Текст книги "Халтура"

Автор книги: Джим Батчер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 24 страниц)

Нам не требовалось советоваться друг с другом. Если «хвост» принадлежал кому-то, кто за всем этим стоит, мы никак не могли позволить ему уйти, чтобы предупредить преступника, – к тому же имелись превосходные шансы, что «белый кролик» в лице красномаечного приведет нас в итоге к чему-то интересному.

Мы развернулись и бросились в погоню.

Соревнование по ходьбе на открытой местности – это одно. Бег в ярмарочной толпе – нечто совсем другое. Вы не можете набрать необходимую скорость, потому что ежесекундно рискуете либо споткнуться и полететь в пыль, либо привлечь к себе ненужное внимание. Вам приходится спешить, лавируя между кучками и кучами народа, не имея реальных шансов по-настоящему «газануть». Опасность такой погони не в том, что добыча вас опередит, а в том, что вы потеряете ее в толпе.

У меня было гигантское преимущество. Я высокий. Я мог видеть поверх голов, как темно-красная точка пробирается сквозь толпу. Я двигался впереди, Мёрфи за мной.

Меня уже отделяло от «хвоста» лишь несколько широких шагов, но тут я оказался заблокирован стадом старшеклассников в красных бейсболках. «Хвост» притормозил одновременно со мной, на открытом пространстве за школьниками, и, пробираясь сквозь них, я успел заметить, как красномаечный протягивает билеты перевозчику. Он запрыгнул на платформу, влез в автомобильчик на рельсах, как в американских горках, и пропал внутри аттракциона.

– Проклятие! – сказала Мёрфи, переводя дух. – Что теперь?

За аттракционом, объявленным как «Туннель ужаса», было пустое пространство, окруженное еще несколькими аттракционами подобного рода. Там спрятаться никто не мог.

– Ты заходишь сзади. Я смотрю спереди. Кто его застукает, тот крикнет.

– Так и сделаем. – Мёрфи двинулась в обход «Туннеля ужаса». Завидев невысокий пластиковый барьер с уведомлением «ТОЛЬКО ДЛЯ ПЕРСОНАЛА», она нахмурилась, потом спокойненько проигнорировала его и направилась дальше.

– Анархистка, – пробормотал я и приготовился ждать красномаечного, прикидывая, куда тот мог подеваться.

Он не появился.

Полинялый, видавший виды автомобильчик неспешно, со скрежетом выкатился, показавшись с противоположной стороны платформы, – пустой. Перевозчик, старик с растрепанной белой бородой, этого не заметил – он подремывал, сидя на стуле.

Мёрфи вернулась несколько секунд спустя.

– Сзади две двери, – доложила она. – На них цепь и запоры. Там он выйти не мог.

Я со вздохом показал на пустую машину:

– Здесь тоже. Слушай, не можем же мы стоять тут и ждать. Вдруг он через туннель пробежал или еще чего. Если он внутри, мы это выясним.

– Пойду выгоню его наружу, – сказала она. – Сцапаешь его, когда покажется.

– Не вариант, – возразил я. – Мы не будем разбивать наш, – я глянул на Мёрфи, – персональный состав. Сила, которую я ощущаю, исходит откуда-то поблизости. Если мы разделимся, то станем в миллион раз уязвимее для ментального манипулирования. И если этот парень нечто большее, чем кажется, то никто из нас не захочет брать его в одиночку.

Она поморщилась, кивнула, и мы направились к «Туннелю ужаса» вместе.

Старый перевозчик проснулся, как только мы подошли к пандусу, хрипло прокашлялся и указал на знак, который требовал от нас выложить по три билета с каждого за поездку. Я не покупал ни одного, а билетная касса располагалась так далеко, что с тем же успехом могла быть и на луне, и наш парень сто раз успеет слинять, пока мы тут будем заморачиваться с правилами.

– Сэр, – внушительно произнесла Мёрфи, – человек, которого мы ищем, только что вошел в ваш аттракцион, но оттуда не вышел. Нам необходимо зайти внутрь и поискать его там.

Он стрельнул припухшими глазками на Мёрфи и сказал:

– Три билета.

– Вы не поняли, – повторила она. – В «Туннеле ужаса» может прятаться беглый преступник. Мы должны проверить, там ли он.

Перевозчик фыркнул:

– Три билета, мисси. Хотя это и не лучшее помещение, которое вы двое могли бы арендовать.

