Текст книги "Отступник (ЛП)"

Автор книги: Джим Батчер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 28 страниц)

Глава 33

Мерфи посмотрела на ролс-ройс и сказала:

– Ты шутишь?

Мы добирались до отеля Сакс на разных машинах, и она не видела, на чем я приехал. Я припарковал Серебряный Призрак ближе к отелю и нам пришлось ехать на нем.

– Я ее одолжил, – сказал я. – Садись.

– Я не меркантильная девушка, – сказал она, проводя рукой по крылу ролса: – Но… черт.

– Сосредоточиться можешь? – спросил я. – У нас конец света.

Мерфи покачала головой и села в машину рядом со мной.

– Ну. По крайней мере это стильно.

Мой ролс-ройс наконец поехал. Несмотря на позднюю ночь, на него бросали заинтересованные взгляды, а автомобили уступали дорогу, будто боясь истинного искусства.

– Вообще-то, – сказал я, – я нахожу этот ролс абсурдно комфортным.

Мерфи внимательно посмотрела на меня.

– О чем это ты?

– Знаешь, я понял как умру. В ближайшее время, может быть позже, я откушу кусок гораздо больший, чем смогу проглотить. – Я сглотнул. – Я имею ввиду, что всегда сую свой нос куда не следует. И не важно, что это Совет, который собирался меня казнить, и не важно, что они думают обо мне. Потому что здесь они просто кучка засранцев, изображающих благородство, и я не могу дать им погрязнуть в собственной бесчеловечности.

Выражение лица Мерфи стало тверже. Она внимательно слушала.

– Теперь Совет приближается. И у них достаточно серьезная причина, чтобы взять меня. Или выглядит как серьезная причина, что для них одно и тоже, – я снова сглотнул. В горле пересохло. – Но… у меня просто какое-то ощущение, что когда я выйду… они не будут действовать по правилам. – Я жестом указал на ролс-ройс. – Это не просто машина, это машина, везущая меня на смерть.

Мерфи подняла уголок рта, но большая часть ее улыбки осталась в глазах. Она взяла меня за руку обеими руками и придержала. Руки ее были очень теплыми. Или мои просто были холодными.

– Ты, конечно, прав, Гарри.

– Думаешь?

– Определенно, – сказала она. – Это машина – точно не ты. Ты умрешь в каком-нибудь кошмарно покрашенном, отвратительно восстановленном куске металлолома, который ездит, не обращая внимания на законы физики, что говорит о том, что это, должно быть, жидкий кусок хлама.

– Ох, – сказал я. – Я думал, только я так считаю.

Ее пальцы на миг сжали мои, и я уцепился за них.

Совет приближался.

И я не могу сделать ничего для борьбы с ними.

Да конечно, я мог ударить кого-нибудь в нос и убежать. Но они догонят меня рано или поздно. Их будет больше, некоторые из них так же сильны, как и я, и каждый из них опасен. Это может занять день, неделю или две недели, но иногда мне нужно спать.

Они надерут мне задницу.

И они достанут меня. Моя полная беспомощность в этой глупой неразберихе бесила меня.

Все было бы так, если не некоторые варианты… Например, предложение Мэб насчет работы все еще в силе. И еще более вероятно, что у Лары Рейт есть ресурсы, чтобы защитить меня, или представить мне более выгодное предложение, чем Совет. Когда я думал о том, как все это несправедливо, у меня появлялось все большее желание порвать тонкие нити, до которых я мог дотянуться, не разобравшись с этим клубком.

Если поставить вопрос таким образом, это звучит почти разумно. Даже благородно. Я хотел, в конце концов, защитить будущих ошибочно преследуемых жертв Совета, который расчищает теоретический ландшафт будущего. Конечно, это звучит не так сильно, как заключение сделок, но зато не предает все, во что я верю, так что я могу и насильственно навязать свою волю своим противникам.

Я знал правду. Но только потому, что это правда, это не делает ее менее соблазнительной.

Что я буду делать? У меня было убежище, но оно уже раскрыто. Не было места, где было бы хоть немного безопасно для Моргана, кроме моей квартиры, но туда уже идут Стражи. И на вершине всего этого есть долбанный ключ к личности нашего таинственного мастера кукловода.

