Текст книги "Отступник (ЛП)"
Автор книги: Джим Батчер
Жанр:
Детективная фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 28 страниц)
Глава 8
Клубная тусовка Чикаго весьма разнообразна. Хочешь послушать живой джаз? Ты его получишь. Хочешь традиционный ирландский паб? Кофейни в турецком стиле? Танцовщиц? Японских садовых вечеринок? Свинга? Бальных танцев? Битниковской поэзии? Тебя накроет.
Вам не придется долго искать другие виды клубов – те, в которые папы и мамы не берут детей. Гомосексуальные, лесбийские, стрип-клубы, клубы любителей кожи, и более специфичные оттенки внутри жанра.
А кроме всего этого есть Зеро.
Я стоял с Томасом снаружи того, что выглядело как пожарный выход под лестницей на подвальном уровне. Над дверью висела красная неоновая вывеска, горящая угрюмым мертвенно-бледным цветом. Удары басов почти ощутимо заставляли землю дрожать.
– Это то, что я думаю? – спросил я его.
Томас, теперь одетый в плотно облегающую белую футболку и старые голубые джинсы, взглянул на меня и выгнул темную бровь.
– Зависит от того, думаешь ли ты – это Зеро или нет.
Зеро был одним из таких клубов, о которых среди большинства народа ходили только слухи. Он время от времени переносился из одной части города в другую, но всегда оставался самым популярным и баснословно дорогим ночным клубом мегаполиса. Я был частным сыщиком уже больше десятка лет. Я слышал о Зеро, и что он собой представляет. Это было место, где богатые и красивые (и богатые) люди Чикаго удовлетворяли свои желания.
– Ты знаешь кого-нибудь здесь? – спросил я. – Потому что они не пустят нас….
Томас повернул ключ в замке и открыл мне дверь.
– …внутрь.
Волна жара и густого дыма наркотических веществ ударила мне в грудь. Я мог услышать – бум-бум-бум техномузыки, где-то за освещенным красным светом дымом.
– Это семейный бизнес, – объяснил Томас. Он со странным лицом сунул свои ключи в карман. – Я встретил Жюстину в Зеро.
– Есть там кто-нибудь еще из вашего рода?
Белая Коллегия вампиров была по крайней мере психически опасна и в отличие от любых других вампиров, обитающих вокруг, – самой страшной. Существа соблазнения, они пожирали эмоции и жизненную энергию тех, на кого они охотятся. Их жертвы становятся зависимыми от секса с ними, и добровольно предлагают себя снова и снова до тех пор, пока давать уже будет нечего. Бедные жертвы в плену вампиров Белой коллегии становятся виртуальными рабами. Связаться с ними было бы во всех смыслах этого слова плохой идеей.
Томас покачал головой.
– Сомневаюсь. Иначе Жюстина не решила бы встретиться с нами здесь.
Если ее не заставили это сделать, подумал я про себя. Но ничего не сказал. Мне было удобно сживаться с моей паранойей, не распространяя ее на друзей и семью.
– После тебя, – сказал Томас, спокойно стягивая футболку.
Я выпучил на него глаза.
– У клуба есть имидж, который он пытается поддерживать, – сказал он с легким оттенком самодовольства, сволочь. Его брюшной пресс выглядел так, словно его создали с помощью компьютерной графики. Мой же пресс выглядел так, будто бы я не мог позволить себе хорошо питаться.
– Ох, – выдохнул я. – Мне тоже нужно снимать футболку?
– Ты носишь черный кожаный плащ. Это достаточно брутально.
– Маленькие снисхождения, – пробормотал я, проходя через дверь.
Мы прошли по коридору, в котором становилось все темнее и сильнее чувствовался аромат незаконных трав. Коридор заканчивался черным занавесом, я отдернул его в сторону и обнаружил продолжение коридора, дверь и двух вежливых огромных мужчин в черных костюмах.
Один из них поднял руку и сказал мне.
– Мне жаль, сэр, но это частная….
Томас шагнул ближе и одарил его пристальным серым взглядом.
Охранник опустил руку, и когда снова заговорил, его голос звучал так сипло, словно его рот внезапно пересох.
– Прошу прощения, сэр. Я не понял, что он с вами.
