Текст книги "Шампанское"
Автор книги: Джейсон Томас
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 18 страниц)
ГЛАВА 41
В зеленой гостиной Барри Йокама собралась небольшая группа людей: Баффи, Мелинда, официант и страшно нервничавший Рики Дьябло. На экране монитора вспыхнул знакомый логотип, и зазвучала музыкальная тема шоу Барри Йокама.
– Сегодня в нашей студии особая гостья – телезвезда принцесса Баффи фон Арпсбург! – раздался бодрый голос ведущего. – Она выступит с обращением к похитителям своего маленького сына!
Баффи изумленно взглянула на Мелинду. Та ободряюще похлопала ее по плечу.
– Об этом сообщили в шестичасовой информационной программе сегодня вечером.
Баффи, тяжело вздохнув, опустила голову.
– Еще один гость нашей студии сегодня – киноактер Рики Дьябло, когда-то снимавшийся вместе с принцессой!
Рики недовольно покачал головой. Слова ведущего неизбежно обрекали его на то, что он снова станет лишь тенью знаменитой Баффи фон Арпсбург. Однако ему удалось взять себя в руки и, не выказывая истинных эмоций, одарить Баффи ослепительной дружеской улыбкой. Впрочем, она даже не заметила ее, поскольку была поглощена созерцанием монитора. Наступила небольшая рекламная пауза, в которой мелькали кадры подержанных автомобилей, кошачьей еды и продовольственных магазинов. Прошло целых три минуты, прежде чем на экране появилось озабоченное лицо Барри Йокама.
Аудитория зааплодировала по условному знаку ассистента режиссера. Йокам притворился, что пытается остановить восторженных зрителей, но приветственные вопли и аплодисменты не стихали. Тогда он незаметно сделал знак ассистенту режиссера, и тот дал команду перестать аплодировать.
Нервно откашлявшись, Йокам сказал:
– Сегодня у меня не очень веселое настроение и шутить что-то не хочется. Как вы, наверное, уже знаете из сегодняшних информационных программ, несколько дней назад на вилле телезвезды Баффи фон Арпсбург было совершено похищение ее маленького сына и жестокое убийство служанки.
Йокам на несколько секунд приложил руку к глазам, словно стараясь справиться с тяжелым эмоциональным потрясением.
– Долгое время я был близким другом Баффи и, как друг и как отец, сегодня пригласил ее на передачу, чтобы дать возможность лично обратиться к похитителям ребенка. То, что Баффи пришла в студию, подтверждает силу духа и настоящую стойкость этой сильной женщины, хотя в этот момент, когда малыш Коуди… находится далеко от нее, она глубоко страдает.
Йокам нервно закашлялся.
– У нас есть кадры, запечатлевшие чету фон Арпсбургов в их более счастливые времена, – продолжил он, и на экранах появился видеомонтаж кадров, сделанных во время бракосочетания, а также после благополучного появления на свет маленького Коуди.
Сидя в зеленой гостиной, Баффи почувствовала, как сквозь грим пробивается слезинка, одна-единственная, больше слез не было…
– Мы надеемся, – возвысил голос Барри, – что маленький Коуди жив и что наша сегодняшняя передача каким-то образом убедит похитителей вернуть бедного ребенка безутешным родителям!
Йокам снова дал тайный знак ассистенту режиссера, и аплодисменты возобновились с новой силой.
– Спасибо, друзья, – растроганно проговорил Барри. – Только не надо аплодисментов в такое время… – Он даже шмыгнул носом от избытка чувств. – Пожалуй, нужно сделать небольшую рекламную паузу. – Барри сделал вид, будто смахивает слезу с глаз.
На экране появилась рекламная заставка.
Вошедший в зеленую гостиную ассистент пригласил Баффи к выходу. В последний раз взглянув в зеркало, она надела жакет и взяла кожаную папку с текстом обращения. Вслед за Баффи поднялась Мелинда, собираясь проводить ее на сцену.
