Текст книги "Поджигатель"

Автор книги: Джейн Кейси

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 25 страниц)

– И что же вы сделали? – спросила я.

– Впустила его. – Она на мгновение обратила на меня свои огромные глазищи. – Ведь он не был мне совсем чужим. Сразу повела его к себе в спальню, потому что не знала, ляжет ли Соня спать. Если бы она застала его в этой комнате или на кухне, скандала не миновать. Она на него здорово разозлилась. Честно говоря, они с Гилом не ладили. Не успела я закрыть дверь, как он схватил меня и начал валить на кровать.

Она замолчала. Я видела, что воспоминания о тех событиях искренне ее расстраивают, и усовестилась своего нетерпения.

– Я пробовала его успокоить, но он меня даже не слушал. Он был пьян и, наверное, сам не понимал, что делает. В его действиях не было жестокости как таковой, он просто повалил меня на спину. Я кричала, просила прекратить, оставить меня в покое. Но он был гораздо сильнее меня, и я не могла вырваться. Он обзывал меня разными словами, говорил, что я слишком долго его динамила и ему надоело… – Она закрыла глаза и прижала к губам тыльную сторону ладони, пытаясь совладать с волнением.

Роб вопросительно взглянул на меня.

– Не торопитесь, Хлоя, – ласково сказала я. – Мы никуда не спешим.

Она опустила руку, продолжая сидеть с закрытыми глазами.

– Простите, мне трудно об этом говорить. Все кончилось через несколько секунд, но мне понадобились месяцы, что оправиться от потрясения. – Она крепко зажмурилась, потом широко открыла глаза; длинные ресницы слиплись от слез и теперь напоминали лепестки маргаритки. – На чем я остановилась? Ах да. Очевидно, Соня услышала, что происходит, и вбежала в спальню. К счастью для меня, она серьезно занималась хоккеем. По пути схватила свою клюшку и несколько раз ударила Гила, а потом буквально вышвырнула его из квартиры. Она рвалась позвонить в полицию, но я не разрешила. Не хотела подавать официальную жалобу. А на следующей неделе Соня уговорила меня взять охранный ордер.

– Вы, должно быть, очень боялись Маддика, если сделали это, – предположила я.

Девушка передернула плечами.

– Да, наверное. Знаете, Соня не давала мне спуску. Она перепечатывала из Интернета истории про женщин, которых убили бывшие любовники, и подсовывала листы мне под дверь. Я возвращалась с работы и читала. Некоторые девушки ходили на свидания с мужчинами, а потом те начинали их преследовать. Полиция ничего не предпринимала для того, чтобы остановить преследователей, и в результате женщин насиловали или убивали. От всех этих историй мне было не по себе.

– Я вас прекрасно понимаю. – Роб ободряюще кивнул, и Хлоя взглянула на него с обожанием.

Мне стало боязно за своего коллегу: еще немного, и свидетельница пересядет к нему на колени.

– В конце концов я пошла в суд и попросила охранный ордер. Гил тоже был там, отвечал на вопросы. Сначала я его пожалела, ведь он попал в такую неловкую ситуацию! Гил объяснил, что был сильно пьян. Потом сказал, что, по его мнению, я перегнула палку. – Она прищурилась, вспоминая. – Это стало последней каплей. Как только я услышала его слова, поняла, что не отступлюсь. Если бы в ту ночь Сони не было дома, не знаю, чем бы все закончилось.

– Итак, вы получили ордер. Когда он его нарушил?

– Через три месяца. – Девушка опять смутилась. – Честно говоря, это не только его вина. Просто я не представляла, насколько серьезно полиция относится к охранным ордерам.

Они стали приоритетной задачей из-за тех случаев, о которых только что упомянула Хлоя. Высшему руководству столичной полиции надоело извиняться за то, что женщины погибают от рук домогающихся их мужчин. Раньше домашнее насилие не считалось большой угрозой. Мы получили жестокий урок за счет множества безвинно пострадавших.

– Что же произошло?

