Текст книги "Поджигатель"

Автор книги: Джейн Кейси

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 25 страниц)

Надо выяснить, кто еще, кроме Ребекки, горюет по Адаму. Возможно, у кого-то из них возникло желание отомстить.

Он повесил трубку не попрощавшись. Плевать! Я увлеченно листала свой блокнот, выискивая в нем запись беседы с Каспианом Фаради, когда Белкотт перезвонил – на удивление быстро.

– Брату Адама Роули Себастьяну тридцать один год. Он женат, живет в Эдинбурге. Я только что разговаривал с его женой. Сейчас Себастьян на операции, но он позвонит вам, когда освободится. Он ветеринар, лечит мелких животных.

– Как много вы узнали! – воскликнула я, искренне изумленная.

– Миссис Роули-младшая – большая охотница поболтать. Что-нибудь еще?

– Да. Пожалуйста, выясните все подробности про Делию Фаради, жену Каспиана Фаради. В частности, где она была двадцать шестого ноября и за несколько дней до этой даты. Какая у нее машина. И все остальное, что могло бы меня заинтересовать.

– Хорошо. – Он замялся. – Вы правда думаете, что она причастна к убийству?

– Мне надо кое-что исключить.

Я нарочно темнила, потому что пока не была готова делиться собственными соображениями ни с кем, а тем более с Белкоттом, который свистнет мои идеи, не успею я и глазом моргнуть.

– Будет сделано, – сказал он и повесил трубку.

Через пару часов мне позвонил Себ Роули. В его приятном баритоне звучало веселое любопытство. Похоже, его нисколько не удивил звонок из столичной полиции. Я задала несколько вопросов по поводу смерти его брата и не узнала ничего нового, кроме того, что Адам был трудным ребенком и часто ходил надутым. Братья не ладили между собой.

– В таком возрасте три года – большая разница. Поживи он подольше, мы бы лучше узнали друг друга, повзрослев. – Я представила, как невидимый собеседник пожимает плечами. – Но этого не случилось.

– Был ли Адам особенно близок с кем-то из родственников? – не сдавалась я. – Например, с кузеном?

– Нет. У нас не очень большая семья. И отец, и мать были единственными детьми, так что никаких кузенов у нас нет.

Он говорил озадаченным, но беспечным тоном, и я верила, что он не врет. Человек по имени Гил Маддик ему не знаком. Все, тупик!

Закончив разговор с Себом Роули, я обнаружила голосовое сообщение от Белкотта. У Делии Фаради нет британских водительских прав, но по хайгейтскому адресу, помимо «астон-мартина», зарегистрирован еще и черный «рейнджровер-вог».

Я вернулась к столу и взяла журналы с данными видеосъемки. Мы раскинули широкую сеть и собрали множество записей с камер наружного наблюдения, установленных на близлежащих улицах. Колин Вейл, высокий детектив с изнуренным мертвенно-бледным лицом человека, годами сидевшего в подземелье, несколько недель кряду сверял все номерные знаки автомобилей, которые мелькали на видеоматериалах операции «Мандрагора», с полицейской и транспортной базами данных, а затем разыскивал водителей и исключал их из числа вероятных убийц, потому что у них было алиби.

Потом ему пришлось провести ту же работу в рамках расследования убийства Ребекки, поскольку Годли принял решение выделить это дело из основного. Надо отдать должное констеблю Вейлу: он, как никто другой, умел систематизировать информацию. Составленные им распечатки были настоящим произведением искусства. Я уже просматривала их, когда знакомилась с содержимым папки, но сейчас меня интересовали машины с пометками «не представляет интереса» и «не найдена». Я пыталась найти среди них «рейнджровер», но где-то в середине четвертой страницы увидела нечто совершенно неожиданное, и мое сердце тревожно подпрыгнуло. Нет, не может быть! Знакомые марка и модель, один человек в салоне…

Годли или тот, кто собирал для него эту папку, основательно подошел к делу и включил в документы три диска с видеозаписями камер наружного наблюдения, а симпатяга Вейл снабдил каждую запись в своем журнале перекрестной ссылкой на время и место. Я легко отыскала нужный диск. Немного труднее оказалось уговорить папу, чтобы он отдал мне на пять минут пульт от телевизора: «А что такое? Зачем тебе пульт? Ты хочешь посмотреть фильм? Давай, я сам его поставлю…»

