Текст книги "Назовите как хотите"

Автор книги: Джеймс Рассел

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 23 страниц)

– Никто не станет подавать на тебя в суд, – сказал Микки. – У тебя нет денег, на которые они могли бы претендовать.

– Клайв убедит их, что денег у него тоже нет. С тем чтобы на него не могли подать в суд. Оттого-то я и считаюсь владелицей компании. Глупая, правда?

– Ты никогда не была глупышкой.

– Была – когда выбирала себе мужчин.

Она осторожно просунула свою руку в его. Он опять с ней – и это здорово.

– Мне надо найти его, – сказала она.

– Выходит, в суд на тебя подать могут. Тебе остается только обанкротиться.

– Фрэнки не станет подавать на меня в суд. Он хочет только возврата своих денег. Если я убегу, он снова найдет меня.

– Так что нам надо найти твоего приятеля.

Она сжала его руку:

– Бывшего приятеля.

– Значит, все кончено?

– А как ты думаешь, Микки? Разумеется, все кончено.

Миссис Ниббетт решила позвонить своей кузине в американское посольство.

– Титул лорда, Гретхен, – ты хоть понимаешь, что это означает?

– Конечно, милая, – это славный титул…

– У нас есть герб, старинные пергаменты и даже – ты не поверишь – несколько акров старой доброй Англии, которые принадлежат Уолтеру, – вроде феодального поместья!

– Мне кажется, милая…

– Ниббетты прибыли! Представляешь, что скажут дома!

– Ну да, здесь это будет выглядеть лучше.

– Не понимаю, как ты можешь оставаться такой равнодушной, Гретхен! Раз уж ты работаешь в посольстве, – сколько твоих коллег имеет титул?

– Ой, титул-шмитул.

– Вот что я тебе скажу – нам даже пришлось побороться за этот титул.

– На турнире, что ли, – неужели Уолтерсражался?

– Нет, нам пришлось выдержать конкуренцию с полудюжиной прочих покупателей – все американцы и очень важные люди. Полагаю, англичане не смогли бы выплатить подобную сумму. Речь идет о ста тысячах долларов!

– Ста тысячах?!

– Ну да. Основные конкуренты были готовы их выложить – но ты же знаешь моего Уолтера: он всегда готов приплатить…

– Конечно, я знаю Уолтера. Сколько всего было конкурентов?

– Кто знает? Торги велись по телефону.

– А-а.

– Да нет же – конкуренты у нас были более чем реальными. Пятеро из них приезжали сюда посмотреть на поместье вместе с нами – в смысле пятеро, включая нас. Трое из этих людей сейчас здесь – попрощаться, стало быть, приехали. Но аукцион выиграли мы, Гретхен! Только представь себе: Уолтер – лорд поместья Эском!

– Да что у вас там были за конкуренты, Господи Боже?

– Лорд Уолтер– о, я так волнуюсь! Что значит – какие конкуренты? Ну, скажем, знаменитый калифорнийский винодел мистер Линкольн Дин.

– В первый раз слышу.

– Ну, еще бы – ты же у нас трезвенница, Гретхен. Еще священник, мистер Эдгар Деларм.

– В первый раз слышу.

– Еще бизнесмен из Нью-Йорка, мистер Фрэнсис ди Стефано.

– Фрэнки ди Стефано?

Гретхен упала со стула.

19

Пока Стречи звонила, Микки дожидался ее в баре «Серпа и мотыги». Бармен учтиво поинтересовался: «Чего пожелаете, милорд?» и так, видимо, проникся этой своей шуткой, что заказанную пинту пива поставил перед ним со словами: «Прошу вас, милорд». После чего быстренько убрался к себе за стойку, где в полутьме принялся вытирать стаканы. Микки решил, что в провинции у народа не так много развлечений.

Вернулась Стречи.

– Извини, не успел заказать тебе выпивку, – сказал он.

Она взяла его кружку и отпила из нее.

– И хватит с меня.

Он забрал у нее кружку и обхватил ее ладонями.