Она быстро взглянула на Роба из-под длинных ресниц и тихо заговорила:

– Он прислал мне чудесное письмо, в котором извинялся за ту ночь и просил его простить. Я прочла и тут же убрала письмо в ящик стола. Но мысль о нем не давала мне покоя. Я часто его перечитывала и в конце концов позвонила Гилу – попросила приехать и забрать вещи, которые он здесь оставил. Я сложила их в коробку под кроватью. У меня рука не поднималась их выбросить. Соня хотела, чтобы я отнесла одежду Гила в «секонд-хэнд», а все остальное сожгла. – Хлоя хихикнула, но потом опять стала серьезной. – Это был всего лишь предлог. Я хотела его увидеть. Мне было неприятно, что наши отношения так плохо закончились. Из-за охранного ордера я чувствовала себя неловко и рассчитывала объясниться с Гилом. Думала, все будет хорошо.

– Но вышло по-другому, – устало заметил Роб.

– Да. То есть все было бы хорошо, если бы не Соня. Она вернулась домой раньше, чем я ожидала, увидела во дворе машину Гила и вызвала полицию. Кажется, все решили, будто он втерся ко мне в доверие и хитростью уговорил впустить его в квартиру. На самом деле все было не так. Он ушел сразу, как только прибыли полицейские. Я сказала им, что со мной все в порядке, мне никто не угрожал. Вроде они меня послушали. Я не знала, что Гила в любом случае будут судить.

– Вы были на суде?

Она энергично потрясла головой.

– Нет. Я бы этого не вынесла. Но полицейские сообщили, что он признал свою вину и заплатил штраф, чисто символический. Наверное, они поняли, что Гил не сделал ничего плохого.

– Вы видели Маддика после суда?

Девушка опять покраснела.

– Мне было стыдно с ним встречаться. Конечно, он первым совершил ошибку, и все твердят, мол, не за что перед ним извиняться, но я невольно чувствую себя виноватой.

– На ошибках учатся, – посочувствовала я. – Постарайтесь не переживать из-за того, что случилось.

Она на секунду оторвала взгляд от лица Роба.

– Спасибо.

– Не за что. – Я встала. – Кажется, мы узнали все, что хотели. Пойду к машине.

Роб обернулся ко мне с паническим ужасом на лице, но я решительно прошагала к выходу. Ничего-ничего, констебль Обольститель, выбирайся из гостиной Хлои Сандлер без моей помощи!

Я успела лишь просмотреть свой мобильник (еще одно голосовое сообщение от мамы, прослушать которое у меня не хватило сил), как Роб открыл дверцу машины и уселся за руль. Его уши полыхали огнем.

– Проблемы? – сладко пропела я.

– Ничего, справлюсь.

– Не сомневаюсь. Кажется, она готова к отношениям, но только до определенной степени.

– Хочешь пить? А то я остановлюсь по дороге и принесу тебе блюдечко с молоком.

Я замурлыкала, потом стала серьезной.

– Ну и что ты думаешь о Маддике?

Он рассеянно поскреб подбородок.

– Трудно сказать. Хлоя говорит, что сама пригласила его к себе, но…

– Но она не самый волевой человек на свете, – закончила я за него. – Классическая жертва, не так ли? Он ее чуть не изнасиловал, а она во всем винит себя.

– Верно. Вот только можно ли считать его убийцей? – Он покосился на меня. – Зато одно я знаю точно: мне не хотелось бы встретиться в темном переулке с феминисткой Соней, даже если она будет без хоккейной клюшки.

– Да уж, в бою с ней у тебя нет шансов, – согласилась я. – А вообще заочно мне Соня понравилась. Очень здравомыслящая девушка.

Соня защитила бедняжку Хлою от Гила Маддика. Она не отступила от своих принципов и не побоялась скандала.

Как знать? Возможно, она спасла своей соседке жизнь.

ЛУИЗА

Мои усилия вознаградились сполна, как только я открыла дверь и увидела изумленное лицо Гила. Он смотрел на меня и молчал, будто лишился дара речи.

– Ну как, ничего?

– Нарываешься на комплимент? – Он хохотнул и уже серьезно добавил: – Ты прекрасна!

– Едва ли. – Я шагнула на крыльцо и заперла за собой дверь. – Но для ужина сойдет.