Может настало время признать это.

Для меня это слишком сложно. Это было сложно с самого начала.

– Мерф, – сказал я тихо. – Я не знаю как выпутаться из этого.

Тишина заполнила старую красивую машину.

– Когда ты спал в последний раз? – спросила Мерфи.

Я был вынужден освободить свою руки из ее, чтобы переключить передачу. Потом жестом указал на голову.

– Я с трудом помню какой сегодня день недели. Думаю, что этим утром, пару часов.

Она кивнула рассудительно.

– Знаешь в чем твоя проблема?

Я перевел взгляд на нее и рассмеялся. Если, по крайней мере, можно назвать этот свистящий звук смехом. Я не мог ничего с этим поделать.

– Проблема, в единственном числе, – в конце я начал задыхаться. – Нет, какая?

– В любой ситуации ты являешься непредсказуемым фактором хаоса, но в конце дня, когда все упорядочивается, ты не можешь найти нужный путь.

– Ты видела мою лабораторию?

– Снова не вовремя, – сказала Мерфи. – Я серьезно, Гарри.

– Я знаю некоторых людей, которые с тобой не согласятся. Даже видел лицо одного, Пибоди.

– Он член Совета?

– Да. Говорит, что для меня нет места в его оплоте порядка.

Она ухмыльнулась.

– Проблема в том, что ваш оплот порядка – это еще один вид жестокости.

– У меня нет оплота. Я безоплотный.

– Ха, – сказала Мерфи. – Ты любишь одну и ту же машину, живешь в одном и том же доме, посещаешь один и тот же ресторан. Ни перед кем не отчитываешься, и делаешь свою работу так, как требует того твоя совесть, не беспокоясь о более широких вопросах, с которыми она связана. Ты живешь довольно счастливо, не стремясь к материальному богатству, следуешь своим инстинктам, и будь прокляты все, кто говорит тебе иное. Вот твой оплот.

Я взглянул на нее.

– А что, должно быть как-то иначе?

Она закатила глаза.

– Что и требовалось доказать.

– И в чем моя проблема?

– Ты никогда на самом деле не изменял своим порядкам для компромисса с кем-то еще, почему и сводишь с ума Стражей. У них есть процедуры, есть формы, есть отчеты – а ты все это игнорируешь, пока кто-нибудь не выкрутит тебе руки и не заставит все это сделать. Я права?

– Все равно не вижу, в чем проблема.

Она опустила стекло с пассажирской стороны и выставила одну руку наружу.

– Это проблема, потому что ты никогда не изучаешь чей-то другой порядок согласования, – сказала она. – А если изучишь, то представишь – какие неимоверные силы работают на твоей стороне.

– Команда А?[14]14
  The A-Team – комедийно-детективный сериал о группе военных, несправедливо обвиненных и скрывающихся от правосудия в Лос-Анджелесе. Помогают невинным и оскорбленным.


[Закрыть]

– Бюрократы, – сказала Мерфи.

– А мне больше хочется команду А.

– Слушай и запоминай, индивидуалист, – сказала Мерфи. – Стражи – это организация, правильно?

– Да.

– Состоящая из множества участников.

– Из трехсот, и постоянно увеличивается, – сказал я.

– Много участников, у которых много обязательств, которые живут в разных областях, которые говорят на разных языках, которые вынуждены как-то общаться и работать вместе?

– Да.

– Вот, – сказала Мерфи. – Бюрократия. Организация по борьбе с энтропией, которую, естественно, тормозят совместные усилия.

– Вопрос будет позже или…?

Она проигнорировала меня.

– У бюрократии есть общие черты, и, я думаю, у тебя есть гораздо больше времени, чем ты предполагаешь. Если бы не устал, не получил по голове, не был отвратительной ложкой дегтя в бочке с медом для некоторых, ты бы увидел одну вещь.

Я нахмурился.

– Какую?

– Ты думаешь, Мадлен Рейт позвонила в Белый Совет по домашнему телефону, назвала себя, и просто сказала им где находится Морган? – Мерфи покачала головой. – Алло, я ваш враг. Дайте мне помочь вам без всякой на то причины.

