Текст книги "Безжалостные Существа (ЛП)"

Автор книги: Джей Ти Джессинжер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 22 страниц)

45

Нат

На следующей неделе, кажется, сотня мужчин в костюмах приходят и уходят из пентхауса, отдавая дань уважения своему новому королю.

Эти серьезные рукопожатия. Формальные поцелуи в обе щеки. Тихие разговоры в библиотеке с виски и сигарами.

И всегда, по прибытии и отъезде, поклон и поцелуй перстня Кейджа с печаткой.

Он знакомит меня с некоторыми парнями. Когда приходят другие, он быстро выводит меня из комнаты. Я знаю, что цель не в том, чтобы сохранить больше секретов, а в том, чтобы защитить меня.

Ни один актерский состав ни в одном фильме о мафии, который я когда-либо видела, даже не близко к реальности тьмы и опасности, которые эти люди носят с собой словно сменный комплект одежды. Это ощущение реально. Страшная вибрация в воздухе. Над ними витает безошибочная энергия насилия, исходящая из их прищуренных, настороженных глаз.

Если бы Слоан была здесь, она оказалась бы на седьмом небе от счастья.

Я изо всех сил стараюсь быть уравновешенной и вежливой, хотя и не знаю, чего от меня ждут. Я не знаю, как я вписываюсь в этот мир, да и вписываюсь ли вообще. Единственная уверенность в том, что Кейдж всегда хочет, чтобы я была на расстоянии вытянутой руки от него.

Если я буду на другом конце комнаты, он подойдет и встанет рядом со мной. Если он с кем-то разговаривает, а меня нет рядом, Кейдж поманит меня пальцем. Его взгляд тоже всегда на мне, он следит за мной с таким вниманием и теплом, что я чувствую покалывания под кожей.

Я сказала ему, что люблю его, но не уверена, что любовь – достаточно сложное слово.

В том, что я чувствую к Кейджу, есть какой-то вес. Тьма. Жестокая грань, как то, что я вижу в глазах опасных мужчин.

Это пугает меня, потому что я знаю, что его жизнь по самой своей природе небезопасна. Я думала, что никогда не оправлюсь, когда Дэвид исчез, но в конце концов я выжила. Я даже жила припеваючи без него.

Если что-нибудь случится с Кейджем, я сомневаюсь, что буду такой стойкой. Во мне есть трещина, которую он сдерживает собой. Если я когда-нибудь потеряю Кейджа, я сломаюсь.

Так что я не могу его потерять. Все очень просто.

– Вот ты где.

Когда Кейдж нежно целует меня в затылок, я подпрыгиваю от неожиданности. Я была погружена в свои мысли, глядя из окна гостиной на шикарный вид на Центральный парк. Солнце садится. Тени удлиняются над прудами, беговыми дорожками и деревьями.

– Я хотела дать тебе побыть минутку со Ставросом. Бедняга выглядел так, словно вот-вот наложит в штаны. Я не хотела усугублять его положение, стоя там, когда у него случится нервный срыв.

Кейдж ухмыляется. Обняв меня за талию, он притягивает меня ближе.

– Хорошо, что тебя там не было. Ты бы взбесилась.

– Это еще почему?

– Он попросил разрешения похитить Слоан.

– Что?

– Он не забыл ее. Хочет ее вернуть. Думает, что лучший способ сделать это – заставить ее сблизиться с ним.

Когда я в ужасе смотрю на Кейджа, он добавляет:

– Я отказал ему, детка.

– Я не беспокоюсь о Слоан. Я беспокоюсь о том, что случится с бедным Ставросом, если он посмеет похитить ее. Она кастрировала бы его ржавым ножом для масла и задушила бы его до смерти обрубком его собственного члена.

Кейдж хихикает.

– Ага. Вот это проблема. – Его взгляд потеплел, а голос понизился. – Она не такая, как моя хорошая девочка.

Я кривлю губы и толкаю Кейджа локтем под ребра.

– Не будь так уверен, что я хорошенькая. Есть причина, по которой мы лучшие подруги, гангстер. Мы души-близнецы.

Кейдж хватает меня за подбородок и нежно целует в губы.

– Твоя душа-близнец причина, по которой мы сейчас воюем.

– Что ты имеешь в виду?

– Перестрелка началась той ночью в La Cantina, потому что один из убитых ирландцев шлепнул ее по заднице, когда она проходила мимо, пока они сидели там за столом. Тогда она не дала Ставросу выстрелить в него, но когда мы с тобой встали и вышли из-за стола, подошел ирландец и начал нести чушь. Спрашивал ее, что она делает с кучей русских кисок. Можешь представить, что было дальше.