Это было кокетством: на самом деле я знала, что выгляжу очень даже неплохо. Я распустила волосы, и они падали мне на плечи, обрамляя лицо нежными локонами. Моя парикмахерша с большим удовольствием осветлила их на два тона. Обманчиво простое черное платье смотрелось изумительно, а серьги с оливинами, которые я взяла у Ребекки, красиво подчеркивали мои зеленые глаза. Признаться, в душе я испытывала смущение, но держалась уверенно, а это главное.

– Как твоя шея?

Я повернула голову набок и приподняла волосы, показав Гилу место, где был засос.

– Почти незаметно, – заметил он с ноткой разочарования.

– Я замаскировала его косметикой.

Однако при каждом повороте головы эта маленькая отметина давала о себе знать, напоминая о моем странном безрассудстве.

– Где ты это взяла? – Гил потянулся к моей серьге и легонько ударил по ней пальцем. Вскинув руку, я придержала подвеску, чтобы она перестала раскачиваться.

– Это подарок Ребекки.

Он на мгновение сдвинул брови, и я мысленно возликовала. Я знала, что он заметит эти серьги. А еще я знала, что когда-то он сам купил их Ребекке. Я отпустила волосы, вновь спрятав уши, и улыбнулась.

– Ну что, поехали? Не хочу опаздывать.

Гил вел машину вдоль набережной. Мы остановились в Челси, в каком-то закоулке, перед серой неказистой дверью. Он открыл дверцу с моей стороны, ожидая, когда я выйду. Я настороженно взглянула на него.

– Нам сюда?

– Да.

– Что-то не похоже на ресторан.

– В этом-то и прелесть. – Он взял меня за руку и вытянул из машины, на секунду прижав к себе и уткнувшись носом в мои волосы. – Ммм, какой приятный запах!

– Твой любимый?

– Я подумал, тебе подойдет.

– Странно. Этот аромат всегда ассоциировался у меня с Ребеккой.

– А у меня нет. – Он слегка отступил назад и опустил руки.

Мне вдруг стало холодно. Тонкая шелковая шаль не спасала от пронизывающего ветра.

– Она всегда пользовалась этими духами. – Я понимала, что не стоит затрагивать эту тему, но какой-то неугомонный бесенок тянул меня за язык. – Во всяком случае, после того как познакомилась с тобой.

– Ну ладно, хватит!

– Что хватит? – Я ощутила внезапную тревогу.

– Хватит ревновать. – Он смотрел на меня сверху вниз с отрешенным выражением лица. – Я такого не терплю. Да ты и сама знаешь, что это лишнее. Мне не нужно притворяться, будто ты первая девушка, которую я приглашаю на ужин.

– Прости…

– Не надо извиняться. Просто… я хочу быть честным с тобой и обойтись без той чепухи, которая обычно бывает, когда начинаешь с кем-то встречаться. Давай договоримся сразу: мы не будем морочить друг другу голову дурацкими упреками и придирками.

– Я согласилась только поужинать с тобой, – заметила я. – Мы проведем вместе всего один вечер, а не целую жизнь.

– Да, сначала я думал, что это будет только ужин, но потом ты открыла дверь и… я увидел тебя… такую… – Он жадно оглядел меня с головы до пят. – Я не отпущу тебя, Луиза.

Я вошла вслед за ним в ресторан, ощущая нереальность происходящего. Ощущение только усилилось, когда за серой невзрачной дверью обнаружился маленький уютный зальчик на восемь столиков. Свисающие крохотные светильники оставляли лица посетителей в тени. Столики были безукоризненны, а метрдотель, узнавший Гила и приветствовавший его как старого приятеля, – услужлив, но не подобострастен. Бросив на меня вопросительный взгляд, Гил заказал шампанское. Его быстро принесли – бледно-кремового цвета, в высоких узких бокалах. Оно пузырилось у меня на языке, когда я читала меню.

– Может, есть продукты, которые ты не ешь? – поинтересовался Гил.

– Разве что требуху. А еще устрицы.

– А я люблю устрицы. Ты должна к ним привыкнуть, и тогда они тебе понравятся.

– Сомневаюсь.

– Что ж, посмотрим.

Он продолжил изучать меню, а я нахмурилась.

– Я вижу, ты совсем не терпишь возражения.

