Текст книги "Верь мне!"
Автор книги: Джин Реник
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 26 страниц)
19
Держа на руках ребенка, Зекери медленно шагал рядом с Элисон, двигавшейся очень осторожно, бережно ступая на поврежденную ногу. Дойдя до выхода из пещеры, он вдруг увидел Луизиту, мчащуюся очертя голову по берегу реки. Ее преследовали два человека, и один из них, Альберто, уже почти настиг ее.
– Черт возьми! Они уже здесь, – Зекери отдал ребенка Элисон, затем нащупал в рюкзаке фонарик. – Возьми вот это и спрячься в глубине пещеры, как можно дальше.
Он снял свою куртку и набросил на плечи Элисон, а затем положил пистолет в кошелку Луизиты.
– Я еще не знаю как, но я остановлю их, – он сунул ей под мышку кошелку и одно из одеял.
Элисон побледнела от страха. До них доносились отчаянные крики Луизиты, бегущей по ущелью. Затем ее голос смолк. Элисон выглянула и увидела лежащую на земле женщину и двух перепачканных грязью парней, склонившихся над ней. Видя такую жестокость, она почувствовала прилив бешенства, придавший ей сил. Взглянув еще раз на злое решительное лицо Зекери, она повернулась и, инстинктивно двигаясь в самой тени сводов, зашагала вглубь, в отдаленные закоулки пещеры. Она думала только об одном, как спасти и сохранить ребенка. Эти люди угрожают прежде всего малышу, которого она держит сейчас на руках. Она убьет их, если они хотя бы попытаются дотронуться до мальчика!
В резком свете фонарика она увидела, что пещера круто поворачивает вправо, образуя известняковую камеру. Сюда явно просачивалась вода. Напитанный влагой песок устилал все помещение, а в центре возвышался огромный валун – как одинокий остров в океане. Свод камеры был низкий, чуть выше головы Элисон и ей казалось, будто она находится в иглу – эскимосской хижине, сделанной из прессованного снега. В самом дальнем углу камеры справа в полу было небольшое углубление – начало шахты, которая, похоже, вела наружу и выходила на склон каньона. Элисон чувствовала легкий сквознячок.
Она села на одеяло, спрятавшись за огромный валун в центре, кровь гулко стучала в висках, а сердце бешено колотилось. Она посветила фонариком в шахту. Свет терялся в глубоком черном туннеле, довольно узком. Элисон с трудом могла бы заползти туда. Она решила, что сделает это только в крайнем случае. Она не стала для себя расшифровывать это понятие «крайний случай». Когда он наступит, все и так будет ясно.
Тщательно осмотрев влажный песок и убедившись, что поблизости нет никаких ядовитых тварей, она положила ребенка рядом на одеяло, чтобы засунуть руки в рукава просторной куртки Зекери. Она застегнула молнию на треть, вынула револьвер из кошелки и затолкала ее под куртку на спине, чтобы заполнить пустое пространство. Очень осторожно она уложила спящего ребенка за пазуху куртки так, как это делал Зекери. Наконец, она выключила фонарик, взяла в руки пистолет и затаилась в полной темноте, чувствуя только биение собственного сердца и напрягая слух, чтобы разобрать, что происходит там – снаружи.
Зекери еще раз проверил пистолет, украденный Луизитой, он провел пальцами по семи патронам. Его разбирало сомнение, не даст ли нечищенное оружие осечки? Существовал неписанный закон, о котором знал каждый полицейский: «Нельзя доверять наркоманам. Никогда». Каждый коп в любом городе Америки мог бы подписаться под этим. Нельзя так же доверять тем, кто угрожает жизни ребенка. Это опасные люди.
В двадцати ярдах внизу в ущелье Зекери увидел Альберто, который заставил Луизиту встать на ноги и начал подталкивать ее по тропинке вверх – к входу в пещеру. Отбиваясь, упираясь и терпя оскорбления за свое упорное сопротивление, Луизита все же медленно приближалась к пещере, Альберто тащил ее теперь почти на руках.
Бандиты не принимали никаких мер предосторожности. Интуиция Зекери подсказывала, что они не подозревают о его присутствии. Наблюдая за этими подонками, он чувствовал, как в его крови повышается уровень содержания адреналина и напряженной силой наливаются мускулы.