Я за считанные секунды отыскала на диске нужное место. Это была запись с видеокамеры, установленной на бензозаправочной станции рядом с рынком «Нью Ковент-Гарден». Ракурс съемки позволял за пару секунд сносно рассмотреть проходящий транспорт. Я затаила дыхание, когда интересующая меня машина пересекла нижнюю часть экрана. Человек в салоне был виден не слишком резко, но вполне отчетливо, особенно в гигантском папином телевизоре. Я различила черты лица и узнала сидящего за рулем. Вряд ли этого будет достаточно, чтобы убедить суд, однако меня это вполне убедило.

И изменило все.

ЛУИЗА

После происшествия на лестнице я решила расстаться с Гилом. Не потому что не могла его простить. Как ни странно, я считала такой поступок нормальным – для него. Я знала, что он так же опасен, как открытое пламя, и винила только себя в том, что согласилась на роль глупого мотылька. Пусть с опозданием, но я получила хороший урок. Слава Богу, еще не успела ему довериться… или даже влюбиться.

«Впрочем, – уверяла я себя, – мне это не грозит. Я просто делаю вид. Но мне надоело играть в Ребекку, которую он мог бы любить вечно».

Новизна ощущений ушла, и мне стало немного стыдно оттого, что я затянула наши отношения. Конечно, было забавно примерить на себя роль его девушки, однако давно следовало это прекратить.

Я дала ему двадцать четыре часа. Целые сутки Гил думал, будто ему удалось прижать меня к ногтю… подчинить своей воле. Ему казалось, что он меня проучил. Я нашла его в гостевой спальне, где он, тихо насвистывая, по-хозяйски шлифовал оконную раму. Гил использовал дедовский способ: обернув деревянный брусок куском наждачной бумаги, тер по растрескавшейся старой раме, тщательно счищая с нее пожелтевшую краску.

– Что ты делаешь?

– Заканчиваю начатый тобой ремонт. Надо сказать, ты не слишком преуспела.

Он прав. Я вынесла из комнаты всю мебель, содрала обои и закрыла дверь, не оставив ничего, кроме голых половиц и сероватой бугристой старой штукатурки на стенах. Обновленный интерьер существовал лишь в моем воображении.

– У меня не было времени. Я была занята.

– Ну да, понимаю, – усмехнулся он, полуобернувшись ко мне. Но я смотрела на него строго и серьезно. – Что-то случилось?

– Нет, все в порядке. Слушай, брось это, ладно? Я доделаю сама, позже.

– Не надо откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня.

Он продолжал шлифовать раму, и я почувствовала, как во мне вскипает гнев. По какому праву он здесь распоряжается? Это не его дом! И как он смеет меня не слушать, ведь я велела ему прекратить?

– Хорошо выглядишь, – бросил он не оборачиваясь. – Тебе идет этот цвет. Всегда носи голубой.

Я оттопырила на себе небесно-голубую футболку.

– Рада, что тебе нравится. Это был любимый цвет Ребекки.

Я наконец привлекла его внимание. Он нарочито медленно положил наждачную бумагу на подоконник и повернулся ко мне.

– Кажется, мы обсуждали эту тему. Почему ты все время о ней говоришь?

– Потому что я о ней думаю, – просто ответила я.

– Не надо о ней думать. Ее больше нет, она – это прошлое. Думай о настоящем и будущем. – Он подошел ко мне, задрал мою футболку и стянул ее через голову. – Думай только обо мне.

Я позволила ему снять с меня майку – впрочем, мое сопротивление его бы вряд ли остановило, – но не бросила ее на пол, а прижала к груди.

– На самом деле я думала о тебе… и о будущем.

– Вот как?

На его лице читалось осторожное недоумение: он явно не понимал, куда я клоню. Я решила идти напролом:

– Прости, но тебе нет места в моем будущем.

– Что ты имеешь в виду?

– То, что нам надо расстаться. Я больше не хочу играть.