Томас не отрывал взгляда.
Громила повернулся, отпер замок своим ключом и открыл дверь.
– Вам понадобится столик? Напитки?
Немигающий пристальный взгляд Томаса наконец переместился от охранника, как будто его здесь и не было. Мой брат прошел мимо него, не сказав ни слова.
Вышибала одарил меня слабой улыбкой и произнес.
– Прошу прощения за это, сэр. Наслаждайтесь вечером в Зеро, сэр.
– Спасибо, – сказал я и последовал за братом на сцену, похожую на нечто среднее между дионисийскими вакханалиями и киношками в стиле Феллини.
Белого света в Зеро не было. Большая часть освещения была представлена красным светом, акцентированная в некоторых местах бассейнами голубого света и множеством черных фонарей, разбросанных повсюду, выбрасывающих даже в самые глубокие тени тревожные разноцветные блики. Сигаретный дым словно завеса заволок большую комнату, искажая расстояние под черными огнями.
Мы вступили на своеобразный балкон, выходящий на танцпол уровнем ниже. Музыка стучала так громко, что я мог почувствовать ее своим желудком. Свет моргал и менялся в такт музыке. Танцпол был наполнен потными движущимися телами, различно одетых и раздетых: от одеяния, полностью скрывающего фигуру и голову под капюшоном – с одной стороны, до девушки, прикрытой лишь несколькими полосами изоленты – с другой. Чуть ниже танцпола был бар со столиками, разбросанными вокруг него под тридцатифутовым потолком. На высоте восьми футов над полом было подвешено несколько клеток, в каждой из которой танцевали парень или девушка в провокационной одежде.
Лестницы и подиумы вели к дюжине платформ, выступающих из стены, на которых могли размещаться постоянные клиенты и смотреть на сцену, пока им оказывали некоторые приватные услуги. Большинство кабинок было оборудовано диванами и шезлонгами, а не столами и стульями. Были и более экзотичные предметы мебели: гигантский Х в форме креста святого Андрея, к которому за запястья и лодыжки был привязан лицом к кресту молодой человек с ниспадающими волосами вдоль голой спины. На другой платформе посреди развалившихся на диванах мужчинах и женщинах был установлен блестящий медный шест, и пара девушек танцевала вокруг него.
Куда бы я ни посмотрел, люди занимались такими вещами, за которые бы в любом другом месте их арестовали. Пары, тройки, четверки и целые группы людей занимались сексом на приватных платформах. Оттуда где я стоял, я видел два столика с дорожками белого порошка, ожидающих своей очереди. На стене возле каждой урны был контейнер для шприцов, отмеченный символом биозащиты. Некоторых людей били плетками и наездническими кнутами. Некоторые были связаны искусно сплетенной веревкой, а также более прозаичными наручниками. Повсюду мелькали пирсинги и татуировки. Вопли и крики иногда прорывались сквозь музыку, муки, экстаз, радость, гнев или все вместе, неотличимое одно от другого.
Свет постоянно менялся, мигал и искрился и каждый бит музыки порождал новую леденящую волну развратной энергии.
Музыка, свет, пот, дым, выпивка, наркотики – все это смешалось во влажный, отчаянный миазм, полный потребности, которую невозможно удовлетворить.
Вот почему это место называется Зеро, понял я. Ноль пределов. Ноль запретов. Никакого сдерживания. Это было место совершенной, сосредоточенной энергии, терпимости, и это было интригующе и отвратительно, противно и интуитивно жаждуемо.
Ноль удовлетворения.
По телу пробежала дрожь. Это был мир, созданный Белой Коллегией. Это то, что бы они делали, представься им шанс. Планета Зеро.
Я глянул в сторону Томаса, и увидел, как он окидывает взглядом клуб. Цвет его глаз изменился от обычного серого до бледного, ярчайшего серебряного, словно превратившись в пятна металлического цвета. Его взгляд был прикован к паре девушек, проходящих мимо нас, одетых в черное нижнее белье под длинными кожаными плащами, и держащихся за руки с переплетенными пальцами. Обе женщины обратили взоры на него, как если бы он позвал их по имени, и посмотрели на него, замедляя шаг.
