Текст книги "Поджигатель"

Автор книги: Джейн Кейси

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 25 страниц)

Говоря это, я старалась не смотреть на Годли. Он уже извинился передо мной за нагоняй, который мы от него получили. А после собрания, наверное, извинится перед Сэмом.

– Но зачем ей понадобилось копировать Поджигателя? – спросил Джадд. – Ведь это рискованно.

– Видимо, рассчитывала выйти сухой из воды. Луиза была настолько уверена в себе, что не побоялась заявиться в квартиру Ребекки и затеять там уборку. Если я не ошибаюсь, она уже однажды совершила убийство и сумела избежать наказания. А в этом преступлении есть нечто показное, в духе нагловатого красавчика Гила Маддика. Луиза все время пыталась свалить вину на него. Если мы не поверим, что Ребекка – очередная жертва серийного убийцы, Маддик станет нашим следующим подозреваемым. Разумеется, она хотела подставить его до того, как вступила с ним в близкие отношения. Думаю, роман с Гилом не входил в ее первоначальные планы: эта связь слишком безрассудна. Пока Луиза дружила с Ребеккой, в их паре всегда главенствовала хорошенькая общительная Ребекка, а Луиза подвизалась на вторых ролях. Когда же Ребекки не стало, у Луизы появился шанс блеснуть, и она им воспользовалась, хоть это было крайне неразумно.

– И все-таки я не понимаю, – протянул Джадд. – Вы объяснили нам, как она убила, но не сказали почему.

– В мотиве я буду уверена только после того, как мы ее допросим… и то при условии, что она расколется. В чем я сомневаюсь. В конце концов, Луиза – юрист, и очень этим гордится. Если ее репутация будет испорчена, она потеряет самое главное – престижную денежную работу. Скорее всего именно поэтому она убила Ребекку.

– Потому что Ребекка угрожала ее репутации? – уточнил Колин Вейл.

– Потому что Луиза не могла допустить этой угрозы. Если Ребекка принимала участие в убийстве Адама Роули, то не стала бы шантажировать подругу, так как у самой рыльце в пушку, и это служило Луизе единственной гарантией безопасности. Но в последнее время от отчаяния Ребекка была готова на все, и ее безрассудство пугало Луизу. Она не могла ей доверять и решила избавиться от подруги. Семь лет назад она уже убила человека, и это сошло ей с рук. Почему бы не прибегнуть к проверенному средству, тем более что сейчас на кону гораздо больше, чем тогда?

– Значит, мы передадим дело в суд, имея на руках лишь голосовые сообщения и записи с камер наружного наблюдения? – спросил Джадд у Годли.

– У нас есть достаточно оснований для задержания. Сумеем ли мы привлечь ее за убийство, зависит от результатов допроса. Нам нужно добиться признания. – Годли взглянул на другой конец стола. – Бен и Крис, вы сделали необходимые записи? Теперь вся надежда на вас: вы должны сдвинуть расследование с мертвой точки.

Дорнтон и Петтифер задумчиво кивнули. Я пожелала им удачи, зная, что запугать арестованную Луизу будет непросто. Не хотела бы я оказаться на их месте! Я собирала свои бумажки, от усталости перед глазами плавали круги, но голос Годли вернул меня в рабочее русло:

– Мэйв, пожалуйста, задержись. Мы сейчас подготовим все необходимое для ареста и сразу начнем допрос. Я хочу, чтобы ты посмотрела его вместе со мной. Возможно, в отличие от нас ты заметишь что-нибудь важное, как в случае с машиной.

– Да? Я…

– Она будет здесь через пару часов. Так что у тебя есть время. Можешь пока перекусить и отдохнуть.

– Я хотела… – начала я и осеклась: босс меня уже не слушал – тихо обсуждал с Джаддом брифинг для уголовного суда. Я стояла, пошатываясь от усталости, и больше всего на свете мечтала поехать домой.

Краем глаза я видела, как Роб встал, потянулся и вразвалочку пошел ко мне. Мы с ним знакомы больше года, и меня никогда не смущало его присутствие. Сколько раз мы сидели, плечо к плечу, в салонах машин, на допросах и брифингах, и я не испытывала ни малейшего волнения! Почему же сейчас, стоило ему приблизиться и окликнуть меня по имени, мое сердце бешено заколотилось? Я с улыбкой обернулась, надеясь, что он не заметит, как пылают мои щеки.