Мёрфи громко скрипнула зубами.

Я шагнул вперед.

– Эй, приятель, – сказал я. – Гарри Дрезден, частный детектив. Если вы не возражаете, то все, что нам надо, – зайти внутрь на пять минут.

Он посмотрел на меня:

– Частный детектив, а?

Я предъявил мою лицензию. Он глянул на нее, потом на меня.

– Что-то не больно вы похожи на частных детективов, которых я видел. А шляпа где?

– В магазине, – сказал я. – Доставка не сработала. – Я подмигнул ему, зажав сложенную двадцатку между большим и указательным пальцами. – Пять минут?

Он зевнул.

– Не положено всяким тут разгуливать где ни попадя. – И потянулся за двадцаткой. – Но опять же, что вы и ваша дамочка по обоюдному согласию будете делать там, внутри, меня не касается.

Перевозчик поднялся, тронул рычаг и указал на автомобильчик:

– Залезайте. – Он искоса посмотрел на нас. – И не высовывайте свои, э-э… конечности из машины.

Мы сели внутрь, и я чуть было не ошпарился – у Мёрфи прямо-таки пар валил из ушей.

– Ты подыгрывал этому гаду!

– Нам ведь нужно было как-то попасть туда, – пояснил я. – Просто делаю свою работу, сержант.

Она фыркнула.

– Эй, Мёрф, гляди! – Я потянул ремень из старой, потертой кожи. – Ремни безопасности.

Она одарила меня взглядом, который мог бы испарить сталь, и, упрямо стиснув зубы, обезопасила себя при помощи этой хлипкой штуковины. Я не рискнул затевать дальнейшую дискуссию, а вместо этого усмехнулся и расслабился. Не стоит и дальше злить Мёрфи, себе дороже.

С той стороны платформы перевозчик потянул другой рычаг, и вот уже карт покатился вперед с потрясающей скоростью в одну или даже две мили в час. Перед нами открылся темный занавес, и мы оказались в «Туннеле ужаса».

Мёрфи сразу же достала оружие – было темно, но я услышал шуршание ствола о пластик, когда она вытащила его из кобуры. Она защелкнула под пистолетным стволом маленький светодиодный фонарик и зажгла его. Мы находились в тесном туннельчике, выкрашенном в черный цвет, и красномаечному тут спрятаться было абсолютно негде.

Я встряхнул браслет-оберег на левом запястье, готовя защитную энергию на случай, если понадобится. Мы с Мёрфи достаточно долго работали вместе и знали свои роли назубок. Если возникнут неприятности, я выстрою защиту, а Мёрфи и ее «ЗИГ» будут предпринимать ответные действия.

В конце маленького предбанника отворилась дверь, и мы выкатились вперед, к декорациям, изображающим сельский дом с большим количеством мелких деталей, которые, как предполагалось, должны вызывать ужас, – несколько пальцев у колоды для рубки мяса, прямо под окровавленным топором, светящиеся глаза, появляющиеся в верхнем окне, и все такое прочее. Никаких признаков того, кого мы ищем, да и прятаться тут негде.

– Лучше отстегнуть эти ремни безопасности, – сказал я. – Если дойдет до дела, нам надо иметь возможность отреагировать быстро.

– Ага, – сказала она и пригнулась. В тот же миг из темноты над нами в машину с воплем свалилось нечто огромное и ужасное.

Адреналин ударил по нервам, как слетевший с тормозов самосвал. Я глянул вверх и увидел несомненно демоническое чучело, болтающееся в нескольких футах над нашими головами, подпрыгивающее на проводах под аккомпанемент записи гогочущего, безумного смеха.

– О Боже, – выдохнула Мёрфи, опуская пистолет. Она слегка побледнела.

Мы переглянулись и захохотали.

– «Туннель ужаса», – оскалилась Мёрфи. – До чего ж мы крутые!

– Полные отморозки, – ухмыльнулся я.

Автомобильчик медленно покатил дальше, и Мёрфи отстегнула ремень безопасности. Теперь мы прибыли в следующее место; сей антураж, видимо, означал, что перед нами больница, кишащая зомби. Там наличествовал манекен зомби, выскакивающий из клозета вблизи нашей трассы, и реки запекшейся крови. Мы вылезли, разведали пару мест, где мог скрываться «хвост», но его там не было – и запрыгнули обратно в автомобильчик, прежде чем тот миновал декорации.

