Текст книги "Отступник (ЛП)"

Автор книги: Джим Батчер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 28 страниц)

Джим Батчер
Отступник

Глава 1

Полуденное солнце плавило асфальт Чикаго, а чудовищная боль в голове не позволяла принять мне вертикальное положение, когда какого-то идиота принесло к дверям моего жилища.

Я открыл дверь, и стоявший перед дверью Морган, чье лицо наполовину было покрыто кровью, прохрипел:

– Стражи близко. Спрячь меня. Пожалуйста.

Его глаза закатились, и он свалился без сознания.

Ох.

Супер.

До этого самого момента, я-то находился в приятном заблуждении, будто бы моя головная боль – это худшее, что может сегодня случиться.

– Адские колокола! – выпалил я бесчувственному телу Моргана. – Ты должно быть шутишь!

Некоторое время меня очень сильно искушала мысль захлопнуть дверь, оставив его лежать за дверью. Черт, я уверен, он заслуживает это. И тем не менее, я не мог стоять, ничего не делая.

– Тебе нужно проверить, все ли в порядке с твоей головой, – пробурчал я себе.

Затем я дезактивировал обереги – магическую систему безопасности, установленную вокруг моей квартиры – схватил Моргана под руки, и поволок внутрь. Он был здоровым, около 6 футов, довольно мускулистым – и полностью обмякшим. Так что его было довольно трудно перетаскивать, хоть я и сам не из лиги юниоров.

Я захлопнул дверь и восстановил обереги. Затем я махнул рукой в глубину квартиры, фокусируя волю, и прошептал:

– Flickum bicus.

Дюжина свечей, расставленных по всей комнате, моментально вспыхнули. Я присел на корточки возле бесчувственного Моргана, осматривая повреждения.

У него было с дюжину порезов, грязных, неприятных и вероятно болезненных, но не угрожающих жизни. Плоть на его ребрах слева была покрыта пузырями ожогов, и простая белая рубашка была прожжена насквозь. На одной ноге была глубокая рана, наскоро перетянутая чем-то наподобие кухонного фартука. Я не осмелился ее развернуть. Если бы она начала кровоточить, то с учетом моих медицинских навыков любая жизнь оказалась бы под угрозой.

Пусть даже жизнь Моргана.

Ему нужен был доктор.

К сожалению, если Стражи Белого Совета преследовали его, то скорее всего они знали, что он ранен. И они скорее всего будут наблюдать за больницами. Если я отвезу его в местный травмпункт, то Совет узнает об этом в течение часа.

*

Уолдо Баттерс осматривал травмы Моргана в молчании в течении минуты, пока я вертелся поблизости. Он был худым маленьким парнем, его черные волосы были взлохмачены как у испуганного котенка. Одет он был в зеленую больничную робу и тапочки. Его темные глаза, спрятанные за очками с черной проволочной оправой, светились интеллектом, и выглядели так, будто он не спал уже в течение двух недель.

– Я не доктор, – сказал Баттерс.

Это мы уже проходили несколько раз.

– Ты Великий Баттерс, – сказал я, – ты можешь сделать что-нибудь.

– Я патологоанатом. Я вскрываю трупы.

– Если это поможет, представь, что ты на предварительном вскрытии.

Баттерс кинул на меня беспристрастный взгляд и сказал:

– Не можешь отвезти его в больницу, а?

– Да.

Баттерс встряхнул головой.

– Это случайно не тот парень, который пытался убить тебя на Хэллоуин?

– И еще несколько раз до этого, – сказал я.

Он открыл набор с инструментами и стал копаться в нем.

– Тогда мне никогда не понять…

Я пожал плечами.

– Когда я был ребенком, я убил человека с помощью магии. Я был схвачен Стражами и предстал перед Белым Советом.

– Я думал, тебя оправдали.

Я потряс головой.

– Они знали, что я пытался спасти свою жизнь, и возможно, что я заслуживаю отсрочку. Своего рода испытательный срок. А Морган был офицером по моему условному освобождению.

– Условному освобождению? – спросил Баттерс.

– Если бы я вновь нарушил закон, он бы сразу отрубил мне голову. Он везде следовал за мной, пытаясь найти зацепку, чтобы исполнить приговор.

Баттерс моргнул, удивившись.

– Первые свои несколько лет я провел, оглядываясь за спину, опасаясь этого парня. Загоняемый и преследуемый им. Кошмары часто наведывались ко мне ночью и он был в них.

По правде сказать, кошмары о преследовании неумолимым убийцей в сером плаще с холодным сверкающим мечом время от времени до сих пор посещали меня.

Баттерс начал осторожно снимать повязку с раны на ноге.