Его лицо потемнело.

– Разве мы играли?

– Конечно. – Я пожала плечами. – Ведь ты не принимал наши отношения всерьез, правда?

Видимо, у него в голове не укладывалось, что я могу с ним порвать.

– Очень смешно.

– Я не шучу, – мягко возразила я. – И чтобы тебе было легче, я уже собрала твои вещи. – На всякий случай я отступила на шаг назад.

– Что? – Он скрестил руки на груди. – Что ты говоришь, черт возьми?

– Пока ты был здесь, я собрала твои пожитки, – объяснила я. – Они в мусорном мешке во дворе, рядом с крыльцом. На твоем месте я бы поторопилась, а то кто-нибудь подумает, что это просто мусор.

Я нарочно выставила его вещи за дверь, посчитав, что так он быстрее уберется из моего дома.

– Зачем ты это делаешь?

Гил шагнул ко мне, и я вытянула вперед руку с перцовым аэрозолем, заказанным по Интернету. Я почти надеялась, что он даст мне повод им воспользоваться. Он взглянул на баллончик, изумленно вскинул брови, но подходить ближе не стал.

– Кажется, это лучший способ расстаться по-хорошему. – Я бросила ему футболку. – Иди же! Когда найдешь другую девушку, которую тебе захочется превратить в очередную Ребекку, подари ей это от меня. И пожелай удачи, она ей понадобится.

Я отвернулась и пошла к двери, оставив его стоять посреди комнаты в полной растерянности.

– Ты не можешь так поступить! – крикнул он мне вдогонку. – Я тебе не позволю!

Я остановилась в дверях.

– Могу, Гил. И боюсь, ты здесь ничего не изменишь. Немного развлеклись, и хватит. А теперь убирайся!

Он был трусом, как и все негодяи. Баллончик с перцем напрочь отбил у него желание спорить. Зачем понапрасну рисковать драгоценным здоровьем? Жалкая личность! Зря я вообще впустила его в свою жизнь… Но, совершив одну ошибку, я не собиралась совершать другую и решительно зашагала по коридору.

Надевая новую майку, я слышала, как он прошел мимо двери моей спальни.

– Гил!

– Да? – с надеждой спросил он.

– Не забудь оставить ключ, когда будешь уходить.

Через пару секунд хлопнула входная дверь и зашуршал мусорный пакет, который Гил поднял с земли.

– До свидания, – тихо прошептала я.

Глава 13

МЭЙВ

Годли просил позвонить, если у меня появятся какие-то версии, но я не ожидала, что он в тот же день нагрянет ко мне в гости. Я была польщена и напугана одновременно. Босс стоял в дверях столовой, слишком высокий в интерьере дома моих родителей, и оглядывал открывшуюся перед ним картину.

– Ну, выкладывай, что там у тебя. А я гадал, сколько тебе понадобится времени, чтобы раскрыть это дело.

– Не скажу, что все поняла, – предупредила я, – но у нас есть достаточно улик, чтобы выписать ордер на арест, а может, и добиться признания. Улики в основном косвенные, но вряд ли им можно найти другое объяснение.

Годли снял пальто и пиджак, бросил их на спинку стула и уселся напротив меня, закатав рукава рубашки и придвинув к себе чистый лист бумаги, чтобы делать пометки.

– Давай сначала, Мэйв. Только ничего не пропускай.

– Ладно. Как вы знаете, осматривая место преступления, мы усомнились, что Ребекку убил Поджигатель: тело выглядело не совсем так, как в предыдущих случаях. Это была старательная, но неубедительная имитация. Кто-то скопировал его способ убийства, пытаясь под него подделаться. И этот кто-то – Луиза Норт.