Томас отвел взгляд в сторону, и нечеловеческая неподвижность вновь наполнила его. Женщины несколько раз моргнули, и пошли дальше со слегка озадаченным видом.
– Эй, – прокричал я сквозь музыку. – Ты в порядке?
Он кивнул, и затем указал подбородком на одну из самых высоких платформ на другой стороне танцпола.
– Наверху.
Я кивнул, и Томас повел меня за собой. Мы углубились в лабиринт подиумов и лестниц, которые были спроектированы таким образом, что два проходящих мимо человека не могли разойтись, не коснувшись друг друга, что я и узнал, когда я и Томас столкнулись с девушкой в кожаных шортах и бюстгальтере, грозящем лопнуть по швам. Отблески красного пульсирующего света оттеняли мягкие формы тела. Она скользнула мимо Томаса, уставившись на его грудь так, будто хотела наклониться и укусить его.
Он не обратил на нее внимания, но затем девушка спустилась ко мне – а я занимаю куда больше места, чем Томас. Я почувствовал ее бедра, трущиеся об меня, и как выгнулась ее спина, когда я пытался пропустить ее, повернувшись боком. Ее груди прижались к моей груди, упругие и теплые, ее губы были раскрыты, а глаза ярко сверкали. Ее рука скользнула по моему бедру, прикосновение, которое могло бы быть случайным, но таковым не было, и мое тело внезапно потребовало остановиться на мгновение и посмотреть к чему это приведет.
Нельзя доверять телу, когда оно говорит вам такие вещи. Оно не понимает таких вещей как настоящая любовь, верность, беременность или венерические заболевания. Оно просто жаждет. Я старался не обращать внимания на это, но были и другие девушки на подиумах, и не было ни одной в стенах Зеро, которая не была бы великолепной. Большинство из них были бы счастливы, если бы я доказал им это.
Что и делали некоторые мужчины, если уж на то пошло, но это было меньшей из проблем, поскольку сдерживаться было все более сложно.
Я видел то, чего я никогда не видел даже в порнофильмах. То, что одна девушка делала со своим языком и ледяным кубом…
Просто поверьте. Это было чертовски отвлекающе.
*
Томас дошел до лестницы, ведущей на верхнюю платформу, и пошел по ней через ступеньку. Я следовал за ним, сканируя окружающее пространство в попытке определить потенциально плохих парней. Вредным эффектом этого было то, что я видел больше симпатичных девушек, чем когда-либо раньше. Но это были профессионалки. Одна из них могла скрывать…
Да, я действительно был шокирован, что одна из них могла скрывать.
Я преодолел последнюю лестницу как раз вовремя, что бы увидеть, как Томас бросился в объятия женщины.
Жюстина не была особенно высокой для девушки, пока не надела пятидюймовые шпильки. Она выглядела такой, какой я запомнил ее в нашу последнюю встречу – великолепное лицо девушки из высшей лиги, с теплой сердечной улыбкой. Ее волосы были серебристо белыми, и были собраны в сложную конструкцию, скрепленную парой китайских палочек.
Конечно, тогда она не была одета в облегающий белый костюм из латекса и перчатки. Он подчеркивал все ее прелести и делал это очень хорошо.
Томас упал на колени и обнял ее за талию, прижавшись к ней. Она обвила руками его шею и крепко обняла. Закрыв глаза, они просто стояли друг возле друга долгую минуту, без движения, просто наслаждаясь обществом друг друга.
Такое здесь было чуждо.
Я отвернулся, оперся на перила, ограничивающие платформу, и уставился вниз на танцпол, пытаясь дать брату и его возлюбленной хоть минуту уединения. Жюстина одела закрытый костюм не для того, чтобы соответствовать последнему писку моды. Прикосновение чистой любви, настоящей и самоотверженной, было проклятием Белой Коллегии. Томас рассказывал мне о вампирах Белой Коллегии, которые получали ожоги от прикосновения к обручальным кольцам, или розе, подаренной возлюбленной. Но наиболее опасным прикосновением было прикосновение того, кого ты любил, и кто отвечал тебе взаимностью.
Я сам видел, как Томас получил ожог второй степени, когда поцеловал Жюстину в последний раз.