– Плохо себя чувствуешь?

– Нет, все в порядке, просто немного устала.

– Ясное дело. Тебе пришлось много говорить…

– И думать. Это сильно напрягает.

– Ага, тем более что ты к этому непривычна. Хочешь, выпьем по чашечке кофе? У тебя есть время, допрос начнется через несколько часов.

Я покачала головой. Только кофе мне сейчас и не хватало! Я и так вся на взводе из-за предстоящего ареста Луизы: а вдруг я что-то упустила или, наоборот, придумала то, чего не было? Я испытывала усталость, какая бывает после длительного перелета: казалось, мир сжался до размера узкого туннеля, и даже Роб вдруг уплыл куда-то вдаль.

– Нет, спасибо, – ответила я, обводя зал совещаний несчастными глазами: как жаль, что здесь нет кровати! – Мне сейчас хочется только одного – отдохнуть.

– Это можно устроить. – Он достал из кармана ключи от машины. – Давай я отвезу тебя домой.

– К моим родителям? Это очень далеко. На дорогу туда и обратно уйдет столько времени, что мы не успеем к началу допроса.

– Тогда отвезу тебя в другое место. Идем.

– Куда?

Вместо ответа Роб загадочно улыбнулся и зашагал к двери. Я безропотно пошла за ним. У меня не было сил даже на любопытство. По большому счету мне плевать, увидит ли кто-нибудь, как мы вдвоем выходим из участка. Да и Роб вел себя так, будто нам нечего скрывать.

Он прервал мои размышления, остановившись на ступеньках крыльца и окинув меня оценивающим взглядом.

– Лучше возьмем такси. Ты едва держишься на ногах и вряд ли дойдешь даже до угла.

– Значит, ты не сядешь за руль?

– Нет, – коротко ответил он и остановил черное такси, а потом, просунув голову в окно водителя, назвал адрес.

Я так и не услышала, куда мы едем. На дорогах, как всегда, были жуткие пробки, и поездка, хоть и недальняя, заняла какое-то время. Роб смотрел в окно, отвернувшись от меня, и я, против обыкновения, не стала гадать, куда он меня везет, а просто откинула голову на спинку сиденья, закрыла глаза и задремала. Луиза сейчас спокойно занимается своими делами, даже не подозревая, что полиция с моей подачи готовится к ее аресту. Меня слегка замутило. Если я права, она заслуживает наказания. А если нет… Но я не могла ошибиться!

Роб привез меня в маленький отель, приютившийся между магазинами в закоулках Найтсбриджа. Недостаток размера с лихвой окупался роскошью. Мы зашли в крошечный бар, мой коллега усадил меня в кресло с высокой спинкой у камина, а сам направился к портье. Согревшись, я ощутила прилив энергии, и когда Роб вернулся, набросилась на него с упреками:

– Ты что, с ума сошел? Если мне нужен отдых, это еще не значит, что мы должны снимать номер в отеле!

– Мы уже его сняли. – Он помахал передо мной ключом. – Хочешь проверить, есть ли там мини-бар?

– Мы на работе, – машинально пробормотала я.

– Не будь занудой!

– Но это же смешно!

Взяв меня за руку, он помог мне встать с кресла и повел к лифту мимо стойки портье, за которой стояли две безупречно накрашенные девицы, тактично потупившие глаза при нашем приближении.

– Что они о нас подумают? – вздохнула я.

– Пусть думают что хотят, – твердо заявил Роб, нажимая на кнопку вызова лифта. – Если хочешь вернуться в участок, так и скажи – посажу тебя на такси. Лично я остаюсь.

Я ворчала вплоть до двери номера 4, а когда шагнула за порог, в ошеломлении замерла. Интерьер – сказочный. Розовые стены, шикарная ванна на ножках в ванной комнате, облицованной черно-белой плиткой, большие окна с многослойными шторами, заглушающими уличный шум, и главный предмет обстановки – огромная кровать с пышными подушками и атласным покрывалом.

– Вау! Откуда ты узнал про этот отель?

Роб засмеялся.