У второго подонка был в руках короткий пистолет-автомат Узи, в магазине которого помещалось по меньшей мере 40 патронов. Подлое оружие, и его дуло сейчас упиралось в бок Луизиты. Неудивительно, что парни шли к пещере так открыто и дерзко. Из этой проклятой пушки можно было одной очередью уложить пятнадцать человек.
Единственный шанс Зекери с его игрушкой двадцать второго калибра состоял в том, чтобы ждать, пока они подойдут достаточно близко, и вырубить ударом одного из них, а затем – если, конечно, Луизита сообразит сразу же упасть на землю – выстрелить в другого.
Вооруженный бандит находился слишком близко к Луизите, чтобы Зекери мог снять его выстрелом. И поэтому он вынужден был ждать, пока они взберутся наверх по скалистой тропе. И вот между ними, наконец, расстояние в двадцать футов. У Зекери больше не оставалось выбора. Он достал из бокового кармана брюк свой полицейский знак и вынул его из гладкого кожаного футляра. Сейчас в дело шло все.
Блестя металлической бляхой, Зекери вышел на яркий солнечный свет из пещеры, став за большой валун, прикрывший часть его корпуса. Тщательно прицелясь в голову Паоло, он произнес:
– Полиция. Пора кончать эту игру, ребята.
Глаза Альберто горели ненавистью, он резко остановился.
– Ты! – он сплюнул, узнав Зекери. Вывернув руку Луизиты, он закрылся ее телом, крепко держа женщину обеими руками. Она сопротивлялась, пытаясь освободиться, но он больно ударил ее, принуждая подчиниться. Луизита чувствовала себя в безвыходном положении, задыхаясь, злясь и плача от ярости и беспомощности.
Паоло тоже узнал рослого американца и уставился на бляху. Что, черт возьми, делает коп в Гватемальской глуши? Вот дерьмо!
Он колебался одно мгновение и быстро приставил дуло своего автомата к виску женщины. Конечно, у него было преимущество в стрельбе, но дрянное дело убивать американского копа. Если бы он сделал это, тупой Альберто вряд ли удержал язык за зубами, пришлось бы сразу убрать и свидетелей. Слишком много мокрухи. Мигело не погладит за это по головке. Это уж наверняка. Что же ему делать в такой дерьмовой ситуации?
Альберто был в ярости.
– Я придушу тебя, падаль! Отдай мою пушку, ты сукин сын!
Зекери уловил в его визге истерические нотки и решил во избежание непредвиденного не перечить ему.
– У нас нет никаких причин убивать друг друга, Альберто. Ты хочешь назад свою пушку, а я хочу получить назад свою машину. Давай уладим это дело на взаимовыгодной основе.
– О чем он говорит? – Паоло был изумлен. – Откуда у него твоя пушка, засранец? Что случилось?
– Да этот ублюдок набросился на меня сзади вчера вечером, – солгал Альберто. – Ну и что?
– Ну и что?! Ты не сказал мне об этом ни слова – вот что! Ты знал, что этот парень разгуливает где-то поблизости и молчал! Молчал, что этот сукин сын – коп!
– Да я, черт возьми, не знал, что он коп! На нем не было вчера этой вонючей бляхи! – Альберто разъярился не на шутку.
Быть связанным по рукам и ногам собственным ремнем, полчаса кататься в козьем дерьме, пытаясь развязать узлы и освободиться! Да он убьет эту американскую гниду, этого вонючего копа при первой же возможности!
Зекери не все разобрал в их испаноязычной перебранке, но он прочел по лицу Паоло, что тот взбешен и удивлен одновременно. Альберто, по-видимому, ничего не рассказал ему о событиях прошлого вечера. Зекери надеялся, что у Паоло побольше мозгов, чем у Альберто, и с ним можно будет договориться.
– В чем дело, Паоло? Он забыл тебе что-то сказать? Ну и партнер у тебя в этой игре!
– Заткнись, скотина! Итак, ты говорил, что не знаешь, где она? Да? – Альберто, кипятясь, толкнул Луизиту в спину, а затем снова рванул к себе. Луизита упала у его ног. – Что она делает здесь, а? Где ее щенок?