Они не были вместе с тех пор, когда она подвергла свою жизнь риску, чтобы спасти его, предлагая себя, чтобы заглушить его Голод, и он мог выжить в тот вечер. Томас в свою очередь отказался от нее, отрицая свою темную сторону. Это ее почти убило, буквально за одну ночь окрасив ее волосы сединой. Прошло несколько лет, прежде чем она восстановила свой разум, после долгой зависимости от суккубов, но она справилась с этим. Сейчас она была помощницей старшей сестры Томаса, Лары, чтобы быть в курсе всех пикантных подробностей Белой Коллегии. Быть под защитой любви значило, что вампиры могли питаться ею, что, по мнению Лары, делало ее идеальной помощницей.
Это также значило, что мой брат не смог бы прикоснуться к женщине, которую любит. Если бы он, подобно большинству из Белой Коллегии, был заинтересован в удовлетворении своего Голода, он бы мог получить от нее все что хотел. Вместо этого…
Иногда ирония сродни старому доброму удару по яйцам.
Я на некоторое время смотрел на танцпол, не столько всматриваясь, сколько следя за бликами света и движением в целом, до тех пор, пока не заметил движение периферическим зрением. Я развернулся и подошел к ним, Жюстина жестом указала на пару диванов, развернутых друг к другу.
Томас присел на угол дивана, Жюстина прижалась к нему так, чтобы не касаться его голой кожей. Я устроился напротив них, опершись локтями на колени.
Я улыбнулся и кивнул Жюстине. Пол и половина перил платформы должно быть были из звукопоглощающего материала. Рев клуба был гораздо глуше, чем внизу.
– Жюстина, ты выглядишь как плотская мечта Мишленовского человечка.
Она засмеялась, трогательный румянец окрасил ее щеки.
– Ну-у. Клуб пытается поддерживать имидж. Как ты, Гарри?
– Наполовину пропитан этим дымом и вибрирую, – сказал я. – Томас сказал, что у тебя есть кое-какая информация.
Жюстина серьезно кивнула, и подобрала папку с документами с дивана.
– Сведения о начале охоты на Стража-отступника, – сказала она. – Немного деталей, но я смогла накопать это.
Она толкнула папку ко мне, и я открыл ее. На первой странице была распечатка какого-то веб-сайта.
– Что, черт возьми, такое Сraigslist?
– Это сайт в интернете, – сказала Жюстина. – Что-то вроде гигантского классифицированного раздела объявлений, только ты можешь добраться до него из любой точки мира. Люди используют его для рекламы товаров, которые они хотят купить или продать..
– Товары, – вставил Томас, – и услуги. Помогает с помощью завуалированных объявлений найти нелегальные вещи. Там много теневых сделок заключается, потому что все анонимно. Сопровождение, наемники, и так далее.
Объявление гласило:
РАЗЫСКИВАЕТСЯ НА ПОСТОЯННУЮ РАБОТУ ДОНАЛЬД МОРГАН, ВОЗНАГРАЖДЕНИЕ НАШЕДШЕМУ 5 МЛН., РАССМАТРИВАЮТСЯ ЛЮБЫЕ ВАРИАНТЫ.
– Адские колокола, – тихо выругался я.
Я передал страницу Томасу.
– Объявление о розыске, – произнес он.
Я кивнул.
– Неважно живым или мертвым. Они просто хотят его смерти.
Каждый сверхъестественный отбойщик на кровавой планете отправился за Морганом. Не столько из-за денег, сколько из-за обещанных одолжений. Они весили в сверхъестественном мире чертовски больше. Пять миллионов были просто средством указать диапазон, ощутить масштаб обещаний.
– Каждый убийца в мире и его брат, – пробормотал я. – Становится все интереснее и интереснее.
– Почему твои люди хотят сделать это? – спросила Жюстина.
– Они не хотят, – сказал я.
Томас нахмурился.
– Откуда ты знаешь?
– Потому что Совет решает такие проблемы собственными силами, – сказал я. Это было правдой. У них был собственный убийца для подобного рода работы, когда он был нужен. Я поморщился. – Кроме того, даже если бы они и заказывали убийство, чертовски уверен, они бы не делали этого через интернет.