Я в задумчивости пожевал нижнюю губу.

– Стражи скорее всего предположили бы, что она пытается отвлечь внимание людских кадров в критической ситуации.

Мерфи кивнула.

– И они будут рассматривать это и никогда по-настоящему не поверят, и поставят этот вариант в конец списка приоритетов.

– А если она сделала анонимный звонок. Что тогда?

– Сколько звонков поступает Стражам? – спросила Мерфи. – Копы проходят через тоже самое. Происходит бросающееся в глаза преступление, и нам приходится иметь дело с дюжиной чокнутых, требующих доверия или убежденных в том, что в это замешаны их соседи, с другой дюжиной придурков, которые хотели бы, чтобы их соседи оказались в неприятности, и в три раза больше людей, не имеющих никакой интересной информации, но думающих, что они помогают.

Я переваривал эту мысль мгновение. Мерфи была не далека от истины. Существует множество организаций и только Бог знает, сколько людей, которые хотят быть на хорошем счету у Стражей, или которые хотят их впечатлить, или сколько, наконец, тех, кто просто хотел бы взаимодействовать с ними. Мерф возможно была права. Вероятнее всего Совет был просто наводнен всякими сообщениями.

– Они проверят этот звонок, – сказала Мерфи. – Но я готова поспорить на большие деньги, что учитывая их проблемы с людскими ресурсами, это займет не менее нескольких часов, после того как информация о звонке попадет в руки людей, заправляющих ситуацией – и если повезет, учитывая проблемы Совета с электроникой, это займет гораздо больше времени.

Я обдумал это в течение минуты.

– Что ты хочешь этим сказать?

Она положила руку на мою и сжала.

– Я сказала, еще рано сдаваться. Есть еще немного времени.

Я повернул голову и изучал профиль Мерфи мгновение.

– Ты серьезно? – спросил я тихо.

Она кивнула.

– Да.

Надежда – это одно из смехотворных непропорциональных слов, которое по праву должно быть намного длиннее.

Я положил руки на рулевое колесо ролс-ройса.

– Мерф?

– Ммм?

– Ты адская дама.

– Женоненавистническая свинья, – улыбнулась она и повернулась к ветровому стеклу. – Не заставляй меня делать тебе больно.

– Да, – сказал я. – Это было не благовоспитанно.

Она покачала головой, когда мы подъехали к моему дому.

– Если хочешь, – сказала она, – можешь отвезти его ко мне. Спрятать его там.

Я вообще-то не улыбался, но ее слова заставили меня сделать это.

– Не в этот раз. Стражи знают, где ты живешь, помнишь? Если они начнут искать серьезно…

– …они проверят и меня тоже, – договорила Мерфи. – Но ты не можешь оставить его здесь.

– Я знаю это. Еще я знаю, что не могу втянуть кого-нибудь в центр этой кутерьмы.

– Его нужно где-нибудь спрятать, – сказала она. – Там, где тихо. И в месте, о котором никто не знает. И далеко от толпы. – Она сделала паузу. – И там, где ты сможешь защитить его от отслеживающего заклинания. И там, где у тебя будет преимущество, если придется драться.

Я ничего не сказал.

– Хорошо, – сказала Мерфи. – Я думаю, что такого места нет.

Я резко выпрямил голову.

– Блин-тарарам! – выдохнул я и почувствовал, как оскалил зубы. – Я думаю – такое место есть!

Глава 34

Я зашел в свою квартиру, бросил взгляд в сторону освещенной свечами комнаты, и закричал:

– Блин-тарарам! Люди, что с вами не так?!

Морган тяжело сполз по стене, недалеко от камина, и свежие пятна крови пятнали повязку. Его глаза были частично открыты. Рука плетью опустилась на пол, пальцы полусогнуты. Крошечный полуавтоматический пистолет лежал на полу возле его руки. Пистолет был не мой. Я не имею представления, где он его прятал.

Молли растянулась на полу перед диваном с Мышем, буквально сидящим на ее спине. Она с трудом дышала, при каждом вздохе и выдохе слегка приподнимая и опуская огромного пса.

