Текст книги "Верь мне!"
Автор книги: Джин Реник
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 26 страниц)
6
– Луизита! – Корла Рейз негромко звала ее через дверь. Луизита моментально проснулась. – Водитель вернулся, и вы можете ехать.
Послеполуденное солнце заглядывало в окно. Она проспала больше четырех часов! Луизита пригладила волосы, заплетенные в тяжелую косу, и, подхватив свою увесистую сумку, поспешила из комнаты.
Через полчаса они уже добрались до клиники Майя Мопан на видавшем виды джипе Корлы. Это было приземистое блочное здание, состоявшее из десяти помещений. Несмотря на то, что клинику только недавно построили и что она обеспечивала лучшее лечение и уход во всем регионе, Луизита не могла удержаться от сравнения: насколько более чистой и комфортабельной выглядела больница в Майями, где родился Дэнни Гуделл!
После долгого наведения справок один дежурный ассистент обнаружил в регистрационных документах девичье имя Сары.
– Ребенок Чан, вес – 5,4 фунта, пол – мальчик, – радостно сообщил он, зачитывая информацию с листка.
Через час врач, который принимал роды, пригласил ее в свой кабинет.
– У вашей сестры были очень трудные роды, длившиеся 30 часов! У нее открылось обильное кровотечение от многочисленных разрывов ткани – с большой потерей крови. Надо, чтобы она срочно пришла ко мне на прием. Вы знаете, где она сейчас?
– Я пытаюсь найти ее, – ответила Луизита. – Никто не видел Сару с тех пор, как она вышла из больницы.
– Она пробыла тут всего два дня, – знакомый с местными обычаями, он продолжал. – Ей отдали плаценту. Может быть, вы знаете, где ваша сестра должна захоронить ее?
Видя, что Луизита молчит, доктор продолжал:
– У нее плохо со здоровьем, ей необходимо лечиться.
– А как ребенок? – со страхом спросила Луизита.
– Прекрасный здоровый мальчик. С ним будет все в порядке, если у матери появится молоко.
– У нее нет молока? – это была дурная новость.
– Не было, когда она выписывалась. Я уверен, что сейчас уже появилось, если же нет… – он достал из картонной коробки, стоявшей рядом со столом, две банки детского питания и бутылочку для кормления с соской, уложил все это в большой бумажный пакет с ручкой.
– Пожалуйста, передайте это Саре, когда отыщете ее.
Он добавил еще две банки и наконец передал пакет Луизите, затем встал, давая понять, что их разговор окончен.
– Удачи вашей сестре и ее малышу. Постарайтесь убедить Сару прийти ко мне на осмотр…
– Доктор, я хочу увезти сестру в США.
– Я понимаю вас.
– Нам надо иметь на руках свидетельство о рождении ребенка. Я не знаю, догадалась ли Сара взять его у вас.
Она ждала, пока доктор договорится по телефону о выдаче свидетельства. Когда все было улажено, он ушел делать обход своих пациентов.
Поколебавшись, Луизита попросила нянечку дать ей конверт. Вернувшись в кабинет доктора, она положила запечатанный конверт с 30 долларами на его стол. Жизнь Сары и ребенка во многом зависела от этой маленькой клиники и ее персонала.
Надежно спрятав свидетельство о рождении на дно сумки и держа тяжелый пакет с питанием в руке, Луизита задумалась, с чего же начать дальнейшие поиски? Единственное, что она могла – это вернуться в Манго Крик в надежде, что Сара появится в гостинице Корлы, ожидая застать ее там.
Она уже собралась уходить, когда незнакомая молодая санитарка окликнула ее с порога.
– Вы – сестра Сары?
– Вы знаете, где она?
Девушка, оглянувшись вокруг, убедилась, что за ними никто не наблюдает. С пациентами и их родственниками были уполномочены вести переговоры только врачи, санитаркам это строго запрещалось.
– Я – Маргита Мартинес. Я ухаживала за вашей сестрой после родов. Она ушла с Розой Чайя.
– Откуда вам это известно? – Луизита сжала руку девушки. – Кто эта Роза Чайя?