Зекери проигнорировал вопрос Альберто и продолжал обрабатывать Паоло. Что-то помешало же ему сразу открыть огонь из своего Узи. Может быть, он действительно сообразительный малый и понимает, что не должен убивать копа без крайней нужды. Зекери надеялся, что дело именно так и обстоит.
– Почему ты не вырубил его, Паоло? Пока этот тупица Альберто не убил кого-нибудь, за кого придется отвечать?
Паоло быстро встал за спину своего приятеля, а Зекери взял на мушку живот Альберто, глаза которого забегали от страха.
– Никто из нас не выиграет в этой игре, Паоло. Мы вовсе не знаем парня, которого вы разыскиваете.
Паоло вспотел. Все шло шиворот-навыворот. Ну и доберется же он до Руфино когда-нибудь! Рано или поздно этот подонок всплывет на свет божий. Во всяком случае, коп здесь ни при чем.
– Где ребенок? – спросил Паоло угрюмо, пытаясь затянуть время и принимая к сведению, что коп знает имена их обоих. Проклятый Альберто, вонючий болтун!
Луизита вздрогнула и взглянула снизу вверх на Зекери.
– Ребенок не имеет к этому никакого отношения.
В голосе доброго человека звенел металл, и Луизита облегченно вздохнула.
В ущелье, освещенные ярким солнцем, стояли трое мужчин, у ног одного из них лежала перепуганная женщина. Знойный воздух дрожал и струился, вокруг щебетали птицы, жужжали и гудели насекомые, занятые своими делами. И вдруг все замерло и воцарилась мертвая тишина.
И в этой внезапной тишине Зекери чувствовал, как по его спине вдоль позвоночника сбегают струйки пота, его влажный палец застыл на курке маленького пистолета. Земля, казалось, отзывалась слабой вибрацией, и предметы неуловимо изменили свои очертания.
Он ждал, нервы его были натянуты, как струна. Мысленно он выбрал мишенью голову Паоло для своего первого выстрела. Он надеялся, что пистолет не даст осечки. Он должен убить, по крайней мере, одного из подонков, прежде чем они нанесут удар по Луизите.
– Я коп, – еще раз повторил Зекери, чтобы нарушить эту жуткую тишину. – Альберто слишком глуп, он считает, что сумеет скрыться, убив копа, – продолжал он спокойно. – А ты и я иначе думаем, ведь так, Паоло?
В глубине пещеры Элисон слышала обрывки разговора Зекери с бандитами.
– Я – коп, – донеслось до нее, и она напрягла слух, чтобы понять, что произойдет дальше. Приготовившись услышать пистолетные выстрелы, Элисон начала раскачиваться из стороны в сторону в полной темноте, забыв все на свете и сконцентрировавшись на отдаленных звуках мужских голосов. В левой руке она держала фонарик, а в правой сжимала тяжелый револьвер. Она закрыла глаза и затаила дыхание, чтобы ни один звук не мешал ей слушать происходящее на пороге пещеры.
Неожиданно на ее голову упали капли воды. Она перепугалась до смерти, но тут вспомнила, что в этой части пещеры из стен сочится вода. Она тряхнула головой от неприятного чувства и наклонилась вперед. Пусть лучше вода капает ей на спину, только бы не на ребенка.
И вдруг Элисон застыла от ужаса. У противоположной стены камеры она увидела черное пятно, огромное черное пятно, более черное, чем сама чернота пещеры, мерцающее на фоне известковых стен. Это пятно наползало на нее, подкрадывалось из дальнего угла к валуну, у которого она сидела. Оно было уже в десяти футах от Эдисон. Элисон судорожно нажала на кнопку фонарика и в его узком луче увидела – оцепенев от шока – два встревоженных желтых хищных глаза. Неожиданно вспыхнувший свет остановил гигантскую кошку на полпути, и она замерла, издав напряженный воинственный рык. Это было предупреждение перед атакой.
Стены и пол пещеры завибрировали от оглушительного звука, а хищная кошка не спускала с Элисон немигающих глаз, стоя в круге электрического света. Зверь нервничал и подергивал хвостом. Вода с потолка уже не просто капала, а бежала тонкими струйками. Ягуар опять наполнил пещеру, зловещим потрясающим своды ревом.
