Текст книги "Блэкторн (ЛП)"
Автор книги: Джей Ти Джессинжер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)
– Доброе утро. Чем вы занимаетесь?
– Кью рассказывает мне о последовательности Фибоначчи.
Я уже собираюсь спросить, где тетушки, как вдруг хлопает входная дверь и они вбегают на кухню.
– Ты не поверишь. Похоронное бюро Андерсона закрыто!
Я тянусь за чайником и замираю.
– Закрыто?
– Сегодня утром они не отвечали на звонки, поэтому мы пошли туда, чтобы узнать, что с мамой. Там было пусто, двери заперты, но на входной двери висела большая табличка, сообщающая, что они закрылись по распоряжению Государственного совета директоров похоронных бюро. Должно быть, те каким-то образом узнали, что мама пропала.
Судя по всему, мистер Андерсон не ответил Ронану вовремя и тот сдержал свое обещание лишить его бизнеса. Удивительно, какой властью обладают Крофты.
Хотя меня это не удивляет. Крупные фармацевтические компании всегда запускают свои грязные руки в карманы политиков. «Крофт Фармасьютикалз» – одна из самых крупных компаний.
Я не сомневаюсь, что Ронан потребует от меня что-то взамен.
Давина ставит на кухонный стол пару зеленых тканевых сумок. Затем берет еще две, которые протягивает ей Эсме, и начинает доставать овощи.
– Эй, мам, а ты знала, что последовательность Фибоначчи встречается в природе повсюду? Количество лепестков на цветке, форма морской раковины, узор на сосновых шишках… да что угодно.
Я наполняю свою кружку чаем, затем поворачиваюсь и опираюсь на столешницу.
– Математика – отличный инструмент для понимания Вселенной.
Эсме тоже наливает себе чай и садится за стол рядом с Беа.
– Мы заехали в продуктовый магазин по дороге домой. Ты ни за что не догадаешься, с кем мы столкнулись.
– С кем?
Словно собираясь раскрыть страшную тайну, тетя понижает голос и оглядывается по сторонам.
– С Ронаном Крофтом.
Мое сердце замирает, но мне удается говорить ровным голосом.
– О.
Она кивает.
– Он был подозрительно вежлив. Выразил соболезнования по поводу смерти матери. Извинился за поведение своего отца на похоронах. Мы не могли понять, что происходит.
Через плечо Давина говорит: – Боже, прости меня за это, но этот мальчик превратился в настоящего красавца.
Беа морщит нос.
– Мальчики не красивы. Они отвратительны. Кроме тебя, Кью. Ты милый. – Она ласково ему улыбается.
Если бы я не знала наверняка, то подумала бы, что у него заблестели глаза.
Я делаю вид, что мне безразлична эта тема, и смотрю в потолок.
– Я удивлена, что мистер Король выпускного бала все еще живет в Солстисе. Разве он не получил футбольную стипендию где-то в другом месте?
– Мы слышали, что Ронан получал предложения со всего мира, но отклонил их, чтобы изучать бизнес в Гарварде. Как только он окончил университет, он построил дом в западной части города и переехал туда. Это какая-то огромная современная постройка со слишком большим количеством окон. Мы иногда видим его на улице, но Ронан никогда с нами не заговаривает. Поэтому мы были так шокированы, когда он подошел к нам сегодня утром.
Голос Давины становится кислым.
– Ты бы видела, как девушка на кассе упала от него в обморок. Это просто неприлично. Беа, никогда не показывай свой интерес к мужчине. Это верный способ заставить его игнорировать тебя.
– Это не имеет смысла.
– Весь гендерный вопрос не имеет смысла. Нам было бы лучше, если бы мы придерживались своего пола при выборе любовников. По крайней мере, тогда мы могли бы иметь дело с определенным уровнем интеллекта.
Эсме смеется.
– Тебе нужен не их интеллект, дорогая сестра.
Беа на мгновение задумывается.
– Я не понимаю.
– Она имеет в виду пенисы, дорогая.
– Можем мы сменить тему, пожалуйста?
– Секс – это совершенно естественный акт, который не должен вызывать стыд.
– Я согласна, тетушка Ди, но сейчас девять часов утра. Дай мне позавтракать, прежде чем ты начнешь рассказывать о половом воспитании.
