Текст книги "Назовите как хотите"

Автор книги: Джеймс Рассел

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 23 страниц)

8

Когда зазвонил телефон, Стречи лежала по шею в пенной ванне смежного санузла своей крошечной комнатки в пабе «Серп и мотыга». Ее мобильник лежал в мыльнице, и поэтому особо шевелиться ей не пришлось. Она томно протянула руку, и в тот же момент – жаль, некому было полюбоваться – из теплой, душистой и пенистой воды показалась влажная, превосходной формы абрикосовая грудь с розовым и душистым, как ягода-малина под полуденным солнцем, соском. Собственно, зачем я вам это рассказываю? Она была одна. До Клайва было три тысячи миль…

Его голос произнес:

– Как приятно слышать тебя, любовь моя. Я скучал.

Его откровенность скатилась с ее ладони, точно вода. Он добавил:

– Скоро мы будем вместе.

– Когда?

– Недельки через две. Есть тут небольшие трудности. Ты можешь говорить – ты одна?

– Одна. Совсем одна, к тому же в ванной.

– Соскучилась?

– Еще как.

– Девочка моя. – Он очень на это надеялся. – Все еще в дебрях Девоншира?

– Где еще? Кто выиграл торги?

– Вовсе не обязательно, что он сразу же примчится. Полагаю, первым долгом он примется за свой герб – закажет напечатать его на почтовой бумаге или, там, вышить на носовых платках. Может, даже на столовом сервизе…

– Так кто, Клайв?

– Еще ничего толком не решено…

– Деларм?

– Он предложил хорошую цену – очень хорошую, но, полагаю, перестарался. Вряд ли он сможет ее потянуть.

Стречи переложила телефон в другую руку.

– А если не сможет, что тогда?

– Посмотрим. Надеюсь, тебе там нравится?

– Скука смертная. Я живу в пабе,и, если так будет продолжаться, скоро сама стану похожа на кружку пива.

Клайв сочувственно хмыкнул:

– Побольше гуляй, и все пройдет. Через пару дней все станет ясно.

– Два дня?

– В крайнем случае через неделю.

–  Ещенеделя?

Стречи с плеском села в ванной – и, если бы Клайв видел, как с ее груди стекают капельки воды, он, может быть, дважды подумал, оставаться ли ему в Штатах. Но он был человеком целеустремленным. Он сказал:

– Американцы были без ума от тебя. Просто играй в ту же игру: экскурсии по поместью – пусть проникнутся духом этих мест, единственное – не подпускай их слишком близко к местным, а потом тихо-мирно проводи в аэропорт.

– Я не смогу.

– Наш лорд – и, возможно, его леди – будут ловить каждое твое слово. Води их в самые шикарные рестораны – они заплатят.

– Откуда здесь шикарные рестораны? И потом, почему тыне можешь приехать?

– Я ведь не могу приветствовать его светлость лично, правильно?

– Но почему?

– Я же аукционер.

– Подумаешь…

– Мы ведь договаривались. Я – аукционер, а ты – представитель продавца. Ты – продавец, ведь, в конце концов, это твоякомпания. Когда все кончится, он может рвать на себе волосы хоть до второго пришествия, но он купил его – пусть и втридорога.

– За сколько?

– Не беспокойся, нам хватит.

– Так за сколько?

– Не могу сказать, пока договор окончательно не подписан. Позвоню через пару дней, милая.

– С чего это ты вдруг начал называть меня «милой»? Раньше ведь такого не было.

– А зря. Ведь я люблю тебя. Чмок-чмок.

Раздались гудки. Стречи уставилась на телефон, словно из-за него в ванне вдруг остыла вода.