Она принялась рассказывать:

– Похоже, этот Деларм блефует. Сперва заявляет, что ему, типа, известно «приблизительное направление», в котором скрылся Клайв, но, когда доходит до подробностей, толку от него не добьешься.

– А что, если ему понравилось беседовать с тобой?

– Он считает меня падшей женщиной.

– Тем лучше. Возможно, он захочет отпустить твои грехи.

– Как бы то ни было. Он встретил Клайва в аэропорту, значит, что-тода знает. Интересно, мог Клайв улететь следующим рейсом?

– Какой-то фанат воздухоплавания он у тебя получается, – презрительно засопел Микки.

– Деларм упоминал «приблизительное направление». Если он-таки улетел, может, Деларм знал, каким рейсом?

– А что, если он все же попал на рейс до Нью-Йорка?

– Фрэнки уверял, что нет.

– А что – Фрэнки там был?

– Вот Деларм там был точно.

При виде бармена она скривилась:

– Прошу прощения, милорд.

Микки не обратил на него внимания.

– За время вашего отсутствия вами пару раз интересовались, Джейн.

– Джейн? – беззвучно удивился Микки.

Она спросила, кто именно.

– Мистер Джереми Бэррингтон Дауни. Очень просил передать.

– Это еще кто? – буркнул Микки.

Бармен ухмыльнулся:

– Еще один воздыхатель.

– Подождет, – отрезала Стречи. – Пойдем, Микки, у нас куча дел.

Линкольн чувствовал, что это никуда не годится – мерить шагами комнату, не в силах открыть дверь и выйти наружу. Ему отчаянно не хотелось встречаться с людьми, отвечать на вопросы с вымученной улыбкой на физиономии. Бывало, в детстве, поссорившись с матерью, он запирался в своей комнате, несмотря на все ее увещевания и угрозы, что, мол, ничего хорошего из этого не выйдет. Часами он мог вот так сидеть у запертой двери, пока она колотила что есть духу снаружи, с каждой минутой ожидая худшего.

Когда зазвонил телефон, у него едва доставало сил, чтобы протянуть руку и снять трубку. Эти гостиничные телефоны, они всегда такие тихие и нежные – так и просятся, чтобы их проигнорировали. Но так как звонивший не унимался, Линкольн все же решил ответить.

И как тут же выяснилось, правильно сделал.

– Глория! Ты где, черт возьми?

– Не ругай меня, милый! Ты в порядке?

– Я ужасно беспокоюсь.

– Ты по мне скучаешь? Я очень по тебе соскучилась.

– Так ты возвращаешься?

– Все так сложно…

– И не говори. Возвращайся ко мне, Глория. Я все прощу. И все у нас будет хорошо.

– Мне не на что купить билет.

– Где ты, Господи, – неужели дома?

– Не так далеко.

– Тогда приезжай сюда.

– Говорю же – не могу. Ты заблокировал кредитные карточки.

– Это мои карточки, детка.

–  Твои?С каких пор они «твои»? Я – твоя жена! А как же тогда вся эта фигня типа: «В бедности и в богатстве…»

– Ну да, «в бедности» – это про меня. Бедный я!

– «Все, что мое, – твое» – помнишь?

– Так ты за тем и звонишь?

– Я только хочу забрать то, что мое.

– И я тоже. А ты – ты моя жена. И ты нужна мне.

– О, Линк, милый, давай не будем ссориться…

– Успеем нассориться в суде – ты это имеешь в виду? А до тех пор, выходит, я так и должен тебя обеспечивать?

– Не будь таким жадиной.

– Это я-то жадина? Я, понимаешь, сижу один в комнате и скучаю по ней, а она в это время развлекается с каким-то доморощенным английским лордом? Так попроси денег у Клайва.

– У него их нету.

– Как это «нету»? У него только моих сто тысяч – и это не считая того, что он вытянул из остальных.

– Так их не достать.

– А как же твои цепкие пальчики, Глория?

– А ты не можешь разблокировать кредитку – хотя бы одну? Мне ведь совсем немного надо.

– Ты это серьезно? Неужто ты считаешь, что я стану осыпать тебя деньгами, пока ты кувыркаешься в постели с этим доморощенным лордом? Ты ведь и сейчас с ним, как я понял?