Кью переворачивает страницу в учебнике и на что-то указывает. Беа наклоняется, чтобы прочитать. При виде них меня охватывает глубокая тоска.
Так же обучали и меня, здесь, дома, за этим самым кухонным столом. Я тоже ходила в школу, но большую часть знаний почерпнула из книг, подобных той, которую изучает Беа, – одной из тысяч книг, расставленных по книжным шкафам и полкам по всему дому.
Как и все Блэкторны, моя мать любила читать книги. Она передала мне свою любовь к чтению.
– Мэй? С тобой все в порядке?
Я смахиваю слезы и выдавливаю улыбку.
– Я просто думала о маме. Здесь я скучаю по ней сильнее, чем обычно.
Беа спрашивает: – Как умерла твоя мама? Ты никогда о ней не говоришь.
Теперь все смотрят на меня. Мне неловко говорить на эту тему, поэтому я сажусь за стол напротив Беа и Кью и сжимаю кружку руками, отгоняя воспоминания о тревожном сне.
– Она умерла после падения.
– Можно и так сказать, – бормочет Эсме.
Беа с любопытством смотрит на нее. Когда тетя оглядывается на меня, спрашивая разрешения продолжить, я качаю головой. Это слишком запутанная история, чтобы в нее вдаваться.
Официальной причиной смерти был признан несчастный случай. Коронер сказал, что мама оступилась и упала. Это произошло в декабре. В тот день был гололед, так что версия звучала вполне правдоподобно, но они забыли упомянуть одну важную деталь в своем итоговом отчете.
На снегу вокруг здания были обнаружены не только ее следы.
Там также были следы от инвалидной коляски.
Я закрываю глаза, вспоминая хаос, царивший после ее смерти. Было так много вопросов. Что она делала глубокой морозной декабрьской ночью на улице? Зачем пошла в ту заброшенную, полуразрушенную церковь?
И самое непонятное: почему она оказалась на территории Элайджи Крофта?
Именно там нашли ее тело, на земле возле старой церкви, которая в XVIII веке была личным местом поклонения семьи Крофт, всего в пятистах метрах от главного их дома. По словам полиции, мама забралась на колокольню и вышла на крышу.
Полуразрушенную, крутую, покрытую льдом крышу.
Бригада скорой помощи уже прибыла на место, когда тетушкам сообщили о происшествии. Им позвонил садовник. Он же нашел ее тело и был так сильно расстроен, что позже у него случился сердечный приступ, и он провел несколько недель в больнице.
Когда полиция спросила Элайджу о следах от инвалидной коляски на снегу, он отрицал, что в ту ночь был где-то рядом с церковью. Поэтому эта деталь была просто вычеркнута из итогового отчета.
Но тетушки видели все своими глазами. И какой бы влиятельной ни была семья Крофт, они не могли скрыть тот факт, что Элайджа находился на месте преступления до того, как было обнаружено тело моей матери.
Это только подлило масла в огонь пылающей ненависти между Блэкторнами и Крофтами.
Я не сказала Ронану, но бабушка споткнулась на последней ступеньке лестницы и сломала себе шею. Эсме нашла ее утром, когда спускалась на кухню, чтобы сварить кофе.
Старые кости хрупкие, и старики постоянно ломают их при падениях, но у меня такое чувство, что дело не только в этом. Когда Беа вскакивает, чтобы погнаться за белой кошкой, и выбегает из кухни, я поворачиваюсь к Давине.
– Как умерла прабабушка Кледа? Я никогда не слышала эту историю.
– Ее сбила повозка с молоком, запряженная лошадью.
– Ее затоптали? Как ужасно.
Закончив раскладывать продукты, Давина моет руки в раковине.
– Обе сестры матери тоже трагически погибли. Тиси попала в автокатастрофу, а Персе… – Она замолкает, чтобы подумать.
Ответ дает Эсме.
– Она утонула в ванне, помнишь?
– О да, как я могла забыть? Я схожу с ума в свои преклонные годы. Да, точно, тетушка Персефона утонула в ванне после того, как выпила слишком много вина на празднике зимнего солнцестояния.
Я отвлекаюсь от внезапного и неприятного осознания того, что все женщины в моей семье погибли в результате несчастных случаев.