– Миссис Чайя пришла однажды поздно вечером повидать Сару и ее дитя. Потом они попросили помочь довести роженицу до машины. Я помогла, – девушка явно нервничала. – Миссис Чайя – добрая леди. Она посылает еду для больных этой клиники. Они с мужем живут в нашей деревне.
– В какой деревне?
– В деревне Мопан.
– Я знаю, где это. Спасибо, Маргита, – она еще раз от души пожала руку санитарки. – Спасибо. Я сейчас же отправлюсь туда. Спасибо!
Ее переполняли чувства. Бог Балум вел ее прямой дорогой к Саре, и ей вовсе не понадобится пистолет, лишний вес в сумке, оттягивающей ей руку.
Водитель джипа хорошо знал деревню Майя Мопан. Спустя полчаса он показал Луизите дом Розы Чайя и неохотно согласился подождать ее на дороге.
– Я должен вернуться в Манго-Крик к шести часам, – предупредил он.
Вежливо постучав, Луизита переступила порог маленькой, крытой пальмовыми листьями хижины, наклонившись, чтобы не задеть низкую притолоку.
– Я к вам.
– Бэй, – на местном языке сказала Роза Чайя, приглашая ее войти.
Быстро оглядевшись в этом домике, состоявшем всего из одного помещения, Луизита убедилась, что здесь нет и намека на пребывание Сары с ребенком. И она вопросительно взглянула на Розу.
– Я разыскиваю Сару и ее ребенка. Где они?
– Сара в Гватемале. Мой муж отвез ее туда в маленькую деревушку, несколько дней назад.
– В Гватемале! – сердце Луизиты дрогнуло. В Гватемале подстерегала опасность.
– Он иногда возит туда иностранцев на древние руины, – Роза старалась успокоить ее. – Муж скоро вернется. Оставайтесь разделить нашу трапезу, и он вам сам все расскажет.
Луизита боролась с захлестнувшими ее предчувствиями, пытаясь вернуть самообладание.
– С ней все в порядке?
– Роды тяжело дались ей, и она была очень слаба. К тому же Сара постоянно утверждала, что за ней следят. Я не могла разубедить ее, – призналась Роза. – Никто никогда не видел чужих у нас в деревне. – Несмотря на свои уверения, чувствовалось, что Роза всерьез чем-то озабочена. – Она пробыла в нашем доме два дня, а потом настояла, чтобы ее отвезли в Гватемалу. Ее муж, Руфино, родом из Сан-Руиса, и Сара была уверена, что он сейчас там и позаботится о ней с ребенком.
На улице послышался шум остановившихся автофургонов американской экспедиции, и скоро в хижину вошел Эмилио с тушкой убитого им броненосца, небрежно переброшенной через плечо. Роза представила его с широкой улыбкой, выдававшей ее чувство гордости за своего молодого супруга. Она суетилась, разводя огонь в очаге, отрезая куски мяса от броненосца, предварительно вскрыв ножом его жесткий костяной панцирь.
Эмилио, усталый после длинного трудового дня, сначала полюбовался на свою радостную довольную жену, а затем вежливо перенес внимание на гостью.
– Я хотела бы переправиться в ту деревню, куда вы отвезли мою сестру с ребенком, – Луизита говорила настойчиво и решительно. – Если бы вы согласились сделать это завтра утром, я с удовольствием заплатила бы вам намного больше, чем те люди, которых вы возите на древние руины.
– К сожалению, это невозможно. Я должен ежедневно ходить на работу, а выходной у меня будет только на следующей неделе.
– У меня есть деньги. Я заплачу вам издержки. Я не могу ждать так долго, мне необходимо срочно увидеть сестру. Она больна, и Гватемала для нее – далеко не безопасное место, – настаивала Луизита, теряя уже терпение.
– Я был бы рад помочь вам, но заработать хоть что-то у нас очень трудно. А американцы пробудут здесь всего несколько недель. То, что я получу у них, – для нас большие деньги, – Эмилио старался смягчить ситуацию, неприятно удивленный ее настойчивостью и нетерпением. – Если ваша сестра все еще в той деревне, я уверяю вас, там о ней хорошо позаботятся. А, может быть, она уже уехала в Сан-Руис.