Звуки, издаваемые хищником, перешли из глубокого мощного рева в визгливый нервный вой недовольства и раздражения. Сходя с ума от ужаса, Элисон направила свет прямо в морду ягуара. А потом, подняв револьвер, она закрыла глаза и, наклонившись над ребенком, чтобы защитить его своим телом, нажала на курок. Револьвер дергался в ее руке. Она выпустила все три пули, опустошив барабан. В пещере стоял страшный грохот, у Элисон заложило уши. Ягуар прыгнул через валун, коснувшись Элисон, и исчез в передней части пещеры, а Элисон в изнеможении упала на одеяло и, как умела, стала успокаивать залившегося плачем младенца.
Внезапно в глубине пещеры раздался оглушительный звук, от которого задрожали своды, и малыш испуганно затих.
20
На западе горного массива в двадцати двух милях от этих мест, мощные ливни обрушили свои воды на склоны и холмы, потоки воды быстро стекали ручьями и водопадами в чудодейственную реку Сусинту. Уровень реки поднялся, она вышла из берегов, бурно неся свои воды дальше, смывая все на своем пути. Но вот в восьми милях к западу от границы Гватемалы с Белизом полноводная река вдруг исчезла, уйдя под землю: через щели в скалах, пещеры, каменные трубы туннелей и другие секретные водные пути. Река, как змея, извиваясь, прокладывала себе путь сквозь камни, скрытая от постороннего взгляда. Ее потоки вновь соединялись в каменных туннелях, сливаясь вместе в известковых пористых шахтах, клокоча в утробах гор, они прокладывали путь к известной цели – к священной пещере, из которой река вновь вырывалась на свободу, покидая свое каменное заточение. Майяские жрецы на протяжении многих столетий знали, что из жерла этой пещеры вырывалась река Подземного мира. Это была пещера ягуара.
– В этом нет никакого смысла, – повторил Зекери. – Если вы ее убьете, вы должны будете убить и меня.
Внезапно из глубины пещеры раздался странный громоподобный звук, потом три коротких приглушенных хлопка – револьверные выстрелы. Пресвятая Дева Мария, что там могло произойти? Прежде чем он успел двинуться с места, комок черной шерсти стрелой пронесся мимо него, да так близко, что Зекери ощутил жар звериного тела.
При звуках выстрелов Луизита рывком освободилась от вцепившегося в нее Альберто и кинулась к пещере. Но в это время оттуда вылетел ягуар и, миновав в прыжке Зекери, остолбенел при виде двух мужчин и бегущей в его сторону женщины. Зверь моментально изготовился к нападению.
У Паоло не выдержали нервы, он нажал на курок своего узи и выпустил, потеряв голову, две очереди по ягуару, причем в спешке и волнении все пули легли мимо.
Пули свистели, рикошетили и отлетали от скал рядом с пещерой. Если бы Зекери не стоял за валуном, половина бы этих пуль досталась ему. Он выстрелил по Паоло. И промазал. Второй выстрел. И снова промах. С третьего выстрела, тщательно прицелившись, он попал в ухо Паоло. В это время гигантская кошка изготовилась к прыжку, и запаниковавший бандит кинулся в сторону и упал на землю, не выпуская из рук оружие.
Паоло снова начал стрелять, а Зекери спрятался за валун. На этот раз Луизита тоже упала – на землю перед ягуаром. Разъяренное животное, не обращая на нее никакого внимания, бросилось на Паоло. Автомат отлетел в сторону, когда ягуар подхватил его тело и прыгнул с ним на беспорядочно нагроможденные валуны и острые скалы у подножия водопада. Когда череп Паоло с размаха грохнулся об огромный гранитный валун, раздался громкий треск раскалывающихся костей.
Грациозная кошка скользнула вдоль скал и, прыгнув в воду, быстро переправилась вплавь на другой берег.
Альберто тоже упал плашмя на землю, когда ягуар изготовился к прыжку. Теперь он поднялся на ноги и уставился, выпучив глаза, на то, что осталось от его приятеля, а потом, подняв руки, повернулся к Зекери.