А вчера меня чуть не убила тонна падающих цементных блоков.
Испугавшись, я думаю о Беа.
– А что насчет матери Кледы? Как та умерла?
Эсме хмурится.
– Ты не хочешь говорить о сексе рано утром, но эта мрачная тема тебя не смущает? Какие интересные приоритеты, дорогая.
Надеясь, что это поможет мне получить нужную информацию, я широко улыбаюсь и пожимаю плечами.
– Кажется, мама никогда об этом не упоминала. – говорит Давина. – Эсме, ты знаешь?
– Если и знала, то забыла. Как, по-твоему, мы получим больше информации теперь, когда похоронное бюро Андерсона закрылось? Мы знаем, что полиция нам не поможет. Этот новый начальник нас ненавидит.
– У меня есть несколько знакомых в музее, которые могут подсказать мне, в каком направлении двигаться. У некоторых наших спонсоров довольно обширные связи.
Я говорю это, но, на самом деле, имею в виду, что сегодня я собираюсь прогуляться по западной части города в поисках одного современного на вид особняка. Несмотря на мои противоречивые чувства к нему, Ронан Крофт может оказаться единственным человеком, который поможет нам выяснить, что случилось с бабушкой.
После этого я отправлюсь в здание суда, чтобы найти какие-нибудь записи о рождении и смерти Блэкторнов за прошлые годы.
Я собираюсь выяснить, есть ли закономерность в том, как умирают женщины в моей семье.
Глава шестнадцатая
ШЕСТНАДЦАТЬ
МЭЙВЕН
Найти дом Ронана не составляет труда. В городе, где очень много исторических зданий, а архитектура большинства домов представляет собой очаровательные вариации викторианского или колониального стиля, дом Ронана мог бы попасть на обложку журнала «Аркитектерел Дайджест» в выпуске «Злодей из космоса».
Здесь так много отражающих поверхностей, что дом можно принять за солнечную электростанцию. Интересно, приходится ли пилотам отклоняться от курса, чтобы не ослепнуть?
Я нажимаю кнопку вызова охраны на внушительных воротах, а затем стою, прикусывая щеку и сожалея о своем решении, пока не раздается сигнал и ворота не распахиваются.
Сделав глубокий вдох, я поднимаюсь по каменной дорожке. Не успеваю дойти до середины, как Ронан открывает входную дверь.
На нем выцветшие джинсы и черная футболка, плотно облегающая его широкую грудь. Он босиком. Его темные волосы растрепаны, а светлые глаза пронзительны.
Меня раздражает, что он такой привлекательный. Считается, что злодеи должны быть отвратительными.
– Здравствуй, прекрасная Мэйвен, – говорит Ронан. – Чем обязан такому неожиданному удовольствию?
– Не нужно говорить так, словно ты участвуешь в пьесе Шекспира.
– Если бы это было так, я бы сказал «доброе утро». Не рановато ли так сильно хмуриться?
– Моя сетчатка пытается восстановиться после яркого света, исходящего от этого гигантского диско-шара, в котором ты живешь.
Я подхожу к крыльцу, останавливаюсь и смотрю на него снизу вверх. Он стоит на ступеньку выше меня и поэтому кажется еще больше ростом, чем обычно. Однако ему, похоже, это нравится, ведь так гораздо проще смотреть на меня сверху вниз свысока.
– Это улыбка? – спрашивает Ронан.
– Нет, просто у меня такое выражение лица, когда я чувствую неприятный запах.
– О, хорошо. А то я уже подумал, что ад замерз.
Это соревнование на то, как долго мы сможем сохранять невозмутимое выражение лица. Он побеждает, когда я начинаю смеяться.
Ухмыляясь, Ронан говорит: – Что это за ужасный звук, который ты издаешь? Он звучит, как осел с грыжей.
– По крайней мере, я на него не похожа. И перестань сверкать на меня своими дорогими винирами. Я и так почти ничего не вижу.
Он показывает на себя руками, как у модель.
– Эти зубы натуральные, как и все остальное во мне.
– Кроме твоего эго, которое было выращено в лаборатории. Ты пригласишь меня войти или как?
Ронан мгновенно переходит от поддразнивания к серьезности.