Луизита слушала его, стараясь успокоиться.
– Я арендовал джип миссис Рейз, чтобы отвезти нескольких американцев во вторник на руины в Гватемалу. Машина вместительная, и я вполне могу захватить вас с собой совершенно бесплатно.
Вторник – через три дня.
– Сколько вы возьмете с меня, если мы все-таки отправимся в путь завтра? – не унималась Луизита.
Эмилио, усталый и голодный, раздосадованный ее назойливостью, не намерен был уступать. Наконец, он сказал твердо:
– До вторника я не поеду, – вопрос был закрыт.
Отчаявшись, Луизита разрыдалась между необходимостью срочно разыскать сестру и невозможностью посвятить Эмилио в свою тайну. Сроки действия ее въездных документов с каждым днем истекали. Может быть, все-таки довериться хоть кому-то здесь, признаться, сколько у нее денег – это для Белиза целое состояние. Но «такин» делает страшные вещи с людьми, даже с честными и порядочными. Нет, она не откроется им, надо найти другой выход.
– Деревня в Гватемале очень бедная, – говорила тем временем Роза. – Вы должны купить в Манго-Крик вещи для ребенка, все необходимое. А когда вы это сделаете, как раз и наступит вторник и можно будет отправиться в путь…
– Если бы я могла нанять другого водителя… – сказала Луизита. – Вы не дадите мне координаты той деревни и имя людей, у которых остановилась Сара?
– Конечно. Старейшина деревни – Жорже Каюи. Он все знает.
Луизита вежливо отказалась от ужина, понимая, что мясо здесь – очень дорогой и редкий продукт на столе. Она подождала, пока Эмилио нарисует ей неумелый, но понятный вполне чертеж расположения деревни. Потом она поблагодарила за все семью Чайя и обещала сообщить Маргите, если передумает и решит все-таки ехать во вторник.
На обратном пути водитель джипа подтвердил, что машины в Манго-Крик – большая редкость.
– Я был бы рад отвезти вас сам, когда вернусь… – начал намекать он. – А куда вы собственно собрались ехать? Может быть, я смогу помочь вам нанять другого водителя…
– Я еще не уверена, поеду ли… – отвечала Луизита, вдруг почувствовав к нему недоверие. – Это скоро должно решиться…
Она часто оборачивалась назад, опасаясь слежки. Но позади в сгущающихся сумерках вздымалось только пыльное облако от их автомобиля. Водитель высадил ее у пристани Манго-Крик и, газанув, исчез в темноте.
Войдя в гостиницу, Луизита немедленно приступила к Корле с просьбой арендовать ее автомобиль.
– Я бы рада, Луизита, но машина уже сдана на несколько дней вперед, – ответила Корла с сожалением. – Может быть, ты позволишь мне подыскать тебе другую в округе?
Хотя Корла не спросила ее о планах поездки, Луизита видела, что хозяйка гостиницы в курсе ее намерений.
Кому ей довериться в Манго-Крик? Корле Рейз? Кто были те люди, которые угрожали Саре? Может быть, у них есть глаза и уши в округе? Лучше довериться тому, кто однажды уже помог Саре.
– Нет, – ответила она, наконец. – Мне предложили ехать на следующей неделе. Я бы хотела выехать раньше. Вот и все. По-видимому, мне все-таки придется ждать.
Целый вечер, лежа в своей комнате, она обдумывала планы поездки в Гватемалу. Если верить чертежу Эмилио, дорогой к этой деревне пользовались только местные жители, спрямляя изогнутый участок пути главной магистрали. Что касается виз и паспортов, то об этом нечего беспокоиться. Правительство Гватемалы интересовалось только контрабандистами, а не бедными крестьянами, снующими по своим делам через границу. Найдя Сару, она предложит хорошие деньги Эмилио, чтобы тот сразу же довез их до Белиз-Сити, откуда они отправятся на самолете в Америку. Решение принято, она может, наконец, поспать.
Утром Луизита позвала маленького Тонио.
– Возьми эти деньги и купи вот такого молока, – она показала банки с молочным питанием. – А также детские подгузники. Ты понял?
