Текст книги "Шампанское"
Автор книги: Джейсон Томас
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц)
ГЛАВА 16
Баффи надеялась устроить так, чтобы развод с мужем остался тайной для всех, однако дело получило широкую огласку. Всего несколько месяцев назад пресса называла Зака и Баффи «золотой парой», «идеальной парой Америки», а теперь писала об их скоропалительном разводе как об очередном рядовом событии.
– Все произошло так быстро, – сказала Баффи Марселле Тодд, которая позвонила в Акапулько, где Баффи скрывалась от любопытных глаз во время бракоразводного процесса. – Я действительно верила, что наш брак продлится всю жизнь. Во всяком случае, очень старалась, чтобы это было именно так…
– Ты уверена, то непременно хочешь развода? – спросила Марселла.
– Уверена, – бесстрастно ответила Баффи.
– Но Зак любит тебя! – сказала Марселла, и Баффи едва не разрыдалась. Между тем Марселла продолжала: – Он сейчас в таком ужасном состоянии!
Его работы безобразны, Зак каждый день пьет! А ведь ты знаешь, раньше он был почти трезвенником.
– Мне очень жаль, что Зак так… остро воспринял этот развод, – едва слышно прошептала Баффи.
– На днях Зак даже ударил репортера, спросившего его, не ушла ли ты от него к Рики Дьябло. Этот идиот Дьябло вовсю болтает о том, что ты бросила мужа ради него. Он считает, что это создает ему отличный имидж.
Бывший партнер по фильму вызывал у Баффи настоящее отвращение. Когда-нибудь она отомстит ему за то, что сейчас он пытается извлечь выгоду из ее горя.
– Ты мне так и не ответила, – напомнила ей Марселла.
– Насчет чего?
– Я сказала, что Зак очень любит тебя и казнит себя за что-то. Он считает себя виноватым во всем. Не знаю, в чем он на самом деле провинился перед тобой и вообще из-за чего у вас возникли такие серьезные проблемы, но если мужчина так сильно тебя любит, то…
– Я тоже его люблю.
– Тогда зачем вам обоим этот дурацкий развод? Если вы любите друг друга, к чему разводиться?
– Я люблю его, но не могу вернуться к нему. Случилось нечто такое, после чего мы уже не сможем жить вместе. Я люблю его, но если вернусь, то возненавижу…
С этими словами Баффи прервала разговор, а в Нью-Йорке сконфуженная Марселла Тодд все еще держала в руках трубку, ломая голову над тем, что же такое произошло между Баффи и Заком, если любовный союз навсегда рухнул за столь короткое время.
Вскоре Баффи была неприятно поражена, увидев свое лицо на обложках нескольких популярных мексиканских журналов. Ее стали легко узнавать на улицах Акапулько, как это случалось в Нью-Йорке и Лос-Анджелесе. Постепенно Баффи научилась использовать повышенное внимание к своей особе. Это позволяло ей изображать развязную, невероятно сексапильную, необъезженную техасскую кобылку. Под этой маской она скрывала свое лицо. Баффи танцевала в ночных клубах, плавала в ничего не скрывавшем купальном костюме-бикини, весь день шутила и смеялась, а под вечер возвращалась на свою виллу и, сидя у бассейна, вспоминала другую ночь и другой бассейн…
В тот день, когда пришли все официальные бумаги, подтверждавшие факт развода, Баффи Сарасота Джонс, вновь обретшая свободу, отправилась самолетом в Лос-Анджелес и поселилась в отеле «Вествуд маркиз». Когда случайно узнавший Баффи репортер остановил ее в вестибюле отеля и спросил, что она тут делает, та весело ответила, что подыскивает себе новый дом.
Имея почти ничем не ограниченные финансовые возможности, Баффи все же остановила свой выбор не на шикарных апартаментах в дорогом отеле в центре города, а на двухэтажной квартире в шестиэтажном доме на Роббинс-авеню, неподалеку от городской средней общеобразовательной школы. Это была очень удобная квартира с кухней в старинном испанском стиле, единственной, зато очень просторной спальней с альковом, множеством удобных стенных шкафов и крошечной гостиной. Обычно в таких квартирках селились студентки, но не восходящие звезды Голливуда, какой была теперь Баффи.