– Ах да, верно. Дракуле нужно приглашение, чтобы войти в чей-то дом. Пожалуйста, Принцесса Тьмы, входите.
Он театрально указывает на открытую входную дверь. Я величественно прохожу мимо него, сдерживая улыбку.
Если мне казалось, что снаружи его дом выглядит современно, то внутри он современный до безобразия. Все в нейтральных тонах, с эхом в пространстве и полным отсутствием беспорядка. Гостиная такая большая и почти пустая, что ее можно было бы сдавать в аренду для катания на роликах. На стенах нет ничего, кроме нескольких абстрактных картин, написанных маслом, с жирными черно-белыми мазками. Здесь нет ни пучков сушеных трав, ни свечей из пчелиного воска ручной работы.
Ронан подходит ко мне сзади и окидывает взглядом помещение, смотря через мое плечо.
– Что думаешь? – говорит он.
– Думаю, в этом есть что-то притягательное, как в мавзолее.
– Значит, тебе нравится. Чувствуй себя как дома.
Я сдерживаю смех.
– Меня лишь слегка подташнивает, чего не могу сказать о тебе.
– Подожди, пока не увидишь кухню. Тебя может и стошнить.
Он хватает меня за руку и тащит за собой, не дожидаясь ответа. Мои шаги эхом разносятся по мраморному полу, пока мы идем по коридору, по обеим сторонам которого расположены стеклянные стены с пышными атриумами, где растут пальмы и тропические растения.
Я уверена, Ронан надеется, что я скажу, какие они потрясающие и как дорого, должно быть, обходится их содержание, но я молчу. Коридор выходит в еще одно гигантское пустое пространство, откуда через высокие стеклянные стены открывается потрясающий вид на горы.
Я в замешательстве оглядываюсь по сторонам.
– Это кухня? Где холодильник? Где плита?
Ухмыльнувшись, он подходит к гигантскому прямоугольному куску черного камня, который стоит сам по себе примерно в двух метрах от гладкой дубовой стены. Затем проводит рукой по нему, и две панели медленно раздвигаются в стороны, открывая еще одно стекло, на этот раз черное.
– Что это, черт возьми, такое?
– Варочная панель. Это современная индукционная технология.
Я в замешательстве смотрю на эту панель. На ней нет ни регуляторов, ни переключателей, ни каких-либо других видимых элементов управления.
– Как она включается? Голосовой командой?
– Человеческой жертвой. Если бы ты только подошла чуть ближе…
Его улыбка раздражает своей привлекательностью. Даже моя вагина так считает. Внезапно она начинает излучать больше тепла, чем современная варочная панель Ронана.
– Ты когда-нибудь готовил на ней?
– Нет. Это просто для красоты.
– Ах. Как и все твое существование.
– Хочешь посмотреть на холодильник?
– Я едва сдерживаю волнение.
Его глаза весело блестят, когда Ронан подходит к дубовой стене и прижимает ладонь к месту, которое выглядит точно так же, как и все остальное. Часть стены шириной в чуть больше метра бесшумно поднимается к потолку и исчезает в невидимом отсеке над головой, открывая то, что называется просто холодильником, хотя это больше похоже на развлекательный центр со всеми этими интерактивными панелями и светящимися синими лампочками.
– Зачем тебе эта черная модульная штука с бо́льшим количеством цифровых дисплеев, чем, наверное, в командном центре НАСА, чтобы хранить еду холодной?
– Мне это и не нужно. Просто понравилось, как это выглядит.
Я фыркаю.
– Кажется, я уловила суть.
Его взгляд становится горящим, а голос – хриплым.
– Мне нравится смотреть на красивые вещи.
Должно быть, мое сердце внезапно сошло с ума, потому что оно бешено колотится от волнения. Я отвожу взгляд и щурюсь, глядя на панорамные окна.
– Ты не собираешься спросить меня, зачем я здесь?
– Я мог бы, но лучше спрошу, почему у тебя снова покраснело лицо.
Я бросаю на Ронана сердитый взгляд.
– Это розацеа6.
– Хм. А может, это потому, что я оказываю на тебя влияние, в котором ты не хочешь признаваться.
В его откровенном взгляде читается вызов, на который я не собираюсь отвечать. Вместо этого я отхожу от него к каменной глыбе, которая служит кухонным островом.