Он согласно кивнул и через час вернулся, неся несколько банок с питанием, упаковку памперсов и две дюжины пеленок.
– Это все. Больше в магазине ничего нет, – сообщил он.
Она взяла аккуратно зашитого накануне плюшевого медвежонка.
– У тебя есть братишки или сестренки? – спросила Луизита, зная, что в этой стране редко бывает по одному ребенку в семье, и попытки властей снизить рождаемость здесь ни к чему не приводят.
– Есть сестренка.
– Возьми эту игрушку для нее, – Луизита дала ему также немного денег, попросив молчать о покупках.
Она упаковала детское питание и подгузники в чемодан, а затем набрала номер клиники. Через несколько секунд на том конце провода раздался тихий голос Маргиты.
– Алло?
– Маргита, это Луизита Чан. Передай, пожалуйста, Эмилио Чайя, что я согласна отправиться с ним в поездку во вторник.
Нервное «ладно» донеслось до ее слуха сквозь мембрану трубки. Она дала отбой и, вернувшись в комнату, села ждать вторника.
7
Когда Элисон, бледная, встала из-за стола после завтрака, Зекери незаметно вышел за ней.
– Как ты чувствуешь себя сегодня?
– Спасибо, прекрасно, – она коротко глянула на него и отвела глаза. – Еще раз благодарю за то, что помог мне нынешней ночью, – она говорила, явно стесняясь себя и своих слов. – Я не знаю, что со мной случилось… Я вообще-то не пью, а тут… Я надеюсь, ты не очень…
Тут появилась Ив и по-хозяйски уселась рядом с Зекери на сиденье, улыбаясь широко и беззаботно. Элисон извинилась и перешла в другую лодку. Не имея возможности поговорить с ней, Зекери так и не смог понять, расстроена ли она сегодня из-за плохого самочувствия или она переживает, что вчера невольно показала свою слабость и утратила контроль над собой – наверное, и то и другое, решил он.
На раскопках Зекери хорошо видел, что она старается держаться от него как можно дальше. Его задело за живое это непонятное пренебрежение своей персоной, и он тоже решил не делать попыток сблизиться с ней и посвятил свое время совершенствованию искусства владения мачете.
Большинство участников экспедиции несколько перебрали вчера и теперь страдали от похмелья. И вся группа, занятая сегодня очисткой, рубкой кустарника, перелопачиванием и просеиванием земли, сжиганием веток и лозы, – осталась без вознаграждения: за весь день не было обнаружено ни высеченных на камне знаков, ни погребальной камеры там, где предполагал найти ее профессор. Нашли лишь мелкие осколки неорнаментированной керамики.
После работы в кафе «У Лайзы» Зекери заметил, что Элисон отклоняет все предложения потанцевать и, устроившись рядом с Вуди, занята только ею, полковником Шарпом и Джорджем, обожженным солнцем до волдырей. Правда, она не стала возражать и против того, чтобы выпить пива с сияющим ковбоем Гарольдом.
Мисс Ив Келси в это время открыто преследовала Зекери, прижимаясь к нему всем телом в медленном танце. На обратном пути к отелю, сидя в моторке, Зекери испытывал невыносимую скуку и раздражение, не давая себе отчет в их причинах…
За ужином он услышал, как Элисон рассказывает Вуди, что получила разрешение за два американских доллара пользоваться розеткой в прачечной отеля, теперь после дьявольски холодного душа она имеет возможность поблаженствовать десять минут, суша голову феном в теплой комнате. И действительно, ее волосы были пушистыми и блестящими. И даже при вечернем плохом освещении она выглядела нежной и привлекательной. Он тут же решил тоже пойти немедленно в душ.
Она была на ступеньках лестницы, ведущей в отель, когда Зекери вышел из душевой, вытирая полотенцем мокрую голову. Остановившись у подножия лестницы, Зекери залюбовался открывшимся ему видом: длинные стройные ноги, туго обтягивающая чуть покачивающиеся, крепкие узкие бедра, моднейшая золотистая юбка… Зекери, большой ценитель и знаток в этой области, был в восторге.