Однако она имела на то свои причины. Ей нравился неумолчный шум и ребячья возня возле школы, нравилась интимная атмосфера ее нового жилища. Соседи, проходя мимо окна кухни Баффи, приветливо здоровались с ней, и это напоминало деревенскую жизнь. Она слышала, как соседи веселятся, а иногда и дерутся между собой; это походило на общежитие и действовало на нее исцеляюще. Здесь Баффи захотелось завести новых друзей.
Она не взяла в свою новую квартиру из Нью-Йорка ровным счетом ничего, оставив все Заку, чтобы ни одна вещь не напоминала ей о былом счастье в его пентхаузе.
Поселившись в новой квартире, Баффи полностью обставила ее по своему вкусу – никакого авангарда, только классика, напоминавшая детские годы, проведенные в родительском доме.
– Не забудь, ребенок должен расти в атмосфере стабильности, покоя и любви, – сказала она себе с нежной улыбкой.
Баффи знала о том, что снова беременна, еще до развода.
* * *
День и ночь она думала о ребенке, медленно росшем внутри ее. Баффи была из тех женщин, у которых беременность становится заметна лишь на последних месяцах. И все же Баффи понимала: когда это станет очевидно, ей придется признаться в том, что она скоро станет матерью. Узнав о ребенке, Зак, вероятно, захочет оспорить развод, чтобы вернуть себе жену и ребенка. Нет, это все же ужасно несправедливо! Конечно, Зак сильно изменился за последние месяцы, но Баффи не сомневалась в том, что он захочет вернуть себе ребенка.
Имея весьма сомнительную репутацию богатой взбалмошной девицы, Баффи будет довольно трудно доказать в суде, что она способна стать хорошей матерью для своего ребенка, если уж Зак действительно доведет дело до судебного разбирательства. Отец часто предупреждал Баффи, что когда-нибудь она испортит жизнь своему ребенку так же, как испортила жизнь себе. Очень возможно, что он станет свидетельствовать в пользу Зака!
– Но все это может произойти только в том случае, если я ношу под сердцем ребенка Зака… – задумчиво проговорила Баффи.
Ее быстрый ум нашел решение проблемы. Она снова должна прибегнуть к помощи секса, но на этот раз совсем не для того, чтобы добиться любви и восхищения. Она должна скрыть истинное происхождение своего ребенка, представив дело так, будто у него другой отец.
Быстро раздевшись донага, Баффи внимательно оглядела свое отражение в полный рост в большом зеркале, висевшем в просторной спальне. Она осторожно провела ладонями по животу и бедрам, не находя никаких существенных изменений. Зеркало бесстрастно констатировало отсутствие видимых признаков беременности.
Сняв трубку, Баффи набрала номер своего агента по связям с общественностью.
– Это Баф… То есть Сарасота Джонс.
– Слушаю вас, мисс Джонс, – ответил ей любезный, слегка взволнованный голос. – Чем могу служить?
– Мне скучно и одиноко. Может, устроите для меня возможность посетить какую-нибудь вечеринку или что-нибудь в этом роде, – намеренно равнодушным тоном проговорила Баффи.
– О, конечно! Непременно! – торопливой скороговоркой отозвался агент. – Я и сам хотел предложить вам почаще выходить в свет, но из-за развода боялся побеспокоить вас излишней настойчивостью… Конечно, вы должны теперь быть на виду у общества!
– Именно этого я и хочу, – сказала Баффи, – но…
– В чем проблема?
– Я здесь никого не знаю… Нет ли у вас на такой случай достойных мужчин для эскорта? Мне бы не хотелось появляться на публике совсем одной.
– Не волнуйтесь! Этот вопрос легко уладить, – заверил ее агент. – Любой мужчина в Лос-Анджелесе почтет за честь сопровождать вас…
– Неужели? – игриво проговорила Баффи.
– В этом не сомневайтесь!
– Спасибо, – с преувеличенным техасским акцентом сказала Баффи. – Жду вашего звонка.
Положив трубку на рычаг, она едва слышно прошептала:
– Только найди мне подходящего мужчину, а там я возьму дело в свои руки…
Между тем агент откинулся на спинку большого кожаного кресла и задумался над ее звонком. Потом, нажав на кнопку внутренней связи, вызвал к себе секретаршу.