Следующий день она провела, колеся на своем авто по узким девонширским дорогам от одной местной достопримечательности до другой, подбирая маршрут по историческим, но не популярно-историческим, а мрачновато-солидным местам; словом, тем, что непременно должны были прийтись по вкусу Деларму. Она знала, что новым лордом станет именно он. Уловки Клайва не помогли. Ей снова придется сопровождать этого ужасного человека, а ведь он уже выразил свое нелестное мнение о доброй половине достопримечательностей, начиная отсюда и заканчивая Тэвистоком, – ему не понравились ни Баклендское аббатство, ни Монахорум, ни Бикхэм-хаус. Может, ему захочется посетить оловянные рудники или, там, набережную Морвеллхэм. Зачем я вам это рассказываю? Затем, что до тех пор, пока она не осознала, что новым лордом будет Деларм, Стречи представляла, как будет возить восторженного обладателя титула по чудесным девонширским деревушкам с названиями вроде Питер Тэви и Мэри Тэви, Лидфорд-касл, Лидфорд-Горж. Они могли бы съездить в Дартмур и побродить по мрачным, темным топям. Она втайне надеялась, что лордом станет Уолтер Ниббетт, но теперь, несмотря на все увертки Клайва, она твердо знала, что бесполезный титул мог купить только Деларм.

И конечно же, планируя очередной ознакомительный тур, она старалась держаться подальше от церкви Св. Агаты и лично Тины Гам.

Чертов Клайв и его кривлянье. Когда она была с ним в Америке, она была очарована им – ослеплена его обаянием, околдована его голосом и чудесной кожей. Но бесполый голос по телефону мгновенно обезоруживал все его ухищрения. Она живо представила его в их квартире – нет, конечно же, его там уже не было, как и в Сан-Франциско, – тем не менее она прекрасно видела его: крошечный телефон в огромной ладони, полные губы складываются в улыбку, красивое тело расслаблено, пока он мурлычет в трубку, оставляя следующее сообщение:

– Это ты? Терпеть не могу автоответчики. Послушай, милая. Боюсь, что новоиспеченный лорд Эском вознамерился-такипосетить свое феодальное поместье. Очередной напряг, я понимаю, – я, правда, дал ему номер твоего сотового – я ведь знаю, ты не станешь возражать, – а когда он появится, он, вероятно, позвонит тебе и попросит показать ему поместье. И еще. Э-э… боюсь, я совсем забыл про разницу во времени – думал, что вы отстаете от нас, а не наоборот… Вот дурень. Слушай, я тебе перезвоню, ладно? У меня что-то с телефоном. Как позвоню, дам тебе мой новыйномер. Бай-бай. Спи крепко.

Забыл про разницу во времени! Специально ведь позвонил поздно вечером, прекрасно зная, что она в это время спит. И еще – кому, как не ему, это знать – что она всегда выключает телефон на ночь.

Зачем он это сделал? Увы, ответ напрашивался сам собой: он оставил сообщение на автоответчик, чтобы не называть имя нового лорда. А то она не догадалась!

Стречи лежала в постели, вдыхая спертый утренний воздух, сжимая в ладони бесполезный телефон. Эдгар Деларм. Вынесет ли она второе его пришествие? Она зевнула и потянулась. Когда я сказал, что Стречи «потянулась», большинство из вас, должно быть, решили, что имеются в виду обычные «потягушки», которые свойственны многим из нас с утра пораньше. Нет, Стречи потянулась, как кошка, – выгнула спину, вытянула руки и ноги так, что ее пятки коснулись шва матраца. Лежа в кровати, она принялась делать зарядку, сгибая и разгибая ноги и руки – раз-два, раз-два. Потом резко откинула покрывало и вскочила с постели.

Дикой кошке достаточно потянуться – и она уже готова к охоте. Зарядка Стречи заняла больше времени, но, вскочив на ноги, она проснулась окончательно, энергичная, как кошка. По ее жилам словно разливалась свежая кровь. Стречи спала нагишом, как зверушка, и, когда она принялась вышагивать по комнате, собирая разбросанную с вечера одежду, движения ее были грациозны, как и подобает представительнице семейства кошачьих. Так и хочется погладить, как выразился однажды Клайв. Она натянула трусики, застегнула бюстгальтер. В костюме старлетки она уселась на край ванной и принялась умываться ледяной водой. В «Серпе и мотыге» горячая вода шла не сразу. Пока она прокладывала себе путь в ее ванную из отдаленных уголков здания, Стречи продолжала окатывать лицо и тело холодной. От холода по коже поползли мурашки. Когда струя из крана стала комнатной температуры, она принялась растираться мочалкой.