– О боже мой.

– Вот именно. Затем, на ежегодном собрании всех семей в канун Рождества, ирландцы разозлились и потребовали компенсации за нарушение перемирия и потерю своих людей. Я, конечно, отказался. Ты шлепаешь женщину по заднице и называешь ее мужчину пиздой, ты напрашиваешься автоматом на пулю в голову. Ирландцам мой ответ не понравился. В тот раз именно они начали стрелять. Оттуда все пошло к черту.

– Вау.

Я замолкаю, размышляя.

– Когда я скажу Слоан, что из-за нее вся американская мафия воюет, она будет на седьмом небе от счастья. Я уже слышу сравнения с Еленой Троянской.

– Ты можешь сказать ей, когда она придет сегодня вечером.

Удивленная и взволнованная, я говорю:

– Она придет сюда?

Кейдж кивает.

– С Моджо. Я послал за ней самолет.

Я смеюсь.

– Не удивляйся, если она его не вернет. И спасибо. Это много значит.

– Я подумал, что тебе не помешает компания. Сейчас здесь не совсем нормально.

Улыбка Кейджа теплая и мягкая. В идеально скроенном черном костюме от Brioni, белая рубашка распахнута на воротнике, обнажая мощную шею, он никогда не выглядел таким красивым и мужественным.

Когда мои яичники сжимаются, я отворачиваюсь, сглатывая.

Его тон становится резче.

– В чем дело?

Я закрываю глаза и выдыхаю. Жизнь будет трудной, если жить с человеком, читающим мысли.

– Я задумалась.

– Серьезно.

– Я не могу смотреть на тебя, когда говорю это, поэтому, пожалуйста, не проси меня об этом.

Рука Кейджа крепко обхватывает меня, его взгляд прожигает мой профиль, но он молчит и выжидает.

Потеряв самообладание, я качаю головой.

– Неважно. Сейчас неподходящее время.

Кейдж издает короткий смешок.

– Хорошая попытка. Поговори со мной.

Я так нервничаю, что заговорила об этом, но я знаю, что должна сказать ему правду, иначе я никогда не услышу конца этой симфонии. Я делаю паузу на мгновение, собираясь с силами, затем выплескиваю все, что держу в себе.

– Дело вот в чем. Я... я никогда не думала о том, что стану мамой. То есть, я просто предполагала, что когда-нибудь у меня будут дети, но я никогда не планировала этого. Это не было целью или чем-то подобным. Но теперь, когда я знаю, что у меня их не будет...

Через мгновение он хрипло говорит:

– Что?

Я переношу вес на другую ногу и смачиваю губы, желая, чтобы мое сердце не билось так сильно. Из-за этого мне трудно сохранять ровный голос.

– Думаю, мне бы понравился этот выбор.

Кейдж поворачивает меня лицом к себе, притягивая и хватая за челюсть, чтобы я не могла отвести взгляд. Низким, напряженным голосом он говорит:

– Ты хочешь сказать, что хочешь иметь от меня детей?

Я шепчу:

– Я знаю, ты сказал, что не хочешь иметь детей в этой жизни...

«Ты хочешь сказать, что хочешь иметь от меня детей?»

– ...и тебе уже сделали вазэктомию…

– Отвечай на этот чертов вопрос.

– ...но я думаю, что ты можешь вернуть все обратно…

– Если ты сейчас же не скажешь «да» или «нет», я перекину тебя через колено, – рычит Кейдж.

Я бросаю взгляд на Ставроса в другом конце огромной гостиной, тихо разговаривающего с двумя другими парнями и время от времени бросающего на нас обеспокоенные взгляды.

– Здесь вообще-то люди.

– Думаешь, это меня остановит?

– Нет. Итак, вот что будет: красный.

Кейдж стискивает челюсти, его темные глаза сверкают. Он выглядит так, словно его макушка вот-вот взорвется, как вулкан. Кейдж произносит мое имя, четко выговаривая каждый слог.

Я выдыхаю и выпаливаю:

– Я говорю, что хочу знать, будешь ли ты открыт для этого.

Ответ Кейджа мгновенен.

– Если я отвечу тебе «да», ты выйдешь за меня замуж?

Мои глаза расширяются. Я смотрю на Кейджа, мое сердце колотится в груди, а руки дрожат.

Затем, мой желудок скручивается в узел, я опускаю взгляд на его грудь и качаю головой.