– Принесите мне список породистых жеребцов, – распорядился он, – и постарайтесь отобрать самых темпераментных, способных удовлетворить желания Сарасоты Джонс. Похоже, ей хочется как следует потрахаться…
Секретарша привычно улыбнулась.
– Подобрать постарше или помоложе?
– Помоложе, – рассеянно ответил агент, уже занятый другим делом. – Нет, постойте… Лучше двоих – одного помоложе, другого постарше. У моей новой клиентки такой послужной список, что…
С этими словами он прищелкнул языком и закатил глаза.
– Будет сделано, сэр, – сказала секретарша, выходя из кабинета.
ГЛАВА 17
Баффи знала, что у нее очень мало времени. Вряд ли многие искренне поверят в «преждевременное» рождение семимесячного ребенка. Поэтому Баффи решила завести побольше знакомств с мужчинами, чтобы у Зака появились серьезные основания сомневаться в своем отцовстве.
Откинувшись на спинку кресла, она сделала глоток «Кристаль» и засмеялась. Боже, какая ирония судьбы!
Баффи Сарасота, богатая потаскушка, выходит замуж за скромного парня из Огайо и превращается в Баффи Джонс, верную жену и старательную домохозяйку, потом разводится и вновь притворяется потаскушкой, чтобы скрыть, от кого ее ребенок! Боже всемогущий! Может, стоит дать интервью журналу «Нэшнл инкуайер» и постараться убедить всех в том, что ее изнасиловали пришельцы? Сделав еще один глоток шампанского, Баффи задумалась о том, способны ли изнасиловать инопланетяне…
Раздался телефонный звонок. Это был Барри Йокам.
– Баффи, рад слышать тебя! – проговорил он бархатным баритоном, каким, наверное, заманивал в свою постель молоденьких актрис. – Мне передали, что ты хотела со мной поговорить. Чем могу служить?
– Я слышала, ты приехал на несколько недель в Лос-Анджелес, и подумала, почему бы нам с тобой не повидаться, дорогой…
– Ты хочешь принять участие в моем шоу?
– Как мило с твоей стороны, дорогой, – нежно проворковала Баффи. – Мой продюсер и агенты по связям с общественностью были бы просто счастливы увидеть меня на телеэкране, но я имела в виду самую обыкновенную личную встречу с тобой…
– Как насчет сегодняшнего вечера? – тут же навострил уши Барри.
– Замечательно! А тебе удастся выкроить для меня время в вечернем шоу?
– Я откажу Берту Рейнолдсу, – бодро солгал Йокам. – Черт возьми, это же мое шоу! Я имею право делать то, что хочу. А я хочу, чтобы в сегодняшней программе была ты!
– Правда? – Баффи изобразила восторг.
– Конечно! А потом мы могли бы… поужинать вместе, – осторожно предложил Барри. – У тебя есть на примете какой-нибудь хороший ресторан?
– Честно говоря, мне очень хотелось бы увидеть твой дом в Малибу, – проворковала Баффи, расставляя ловушку для Йокама. – Я так много слышала о нем…
– Отлично! Пусть будет Малибу! – радостно угодил в ловушку Барри. – Легкий ужин на террасе в компании… океана!
– И не забудь о шампанском, – напомнила Баффи. Она знала, что не сможет обойтись без него.
– Ну конечно, ужин будет с шампанским! – поспешно заверил ее Йокам, делая в блокноте пометку сказать прислуге, чтобы достала из погреба и охладила во льду полдюжины бутылок. Потом взглянул на одну из стен в кабинете, увешанную десятками фотографий красивых женщин, застывших в откровенных эротических позах. Вскоре тут появится еще один трофей!
Поговорив с Баффи, Йокам велел своему помощнику позвонить в редакцию журнала «Шик» и попросить высококачественную репродукцию обложки, которая прославила Баффи Джонс на весь мир.
– Эта репродукция понадобится нам для шоу, – пояснил Барри, в действительности предназначая ее для своей стены трофеев.