Томас кивнул головой, пальцы лениво гладили покрытые латексом плечи Жюстины.
– Тогда кто же?
– Кто-то. Есть какие-либо способы узнать, кто разместил объявление? Или кому принадлежит адрес электронной почты?
Жюстина покачала головой.
– Без четкой уверенности.
– Тогда мы сами должны связаться, – сказал Томас. – Может мы сможем их вычислить.
Я почесал подбородок, размышляя.
– Если у них появятся подозрения, навряд ли они обнаружат себя, связавшись с кем-то, кто не имеет достаточной информации. Но попробовать стоит. – Я вздохнул. – Нужно перевезти его.
– Зачем? – спросил Томас.
Я постучал пальцем по странице.
– Когда сложные дела выплывают из подполья, ситуация все больше запутывается, и страдают пожилые люди этажом выше.
Томас нахмурился и кивнул.
– Куда?
Я открыл рот, чтобы ответить, когда внезапно темп битов понизился, и волна бешенных криков несмотря на звукоизоляцию прокатилась по танцполу. Секундой спустя мое тело охватила странная дрожь, я почувствовал, как сердце начало биться немного быстрее, и страстное желание вновь воспылало во мне.
Жюстина, сидящая напротив меня, вздрогнула, ее глаза закрылись и веки задрожали. Она глубоко задышала, ее соски затвердели под латексом ее костюма. Бедра ее слегка шевелились, как будто бессознательно сжимая Томаса.
Глаза моего брата на секунду вспыхнули, изменив цвет со светло-серого до холодного серебряного, его зрачки сузились и он, аккуратно освободившись из объятий Жюстины, поднялся. Томас повернулся лицом к танцполу, его плечи напряглись.
Я последовал его примеру.
– Что это?
– Проблема, – сказал он, оглянувшись на меня через плечо. – Семья решила наведаться.
Глава 9
Томас уставился в пол, затем кивнул, будто бы узнав приближающегося.
– Гарри, – сказал он спокойным и тихим голосом, – держись от этого подальше…
– Держаться подальше от чего? – спросил я.
Он перевел взгляд на меня.
– Это семейное дело. Оно тебя не касается. Дом распорядился, чтобы чародеям не досаждали без разрешения. Если ты не будешь в это вовлечен, мне не придется о тебе беспокоиться.
– Что? – спросил я. – Томас….
– Позволь мне справиться с этим, – сказал он с твердостью в голосе.
Я собирался ответить ему, когда вампирша вошла в комнату.
Это было ощущение из тех, которые с трудом вспоминаешь впоследствии, подобно последним мгновениям сна, увиденным перед самым пробуждением. Ты знаешь, что как только ты просыпаешься, ты начинаешь забывать, и не можешь поверить, что мог утратить нечто настолько важное, настолько несомненно реальное.
Я повернулся, что бы посмотреть, как она входит – так же как и все остальные в комнате.
Конечно же, она была одета в белое. Белое платье, простая рубашка из какой-то блестящей шелковой ткани, которая ниспадала до верха бедра. Она была не менее шести футов ростом, особенно в прозрачных туфлях на шпильке. Ее кожа была бледной и безупречной, блики на сияющих темных волосах меняли цвет в пульсации стробоскопического освещения клуба. Ее лицо, которое не портило даже явно высокомерное выражение, было прекрасным, а тело можно было использовать на рекламных плакатах для ночных поллюций.
Она сошла на танцпол и направилась к лестницам и подиумам легкой походкой хищника, на каждом шагу вращая бедрами и покачивая плечами в ритм музыке, намного изящнее, чем потеющие танцоры, и намного чувственнее, чем исступленные любовники.
В футе от лестницы она встретила молодого парня в кожаных штанах и оборванной рубашке, которая выглядела так, будто ее пытались разорвать на куски страстные фанаты. Не проявив ни капли сомнения, она толкнула его к перилам около лестницы и прижалась к нему своим телом.