Так мы ехали дальше, через устрашающее кладбище, пещеру троглодитов и буквально призрачный город Старого Запада. Мы еще ничего не нашли, но действовали вместе, в команде, лучше, чем на моей памяти это получалось раньше с кем-либо еще. Все шло так гладко и естественно, как будто мы двигались вместе всю жизнь. И все это в полном молчании, инстинктивно предугадывая действия напарника.

Хотя даже великие команды, бывает, проигрывают тут или там. Мы так и остались ни с чем и выкатились из «Туннеля ужаса» без этого парня и не имея ни малейшего представления о том, куда он подевался.

– Блин-тарарам, – пробормотал я. – На этой неделе у меня как у детектива выдался прямо-таки Большой Праздник Отстоя.

– Ты сказал «отстой», – снова захихикала Мёрфи.

Я улыбнулся ей и огляделся вокруг.

– Что ж, – сказал я, – куда делся наш красномаечный друг, мы не знаем. Если они не сделали нас раньше, то сделают сейчас.

– Можешь поймать этот, как бишь его, сигнал снова?

– Энергетический след, – сказал я. – Возможно. Это все же довольно неопределенно. Я не уверен в том, на какую точность могу рассчитывать.

– Так давай выясним, – сказала она.

– Давай, – кивнул я. Мы начали обходить подозрительный круг аттракционов, двигаясь медленно и пытаясь раствориться в толпе. Когда мимо нас пронеслась парочка шумных детишек – один из них гонялся за другим, – я обнял ее за плечи и привлек к себе осторожно, чтобы не шокировать.

Она медленно выдохнула и не отстранилась.

Мое сердце забилось быстрее.

– Гарри, – тихо сказала она.

– А?

– Ты и я… Почему мы никогда… – Она посмотрела на меня. – Почему нет?

– Как водится, полагаю, – спокойно сказал я. – Неприятности. Обязанности. Другие люди.

Она покачала головой.

– Почему нет? – повторила она. – Все эти годы. Что-то между нами могло произойти, но так ни разу и не произошло. Почему?

Я облизнул губы:

– Вот как? Мы просто решаем быть вместе?

Ее веки дрогнули.

– Почему нет?

Мое сердце исполнило соло ударных из «Wipeout».

Действительно: почему нет?

Я склонился к ее губам и поцеловал, очень нежно.

Она ответила на поцелуй, прижавшись ко мне крепко-крепко. Получилось слегка неуклюже. Я был почти на два фута выше ее. Недостаток грациозности мы восполнили энтузиазмом; ее руки обвились вокруг моей шеи, и она страстно меня поцеловала.

– Тпру! – сказал я чуть погодя и отстранился. – Сперва работа. Идет?

Она посмотрела на меня, порозовевшая, губы слегка припухли от поцелуя, и сказала:

– Идет. – Закрыла глаза, кивнула. – Идет. Сперва работа.

– Потом обед? – спросил я.

– Обед. У меня. Можно заказать.

Мой желудок завибрировал, внезапно взбодрившись от такого заманчивого предложения.

– Договорились. – Я огляделся по сторонам. – Так давай поскорее найдем то, что ищем, и покончим с ним.

Мы опять начали обход. Но осмотр торговых площадей и аттракционов не приблизил меня к источнику энергии, которую я ощутил прежде.

– Блин-тарарам, – расстроился я, когда мы завершили обход.

– Эй, – сказала Мёрфи. – Не терзай себя из-за этого, Гарри. – Ее рука скользнула в мою, наши пальцы переплелись. – Я была копом долгое время. Не всегда удается достать плохого парня. И если начнешь винить себя в этом, то полезешь в бутылку или съешь собственный пистолет.

– Спасибо, – прошептал я. – Но зад…

– Ха! – встряла Мёрфи. – Ты сказал «зад».

Мы оба заухмылялись, как придурки. Я ведь хотел всего лишь сказать «задачка нам предстоит не из легких». Я смотрел на наши переплетенные пальцы, продолжая глупо хихикать.

– Мне это нравится.

– Мне тоже, – сказала Мёрфи. – Почему же мы не сделали этого давным-давно?

– Откуда мне знать.

– Может, мы просто так глупы? – спросила она. – Я имею в виду, все мы, люди. Может, мы правда настолько слепые, что упускаем то, что совсем рядом?

– Мы, как род человеческий, в сущности, безумны, – сказал я. – Так что да, возможно. – Я поднял наши руки и поцеловал кончики ее пальцев. – Но теперь я не намерен этого упускать.