К черту его. Каждую клеточку его тела к черту! Почему она должна встречать этого ворчливого американского фанатика? Зачем она продолжает играть свою роль в придуманном Клайвом фарсе?

Она потянулась за зубной щеткой. И слишком сильно надавила на тюбик пасты.

Наверное, стоило позвонить Микки – он бы что-нибудь да придумал. Уж это точно. Хотя она припоминала, что обычно Микки предоставлял решать ей. Они познакомились, когда оба работали на скупщика краденых картин Готтфляйша – она выискивала подделки, он сводил счеты. Они с Микки идеально подходили друг другу – он, правда, был преступником, притом преступником с точкой зрения – но не закоренелым, и однажды, во время очередного дела его выследили, и ему пришлось использовать все свои сбережения, чтобы смыться. До этого, как он потом рассказывал, он был не более чем мальчиком на побегушках – делай, что велит отец, делай, что велит вертухай, делай, что велит Готтфляйш. Некоторое время он даже слушался Стречи.

Позже он появился вновь – теперь уже в виде хозяина бара в Дептфорде. Но хотя она была очень привязана к Микки, она не собиралась всю жизнь торчать за барной стойкой. В особенности в Дептфорде. Будь то Дептфорд, Гринич-Виллидж или юг Франции, Стречи нигде долго не задерживалась.

Черт! Она ополоснула щетку. Целых три месяца она не разговаривала с Микки Старром. Она соскучилась по его голосу, но… жизнь идет своим чередом.

Со щетки издевательски свисал длинный язык зубной пасты. Она встряхнула ее, и кусок языка отвалился в фаянсовую лохань ванны. Стречи пустила воду – но язык упорно не желал в слив. Струя воды набегала на него, разделялась и утекала. Она принялась чистить зубы.

«Лейн Эстейтс» – это около пяти тысяч фунтов на банковском счету и вообще никакого офиса. То есть ей, как владельцу, необходимо завершать сделку? И выдать какой-то документ покупателю? А что она могла выдать – ведь все документы касательно титула находились у Клайва. Она вообще была здесь вроде декорации.

Но если она откажется играть свою роль, Клайв попросту не станет с ней делиться. Не то чтобы она рассчитывала на половину суммы, но, чтобы получить хоть что-то, она не должна была отступать. Она участвует в Клайвовом спектакле уже три месяца, и бросать все сейчас было бы глупо.

В долине реки Тамар есть тихое местечко, где в тени густых деревьев Стречи брела по щиколотку в воде – на шее у нее висели связанные шнурками туфли, а по звукам вокруг невозможно было догадаться, что на дворе двадцатый век. Река Тамар протекает по границе Девоншира и Корнуолла, поэтому туристов здесь практически не встретишь – они выбирают главную дорогу и несутся к месту назначения, боясь запоздниться. Такие пограничные уголки часто остаются нетронутыми. Стречи была здесь уже два раза – и оба раза в одиночестве.

Только когда она села в машину и выехала к главной дороге, неумолимый мобильник коротко пискнул. Сообщение. Очевидно, кто-то пытался дозвониться до нее, пока она была недоступна. Она выехала к какому-то колосившемуся полю. Полтретьего. Клайв уже проснулся.

Но это оказался не Клайв. Это был новоиспеченный лорд Эском. Но самым неожиданным было то, что голос, записанный на автоответчике, не был голосом Эдгара Деларма!

– Стречи? Это лорд Эском! – Стречи тупо уставилась в лобовое стекло. – На сей раз я прилетел в Бристоль – надоело, понимаешь, переться из Хитроу. Я уже еду. Мневы не можете позвонить, но, может, встретимся в том самом аббатстве? Если вы успеете прослушать мое сообщение, я буду там в полчетвертого, максимум в четыре. Буду ждать вас. Вот, собственно, и все. Не правда ли, здорово – или как у вас в Англии это называется? Увидимся!