Удивительно, но с другой стороны есть выступ, под которым спрятаны три барных стула. Так что при желании здесь можно сесть и поесть. Но вряд ли кто-то захочет.
Обедать на вершине пирамиды было бы удобнее.
Глядя на открытый MacBook в конце барной стойки, я говорю: – Я тоже никогда не готовлю. Нет времени.
– Наверное, слишком занята тем, что пугаешь соседских детей.
– Это действительно работа на полную ставку. Как и твоя – выглядеть милым и быть бесполезным.
– Ай. Хотя подожди – ты только что назвала меня милым?
Я подхожу ближе к компьютеру. С этого ракурса видно, что на экране открыта веб-страница. Мне любопытно, что Ронан читал, когда я позвонила в ворота, поэтому продолжаю идти, проводя пальцами по гладкому холодному краю камня.
– Я сказала «милый»? Как глупо с моей стороны. Я имела в виду «мелочный».
– Это задело бы гораздо сильнее, если бы имело смысл. Никто не выглядит мелочным.
– Похоже, ты давно не смотрелся в зеркало.
Я останавливаюсь перед компьютером, смотрю, что на странице, и резко вдыхаю. Когда поднимаю взгляд на Ронана, он стоит, скрестив руки на груди и склонив голову набок, с фирменной ухмылкой в уголках губ.
– Просто провожу небольшое расследование о папочке твоей дочери. Но тебя это не должно беспокоить, ведь тебе не о чем волноваться. Ты же не стала бы мне лгать или что-то в этом роде. Верно, Мэйвен?
Сердце бешено колотится, в животе все сжимается, но я сдерживаю гнев одной лишь силой воли. Если я наброшусь на него, он только больше заподозрит неладное.
– У меня нет причин тебе лгать.
– У тебя есть все основания лгать мне, маленькая ведьма.
Ронан опускает руки и подходит ближе, обнажая зубы в тревожной волчьей ухмылке. Остановившись в нескольких шагах от меня, он опирается на барную стойку и осматривает меня с ног до головы, делая это напоказ, потому что знает, что мне от этого не по себе. Я прочищаю горло и расправляю плечи.
– Я пришла сегодня, потому что…
– Расплети косу.
Вздрогнув, я убеждаюсь, что мне не послышалось, и бросаю на него убийственный взгляд. От этого он только шире улыбается.
– Никто на земле не умеет так злобно смотреть, как ты.
– Это дар. Могу я рассказать тебе, зачем я пришла, или ты собираешься выдвинуть еще одно случайное требование, которое я проигнорирую?
– Ты можешь рассказывать мне, зачем пришла, пока не покраснеешь. Но это все равно ничего не изменит. Серьезно. Я не помогу тебе, пока ты не распустишь эту отвратительную косу.
Оскорбленная, я поднимаю руку к голове.
– Это не отвратительно, а практично.
– В сочетании с бесформенным мешком, который на тебе надет, ты выглядишь так, будто собираешься где-то сбивать масло. Или подковывать старую кобылу.
Ах да. Это в духе Ронана. Умные оскорбления, произнесенные с очаровательной улыбкой. Он демонстрирует свое презрение с изяществом фехтовальщика.
Я чувствую, как жар поднимается к моей шее, но делаю вид, что мне все равно.
– Простите, маленький лорд Фаунтлерой, но не все из нас могут позволить себе стрижку за пятьсот долларов и сшитые на заказ трусы.
– Распускай.
– Ради бога, что такого особенного в моей косе?
– Красивые вещи не стоит прятать. А твои волосы прекрасны, даже несмотря на то, что они цвета угля.
Я кривлю губы.
– Ты должен знать меня достаточно хорошо, чтобы понимать, что лесть не работает.
– Это была не лесть. Это была правда. Большая разница.
Мы смотрим друг на друга, и я стараюсь, чтобы мое давление не вышло за пределы нормы, а вагина вела себя прилично. Если она еще больше возбудится, мне придется сменить нижнее белье.
– Напомню тебе, что ты обещал помочь мне найти мою бабушку, – невозмутимо говорю я. – Ключевое слово – «помочь».