Ее улыбка осветила площадь в несколько тысяч квадратных футов.

– Хорошо.

И вдруг отзвук этого слова прокрутился в моей голове: безумны…

– Ой! – сказал я. – Блин-тарарам!

Она нахмурилась:

– Что?

– Мёрф… Кажется, на нас навели порчу.

Она моргнула.

– Что? Нет, ведь не могли…

– А я думаю, могли.

– Я ничего не вижу и не ощущаю. Ничего, Гарри. Я уже попадала под действие магии вроде этой.

– Посмотри на нас, – сказал я, покачав нашими сцепленными руками.

– Мы долго были друзьями, Гарри, – сказала она. – И у нас уже была раньше пара возможностей. Сегодня мы просто не стали ее упускать. Вот и все, что тут произошло.

– Как насчет Кинкейда? – спросил я.

Секунду она обдумывала это. Потом сказала:

– Не уверена, что он вообще заметит, как я ушла. – Она нахмурилась. – Гарри, я не была так счастлива с… Никогда не думала, что смогу почувствовать это снова. К кому-нибудь.

Мое сердце продолжало выстукивать барабанную дробь.

– Я знаю о чем ты, – сказал я. – Я чувствую то же самое.

Ее улыбка сделалась еще теплее.

– Тогда в чем проблема? Разве это не похоже на любовь? И без всяких усилий?

Я немного поразмыслил. А потом сказал, осторожно и медленно:

– Мёрф, подумай об этом.

– Что ты имеешь в виду?

– Ты знаешь, как это здорово? – спросил я.

– Да.

– Каким правильным это ощущается?

– Ага, – кивнула она.

– Как это просто?

Она энергично кивнула, глаза ее сияли.

Я наклонился к ней, чтобы придать особую значимость своим словам:

–  Слишкомуж оно все просто, блин-тарарам, чтобы и вправду быть твоим и моим.

Ее улыбка померкла.

– Боже мой… – сказала она, широко раскрыв глаза. – На нас навели порчу.

Мы вернулись к «Туннелю ужаса».

– У меня не получится, – сказала она. – Я не… Я не чувствую ничего такого. Не чувствую никакой разницы. Я ведь думала, если осознаешь такого рода вещи, они проходят.

– Нет, – сказал я. – Но иногда это помогает.

– Ты все еще?..

Я еще раз сжал ее руку, потом отпустил.

– Да, – сказал я. – Я все еще это чувствую.

– Оно… оно пройдет?

Я ей не ответил. Я не знал. А может, не хотел знать.

Старый перевозчик заметил наше приближение и, едва увидев нас, почуял недоброе. Он поднялся и глянул из-за пульта управления аттракционом на вход внутрь.

– Так-так, – пробормотал я. – Грязный ублюдок. Только попробуй.

Он щелкнул одним из переключателей и зашаркал к туннелю.

Я сделал волевое усилие, поднял руку и, взмахнув ею, прорычал: «Forzare!» Невидимая сила сбила перевозчика с ног, и он грохнулся на пол.

Мы с Мёрфи подоспели к платформе прежде, чем ему удалось подняться на ноги и удрать. Да и беспокоиться было не о чем. Перевозчик оказался вовсе не замаскированной сверхъестественной тварью, а обыкновенным всамделишным стариканом. Он лежал на платформе и стонал от боли. Мне стало слегка не по себе из-за избиения пенсионера.

Но минуточку! Он ведь правда наколол меня за мои кровные двадцать баксов.

Мёрфи встала над ним, глядя холодными голубыми глазами.

– Где тайник? – спросила она.

Перевозчик моргнул:

– Ась?

– Люк. Секретная комната. Где она? – рявкнула Мёрфи.

Я нахмурился и пошел ко входу.

– Ну не надо так, прошу, – канючил перевозчик. – Я не знаю, о чем вы говорите!

– Черта лысого, ты не знаешь, – процедила Мёрфи. Она нагнулась, ухватила его за рубашку и притянула поближе, угрожающе скалясь.

Перевозчик побледнел.

Для такой крошки Мёрфи может быть очаровательнейшей задирой. Мне в ней это нравится.

– Я не могу, – проблеял перевозчик. – Не могу. Мне платят за то, чтобы я ничего не видел. Она меня убьет. Она меня убьет!