– И ты ему помогаешь?

Я пожал плечами.

– Он думал, что я опасный зверь, которого нужно усмирить. Он верил в это, и действовал соответственно.

Баттерс бросил на меня короткий взгляд.

– И ты помогаешь ему?

– Он ошибался, – сказал я, – это не делает его злодеем. Всего лишь жопой. Но это недостаточная причина, чтобы убивать его.

– Помирились?

– Не особенно.

Баттерс выгнул бровь.

– Тогда почему он пришел к тебе за помощью?

– Это последнее место, где будут его искать.

– Господе Иисусе, – пробормотал Баттерс.

Он снял импровизированную повязку, оголив рану, около трех дюймов длиной, но глубокую, края которой сморщились, словно маленький рот. Стоило это сделать, как начала сочиться кровь.

– Словно рана от кухонного ножа, но больше.

– Вероятно оттого, что сделана чем-то вроде ножа, но больше.

– Меч? – сказал Баттерс. – Ты должно быть шутишь.

– Старая школа Совета, – сказал я. – На самом деле старая школа.

Баттерс встряхнул головой.

– Помой руки, также как и я. Тщательно – две или три минуты. Затем возьми пару перчаток и иди сюда. Мне нужна лишняя пара рук.

Я сглотнул.

– Ох, Баттерс, я не знаю, тот ли я парень, чтобы…

– О, боже мой, чародей, – сказал Баттерс упрямым тоном. – У тебя нет морального права бездействовать. Если я здесь за доктора, то ты сойдешь за медбрата. Так что мой свои чертовы руки и помоги мне, пока мы его не потеряли.

С секунду я безнадежно смотрел на Баттерса. Потом пошел и помыл руки.

Для справки, хирургическая операция – не самая приятная на свете вещь. Отвратительное чувство бренности жизни наполняет вас, и оно сродни встрече с голыми родителями. Только здесь больше запекшейся крови. Кусочки плоти вывернуты наружу и окровавлены. Это смущающе, отвратительно и выбивает из колеи.

– Так, – сказал Баттерс мгновение спустя. – О'кей, начнем. Убери руки с раны.

– Задета артерия? – спросил я.

– О черт, нет, – сказал Баттерс, – кто бы это ни сделал, но это всего лишь царапина. В ином случае он был бы уже мертв.

– Но это поправимо?

– Смотря что понимать под словом поправимо. Гарри, эта операция очень грубая, поэтому рана будет оставаться закрытой, только если он не будет наступать на ногу. И он должен показаться настоящему врачу как можно скорее. – Он нахмурился, концентрируясь. – Дай мне пару минут, чтобы закончить.

– Сколько угодно.

Баттерс не произнес ни слова, пока работал и не заговорил до тех пор, пока он не зашил рану и не наложил бинты. Потом он обратил внимание на маленькие раны, покрыл большинство из них пластырем, накладывая швы только на самые плохие. Он также обработал антибиотиком ожог, и осторожно покрыл его слоем мази.

– О'кей, – сказал Баттерс. – Я обработал все, что я мог, но меня не удивит, если инфекция все равно попадет внутрь. У него начинается лихорадка, и если у него будет отечность, тебе придется везти его в одно из двух мест – либо в больницу, либо в морг.

– Ясно, – сказал я спокойно.

– Нужно перенести его в кровать. В тепло.

– О'кей.

Чтобы не повредить швы, мы подняли Моргана самым простым способом – подняли ковер, на котором он лежал, и перенесли на единственную кровать в моей крошечной спальной комнате. Я накрыл его пледом.

– Он потерял много крови, – сказал Баттерс, – не помешало бы переливание. И ему нужны антибиотики, чел, но я не могу выписать рецепт.

– Я справлюсь, – сказал я.

Баттерс нахмурился и задумчиво посмотрел на меня. Он начинал говорить и замолкал несколько раз.

– Гарри, – сказал он наконец. – Ты же состоишь в Белом Совете, так?

– Да.

– И ты Страж, так?

– Да.

Баттерс тряхнул головой.

– Получается, ваши собственные люди преследовали этого парня. Не могу представить, чтобы они были счастливы, если найдут его здесь.

Я пожал плечами.

– Они всегда расстроены из-за чего-нибудь.

– Я серьезно. Это может обернуться неприятностями для тебя. Так почему ты ему помогаешь?

Мгновение я молчал, глядя на слабое, болезненное, бесчувственное лицо Моргана.

– Потому что Морган не нарушил бы Законов Магии, – сказал я тихо. – Даже ценой собственной жизни.

– Звучит довольно уверенно.

Я кивнул.