– Тебе действительно интересно? – Во время короткой паузы я ощутила укол ревности, но секунду спустя Роб снизошел до ответа: – Это не то, что ты думаешь. Раньше я работал в полицейской бригаде по расследованию гостиничных преступлений и однажды производил здесь задержание. Заместитель заведующего отелем был членом банды из Косово и наладил неплохой побочный бизнес – подворовывал у гостей. Насколько я помню, ему дали четыре года. В знак благодарности заведующий подарил мне дисконтную карту, но до сегодняшнего дня у меня не было случая ею воспользоваться.

– Значит, это не место для регулярных любовных свиданий?

– Нет, я сюда никого не водил. Ты первая. – Он отвернулся и пощупал кровать. – Надеюсь, матрас хороший. Хочешь прилечь?

Еще бы не хотеть! Но я мечтала, чтобы Роб составил мне компанию… Как бы выразить эту мысль, избежав неловкости? Впрочем, Роб избавил меня от такой необходимости: он опустился передо мной на колени и, тихо посвистывая, начал развязывать шнурки на моих кроссовках. Вот так – никакой романтики!

– Я чувствую себя лошадью в кузнице, – заметила я, когда он поднял мою ногу, чтобы снять с нее кроссовку.

– Тпру, Бесси!

Разув меня, он встал – так близко, что я опять ощутила будоражащее волнение и уставилась на его губы, желая прикоснуться к ним поцелуем… Я чуть подалась вперед, почувствовав тепло его тела.

Роб прочистил горло.

– Мэйв…

Я резко вынырнула из омута фантазий и взглянула на него снизу вверх. Мои щеки пылали, наверное, сравнявшись цветом со стенами.

– Мне кажется, тебе нужно просто отдохнуть. Думаешь, я не понимаю, что у тебя было сотрясение мозга?

– Со мной все в порядке. Я почти поправилась. Только вот усталость… – забормотала я, но он приложил палец к моим губам, заставив меня замолчать.

– Тогда я обязательно воспользуюсь твоей слабостью… если ты не против.

Я отняла его руку от своих губ.

– Каким образом ты собираешься это сделать?

– Пожалуй, начну вот так. – Он нагнулся и поцеловал меня. Это было чудесно, странно и вместе с тем совершенно естественно.

– У меня ослабели пока только колени, – заметила я.

– Вот как? – заинтересовался Роб. – Давай-ка посмотрим!

Он снял с меня джинсы, и очень скоро мы, преодолев первое смущение, перешли от шуток и заигрывания к серьезным вещам. Серьезным и правильным.

Это было даже лучше, чем я себе представляла.

– Еще? – спросил Роб, когда мы лежали рядом, лицом к лицу. Он неторопливо водил пальцем по моей спине.

– Да… Нет… Не сейчас. – Убаюканная и расслабленная, я с трудом открыла глаза. – Роб!

– Мэйв! – передразнил он меня.

Я ткнула его пальцем в грудь.

– Хватит смеяться! Нам надо поговорить.

– Сейчас? – Он перевернулся на спину и прикрыл рукой глаза, словно отгораживаясь от меня. – Это обязательно?

– Да. – Я села, натянув на себя простыню. – Мы не должны были это делать. Тем самым мы испортили хорошие рабочие отношения. А если ты расскажешь об этом кому-нибудь из наших, я не смогу больше показаться в диспетчерской.

Он слегка передвинул руку и глянул на меня одним глазом.

– С чего ты взяла, что я буду кому-то об этом рассказывать?

– «У Мэйв шикарные ноги и симпатичная попка. Просто она это скрывает. Я бы затрахал ее так, что она еще долго ходила бы враскорячку», – передразнила я его. – Все правильно? Ничего не забыла? Я слышала только обрывки, но, кажется, уловила суть.

– Это совсем другое. Мы просто болтали. – Он вытянул руку и привлек меня к себе. – А давай проверим, смогу я так или нет?

– Перестань! – со смехом возмутилась я. – Мы с тобой сослуживцы, и то, что сейчас делаем, ставит под угрозу нашу карьеру. Кстати, кому-то из нас придется уйти из бригады независимо от того, будет ли у наших отношений продолжение. Конечно, я забегаю вперед. Но не пытаюсь заглянуть в будущее. Просто хочу, чтобы мы осознали ответственность…

Роб хмуро глянул на меня.