Люччио лежала на спине там же, где я ее оставил: на диване, ее глаза были закрыты, она была без сознания. Одна лапа Мыша покоилась на ее груди. Учитывая характер ее недавней травмы, казалось очевидным, что он должен проявлять минимальное давление на нее, чтобы не сделать ей больно и не разбудить.

В воздухе пахло порохом. Мех на передней левой ноге Мыша свалялся и был измазан кровью.

Когда я это увидел, я бросился к Моргану в ярости, и если бы Мерфи не вышла вперед и не схватила мою руку своими, я начал бы долбить его головой об стену. Вместо этого я ногой пнул пистолет в сторону. И если я и задел несколько его пальцев, меня это не очень волновало.

Морган наблюдал за мной унылым, едва осмысленным взглядом.

– Клянусь, – прорычал я. – Клянусь Господом Богом, Морган, если ты мне все не объяснишь, я задушу тебя своими собственными руками и за яйца дотащу твой труп до Эдинбурга.

– Гарри! – крикнула Мерфи, я увидел, что она стояла между мной и Морганом как солдат, изо всех сил старающийся поднять флаг.

Морган обнажил свои зубы, больше гримаса, чем улыбка.

– Твоя чернокнижница, – сказал он, его голос был сух и жесток, – пыталась проникнуть в мысли капитана Люччио против ее желания.

Я шагнул вперед, и Мерфи толкнула меня обратно. Я дважды обдумал, что с ней делать, но у нее хорошая позиция и она сосредоточена.

– И поэтому ты подстрелил мою собаку? – прокричал я.

– Он прыгнул под пулю, – сказал Морган. Он закашлял слабо, и закрыл глаза, его лицо посерело. – Я не хотел… попадать…

– Клянусь Богом, – я зарычал, – это все. Это последняя капля. Молли и я рискуем жизнью из-за тебя и вот как ты отплатил нам? Я выставляю твою параноидальную задницу за дверь, оставляю там, и делаю ставки – кто придет за тобой первым: Черный Совет, Стражи, или долбанные стервятники.

– Г-Гарри, – сказала Молли слабым, и… пристыженным голосом, больше похожим на шепот.

Я чувствовал, что мой гнев прошел, и на его место пришла волна осмысления и тихо возрастающий ужас. Я медленно повернулся и посмотрел на Молли.

– Он прав, – прохрипела она, не смотря на меня, изо всех сил пытаясь говорить под давлением веса Мыша. Я услышал слезы в ее голосе, поскольку они начали падать. – Мне жаль. Мне очень жаль, Гарри. Он прав.

Я прислонился спиной к стене и следил за Мышем, который смотрел на меня серьезными, огорченными глазами, и оставался на месте, ограждая тело и жизнь Молли.

*

Мы перетащили Моргана обратно в кровать, и затем я подошел к Мышу.

– Хорошо, – сказал я. – Отодвинься.

Только когда Мыш слез со спины Молли, хромая на одну сторону, я встал на колени и исследовал его ногу. Он прижал свои уши и отбежал от меня. Я твердо сказал:

– Прекрати. Стой смирно.

Мыш вздохнул и выглядел несчастным, но дал мне ощупать его ногу. Я нашел рану чуть выше его плеча, и большую шишку на коже.

– Вставай, – сказал я Молли твердым тоном. – Иди в лабораторию. Возьми аптечку в столе. Потом найди маленькие ножницы и новую бритву в ванной.

Она медленно двинулась.

– Быстро, – сказал я, голос был тих и непреклонен.

Она еще не полностью восстановилась от придавливания к полу. Но двинулась быстрей, хоть и шаталась по пути в лабораторию.

Мерфи встала на колени рядом со мной и потеребила Мыша за уши. Он одарил ее несчастным взглядом. Она подняла оружие Моргана.

– Двадцать пятый калибр, – сказала она. – Такого большого пса, как этот, невозможно убить этой штукой даже специально. Она покачала головой. – Или Молли.

– Что это значит? – спросил я ее.

– Это значит, что Морган не собирался никого убивать. Может именно поэтому он использовал маленький пистолет.

– Он использовал маленький пистолет потому, что другого у него нет, – сказал я резким голосом. – Он убил бы Молли, если бы имел пистолет побольше.

Мерфи на время притихла, потом сказала:

– Это покушение на жизнь.