Ей пришлось прослушать сообщение дважды, чтобы убедиться, что голос на автоответчике принадлежал Линкольну Дину. Лорд Линкольн!Она со всей силы ударила кулаком по приборной доске.

– Ура!!! – завопила она и выскочила из машины.

Стречи выбежала на густые травы луга. Никогда еще трава не казалась ей такой зеленой, а небо – таким огромным и прозрачным. Линкольн Дин был такой славный. Она мгновенно вспомнила его блестящую лысую макушку, полосатый льняной пиджак и мокасины крокодиловой кожи. Сокровище нации, одним словом, – по ее мнению, лучшего лорда Эскома и не придумаешь. Высоко в небесной лазури весело проплывали легкие белые облачка, отбрасывая бледные тени на спутанные травы.

Сделать из Линкольна британского аристократа было самой замечательной шуткой – более того, сам Линкольн, безусловно, не преминет разделить ее с окружающими. Он замечательно проведет время – разумеется, если будет не слишком стараться влиться в ряды британских аристократов. Местные встретят его весело и благодушно – этот славный богатенький американец не может не нравиться; а по девонширским меркам Линкольн – чуть ли не Ротшильд. Ему понравятся и театральные «привилегии» – он с удовольствием придумает себе герб, а знамя его станет украшать какую-нибудь местную колокольню; он с одинаковой охотой будет восседать во главе стола на званом ужине, разрезать ленточку при открытии нового паба и каждый год обращаться с речью к выпускникам местной школы. И конечно же, герб Эскома украсит этикетки его винных бутылок. К тому же он фермер,как и большинство его соседей. Стречи захлопала в ладоши от восторга.

Перед тем как ехать в Баклендское аббатство встречать его, она не удержалась и заскочила к Тине сообщить новость.

– Вы вовремя, а то я уже собиралась уезжать, – сказала Тина. Она копалась в моторе своей видавшей виды «ровер-мини», и, судя по измазанной физиономии, знала что к чему.

– Зажигание барахлит, – произнесла она загадочные для Стречи слова. – Как говорится, «покупай британское».

Она выпрямилась:

– Ну вот, кажется, все. Я тут кое-куда собиралась, но, может, отложу поездку и мы выпьем чаю?

– Я не могу, – улыбнулась Стречи. – У поместья Эском – новый лорд.

– Боже ж ты мой! Совсем забыла. – Тина принялась размахивать гаечным ключом, точно кадилом. – И он приедет в свою вотчину?

– Очень скоро.

Тина поморщилась, переминаясь с ноги на ногу:

– Ну же, не томите. Скажите, кто он? Я все стерплю.

– Линкольн Дин.

– Ур-ра! – Тина подбросила гаечный ключ в воздух. – А я-то опасалась – знаете, чего?

Стречи инстинктивно пригнулась, когда Тина ловила ключ.

– И я тоже.

– Просто замечательно. – Чумазое лицо Тины сияло. – Так как насчет чая?

– Не могу. Я как раз еду его встречать.

Тина все еще ухмылялась:

– И вы сделаете ему реверанс?

– Я позволю ему купить мне чашку чаю.

– Чаю? Шампанского, дорогая, – не меньше! О Господи, новый лорд Эском – лорд поместьяЭском, если быть точнее. Он богат, этот Линкольн Дин? А то по виду ничего не разберешь.

– Надеюсь.

Тина взглянула на свои грязные ладони.

– Пойду вымоюсь, – улыбнулась она. – Такое событие!

Она звонко расхохоталась.

Добравшись до Бакленда, Стречи устроилась ждать в машине. Зазвонил мобильник. Все еще улыбаясь, она взяла телефон.

– Говорит Эдгар Деларм.

Она словно онемела.

– Нам надо встретиться, разумеется.

Солнце закатилось за тучи.