Я раздвинул тяжелый занавес, ведущий ко входу в туннель, и обнаружил на расстоянии около двух футов круглое отверстие в полу, в котором виднелись верхние ступеньки лестницы. Такая же круглая крышка, выкрашенная, как и весь туннель, черным, была сдвинута вбок.

– Это здесь, – сказал я Мёрфи. – Вот почему мы ничего не заметили. Когда ты зажгла фонарик, мы уже проехали мимо.

Мёрфи очень сердито глянула на перевозчика.

– Гони двадцать баксов, – велела она.

Тот облизнул губы. Потом выудил из кармана рубашки мою сложенную двадцатку и передал Мёрфи.

Она кивнула и помахала своим значком.

– А теперь – убирайтесь, пока я не вспомнила, что была свидетелем того, как вы брали взятку и создавали угрозу жизни, не обеспечив должным образом безопасность клиентов при пользовании аттракционом.

Перевозчик слинял.

Мёрфи передала мне двадцатку. Я сунул ее в карман, и мы полезли вниз по лестнице.

Достигнув дна, мы тихо двинулись дальше. Пластика у Мёрфи не слишком изысканная – и не может быть таковой. Она полицейский, а не балерина. Но при необходимости она умела двигаться бесшумно. А я неуклюж. От меня это требует гигантских усилий.

Лестница привела нас в какое-то помещение наподобие погребенного в земле железнодорожного вагона. По стенам тянулась электропроводка. В дверном проеме в дальнем конце вагона виднелся свет. Я шел первым, браслет-оберег наготове – Мёрфи в шаге от меня и справа, держа на изготовку «ЗИГ».

Дверь в конце вагона привела в большое рабочее помещение, здесь были компьютеры, картотеки, микроскопы и по крайней мере один шикарный химический набор.

«Хвост» сидел перед одним из компьютеров, мы его видели в профиль.

– Проклятие, Стью, – пробурчал он. – Я ж тебе говорил, не ходи больше вниз, в этот сортир. Ходи в один из… – Он глянул на нас и замер на полуслове, выпучив глаза на пистолет Мёрфи.

– Стью сегодня вечером отдыхает, – приветливо сообщил я. – Где ваш босс?

Дверь в дальнем конце комнаты открылась, и вошла молодая женщина среднего роста. В очках и лабораторном халате – но ни то ни другое вовсе не умаляло великолепия ее внешности. Она посмотрела на нас, потом на красномаечного и проговорила с идеальным британским прононсом:

– Ты идиот.

– Ага, – согласился я. – Хорошего помощника найти непросто.

Женщина в лабораторном халате обратила на меня взгляд своих темных выразительных глаз, и я ощутил нечто вроде фантомного давления на виски, словно по поверхности кожи сновали верткие головастики. Это была попытка неприкрытого ментального вмешательства, но я уже неплохо научился ставить щиты, практики у меня было предостаточно, и я вовсе не собирался пасовать перед столь очевидной атакой. Оттолкнув усилием воли вторгающиеся извне чужие мысли, я предостерег:

– Мёрф! Только не смотри ей в глаза! Она вампир. Красная Коллегия.

– Угу, – сказала она, не отводя ствола от парня у компьютера.

Вампирша окинула взглядом нас обоих и сказала:

– Не трудитесь представляться, мистер Дрезден. Я баронесса Ле Блан. На данный момент наши народы не находятся в состоянии войны.

– В правовой казуистике я не слишком силен, – сообщил я. У меня имелось при себе кое-что для защиты, и я был готов применить что-нибудь из своего арсенала. Вампир в ближнем бою – это вам не шутки. Пока я дотянусь до пистолета и прицелюсь, Ле Блан запросто может повыдергивать мне руки-ноги. Я напряженно следил за ней, чтобы задействовать магию при малейшем намеке на угрозу нападения. – Мы оба знаем, что война может начаться в любой момент.

– Вы не на своей территории, – заявила она. – При этом вы нарушили границы моей территории. По Договору я буду в своем праве, убив вас и закопав туловище и конечности по отдельности.

– Вот ведь в чем подстава с этим аттракционом, – пожаловался я Мёрфи. – В этом их «Туннеле ужаса» нет ничего по-настоящему ужасного.

– Хорошо, ты вернул свои деньги, – заметила она.

– Ах, ну да. – Я улыбнулся Ле Блан. – Послушайте, баронесса. Вы знаете, кто я. Вы тут кое-что делаете с мозгами людей, и я намерен это прекратить.