– О! – Она помедлила лишнюю секунду – но не более. – Я хочу к тебе, милый, но не могу себе позволить купить билет домой!

– Домой? Я не дома, Глория. Я в Девоншире, в Англии. А где, черт возьми, ты сама?

– Я хотела сказать – обратно. Назад, к тебе,Линк, обратно в наш старый добрый Эском, Девоншир, Англия.

– Так и ты в Англии?

– Ну-у…

– Господи, либо да, либо нет. – Мысли отчаянно роились у него в голове. – Так ты собираешься говорить мне, где ты, или нет?

– Я не могу.

– Да почему нет, т-твою… я хотел сказать – почему, раз ты собралась возвращаться?

– Если я скажу, ты сам сюда примчишься.

«Сюда», заметил он. Интересно, «сюда» – это куда?

– Так тебе нужны деньги?

– Ты прелесть!

– Я привезу.

– Нет, нет.

– Но почему нет-то? Разблокировать карточки я не могу – раз уж они заблокированы. Компания пришлет мне новые. Где-то через недельку.

–  Неделю?

Попалась, подумал он, убрав трубку от уха.

– А что, неделя – это долго?

– Пожалуй.

– Тогда я привезу деньги сам.

– Нет!

– Ну, тогда я даже не знаю, чем я могу тебе помочь.

Если ей и впрямь нужны деньги, решил он, ей придется либо выдать свое местонахождение, либо приехать за ними самой.

Он выжидал. Она заговорила:

– Ну, малю-юсенькую кредитку.

– О, я бы с удовольствием, девочка моя, но тут ничего не поделаешь. – Он выждал еще пару минут, затем добавил: – А я ведь могу написать тебе. Адрес давай.

– Если я скажу, ты примчишься сюда.

– Нет-нет.

– Приедешь, милый. А то я тебя не знаю. – Она усмехнулась – голос ее стал мягче. – Я прожила с тобой достаточно, Линк, – я знаю, что ты можешь быть сущим дьяволом.

– О'кей, детка, я не хочу, чтобы у тебя были неприятности. Но как я смогу тебе помочь, если ты не желаешь открыть мне, где ты?

– А что – тут нет никакой службы доставки?

– Им тоже потребуется адрес.

– Я могу отправить кого-нибудь к тебе.

– Клайва отправь.

– Линкольн!

– А что? Как ты это себе представляешь: припирается незнамо кто и просит тысячу баксов наличными? Нет уж, милая, – так не пойдет.

– Тысячу? А три нельзя?

Он улыбнулся: вот она, его Глория.

– О'кей, твоя взяла. Так всегда, Глория, – ты обвела меня вокруг пальца. Будь по-твоему. Я отправлю деньги почтой – не на твой адрес, так как ты мне не доверяешь,детка, – я отправлю их poste restante.

– Чем-чем?

– Ну, до востребования. В ближайшее почтовое отделение. Тебе нужно будет только прийти и предъявить документ, удостоверяющий личность.

– Ага. А ты будешь стоять за дверью и ждать?

–  Милаямоя девочка. Это анонимно, и абсолютно безопасно для тебя. Тебе даже не обязательно приходить за деньгами самой. Пошли кого-нибудь, кому ты доверяешь. (Усмехнулся про себя: кому она может доверить три тысячи долларов?) Если ты решишь-таки забрать деньги сама, как только тебе вздумается. В любое время, и никому ничего не говорить. Это чертовски безопасный способ, не так ли? – И, помедлив: – Согласна?

– Ну, в общем-то, да, – неохотно призналась она.

– Итак, адрес твоего ближайшего почтового отделения?

– О, милый, не так быстро. Отправь их… – Она помялась и выпалила: – На главпочтамт Глазго. Там же должно быть центральное почтовое отделение, правда?

«Выходит, мне в Глазго», подумалось ему, – где это, черт возьми? В Шотландии? Что она там забыла?

– Считай, что все уже сделано. Значит, ты получаешь деньги, покупаешь билет и возвращаешься ко мне – так?