Между тем Баффи думала о предстоящей встрече с Барри Йокамом, пытаясь подавить все усиливающееся чувство вины. Конечно, Барри Йокам вполне достоин того, чтобы стать отцом ее будущего ребенка. Он человек богатый и влиятельный, но наверняка не желает иметь ребенка на стороне. Поэтому он не станет всерьез претендовать на малыша. Вместе с тем у него достаточно влияния, чтобы в случае необходимости отпугнуть Зака. Баффи не сомневалась, что Йокам проявит сговорчивость и поможет ей осуществить ее замысел.
Она должна была выступить вторым номером в программе Йокама после пожилой дамы и ее поющего шнауцера.
Баффи сидела в свободной позе в мягком кресле в комнате для участников шоу, нисколько не беспокоясь о том, что ее роскошное черное шелковое вечернее платье с глубоким декольте, расшитое бисером, сильно помнется. Она хотела выглядеть чрезвычайно сексуальной не столько для зрителей, собравшихся в студии, сколько для самого Барри Йокама.
В комнату вошла ассистентка и сообщила, что шнауцер петь отказался, а вместо этого наложил кучу напротив стола Барри и укусил свою хозяйку. Иными словами, настала очередь Баффи Джонс.
– Дамы и господа! – услышала она веселый голос Йокама, доносившийся со студийной площадки. – Сегодня у нас в гостях мисс Сарасота Джонс, исполнительница главной роли в новой комедии!
Зазвучала музыкальная тема шоу, и на студийной площадке под громкие аплодисменты и приветственные возгласы зрителей появилась Баффи, сияя ослепительной улыбкой. Проходя мимо стола Йокама, она сделала вид, что поскользнулась.
– Ах! – вырвалось у нее, и на прекрасном личике появилось озадаченное выражение. – Кажется, я во что-то влипла!
Зрители расхохотались, а Баффи принялась осматривать свою элегантную туфельку, демонстрируя при этом длинную стройную ножку сквозь высокий разрез юбки.
– О Боже! Я и впрямь во что-то влипла!.. Йокам низко перегнулся через свой стол, словно пытаясь разглядеть источник ее неприятности.
– Лично я ничего не вижу, – наконец нарочито серьезно произнес он.
Баффи тут же стянула с ноги туфельку на высоком тонком каблучке и бесцеремонно сунула ее под самый нос Йокама.
– Ну-ка, взгляни вот на это, милый! Это собачье дерьмо! Уж чего-чего, а дерьма я на своем веку повидала достаточно! – возмущенно воскликнула она, уставившись в глаза Барри и делал многозначительное ударение на слове «дерьмо». Зрители разразились почти истерическим хохотом.
– Поговорим о чем-нибудь другом, – предложил Барри.
– О чем же это? – перебила его Баффи, придав голосу чувственную хрипотцу.
– Например, о вашем новом фильме, – невозмутимо отозвался Йокам.
– Но это тоже дерьмо! – воскликнула Баффи под одобрительный рев зрителей.
– Как вам нравится чувствовать себя многообещающим открытием года? – спросил Барри. – Ваш новый фильм идет сейчас почти в ста сорока кинотеатрах, и кое-кто из кинокритиков весьма высоко отзывается о вашей игре.
– Что-то не помню, чтобы я играла с кем-то из критиков, – с забавным недоумением протянула Баффи. – Назовите мне хоть несколько имен, может, тогда я вспомню кого-нибудь из них… Впрочем, настоящая леди никогда не рассказывает о своих романах. Тебе, дорогой, как никому другому, должно быть хорошо известно, что я настоящая леди, ведь так?
Йокам сделал вид, что встревожен ее последними словами.
– Вы меня смущаете, право… Чего доброго, мои бывшие жены подумают, что у нас давний роман и…
– О да! – простонала Баффи. – А уж в это дело вмешаются их адвокаты…
– Черт бы их побрал! – с искренним отвращением пробормотал Йокам. – Будьте добры, скажите всем собравшимся в этой студии, а также всем телезрителям, сидящим в этот час у экранов, что мы с вами… вы и я… не… не мы с вами.
– Вы? Мы? С кем? – поморщилась Баффи, изображая мучительное непонимание.
– А теперь рекламная пауза! – нарочито бодро воскликнул Барри, делая вид, что ему ужасно неловко. – Где этот Альпо, черт возьми?