– Удачи! – сказал Рики и поднял вверх два пальца.
Баффи остановилась за кулисами. Между тем Барри Йокам на сцене продолжал:
– А теперь без лишних разговоров я бы хотел пригласить к нам в студию… принцессу Баффи фон Арпсбург!
Баффи сделала шаг из-за кулис, и в глаза ей ударил ослепительный свет юпитеров. Чуть помедлив, она направилась к креслу, стоявшему возле стола Барри Йокама. Вскочив со своего места, Барри подбежал к ней и бережно подхватил под руку, словно бойскаут беспомощную старушку.
– Все будет хорошо, милая, – тихо пробормотал он, а оркестр приглушенно заиграл музыкальную тему ее телевизионного сериала. Тем временем два режиссера, сидя в операторской, смотрели на четыре монитора, каждый из которых показывал Баффи с разных точек съемки.
– Камера два, подготовьтесь к съемке крупным планом! Камера три, снимайте в профиль! Камера один, ведите общий план!
Барри Йокам вынул из нагрудного кармана белоснежный носовой платок и протянул Баффи, вовсе не собиравшейся плакать.
– Как только будешь готова, скажи все, что хотела сегодня сказать, и помни, мы с тобой!
Наступила напряженная тишина.
– Включите телесуфлер! Неужели кто-то забыл его включить?! – нервно зашипел режиссер своему помощнику.
– Телесуфлер работает! – испуганно заморгал тот.
Баффи откашлялась и начала:
– Несколько дней назад кто-то похитил моего малыша, моего Коуди. В своей жизни я натворила немало такого, чем нельзя гордиться, но этот ребенок – лучшее из всего, к чему я была причастна. Коуди составляет смысл всей моей жизни и жизни его отца… Я получила от похитителя ясные инструкции относительно своего поведения, но не смогла строго следовать им. Мы не должны были вызывать полицию, но вызвали. Мне велели привезти выкуп в одно из кафе Беверли-Хиллз, но вместо меня туда отправилась переодетая женщина – офицер полиции… Похититель понял, что его обманули, и не пришел за деньгами. Я прошу прощения у похитителя за эти глупые поступки и умоляю не вымещать свою злость и недовольство на беспомощном и ни в чем не повинном младенце…
– Крупный план! – воскликнул режиссер в операторской. – На весь кадр!
– Мы дадим вам все, что вы просите в качестве выкупа, любые деньги! Я привезу их в любое указанное вами место, хоть на край земли! Умоляю только об одном…
– Еще ближе! В кадр только губы и глаза! – приказал режиссер в операторской.
– Верните моего ребенка! Ни я, ни его отец не можем жить без него!
– Покажите фотографию ребенка! – скомандовал режиссер в операторской. – Вот так… Теперь профиль Баффи и Барри…
– Не причиняйте ему зла! Верните моего ребенка! Камера показала еще одну фотографию Коуди.
– Того, кто видел моего сына, очень прошу позвонить в местное отделение полиции или моему мужу по специально выделенному для этого телефонному номеру! Звонок бесплатный! Мы готовы на все…
Эмоциональная напряженность ее слов сильно подействовала на аудиторию. Все молчали, затаив дыхание. Миллионы людей смотрели на Баффи, которая играла для одного-единственного зрителя, того, кто украл ее ребенка.
Барри Йокам положил ладонь на ее руку и снова предложил Баффи свой носовой платок.
– Может, сделаем перерыв на несколько минут, чтобы ты собралась с силами? – сочувственно проговорил он, глядя в камеру. – Друзья, мы вернемся через несколько минут!
На экране снова появились рекламные кадры какого-то мусса для волос с запахом лимона, а тем временем в студии Барри спрашивал Баффи:
– Ну, как ты себя чувствуешь? Все в порядке?
– Думаю, мне пора заканчивать, – тихо ответила она.