На лице Годли не дрогнул ни один мускул, но я почувствовала, что он мне не верит, и быстро продолжила объяснять:

– Я не смогла определить, где была и что делала Ребекка Хауорт в течение двадцати четырех часов, предшествующих смерти. Никто ее не видел и никто с ней не разговаривал – ни соседи, ни друзья, ни родители. Она ни разу не мелькнула на видео, снятом камерами наружного наблюдения, которое мы просматривали. Она не пользовалась своим проездным в общественном транспорте. Мы опросили сотрудников всех столичных таксопарков, и никто из них не вспомнил, что ее подвозил. Фактически последний след Ребекки, который мне удалось отыскать, – это сигнал ее мобильного телефона. Он исчез из эфира в четверг вечером возле Тауэрского моста, недалеко от ее квартиры. Значит, именно тогда аппарат был выключен или выведен из строя. Но до этого он побывал в Фулеме – неподалеку от вышки сотовой связи, ближайшей к дому Луизы.

– Ребекка могла зайти в гости к подруге.

Я покачала головой.

– Луиза утверждает, что не видела ее несколько месяцев.

– Хорошо, она могла зайти в гости к кому-нибудь еще.

– К кому? Насколько я знаю, у нее больше нет друзей в том районе. Мы можем опросить местных жителей и узнать, видел ли ее кто-нибудь в среду вечером или в четверг. Но, думаю, в среду вечером Луиза заманила Ребекку к себе домой и продержала ее там до четверга. Я видела результаты лабораторных анализов. Доктор Ханшоу отправил на экспертизу мочу и кровь Ребекки. Так вот, в них обнаружены седативные вещества. По моим предположениям, Луиза оставила Ребекку у себя, зная, что ее вряд ли хватятся, ведь у нее не было ни работы, ни соседки по квартире, ни бойфренда. Она напоила ее снотворным, а потом убила.

– Доказательства, Мэйв! В районе с густой застройкой нельзя точно определить местоположение мобильного телефона. Сигнал скачет от вышки к вышке, и в лучшем случае район, где находится абонент, отслеживается до радиуса в двести пятьдесят метров.

– Значит, будем рассматривать сигнал сотовой связи в качестве примерного указателя места. Это еще не все. – Я быстро рассказала о том, как обнаружила машину Луизы в сводной таблице, составленной по материалам видеосъемки, и, просмотрев запись, убедилась, что за рулем находилась именно она. – Что она делала там среди ночи? Луиза не сообщила мне, что была в том районе, даже когда услышала, где нашли труп Ребекки. Будь это случайное совпадение, она бы не стала его замалчивать. А потом Луиза избавилась от своей машины и купила новую. Сделала себе подарок. А может, вознаградила за хорошую работу.

– Так, это уже лучше. Я бы предпочел, выждав удобный момент, поместить ее в камеру. Но если она избавилась от машины, мы не сможем провести экспертизу.

– Как раз на это она и рассчитывала. А еще, чтобы нас запутать, оставила на автоответчике телефона Ребекки голосовые сообщения, якобы пытаясь с ней связаться уже после того, как та умерла. Даже наговорила сообщение на старый рабочий номер Ребекки, хоть и знала, что Ребекка уволилась – сама помогала ей забирать вещи из кабинета. Сегодня я позвонила ассистентке Ребекки, и она вспомнила ее имя. Спрашивается, зачем надо было звонить по телефону, заранее зная, что подруга не ответит? Причина одна: Луиза хотела, чтобы мы думали, будто она давно не общалась с Ребеккой и не в курсе ее дел. И потом, не забудьте, что Луиза оказалась в квартире Ребекки, когда мы пришли туда с обыском. Она убиралась, заметая следы, чтобы мы не догадались о том, что за день до смерти Ребекка ходила к ней ужинать, и не нашли записей Ребекки, которые могли бы навести нас на мысль о мотиве Луизы. Она сказала мне, что в быту Ребекка была неряшлива – разбрасывала вещи, не мыла посуду и так далее. Однако остальные, с кем я беседовала о покойной девушке, в один голос восхищались, какой она была аккуратной и организованной. Тогда я думала: на Ребекку повлиял стресс, – но если взглянуть на это под другим углом, получается, что Луиза нам лгала.

– Ты упомянула мотив. Какой он у Луизы?

– Не знаю. Хотя, вероятно, ей просто надоело все время находиться в тени Ребекки. Кстати, Луиза тоже училась в Оксфорде в то время, когда погиб Адам Роули, и ей явно не понравилось, когда я спросила ее об этом. Я заметила, как она напряглась, и решила, что девушка боится, как бы наш разговор не услышал Гил Маддик, но сейчас я думаю: Луиза боялась за себя, поскольку я затронула слишком скользкую тему.