Баффи медленно обвела взглядом пол перед столом Йокама, и зрительская аудитория, догадавшись о ее намерениях, снова начала хохотать.
– Возможно, оно не совсем свежее, – пробормотала Баффи, – и я не могу с уверенностью сказать, что это сделал Альпо, но…
– Забудем об этом, – попытался сменить тему разговора Барри. – Должен сказать, вы одна из самых прекрасных женщин во всем мире.
– Ты мне это уже говорил, – отрезала Баффи.
– Разве? – беспомощно пролепетал Йокам, разыгрывая роль маленького глупого мальчика.
– Ах, как быстро мы все забываем! Стоит только отвернуться, и мы уже ничего не помним! С глаз долой, из сердца вон? – капризно надула губки Баффи. – Между прочим, я могу обидеться и все про тебя рассказать, Барри Йокам.
– О Боже! – воскликнул Йокам и добавил театральным шепотом: – Неужели ты станешь выдавать все наши тайны?
Подыгрывая Баффи, Йокам, незаметно для непосвященных, дал знак своему ассистенту не прерывать прямой эфир и не приглашать в студию намеченного заранее третьего гостя, молодого комедийного актера, который надеялся принять участие в шоу. Баффи и Йокам продолжали обмениваться остроумными репликами, и аудитория чуть не выла от восторга.
Баффи тонко и умело намекала на давние близкие отношения между нею и Барри Йокамом, притом, разумеется, не платонические. По ее расчетам, в утренних газетах должны были появиться статьи о скандальной связи молодой киноактрисы и популярного телеведущего, обвиняющие Барри Йокама в недавнем разводе Баффи и Зака Джонсов.
Но этого ей было мало.
Когда Баффи увидела сигнал режиссера, означавший, что до конца эфира осталось полторы минуты, она начала икать. При этом ее пышная грудь высоко подпрыгивала, грозя выскочить из глубокого декольте. После особенно сильного приступа икоты платье Баффи наконец не выдержало и поползло вниз, словно шкурка от банана. На Баффи не было бюстгальтера. Последнее, что увидели двенадцать миллионов прилипших к экранам телевизоров американцев, это то, как Барри Йокам бросился к Баффи и на ходу снял с себя пиджак.
У зрителей популярной передачи не осталось ни малейших сомнений в том, что между Барри Йокамом и Сарасотой Джонс действительно что-то было, и длилось это что-то уже давно.
Однако на этом Баффи не остановилась.
ГЛАВА 18
Лимузин съехал со скоростного шоссе Санта-Моника над тоннелем к Тихоокеанскому шоссе и устремился туда, где стояли роскошные виллы Малибу.
Сидя в удобном салоне, Баффи медленно, глоточек за глоточком, поглощала шампанское из высокого фужера. Она строго придерживалась правила не выпивать больше одного бокала спиртного в день, как ей посоветовал врач.
Белый вытянутый «кадиллак» свернул на едва заметную песчаную дорогу, ведущую к самым дорогим виллам Малибу. В зарослях по обеим ее сторонам искусно прятались видеокамеры постоянного наблюдения, соединенные наисовременнейшей телевизионной системой охраны. В тех же зарослях укрылись и будки охранников. Вдоль этой дороги расположились пять роскошных вилл, принадлежащих богатым и прославленным людям мира кино и телевидения, в компанию которых затесался какой-то производитель мясных полуфабрикатов из Омахи. Именно здесь находился и «замок на песке» Барри Йокама. Так он и называл свою виллу.
Этот беломраморный дворец Йокам купил за семь миллионов долларов, но потом ему пришлось вложить в его реконструкцию и переоборудование еще пять миллионов. Этот действительно роскошный, но очень холодный и безликий дворец Баффи не понравился.
– Честно говоря, я ожидала чего-то большего, – прямодушно призналась она.
Йокам вздрогнул, потом рассмеялся.
– Я понял твою шутку. Еще никто не говорил так о моем дворце. Я называю его Тадж, сокращенно от Тадж-Махал.
– Мой дедушка в Далласе похоронен в мраморном склепе еще большем, чем этот дворец, – улыбнулась Баффи и положила руку на руку Йокама, словно подбадривая его.