– Г-где вы?

– В бристольском аэропорту. В телефонной будке, как вам, должно быть, слышно.

Деларм, подумала она. В двух часах езды – максимум в трех. Вот ты скотина, Клайв.

– И вы… едете сюда?

– Вы не сможете подыскать мне место в отеле?

В голове ее роились мысли. Машинально она произнесла:

– В том же, что и в прошлый раз?

– Что-нибудь более подходящее. Я ведь теперь лорд.

– С за́мками здесь туговато.

– Лучший отель в городе.

В городе? Ближайшим к здешней дыре городом был Тэвисток.

Властным голосом он отрезал:

– Я перезвоню через час.

Она нажала отбой и принялась оглядывать полупустую парковку. Откуда-то вырулил забрызганный грязью «родстер» с откидным верхом. Полуденное солнце отражалось от лысины водителя. Он обернулся к ней, помахал рукой и припарковался рядом с ее машиной.

И выскочил из машины, не открывая двери, точно мальчишка.

– О, привет! – воскликнул Линкольн. – Славный денек, правда?

Бледно-голубая строгая сорочка и легкие хлопчатобумажные брюки цвета свежих сливок придавали ему солнечно-калифорнийский вид; освобожденный от ворчания Максвелла Хоумфорта Линкольн походил на озорника, удравшего от строгих родителей. Для мужчины под сорок он был весьма моложав и подтянут. А ведь последние четырнадцать часов он провел в салоне самолета, почти не спал, не говоря уже о том, что целый день провел в разъездах, – все равно он умудрился выглядеть свежим и щеголеватым, точно приехавший на переговоры коммерсант. Может, это из-за машины. Или оттого, что рядом не было Хоумфорта.

А может, из-за Стречи. Он носился вокруг нее, басовито гудя, точно шмель вокруг куста жимолости. Широко шагая по тропинкам аббатства, он размахивал руками, громко разговаривал, жестикулировал – словом, вел себя как дома. Да он, наверное, и чувствует себя как дома, подумалось Стречи. Он начинает ощущать себя лордом. Прочих туристов он приветствовал широкой улыбкой, точно своих арендаторов. В какой-то момент ей даже показалось, что Дин, должно быть, решил, что аббатство прилагается к титулу и его он тоже считает своей собственностью, но, прислушиваясь к его болтовне, Стречи поняла, что Линкольн попросту счастлив. Чем радостнее становился он, тем грустнее – она. Ибо Стречи помнила, что кто-то должен сообщить Дину, что хозяин титула еще толком не определился. Вот Эдгар Деларм тоже считает себя лордом. Линкольн, Эдгар…

Тут запищал ее мобильный.

– Прошу прощения.

Она попыталась отойти в сторону, но радостный Линкольн неотрывно следовал за ней, что-то непрерывно лопоча. Она взяла трубку и прикрыла рот ладонью.

– Это личное.

– Ничего, я подожду.

Она рубанула ладонью воздух.

– О, да. – Линкольн ухмыльнулся и отошел в сторону.

Она проследила, как он бредет прочь по лужайке, и убрала ладонь ото рта.

– Стречи слушает.

– Леди Джейн?

– Простите?

– Леди Джейн Стречи?

– Джейн Стречи.

– Помните нас? – Голос был женский. – Ниббетты? Мы виделись неделю назад. Мы с мужем…

Сердце Стречи упало.

– Да?

– Я должна была позвонить и поблагодарить вас. Так благородно. Подумать только…

– Откуда вы звоните, миссис Ниббетт?

– О, мы все в Лондоне – знаете, это в Англии? Стоим в очереди у здания Парламента.

Стречи закрыла глаза.

– Сами понимаете, теперь-то мы можем чувствовать себя здесь как дома. Потрясающее место. Мы собираемся зайти внутрь. Конечно, они нас пока не знают, но ничего страшного. Я вам потому и звоню. Нам даже нравится стоять в одной очереди с простыми людьми.

– В-ваш супруг с вами?