Барри озабоченно взглянул на часы. До наиболее важного для рейтинга времени оставалось всего три минуты.
– Послушай, – повернулся он к Баффи, – если не возражаешь, я тоже кое-что скажу перед аудиторией, а ты, если можешь, пока не уходи из студии. Мне кажется… это поможет тебе. Как говорится, нутром чую.
– Хорошо, я согласна, – сказала Баффи. Ассистент режиссера снова сделал знак аудитории, и зрители стали послушно аплодировать. Зазвучала приглушенная музыкальная тема шоу, и на экране крупным планом возникло лицо Барри.
– Я бы хотел кое-что сказать похитителю, – начал Барри. – Недавно вы уже убили невинную женщину, не отягощайте свой грех, причиняя вред ребенку. Убедительно прошу вас не делать больше непоправимых глупостей и вернуть убитым горем родителям их маленького сына, у которого вся жизнь впереди. У меня тоже есть дети, и я, как отец, умоляю вас пощадить этого младенца!
– Боже правый, Барри явно перегнул палку, – пробормотал второй режиссер в операторской. – Тянет время, старый черт…
– Послушай, – Барри порылся в кармане, – я совсем забыл, что мой носовой платок у тебя. Мы вернемся через несколько минут, друзья…
Снова зазвучала музыкальная заставка. Барри повернулся к Баффи:
– Почему бы тебе не задержаться в студии? Вдруг кто-нибудь позвонит по поводу Коуди?
Оглянувшись, Баффи заметила красноречивые знаки Мелинды и устало ответила:
– Пожалуй, мне пора домой. Сказать мне больше нечего, да и моя охрана уже беспокоится.
Она решительно поднялась с места, и аудитория вновь разразилась аплодисментами по знаку ассистента режиссера.
– Спасибо, – сказала Баффи ведущему и громче повторила, повернувшись к аудитории: – Всем спасибо!
Она вышла за кулисы, а на экранах появилась рекламная заставка очередного никому не нужного продукта.
– По крайней мере нам удалось удержать зрительскую аудиторию до второй половины передачи, – прошептал Барри одному из своих режиссеров.
В этот момент снова зазвучала музыкальная заставка, означавшая, что аудитория вдоволь насытилась рекламой предметов женской гигиены и готова к новой порции болтовни.
Сделав озабоченное лицо, Барри повернулся к камере:
– Пока мы делали перерыв на рекламу, принцесса фон Арпсбург уехала домой в сопровождении полицейских. Мы не знаем, что ее заставило столь поспешно покинуть студию и вернется ли она сюда. Остается только надеяться, что принцесса получила хорошее известие. Как только узнаем о развитии событий, сразу сообщим вам об этом. Оставайтесь с нами и… молитесь! Как вы сами понимаете, сегодняшняя программа не укладывается в обычные рамки. Следующий гость нашей студии – близкий друг Баффи и ее бывший партнер по съемкам Рики Дьябло. Поприветствуем нашего гостя!
Появившийся из-за кулис Дьябло с грацией большой хищной кошки пересек сцену и вальяжно уселся в кресло для гостя рядом со столом Барри.
– Даже не знаю, что и сказать в такой ситуации, – ослепительно улыбнулся он, изящно взмахнув длинной челкой.
– Да, нам всем сейчас нелегко, – кивнул Йокам. – Несколько лет назад вы снимались вместе с Баффи в римейке старого фильма Джейн Мэнсфилд. Насколько я понимаю, вы подружились именно во время съемок римейка?
– Мы были больше, чем просто друзья. – Дьябло ослепительно улыбнулся. – Баффи тогда ничего не знала о том, как снимаются фильмы, и поначалу полностью зависела от меня, своего партнера.
– Критикам и широкой публике понравилась ее игра, – заметил Йокам. – Фильм держал первое место по количеству зрителей в течение двадцати недель и вошел в десятку лучших фильмов года.