– Именно так.

Как же, так ты и сделаешь, ухмыльнулся он про себя.

Главпочтамт города Глазго, подумал он. Что ж – Глории остается только свистнуть. Вопрос в том, стоит ли ему прыгать в первый попавшийся самолет до Глазго или все-таки сообщить Стречи, где Клайв. Вдруг она захочет присоединиться?

Стречи успела наведаться в банк. Микки, припарковавшись на самой желтой линии, ждал ее в машине. Вскоре она вернулась и забралась в машину.

– Не думал, что где-нибудь, кроме Лондона, может быть такое оживленное движение.

– Это ведь торговый город. Сюда постоянно кто-нибудь приезжает.

Он тронул машину с места.

– Нелегко тебе пришлось?

– Я сама виновата. Надо же было оказаться такой наивной!

У светофора он затормозил.

Она принялась рассказывать:

– Когда все участники аукциона выплатили задаток, Клайв выписал чек на огромную сумму – не на всю, конечно, но на большую часть. Как выяснилось, он предупредил банк заранее – если быть точным, накануне вечером, – как они предпочитают. Идеальный клиент, по их словам, – всегда щепетилен со своими деньгами.

Микки кивнул, позволяя ей выпустить пар, – сам же в это время не отрывал глаз от оживленного движения на Хай-стрит. Она продолжала:

– Очевидно, у него где-то есть еще один банковский счет – правда, где именно, мне не сказали.

– А ты спрашивала?

– Чтобы они меня в чем-нибудь заподозрили? Они сочли само собой разумеющимся, что я знала о переводе денег. Так что мне пришлось сделать невинное лицо.

– Выходит, Клайв тебя кинул?

– Похоже на то. Вчера он обналичил еще один чек. Карманные расходы, знаешь ли.

– Славный мальчик.

– Причем сделал это в местечке Киркинтиллох – слыхал о таком?

– Судя по названию, что-то шотландское.

– Сейчас посмотрю по карте.

Сверившись с алфавитным указателем, она принялась листать.

– Это небольшой городок рядом с Глазго.

– Туда на машине целый день езды.

– Мы можем улететь самолетом. Из Бристоля. – Она с шумом захлопнула атлас. – Помнишь, Деларм сказал, что знает «приблизительное направление»? Держу пари, что Клайв не покидал аэропорта – он просто пересел на самолет до Глазго.

– Или купил титул лорда Киркинтиллоха.

– Кто его знает?

Они выехали на окраины Тэвистока и наконец смогли набрать нормальную скорость.

– Маленький город, говоришь?

– По крайней мере, на карте. Ты хоть раз там был?

– В Шотландии-то? – Он поежился. – Это будет мой первый визит. Полагаю, нам надо ехать непосредственно в городок, где он обналичил свой чек.

– Такой большой суммы они не обналичивали где-то полгода.

– Что делает Клайва большой рыбкой в маленьком аквариуме. Так что найти его будет нетрудно.

А в то утро найти Клайва было и впрямь проще простого. Аэропорт Глазго пестрел рекламными щитами бутиков, торгующих яркими пледами в традиционную шотландскую клетку, – но вот пассажиры были одеты, мягко скажем, неярко. Даже бизнесмены – физиономии-то их сияли, чего не скажешь о костюмах. Что до остальных… молодежь была одета в какие-нибудь футболки, тридцатилетние – в джинсовые костюмы, граждане же средних лет и старше напялили на себя вообще незнамо что.

Тем паче безукоризненно смотрелся на фоне подобной безвкусицы бледно-бисквитного цвета, твидовый костюм лорда Клайва Лейна. Белокурые волосы его свежевымыто блестели, а гладко выбритые щеки источали цитрусовый аромат. В петлице его пиджака скромно притаился цветок чертополоха, а из нагрудного кармашка твидового пиджака выглядывал уголок лимонно-желтого платка. Правда, туфли на нем были коричневые – что ж, он находился за городом и мог себе это позволить.