– Хватит думать о том, что будет завтра! Живи сегодняшним днем, наслаждайся этой минутой!

– Неужели тебя совсем не волнует то, о чем я говорю?

Значит, он решил ограничиться одним свиданием…

Роб на мгновение задумался, скользнув руками под простыню, в которую я куталась.

– Нет. Послушай, мне, конечно, приятно, что ради меня ты завернулась в этот кусок материи, превратившись в рождественский подарок, но я был хорошим мальчиком. Разреши мне открыть его на несколько дней пораньше.

Я упрятала свои сомнения в самый дальний уголок сознания – так проще – и вновь позволила себя обнять. Мои руки гладили его тело, и на время я отключилась от реального мира, грохочущего под нашими окнами.

Когда я открыла глаза, пытаясь понять, что же меня разбудило, в комнате было темно. Единственным источником света служила маленькая лампа на столе у окна. На мгновение растерявшись, я повернула голову и наткнулась на взгляд Роба, стоявшего у кровати. Кажется, он принял душ и полностью оделся.

– Ты уже встал, – пробормотала я сконфуженно.

– Да. Прости, малышка, но тебе тоже пора собираться.

Он раскрыл кулак и показал мне мобильный телефон – мой собственный. Потянувшись, я выхватила у него трубку и взглянула на экран: одно голосовое сообщение.

– От Годли.

Я приготовилась отчитать Роба за то, что он слушает мои сообщения. Он вскинул кверху руки.

– Я не трогал твой телефон! Просто услышал звонок и увидел, как на экране высветился его номер. – Он пожал плечами. – Подумал, тебе не понравится, если отвечу я.

– Правильно подумал. – Я жестом велела ему помолчать и стала слушать приятный зычный голос суперинтенданта, который вещал из моего мобильника, возвращая меня к реальности.

Сообщение было коротким. Когда оно закончилось, я покосилась на Роба. Мне не хотелось ничего говорить, но он понял без слов.

Пора возвращаться.

ЛУИЗА

Я украдкой взглянула на свои наручные часы и чуть не застонала от досады. Десять минут восьмого. Встреча с клиентами длится уже больше трех часов! Впрочем, ничего удивительного. Продажа английских филиалов фирмы «Пентотел» компании «Кионаком» – самая важная из всех сделок, в которых я когда-либо принимала участие. Для старшего юриста это необычайно волнующий момент. Сидящие за столом важные «шишки» из «Кионаком» хмурясь слушали представителей «Пригар – Гюнтер» – начальников налогового, финансового, пенсионного, кадрового отделов и отдела по недвижимости, которые докладывали о наложенном нами аресте на имущество «Пентотел». Господи, скорее бы все закончилось!

Конференц-зал располагался на верхнем этаже офисного здания компании «Пригар – Гюнтер». За окнами завывал ветер, и я с трудом слышала главного партнера, ведущего собрание. Сидящие рядом шуршали бумажками и ерзали на стульях – видимо, не мне одной надоело здесь торчать. В моем кабинете скопилась гора работы, которую я должна была выполнить несколько недель назад.

Вообще-то я не привыкла откладывать дела в долгий ящик, но кто же знал, что случится бурный роман с крайне неподходящим и властным мужчиной? При мысли о Гиле меня замутило. В последнее время я приняла несколько сомнительных решений, но теперь все кончено. Я вернулась в реальность.

Мысленно встряхнувшись, я заставила себя сесть прямо и максимально сосредоточиться и тут обнаружила, что собрание наконец-то закругляется. Я начала набрасывать список дел, которыми следует заняться, в порядке важности, однако после шестого пункта (обновить данные компании по каждому филиалу с целью проверки нынешних директоров и акционеров) опять отвлеклась. Придется провести еще одну «веселенькую» ночку в офисе, иначе меня ждут большие неприятности. Я нисколько не скучала по Гилу, но мне не хватало времени, чтобы жить, и это печально…

Я вернулась к списку, вспоминая и наскоро набрасывая на листке невыполненные задачи, неотправленные имейлы, непроверенные документы. За один вечер не успеть и половины…

Конечно, несладко круглыми сутками сидеть в офисе, но здесь я по крайней мере недосягаема для Гила. На следующий день после того, как мы с ним расстались, он принялся атаковать меня подарками. Это были дорогие красивые безделушки: жемчужно-золотой кулон в форме цветка; грубый скол аметиста, похожий на фиолетовые анютины глазки, замерзшие во льду; крошечная миниатюра восемнадцатого века – портрет девушки с белокурыми волосами и красными губками бантиком; фигурка нэцкэ из слоновой кости в виде осла – видимо, намек на мое упрямство.