– Прекрасно выглядишь, Чикаго! – воскликнул он. – Я вижу, ты умеешь устроиться с комфортом и в этой дыре.
Вздрогнув, она взглянула на него сверху вниз, но ничего не ответила. Когда он поднялся по ступенькам вверх, дверь в ее комнату была плотно закрыта.
Под сильным впечатлением от ее длинных стройных ног, Зекери дополнял в своем воображении только что увиденную картину другой сценой, свидетелем которой он тоже был недавно: в памяти всплывала великолепная обнаженная грудь Элисон. Внезапно его сладкие грезы прервал стук в дверь. На минуту Зекери вообразил, что там за дверью стоят сейчас те самые стройные ножки, о которых он только что мечтал…
Но когда он открыл дверь, на пороге стояла Ив в короткой пляжной юбочке и желтой в крапинку футболке с вырезанной по центру чуть ниже груди, полосой, открывающей часть ее загорелого тела. От нее приятно пахло молодостью и здоровьем. Футболка выдавала полное отсутствие лифчика и того, что наши бабушки называли женской стыдливостью. Она протянула ему запотевшую банку с пивом.
– Как тебе удалось охладить пиво? – он сделал большой глоток, и приятная прохлада пробежала по всему телу.
Ив восприняла его слова как приглашение войти в комнату. Удобно расположась на кровати Джорджа, она потягивала свое пиво и желтая футболка задиралась при этом так, что в вырезанное «окошко» выглядывал ее правый сосок.
Он удивлялся: это надо же так безбожно изрезать футболку, чтобы добиться подобного эффекта.
– Общественный холодильник, принадлежащий персоналу отеля, вон там в их общежитии, – она указала через окно комнаты на маленькую деревянную постройку в трехстах шагах от их здания, и желтая футболка задралась опять.
Нижняя часть тела Зекери отреагировала на эти уловки. Он смерил взглядом ее полные бедра и крепкие загорелые ноги – конечно, это не те ноги, которые он видел полчаса назад. Но Зекери был знатоком и ценителем не только по части ног… А грудь Ив тянула на все восемь баллов, да еще, пожалуй, с плюсом. И потом она была тут, рядом. Она была согласна… Это многое решало. И соблазнительное «окошко» на футболке Ив полностью завладело вниманием Зекери. По сравнению с ночным поцелуем при лунном свете она сегодня добилась явного прогресса.
– Мы держим в нем свои припасы, – продолжала она про холодильник и потянулась через разделявший их проход между кроватями, приоткрыв губы для поцелуя. Зекери почувствовал прохладу ее рта и привкус пива. А Ив тем временем, держа в одной руке жестянку, другой, свободной, ласкала его обнаженную грудь, выводя на ней замысловатые узоры.
– Там еще много пива, – шептала она.
Ив встала в полный рост и сделала еще один глоток, на этот раз оба соска показались на секунду наружу, и Зекери заметил, что ее пышная грудь такая же загорелая, как и все тело. Осушая банку, она подняла ногу и вытянула ее, подсунув босую ступню под его бедро на кровати. И продолжала стоять так, что узкая полоска материи между ее полными ляжками маячили перед глазами Зекери всего в шести дюймах.
– Хочешь еще пива? – проворковала она. Пряный запах женского тела возбуждал в нем инстинкт самца.
– А этого хочешь? – с придыханием спросила Ив. И, убрав ступню из-под его ноги, села верхом на его колени, намеренно прикоснувшись грудью к губам Зекери, прежде чем снова поцеловать его.
В ответ он поцеловал Ив долгим медленным поцелуем, лаская пальцами ее соски, пока она не застонала от наслаждения. Они оба начали свою игру. Ив припала к нему всем телом, играя языком внутри его рта, и он ощутил набухающую тяжесть в своих джинсах. Зекери остановил ее руку, решительно пробирающуюся вниз его живота.
– Послушай, девочка, – сказал он, – сейчас сюда придет мой сосед по номеру.
– Седьмой номер – одноместный, – ее пальцы все же добрались туда, куда она хотела, и его возбуждение возросло.