Он прибыл в аэропорт, чтобы лично встретить очередную партию английских покупателей. Они прилетели из Хитроу и ожидали, разумеется, теплого приема. Клайв же был аристократичен как никогда – как-никак он ведь лорд Клайв Лейн, хозяин поместья Лоуэр-Марш. Денек выдался как раз таким, какие сдержанные шотландцы называют эвфемизмом: «влажный». Так что приветствие Клайва будет таким же теплым, как стакан солодового сиропа.

Кому-то из этих людей надо непременно продать титул.

Хотя бы одному.

20

Высадив Стречи у входа в отель, Микки поехал парковать машину. Возвращаясь с парковки, он обнаружил ее в вестибюле в компании очередного галантного кавалера – непринужденно-элегантного выпускника частной школы. Словом, тот тип, который бесил Микки больше всего.

Громоздкий и неуклюжий, он подошел к ним. Стречи сказала:

– Это Микки Старр. Микки, познакомься с Джереми Бэррингтоном Дауни.

Подобное имечко явно не прибавило ему веса в глазах Микки.

– Ну да, нам сказали, что вы справлялись о нас.

– Верно, справлялся, – ответил Дауни. – Решили посетить Девоншир?

– Проездом.

Их взгляды скрестились, точно рога самцов-оленей во время гона.

– Может быть, мы вместе выпьем кофе, Микки? После того как мы с мисс Стречи потолкуем наедине?

Стречи возразила:

– От Микки у меня нет секретов.

– Это касается «Лейн Инвестментс», – промурлыкал Джереми.

– Он все знает.

Джереми пожал плечами и продолжил:

– Я и не знал, что вы являетесь генеральным директором этой компании.

– Честно говоря, я и сама толком…

Искоса посмотрев на Микки, Джереми продолжил:

– Меня тут недавно спрашивали о серьезности намерений компании «Лейн Инвестментс». Буквально вчера мне позвонил один коллега – агент по продаже недвижимости из Шотландии.

– Ну ни фига себе! – не вытерпел Микки. Но никто не засмеялся.

– Так вот, к нему обратилось несколько потенциальных покупателей – состоятельных, так скажем, людей, – которые заявили, что его им рекомендовал представитель компании «Лейн Инвестментс».

– Не я, – быстро сказала она.

– Тогда мы вполне можем догадаться, кто именно. Особенно если учесть, что их интересовала единственно развалюха-особняк, которую этот мой коллега никак не может продать вот уже года три.

– И единственным, кто за это время им заинтересовался, был…

– Этого мой друг не сказал. Разумеется, с чего бы ему об этом говорить?

– Ваш приятель дал адрес этого полуразвалившегося дома?

Он погладил себя по щеке.

– И не только адрес. – Он извлек из кармана пиджака сложенный вчетверо факс и вручил его Стречи. – Вот, держите. Что ж, я рассказал все, что мне было известно. А что известно вам?

Стречи одарила его широкой улыбкой.

– Я знаю, где это все будет происходить.

Скоро они с Микки сидели в кондитерской и ждали, пока спустится Фрэнки. Лучше купить ему кофе, чем встречаться с ним наедине, сочла Стречи. К тому же она могла себе это позволить.

– Когда я была в банке, я сняла себе оставшиеся пару тысяч, – грустно призналась она. – С паршивой овцы хоть шерсти клок.

– Ну, по меньшей мере, Клайв тебе что-то да оставил. Полагаю, ему-то досталось гораздо больше?

– Это его деньги. Его афера.

– А компания – твоя. И отвечать – тебе.

– Что ж – наслаждайся деньгами, пока есть.

Она потягивала апельсиновый сок. Он пил чай.

– Мы, конечно, можем угрохать три сотни на билеты на полуденный рейс до Глазго. Только придется рассказать Фрэнки – а то еще решит, что я смылась.

– А вот и он сам, кстати.

Подходивший Фрэнки злорадно ухмыльнулся:

– Вот я вас, должно быть, достал, а?

– Клайв в Шотландии, – заявила Стречи.

– Вы-то откуда знаете?

– Мы едем его искать.