– Маддик… – Годли поморщился. – Вот чего я не пойму: сначала ты считала Луизу потенциальной жертвой, а теперь вдруг утверждаешь, что она убийца.

– Она старательно играла роль жертвы, и настолько меня убедила, что я перестала ее подозревать. На этом и строился расчет. Луиза все время переводила стрелки на Гила Маддика. Он – бывший парень Ребекки, в прошлом жестоко обращался со своими девушками, а после разрыва с ним жизнь Ребекки пошла под откос: она потеряла работу, стала налегать на наркотики, у нее обострилась булимия. Луиза не единственная подруга Ребекки, которая рассказывала мне, что Маддик – властный собственник. Встречаясь с Ребеккой, он пытался оградить ее от остальных. Но это еще не доказывает, что он желал ей смерти. Судя по всему, в последнее время они вообще не общались: я не нашла ни имейлов, ни телефонных звонков, ни эсэмэсок. Мне кажется, он забыл о ней и жил своей жизнью.

– Но совсем недавно ты была уверена в его виновности, Мэйв, – мягко заметил Годли, – а сейчас с той же уверенностью обвиняешь Луизу.

– Я считала его негодяем, который хотел испортить жизнь бывшей подружке, но факты это не подтвердили. Ребекка вписала его бенефициаром в свой полис страхования жизни, но он и так достаточно богат и, похоже, даже понятия не имел, что ему полагаются деньги по ее страховке. Потом я решила, что Гил пытался отомстить Ребекке – уж очень он похож на парня, который погиб в Оксфорде и по которому она горевала. Но скорее всего их внешнее сходство – просто совпадение. В конце концов, ничего странного, что ее привлек тот же тип мужчины, – ведь она была без ума от Адама Роули.

– Как ее смерть связана со смертью Роули?

– Этого тоже не знаю, – призналась я.

До приезда Годли я звонила инспектору Гарленду. Отставной коп сидел в пабе, но даже если и был выпивши, это никак не сказалось на остроте его ума.

– А я уже думал, вы больше не позвоните! Ну как успехи? Выяснили, кто это сделал?

– Вряд ли собранных нами улик хватит для обвинения, во всяком случае на данном этапе, но у меня есть идея насчет гибели Адама Роули.

– Говорите, милая, я вас внимательно слушаю.

Я рассказала ему о своих подозрениях. Ребекка и Луиза что-то знали о смерти Роули, но скрывали. Либо Ребекка сама его убила, а Луиза ее прикрыла, либо Луиза каким-то образом поспособствовала его смерти при молчаливой поддержке Ребекки. Луизе хватило духу выдержать давление следствия, а вот Ребекка сломалась. Из-за этого они поссорились.

– Луиза прекрасно знала, что Адам сильно пьян, потому что сама же весь вечер обслуживала его в баре, – продолжила я. – Кто-то из них двоих запросто мог столкнуть его в реку.

Мой абонент тихо усмехнулся.

– Умница, девочка! Я давно пришел к такому же выводу, но у меня не было надежды убедить уголовный суд взять это дело на доследование. Луиза Норт всегда меня настораживала. Она была слишком холодной. Как я ни старался, мне так и не удалось ее смутить.

– Интересно, что инспектору Гарленду она не понравилась, – заметил Годли, когда я пересказала ему наш разговор. – Однако он не нашел улик, которые связали бы ее со смертью того парня, верно?

– Да, но он и не мог расследовать это дело как убийство, после того как коронер признал смерть Роули несчастным случаем. Наверное, Адама опоили снотворным без его ведома, и он отключился. Или парень принял таблетки добровольно. У него на затылке обнаружили ссадину, которая могла быть следствием удара, а могла образоваться в результате утопления. Похоже, упав в воду, он даже не пытался выбраться на берег – молодой, спортивный, здоровый юноша. Конечно, он был пьян, но все равно странно, что он не предпринял попыток спастись. Впрочем, что бы ни случилось в ту ночь, у Луизы был сильный мотив для убийства Ребекки.