Я посмотрел на нее секунду. Потом сказал:

– Ты хочешь арестовать его.

– Неважно, чего я хочу, – сказала она. – Я офицер полиции, Гарри.

Я подумал об этом с минуту.

– Совет может – они могут отнестись к этому с уважением, – сказал я тихо. – По сути, я уверен – так и будет. Это будет вызов Мерлина, а больше всего на свете он хочет потянуть время, чтобы найти способы вытащить Моргана из этого беспорядка.

– Но остальные этого делать не будут, – сказала она.

– Мадлен и Вонючка конечно не будут, – сказал я. – И если Морган будет сидеть в тюрьме, не будет никакого способа вызвать Вонючку на встречу, где у меня будет шанс вернуть Томаса. – Я посмотрел на рану Мыша. – Или обменять его.

– Ты бы сделал это? – спросила она.

– Моргана? На Томаса? – Я покачал головой. – Я… Блин-тарарам, это вызвало бы беспорядок. Совет пришел бы в неистовство. Но…

Но Томас мой брат. Я не сказал это. Мне не нужно было это говорить. Мерфи кивнула.

Молли появилась со всеми вещами, за которыми я ее послал, плюс еще с миской и парой остроносых плоскогубцев. Умная девочка. Она налила в миску спирт для растирания и начала стерилизовать хирургическую иглу, нить, скальпель, и плоскогубцы. Ее руки двигались так, словно они знали сами, что нужно делать, двигались бессознательно. Это не должно было удивить меня. Старшую дочь Майкла и Чарити Карпентеров научили обращаться с травмами с той поры, как она выросла настолько, чтобы справляться с этим.

– Мыш, – сказал я. – В тебе пуля. Знаешь, что это такое? Это такие штуки, которыми стреляет пистолет и делает больно.

Мыш посмотрел на меня настороженно. Он весь трясся.

Я положил свою руку на его голову и твердо сказал.

– Мы должны вытащить ее из тебя или она тебя убьет. Будет больно. Очень. Но я обещаю, что это не займет много времени и что ты будешь в порядке. Я защищу тебя. О'кей?

Мыш издал тихий звук, который можно было принять за хныканье. Он оперся своей головой о мою руку, задрожал, и затем очень медленно облизал мою руку.

Я улыбнулся ему и положил свою голову на его.

– Все будет в порядке. Ложись, парень.

Мыш послушался и медленно лег, аккуратно выставив в сторону раненную лапу.

– Вот, Гарри, – тихо сказала Молли, передавая мне инструменты.

Я посмотрел на нее с холодным выражением лица.

– Ты сделала это.

Она моргнула.

– Что? Но что я сделала… Я ничего…

– Я? Я? Мыш только что получил пулю, предназначенную тебе, Мисс Карпентер, – тщательно выговаривая слова, сказал я. – Он не думал о себе, когда делал это. Он ставил свою жизнь под угрозу, чтобы защитить тебя. Если ты все еще хочешь остаться моей ученицей, прекрати произносить предложения, которые начинаются с «Я» и возмести его мужество, погасив его боль.

Ее лицо побелело.

– Гарри…

Я проигнорировал ее и присел так, чтобы голова Мыша лежала у меня на колене, придерживая его мягко, поглаживая по толстому меху.

Ученица перевела взгляд с меня на Мерфи, пребывая в сомнении. Сержант Мерфи посмотрела на нее спокойными глазами полицейского, и Молли поспешно отвела глаза. Она посмотрела на свои руки, потом на лапы Мыша и заплакала.

Потом она встала, подошла к раковине, наполнила кастрюлю водой и поставила ее кипеть. Она вымыла свои руки тщательно до локтей. Когда она возвратилась с водой, уже успокоилась, села около раненной собаки и подняла инструменты.

Сначала она обстригла и побрила область вокруг раны, заставив Мыша несколько раз вздрогнуть и дернуться. Я видел, как она съеживалась от испуга при каждом болезненном движении собаки. Но ее руки оставались твердыми. Необходимо было расширить рану скальпелем. Мыш заскулил от боли, когда нож врезался в его плоть, и Молли на долгую минуту закрыла глаза, прежде чем снова вернулась к работе. Она скользнула плоскогубцами в неглубокую рану и вынула пулю. Пуля оказалась маленьким, меньше ногтя на моем мизинце, сплющенным, продолговатым кусочком блестящего металла.