Зекери в замешательстве не знал, как быть.
– Элисон! Ответь мне!
Она стреляла по ягуару. И его сердце, казалось перестало биться, когда на его крик не последовало никакого ответа. Нарастающий шум доносился из пещеры.
– Проклятье, ответь мне! – он ударом кулака сбил бандита с ног, послав его в нокдаун. – Если пошевелишься, убью!
Зекери вбежал в пещеру и услышал все тот же громкий нарастающий гул. Из глубины к нему бежала что есть духу перепуганная Элисон. Что могло случиться? Землетрясение? О Боже, вода!
Вода прибывала на глазах, пенясь, вихрясь и кружась в водоворотах – вот уже пол пещеры был покрыт ею на дюйм, а через минуту она поднялась еще на два дюйма.
– Где ребенок? – прокричал Зекери.
– Нет, нет, нам надо немедленно уходить отсюда! – она, ничего не слыша, отшвырнула ненужный револьвер и попыталась закрыть молнию на куртке. Зекери видел, что ребенок там, внутри. Он быстро выдернул застрявший в застежке кусочек материи и помог ей закрыть молнию. Вода поднялась уже на четыре дюйма и изливалась потоком по всей ширине входа пещеры, с шумом низвергаясь в широко разлившуюся чашу водопада.
Зекери слышал оглушительный рокот вырывающегося из узкого туннеля в глубине пещеры потока, стреляющего мощным фонтаном в воздухе и стремительно несущегося, разбиваясь с шумом и грохотом о валуны и уступы, попадающиеся на пути безумной реки. У них оставались не минуты – секунды. Он пробирался вслед за ней, а когда вышел на свет, увидел, что она, стоя на коленях у тела Луизиты, пытается приподнять ее. Альберто был уже на ногах и бежал к переправе, скользя по берегу.
– Я помогу ей! А ты иди! Иди! – Зекери помог Элисон спуститься со скалистого склона, по которому уже бежали потоки воды, грязный каскад в шесть дюймов глубиной, и вернулся, чтобы подхватить на руки Луизиту.
Он сразу же понял, что ее состояние безнадежно. По меньшей мере, четыре пули вошли в ее спину и вышли спереди в области живота; кровь била фонтанчиками, алая артериальная кровь, окрашивающая воду вокруг нее. Он затолкал уголки шали в кровоточащие раны.
– Соберись с силами, дорогуша, – сказал он, чувствуя свою полную беспомощность.
У него не было даже времени попытаться наложить жгуты. Он перекинул ее легкое тело через плечо и зашлепал по воде, спускаясь вслед за Элисон.
Совсем забыв про свою лодыжку, все еще оглушенная грохотом выстрелов в пещере, Элисон ни о чем не могла думать, кроме ребенка, и неумолимо прибывающей реки: грязной, стремительной, мутно-коричневой. Вода поднималась быстрее, чем Элисон двигалась вдоль берега к переправе. 30 футов. Только 30 футов, и она успеет. Крысоголовый остановился у кромки воды. Почему он не переправляется? Что случилось?
Она пыталась удержать равновесие на скользких камнях, зная, что от ее падения может пострадать маленький человечек, прижатый к ее груди. Сзади шел Зекери, неся на плече Луизиту; безвольно мотавшееся из стороны в сторону тело казалось безжизненным. Она поравнялась с Альберто, глядя на пенящуюся воду пустыми от страха глазами. Огромные валуны на переправе были еле заметны под слоем грязно-коричневой мутной воды. Она помедлила, не веря, что сможет преодолеть этот путь.
– Ты сможешь переправиться? – голос Зекери хранил спокойствие. Он положил тело Луизиты на землю рядом с Альберто.
– Снимай рубашку.
Альберто не двинулся с места, казалось, что он не слышит. Зекери рванул рубашку так, что посыпались пуговицы.
– Или мы переправимся сейчас же или будем ждать, пока вода спадет.
Он прижал шаль Луизиты к ее сочащимся кровью ранам на животе.
– Она не протянет долго, если мы быстро не примем каких-нибудь мер.
Он туго завязал рубашку вокруг ее тела, а затем, подойдя к Альберто, обыскал его. Он нашел ключи от машины и сунул их себе в карман. Крысоголовый пребывал в прострации.