– Дальше.

– Перед смертью дела у Ребекки были неважные, она балансировала на грани катастрофы: потеряла работу, за которую цеплялась изо всех сил. От отчаяния даже предложила боссу с ней переспать, лишь бы он ее не увольнял. Если бы вы его видели, то поняли бы, что решиться на такое ей было совсем не просто. Ребекка скрывала от родителей и друзей, что она безработная, поэтому не отказалась от дорогой квартиры и продолжала вести прежний образ жизни. У нее было разорительное пристрастие к наркотикам, а отношения с мужчинами стали, мягко говоря, очень запутанными. Нам известно, что она шантажировала одного своего любовника и получила от него десять тысяч фунтов, взамен пообещав не рассказывать об их связи его жене. Хотя, на мой взгляд, этот тип вполне заслужил наказания. Однако Луиза наверняка испугалась, узнав о поступке Ребекки, – ведь подруга могла начать шантажировать и ее.

– Есть какие-то доказательства, что она это делала?

– Нет. Если Луиза и платила ей, то наличными. Причем в отличие от другой жертвы у нее вряд ли имелись средства, чтобы откупиться от Ребекки: да, она хорошо зарабатывает, но выплачивает ипотечный кредит за дорогой дом. К тому же Ребекка угрожала ее репутации. Луиза, упорным трудом добившись своего нынешнего положения, совсем не хотела лишиться всех благ только из-за того, что лучшая подруга – безработная кокаинистка.

– Итак, по-твоему, они вступили в заговор и убили Адама Роули. Но мы не можем это доказать и не знаем, почему они это сделали. Луиза боялась, что Ребекка будет ее этим шантажировать, но у нас опять-таки нет доказательств. Луиза напоила Ребекку снотворным, держала ее взаперти целые сутки, потом убила и выбросила труп – это подтверждают видеоданные камер наружного наблюдения и анализ сигнала сотовой связи. Возможно, кое-что из этого нам и удастся доказать, однако у нее было достаточно времени, чтобы избавиться от большинства улик.

– Да, все так.

Суперинтендант долго сидел, прикрыв глаза, и я уже подумала, что окончательно запуталась в своих выводах, упустила что-то очевидное и попала впросак. Да, у меня мало фактов, доказывающих мою версию, а те, что есть, не имеют должного веса. Когда молчание стало невыносимым, он наконец поднял глаза, лучистые, ярко-голубые, и улыбнулся.

– Версия слабовата… но в ней что-то есть. Если ты права и Луиза действительно виновна, мне бы не хотелось, чтобы она и дальше разгуливала на свободе. – Он встал и надел пиджак. – У тебя есть силы поехать со мной? Я собираю «военный совет». Посмотрим, удастся ли нам раз и навсегда обыграть мисс Норт.

– Да, конечно! – подхватилась я.

Несмотря на слабость и усталость, я не могла упустить такой шанс. Мы сели в машину, и Годли на рекордной скорости погнал в участок, по пути позвонив Джадду и велев ему собрать основных членов бригады.

Мы въезжали в центр Лондона, когда у меня зазвонил мобильный. Я глянула на экран и похолодела.

– Босс, это Луиза! Интересно, что ей от меня нужно?

Годли нахмурился.

– Не отвечай. Если оставит сообщение, мы вместе его прослушаем.

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем звонки прекратились. Через несколько секунд раздался сигнал: пришло новое голосовое сообщение. Я облегченно выдохнула и включила прослушивание на громкой связи.

– Констебль Керриган… Мэйв? Я хотела вам сообщить, что порвала с Гилом. Я видела в новостях, что вас ранили… и знаю, что вы лежали в больнице. Вам сейчас, наверное, не до меня, и все же мне хочется вам сказать… – В ее голосе не было обычной уверенности. – Возможно, это вас заинтересует… Когда убиралась в квартире Ребекки, я нашла на кофейном столике авторучку с инициалами Гила, Г.К.М., и подумала, что он был там перед тем, как она умерла. Он говорил, что не был, но… – Пауза, потом вздох. – Даже не знаю, что и думать. – Щелчок.

Я взглянула на Годли.