– Так и есть. Я помогаю ему, потому что знаю, как это, когда тебя пытаются схватить за задницу за то, чего ты не совершал. – Я отвел взгляд от бессознательного человека на моей кровати. – Я знаю это лучше, как никто другой.

Баттерс покачал головой.

– Ты чокнутый.

– Спасибо.

Он тщательно осмотрел свою проделанную работу.

– Итак. Как твои головные боли?

Они были проблемой в течение последних нескольких месяцев – нарастающие ужасные мигрени.

– Хорошо, – сказал я ему.

– Да, точно, – сказал Баттерс. – Я хочу, чтобы ты снова попробовал МРТ.

Электроника и чародеи несовместимы, и магнитные резонаторы не исключение.

– Одна пожарная тревога в год – мой предел.

– Это может быть что-то серьезное, – сказал Баттерс. – Что-то происходит с твоей головой или шеей, ты не можешь испытывать судьбу. Боль может прогрессировать.

– Боли уже проходят, – соврал я.

– Чушь, – сказал Баттерс, буравя меня взглядом. – У тебя прямо сейчас голова наверно раскалывается, не так ли?

Я перевел взгляд с Баттерса на лежащего Моргана.

– Да, – признался я. – Чертовски сильно.

Глава 2

Морган спал. Мое первое впечатление об этом парне глубоко засело во мне – высокий, мускулистый, с худым впалым лицом, которое ассоциировалось у меня с религиозными отшельниками и наполовину чокнутыми артистами. Его коричневые волосы переходили уже седели, а бороду нужно было еще несколько недель назад подстричь. У него был тяжелый, твердый взгляд – настолько же успокаивающий и очаровательный, как дрель дантиста.

Спящим, он выглядел… старше. Уставшим. Я заметил глубокие морщины между его бровями и в уголках рта. Его большие руки с широкими пальцами говорили о его возрасте больше, чем что-либо другое. Я знал, что ему чуть меньше ста лет, что было для чародеев переходом к зрелости. Шрамы пересекали обе его руки – граффити жестокости. Последние два пальца его правой руки были негнущимися и слегка скрюченными, как если бы они были сломаны и срослись без надлежащего присмотра. Глаза впали внутрь глазниц, и кожа вокруг них была настолько темной, что смахивала на синяк. Может и у Моргана тоже были плохие сны.

Довольно трудно было бояться его, когда он спал.

Мыш, мой здоровый серый пес, оторвал брюхо от пола кухни и притащился ко мне, девяносто кило молчаливого товарищества. Он вопрошающе взглянул на Моргана, а затем на меня.

– Сделай мне одолжение, – сказал я ему, – приглядывай за ним. И не давай ему наступать на больную ногу. Это может убить его.

Мыш ткнулся лбом мне в бедро, коротко хмыкнул, и улегся рядом с кроватью на пол, растянувшись во всю свою длину, и тут же опять заснул.

Я слегка прикрыл дверь и опустился в кресло возле камина, где я мог спокойно потереть виски и попробовать подумать.

Белый Совет чародеев был правительственным органом для всех практикующих магию в мире и состоял из наиболее могущественных оных. Быть членом Белого Совета все равно, что получить черный пояс в боевом искусстве – это значит, что ты можешь не только хорошо контролировать себя, но и имеешь реальные навыки, признанные другими чародеями. Совет отвечал за использование магии среди его членов в соответствии с семью Законами Магии.

Упаси бог бедного чародея, нарушившего хотя бы один из Законов. Совет посылает Стражей для свершения правосудия, которое обычно заключается в жестокой погоне, скорой поимке и быстрой казни – если нарушитель, конечно, не был убит во время сопротивления аресту.

Назовите меня сумасшедшим, но моя подозрительность подсунула мне мысль, что Морган снова пытается подставить меня перед Советом. Черт, однажды он уже пытался убить меня таким образом, несколько лет назад. Но простая логика опровергла эту идею. Если Морган на самом деле не имеет проблем с Советом, то и у меня они не возникнут за то, что я скрываю его от погони, которой не существует. Кроме того, его травмы говорили больше о его искренности, чем любое количество слов. Они не могут быть фальшивыми. Этим однако, обязанности Стражей не ограничивались. Они были солдатами и защитниками Белого Совета. В нашей недавней войне с вампирскими коллегиями львиная доля сражающихся была представлена Стражами, мужчинами и женщинами с даром быстрой и беспощадной боевой магии. Дьявол, да в большинстве сражений в центре битвы были такие воины, как Морган.