– Это не могут быть переговоры. Это должно быть что-то, что ты действительно хочешь сделать. То, что мы оба хотим сделать. Ты не должен делать детей разменной монетой.

После молчаливого, напряженного мгновения Кейдж убирает руку с моего лица и отпускает меня.

– Иди в мой кабинет. Посмотри в верхнем ящике.

Выражение его лица непроницаемо, и теперь я в замешательстве.

– Сейчас? Мы находимся в середине важного разговора.

– Сделай это сейчас, пока я не потерял терпение и не сделал чего-нибудь такого, о чем потом пожалею.

Гнев формируется в горький маленький комок в моем животе, и я смотрю на Кейджа, стоящего там и смотрящего на меня во всей красе альфа-самца.

– Не надо так командовать.

– А тебе не следует быть такой упрямой. Топай.

Кейдж отворачивается и с важным видом возвращается к Ставросу и двум другим мужчинам, проводя рукой по своим темным волосам.

Я хочу пойти на кухню и взять чан вина, чтобы выпить, но я делаю то, что мне говорят, бормоча себе под нос что-то о властных, доминирующих мужчинах.

Войдя в его кабинет, я направляюсь прямо к большому дубовому столу. Я открываю верхний ящик посередине, но там ничего нет, кроме чистого блокнота с линованной бумагой, рулона марок, нескольких шариковых ручек и конверта без надписи.

Я уже собираюсь закрыть ящик, когда останавливаюсь и снова смотрю на конверт.

После письма Дэвида из сейфа каждый пустой конверт выглядит подозрительно. Я никогда больше не смогу войти в магазин канцелярских товаров, не получив очередной психологической травмы.

Не вынимая конверт из ящика, я осторожно приподнимаю верхний клапан и смотрю, что внутри.

Это глянцевая цветная брошюра из клиники Майо об отмене вазэктомии.

Великие умы мыслят одинаково.

Я кладу обе руки на стол, наклоняюсь, опираюсь на него и глубоко дышу. Через мгновение я начинаю тихо смеяться.

– Что смешного, детка?

Из-за моей спины доносится теплый голос Кейджа, полный сдерживаемого смеха. Он проводит рукой по моему позвоночнику к шее, которую начинает массировать.

– О, ничего. Просто интересно, сколько точно таких разговоров будет в моем будущем.

– Ты имеешь в виду разговоры, в которых ты должна извиниться передо мной за то, что была такой упрямой?

– Упрямой? Ты снова принялся читать любовные романы эпохи регентства.

Кейдж поднимает меня и заключает в объятия, улыбаясь моему раскрасневшемуся, счастливому лицу. Я обнимаю его за талию и прижимаюсь к нему.

Он поддразнивает:

– Верно. Именно оттуда я позаимствовал идею положить твое кольцо в карман моих спортивных штанов. У героев любовных романов всегда есть такие творческие идеи.

– Не знаю. Я читаю только научпоп.

– А. Ну, может быть, мне стоит попросить тебя еще раз заглянуть в мой карман.

– Хм, дорогой, я не думаю, что это была бы лучшая идея, заняться этим прямо сейчас, со всеми теми парнями, ждущими тебя снаружи и все такое.

Кейдж качает головой, посмеиваясь, затем целует меня.

– Я не хочу, чтобы ты хватала меня за член, любимая.

– С каких это пор?

– Просто сунь руку мне в карман.

Я смотрю на его прекрасно подогнанный костюм и хмурюсь.

Он тихо говорит:

– Пальто. Левая сторона.

Мое сердце начинает трепетать, я просовываю руку в карман его пальто, ища, пока мои пальцы не обхватывают что-то маленькое, круглое и металлическое.

В отличие от последнего круглого металлического предмета, который я достала из его кармана, у этого с одной стороны есть солидный квадратный кусок чего-то гладкого и прохладного.

Своим грубоватым голосом Кейдж говорит:

– Если десяти карат недостаточно, я обменяю его на больший.

Я закрываю глаза и опускаю голову на грудь Кейджу, обхватывая кольцо рукой.

Мое сердце колотится в горле, а душа летит, я шепчу:

– Десять карат? Такой крошечный. Боже, ты скряга, гангстер.

Кейдж крепко обнимает меня, целует в макушку, в мочку уха, в шею. В мое ухо он тихо шепчет:

– Выходи за меня замуж.

Конечно, это должен был быть приказ, а не вопрос.

Мой голос срывается, когда я отвечаю.

– Позволь мне сначала взглянуть на это крошечное кольцо. Я дам тебе знать через минуту.