–  Естественно!И Мертл – это моя сестра, и ее муж Конрад, и Джули, которой – представьте! – удалось вытащить с нами старину Хантера! Мы здесь на неделю.

– Здорово.

– Вот что хотела у вас спросить, леди Джейн, – я вот тут говорила с лордом Уолтером минуту назад, сказала, что уж леди Джейн-то должна знать.

– Я бы не стала так утверждать…

– Ну нет, менявам не провести! Лорд Клайв нам все про вас рассказал. А теперь скажите мне – вы ведь леди и все такое, – когда придет наша очередь, что нам делать? Как… как правильно? Я имею в виду, когда мы войдем в здание Парламента – мы ведь теперь тоже лорды…

– Не думаю, что вам стоит объявлять всем….

–  Ну что вы!Они нас не узнали – пока, – мы ведь только что приехали. Я имею в виду этого… билетера на входе. Ему надо давать чаевые? Есть какое-нибудь правило на этот…

– Ведите себя как простые туристы.

– Вы уверены?

– Вы же не хотите, чтобы с ним случился обморок? Старайтесь не выделяться. Скажите, миссис Ниббетт…

–  ЛедиНиббетт. – Она визгливо рассмеялась. – О, леди Джейн!

Стречи понизила голос.

– Леди Ниббетт. Скажите мне, леди Ниббетт…

– Ой, представляете! Из-за вас все теперь на меня смотрят. Но никто из них не знает, что с ними настоящиелорд и леди! В очереди! – С каждым словом голос ее становился все громче.

– Скажите мне, леди Ниббетт, вы собираетесь приехать?

– Ну конечно! Надо же нам присмотреть себе усадьбу.

Голос все громче. Стречи живо представила себе, как вся очередь глазеет на эту маленькую женщинку. Миссис Ниббетт как ни в чем не бывало продолжала:

– Теперь мы с вами соседи, леди Джейн… – Она выдержала драматическую паузу. Что им наговорилКлайв? – Нужно непременно устроить бал. Но об этом позже, дорогая леди Джейн! – Теперь казалось, что миссис Ниббетт нарочно говорит громче, чтобы ее слышала всяочередь. – Ох уж это общество!

– Когда вы приедете?

Стречи заметила, что Линкольн начинает терять терпение. Пора закругляться.

Миссис Ниббетт, однако, явно не собиралась этого делать:

– Мы остановились в «Ритце», разумеется.

Стречи вздохнула.

– И нам непременно хочется прикупить чего-нибудь в «Хэрродс» и еще в этом – как его, Уолтер? – вот, в «Фортнум энд Мэси».

– Так когда вас ждать?

Линкольн подходил все ближе. Миссис Ниббетт наконец смилостивилась:

– О, дорогая моя леди Джейн! – Она уже вопила. – Как милос вашей стороны. Может, встретимся завтра? Не рано?

– Завтра? Отлично!

Голос миссис Ниббетт стал еще на тон выше, и Стречи нажала отбой.

Линкольн спросил:

– Бойфренд?

– Гм?

– Вы сказали: «Завтра? Отлично!» Это был ваш бойфренд – или вы с Клайвом…. А то я никак не могу взять в толк.

Самое интересное, что она теперь, кажется, тоже.

– У нас сугубо деловые отношения.

Линкольн рассмеялся:

– Не говорите это в Штатах! Выходит… – Его глаза блеснули. – Выходит, что вы и лорд Клайв не…

Стречи решила схитрить:

– Это он вам так сказал?

Но и Линкольн был не промах:

– Я спрашиваю вас,Стречи.

Он – не Линкольн Дин, а тот молодой человек на белом «родстере» с откидным верхом – улыбался ей.

Она спросила:

– А где миссисДин?

– Вы что – еврейка? – Она непонимающе нахмурилась. Он пояснил: – Это они любят отвечать вопросом на вопрос. Ладно, раз уж вы спросили: миссис Дин решила потратить еще пару дней на сборы – внимание, ключевое слово «потратить». Не иначе, решила прикупить себе диадему! Вообще не понимаю женщин! Всю неделю ныла, чтобы я купил этот чертов титул, а теперь ехать не хочет! Что вы на это скажете?