– Я действительно хочу помочь. Но хорошие отношения строятся на взаимности, ты не согласна?
Я понижаю голос, когда угрожаю ему.
– Ты так близок к тому, чтобы стать евнухом, что это даже не смешно.
Это его не пугает. Ронан выпрямляется и сокращает расстояние между нами. Я не собираюсь отступать и ловлю себя на том, что смотрю ему в глаза.
Он шепчет мое имя и смотрит на мой рот. От него исходит опасно притягательный аромат.
Теперь я ненавижу себя за то, что подсчитываю, сколько именно сантиметров отделяет наши губы друг от друга и сколько времени мне понадобится, чтобы встать на цыпочки и сократить это расстояние.
– Посмотри, как крутятся эти шестеренки, – рычит он, сверкая глазами. – О чем может думать Принцесса Тьмы?
– Об острых предметах и большом количестве твоей крови.
– Ты же не хочешь причинить мне боль. Я тоже не хочу этого делать.
Не отрывая от меня взгляда, Ронан медленно протягивает руку и аккуратно заправляет мне за ухо выбившуюся прядь. От его прикосновения все мои нервные окончания оживают и начинают кричать.
– Может, мне сказать тебе, чего я на самом деле хочу?
Дыши. Не теряй сознание. Ничего не делай. Он на меня совсем не влияет, потому что я его ненавижу. Ненавижу. Ненавижу. Но почему от него так приятно пахнет?
– Я хочу, чтобы мы были друзьями.
– Я уже сказала тебе «нет».
– Почему?
– Это все равно что Джокер, просящий Бэтмена стать его другом.
– Полагаю, в этом сценарии я Джокер?
– Ну, если тебе это по зубам…
– Я не такой уж плохой, как ты думаешь.
– Я думаю… Не знаю, что я думаю. У меня сейчас в голове каша. Не мог бы ты отойти? Я чувствую себя немного…
– Возбужденной? Взволнованной?
– Меня тошнит.
Глядя мне прямо в глаза, Ронан грубо произносит: – Лгунья.
Я сглатываю, не решаясь заговорить, потому что в голове у меня полный бардак и я не уверена на сто процентов, что скажу, когда открою рот.
– Если я скажу да, я лгунья. Ты сжалишься надо мной и сменишь тему?
– Только если ты также скажешь, что мы можем быть друзьями. Тогда я сменю тему и больше не буду поднимать этот вопрос.
– Правда?
– Скорее всего, нет. Но попробовать стоит.
После затянувшейся паузы, во время которой я пытаюсь не растечься потной лужицей у его ног, Ронан беззаботно добавляет: – Кстати, твой жених одобрил бы то, как ты смотришь на мои губы? Потому что это немного хищно. Если только он не из тех, кто не ревнует. Или, как я предполагаю, он воображаемый.
Я слышу слабый звук! Когда моя сила воли иссякает, его влияние на меня ослабевает, и меня охватывает ярость.
Какое облегчение. На мгновение я была готова совершить какую-нибудь глупость.
– Я убью тебя во сне. Проберусь в дом через окно посреди ночи, найду что-нибудь острое и смертоносное в этой стерильной стеклянной коробке, которую ты называешь домом, и буду вонзать это тебе в грудь, снова и снова, пока ты не умрешь так, что даже не вспомнишь, что когда-то был жив.
– Правда?
– Да!
– Хм. Звучит довольно серьезно.
Ронан смеется надо мной, и это еще больше меня злит.
– Так и есть!
– Знаешь, что еще серьезно? Вот это.
Он берет мое лицо в ладони и целует меня.
Глава семнадцатая
СЕМНАДЦАТЬ
МЭЙВЕН
Все происходит так быстро, что я слишком ошеломлена, чтобы отстраниться.
По крайней мере, так я себе говорю.
Его губы нежные, но руки, сжимающие мое лицо, – твердые. Проведя языком по моим губам, Ронан целует меня с удивительной нежностью.
Если он пытается меня не спугнуть, то у него это получается, потому что я мгновенно растворяюсь в мягком тепле его губ, обмякаю в его объятиях и вдыхаю его теплый аромат. Не встретив сопротивления, он обнимает меня, прижимает к себе и целует с такой страстью, что это уже не просто поцелуй, а настоящий голод.