Она снова промыла рану теплой водой и дезинфектантом. Мыш вздрогнул и заскулил, когда она это делала – мучительный звук, самый мучительный, который я от него слышал.

– Я сожалею, – сказала Молли, блестя капающими слезами. – Я сожалею.

Повреждение было почти на три стежка. Молли делала их так быстро, как могла, вздрагивая от боли больше, чем Мыш. Она снова очистила место и закрыла его небольшой подушечкой, вырезанной по размеру, зафиксировав ее на голой бритой коже пластырем.

– Все, – сказала она тихо и спрятала лицо в толстом мехе вокруг горла Мыша. – Все. Теперь ты будешь в порядке.

Мыш двигался очень осторожно, подталкивая свою голову ей под руку. Его хвост несколько раз ударился по полу.

– Мерф, – сказал я. – Дашь нам пару минут?

– Конечно, – сказала она тихо. – Мне все равно нужно позвонить.

Она кивнула мне, затем тихо подошла и закрыла дверь, разделяющую мою гостиную и спальню, закрывая Моргана от беседы.

Я сидел с Мышом, мягко поглаживая его по голове.

– Хорошо, – сказал я Молли. – Что произошло?

Она сидела и смотрела на меня. Выглядела при этом так, будто ее сейчас вырвет. Она шмыгала носом.

– Я… мне пришло в голову, Гарри, что… если бы предатель действительно хотел стравить Совет друг против друга, то лучший способ сделать это – вынудить одного из них сделать что-нибудь непростительное, например, заставить Моргана убить Чародея ЛаФортиера.

– Ну и дела, – сказал я. – Мне не приходило это в голову, хотя я старше и мудрее, чем ты, и занимаюсь этим большую часть твоей жизни, в то время как ты в этом деле всего лишь несколько лет.

Она вспыхнула.

– Да. Хорошо. Тогда я подумала, что наилучший способ оказать такое влияние не на Моргана, – сказала она. – Но на людей из его ближнего окружения.

Я приподнял брови.

– Хорошо, – сказал я. – В этом пункте я должен тебя спросить: трудно ли управлять сознанием людей и тем более сознанием людей почтенного возраста. Большинство волшебников, которым восемьдесят или сто лет от роду, считаются более-менее неуязвимыми к такого вида манипуляциям.

– Я этого не знаю, – сказала Молли робко. – Но… я говорю о том, что не нужно никого с трудом изменять. Это не должно быть явным. Тебе не нужно никого превращать в лунатика и убийцу. Думаю, это было бы заметно. Вместо этого ты добиваешься уверенности, что ты просто… способ подтолкнуть человека, преследующего Моргана быть чуть больше таким, каким тебе хочется, чтобы он был.

Я нахмурился. Направление размышлений было интересным.

– Как что?

– Ну… – сказала она, – если кто-то легко и быстро начинает злиться и склонен к драке, ты подсвечиваешь эту часть его личности. Ты делаешь это значительнее, чем оно было бы без вмешательства. Если кто-то склонен к политическим маневрам для получения выигрыша от ситуации, ты выводишь это на первый план его личности. Если кто-то питается завистью, ты высвечиваешь прожектором эти его мысли, его эмоции, чтобы сподвигнуть его на действия.

Я думал об этом секунду.

– Я бы сделала это так, – сказала Молли спокойно, опуская глаза.

Я смотрел на молодую девушку, которую обучал. Когда я видел Молли, я всегда видел ее улыбку, ее чувство юмора, ее юность и ее радость. Она была дочерью моего лучшего друга. Я знал ее семью и часто был гостем в их доме. Я видел свою ученицу, как она прилагала усилия для обучения, видел ее расстройства, и ее триумфы.

Я никогда, до этого момента, не думал о ней как о ком-то, кто мог стать очень, очень опасным человеком.

Я горько улыбнулся.

Кто первый бросит камень?

– Возможно, – сказал я. – Это одна из самых хреновых труднодоказуемых вещей.