Почему бы и нет? Он поцеловал Ив в знак согласия и последовал за ней к выходу.
Секс с Ив не принес ему никаких открытий. Она поцеловала его в своем номере и сразу же направилась к кровати, откуда наблюдала за тем, как он раздевается. Рядом на ночном столике Зекери с облегчением заметил пустую коробочку от противозачаточного колпачка – диафрагмы. Значит, он может не беспокоиться о последствиях, она, оказывается, основательно подготовилась к сегодняшнему вечеру. Ив быстро и умело довела его до кондиции, и он, не сдерживая себя, почти тут же разрядился.
Чуть позже, не испытывая уже к ней никакого полового влечения, Зекери смотрел на спящую молоденькую девушку, стоя у окна и затягиваясь сигаретой. После занятий любовью сигарета доставляла ему истинное наслаждение.
Он был молчаливым партнером в постели и никогда не мог полностью отключить свой мозг, отдаваясь только чувствам. Так обстояло дело и в пору его пятилетнего брака, когда он ни разу не изменил жене, так было у него и со всеми другими женщинами. Если верить Сью, с ним было хорошо в постели, он старался доставить ей удовольствие, возбудить ее страсть.
За три месяца до рождения Стеффи, Сью совсем спятила, приняла на себя роль сексуально активной стороны; жадная до знаков его мужского внимания, постоянно дразнила и возбуждала его, требуя от мужа «эрекции по команде» как доказательства того, что она все еще желанна ему. Сью на этой почве устраивала целые представления. После рождения Стеффи ее интерес к сексу с ним заметно поубавился, перейдя в возрастающую с каждым днем необходимость кружить головы другим мужчинам.
На рассвете он нашел изношенную, старую, но еще вполне годную бритву Ив и соскреб свою щетину, намылив лицо отвратительной холодной пеной. Ив проснулась, готовая к новому раунду любовной игры. Но его интерес к этому занятию в свете трезвой реальности наступившего утра совершенно угас.
Соблюдая неписаные правила хорошего тона, он ждал, пока она оденется, закурив еще одну сигарету и глядя в окно на кобальтовые волны бирюзового океана. Зекери размышлял над странностями человеческой жизни: сколько лет надо, чтобы между партнерами возникла родственная связь? После развода у него было несколько женщин, с которыми он спал время от времени по обоюдному согласию, но из этого не получилось прочной привязанности. Если бы Сью не забеременела… И он закончил эту мысль так, как всегда заканчивал: не было бы Стеффи. Он тосковал по той поре в своей жизни, когда секс не был простым удовлетворением физиологической потребности, а был чем-то большим – ярким, страстным, освещающим совместную жизнь желанием… Похоже, это уже никогда не повторится с ним…
Он шагал из угла в угол по комнате, чувствуя себя запертым в клетке, и явственно сознавал, почему из него никогда уже не выйдет ловелас – он слишком стар, слишком погружен в себя. Он был совершенно прав в первый раз: ребячество и глупость спать с этой девицей. Ничего кроме пустоты в душе не принесла ему эта ночь. Единственное, быть может, она уберегла его от воспоминаний о Джерри.
Наконец, Ив была готова, и они быстро спустились вниз, появившись последними к завтраку.
Вареные яйца были жесткими и холодными, и Зекери с досадой ждал, пока согреется вода для растворимого кофе. Когда Ив победно кивнула Элисон, как бы свысока приветствуя ее, Зекери сардонически усмехнулся: Ив впустую тратит время. Ледяной леди из Чикаго до лампочки, где и с кем он спит.
После всего этого он сам чувствовал себя как оплеванный. Он ненавидел игры. Через стол Ив улыбалась ему, как своей неотъемлемой собственности, по-хозяйски… Это было лицо Ланы, самодовольное и надменное. Поцелуй смерти. Его бросило в жар от досады и злости на самого себя, он проклинал свое легкомыслие. Он был противен самому себе. Зекери демонстративно пересел на скамью рядом с Элисон, которая передала ему консервированное молоко для кофе, улыбаясь широкой сияющей улыбкой и глядя прямо в его глаза ясным ореховым отсутствующим взором…
По причинам, известным только ей самой – а именно, чтобы избежать встречи с работающим неподалеку Зекери Кроссом, – Элисон этим утром выбрала – для раскопок маленькую пещерку, образовавшуюся в северной стене большой пирамиды. Там они с Джорджем обнаружили вчера что-то смутно напоминающее церемониальные ступени, расположенные за несколькими рядами гладких белых камней. Элисон с остервенением копала мягкий плодородный слой почвы, погруженная во внутреннюю борьбу с самой собой.