Я складывала все это в коробку под моим рабочим столом рядом с мусорной корзиной. Если уборщица по ошибке выбросит презенты Маддика, я не расстроюсь. Еще он каждый день присылал цветы, но я велела Мартине их мне не показывать. Меня не интересуют его знаки внимания.

Я притопнула ногой под столом.

«Ну же, Луиза, сосредоточься!»

– Пожалуй, на этом мы завершим наше собрание. Может, кто-нибудь хочет обсудить еще какие-то вопросы? – Главный компаньон выжидательно оглядел зал.

Тут, как по сигналу, на двери заворочалась ручка. Вместе со всеми я вытянула шею, чтобы посмотреть, в чем дело, и с легким удивлением увидела на пороге Мартину. На лице у нее была «написана» трагедия.

– Извините, что помешала, – пролепетала она. – Мне надо поговорить с Луизой.

Я уже встала с места и начала обходить стол, слегка раздраженная неуместным появлением своей секретарши: могла бы и подождать, собрание вот-вот закончится! Поставила меня в неловкое положение. Что, интересно, стряслось? Какой еще фортель выкинул Гил?

И в эту минуту я заметила у нее за спиной знакомую высокую фигуру полицейского, который руководил расследованием убийств Поджигателя и дела Ребекки (я видела его в новостях). Я продолжала идти. Расстояние между нами сокращалось, но теперь у меня возникло чувство, будто время замедлилось и ковер, который мне надо было пересечь, вдруг растянулся на мили, а мои ноги налились свинцом.

Надо добраться до двери раньше, чем он заговорит. Я уведу его к себе в кабинет, закрою дверь, и никто не узнает, что ему от меня нужно. Ничего, как-нибудь выкручусь! А может, и не придется выкручиваться. Может, он пришел только затем, чтобы рассказать, как продвигается расследование, и я зря испугалась.

Последние проблески надежды погасли, когда он двинулся мне навстречу, решительно оттеснив плечом Мартину.

– Луиза Норт, – начал он, – вы арестованы по подозрению в убийстве Ребекки Хауорт. Вы имеете право хранить молчание, но если вы скроете какой-либо факт, а потом будете ссылаться на него в суде, это может повредить вашей защите…

Он продолжал говорить – знакомое предостережение о том, что мои слова могут быть использованы против меня, – но я его уже не слушала. Обернувшись к моим коллегам, начальникам отделов компании и главному компаньону, я увидела их застывшие лица и раскрытые рты. Все в зале замерли в одинаковом потрясении. Смешное зрелище. Почти.

Я вновь повернулась к седому полицейскому, который ждал от меня каких-то действий. Он потянулся к моей руке, но я покачала головой. Не надо наручников, обойдемся без рукоприкладства! Я пойду сама. Конец моей карьеры получился весьма драматичным. Мне осталось только принять его с достоинством.

Глава 14

МЭЙВ

Я не надеялась, что Луиза дрогнет и сознается в убийстве. Что следователи сумеют прижать ее к стенке профессионально сформулированными вопросами. Но с другой стороны, я не ожидала, что она изберет вариант, к которому прибегали все виденные мной бесспорно виновные рецидивисты, и на все без исключения вопросы будет отвечать: «Без комментариев».

– Вы убили Ребекку Хауорт двадцать шестого ноября этого года? – спросил Крис Петтифер обычным ровным тоном, лишенным даже намека на враждебность.

– Без комментариев.

– Вы убили Адама Роули тридцатого апреля две тысячи второго года?

– Без комментариев.

Она говорила охотно и спокойно, словно происходящее – просто игра.

– Вы попытались инсценировать убийство Ребекки таким образом, чтобы полиция приняла это за очередную жертву Поджигателя?

Ни малейшего признака волнения.

– Без комментариев.