– Ты чертовски хороша, – прошептал он.
– О, как мило, – улыбнулась она.
– Мило? Это все, что ты можешь сказать в ответ на мой первоклассный комплимент? Тебя трудно понять…
– Зато тебя понять очень даже легко.
– Что ты хочешь этим сказать? – Йокам начинал догадываться, что Баффи что-то задумала. – Послушай, сегодня у нас с тобой получилось великолепное шоу, но теперь весь мир вообразит, будто у нас пылкий роман, которого, насколько мне известно, на самом деле нет.
– Пока нет, – чуть хрипло поправила Йокама Баффи и медленно провела рукой по его бедру. Прикосновение к телу Барри даже сквозь брюки дорогого костюма разочаровало ее. Сарасота Джонс умела отличить твердые мускулы атлета от костлявых ног старика. Интересно, сколько же лет этому Йокаму?
Ужин был накрыт на террасе – вареные креветки в остром соусе, хорошее красное вино и салаты из свежих овощей. Налив себе фужер минеральной воды, Баффи наблюдала, как Барри наполняет свой бокал бренди. Он явно нервничал. Легендарный телеведущий был явно озабочен исходом интимного ужина с красоткой без комплексов.
– Ты заставляешь меня нервничать, – неожиданно сказал он.
Это поразило Баффи. Она никак не ожидала услышать такое признание от человека, которого все считали донжуаном.
– Но почему? – спросила Баффи.
– Не знаю, почему, но я чувствую себя сегодня не хищником, а жертвой, хотя все должно быть наоборот, – пояснил Барри. – За свою жизнь я видел очень много красивых женщин. Возможно, ты самая красивая из них, но при этом ведешь себя… по-мужски.
– А тебе случалось быть в постели с мужчиной? – поддразнила его Баффи.
– Тебе отлично известно, что я никогда не занимался гомосексуализмом! – нервно передернулся Йокам. – Послушай, я имею в виду совсем другое! Ты ведешь себя как агрессор. Я знаю, многие женщины по своей природе довольно агрессивны, но они всегда стараются это скрыть от мужчины. Ты же этого не скрываешь. Теперь понимаешь меня?
– Ты искренне уверен, что мне следовало терпеливо ждать, пока ты решишь наконец соблазнить меня, да? Но, дорогой мой, у меня слишком мало времени!
– Ты всегда так практична?
– Да, как правило, – честно ответила Баффи. – У меня было только одно исключение…
У нее прервался голос, и она замолчала. Некоторое время было слышно лишь, как океанские волны бьются о песчаные дюны Калифорнийского побережья.
– Значит, ты действительно любишь его? – спросил Йокам.
– Любила.
Йокам глубоко вздохнул и умолк. Вскоре он нарушил молчание.
– Никогда не думал, что скажу тебе это, но… может, нам не стоит заниматься любовью? Может, нам лучше остаться добрыми друзьями? Звучит ужасно глупо, но мне бы очень хотелось быть твоим другом. Может быть…
Она заставила его замолчать, властно поцеловав в губы. Это было тоже по-мужски, но значительно облегчало ей переход к физической близости с ним. Нет, Баффи не хотела дружить с Барри Йокамом! Он был нужен ей именно как любовник, как подходящий претендент на отцовство для ее пока еще не рожденного ребенка.
Тело Йокама мгновенно отреагировало на чувственный поцелуй молодой красивой женщины.
– Пойдем в спальню, – пробормотал он. Последнее время Барри предпочитал заниматься любовью в розоватом полумраке прохладной спальни, отлично понимая, что не так молод, да и тело у него уже не так безупречно, как много лет назад. Кстати, освещение в спальне изготовил для него один из самых искусных мастеров этого дела.
– Нет, – прошептала Баффи, – давай займемся любовью прямо здесь, на берегу океана…
– Но нас могут увидеть, – возразил Йокам.
– Мне все равно, – отмахнулась Баффи, быстро сняв узкое платье и представ совершенно нагой, но все еще в туфельках на высоких каблуках, перед постепенно распалявшимся Барри. – Я хочу заниматься с тобой любовью при свете звезд, на берегу океана…
Йокам больше не мог сдерживаться. Приблизившись к Баффи, он жадно провел ладонями по женственным очертаниям ее гибкого стройного тела, не замечая, что ее глаза закрыты.