– Как правило, да. Но сейчас это не важно, потому что устриц нет в меню этого ресторана. Вот что я хочу для нас заказать. Шесть блюд. Ты готова?

Вопрос прозвучал как вызов, и мне ничего не оставалось, как согласиться. Я даже не стала смотреть, что именно он выбрал.

По счастью, порции оказались крохотными. Официант выставил перед нами маленькие тарелочки с шестью блюдами, называя каждое. Настоящие произведения искусства! Пухлые белые гребешки, круглые и сладкие, на подстилке из бледно-зеленого кабачкового пюре. Горка грибного ризотто жемчужного цвета. Кислый грейпфрутовый шербет в запотевшей от холода креманке. Нежная розовая говядина в густом темном соусе рядом с облаком картофельного пюре. Водоворот ванильного мусса в море горького шоколада. Солнечно-желтое лимонное пирожное, украшенное крупными ягодами малины.

Я ела с истинным удовольствием, расслабившись и на время забыв, что с Гилом надо держать ухо востро. Он по большей части молчал. Отрываясь от еды, я часто натыкалась на его внимательный взгляд. Он словно исследовал меня, пытаясь разгадать какую-то загадку. Я не мешала ему в этом.

Когда подали кофе – черный эспрессо, увенчанный светлой пеной, в маленьких чашечках, – я спросила:

– Ты когда-нибудь был здесь с Ребеккой?

– Что?

– Ты наверняка уже бывал здесь, и не раз. Мне хочется знать, приходил ли ты сюда с ней.

– Нет. – Он откинулся на спинку стула, поигрывая кофейной ложечкой. – А что? Какая тебе разница?

Я засмеялась.

– Нет смысла притворяться, будто я о ней совсем не думаю. Если бы не она, мы бы сейчас не сидели здесь вместе.

– Люди знакомятся самыми разными способами. Я бы не стал придавать большое значение ее роли в наших с тобой отношениях. – Он отвернулся от меня и принялся разглядывать зал, будто потерял интерес к разговору.

– И все-таки я не дам тебе уйти от этой темы. Согласись, наш случай не совсем обычный. Одно дело, если бы Ребекка познакомила нас на вечеринке. Но ведь она была твоей девушкой. И я хочу об этом поговорить.

– А о чем здесь говорить?

– Например, что ты имел в виду, когда сказал, что я всегда тебя интриговала и именно поэтому ты так гадко со мной обращался. – Я чувствовала, как пульсирует жилка на шее, и хлебнула воды, тщательно следя, чтобы не дрожали руки.

– Почему же гадко? – возмутился Гил. – Я просто мало с тобой общался. И это объяснимо. Ты была для меня недоступна. Не мог же я взять и переметнуться от Бекс к тебе! Ты бы этого не допустила.

– Но сейчас, когда она умерла…

– У меня появился повод тебе позвонить, только и всего.

Я покачала головой:

– Прости, но я тебе не верю.

– Почему же?

– Потому что когда мы были вдвоем с Ребеккой, меня никто не замечал, – спокойно, без обиды констатировала я.

– Ну и дураки! – Гил опять прошелся по мне взглядом. – Они не видели того, что видел я.

– Что же ты видел?

– Твою красоту. – Он подался вперед. – Ты действительно прекрасна, Луиза. Особенно сейчас, когда больше не прячешься за спину подруги. Ребекка была симпатичной девушкой, и мы приятно проводили время вместе, но, по правде говоря, она утомляла своей предсказуемостью. Ты ее боготворила и не замечала этого, но мое терпение в конце концов лопнуло, вот мы и расстались.

– У тебя слишком высокие требования, не так ли?

– Просто надоело, что она все время пыталась мне угодить. Мне импонирует твоя независимость. Ты не стремишься понравиться, тебе это не нужно. Ты живешь собственной жизнью.

Я расхохоталась.

– Кошка, которая гуляет сама по себе?

– Мне всегда нравились кошки. – Он потянулся через стол и взял меня за руку.

Внутренний голос все настойчивее твердил мне о том, что пора прекращать отношения с Маддиком – повеселилась, и хватит! И мне казалось, я смогу это сделать. Но когда он дотронулся до моей руки и по мне волной пробежала сладкая дрожь желания, все доводы разума мигом забылись.