– Что скажете?

Он сосредоточенно смотрел на дорогу.

– Скажу, что ты отличный полицейский и у тебя хорошая интуиция.

– Значит, вы не считаете, что нам нужно арестовать Гила Маддика?

– А ты?

– Нет, – уверенно ответила я. – Теперь я еще больше убедилась в том, что убийца – Луиза.

– Тогда давай подумаем, как ее поймать.

Но сначала суперинтенданту требовалось убедить полный зал скептиков-полицейских в том, что мы сумеем законно обосновать обвинение против Луизы Норт. Это было нелегко. Пока суперинтендант объяснял ситуацию, я оглядывала собравшихся за столом. Мне вдруг стало неловко оттого, что я в джинсах и джемпере – обычно я хожу на работу в костюме, – а на лице у меня еще остались синяки после стычки с Сельваджи.

Инспектор Джадд сидел рядом с Годли и казался усталым, но не враждебным в отличие от Питера Белкотта. Роб тоже был здесь и ободряюще посматривал на меня. Я только раз взглянула в его сторону, а потом старательно отводила глаза, чтобы не отвлекаться. Остальную группу составляли Бен Дорнтон и Крис Петтифер, опытные дознаватели, а также Сэм, Кев Кокс и Колин Вейл. Когда Годли изложил все наши факты, версии и план дальнейших действий, похоже, никто из присутствующих не впечатлился.

– И это все? – Питер Белкотт презрительно хмыкнул, оттопырив верхнюю губу и обнажив неестественно длинные передние зубы.

– Я не вижу другого объяснения этой видеозаписи. Сейчас у Луизы Норт стильная спортивная «БМВ», купленная через несколько дней после смерти Ребекки. Она сказала мне, что до этого у нее был видавший виды четырнадцатилетний синий «пежо».

Я взяла телевизионный пульт, включила стоящий за моей спиной DVD-плейер и быстро нашла на диске нужное место.

– Это почти в километре от места, где нашли труп Ребекки Хауорт. Запись сделана в два часа пятьдесят минут ночи в пятницу, двадцать шестого ноября. Вот, – я показала на экран, – синий «пежо». В салоне только женщина-водитель. Едет в сторону пустыря, куда бросили тело Ребекки. Вы можете видеть ее лицо в профиль.

Я остановила плейер и перемотала вперед. На изображении, полученном с другой камеры минуту спустя, запечатлелась задняя часть машины, притормозившей на светофоре. За рулем – лишь темный силуэт.

– Опять та же машина. Здесь частично виден номер, остальное загораживает автомобиль сзади. Я узнала регистрационный номер старой машины Луизы, он совпадает с частью номера на экране. – Я опять перемотала вперед. – Это через двадцать минут, запись со второй камеры. Машина возвращается с той стороны, где потом обнаружили труп. Сейчас водитель виден достаточно четко.

Я поставила на паузу, чтобы все могли рассмотреть слегка размытое, но вполне узнаваемое изображение Луизы Норт.

– Кстати, она живет в Фулеме. Когда мы с ней впервые встретились, она сообщила, что в ночь убийства Ребекки находилась дома. Никаких упоминаний о ночной поездке в нежилой южнобережный район города.

Колин Вейл удрученно покачал головой:

– Это не соответствует профилю. Если бы я знал…

– У вас не было причин заинтересоваться этой машиной, – утешила я его. – Я сама не обратила бы на нее внимания, если бы не увидела ее описание в вашем журнале. Причем в тот момент я искала совсем другое авто. Просто Луиза рассказала, что недавно поменяла машину, назвала марку и модель своего старого автомобиля, и я случайно наткнулась на ее «пежо».

– Да, нам повезло, – подал голос Годли, сидящий во главе стола, и все разом повернулись к нему подобно стрелкам компасов, которые всегда указывают на север. – Но это не только везение, это еще и хорошая полицейская работа. Как заметила Мэйв, мы вполне могли упустить столь важное обстоятельство.

– Можно проанализировать видеозаписи, – предложил Колин. – Проверить, была ли машина нагружена тяжелее, когда ехала в сторону пустыря.