Она кивнула.

– Но если кто-то все же собрался воспользоваться этим планом, то существует только один человек, который будет целью.

Я посмотрел на Люччио. Ее рот был приоткрыт, она спала. И пускала немного слюни. Это было смешно и восхитительно.

– Да, – сказала Молли. – Но она никогда не дала бы мне проверить. Ты знаешь почему.

– Не без основания, – сказал я.

На секунду подбородок Молли застыл в напряжении.

– Я знаю.

– Таким образом, ты решила проверить эту идею, пока все без сознания, – сказал я. – Тогда ты бы не попалась.

Она пожала плечами.

– Ты внушила себе, что делаешь правильные вещи, – сказал я. – Просто хотела взглянуть, раз и все.

Она закрыла глаза.

– Я просто… Гарри, что если она врет тебе? Если все это время она была с тобой только потому что не доверяла? Что, если она такая же, как Морган, но только тщательно скрывает это?

– Ты не знаешь о чем говоришь, – сказал я.

– Не знаю? – Она взглянула мне в глаза. – Кто ее ученик, Гарри? Кто сделал Моргана тем, кто он есть? Кого он боготворит больше всех и на кого старается быть похожим?

Секунду я просто сидел там.

Молли напала на проблему.

– Ты думаешь, она не знала, как Морган относился к тебе?

Я сделал глубокий вдох, после чего сказал.

– Да. Я так думаю.

Она покачала головой.

– Тебе лучше знать.

– Нет, – сказал я. – Я не знаю.

– Ты должен знать, – сказала она отчаянно. – Я не хочу позволить тебе пропасть вместе с Морганом. Я хочу знать.

Я смотрел на нее в течении минуты, потом очень тихо сказал.

– Я всегда чувствую, когда испытываю желание сделать что-то очень, очень неправильное. Я начинаю предложения с фраз типа: «Я никогда, никогда не делал бы этого, но…» или «Я знаю, что это не правильно, но…» Но все равно это означает, что я иду на попятную.

– Гарри, – начала Молли.

– Ты нарушила один из Законов Магии, Молли. Преднамеренно. При том, что знала – это может стоить тебе жизни. Даже при том, что знала – это может стоить жизни мне. – Я поднял голову и посмотрел на нее. – Блин-тарарам, детка. Я доверяю Анастасии Люччио, потому что так делают люди. Ты никогда не узнаешь наверняка, что кто-то думает о тебе. То, что они действительно чувствуют внутри.

– Но я могу…

– Нет, – сказал я мягко. – Даже гипномагия не скажет тебе всего. Мы не можем знать, что происходит внутри. Это то, для чего нужен разговор. Это то, для чего нужно доверие.

– Гарри, мне жа…

Я поднял руку.

– Не извиняйся. Может я один из тех, кто подведет тебя. Может мне стоило учить тебя лучше. – Я нежно гладил Мыша по голове, не глядя на нее. – На данный момент это не имеет значения. Погиб человек, потому что я пытался спасти жизнь Моргана. Томас может умереть. И теперь, если нам удастся спасти этого старого осла, он сообщит, что ты нарушила условия условно-досрочного освобождения. Совет убьет тебя. И меня.

Она смотрела на меня беспомощно.

– Я не хотела…

– Поймали с поличным, – сказал я. – Иисус Христос, детка. Я доверял тебе.

Она заплакала еще горше. Лицо ее было в полном беспорядке, голова склонилась.

– Если Морган умрет раньше времени, – сказал я, – начнутся проблемы, которые ты даже не можешь себе представить. И еще больше людей умрет. Я медленно встал. – Итак. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы сохранить ему жизнь.

Она кивнула, не поднимая глаз.

– У тебя есть выбор, Кузнечик. Ты можешь пойти со мной, зная, что тебя ждет. Или ты можешь уйти.

– Уйти? – прошептала она.

– Уйти, – сказал я. – Уходи сейчас. Беги столько, сколько сможешь. Блин-тарарам, похоже я в любом случае совершаю самоубийство. В этом случае все покатится к чертям собачьим, но Стражи будут слишком заняты, чтобы отправиться за тобой в погоню. Ты сможешь игнорировать все, что захочешь, делать все, что бы ты ни пожелала – до тех пор, пока тебя не поймают.