Я цепляюсь за широкие мускулы на его спине и изо всех сил стараюсь сохранить равновесие. Мне кажется, что я стою на палубе корабля в открытом море, который попал в сильный шторм и его швыряет из стороны в сторону, паруса вот-вот порвутся под напором ветра, и мы набираем воду быстрее, чем команда успевает ее откачивать.
Когда я начинаю задыхаться и дрожать, Ронан прерывает поцелуй и шепчет мне в губы: – Вот и она. Привет, незнакомка. Я так чертовски сильно по тебе скучал.
Я зарываюсь лицом в его широкую грудь и прячусь.
Усмехнувшись, он обнимает меня, пока я пытаюсь прийти в себя. Я едва понимаю, где верх, а где низ, но я все еще стою на ногах, так что это уже кое-что. Одной большой теплой рукой Ронан обхватывает мой затылок, а другой крепко прижимает меня к себе. Он – спасательный круг, который держит меня на плаву… но в то же время он – буря, которая грозит меня утопить.
Он мастерски манипулирует людьми, Мэйвен. Ему нельзя доверять. Не ходи по этому пути снова.
Слезы щиплют мне глаза, я отталкиваю его и делаю шаг назад. Ронан отпускает и смотрит на меня с таким голодом, что я чувствую его всем телом.
Когда он открывает рот, чтобы что-то сказать, я поднимаю руку, призывая его к молчанию.
Затем разворачиваюсь и ухожу.
И снова Ронан меня отпускает. Направляясь к входной двери, я все жду, что услышу за спиной его шаги, но вокруг лишь тишина. Я выхожу через парадную дверь и бегу во двор. Мой пульс бешено колотится, легкие горят, а губы пылают.
Он поцеловал меня. Ронан поцеловал меня.
И, черт возьми, мне это понравилось так же сильно, как и раньше.
Я вслепую бреду в город и чуть не попадаю под машину, когда выхожу на дорогу, не посмотрев по сторонам. Едва осознавая, куда иду, я направляюсь к зданию суда в лихорадочном сне, где все чувства обострены и в то же время притуплены. Мое тело пылает, но мозг не может нормально обрабатывать информацию. Я почти ничего не вижу и не слышу. Я состою из пульсирующих нервов и крови и ничего не осознаю.
Наконец я добираюсь до здания суда и прошу сотрудника за стойкой направить меня в отдел регистрации актов гражданского состояния. Не знаю, что отражается на моем лице, но, должно быть, что-то ужасное, потому что симпатичный молодой человек неуверенно спрашивает: – С вами все в порядке?
Я беру себя в руки, расправляю плечи и выдавливаю из себя улыбку.
– Да. Все в порядке, спасибо. Я ищу записи о смертях членов моей семьи за последнее столетие. Можете подсказать, куда мне идти?
– Конечно. Третья комната справа, прямо по коридору. Все компьютеризировано. – Он с гордостью добавляет: – В Вермонте одна из лучших систем ведения документации в стране. Некоторые записи об этом округе относятся к 1642 году, когда был основан Солстис.
Звучит многообещающе.
Я благодарю его и, пошатываясь, иду по коридору, пока не добираюсь до комнаты с табличкой «Архив». Внутри я вижу еще одного клерка, который сидит за столом и работает на компьютере. Это пожилая женщина в очках на цепочке и синем кардигане в рубчик. Она поднимает голову и улыбается, и я рассказываю ей, что ищу.
– Лучше всего воспользоваться компьютерным поиском. Тот компьютер у задней стены как раз для этого и предназначен. Если вам нужна заверенная копия какого-либо документа, вы можете заказать ее онлайн с помощью кредитной карты или попросить меня оформить запрос. Обычно доставка сертификата по почте занимает около десяти дней.
– Я просто изучаю свое генеалогическое древо. Мне не нужны никакие документы.
Женщина улыбается.
– Хорошо, милая. Если у вас возникнут какие-то проблемы или вам понадобится помощь, просто дайте мне знать.
Я направляюсь в дальнюю часть комнаты, где на столе стоит компьютер. Комната представляет собой типовое правительственное помещение с пожелтевшим от времени линолеумом, мерцающими флуоресцентными панелями на потолке, уродливыми бежевыми картотечными шкафами вдоль стен и дюжиной больших шкафов высотой по пояс в центре, набитых толстыми папками с обеих сторон.