С ревом, треском и грохотом из зева пещеры вырывался широкий поток воды с такой страшной силой, что ее струи с шумом выстреливали на 10 футов вперед и только потом низвергались в чашу водопада, разлившуюся широко вокруг. Даже самые большие валуны на реке были уже скрыты волнами. Зекери понимал – сейчас или никогда. Он поднял большой изогнутый сук и воткнул его толстым концом в мягкий грунт берега. Затем, дернув Альберто за руку, он поставил его рядом и показал, как держать эту страховку. Зекери обернулся к Элисон.
– Цепляйся за сук, – крикнул он ей. – Если ты оступишься, заклинаю тебя всем святым, не выпускай его из рук! Тогда мы сможем вытащить тебя из стремнины.
Не говоря ни слова, она сделала так, как он велел. Она ступила на первый валун, стремительный поток доходил ей до колен. Элисон приготовилась прыгнуть на соседний валун. Но тут Альберто запаниковал и, бросив свой конец сука, выбежал из воды, разливающейся все мощнее и шире. Огромная ветка накренилась, и Элисон, теряя равновесие, выпустила ее из рук и прыгнула вперед. Она неудачно приземлилась на больную ногу и вскрикнула от боли. Придерживая ребенка руками и стараясь поднять его повыше, она устремилась к берегу, поросшему деревьями, по воде, доходящей ей почти до пояса.
Зекери выругал Альберто последними словами и, затаив дыхание, смотрел, как она ступила в воду, потом, уже потеряв равновесие, все же удержалась на ногах в последнее мгновение. И Зекери, чувствуя свою полную беспомощность в этой ситуации, возблагодарил Бога, когда Элисон все же достигла противоположного берега.
Сук снесло бушующим потоком. Зекери взял тело Луизиты и вошел в беснующиеся волны реки, погрузившись сразу по бедра, бурное течение почти сбивало его с ног.
Элисон видела, как мощная волна накатывала на Зекери, и, подойдя к кромке воды, она протянула ему руку. Вихрящиеся потоки омывали ее ноги по щиколотки, ботинки Элисон были уже полны песка и мелких камешков, а волна, чуть не захлестнувшая Зекери с головой, двинулась вниз по ущелью.
Зекери, крепко держа Луизиту на плече, схватился за протянутую ему руку. Элисон тащила его изо всех сил, пока оба они не выбрались на твердую почву. За рекой они увидели Альберто, взбирающегося вверх по склону каньона. А рядом с ними на берегу вода уже подбиралась к оставленным Луизитой чемодану и рюкзаку. В чемодане находились банки с питанием для ребенка. Элисон, прихрамывая, подошла к вещам и оттащила их от воды.
Идя за Зекери по направлению к дороге, Элисон хваталась за деревца и кусты, ее нога горела, как в огне, а голова раскалывалась от боли. Она видела только одно: жуткие алые кровавые пятна на траве, на листьях, на камнях, по которым она ступала. Это была кровь Луизиты. Как могла она потерять столько крови и все еще оставаться в живых? Элисон была потрясена там на берегу, когда Зекери бинтовал рубашкой Альберто раны на теле Луизиты, Элисон ужаснуло обилие крови и жуткий вид рваных ран на животе индианки, через которые выпирали внутренности. Она до этого никогда не видела пулевых ранений и не могла представить, насколько это отвратительное зрелище. Ошеломленная всем увиденным, она еле помнила, как сама переправилась через реку. Ты сделаешь все, что должна сделать, – фраза застряла где-то в тайном уголке ее сознания и, повторяя ее, Элисон шла по кровавому следу дальше. Ты сделаешь все, что должна сделать.
Когда они выбрались на тропу, ведущую к дороге, идти стало легче. Но кровавые пятна приобрели темный, красно-коричневый цвет.
Наконец, они вышли на дорогу.
Зекери положил Луизиту на землю и проверил пульс. Невероятно, маленькая выносливая индианка была еще жива! Зекери открыл чемодан и достал матерчатые пеленки, он перевязал ими, как мог, раны Луизиты. Верхняя часть ее тела вся была в крови и сочилась кровью, но несмотря на это женщина еще дышала.