– Да, и мы все были ужасно рады этому, – кивнул Дьябло. – Баффи оказалась очень понятливой ученицей. Мы много часов проводили вместе, репетируя ее роль.
– Только репетируя? – подначил его Барри.
– Не только, – с притворным смущением признался Дьябло. – Мы нравились друг другу, пожалуй, это даже можно назвать сильным увлечением. Тогда мне казалось, что это может перерасти в серьезные отношения. – Он замолчал, словно не находя нужных слов. – Вот поэтому я теперь так переживаю случившееся с ней несчастье…
– Почему же это так сильно на вас подействовало? – встрепенулся Йокам.
– Когда я увидел фотографию младенца, – задумчиво проговорил Дьябло, картинно скрестив на груди руки, – у меня появилось такое чувство, словно это… мой ребенок.
– Такое чувство, наверное, появилось у всех, у кого в семье есть маленькие дети, – неуклюже предположил Барри.
– Нет, я имею в виду не это, – возразил Дьябло, не замечая гневных взглядов Йокама. – Ведь когда-то мы с Баффи были… очень привязаны друг к другу, поэтому у меня есть основания подозревать, что это… мой сын.
Аудитория изумленно ахнула, а Йокам сделал знак запустить в эфир очередной рекламный ролик. Пока шла реклама, Йокам и Дьябло в полном молчании ждали возвращения в прямой эфир.
Как только на камерах снова зажглись красные огоньки, Йокам, взбудораженный поворотом беседы и возможностью удержать зрительский интерес к своей программе, повернулся к Дьябло.
– Вам не приходит в голову, что подобное заявление в такой ситуации можно расценить в лучшем случае как величайшую бестактность, а в худшем как гнусную низость? – негромко, но крайне отчетливо спросил он.
– Это совершенно невольно вырвалось у меня, – с притворным смущением улыбнулся Дьябло, и в ту же минуту по спине его пробежал отвратительный холодок. – Мне жаль, что я это сказал…
– Вот именно! – кровожадно прошипел Йокам. – Убежден, вы теперь сожалеете о том, что таким образом решили попытаться возобновить рухнувшую карьеру, основанную не на подлинном артистическом таланте, а только на красивом загорелом теле!
Аудитория снова ахнула, а кое-кто даже начал аплодировать.
– Мистер Дьябло! – продолжал, повысив голос, Йокам. – Я никогда не делал этого прежде, но теперь публично называю вас… лжецом!
Подождав, пока операторы не взяли его и Дьябло крупным планом, Барри сказал:
– А теперь убирайтесь вон из моей студии! Вон!
Растерявшийся и обескураженный Дьябло покачал головой, медленно поднялся и ушел со сцены, но не через кулисы, а через запасной выход.
– Такие люди, – патетически воскликнул Барри, – Голливуду не нужны!
В операторской раздались вопли радости. Какая программа! Какой рейтинг! Какая удача!
ГЛАВА 42
Уехав из студии, Баффи так и не узнала, что произошло между Барри Йокамом и Рики Дьябло. Позже ей все рассказали, но этот инцидент показался ей незначительным на фоне журналистского натиска, которому она подверглась, выйдя из студии. Толпа репортеров бросилась к актрисе, засыпая ее самыми разными вопросами: о ребенке, об убийстве служанки, о сексуальных предпочтениях, о деньгах мужа… Самый ужасный вопрос задала журналистка из респектабельного дамского журнала:
– Станете ли вы еще раз рожать детей, если этот ребенок погибнет от рук преступника?
У ворот дома Баффи ожидала еще одна толпа репортеров. Пока открывались тяжелые створки ворот, они барабанили в дверцы и по крыше лимузина, требуя ответить на вопросы. Только благодаря серьезным усилиям пяти здоровых охранников этой братии не удалось прорваться во внутренний двор дома. И лишь когда к дому подъехали две дорожно-патрульные полицейские машины, борцам за свободу слова пришлось ретироваться.