Он уселся и вновь принялся ухмыляться – на сей раз куда более благосклонно:

– Молодец, девочка. Даже когда ей достаются хреновые карты, она умудряется вытянуть партию. А кто вам сказал, что я вас отпущу в Шотландию?

Микки поерзал на своем месте. Ему очень не понравилось заявление Фрэнки, будто тот вообразил, что сможет помешать им; однако возражать не стал.

Стречи заявила:

– Полагаю, что Клайв с самого начала планировал поездку в Шотландию. Ведь из Бристоля до Нью-Йорка нет прямого рейса – только черезГлазго. И куча народу там и выходит.

– Вот, значит, как, – бормотал Фрэнки, размышляя. – Шотландия – маленькая страна – так ведь?

– Судя по карте – да.

Внезапно его лицо просветлело.

– Ага, я это заметил. Тут у вас смотришь на карту, видишь, что место, куда тебе надо, расположено милях в двухстах и думаешь: ну, пара-тройка часов, и ты там. В Америке, так три часа максимум. А здесь, по какой-то странной причине, едешь быстрее, а времени тратишь вдвое больше.

Голосом телевизионного комментатора она изрекла:

– На этом таинственном, окутанном туманами острове вы вступаете не просто в иной часовой пояс – в иное измерение.

– Что туманном, это точно.

Она небрежно заметила:

– Тут есть рейс до Глазго – в обед.

Он ухмыльнулся:

– Как ты их, а, Стречи? Хорошо, ты поезжай – но вот он остается здесь.

Он ткнул пальцем в Микки.

– Пошел ты… – огрызнулся тот.

– Мальчики, мальчики, – вмешалась Стречи. – Он нужен мне в Шотландии, Фрэнки.

– Это еще зачем?

– Чтобы взять Клайва за загривок.

Некоторое время Фрэнки жевал свою губу – и, судя по выражению его лица, она была на редкость невкусной.

– Тогда – тогда я, пожалуй, останусь – на случай, если Клайв вернется. Или Глория покажется – кто знает? Всякое может случиться. Что ж, решено – вы двое летите в Шотландию. Но Паттерсон летит с вами.

Линкольн так и не покинул своей спальни. Он отослал горничную, велев подать еду в номер, но, когда ее принесли, так ни к чему и не притронулся. Даже целлофановой обертки снимать не стал. Вместо этого он растянулся на кровати и стал пялиться в потолок. На стене висели две картины – какие-то лилии в вазе и пейзаж с озером. Бледные и невыразительные краски, да и вообще дрянь полная. Интересно, сколько за них заплатили, подумал он. Отель наверняка покупает такие вещи оптом, как это делали хозяева «Счастливой гасиенды» дома, в Америке. Надо было с ними поговорить тогда, вздохнул он, ибо был уверен, что смог бы найти картины подешевле. Да и много красочнее, что ли. Здешние пейзажи были выполнены в приглушенных пастельных тонах, к тому же хреново напечатаны, – тогда как в «Гасиенде» на картинах красовались все больше горы да залитые золотистым солнцем прерии. (Господи, на одной картине был даже канюк – вот вы бы стали вешать в своем ресторане изображение канюка?) Нет, для «Гасиенды» следовало подыскать что-нибудь путное – скажем, изобилие красных тонов и сильных, энергичных мексиканок, танцующих… что они там танцуют-то, эти мексиканки? Ну, в общем, когда они задирают свои юбки так, что бедра видны. Именно то, что нужно для ресторана.

Затренькал телефон. Он так замечтался, что на секунду подумал даже, что это из «Гасиенды». Но это оказалась Глория. Он почти разочаровался в ней. Она была так предсказуема.

– Линк, милый, – я была на почте.

– Угу-м.

– Что-то не так, Линк?

– Н-ну… странно, что ты спрашиваешь. У меня болит живот.

– Нет, я имею в виду – что-то не так с деньгами?

– Мне плохо, а тебя это не интересует?

– Нет, это ужасно, Линк. Мне очень жаль, правда. Так ты отправил деньги, как говорил?

– Приятно тебя слышать.

– Так да или нет?

– Ах да – я забыл поздороваться. Доброе утро, Глория.