Весь вчерашний день она неспособна была прийти в себя после танца с ним в кафе, а затем его нежной братской заботы о ней во дворе, когда ей было так плохо. Но, однако, она сумела пересилить себя и вспомнить во всех деталях его страстные объятия с Ив там, под тенью дерева на пляже, а затем появление той же Ив с одеялом, снятым с его кровати для самоочевидной цели… И еще его надменное вызывающее замечание о том, что она не любит копов… Да она терпеть не может копов!
Память все возвращала и возвращала Элисон к тому эпизоду на лестнице, когда он вышел из душевой, закутанный в полотенце, и уставился на ее ноги, изумленно оглядел всю ее фигуру, назвал ее «Чикаго»… Она спряталась тогда в свою комнату, не зная, что делать. А внутренний голос изводил ее, поддразнивал и, наконец, загнал в угол… Лестница поскрипывала от тяжелых шагов поднимавшегося Зекери и через мгновение дверь в его комнату закрылась.
Она сняла материнское обручальное кольцо и собралась уже открыть свою дверь: если он вдруг выйдет из номера, она пригласит его к себе и объяснит коротко, почему ее так пугает полиция. Она не расскажет, конечно, всего, но достаточно для того, чтобы он понял – она не имеет ничего против него лично…
Но в этот момент явственно послышались шаги на лестничной площадке, затем легкий стук в дверь Зекери и голос Ив. Через несколько минут дверь номера захлопнулась. Он впустил Ив.
Теперь в трезвом свете нового дня, после того, как они демонстративно вместе вышли к завтраку, ей было совершенно неважно, что думает и чего не думает о ней Зекери Кросс. Она отчаянно врубалась своей лопатой в мягкую землю и выворачивала почву вместе с нижним слоем красноватой глины. Почему именно этот человек? Почему именно он? И почему она ни о чем больше не может думать?
Лопата наткнулась на что-то твердое, и это отвлекло внимание Элисон от своих мыслей. Она очистила с поверхности слой почвы и обнаружила под землей ряд уложенных параллельно бревен, образующих помост. Мелкие комья земли падали в щели между бревнами, указывая тем самым, что под ними было пустое пространство. Элисон не верила своим глазам.
Решив не приближаться больше к Ив, Зекери сделал перерыв в своей работе, чтобы поболтать с Вуди и полковником на месте раскопок, где эти двое просеивали землю. На крик Элисон все они, как по команде, обернулись. С места, где он стоял, Зекери видел, как почва проваливается перед ней. Карабкаясь вверх по косогору, он кричал что есть сил:
– Выбирайся оттуда! Шевелись, двигайся!
Элисон оглянулась на его крик, смутно понимая, что мягкая почва сыплется и ползет из-под ее ног, но она топталась на месте, вцепившись в воткнутую в землю лопату, и не делала ни шагу… Одна ее нога уже зависла над пропастью.
Зекери подоспел вовремя, чтобы схватить ее руку и вытащить – рывком – на твердую почву, когда прогнившее бревно под ее ногою с треском переломилось и исчезло в темноте разверзшейся дыры. За ним рухнуло второе бревно. Он оттащил Элисон подальше от ямы, и упал на спину, держа ее в руках. Они оба барахтались на земле.