Она сцепила руки на животе. Ее трясло от рыданий.

Я положил свою руку ей на голову:

– Или ты можешь пойти со мной. И сделать то, что правильно. То, что имеет смысл.

Она посмотрела на меня вверх, ее красивое молодое лицо побледнело еще сильнее.

– Все умирают, милая, – сказал я очень тихо. – Все. Нет никакого «если». Есть только «когда». – Я дал ей время для обдумывания.

Когда ты умираешь, ты захочешь чувствовать стыд за то, что ты делал в жизни? Стыдиться жизненного предназначения?

Она смотрела в мои глаза минуты полторы, тишина прерывалась только звуком ее приглушенных рыданий. Потом ее голова качнулась в одиночном крохотном кивке.

– Я обещаю, что буду рядом, – сказал я. – Я не могу обещать ничего больше. Только то, что буду стоять рядом столько сколько нужно.

– Ладно, – прошептала она и склонилась ко мне.

На минуту я положил свою руку ей на волосы. Потом нежно сказал:

– У нас заканчивается время. Через несколько часов Стражи узнают, что Морган в Чикаго. Может быть они уже на пути сюда.

– Хорошо, – сказала она. – Ч-что нам нужно делать?

Я глубоко вздохнул.

– Помимо прочих вещей, я собираюсь попытаться наложить чары убежища.

Ее глаза расширились.

– Но… ты говорил, что такие вещи опасны, и только дурак будет рассматривать их как шанс.

– Я согласился помочь Дональду чудику Моргану, когда он появился у меня в дверях, – я вздохнул. – Я годен.

Она вытерла под глазами и под носом.

– Что делаю я?

– Возьми мой ритуальный ящик. Отнеси его в машину Мерфи, прижмитесь друг к другу снаружи.

– Ладно, – сказала Молли. Она развернулась, но задержалась и посмотрела на меня через плечо. – Гарри?

– Да?

– Я знаю, что это плохо, но…

Я резко взглянул на нее и нахмурился.

Она встряхнула головой и подняла руки вверх.

– Послушай меня. Я знаю, что это плохо, и больше я глядеть не буду, но… Я тебе клянусь. Я думаю, кто-то вмешался в мысли капитана Люччио. Я ставлю на это свою жизнь.

Я проигнорировал холодные мурашки, заплясавшие на моей спине.

– Может быть, уже поставила, – сказал я тихо. – И мою тоже. Иди за ящиком.

Молли заторопилась исполнять.

Я подождал, пока Молли не будет видеть Мыша. Большая собака села, мрачно сосредоточив на мне взгляд. Грива была спутана, выражение морды не совсем довольное, но движения были вполне свободными.

Мыш однажды был сбит водителем минивэна. Он встал, догнал его, и вернул должок. Собака Фу очень, очень крепкая. Я сомневался, что ему нужно медицинское вмешательство для восстановления, хотя я также был уверен, что это увеличило его скорость. Но я не мог быть полностью уверен, что ранение не было серьезнее, чем казалось.

Другими словами, дурацкая собака надула Молли и меня разом.

– Ты играл? – сказал я. – Чтобы посильнее задеть за живое Молли?

Его хвост гордо вильнул взад-вперед.

– Черт, – сказал я пораженно. – Может мне стоило назвать тебя Дензел?

Он показал клыки в собачьей ухмылке.

– Раньше ночью, – сказал я, – когда я пытался придумать как найти Томаса, ты меня прервал. Я об этом раньше не подумал, но ты помог ему отследить меня, когда Мадригал Рейт выставил меня на аукцион eBay.

Его хвост завилял сильнее.

– Можешь найти Томаса?

– Ву-уф, – сказал он и его передние лапы подпрыгнули на несколько дюймов от пола.

Я медленно кивнул, размышляя. Потом я сказал:

– У меня для тебя другое задание. Может быть более важное. Ты в игре?

Он встряхнул гривой и пошел к двери. Там он остановился и посмотрел через плечо на меня.

– Ладно, – сказал я ему, подходя к двери. – Слушай. Дела сопряжены с некоторым риском.