– Господи, Линкольн, что происходит? Ты же обещал,что пришлешь денег!

– Что происходит? Да что может происходить в этой глуши…

–  Линкольн!

– А что – на почтамте твоих денег не оказалось?

– Нет!

– На главпочтамте?

–  Не было там никаких денег!

– В Эдинбурге?

–  В Глазго!

Он усмехнулся:

– О, ну да, да, конечно. В Глазго.

– Куда ты отправил деньги, Линкольн?

– Ты называешь меня Линкольном, только когда злишься на меня.

– Так ты не отправлял денег?

– А что – этот твой Клайв ничего на тебя не тратит? У него ведь целое состояние.

Она вздохнула.

Он добавил:

–  Состояньице.Или он так же богат, как и я?

Она снова вздохнула, и вдруг завизжала:

– Так ли он богат, как ты, – ты это хотел спросить. Линкольн? Или, может, ты хотел спросить, какой у него член – такой же большой,как и у тебя? Ты это хочешь знать?

– Нет, что ты, – все ведь знают, что у англичан это дело меньше, чем у американцев. Как кровати, знаешь, – у нас «размерчик короля», [22]22
  King-size (англ.) – стандартное название мебели самого большого размера.


[Закрыть]а у них правит королева, особы голубых кровей.

– Он не голубой.

– Разве я так сказал? О, милая, – если бы я знал, что ты так щепетильноотносишься к его ориентации, – я всегда думал, что он нормальный мужчина, если что.

– Он такой и есть, Господи Боже! Где мои деньги?

– Нормальный мужчина позволяет тебе клянчить деньги у мужа?

– Линкольн, мне нужны деньги на карманные расходы. Мои собственные. Немного наличных, понимаешь?

– Так ты была на главпочтамте?

– Да – но в Глазго, а не в Эдинбурге, Линк.

– Я пошутил, детка. Наверное, ты приехала туда слишком быстро. Это же Англия,милая. Привыкай к размеренным темпам.

– Только не в Глазго. По сравнению с Фресно здесь Нью-Йорк.

– Серьезно? Должно быть, я застрял в Девоншире. Что, если мне смотаться в Глазго – ускориться, так сказать?

– Ни в коем случае!

– Я тебе совсем не нужен, моя прелесть?

Он потянулся к туалетному столику, пока она вещала:

– Милый, я понимаю, каково тебе сейчас. Правда-правда. Мне оченьжаль – веришь? Но если ты приедешь в Глазго, это нам не поможет.

Нашарив на туалетном столике бумажный конверт, он ответил:

– Послушай, деньги я отправил, так что почему бы тебе не провести сегодняшний денек, шатаясь по городу, а завтра, глядишь, они и придут.

– Завтра? О Господи…

– Завтра утром. Первым долгом.

Он поиграл конвертом и улыбнулся спокойной улыбкой. В конверте лежал билет на рейс Бристоль – Глазго и обратно. Отправление – сегодня в пять часов вечера.

Полдень того же дня. Глазго. Утренняя дымка рассеялась, и небо сияло, точно начищенный поднос. Микки и Паттерсон стояли рядышком в зале для прибывающих пассажиров аэропорта Глазго, и физиономии у обоих были значительно мрачнее небесной лазури. Паттерсон бесился оттого, что ему не удосужились сообщить, куда они направляются; и когда Стречи отлучилась в дамскую комнату, пододвинулся поближе к Микки, будто из опасений, что тот тоже вздумает удрать. Микки пояснил, что у Стречи, должно быть, женские неприятности и она задержится. Паттерсон стоял к нему так близко, как то позволяли приличия. Стречи все не показывалась.

Мужчины ждали.

Вскоре Паттерсон не выдержал:

– Там у них что – очередь?

Микки пожал плечами.

– Женский туалет, знаешь ли.

– Почему бабы вечно столько возятся?

– Так уж они устроены.

– При чем тут это? Им это проще – спустил трусы, и всех делов.

– Я имел в виду женские уборные. Каждой женщине нужна отдельная кабинка.

Паттерсон принялся размышлять над услышанным.

– А кабинки-то тут при чем?