Я выдвигаю пластиковый стул, сажусь перед компьютером и нажимаю клавишу, чтобы включить экран. Он оживает, на нем появляется логотип окружного секретаря, гиперссылка на меню предлагаемых услуг и строка поиска.
Я нажимаю на ссылку «Свидетельства» и попадаю на страницу, где могу ввести информацию. Мне приходится несколько раз уточнять запрос, чтобы получить нужный результат, но в конце концов я добиваюсь успеха.
Первое свидетельство – о смерти моей матери. Судя по всему, свидетельство о смерти бабушки еще не зарегистрировано. Я быстро просматриваю документ.
Элспет Дельфина Блэкторн. Причина смерти: Травматическое повреждение.
Здесь без сюрпризов.
Среди перечисленных сопутствующих факторов – травмы нескольких частей тела, переломы костей, перелом черепа и так далее. Читать сложно. Я снова начинаю плакать.
В последний раз я видела ее накануне ее смерти. Мама сказала, что любит меня, как и всегда, и поцеловала на ночь. На следующее утро я помчалась в школу, опоздав. Я была на уроке английского, когда директор вызвал меня к себе в кабинет. Там находились тетушки, они были в отчаянии и панике, уверенные, что смерть их сестры не была случайной.
До этого момента мне и в голову не приходило, что, возможно, они были правы, хотя и по другой причине. Может быть, Элайджа Крофт не имеет к этому никакого отношения.
Может быть, мама сама спрыгнула.
От одной мысли об этом у меня сводит желудок. Это все равно не объясняет следы от инвалидной коляски на снегу, но очевидное объяснение состоит в том, что садовник предупредил Элайджу, прежде чем вызвать полицию, и тот отправился посмотреть сам.
Простое решение, но оно не кажется правильным.
Зачем отрицать свое присутствие, если можно просто сказать, что к нему обратились, потому что церковь находится на его территории? Вполне логично, что его вызвали на место несчастного случая со смертельным исходом. Спрыгнул человек или упал неважно, на его участке нашли тело. Ему ведь не нужно было ехать через всю страну.
Так зачем лгать?
Я закрываю документ и перехожу к следующей записи. Это о сестре бабушки, Персефоне. Утонула случайно. Потом идет запись о другой ее сестре, Тисифоне. Погибла в автокатастрофе. Случайная смерть прабабушки Кледы от удара копытом, должно быть, произвела фурор в свое время.
Я все глубже погружаюсь в записи XIX века, и меня все больше тревожат необычные смерти всех моих предков.
Ударилась головой о низкую притолоку.
Сгорела, когда готовила на открытом очаге.
Упала с лестницы.
Получила удар мячом для крикета.
Упала в колодец.
Подавилась грушей.
Потащила лошадь.
Чем дальше я углубляюсь в прошлое, тем больше удивляюсь. Я состою в родстве с самыми неуклюжими и подверженными несчастным случаям людьми за всю историю человечества.
Когда я добираюсь до своей пра-пра-пра-пра-прабабушки, я останавливаюсь и смотрю на ее причину смерти. Падения плиты. Это слишком близко к тому, что произошло со мной, чтобы чувствовать себя комфортно.
Я продолжаю щелкать мышью и прокручивать, с каждой минутой все больше убеждаясь, что ДНК нашей семьи искажено геном, притягивающим несчастья.
Последняя запись в списке – единственная, которая не указана как несчастный случай.
Мегера Блэкторн. Казнена. Повешена.
В отсканированном документе под причиной смерти рукописным шрифтом указано, что она была осуждена за колдовство.
Я так долго смотрю на экран, что у меня начинает рябить в глазах. Когда я моргаю и трясу головой, то понимаю, что есть еще одна странная и бросающаяся в глаза особенность моих умерших предков.
Все они были женщинами.
Нахмурившись, я закрываю страницу со смертями и открываю страницу с рождениями. Ввожу нашу фамилию и название округа и жду, пока загрузятся данные. На то, чтобы просмотреть информацию, уходит некоторое время, но результаты однозначны, хотя с точки зрения статистики это практически невозможно.