– Если вы отсюда не уберетесь, – проговорила она, – я буду считать это объявлением войны.

– Урра-а, – сказал я с занудливой интонацией Бена Штейна, крутя указательным пальцем в воздухе, как новогодней трещоткой. – Я уже развязал один раз войну с Красной Коллегией и, если понадобится, буду рад это повторить, если не найдется другого способа защитить от вас людей.

– Это иррационально, – сказала Ле Блан. – Полностью иррационально.

– Скажи ей, Мёрф.

– Он абсолютно иррационален, – сообщила Мёрфи с усмешкой в голосе.

Мгновение Ле Блан бесстрастно меня оценивала. Потом ее губы тронула чуть заметная улыбка.

– Что ж, возможно, физическая конфронтация и не лучшее решение.

– Да ну? – нахмурился я.

Она пожала плечами:

– Не вся Красная Коллегия – сплошь воинственные монстры, подсевшие на кровь, Дрезден. В моей деятельности нет ничего угрожающего. Даже совсем наоборот.

Я скептически хмыкнул:

– Забавно. Тогда откуда все эти трупы, а?

– Процесс действительно имеет некоторые побочные эффекты, – рассудительно согласилась она. – Но это будет полезным уроком и поможет в дальнейшем усовершенствовать мою работу, сделать ее более безопасной и эффективной. По правде говоря, Дрезден, вам бы следовало поддержать меня, а не пытаться остановить.

– Поддержать вас? – Я улыбнулся. – Вы, вероятно, полагаете, что ваша работа дьявольски хороша?

– Я создаю любовь.

Я рассмеялся.

Лицо Ле Блан по-прежнему оставалось серьезным.

– Так, по-вашему, если людей насильно вынуждают чувствовать то, чего они чувствовать не хотят, – это любовь? – поинтересовался я.

– А что такое любовь, – парировала Ле Блан, – как не последовательности электрохимических сигналов в мозгу? Сигналы могут быть продублированы точно так же, как и любое другое ощущение.

– Любовь – это нечто большее, – сказал я.

– Вы любите эту женщину?

– Да, – сказал я. – Но в этом нет ничего нового.

Ле Блан оскалилась:

– А как насчет того, что вы чувствуете теперь – влечение и жгучее желание, а? В этом-то есть новизна, да еще какая, и то, что вы чувствуете, совершенно неотличимо от ваших настоящих эмоций. Что скажете, сержант Мёрфи?

Мёрфи сглотнула, но с вампиром взглядом не встретилась. Незамысловатую ментальную атаку Ле Блан чародей мог отразить без проблем, но с обычным человеком, наверное, было бы покончено даже прежде, чем он осознает, что его разум подвергся вторжению. Вместо ответа Мёрфи сама задала вопрос:

– Зачем?

– Что зачем?

– Зачем это делать? Зачем эти эксперименты, зачем заставлять людей влюбляться друг в друга?

Ле Блан насмешливо выгнула бровь:

– Разве не очевидно?

Тут-то до меня вдруг дошло, что происходит.

– Белая Коллегия, – выдохнул я.

В отличие от Красных Белые – другой род вампиров, они кормятся жизненными силами своих жертв в основном за счет соблазнов. Истинная любовь и знаки истинной любви для них смертельны, как святая вода. Любовь к другому человеку как бы передается вам в момент близости, и тогда само прикосновение к вашей коже становится для отпрыска Белой Коллегии проклятием.

– Согласна, кое-какие побочные эффекты время от времени проявляются, – улыбнулась мне Ле Блан. – Но это пока очень малый процент от тестовой группы. И выжившие, как вы сами только что убедились, полностью счастливы. Они получают ту любовь, которую большей части вашего вида редко удается встретить и еще реже – сохранить. Здесь нет жертв, чародей.

– О да, – сказал я. – Разумеется. За исключением тех, кто не вынес навязанной им любви.

Ле Блан вздохнула:

– Смертные, чародей, подобны бабочкам-поденкам. Они живут краткий миг, и вот их уже нет. И те, кто умер из-за моих экспериментов, хотя бы умерли, прожив дни, а то и недели полного блаженства. Многие долгожители получали куда как меньше. То, что я здесь делаю, потенциально способно навеки уберечь смертных от Белой Коллегии.

– Если любовь кем-то вызвана насильно, то это не истинная любовь, – резко заявила Мёрфи.