Я сидела рядом с суперинтендантом, глядя на экран телевизора, по которому шло прямое видео из комнаты для допросов. Годли, не двигаясь и почти не мигая, следил за событиями. Сзади подходили другие детективы и, постояв несколько минут или часов, уходили. Луиза Норт с невероятным упорством отражала нападки наших лучших дознавателей, специально обученных допрашивать самых опасных преступников. Они по очереди пытались сломить сопротивление сидящей перед ними женщины, но все их усилия были тщетны.

– Упрямая штучка, – заметил Билл Поллок за моей спиной. – Даже бровью не ведет.

– Она всегда такая, – кивнула я не оборачиваясь, – непробиваемая как танк.

Услышав мой унылый тон, Годли на полсекунды оторвал глаза от экрана и взглянул на меня.

– Не сомневайся в себе, Мэйв. Пусть поначалу она тебя обманула, но в конце концов ты ее разоблачила. Доказательства у нас на руках. Факты не лгут. Даже если остальное – только догадки, они выглядят весьма убедительно.

Я была благодарна боссу за поддержку, но знала, что уголовный суд неохотно дал согласие на арест Луизы. Как только убийство Ребекки окончательно убрали из списка преступлений, вменяемых в вину Размигу Сельваджи, юристом по делу Хауорт назначили Венецию Галлоуэй – чопорную даму лет сорока пяти, в которой, кроме имени, не было ничего романтического, – сухую, строгую и, насколько я знала, напрочь лишенную чувства юмора. Я видела ее издали: она стояла в кабинете Годли, скрестив руки на груди и сжав губы в куриную гузку, когда составленное нами обвинение начало рассыпаться из-за отсутствия признания.

Похоже, мы ничего не добьемся от Луизы Норт. Она держалась невозмутимо-вежливо, и даже самые личные, на грани оскорбления, вопросы не могли вывести ее из равновесия. Рядом с ней сидел ее адвокат – крупный мужчина в полосатом костюме, с массивной золотой печаткой на мизинце правой руки. У него был вид человека, который не должен проводить слишком много времени в полицейском участке. Он возглавлял солидную фирму по подготовке адвокатов-криминалистов, считался лучшим в своем деле и одним из богатейших людей в стране.

Тот факт, что Луиза взяла себе в адвокаты самого Таддиуса Секстона, говорил о ее компетентности. Его репутация была такой же внушительной, как и он сам. Впрочем, сейчас он не слишком усердствовал, отрабатывая гонорар. Похожий на моржа, который потратил немало времени и средств на Сэвил-роу, [27]27
  Лондонская улица, знаменитая расположенными на ней лучшими ателье по пошиву мужских костюмов.


[Закрыть]он сидел, откинувшись на спинку стула и прикрыв глаза, а его клиентка самостоятельно отвечала на вопросы.

– Вы завидовали Ребекке? – Дорнтон вел допрос более напористо, чем его коллега, но на Луизу это не действовало.

– Без комментариев.

– Это правда, что вы спали с ее бывшим парнем? – спросил он с явной насмешкой в голосе.

– Без комментариев.

– Ее все любили, не так ли? А вас кто-нибудь любил?

– Без комментариев.

Будучи опытными дознавателями, Дорнтон и Петтифер старательно скрывали досаду на непреклонность Луизы, однако за пределами комнаты для допросов давали выход эмоциям. Частота перерывов служила для Луизы и Секстона единственным показателем нашего бессилия, а между тем время неумолимо бежало. Мы должны либо признать ее виновной, либо освободить в течение двадцати четырех часов после задержания, и каждый из этих двух вариантов был рискованным.

– Мы ничего от нее не добьемся, – вздохнула я, как только наступил очередной перерыв и экран погас.

Годли сидел задумчивый. Не успел он ответить, как дверь распахнулась и вошел Крис Петтифер. Лицо этого обычно кроткого тихого мужчины пылало. Он так шарахнул дверью об стену, что с потолка на ковер посыпались хлопья штукатурки.

– Чертова овца!

– Ладно, Крис, – отозвался Годли, – сядь, передохни.

– Сидит как каменная и только лыбится этому бочонку с салом! Тьфу, гадость!

Дорнтон приплелся следом за Петтифером, у него не было сил даже ругаться.