– Машина здесь? – тяжело переводя дух, бросил Зекери через плечо.
Элисон увидела невдалеке серый седан.
– Да, у противоположной обочины, – у нее перехватило горло при виде его окровавленного торса. Может быть, в него тоже попала пуля? Но нет, слава Богу, на его теле не видно было этих ужасных рваных ран.
Зекери взглянул на седан и ему пришла в голову мысль, что половина деревянных мостов, которые они переезжали по дороге сюда, должно быть, снесена паводком. Нет, надо ехать в деревню и просить там медицинской помощи для Луизиты. Если ей еще, конечно, можно помочь. С такими ранениями, как у нее, на спасение не приходится надеяться.
– Посиди с ней и постарайся успокоить ее, если она очнется, – Зекери положил руку Элисон на липкие от крови повязки. Он не хотел сейчас думать о внутреннем состоянии самой Элисон, радуясь, что она, по крайней мере, дееспособна. Прогнав прочь свою неимоверную усталость, он побежал к машине.
Стоя на коленях, Элисон глядела на мертвенно-бледное лицо Луизиты и думала о превратностях судьбы, забросивших эту женщину в Гватемальскую глушь и заставивших ее умирать здесь, вот так, лежа на грязной обочине дороги. Ребенок проснулся, зашевелился, и Элисон, расстегнув молнию на куртке, сунула руку за пазуху. Два широко открытых черных глаза уставились на нее строго и торжественно. Она провела пальцем по нежной щечке и пощекотала грудку.
Луизита пошевелилась и открыла глаза, ее зрачки были расширены от болевого шока.
– Мисс… – прерывисто-хрипло зашептала она.
– Я здесь, Луизита! И ребенок рядом, – Элисон наклонилась над умирающей женщиной, чтобы та увидела маленькое личико малыша. – Через минуту будет машина. Держись!
– Мисс… – Балум послал ей эту добрую женщину. Луизита с большим трудом подняла свой взгляд на Элисон. – Вы… позаботитесь о нем?
Элисон не хотела понимать смысла ее слов.
– Конечно. С тобой будет все хорошо. Мы отвезем тебя в клинику, и ты поправишься.
– Вы позаботитесь о нем, – так решили боги, Американец позаботится об Элисон, а она – о ребенке.
– У него больше никого нет.
Луизита закрыла глаза.
– Скажите старейшине… – еле слышно проговорила она.
На глазах Элисон выступили слезы, и сердце защемило в груди. Зарыдав в голос, она взяла безжизненную руку Луизиты и положила ее на грудку малыша, прикрыв сверху своей рукой.
– Если ты умрешь, я даю тебе слово… мое честное слово, что я… я позабочусь о нем, – произнесла она сбивчиво. – Я клянусь… О господи, ты веришь мне? Ты именно этого хотела?
– Да, этого…
С последним вздохом душа покинула тело Луизиты, изо рта и носа хлынула кровь, стекая струйками по лицу индианки на землю, уже окрашенную вокруг в ржавый цвет. Ее рука соскользнула с тельца младенца и безжизненно упала на землю.
Ребенок не мигая смотрел на Элисон, а она уже слышала звуки подъезжающего седана и видела облако пыли, приближающееся к ней по дороге. Она опустила голову, и слезы из ее глаз брызнули на безмятежное лицо Адама.
Зекери понял по лицу Элисон, что Луизита мертва. Он проверил все же пульс. Пульс не прощупывался. Чудом было уже то, что она держалась так долго. И Зекери молча поблагодарил Луизиту, хотя это было несколько эгоистично с его стороны. Но если бы не она, если бы ему не надо было спасать ее, еще теплую и дышащую, он вряд ли бы преодолел переправу.
Зекери снял свою окровавленную рубашку и старательно вытер чистым концом кровь с рук Элисон. А затем закрыл ею лицо Луизиты и уложил ее маленькое тело на заднее сиденье седана. Он усадил Элисон с ребенком в кабину, погрузил чемодан и рюкзак и сел сам, совершенно вымотанный и еле живой от усталости, не способный обдумывать дальнейшие планы и те сложности, с которыми они, иностранцы, могут столкнуться, привезя в глухую деревню труп индианки.