Она медленно обвила руками его шею и поцеловала. Поцелуй, и не больше – но никто не скажет, чем это было для парня. По его реакции можно было подумать, что она овладела им прямо на месте. Ее губы приклеились к его губам, а языки ласкали друг друга наверно минуту. Затем она отвернулась и со все той же грациозностью начала спускаться по лестнице – медленно, так, чтобы каждое движение и перекатывание мышц ее прекрасных ног слегка колебались в прекрасном танце под ее мягкой белой кожей.
Парень распластался на полу, его тело тряслось, а глаза были закрыты. Не думаю, что он осознавал, что она уже ушла.
Все взгляды были прикованы к женщине, и она это знала.
Это не было просто ужасным происшествием, способ, которым она привлекла внимание всех окружающих. Это не было большим одновременным, значимым движением, когда все поворачивались, чтобы посмотреть. Не было никакой внезапной тишины, никакой давящей неподвижности. И это было достаточно плохо.
Ее влияние было страшнее всего этого.
Это был просто факт, как сила притяжения, что всеобщее внимание должно быть адресовано ей. Каждый человек там, мужчины и женщины одинаково, взглянули вверх, или проследили глазами за ее движениями, или сделали паузу, равную половине удара сердца в своих… беседах. Большинство из них не осознавали, что происходит. Они понятия не имели, что их разумы находятся в опасности.
И я понял, что тоже в опасности.
С большим усилием я закрыл глаза и напомнил себе о том, где я был. Я смог почувствовать ауру суккуба, она была как шелковые кисти паутины у моих ресниц и некое покалывание и приятное трепетание, которое окутывало мои ноги и через мой пах поднималось к моему мозгу.
Это было только обещание, шепот плоти, но шепот сильный. Я приложил усилия, чтобы оградить сознание от этого ментальной стеной, до тех пор пока разум не вернулся ко мне, и развевающаяся дымка ее ауры не замерзла и не треснула, развеявшись под порывом разумного страха.
Когда я открыл глаза, эта женщина следовала к нам по последнему подиуму, скользнув в своем тонком белом платье с последних лестниц. Она замедлилась, позволив нам смотреть на нее, зная какой эффект она производит. Даже отгородившись от этого, я смог почувствовать сладостный аромат ее присутствия, взывающего ко мне, шепчущего, что я должен расслабиться и любоваться ею.
Она посмотрела на меня своими васильково-синими глазами на мгновение, и ее приоткрытый рот стал медленно расплываться в улыбке, так как мои штаны стали мне малы примерно на три размера за несколько секунд.
– Кузен Томас, – она промурлыкала. – Все еще благородный и голодный, как я понимаю.
– Мадлен, – Томас ответил и немного улыбнулся, показывая белые, ровные зубы. – Все такая же недисциплинированная и вульгарная, как я понимаю.
Губы и глаза Мадлен Рейт отреагировали на замечание моего сводного брата по-разному. Ее красивая широкая улыбка застыла в притворном выражении, но глаза сузились и стали полностью белыми. Она переводила взгляд с Томаса на Жюстину.
– Маленькая комнатная собачка Лары, – сказала Мадлен. – Я удивилась, узнав, что ты прибежала к ней. Сейчас я узнаю, что ты встречаешься со старым возлюбленным и…. – она перевела взгляд на меня, – …врагом.
– Не будь смешной, – ответила Жюстина. Несмотря на то, что ее голос был спокойным, щеки все еще отливали румянцем, а зрачки были расширены. – Я пришла, чтобы пробежаться по отчетам, как я обычно и делаю каждую неделю.
– Но на этот раз от тебя веет духами, – проговорила Мадлен, – лучшим провокационным ароматом, а не тем, что ты используешь на работе, дорогая. Я нахожу это, – ее язычок коснулся губ, – интересным.
– Мадлен, – сказал Томас с преувеличенным спокойствием, – пожалуйста, уйди.
– Я имею полное право быть здесь, – прошептала она.
Казалось неправильным, что она была в состоянии держать свой голос настолько невыносимо мягким и чувственным по отношению к пульсирующей клубной музыке. Она повернулась ко мне и сделала несколько шагов, полностью обратив внимание на меня.
Внезапно я почувствовал себя как подросток – слегка испуганным, сильно взволнованным и переполненным гормонами, требующих непонятного. Некоторое время я не мог сосредоточиться на том, что вижу.
Она остановилась на расстоянии вытянутой руки от меня.