– С меня хватит, босс. Мы сделали все, что могли… Пытали ее и так, и эдак. Она ничего не скажет.

– Мэйв тоже так думает. – Годли встал и потянулся. – Что ж, если мы зря теряем время, надо остановиться. Который час?

– Без двадцати четыре, – ответила я, взглянув на большие настенные часы.

Как по сигналу, в дверь заглянул Джадд.

– Осталось чуть больше двух часов, босс. Что будем делать?

– Пока не знаю. Венеция здесь?

– Будет через полчаса. Я только что разговаривал с ней по телефону. – Джадд поморщился. – Она недовольна.

– Хорошо, – рассеянно произнес Годли, и мне показалось, что он отключился, как только услышал, что она скоро подойдет. – План таков. Спросим мнение Венеции и, что бы она ни сказала, в любом случае предъявим обвинение Луизе Норт.

– Каким образом? А вдруг Венеция скажет, что мы должны ее отпустить?

– Предоставь это мне, Том. Я сумею ее убедить.

Лицо инспектора Джадда выражало целую гамму чувств – сомнение, благоговение и озабоченность.

– Даже думать не хочу о том, как ты будешь это делать, – обронил он.

– А тебе и не надо, – заявил суперинтендант. – Просто жди, пока я с ней разберусь, и готовь все необходимое, чтобы мы могли предъявить обвинение мисс Норт.

– Вы уверены? – Я опять запаниковала. – Она же молчит, а мы единодушно решили, что нам нужно добиться признания. Вы сами так сказали.

– А ты только что сказала, что она не признается. И я, кстати, с тобой согласен. Но при этом я совершенно уверен, что девушка, сидящая в нашей комнате для допросов, виновна, а я не люблю выпускать на свободу преступников. – Он пожал плечами. – До суда еще далеко. За это время может случиться все, что угодно. Посадим ее за решетку и посмотрим, как она себя поведет. Все-таки Холлоуэй [28]28
  Самая большая женская тюрьма Англии; находится в Лондоне.


[Закрыть]– это тебе не комфортабельный Фулем.

Я вспомнила дом Луизы – ее теплую солнечную кухню и холодную гостиную.

– Посмотрим. Но сомневаюсь, что тюрьма сделает ее сговорчивей. Мне кажется, она еще больше замкнется, уйдет в себя. Не представляю, как мы тогда до нее достучимся.

– Положимся на удачу, – усмехнулся Годли и, посвистывая, зашагал к себе в кабинет.

Джадд потрусил за ним, как всегда, приотстав на два шага. Я удивленно смотрела им вслед. Увидев мое лицо, Петтифер, к которому вернулось хорошее настроение, расхохотался.

– Ты не знала, что Чарли – рисковый парень? Предложи ему авантюру, и он никогда от нее не откажется. Больше того: как правило, поимеет выигрыш.

– Очень на это надеюсь. Однако Луиза – слишком сильный противник. И потом, не забудь, ему еще надо убедить Венецию.

Я уже никогда не узнаю, как ему это удалось, но 18 декабря в 18.20 суперинтендант Годли официально обвинил Луизу Норт в убийстве Ребекки Хауорт. По его приглашению я в группе детективов стояла возле стола тюремного сержанта и смотрела, как мой босс зачитывает обвинение.

– Луиза Норт, вы обвиняетесь в следующих преступлениях: с двадцать четвертого по двадцать шестое ноября две тысячи девятого года вы незаконно лишили свободы Ребекку Хауорт и против ее воли удерживали взаперти; двадцать шестого ноября две тысячи девятого года вы убили Ребекку Хауорт.

Пока Годли читал, я смотрела на Луизу, пытаясь уловить на ее лице хоть какой-то намек на страх или ярость. Она была совершенно спокойна, только очень бледна. Секстон похлопал ее по руке своей жирной лапой, и она машинально отодвинулась от него. Рядом с ним она казалась маленькой, даже хрупкой. Я с удивлением вспомнила, что Луиза – моя ровесница. Сейчас она выглядела гораздо моложе своих лет и совершенно безобидной. Что ж, внешность часто бывает обманчива. Я ждала, когда она посмотрит на меня, но Луиза не сводила глаз с Годли, а когда он закончил говорить, уставилась в пол, так и не взглянув ни на кого из присутствующих. Потом ее увели в камеру.