Так как Стречи не разу не видела распрекрасную Глорию, она не сказала ничего.

Линкольн приблизился:

– В любом случае, я тут совсем один. Одинокий лорд чужой страны, и единственная девушка, которую я здесь знаю, – вы. Но сказать по правде, – он потянулся было потрепать ее по щеке, но вовремя одумался, – лучшей компании я не мог и придумать.

Только вернувшись в свою комнатенку в «Серпе и мотыге», Стречи решилась набрать американский номер Клайва. К ее удивлению, он тут же ответил. Она уже приготовилась, что ей придется иметь дело с автоответчиком, и смогла выдавить лишь:

– Ты же говорил, что собираешься менять номер?

– Правда? Ах да, я передумал.

– Ты обманул меня, Клайв.

– Обманул? Как?

– Почему ты сам не приехал? А то я не знаю!

– Стречи, по-моему, с тобой что-то стряслось.

– Ты не сказал мне, что продал титул сразу нескольким покупателям.

– Ну да, я как раз собирался… Чудесная новость, не правда ли?

– Черта с два чудесная! У меня тут, в Англии, трое американцев, каждый из которых мнит себя лордом Эском!

– Трое? Ничего себе! Все вместе?

– Ну конечно! Неужели ты думал, что они повесят документ в рамочку и останутся в Америке?

– Я не знал, что они все вот так сразу ринутся… Блин, как неловко-то…

– Сколько раз, в общей сложности, ты продал титулов?

– М-м… Двенадцать.

–  Двенадцать лордов?!Я умываю руки!

– Подожди, милая! Ты нужна мне здесь. Ты нужна намздесь. Мы заработаем на этом кучу денег!

– Это ты заработаешь деньги – а я останусь с младенцем на руках. Ну и что мне говорить всей толпе?

– Всем одно и то же. Но постарайся сделать так, чтобы они не встречались. Назначай встречи на разное время – желательно в разные дни, ну, там, одному на утро, второму днем. Показывай им местные красоты. Посели в разных отелях, наконец.

– Клайв, они ужездесь. Они не собираются встречаться со мной, как мнеудобно. Рано или поздно они непременновстретятся. Господи, они ведь знакомы!Все те же самые, что и в прошлый раз, – те, которые больше всего хотели купить титул!

– Трое, говоришь?

– Деларм, Дин и Уолтер Ниббетт. Ниббетты вдобавок притащили своих родственников.

– Вот уж не думал, что они так рьяно возьмутся за дело… но трое! Ты точно не сможешь сделать так, чтобы они не встречались?

– В Эскоме-то? Это ведь тебе не мегаполис, Клайв, это несколько домиков, разбросанных по округе. Один американец, допустим, и сможет остаться незамеченным – но не три! А сколько еще приедет? Да они станут самой большой местной сенсацией со времен Второй мировой!

– О, это лишь временные трудности. Первый прилив энтузиазма, так сказать.

– И я в нем уже захлебываюсь. Я не могу быть в трех местах одновременно! Когда они все узнают, ноги моей там не будет.

– Милая, ты же не можешь вот так…

– Прекрати называть меня «милой»! С чего это ты вдруг начал…

– Просто я…

– У тебя появился кто-то еще?

– Стречи, мил… Стречи, как ты отнесешься к тому, что у тебя появится триста тысяч фунтов?

– Триста… – Она поперхнулась. А вы бы на ее месте не поперхнулись?

– У нас двенадцать покупателей. Двенадцать обладателей титула. Каждый заплатил в среднем по пятьдесят тысяч фунтов. Итого шестьсот тысяч. Пополам, как и договорились. По триста каждому.

– Шестьсот тысяч…. Вон, значит, сколько тебе заплатили?