– Нет, – сказала Ле Блан. – Но из такой близости и счастья истинная любовь не замедлит возникнуть, как я полагаю.

– Боже ты мой, какое благородство, – усмехнулся я.

В глазах Ле Блан сверкнуло что-то очень гадкое.

– Вы делаете это, чтобы избавиться от конкуренции, – сказал я. – И, черт побери, возможно, чтобы повысить популяцию людей в мире. Чтобы увеличить количество вашей пищи.

Вампирша оценивающе посмотрела на меня.

– Для работы есть много мотиваций, – сказала она. – Изложенную вами точку зрения приняли многие из моей Коллегии, кто не поддерживает идею усиления и защиты смертных.

– О-о-о… – протянул я. – Вы вампир с золотым сердцем. Флоренс Найтингейл с клыками. Полагаю, это все оправдывает.

Ле Блан уставилась на меня. Потом ее взгляд метнулся к Мёрфи и обратно. Она улыбнулась краем губ.

– Для вас, Дрезден, в Красной Коллегии зарезервирована специальная клетка. Ее прутья покрыты лезвиями и шипами, и если вы попытаетесь заснуть, они будут вонзаться в вас и терзать.

– Заткнись, – бросила Мёрфи.

– Ее нижняя часть углублена примерно на фут, – спокойно и радостно продолжила Ле Блан, – так что вы будете стоять в собственных нечистотах. И еще перед клеткой имеются три копья с острыми наконечниками – это для того, чтобы каждый, кто пройдет мимо, мог провести несколько приятных мгновений, поучаствовав в наказании.

– Заткнись! – рявкнула Мёрфи.

– В конце концов, – мурлыкала Ле Блан, – вам вырвут кишки, и они будут валяться у ваших ног. А когда вы сдохнете, с вас сдерут кожу, выдубят и сделают из нее обивку для кресла в Красном Святилище.

– Заткнись! – дико заорала Мёрфи. Ее пистолет метнулся в сторону Ле Блан. – Закрой рот, сука!

Я осознал опасность на миг позже, чем следовало. Это была именно та реакция, которую хотела вызвать Ле Блан.

– Мёрф! Нет!

«ЗИГ» Мёрфи уже не был направлен на красномаечного, и он торопливо выхватил свое оружие из-под стола и не целясь, со всей возможной быстротой принялся давить на курок. Он находился не более чем в пятнадцати футах от Мёрфи, но первые пять пуль в нее не попали – я успел с помощью браслета-оберега поставить невидимый силовой барьер. Пули ударили в щит вспышками света, и от них расходящимися синими кругами пробежала воздушная рябь.

Мёрфи тем временем открыла огонь по Ле Блан. Стреляла она почти так же быстро, как красномаечный, но плюс к тому у нее был тренинг и дисциплина, необходимые для боя. Ее пули впивались в торс вампира, пробивая бледную плоть и вырывая сгустки красно-черной крови. Ле Блан отбросило в сторону – она не была мертва, но выстрелы задержали ее на секунду или две.

Когда пистолет красномаечного защелкал вхолостую, я опустил щит, поднял правый кулак и резким движением высвободил энергию кольца на своем указательном пальце. Кольцо накапливало энергию всякий раз, когда я шевелил рукой, и хранило до нужного момента. Невидимая сила из кольца сшибла красномаечного с ног и подбросила к потолку. Падая, он налетел спиной на угол стола и в отключке свалился на пол. Оружие выпало из ослабевших пальцев.

– Патроны кончились! – крикнула Мёрфи.

Развернувшись, я обнаружил, что Ле Блан уже оттолкнулась от стены и восстановила равновесие. Она одарила Мёрфи ненавидящим взглядом, глаза ее сделались полностью черными – и белок, и радужка. Она разинула рот в нечеловеческом вопле, и вампир, скрывающийся под женским обликом Ле Блан, вырвался наружу, словно скаковая лошадь из створа спортивных ворот, оставляя за собой клочки бледной, бескровной кожи.

Это была мерзкая тварь – черная, морщинистая и осклизлая, с обвисшим животом, мордой летучей мыши и тонкими длинными конечностями. Дико выпучив глаза, Ле Блан ринулась на меня.

Я вовремя выставил свой щит и успел ее перехватить – отлетев от него, вампирша рухнула на залитый кровью пол.

– Вниз! – крикнула Мёрфи.

Я присел на корточки и убрал щит.