Глава 10

МЭЙВ

Я сидела за рабочим столом, как кошка возле мышиной норки, и ждала, когда суперинтендант возвратится с пресс-конференции. Вообще-то следовало поговорить с ним раньше. На последних пресс-конференциях журналисты нападали на полицию с обвинениями: они знали все подробности нашей работы из сериала «Главный подозреваемый» и не могли понять, почему мы до сих пор не поймали убийцу. Годли, которому поручили держать связь с прессой и регулярно информировать общественность о ходе расследования, стойко держал оборону. Однако это не доставляло ему удовольствия.

Он размашистым шагом вошел в диспетчерскую, Джадд следовал за ним по пятам. По их мрачным лицам я поняла, что все плохо, но, замешкавшись лишь на секунду, кинулась к боссу. Сейчас или никогда!

– Сэр, можно поговорить с вами насчет Ребекки Хауорт?

Они разглядывали большую доску объявлений, занимающую целую стену его кабинета. На доске рядом с жуткой фотогалереей жертв висела огромная карта города. Черными крестиками были отмечены места, где обнаружили трупы девушек. Годли аккуратно записал даты, имена, названия улиц, будто, упорядочив события, мог составить определенную схему и с ее помощью изловить убийцу. Он обернулся и удивленно спросил:

– Сейчас, Мэйв?

– Если не возражаете.

– Валяй!

Джадд плюхнулся на стул возле стола Годли, тем самым давая понять, что не собирается уходить. Я прочистила горло.

– На мой взгляд, мы были правы, когда сомневались насчет этой жертвы. Я выяснила, что в ее жизни происходили довольно странные вещи. И есть люди, у которых имелись причины ее убить. Учитывая различия в почерке убийцы, я полагаю, что это преступление было скопировано.

– Не желаю слушать! – резко заявил Джадд. – Вы пытаетесь привлечь к себе внимание, констебль Керриган, но когда дойдет до суда, из-за вас может развалиться все дело.

Я почувствовала, что краснею.

– Поверьте, я сама очень хочу, чтобы след этого преступления привел к серийному убийце.

– Мы не можем игнорировать факты, – заметил Годли. – Даже если эта версия нас не устраивает, мы обязаны отработать ее до конца и увидеть результат.

Джадд обернулся к своему начальнику.

– Если она права и это отдельное дело, тогда передай его другой оперативной группе, чтобы не отвлекаться от текущего расследования.

Годли покачал головой.

– Я хочу держать это расследование под контролем, иначе о нем разнюхает пресса и нам не поздоровится. К тому же, если наш убийца будет думать, что мы приписали ему чужое преступление, он разозлится и обнаружит себя, пытаясь доказать, что он единственный и неповторимый. Так что, пожалуйста, пусть все остается по-прежнему.

Инспектор вскочил со стула.

– Я не согласен. – Он сердито уставился на меня. – Впрочем, вы можете и дальше заниматься своей никчемной работой.

Я закусила губу, с трудом сдержав резкий ответ, и Джадд вышел из кабинета. Самое обидное, что он отказывался давать мне другие задания. Да, я расследую убийство Ребекки, но, несмотря на занятость, все же знаю о подготовке к секретной операции, которая планировалась на ближайшие две ночи. Я хотела в ней участвовать, хоть и знала, что у меня нет ни единого шанса, ведь распределением ресурсов по-прежнему занимается Том Джадд.

– Не обращай внимания на Тома. Он иногда бывает чересчур раздраженным: сказывается напряжение. Тем более что мы не добились почти никаких результатов.

Теперь, когда босс находился совсем близко, я видела, как он устал и осунулся: покрасневшие веки, синевато-серые синяки под глазами. Он заметно похудел – воротничок рубашки отставал от шеи. Но мне крайне редко выпадал случай поговорить с ним наедине, особенно сейчас, когда вся бригада знала, что нам на голову вот-вот свалится новое убийство.

Я указала на карту.

– Как вы думаете, мы хоть немного продвинулись?

– Не слишком. Сегодня я разговаривал с психологом-криминалистом, и она сказала, что наш убийца ненавидит женщин. Что ж, логично, не так ли? Полагаю, я и сам мог бы догадаться.