Я тоже участвовал в войне, но единственными чародеями, кто был счастлив сражаться со мной, были новобранцы. Те, кто был постарше, видели слишком много жизней, разбитых злоупотреблением магии, и этот опыт оставил глубокие отметины. За редким исключением, они не любили меня, они не доверяли мне, и вообще не хотели иметь дел со мной.

Что меня очень устраивало.

Несколько лет назад Совет пришел к пониманию того, что кто-то из своих снабжает информацией вампиров. Множество людей погибло из-за предателя, но он, или она, так и не был раскрыт. Учитывая то, как любит меня Совет и особенно Стражи, последующая паранойя не давала мне заскучать – особенно после того, как меня принудили присоединиться к Стражам, как часть ударной силы.

Так почему Морган здесь и ищет моей помощи?

Он на самом деле был в бегах.

До тех пор, пока я не получу больше информации, я вряд ли смогу кому-нибудь помочь. Я не мог спросить знакомых мне Стражей о Моргане, так как было бы очевидно, что я видел его, и это могло привлечь их внимание. И поскольку Совет охотился за Морганом, любой, кто помогал ему, автоматически становился соучастником преступления, подписывая себе приговор. Я не мог просить кого-либо помочь мне.

Кого-либо еще, подправил я себя. Я сделал выбор, позвонив Баттерсу – и откровенно, факт того, что он не принадлежал к миру сверхъестественного, мог позволить избежать множества неприятных последствий, связанных с его соучастием. Помимо этого он заслужил золотой кредит доверия Белого Совета в ночь, когда помог мне обезвредить семейный орден некромантов, который хотел превратить одного из своих в бога низшей лиги. Он спас жизни по крайней мере одного Стража, двух – если считать меня – и был в меньшей опасности, чем был бы любой, связанный с сообществом.

Я например.

Блин-тарарам, как же разрывается голова.

До тех пор, пока я не узнаю больше о том, что происходит, я действительно не смогу принять разумных действий – и не смогу задавать вопросы без опасения привлечь ненужное внимание. Суетливое погружение в расследование было бы ошибкой, что означало, что я должен ждать, пока не поговорю с Морганом.

Так что я растянулся в кресле, и начал фокусироваться на своем дыхании, пытаясь расслабиться, очистить свои мысли и прогнать головную боль. Это было так приятно, что я не двигался около шести часов, до того, как поздние сумерки не спустились на город.

Я не спал. Я медитировал. Вы должны поверить мне на слово.

*

Я очнулся, когда Мыш испустил низкий горловой рык, не похожий на тихий лай, но довольно короче и более внятный, чем просто ворчание. Я поднялся и пошел в спальню, где нашел Моргана проснувшимся.

Мыш стоял за кроватью, склонив широкую, тяжелую голову над грудью Моргана. Раненый лениво почесывал уши Мыша. Он бросил взгляд в сторону на меня и попытался сесть.

Мыш наклонил голову сильней и нежно толкнул Моргана опять в кровать.

Морган выдохнул с очевидной болью и произнес брюзжащим, сухим голосом.

– Видимо я должен соблюдать постельный режим.

– Да, – сказал я спокойно. – Тебя залатали не особо хорошо. Док сказал, что наступать на ногу будет плохой идеей.

Глаза Моргана сузились.

– Док?

– Расслабься. Это не пойдет в твою историю болезни. Я знаю этого парня.

Морган хмыкнул. Затем он облизнул потрескавшиеся губы и сказал.

– Есть что-нибудь попить?

Я принес ему немного холодной воды в бутылке с длинной соломинкой. Он хорошо знал, чем может обернуться жадное глотание, поэтому начал медленно потягивать воду из бутылки. Потом он глубоко вздохнул, и, сморщившись, будто по собственной воле засовывал руки в огонь, произнес:

– Спасибо.

– Ох, заткнись, – оборвал я его, содрогнувшись. – Никто из нас не хочет этого.

Может быть это мое воображение, но мне показалось, будто он слегка расслабился. Он кивнул и снова закрыл глаза.

– Не засыпай пока, – сказал я ему. – Я все еще должен измерить температуру. Если уснешь, это будет сделать довольно неудобно.

– Это точно, – сказал Морган, открывая глаза.

Я вышел из спальни и достал из шкафчика термометр старого образца с ртутью внутри. Когда я вернулся, Морган сказал.

– Ты не сдашь меня.

– Пока нет, – произнес я. – Я хочу услышать, что произошло.

Морган кивнул, приняв термометр, и сказал.

– Алерон ЛаФортиер мертв.

Он положил термометр в рот, по-видимому, чтобы подержать меня в тревоге. Я отгородился от хлынувших печальных мыслей.