Лейтенант Бэнкрофт ждал Баффи и Мелинду Потейт в большой столовой, где для него был оборудован импровизированный командный пункт. Отсюда он управлял доброй сотней офицеров полиции и технических специалистов, работавших над раскрытием преступления.
Со всех сторон на Бэнкрофта оказывали сильное давление. Похищение сына знаменитой четы фон Арпсбургов стало главной сенсацией на всех общенациональных телевизионных каналах. Политики и высшие государственные чиновники торопили с раскрытием этого преступления, желая поскорее оправдаться перед налогоплательщиками, из кармана которых получали свои немалые доходы. Бэнкрофт надеялся, что появление Баффи в популярном ночном шоу поможет полиции обнаружить нужную ниточку, и та наконец приведет к преступнику. И действительно, в течение часа после окончания телепередачи в полицейском управлении было принято более тысячи телефонных звонков. Все звонившие утверждали, будто знают местонахождение похищенного ребенка. Чтобы расследовать каждый случай, понадобилось бы не менее миллиона долларов. К тому же Бэнкрофту казалось, что ни один из них не закончится спасением ребенка и поимкой преступника.
Утром того дня, когда Баффи отправилась на шоу Барри Йокама, Бэнкрофт провел короткое совещание со своими сотрудниками.
– Итак, мы общими усилиями пришли к выводу о том, что это похищение – дело рук любителя, а не профессионала. Кроме того, лично у меня создалось впечатление, что все произошло спонтанно и не было заранее тщательно спланировано. Скорее всего преступник орудовал в одиночку. Вероятно, этот человек, знакомый с привычками членов семьи фон Арпсбургов, случайно оказался рядом с виллой в Малибу. В пользу этой версии свидетельствует тот факт, что на месте преступления не было найдено заранее составленной записки с указанием суммы выкупа. Преступник позвонил по телефону гораздо позже. Похоже, убивать он не собирался. Эта китаянка, Лю Чин, случайно обнаружила его в доме, и ему пришлось таким чудовищным способом заставить ее замолчать. Хотя принц фон Арпсбург предложил большое вознаграждение за ценную информацию о сыне, сомневаюсь, что у нас появится хоть одна надежная ниточка. Другими словами, коллеги, нам пока не за что зацепиться. Остается надеяться только на то, что преступник сам совершит ошибку, и тогда нам удастся выйти на него.
Тэйлон, в свою очередь, тоже не сидел сложа руки.
Как раз в тот момент, когда Баффи и Мелинда входили в дом, он заперся в библиотеке, чтобы откровенно поговорить по телефону с одним из авторитетнейших мафиози в Генуе.
– Витторио, буду тебе бесконечно благодарен, если ты сможешь прояснить эту ужасную ситуацию. За любую информацию о сыне я готов заплатить десять миллионов долларов.
– Одно скажу тебе наверняка. Мои люди к этому непричастны, – хрипло отозвался Витторио. – Мы знаем тебе цену, поэтому запросили бы в качестве выкупа гораздо больше денег. Точно так же поступили бы и террористы. Боюсь, мой друг, похититель не принадлежит к нашему кругу, но все же постараюсь выяснить, что об этом говорят на улицах Нью-Йорка, Кливленда и Майами.
– Спасибо, Витторио. Я твой должник, – тихо проговорил Тэйлон.
В этот момент в библиотеку вошла Баффи.
– Ты была прекрасна, дорогая, – шагнул ей навстречу Тэйлон. – Я знаю, как это было трудно для тебя.
Налив бокал шампанского, он подошел к креслу, в которое обессиленно опустилась Баффи.
– До меня только что дошло, что сейчас мы с тобой впервые остались наедине с того страшного дня, когда все это случилось… Как только все останется позади и Коуди снова будет с нами, я постараюсь возместить тебе все потери…
– Ты в этом не виноват, – отозвалась Баффи.