– С тобой все в норме? – он выпрямился и с удивлением увидел, что она подползла на коленях к яме и заглядывает внутрь с любопытством и волнением. Обычно сдержанный полковник звал во весь голос профессора Райдера, а затем они с Вуди подошли запыхавшись к открывшемуся отверстию в земле, светясь радостью в предвкушении чего-то необычного. В семидесяти шагах от них – у подножия пирамиды – Том Райдер орал что есть мочи, чтобы они ни в коем случае ни к чему не прикасались, прежде чем он сам ни взглянет на все это. Он быстро карабкался по склону, за ним, наступая на пятки, – Джордж. Ковбой Гарольд, чета Миллеров и Ив Келси бежали с другой, южной, стороны пирамиды, через груду выкопанной земли.
– Это погребальная камера! – горячо убеждала их Элисон. – Я могу разглядеть ее дно. Это то, что мы искали!
Зекери мог бы поклясться, что ее совершенно не заботит опасная близость ямы и возможность свалиться в нее. Его уверенность в беззаботности Элисон на этот счет возросла, когда та наклонилась над самой дырой, пытаясь заглянуть в черную глубь.
– Осторожно! – крикнул Зекери. Комья земли полетели вниз. Он схватил Элисон за ремень на поясе, страхуя от полета вниз головой. Она вздрогнула от неожиданности, но тут же засмеялась, довольная своей находкой, волнение и радость озаряли ее лицо. И в голове Зекери на мгновение мелькнула мысль, что он где-то уже видел эту женщину, знал ее прежде… Но это было невозможно. Он никогда бы не забыл ее лицо…
– Судя по месту расположения, это, должно быть, она. Да, это погребальная камера! – глаза Элисон светились восторгом, она улыбнулась Вуди и полковнику, заражая и его своей радостью, дергая его от избытка чувств за рукав.
– Я не могу в это поверить! Я действительно нашла ее! Я!
Увлеченный ее весельем и оживлением по случаю находки древней сокровищницы, Зекери выбросил все из головы. Как это было чудесно! Ничего лучшего он давно не видел: она танцевала, как дитя вокруг Рождественской елки, безоглядно и самозабвенно вокруг груды земли. И Зекери, любуясь ею, боялся ее неосторожного приближения к яме и не спускал с нее глаз.
– Аллилуйя! – провозгласил Том Райдер, он был на седьмом небе от счастья. – Это то, о чем мы мечтали!
Он энергично принялся за дело: послал Гарольда и Ив за фотокамерой и съемочной аппаратурой, а также за брезентом, чтобы прикрыть затем место раскопок.
Полные энтузиазма участники экспедиции оживленно обменивались мнениями, освобождая вход в камеру от бревен. Вуди и Элисон, с пылающим от возбуждения лицом, энергично соскребали слои почвы с настила, а профессор осторожно направлял их действия, определяя дальнейшее расположение бревен под землей. Убедившись, что эти бревна не рухнут под тяжестью людей, профессор выбрал в помощники Зекери и Элисон.
– Помогите мне сделать снимки внутри!
Вооруженные фонариками, все трое, привязавшись веревками к старому дереву, спустились в маленькое помещение – едва ли большее, чем кухня в обычной квартире Нью-Йорка. Зекери поспешил поймать Элисон за талию, когда та соскальзывала с веревки, помогая ей удержаться на ногах на неровном полу камеры. В небольшом помещении среди стен, покрытых плесенью, они оказались тесно прижатыми друг к другу, задыхаясь во влажной духоте подземелья. Фонари шарили вокруг, освещая участки стен, покрытых вылинявшими, полусмытыми водой рисунками и знаками.
Элисон и Зекери, возбужденные, надеясь на дальнейшие чудесные открытия, смеялись и шутили о судьбе погребенных сокровищ. Внезапно оба неловко столкнулись лбами на узком участке между упавшими в камеру бревнами и, быстро договорившись, начали наводить порядок: сносить бревна в одну кучу, а груды упавших камней и осколки породы выбрасывать наружу.
Ликуя и восхищаясь тем, что она – часть грандиозного дела, мечты всего ее детства, участница важной археологической экспедиции, Элисон была охвачена чистым восторгом, свободным от страхов, обычных для ее жизни последних трех лет.
В свою очередь Зекери чувствовал в эти минуты безотчетную радость от тесного контакта с Элисон, невинного, теплого, дружеского по своей сущности. Он наслаждался этими минутами. Он никогда не думал, что такое еще возможно для него.