– Их всегда не хватает.

– И сколько их надо?

– По одной каждой.

–  Я это понимаю…

– Нет, подумай. Мужикам ведь что? Вдоль стены спокойно может разместиться шесть писсуаров – но всего три кабинки. Потому-то в мужском туалете все происходит быстрее.

Паттерсон кивнул:

– Логично. Ну, еще накраситься, то да се.

– А ты что – красишься?

– Да нет – я про женщин. Потому Стречи и задерживается.

Паттерсон покосился на Микки:

– Вы что-то от меня скрываете?

Микки улыбнулся:

– А зачем? Чтобы смыться, мне достаточно щелкнуть тебя по носу.

Паттерсон сердито посмотрел на него. Стречи они дожидались в молчании. Когда она наконец появилась, сказала:

– Давайте поищем такси.

Они вышли на улицу – в серый шотландский день. Стречи сказала Паттерсону, что он может выбрать «любое» такси. Но Паттерсон тоже был городским жителем:

– Надо выбрать первое в очереди.

– Нам оно понадобится почти на весь день. Почему бы вам не договориться об оплате?

– Целый день?

– На пару часов точно. Так что договаривайтесь на полдня.Речь идет о деньгах вашего босса.

Паттерсон выругался и направился к ближайшему такси. Просунув голову в окно, он принялся яростно торговаться. Но таксист – истинный уроженец Глазго – оказался отнюдь не из робких и сумел дать ему достойный отпор. Он откинулся на своем сиденье, долго рассматривал неприятного англичашку, и, в конце концов, буркнул какую-то сумму на трудноразбираемом местном диалекте. Паттерсон поморщился – он решил поморщиться вне зависимости от суммы, которую назовет таксист, – и провозгласил:

– Двадцать фунтов за час.

Тот рассмеялся ему в лицо.

Паттерсон сказал:

– Двадцать пять всего – но не больше.

– Слышь, Джимми… – начал таксист.

К тому времени, когда они столковались о цене, Паттерсон начал сожалеть о том, что попытался сэкономить деньги Фрэнки. Он неохотно согласился и обернулся. А Микки и Стречи и след простыл.

Часам к пяти Линкольн почувствовал заряд оптимизма. А заодно и голод. Отказавшись от вполне сносного обеда в «Холидей Инн», он поехал в бристольский аэропорт и заказал там кофе и бисквит. Что было ошибкой. Сэндвич он не стал заказывать намеренно, памятуя о том, что англичане не умеют делать сэндвичей – но уж бисквит-то они могут сделать бисквитом? Ничего подобного – это была та же самая оладья. Другой формы, правда, – но такая же мягкая. И безвкусная – под стать английским сэндвичам.

Он уселся в зале ожидания и принялся облизывать пальцы – и то вкуснее здешних бисквитов – и озираться в поисках уборной. Перед полетом надо бы. Найдя искомое помещение, он отправился туда – когда вдруг его нагнал Фрэнки ди Стефано. Они уставились друг на друга:

– Ты направлялся в Шотландию?

– Нет, в сортир.

– Я поехал по одной дороге, а ты – по другой, верно? – Фрэнки злорадно ухмылялся. – Вот это совпадение – или нет?

Линкольн помахал у него перед носом липкими от сахарной пудры пальцами:

– Я руки помыть.

Фрэнки подошел к нему:

– Ты меня избегаешь, Линкольн?

– Пошли со мной, если хочешь.

– Липкие пальчики, говоришь? – Они протиснулись в дверь. – Ты – темная лошадка, Линкольн, и я всегда это знал. Что еще прилипло к твоим липким пальчикам?

Линкольн прошествовал к ближайшей раковине:

– Можешь посмотреть, как я буду мыть руки.

– Зачем тебе в Шотландию?

Линкольн продолжал мыть руки:

– Искать свою жену. А тебе туда зачем?

– Ну же, Линкольн, прекрати валять дурака.

Теперь Линкольн сушил руки под струей горячего воздуха.

– Полагаю, чтобы найти Клайва.

– А ты ищешь Глорию. Может, сэкономим на такси?