– Я слышала, на выходные намечена секретная операция. Это тот самый район, в котором будут работать полицейские под прикрытием?

На карту была нанесена красная линия. Она пересекала Ламбет, тянулась вниз по Уолуорт-роуд до Камберуэлл-грин и дальше через Стокуэлл до Найн-Элмс, а затем поднималась вверх вдоль реки по набережной Принца Альберта.

– Да. Исходя из географического профиля, убийца, вероятно, считает эту территорию своей собственностью. Психолог предполагает, что он ходит пешком, так как трупы найдены недалеко от тех мест, где, как мы знаем, находились жертвы до встречи с ним. Это сужает круг наших поисков. К тому же преступник неплохо ориентируется в данном районе, из чего следует, что он скорее всего местный. Мы взяли женщин-офицеров из «Клабс энд Вайс», [26]26
  «Клубы и порок», подразделение столичной полиции, которое специализируется в предоставлении консультаций и практической помощи другим подразделениям по проблемам ночных клубов, непристойных публикаций и т. п.


[Закрыть]они будут нашей приманкой.

Да, их этому учили. А меня, слава Богу, нет. Я никогда не испытывала тяги к подобной работе. Стоять на улице в откровенной одежде и пытаться казаться соблазнительной? Нет уж, увольте!

Годли хмурился.

– Надо попробовать, хотя, если честно, я сомневаюсь, что так мы его поймаем. Просто другие средства уже исчерпаны.

– Он очень умен, – тихо проговорила я и вздрогнула от сердитого взгляда суперинтенданта.

– Он очень удачлив, только и всего. Кажется, я уже говорил, что этот серийный убийца всего лишь жестокий самовлюбленный извращенец, который действует импульсивно. Ему очень везет: лишь по чистой случайности он до сих пор не попался. Если бы мы знали, каким образом он втирается в доверие к жертвам, то давно бы его поймали. Но это его единственная отличительная черта. Запомни: мы охотимся не за матерым преступником.

Я что-то пролепетала в ответ, чувствуя себя полной дурой. Суперинтенданта бесило, что репортеры дали прозвище нашему убийце. Тем самым они превратили его в знаменитость, включили в избранный круг преступников, снискавших дурную славу своими гнусными деяниями. По словам Годли, это было только на руку убийце… и делало его еще опаснее.

Босс опять занялся изучением карты и задумчиво пробормотал, будто разговаривая сам с собой:

– Надо выяснить, как он это делает. В любом случае он довел свои приемы до совершенства, превратил в тонкое искусство. – Он одарил меня кривой усмешкой, и мое сердце слегка подпрыгнуло.

Хоть я и клялась всем подряд, что это неправда, на самом деле я была безумно влюблена в своего босса, и не могла не признаться в этом самой себе.

– Возможно, он умнее нас, – продолжал Годли.

– Вряд ли. Мы обязательно его поймаем, – решительно произнесла я, словно это можно было сделать с помощью одной лишь убежденности.

– Расскажи мне подробно, что узнала о Ребекке Хауорт.

Я махнула рукой.

– Это долгая история. Если хотите, идите домой, а завтра я вам доложу.

– Нет, я хочу послушать. – Он сел и указал на стул напротив. – Ну давай выкладывай. Ты наверняка уже знаешь, какой была Ребекка.

Прежде чем ответить, я собралась с мыслями. Несколько дней я с утра до вечера общалась с людьми, которые рассказывали про Ребекку Хауорт, но у меня сложилось впечатление, что мне так и не удастся до конца разобраться в ее характере. Те, кто знал и любил эту девушку, хранили в памяти ее образ, и у каждого этот образ был своим, не похожим на остальные.

– Мне кажется, даже сама Ребекка не могла объяснить, какая она на самом деле. Потерянная – вот, пожалуй, самое подходящее слово. Она заблудилась в этой жизни, свернула с верного пути и уходила от него все дальше и дальше. Думаю, рано или поздно с ней должно было случиться что-то ужасное. Но я до сих пор не знаю точно, почему она погибла.

Пока я рассказывала двадцативосьмилетнюю историю жизни Ребекки Хауорт, Годли сидел, сцепив пальцы рук и откинувшись на спинку стула, и внимательно слушал.