– Около того. – Клайв беззаботно рассмеялся. – Неужели ты станешь отказываться от трехсот тысяч за пару дней работы? После того, что мы уже сделали? У нас с тобой есть три наивных американца – да, неделька будет утомительной. Но будь с ними твердой – заставь их встречаться с тобой в удобное для тебявремя. Когда насмотрятся одни – появятся другие. Ты выпроваживаешь всех – и дело с концом.

– Они будут приезжать все время.Никто не покупает землю с тем, чтобы там не показываться.

– Так кто говорит про все время? Нам нужна всего пара недель – хватит, чтобы собрать наши денежки и замести следы.

–  Твоиденежки и твоиследы. Явсе еще здесь.

– Всего на пару недель. Потом тоже смоешься. Пусть потом попробуют нас найти. Как и договаривались.

– Когда мы договаривались, мы продавали всего одинтитул. Как тебе удалось продать дюжину?

– Так я и устроил дюжину аукционов. По одному на каждого – большинство из них торговались по телефону. Из каждого я вытянул максимум – это было забавно. И заказал двенадцать копий документов на пергаменте. Вот, собственно, и все.

– Не думаю, что у меня получится.

Он услышал сомнение в ее голосе.

– Конечно получится. Ты же умница, Стречи, ты – мой партнер. Я занимаюсь Америкой – ты Англией. Я – аукционный дом Паркера Беннета, ты – «Лейн Эстейтс». Мы уже почти снялись с якоря, скоро отчаливаем.

Стречи почувствовала подвох, и, не в силах искать более осторожную тактику, выпалила:

– Выходит, все деньги сейчас в «Паркер Беннет»?

– Только временно. Но нам придется перевести их через «Лейн Эстейтс» – чтобы все было по закону. «ПБ» достанутся комиссионные с продажи, но основная сумма пойдет в «Лейн Эстейтс». А через несколько дней ты выпишешь мне чек. Я могу доверять тебе, я знаю. Полагаю, что лучше всего будет, если в течение нескольких недель мы выплатим друг другу умеренные суммы – не то чтобы кто-нибудь собирался устраивать аудиторскую проверку наших счетов, просто я хочу, чтобы все было на поверхности, понимаешь?

Теперь Клайв говорил спокойно и внятно, уделяя пристальное внимание деталям. У Стречи было два варианта – либо бежать сейчас и остаться ни с чем, либо встречаться с американцами и надеяться, что Клайв не обманет ее. Нелегкий, надо сказать, выбор.

Клайв заботливо поинтересовался:

– У тебя ведь пока есть наличные?

– На счету «Лейн Эстейтс» осталось тысяч пять.

– Я пришлю платежное поручение. Еще пять устроит?

– Ого!

– Уже выслал. Продержишься несколько дней?

– Наверное, да.

– Где моя храбрая маленькая Стречи? Слова «наверное» никогда не было в твоем лексиконе. Стречи, мил… Стречи, ты можешь потерпеть еще каких-то пару недель, чтобы потом получить триста тысяч фунтов?

– Ну-у…

– И только попробуй сказать «наверное»! Ну что, готова?

Она ответила:

– Да.

В тот же вечер, когда она сидела в своей комнатенке и набрасывала план действий на завтра, мобильный снова зазвонил.

– Это Стречи?

– Да.

Американец, судя по акценту. Но голос незнакомый.

– Приятно познакомиться. Говорит новый лорд Эском.

Она вздохнула.

– Хорошо. Добро пожаловать в Великобританию.

– И то верно. Вы, наверное, знаете, что титул у меня?

– Конечно. Вы сейчас в Лондоне?

– В Хитроу. Но полагаю, мне придется здесь заночевать. Надо тут кое с кем встретиться. Вы завтра как, свободны?

– Будет трудновато…

– Потому что я приеду. Где мы можем встретиться?

Где-нибудь подальше от ваших коллег-лордов, подумалось ей.

– В вашем отеле. Устроит?

– О'кей. Я перезвоню.

– Вы будете регистрироваться как лорд Эском или под другим именем?

– Можете звать меня Фрэнки. Фрэнки ди Стефано.