На следующее утро я стояла в здании магистратского суда на Хорсферри-роуд, обхватив ладонями пластиковый стаканчик с жидким чаем и мучаясь от головной боли в ожидании первого судебного заседания по делу Луизы. Таддиус Секстон будет решительно добиваться, чтобы во время следствия она находилась дома, а мы также решительно настроены не допустить ее выхода из тюрьмы. Скоро состоится наша первая схватка. Интересно, как отразилось на Луизе пребывание в тюремной камере? По сравнению с ней полицейский участок, где она провела предыдущую ночь, просто отель «Савой». Там, внизу, царили шум и суматоха. Кто-кто, а Луиза точно не привыкла к таким условиям.

Обстановка наверху была не намного лучше. Залпом допив свой чай, я вошла в жаркий и людный зал суда, куда должны были привести Луизу. Судя по солидной стопке папок, лежащей перед прокурором, утро предстояло напряженное. Только бы дело Луизы поставили в начало! Мне не хотелось высиживать череду разбирательств с пьяницами, хулиганами и людьми, попавшимися за хранение легких наркотиков, – именно такие слушания были обычным хлебом магистратов.

Секстон сидел в переднем ряду с таким видом, будто только что вляпался в дерьмо. Суд магистратов был для него такой низкой инстанцией, что я удивилась, почему он пришел сюда лично. Впрочем, Луиза – богатая клиентка. Игра стоит свеч.

Окружным судьей, слушающим дела в этом суде, была женщина: на лице ни намека на косметику, манеры крайне энергичные. Она лихо, почти без перерывов, разделалась с первыми делами в списке. Объявляющий только и успевал поворачиваться, курсируя между комнатой ожидания и залом суда. Наконец он вернулся в зал и произнес похоронным тоном:

– Номер семнадцать по списку – Луиза Норт, адвокат – мистер Секстон.

Здесь, как и в любом зале суда, было слышно, как открываются-закрываются массивные двери, отделяющие тюремные камеры от скамьи подсудимых, как скрежещет металл и лязгают тяжелые ключи. Обстановка нагнеталась по мере того, как звуки отпирающихся замков и хлопающих дверей становились все ближе. Я заерзала на сиденье и огляделась по сторонам: может, среди присутствующих есть кто-то, кого я знаю?

В заднем ряду мелькнуло знакомое лицо – Гил Маддик. Утомленный, будто не спал ночь, он не отрывал глаз от двери за скамьей подсудимых. Я посмотрела в ту же сторону. Дверь отворилась, и в зал шагнула Луиза, сопровождаемая двумя тюремными офицерами. Девушка была в белой блузке и черной юбке. Ее лицо казалось абсолютно бесстрастным.

Роль Луизы в данном судебном разбирательстве сводилась к минимуму: ей надо было лишь назвать свое имя, дату рождения и адрес, что она и сделала тихим, но четким голосом. Заявления будут включены в процесс, только когда дело поступит в Олд-Бейли. [29]29
  Центральный уголовный суд в Лондоне.


[Закрыть]Секретарь, слегка запинаясь, зачитал обвинения. Судья слушала, наклонив голову, кивнула, как только он закончил, и, согласно заведенному порядку, объявила, что дело направляется в Олд-Бейли.

– Через шесть недель состоится слушание в Центральном уголовном суде.

С места поднялся внушительный Таддиус Секстон.

– Мы хотели бы просить об освобождении под залог, мэм.

Судья обернулась к юристу уголовного суда, который зачитал краткое, если не сказать поверхностное, изложение прокурорского дела. Он говорил быстро, хрипло и не всегда внятно.

– Обвинение возражает против временного освобождения под залог, так как мисс Норт может не явиться на суд вследствие серьезности предъявленных ей обвинений и неизбежного пожизненного заключения, к которому она будет приговорена после осуждения. У нее нет ни семьи, ни общественных обязательств. В ее распоряжении имеются значительные денежные средства, доступ к которым не ограничен и которые позволят ей укрыться от правосудия. Поскольку она проявила большую изобретательность, пытаясь избежать судебной ответственности, есть все основания полагать, что она точно так же попытается избежать риска быть осужденной.