– Не обращай внимания на ужасные манеры моего кузена. Печально известный Гарри Дрезден как всегда не нуждается в представлении. – Она осмотрела меня с головы до ног, накручивая черный локон на палец. – Как могла я приезжать в Чикаго столько раз и ни разу не встретиться с тобой?
– Тем не менее я тебя видел, – сказал я.
Мой голос прозвучал грубо, но это работало.
– Оуу… – протянула она, сексуально улыбнувшись. – Ты из тех, кто любит смотреть, Гарри?
– Готов поспорить, – сказал я. – Ты про то время, когда я смотрел «Кто подставил кролика Роджера»?
Ее улыбка слегка потускнела.
– Ты Джессика Раббит, верно? – спросил я. – Вся в обтяжку, раздутая и недалекая.
Улыбка исчезла.
– Потому что я вас где-то видел и, блин, будет жаль, если вы принцесса-злодейка из Бака Роджерса.[2]2
«Бак Роджерс в XXV веке» – фантастический космический телесериал. Экранизация одноименного комикса Филипа Нолана.
[Закрыть]
– Что? – произнесла она. – Из какого бака?
Я одарил ее моей лучшей натянутой улыбкой.
– Эй, не пойми меня неправильно. Ты делаешь все хорошо. Но стараешься слишком сильно. – Я наклонился к ней через перила чуть ближе и прошептал. – Лара произвела больший эффект на меня просто сидя на стуле, чем ты всем своим этим выходом.
Мадлен Райт стала неподвижной и холодной как статуя разгневанной богини, и температура воздуха вокруг нас упала на несколько градусов.
Я внезапно почувствовал присутствие Томаса и обнаружил брата, который стоял рядом, опершись локтями на перила. Он был чуть ближе к Мадлен, чем я.
– Мадлен, – сказал он тем же тоном, что и минуту назад, – пошла вон, пока я не забил тебя голыми руками до смерти.
Мадлен отдернула голову, будто Томас ее ударил.
– Что?
– Ты меня слышала, – сказал он спокойно. – Сейчас в клане не совсем спокойно, я знаю, но я устал, мне плевать, что ты или кто-либо еще из Дома думает обо мне, и не уважаю тебя настолько, чтобы играть с тобой в игры, даже если бы я был в настроении.
– Как ты посмел? – зарычала Мадлен. – Как ты посмел угрожать мне? Лара заживо сдерет с тебя кожу за это.
– О? – Томас выдал ей холодную улыбку – После того, как ты наехала на чародея, он получил право сжечь тебя до твоих переоцененных туфель.
– Я никогда….
– И несмотря на доведенный до тебя приказ Короля, – сказал Томас, кивая, – Лара устала прибираться за тобой, Мад. Она, возможно, купит мне новый набор мясных ножей, если я найду способ сделать ее жизнь чуть менее трудной.
Мадлен засмеялась. Звук был как от разбитого стекла.
– И ты думаешь, моя кузина любит тебя больше? Ты порвал с Домом на совете Коллегии, и тратил свое время среди скота, причесывая их и позоря свою семью. И наконец говоришь мне, что собираешься приобрести скот на каком-то виде аукциона.
– Ты не способна понять, почему я делаю то, что делаю, – сказал Томас.
– Да и кто захочет? – парировала она. – Ты становишься таким же ничтожным, как и все эти глупцы из кланов Скави и Мальвора.
Уголок рта Томаса дернулся, но это было его единственной реакцией.
– Пошла вон отсюда, Мадлен. Последнее предупреждение.
– Два члена старейшего клана Рейтов, убивающие друг друга? – сказала Мадлен, насмехаясь. – Белый Король не потерпит раскола, и ты это знаешь. – Она отвернулась от Томаса и подошла к Жюстине. – Ты блефуешь, – сказала она через плечо. – Кроме того. Мы еще ничего не слышали от нашей маленькой прекрасной розы.
Ее голос опустился до грудного мурлыканья, и Жюстина вздрогнула. Казалось, что она не в состоянии двигаться, пока Мадлен приближалась.