Элисон упала ему на плечо, зарыдав от горя и скорби, он обнял ее и заплакал сам, пока Адам, которому стало жарко внутри куртки, не начал беспокойно ворочаться. Элисон медленно расстегнула куртку и развернула платье, в которое был завернут малыш. Луизита везла это платье в подарок Саре, а теперь Зекери, взяв его из рук Элисон, прикрыл им мертвое тело Луизиты.
Машина тронулась. Ребенок опять уснул, когда седан взбирался по размытой дождями дороге к деревне, расположенной на возвышенности. Зекери остановился у хижин, крытых пальмовыми листьями. Стайка босоногих ребятишек, привлеченных появлением машины с чужими людьми, высыпала на улицу, но держалась на некотором отдалении.
– Эй! Кто-нибудь из вас говорит по-английски? – крикнул Зекери из окна автомобиля.
Самые маленькие захихикали и начали подталкивать друг друга, робея от встречи с иностранцами и стесняясь говорить с ними. Наконец, к ребятишкам подошел маленький мальчик семи или восьми лет и пытливо вгляделся в лицо Зекери. Потом, склонив голову, он так же внимательно стал разглядывать Элисон.
– Я говорю по-английски. Я – маленький Бол, – произнес он.
Облегченно вздохнув, Зекери вышел из машины, чтобы мальчик не увидел тело Луизиты.
– Маленький Бол, нам срочно надо видеть старейшину деревни.
– Он – мой отец, – отозвался мальчик, глядя на Зекери снизу вверх, никак не реагируя на то, что огромный американец без рубашки и весь перепачкан кровью.
– Ты можешь проводить меня? – Зекери был рад, что малыш говорит по-английски.
– Да. – Маленький Бол указал на небольшую хижину, стоявшую неподалеку. – Мой отец – там.
И, не оглядываясь, он быстро направился к ней.
Ребятишки, гомоня, бежали за машиной, которая медленно продвигалась по деревенской улице к дому старейшины. Когда вся процессия прибыла к хижине, Бол вошел внутрь, а Зекери остался ждать у машины, пока мальчик не появился снова на пороге с высоким старцем, одетым в кожаные сандалии и простую белую рубаху.
Зекери отметил про себя морщины горечи, прочертившие лицо старика, и его темные слезящиеся глаза, проникающие прямо в душу, и сразу понял, что этот человек представляет здесь власть. Это было ясно видно по его манере поведения, по его взгляду, исполненному достоинства, и по тому почтению, которое собравшиеся вокруг жители деревни выказывали к старику. Зекери дал бы ему от 65 до 90 лет. Наверняка, он был дедушкой мальчика.
– Сэр, произошла трагедия, и я не хочу, чтобы дети видели все это.
Старец подошел к машине с удивительной для его возраста проворностью. Детей, как ветром сдуло, они разбежались по хижинам к своим матерям. А мужчины тем временем молча наблюдали и ждали. Зекери никак не мог избавиться от странного чувства: он не ощущал опасности в обычном смысле слова, но какая-то сверхъестественность происходящего завораживала его. И это исходило от старика, который, увидев в машине мертвую Луизиту, казалось, ничуть не удивился.
Коротко глянув на Элисон, сидящую с ребенком на руках старейшина произнес всего одно слово.
– Идем.
Ясно было, что приглашение не распространялось на Элисон. Зекери остался стоять у машины, не делая ни малейшей попытки двинуться за удаляющимся стариком.
– Я не хочу бросать здесь эту леди одну, – сказал он вслед ему.
У дверей своей хижины старейшина сказал несколько слов кому-то, находящемуся внутри, в помещении, и оттуда вышла девушка. Пряча свое лицо от Зекери, она приблизилась к седану.
– Прошу вас, – прошептала она Элисон по-испански.
– Хорошо. Я пойду с ней. А ты поговори пока со старейшиной, – Элисон подхватила Адама и вышла из машины, немного встревоженная.
– Я не уверен, что ты правильно поступаешь, – сказал Зекери.
– Все обойдется. Дай мне чемодан, там еда для малыша, – произнесла она устало.
Он передал чемодан девушке и тронул Элисон за руку.