– Насколько мне известно, ты в этом деле профессионал. – Барри обошел вокруг нее, любуясь пышными формами со всех сторон.
– В каком деле? – притворилась дурочкой Баффи.
– В сексе!
– Ах, ты об этом, – улыбнулась она. – Да, я кое-что умею. Хочешь убедиться?
Он хотел. Очень хотел.
Баффи мастерски играла в любовные игры. Подойдя к плетеному коврику, она уселась на него, подтянув колени к подбородку.
– Давай займемся этим здесь, чтобы слышен был океанский прибой. Я обожаю океан…
– Но коврик довольно жесткий, он поцарапает твою нежную кожу, – предупредил Йокам.
– Меня это ничуть не волнует, потому что лежать на нем будешь ты. – Баффи знаком велела ему улечься на коврик.
– Смотри не сделай мне больно, – шутливо улыбнулся он.
– Никаких обещаний, – ответила она, оседлав его бедра.
Мгновенно затвердевший пенис Барри встал торчком, словно флагшток. Он был готов к путешествию. Баффи медленно, слегка поворачиваясь вокруг собственной оси то в одну, то в другую сторону, опустилась на горячую набухшую плоть, потом так же медленно поднялась, освобождая его от влажных тисков. Так она делала снова и снова до тех пор, пока Барри не застонал от изнеможения. Он больше не мог сдерживаться, но Баффи еще не вполне насытилась им и не хотела, чтобы все так быстро закончилось.
Поднявшись во весь рост, она сняла со своей шеи медальон на шелковом шнурке. Улыбаясь слегка недоумевавшему Барри, Баффи обвязала одним концом шелкового шнурка основание пениса, ощутимо стянув его, а другой конец затянула вокруг мошонки. Йокам с нескрываемым изумлением смотрел на свое гигантское копье, которое через секунду исчезло в жаркой влажной глубине тела Баффи. Ощущения оказались настолько острыми, что Барри громко застонал, и все его тело покрылось горячим потом. Баффи принялась бешено скакать, извиваясь всем телом.
– Ой-ой-ой! Так и умереть недолго! – завопил Йокам.
Баффи только улыбалась, продолжая энергично двигаться вверх-вниз, вверх-вниз…
– Стой! Прекрати!.. Нет, продолжай… О Боже! Я сейчас умру!
– Не умрешь, – пообещала ему Баффи и в следующую секунду высоко приподнялась над ним. Изрядно поработавший орган получил наконец отдых. – Неужели у тебя никогда такого не было?
– Такого не было ни у кого и никогда! – простонал Барри. – Должно быть, я весь в синяках…
С этими словами он принялся потирать низ живота и бока.
– Ничего, все твои синяки сойдут через неделю, – равнодушно пообещала ему Баффи.
– Ты хочешь сказать, что регулярно седлаешь мужчин таким образом? – деланно ужаснулся Йокам. – Нет, не отвечай! Я не хочу знать ответ на этот вопрос. – Улыбнувшись, он перекатился на бок. – Ну, ты показала мне, на что способна, теперь настала моя очередь демонстрировать свое умение…
Пока Йокам бережно опускал Баффи в шезлонг, она не открывала глаз. Барри и впрямь оказался искусным любовником. Он знал все тонкости интимных ласк и стимуляции эрогенных зон… Когда он кончил с невольным стоном наслаждения, Баффи сделала вид, будто тоже испытывает оргазм.
Вытянувшись в шезлонге, она наслаждалась теплым ночным бризом, овевавшим ее нагое тело. Неподалеку равномерно дышал океанский прибой. К счастью, Йокам оказался из тех щепетильных мужчин, которым необходимо сразу после секса принять душ, поэтому Баффи имела возможность в полном одиночестве наслаждаться блаженным покоем.
Закрыв глаза, она вспоминала, как вместе с Заком занималась любовью в фургоне, на широченной постели в роскошном пентхаузе, в фотолаборатории…
Воспоминания оказались настолько яркими, что она, вздрогнув всем телом, неожиданно испытала настоящий оргазм, которого так и не достигла в объятиях Йокама.