– Прекрасная Жюстина, – Мадлен опустила руку на волосы Жюстины и скользнула кончиком пальца вниз по изгибу груди. – Я как правило не наслаждалась так много, сколько бы мне хотелось, дорогая, но сейчас нахожу мысль получить от тебя удовольствие стоящей.
– Ты не м… можешь касаться меня, – запнулась Жюстина.
Ее дыхание участилось.
– Еще нет, – сказала Мадлен. – Но в твоей маленькой головке не так уж много воли, чтобы контролировать себя долгое время. – Мадлен шагнула ближе, скользнув рукой по талии Жюстины. – Возможно как-нибудь ночью я приду к тебе с прекрасным молодым чернокожим парнем и буду шептать тебе прекрасные вещи до тех пор, пока ты не станешь сходить с ума от желания. И после того, как он тебя использует, маленькую самочку, я отхвачу от тебя большой кусок. – Она облизала губы. – Я возьму тебя целиком и заставлю тебя кричать столько раз, сколько ты любишь это делать….
Томас сломал стул об голову Мадлен.
Это особенно впечатляет, учитывая, что все стулья на балконе были сделаны из металла.
Это случилось быстро, в одно моргание. В один момент он стоял рядом со мной, застывший от гнева, а в следующий послышался хлопок, и Мадлен рухнула на пол балкона.
В воздухе повеяло холодом. Томас бросил разбитый стул. Мадлен прыгнула с пола и направила удар Томасу в челюсть. Он увернулся и, как боксер, блокировал удар предплечьем, хрюкнув от боли. Он перехватил ее лодыжку и сокрушительно ударил об стену, оставив выемки в виде лучших частей ее тела в стеновом щите.
Мадлен закричала и беспорядочно замахала конечностями. Томас крутанул ее в другую сторону, обрушив ее на кофейный столик между диванами. Она выдала сдавленный хрип, глаза ее закатились. Не замедлившись ни на секунду, мой брат выхватил из волос Жюстины палочки, удерживающие серебряные локоны от беспорядка.
Затем двумя быстрыми резкими движениями он пригвоздил палочками запястья Мадлен к столу под ней, прижав ее словно бабочку к карточке.
– Конечно ты права, – прорычал он. – Лара не смогла бы игнорировать убийство одним членом семьи другого. Это бы показало слабость Короля. – Его рука закрыла лицо Мадлен и он подтянул ее голову к себе, ее руки согнулись под болезненным углом. – Я блефовал.
Он толкнул ее обратно на стол.
– Конечно, – сказал он, – ты часть семьи. Члены семьи не убивают друг друга. – Он взглянул на Жюстину и сказал: – Они делятся друг с другом.
Она встретилась с ним глазами. Едва заметная вымученная улыбка украсила лицо Жюстины.
– Ты хотела попробовать ее на вкус, – сказал Томас, крутанув латекс, покрывающий Жюстину. – Хорошо, Мадлен. Будь моей гостьей.
Жюстина наклонилась и поцеловала Мадлен Райт в лоб, ее ниспадающие шелковистые волосы накрыли их обеих.
Вампирша закричала.
Звук затерялся в давящем ритме музыки и в калейдоскопе мелькающих огней.
Жюстина подняла голову несколькими секундами позже, и провела волосами по всему телу Мадлен вниз. Вампир корчилась и кричала, пока Томас удерживал ее приколотой к столу. Когда волосы Жюстины скользили по незащищенной плоти, кожа шипела и горела, обугливаясь в некоторых местах, и образуя в других волдыри и рубцы. Она закончила путь внизу на одной из ног Мадлен и поднялась вместе с Томасом, как будто два тела совершили одно движение.
Лицо Мадлен Рейт было изуродовано отметками ожогов и отпечатком мягкого рта Жюстины, выделяющегося черным клеймом на бледной плоти в центре лба. Она оставалась на столе, распятая палочками, дрожа и подергиваясь, задыхаясь и замирая от боли.
Томас и Жюстина пошли, взявшись за руки, к лестнице, ведущей вниз от нашей платформы. Я последовал за ними.
Они прошли мимо кондиционера, и несколько прядей волос Жюстины упало на обнаженные руку и грудь Томаса. На коже появились маленькие яркие алые линии. Томас даже не вздрогнул.