– Я обязан был позаботиться о безопасности твоей и Коуди, но не сделал этого, – продолжал Тэйлон. – Никогда себе этого не прощу. Я подвел тебя, в сущности, бросил на произвол судьбы, и теперь горько об этом жалею.
– Из всех мужчин, которых я знала, – тихо проговорила Баффи, – только ты никогда не бросал меня на произвол судьбы. Более того, всегда держал свое слово и относился ко мне как к человеку, а не предмету сексуального удовлетворения своих физиологических потребностей.
Она встала и, подойдя к мужу, нежно обняла его.
– С тобой я поняла, что дружба значит больше, чем страсть.
Войдя в комнату, Мелинда Потейт застала супругов в объятиях друг друга. На лицах обоих было написано… счастье, да, счастье! Мелинда в душе обрадовалась тому, что теперь у нее есть основания считать ложными слухи о гомосексуальной ориентации принца фон Арпсбург. Ей нравились эти люди, и она от всей души хотела видеть их по-настоящему счастливыми.
– Я принесла ваши вещи. – Мелинда положила на стол пальто Баффи и кожаную папку. Потом остановилась в нерешительности, словно не зная, с чего начать.
– Послушайте, – сказала наконец Мелинда, – я знаю, вам сейчас очень тяжело, но, по-моему, вам стоит завтра снова появиться на съемочной площадке. Я… мы считаем, что между похитителем и студией есть какая-то связь. Возможно, это единственное место, где он может беспрепятственно вступить с вами в контакт. Ведь вокруг вашего дома днем и ночью толпятся журналисты и просто любопытствующие, а телефонные линии прослушиваются, и преступнику об этом наверняка известно. Кроме того, если к дому подъезжает курьерская служба, репортеры тут же окружают посыльных и чуть ли не силой пытаются выяснить, что именно они доставили в дом фон Арпсбургов, надеясь урвать очередную сенсацию. Значит, похититель не станет пользоваться такой возможностью связаться с вами.
– Нет, нет! – воскликнул Тэйлон. – Она уже и так настрадалась сверх всякой меры! Ни на какую студию моя жена больше не поедет! Она останется Дома, под надежной защитой от… – он подошел к окну и, слегка отодвинув портьеру, с отвращением посмотрел на толпившихся у ворот дома репортеров, – …этих.
– Мы просто хотели…
– Мне кажется, я понимаю, что имеет в виду офицер Потейт, – заговорила Баффи. – У меня тоже такое ощущение, что именно в студии этот человек может вступить со мной в контакт. Не знаю, как тебе это объяснить, но что-то подсказывает мне, что я должна снова вернуться в студию.
– Интуиция? – серьезно спросил Тэйлон. Баффи молча кивнула.
– Тогда ты должна сегодня как следует выспаться, моя храбрая принцесса, – прошептал Тэйлон. – Скоро весь этот кошмар кончится, и мы все снова будем вместе, как прежде.
– Нет, – покачала головой Баффи. – Так, как было прежде, уже не будет никогда. Я стала совершенно другим человеком.
Неожиданно высказав свои потайные мысли не совсем так, как хотела, Баффи вдруг увидела на лице Тэйлона искреннее огорчение. Он винил себя в этой ужасной трагедии, которая произошла с его семьей.
– Я хотела сказать, – торопливо проговорила она, – что, когда Коуди вернется к нам, мы будем жить, как настоящая семья.
Тэйлон с облегчением вздохнул и нервно засмеялся.
– Ступай спать, – тихо и ласково сказал он жене. – Если случится что-то важное, я разбужу тебя. – Принц чуть заметно улыбнулся. – Жаль, что я не могу пойти вместе с тобой, успокоить и утешить тебя… – Улыбка вдруг исчезла с его лица. – Боюсь, у тебя плохой муж, Баффи, – едва слышно пробормотал он.
– Муж, возможно, плохой, но человек превосходный, – прошептала Баффи, с любовью глядя на Тэйлона.