– Это безупречный бриллиант огранки «подушка» на кольце из платины. Гарри Уинстон, между прочим.

Я прижимаюсь щекой к груди Кейджа, слушая успокаивающий звук его колотящегося сердца.

– Тьфу. Звучит отвратительно.

– Это «да» или «нет»?

Когда я не отвечаю, Кейдж нетерпеливо подсказывает:

– Используй цвета, упрямая девочка.

Слеза скатывается по моей щеке, я шепчу:

– Зеленый, милый. Все зеленое во вселенной.

Эпилог

Слоан

Когда я высаживаюсь в частном реактивном терминале, в Ла-Гуардиа темно, на улице сорок градусов и моросит дождь. С таким же успехом это могло бы быть восемьдесят градусов и солнечно за то, как я счастлива.

Я стою на верхней ступеньке шикарного самолета Кейджа и широко раскидываю руки, крича:

– При-и-и-в-е-е-т Нью-Йорк!

Шофер в форме, ожидающий с зонтиком у подножия лестницы на асфальте, косится на меня, как на сумасшедшую, но я игнорирую его. Я никогда не была в Нью-Йорке, и я собираюсь наслаждаться каждой секундой этого визита сюда.

Может быть, мне повезет и я наткнусь на случайного миллиардера, которого смогу обработать.

Если нет, всегда есть магазины. Бутик Louis Vuitton на Пятой авеню звал меня по имени всю дорогу от Тахо.

– Давай, собакен. Пора навестить маму.

Моджо поднимает голову от того места, где он спал весь полет, на первом кремовом кожаном сиденье в салоне рядом с дверью. Моджо с сомнением косится на дверь, потом снова на меня.

Я улыбаюсь ему я.

– Шевели задницей, или я сделаю из тебя коврик, косматый.

Двигаясь со скоростью слизняка, Моджо слетает с сиденья на пол, зевает, почесывает ухо задней лапой, затем моргает на меня.

Качая головой, я фыркаю.

– Ты ни за что ни на кого не нападешь. Это потребовало бы слишком много энергии.

Моджо снова зевает, подтверждая мою точку зрения.

Я спускаюсь по узкой металлической лестнице, собака следует за мной. Когда я спускаюсь, водитель торжественно говорит:

– Добро пожаловать в Нью-Йорк, мисс. Меня зовут Сергей, я ваш водитель.

Сергей молод, зеленоглаз и достаточно велик, чтобы поднять машину над головой, если бы он того захотел.

Большая энергия большого члена. Он мне уже нравится.

– Благодарю, Сергей! Я так счастлива быть здесь.

– Я займусь вашим багажом. Пожалуйста, следуйте за мной.

Он указывает на блестящий черный «бентли», припаркованный на асфальте в нескольких ярдах от него. Я позволила Сергею прикрыть мою голову зонтиком и последовала за ним к машине, чувствуя легкий укол вины за то, что он один справляется с моим багажом, потому что я не прибыла сюда налегке.

Перевод: Я привезла с собой почти все, что у меня есть.

Нельзя ожидать, что девушка будет знать, что она захочет надеть за несколько дней до этого. Это зависит от настроения.

Мы с Моджо устраиваемся в машине, а бедный Сергей ведет себя как мой личный носильщик, пока загружает все мои сумки в багажник. Когда он, наконец, садится на водительское сиденье и закрывает дверцу, он весь в поту.

– Извини за весь багаж, Сергей. Я ужасно разбираюсь в выборе одежды.

Он смотрит на меня в зеркало заднего вида и пожимает плечами.

– Ты же женщина.

Я решаю не обижаться на откровенный сексизм и вместо этого улыбаюсь ему.

– Ты заметил! Это мои сиськи выдали это?

Его взгляд на мгновение падает на мою грудь. Затем он снова встречается со мной взглядом.

– Да.

Он заводит машину и отъезжает, заканчивая разговор.

Энергия большого члена, нулевое чувство юмора. Следующий.

Мы едем по городу, а я охаю и ахаю, глядя на яркие огни и большие здания. Рядом со мной на сиденье храпит Моджо. Мы сворачиваем в гараж небоскреба и едем по извилистым пустым этажам, пока не останавливаемся около лифтов, расположенных в ряд.

Перед лифтами стоит шеренга крепких парней в черных костюмах, уставившихся на машину так, словно она вот-вот взорвется.

А, русские гангстеры. Такая доверчивая группа товарищей. Я просто хочу ущипнуть их за милые розовые щечки.