ЛаФортиер был членом Совета Старейшин – семерки старейших и наиболее способных чародеев на планете, одним из тех, кто возглавлял Стражей. Он был тощим, лысым, ханжеским придурком. Во время судебного разбирательства по поводу использования мной черной магии на мою голову был одет капюшон, так что я не могу быть уверен, но я подозреваю, что его голос был первым из Совета Старейшин за мою виновность и против какого-либо снисхождения. Он всегда был твердым сторонником Мерлина, главы Совета, настроенного против меня.

В общем и целом, важная шишка.

Но он также был одним из самых хорошо защищенных чародеев в мире. Все члены Белого Совета имели не только ряд привилегий, но и вдобавок свой собственный отряд Стражей для защиты. Попытки убийств во время войны с вампирами стали почти постоянными делами, и Стражам надо было очень, очень хорошо следить за безопасностью Совета.

Я сложил одно с другим.

– Это был кто-то из своих, – сказал я спокойно. – Как и тогда, когда убили Семена в Архангельске.

Морган кивнул.

– И они посчитали виновным тебя?

Морган кивнул и вытащил термометр изо рта. Он взглянул на него, и затем передал его мне. Я посмотрел. Тридцать семь и два.

Я встретился с ним глазами и сказал.

– Ты это сделал?

– Нет.

Я хмыкнул. Я верил ему.

– Почему они уверены, что это ты?

– Потому что они нашли меня стоящим рядом с телом ЛаФортиера с орудием убийства в руках, – ответил он. – Они также обнаружили недавно открытый счет в банке на мое имя с несколькими миллионами долларов, и записи телефонных разговоров, которые показывали, что я регулярно контактировал с оперативной группой Красной Коллегии.

Я выгнул бровь.

– Боже. Что за неразумность, так поспешить с выводами.

Рот Моргана изогнулся в кислой улыбке.

– И что же было на самом деле? – спросил я его.

– Я пошел спать два дня назад. Проснулся в частных апартаментах ЛаФортиера в Эдинбурге с шишкой на затылке и окровавленным кинжалом в руках. Симмонс и Торсен ворвались в комнату пятнадцатью секундами спустя.

– И подозрение сразу пало на тебя.

– Полностью.

Я медленно выдохнул.

– У тебя есть хоть какие-нибудь доказательства? Алиби? Что-нибудь?

– Если бы было, – сказал он, – я не стал бы убегать. Как только я понял, что кто-то очень постарался, чтобы подставить меня, я осознал, что мой единственный шанс… – он прервался, закашляв.

– Найти настоящего убийцу, – закончил я за него.

Я передал ему еще воды, и он сделал несколько глотков, медленно расслабляясь.

Мгновением позже он перевел измученные глаза на меня.

– Ты сдашь меня?

Я смотрел на него в молчании с минуту, и затем вздохнул.

– Это было бы намного проще.

– Да, – сказал Морган.

– Ты уверен, что это не произойдет?

Выражение его лица стало еще более отчужденным, чем обычно. Он качнул головой.

– Я видел это очень часто.

– Так что я могу выставить тебя с чистой совестью.

– Можешь.

– Но если я это сделаю, мы не сможем найти предателя. А так как ты умрешь, он сможет продолжить свою деятельность. Еще больше людей может быть убито, а следующим, кого подставят…

– …можешь быть ты, – закончил Морган.

– С моей-то удачей? – произнес я мрачно. – Так и будет.

На его лице вновь появилась короткая кислая улыбка.

– Они используют отслеживающее заклятия, чтобы последовать за тобой, – сказал я. – И так как они до сих пор не постучали в мою дверь, полагаю, ты предпринял кое-какие меры.

Он кивнул.

– Как долго они еще будут действовать?

– Сорок восемь часов. В лучшем случае – шестьдесят.

Я медленно кивнул, задумавшись.

– У тебя начинается лихорадка. У меня есть кое-какие припрятанные лекарства. Я привезу их тебе. Будем надеяться, что этого окажется достаточно, чтобы тебе не стало хуже.

Он снова кивнул, и затем его впалые глаза закрылись. Он вырубился. Я смотрел на него с минуту, затем повернулся и стал собирать вещи.

– Не спускай с него глаз, малыш, – приказал я Мышу.

Он уселся на пол рядом с кроватью.

Сорок восемь часов. У меня было около двух дней, чтобы найти предателя Белого Совета – сделать то, на что не был способен никто в течение уже нескольких лет. После этого Морган будет найден, осужден и убит, – и его соучастник, ваш дружелюбный сосед Гарри Дрезден, будет следующим.

Ничто так не вдохновляет, как сжатые сроки.

Особенно настолько прозаичные.