– Да. Боюсь, это все, что нам осталось, потому что Луиза отдала машину в утиль.

– Что ж, попробуем ее разыскать, – вставил Кев Кокс. – Узнаем, куда ее увезли и где она сейчас находится. Даже если автомобиль пошел под пресс, у нас есть шанс его найти.

– Шанс небольшой, – подал голос Джадд, – а вот защита с радостью обвинит нас в подтасовке улик.

– За неимением других идей давайте все же займемся этой, – приказал Годли. – Колин, пожалуй, это задание для тебя.

Бледный детектив кивнул, явно не вдохновленный перспективой. Оно и понятно: ему предстояла кропотливая нудная работа, не обещающая результат.

– А что вы искали, когда обнаружили в журналах ее машину? – хмуро поинтересовался инспектор Джадд.

– Когда Ребекка училась в университете, у нее были интимные отношения с куратором. Несколько месяцев назад их роман возобновился, только на этот раз она начала его шантажировать.

– Все академики нищие, – заметил Джадд.

– Только не этот. Его зовут Каспиан Фаради.

– У меня есть его книги, и я видел его по телевизору, – потрясенно протянул Колин Вейл. – Знаете, мне нечасто приходилось наблюдать падение идола. Я ему даже сочувствую.

– Он женат на богатой наследнице, Делии Уэйнфлет. У меня создалось впечатление, что его главная цель – сохранить хорошие отношения с женой. Нет, я не виню его в том, что он держит ее за дойную корову, но благодаря супруге профессор значительно улучшил качество своей жизни. Каспиан наверняка испугался, что она узнает о его похождениях. Он вполне мог инсценировать убийство Ребекки. Я с трудом представляла его в роли убийцы, хотя в определенных обстоятельствах, думаю, он нашел бы в себе нужный запас жестокости. Но у его жены есть средства, чтобы нанять киллера и устранить соперницу, ей не надо делать это собственными руками. Похоже, сам Фаради сомневался насчет нее. Когда я спросила, где была жена Каспиана в ночь убийства Ребекки, их адвокат солгал мне – сказал, что за границей. Констебль Белкотт навел справки и обнаружил фотографии Делии на благотворительном балу в Лондоне вечером накануне смерти Ребекки и в художественной галерее на другой день после того, как нашли труп. Так вот, я искала в журналах ее авто или машину ее мужа.

– Мог бы хотя бы ради денег держать свой член под контролем, – заметил Бен Дорнтон.

Я поморщилась.

– Я потратила не так много времени на анализ характера, но мне кажется, что неравный брак его тяготит. Конечно, он неплохо устроился, ведь, по сути, он разжалованный академик, а она обладательница астрономического состояния. Думаю, ему трудно было бы отказаться от привычного образа жизни, однако вряд ли он в восторге от собственного приспособленчества.

– Давайте выгоним доктора Чен и возьмем на ее место Мэйв!

Я сердито глянула на Роба.

– Спасибо, констебль Лангтон, но это всего лишь мои предположения.

– Здесь у всех одни предположения, – недовольно проворчал Белкотт. – Почему вы решили, что академик и его жена невиновны?

– Ребекка была для Фаради своего рода отдушиной, и он не желал ей смерти. А Делия, узнав о его изменах, едва ли стала бы убивать соперницу. Она бы просто напомнила мужу, кто главный в доме, и заставила какое-то время пожить в другом городе. – Я указала на экран. – Теперь, оглядываясь назад, я понимаю: Луиза вела себя подозрительно с самого начала, когда мы застали ее в квартире Ребекки. Мы не нашли ни записной книжки Ребекки, ни дневника, который она всегда носила с собой. Думаю, Луиза вынесла их в своей модной сумочке. – Я обернулась к Сэму. – Помнишь, как она вдруг ни с того ни с сего разрыдалась и кинулась в ванную, чтобы успокоиться? Держу пари, пока мы с тобой разговаривали в гостиной, она еще раз обшарила квартиру и убедилась, что не оставила никаких улик.

– Похоже, – протянул Сэм. – Мы ее проворонили.

– Точно. Но приди мы туда позже, вообще бы не узнали, что Луиза побывала в квартире Ребекки.