Ле Блан поднялась ровно в тот момент, когда я услышал, как Мёрфи глубоко вздохнула и задержала дыхание. Ее пушка рявкнула один раз.

Вампиру снесло выстрелом где-то с пятую часть головы. Ее отбросило к стене, но она все еще была жива. И вновь попыталась подняться на ноги.

Мёрфи методично произвела еще шесть выстрелов, и ни один из них не прошел мимо цели. Ле Блан упала на пол. Мёрфи подступила на шаг ближе, прицелилась и выпустила в голову вампира еще десять или двенадцать пуль. Когда она закончила, череп твари напоминал разбитую вдребезги тыкву.

Через несколько секунд Ле Блан уже не шевелилась.

Мёрфи, перезарядив пистолет, по-прежнему держала труп на прицеле.

– «Хорошая стрельба, Текс», [28]28
  Цитата из фильма «Охотники за привидениями», видеоигра. – Примеч. пер.


[Закрыть]– сказал я и проверил красномаечного. Он все еще дышал.

– Так что, – спросила Мёрфи, – проблема решена?

– Не совсем, – ответил я. – Ле Блан не была практикующим чародеем. Это заклятие не ее рук дело.

Мёрфи нахмурилась и устремила взгляд на красномаечного.

Я подошел к поверженному противнику и прикоснулся пальцами к его лбу. Никаких явных следов чародейской энергии.

– Нет.

– Тогда кто?

Я покачал головой:

– Это сложная, тонкая магия. Во всем Белом Совете найдется не более трех, кто смог бы сотворить нечто подобное. Скорее это может быть какой-то фокусирующий артефакт.

– Что?

– Артефакт со встроенной функцией, – сказал я. – С одного конца заливаешь энергию, с другого получаешь результат.

Мёрфи потерла нос:

– Типа тех волчьих поясов фэбээровцев?

– Ага, типа того. – Я моргнул и щелкнул пальцами. – Именно!

Я выбежал из подземелья и поднялся по лестнице. Подошел к аттракционному автомобильчику, вытащил старый кожаный ремень безопасности. Перевернул его и обнаружил, что обратная сторона исписана крохотными, почти невидимыми знаками. Теперь, когда я точно знал, что искать, я почувствовал покалывание циркулировавшей в этой штуке энергии.

– Ха, – сказал я. – Вот оно.

Мёрфи хмуро воззрилась на вход в «Туннель ужаса».

– Что будем делать с «Малышом» Билли? [29]29
  «Малыш» Билли, настоящее имя Уильям Генри МакКарти, самый знаменитый гангстер Дикого Запада. – Примеч. пер.


[Закрыть]

– Мы мало что можем, – сказал я. – Или ты хочешь объяснять спрингфилдским копам, что тут случилось?

Она покачала головой.

– Я тоже, – сказал я. – Парень был рабом Ле Блан. Вряд ли он будет опасен для кого-либо в отсутствие вампира-хозяина.

Да и Красные его скорее всего прикончат по своим законам, как только узнают о смерти Ле Блан.

Мы помолчали, потом шагнули друг к другу и нежно обнялись. Мёрфи била дрожь.

– С тобой все нормально? – тихо спросил я.

Она склонила голову мне на грудь:

– Как помочь всем тем, кого она успела обработать?

– Сжечь пояс, – сказал я и погладил ее по волосам. – Это освободит всех, кто с ним связан.

– Всех, – медленно проговорила она.

Я дважды моргнул:

– Ага.

– Ну так сожги… И мы убедимся, что это не более чем дурацкая мысль. Помнишь, у каждого из нас имеются веские причины не быть вместе, а?

– Да.

– И… мы больше не будем чувствовать этого. Это… счастье. Эту наполненность.

– Нет. Не будем.

Голос ее сорвался.

– Проклятие!

Я крепче обнял Кэррин.

– Да.

– Я хочу сказать, надо выждать какое-то время, – проговорила она. – Оставить все как есть будет только достойно и справедливо. Я хочу сказать, если мы уничтожим этот ремень, мы разрушим счастье бог знает скольких людей.

– Наркоманы счастливы под кайфом, – спокойно сказал я, – но им не нужно быть счастливыми. Им важнее быть свободными.

Я положил ремень в автомобильчик, повернул правую руку ладонью вверх и прошептал слово. В моих пальцах возник раскаленный добела огненный шар. Я перевернул руку, и шар, мягко опустившись в машину, обратил ремень в пепел. Мне стало не по себе.