– На мой взгляд, она была в отчаянии, – подвела я черту своей речи. – Первой крупной катастрофой в ее жизни стала смерть Адама Роули. Похоже, у нее случился сильнейший нервный срыв. Она на время бросила университет, заработала булимию и, со слов ее подруги Тилли, почему-то винила в случившемся себя. Но Ребекке удалось с этим справиться. Она нашла хорошую работу и преуспела в своей профессии. Опять стала «золотой» девушкой, звездой, сполна оправдав чаяния родителей. Но потом все пошло прахом. Сначала ее бросил любимый мужчина, затем она потеряла работу и завязала роман с Фаради, за которым последовал маленький шантаж. Ребекка употребляла наркотики, но не имела денег, чтобы за них платить. Казалось, она всеми возможными способами старалась сохранить иллюзию собственной успешности. А потом ее убили.

– И ты думаешь, это сделал не наш маньяк?

– Нет. Кто-то просто скопировал его работу. Я догадываюсь кто, но не могу ничего доказать.

– Кто же это, по-твоему?

Небрежный тон вопроса не ввел меня в заблуждение. Я в курсе, что Годли очень серьезно относится к моим словам, и не сразу решилась ответить:

– Ее бывший парень, Гил Маддик.

– Почему ты так решила?

Я пожала плечами.

– У меня нет улик, только интуиция. Я до сих пор пытаюсь увязать между собой все звенья этой цепи.

– Я бы на твоем месте рассмотрел события в хронологическом порядке, чтобы исключить ненужное. Сначала произошло утопление Адама. Ты должна узнать, что именно знала Ребекка. Ведь ты беседовала с ее университетскими друзьями? Опроси их еще раз. Вдруг удастся выяснить новые детали.

– Я еще не разговаривала об этом с ее лучшей подругой. Возможно, она что-то знает. – У меня пока не было возможности еще раз пообщаться с Луизой.

Годли сделал пометку в блокноте, лежащем на столе перед ним.

– Думаю, нам надо надавить на ее бывшего парня. Я скажу Тому, пусть возьмет ордер на обыск, и мы пошлем группу криминалистов проверить его квартиру и машину. В общем, немножко его потревожим. А потом ты опять с ним побеседуешь и посмотришь, испугался ли он. Вдруг тебе даже удастся добиться от него признания.

– Вряд ли. Маддик очень хладнокровен.

– На худой конец он допустит какую-нибудь ошибку. – Суперинтендант усмехнулся. – Не сомневаюсь, ты сразу ее заметишь.

– А если не допустит?

– Тогда придется подождать. Иногда удача приходит откуда не ждешь. Уверен, тебе повезет. – Он опять, почти рефлекторно, взглянул на доску объявлений, потом быстрым движением отодвинул свой стул от стола. – Это все?

Секунду поколебавшись, я решилась:

– Скажите, можно мне поработать завтра ночью в одной из групп наблюдения? Я прошла курс обучения и с удовольствием приняла бы участие в операции. Да, я занимаюсь делом Ребекки, но мне не хочется совсем отрываться от основного расследования. А инспектор Джадд вряд ли включит меня в оперативный состав.

На переносице Годли образовалась маленькая вертикальная складка. Он отвернулся и покрутил авторучку.

– Ладно, посмотрим.

Я мысленно поморщилась, надеясь, что не обидела босса жалобой на инспектора. В любом случае аудиенция закончена. Я поблагодарила Годли и поспешно ретировалась к своему рабочему столу, чтобы еще раз обдумать наш разговор. Когда суперинтендант вышел из своего кабинета, я пригнула голову, пытаясь спрятаться за грудой папок. Он замедлил шаг и остановился рядом с моим столом.

– Завтра вечером приходите в участок, и я позабочусь, чтобы вас включили в группу наблюдения.

Я сбивчиво пробормотала слова признательности, и он пошел к выходу, опустив голову и ссутулив плечи, на которых лежала вся тяжесть мира. Суперинтендант Годли по прозвищу Бог! Он умеет улаживать все вопросы, даже если они касаются таких незначительных персон, как я.

