная, почему. Кольцо было слишком громоздким для ее руки и слишком потертым. Он хитро усмехнулся. Незамужем… Зекери был доволен этим обстоятельством, а также своей интуицией.
– Я был удивлен, когда увидел кольцо на твоей руке. У тебя на лице написано, что ты незамужем. Я перестаю уважать этих чикагских мальчиков.
Она улыбнулась одними глазами – лучисто и искренне – в ответ на его комплимент. Кадр был великолепен! Решительно, она заслуживала восьми баллов и даже, пожалуй, приближалась к девяти. У Зекери разыгралась фантазия – а какая она в постели, эта фотомодель Галле? Вот его рука скользит по ее необычно длинным, гладким ногам; вот он целует ее полные выразительные губы. Он вспомнил свои ощущения, когда они танцевали вдвоём – крепкое податливое тело. И на это воспоминание живо отозвалась его плоть – чуть пониже живота… Когда Зекери менял пленку в фотокамере, он опять изумлялся, как попала сюда фотомодель Галле? Черт подери, это невероятно!