Я жду, пока Сергей откроет мне дверь, прежде чем выйти, потому что нет ничего лучше, чем царственно появиться перед целевой аудиторией, плененной твоей красотой.

Особенно когда эта аудитория – кучка сильных, опасных мужчин.

У меня такое чувство, что эта поездка в Нью-Йорк будет эпичной.

Улыбаясь, я выхожу из машины. Интересно, не будет ли перебором посылать армии гангстеров флюиды королевы красоты?

Возможно. Эти парни, похоже, не поняли шутки.

Но внезапно они перестают смотреть на меня. Их внимание привлекла другая машина, подъезжающая к нам сзади.

Это большой черный внедорожник с затемненными окнами, и с таким же успехом на крыше может быть неоновая вывеска, кричащая: «Вы все сдохнете!» Достаточно взглянуть на то, как на нее среагировали русские.

Скоординированным движением, которым мог бы гордиться любой военный генерал, все они залезли в карманы пальто, вытащили оружие и направили его на лобовое стекло внедорожника. Один из мужчин начинает что-то кричать по-русски, как сумасшедший.

Затем, когда еще пять внедорожников с визгом останавливаются позади первого, кричащий парень окончательно наложил в штаны. Он опускается на колено и начинает стрелять.

О боже. Это выглядит не очень хорошо.

Мне следовало прихватить с собой «Магнум», который я стащила у Ставроса. Похоже, это единственное, что я не взяла с собой в дорогу.

Я ныряю обратно в «бентли», почти раздавив Моджо, когда приземляюсь на него сверху на заднем сиденье. Он вылезает из-под меня и съеживается на полу. Вокруг нас раздаются выстрелы, болезненно громко отдающиеся эхом от цементных стен и потолков гаража.

Я лежу на сиденье с закрытыми ушами и подтянутыми к груди коленями, просто ожидая, пока у всех закончатся патроны, и тот, кто останется в живых, перейдет на рукопашный бой, пока все они не перебьют друг друга таким образом.

Тогда я ускользну. Как только эти парни начинают наносить удары, они больше ничего не замечают.

Когда я была в Средиземном море со Ставросом и его командой, постоянно вспыхивали драки. Я могла бы расхаживать голышом, они бы не заметили. Они как питбули, как только начинают двигаться.

Мой план рушится, когда кто-то хватает меня за плечи и вытаскивает из машины.

Я падаю на спину с глухим стуком, от которого у меня перехватывает дыхание. Моя голова резко ударяется о цемент.

Прежде чем я успеваю прийти в себя, меня поднимают и заталкивают на заднее сиденье одного из внедорожников, так сильно, что я пролетаю через все сиденье к противоположной стороне машины. Моя голова ударяется об окно с тревожным треском, как яйцо вкрутую, брошенное в стену.

Я вижу звезды.

Мир скользит в сторону.

Пушки все еще стреляют.

Я слышу лай Моджо, но звук становится слабее, заглушаемый ревом двигателя и визгом шин по земле, когда внедорожник мчится вперед.

Я пытаюсь сесть, но не могу. Что-то не так работает. Мой мозг не сообщается с мышцами.

В поле моего зрения материализуется лицо, плавающее в фокусе.

Надо мной склоняется мужчина. Ему за тридцать, у него черные как смоль волосы, твердый подбородок и глаза цвета Карибского моря. Они такие ярко-синие, что дух захватывает.

Низким голосом с ирландским акцентом он говорит:

– Итак, это та женщина, из-за которой погибли двое моих людей.

Его взгляд скользит по моему лицу. Он останавливается на моих губах, где задерживается чуть дольше.

– Не могу сказать, что понимаю, из-за чего весь этот сыр бор.

Я бы ударила его, но в данный момент это невозможно. Может быть, позже, когда мой мозг не будет плескаться в черепе, как гупешка во вращающемся аквариуме.

После некоторого сосредоточенного усилия мне удается оформить мысли в слова.

– Кто ты? Куда ты меня везешь?

– Меня зовут Деклан. Я везу тебя в Бостон, чтобы поговорить с моим боссом. Что касается того, что произойдет, когда мы туда доберемся… это не мое дело, милая. – Голубоглазый незнакомец замолкает, наклоняясь ближе. Он понижает голос. – Но ты развязала войну, так что, полагаю, тебе это не понравится.

Вылетая из гаража, машина приземляется с таким наклоном, что моя одурманенная голова ударяется о дверную ручку.

Последнее, что я вижу, когда мир погружается в черноту, – это пронзительные голубые глаза Деклана и их пристальный взгляд в мои собственные глаза.

КОНЕЦ