Викторианский дом с террасой, где жила Луиза Норт, оказался, как я и предполагала, безупречно ухоженным. Я предупредила ее о своем визите телефонным звонком, однако вряд ли она успела убраться за те полчаса, что я к ней ехала. В маленьком дворике, засыпанном справа от плиточной дорожки белым гравием, тоже царил аккуратный минимализм. Единственными растениями оказались два круглых самшита в кадках, стоящие по обе стороны от парадной двери. Я все еще смотрела на них, когда дверь неожиданно распахнулась: я даже не успела прикоснуться к звонку.

– Добрый день, констебль Керриган. Проходите. Хотите чаю?

– Хочу. Но если вы предлагаете чай, зовите меня просто Мэйв.

– Хорошо, Мэйв, идите за мной.

Я впервые увидела Луизу в домашней обстановке и сразу заинтересовалась: сейчас девушка казалась другой, более мягкой, чем обычно. Лицо обрамляли распущенные волосы – чуть светлее, чем мне запомнилось. Она была в старых линялых джинсах, пестрых полосатых носках и небесно-голубой футболке с длинными рукавами и потрепанными манжетами, спереди слегка припорошенной мукой. Шагая вслед за хозяйкой по узкому коридору, я прочитала у нее на спине надпись «ЛАТИМЕР».

В маленькой, но уютной кухне с крашеными желтыми стенами и зеленью, растущей в маленьких горшочках на подоконнике, вкусно пахло выпечкой. Возле плиты красовался целый набор различных кулинарных приспособлений, который мог понадобиться только по-настоящему увлеченной кухарке. Я посмотрела на Луизу с нескрываемым уважением.

– Неужели вы сами печете пироги?

– Иногда бывает. Сейчас, между прочим, пирог стоит в духовке. Он еще не готов, но у меня есть домашние шоколадные пирожные с орехами. Будете?

Я не успела пообедать, и при мысли о шоколадном пирожном у меня потекли слюнки.

– Спасибо, не откажусь.

– Тогда садитесь.

В центре комнаты стоял круглый, идеально чистый стол и четыре стула с решетчатыми спинками. Я бросила пальто на спинку стула, уселась и, подперев подбородок рукой, стала смотреть, как Луиза хлопочет на кухне.

– Вот уж не думала, что вы такая хозяйственная!

– Да ну, бросьте! Подумаешь, пеку пироги – это же проще простого.

– Ага, – с сомнением буркнула я, вспомнив тяжелый и плотный как свинец бисквитный торт и пуленепробиваемые булочки, которые приготовила на уроке по домоводству. На этом мой кулинарный опыт закончился. Я не видела смысла тратить драгоценные минуты жизни на отмеривание и смешивание пищевых ингредиентов, если можно пойти в супермаркет и купить готовую еду. Тем более что мне еще не попадался ни один рецепт, который я не сумела бы испортить. Но Луиза была из тех, кому нравятся подобные занятия. Скрупулезная, основательная… мне всегда недоставало именно этих качеств.

Я оглядела кухню и заметила в сушке две кружки и две тарелки, а возле раковины – два неубранных бокала. Еще раньше, проходя по коридору, я видела мужское пальто на балясине перил. Итак, если не ошибаюсь, Луиза перестала быть одинокой. С легким отвращением я вспомнила засос на ее шее, который заметила после панихиды. Я не имела ничего против романтических отношений, но мысль о том, что они начались при столь неуместных обстоятельствах, невольно вызывала неприязнь.

«Не уйду, пока не выясню, что происходит в ее личной жизни», – решила я и невинно улыбнулась.

Вкусное шоколадное пирожное таяло во рту. Быстро доев его, я собрала с тарелки крошки и со вздохом откинулась на спинку стула.

– Восхитительно! Если вам надоест юриспруденция, открывайте собственную пекарню.

– Я уже думала об этом. Мне хочется приобрести кафе в каком-нибудь милом городке, где бродят толпы голодных туристов. Например, на южном побережье.

– А может, в Оксфорде? Там полно туристов.

– Нет, только не там.

Я просто пыталась поддержать разговор, но голос Луизы стал напряженным, и, взглянув на нее, я увидела, что она опять спряталась за маской холодной сдержанности.

– Я думала, вы были там счастливы.

– Да, была. Но, как говорится, нельзя войти в одну и ту же реку дважды.