Текст книги "Безжалостные Существа (ЛП)"

Автор книги: Джей Ти Джессинжер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 22 страниц)

17

Нат

Я понимала, что Кейдж уже на пределе, но я не была готова к его натиску, когда он повалил меня на кровать.

Все, что Кейдж сдерживал до сих пор, вырвалось наружу.

Будто он решил взять реванш.

Стоя на коленях на матрасе, возвышаясь надо мной, Кейдж разрывает лиф моего платья. Звук рвущейся ткани почти такой же громкий, как и мое неровное дыхание. Затем он стаскивает с себя рубашку через голову, с рычанием падает на меня сверху, стягивает мой лифчик куда-то в район подбородка и вцепляется в один из моих затвердевших сосков.

Кейдж жадно всасывает сосок в рот.

Когда я вскрикиваю, он на секунду прерывает свое жадное посасывание, чтобы прорычать:

– Для нежностей будет время в следующий раз. А пока что я намерен оставить на тебе свои отметины.

Кейдж впивается зубами в нежную плоть под моим соском.

Я издаю стон, извиваясь под ним. Мне больно, но и одновременно невероятно приятно. Ударные волны удовольствия прокатываются по моему телу от жалящих укусов Кейджа.

Он делает то же самое с другой грудью, кусая ее так, словно хочет сожрать меня целиком.

Затем Кейдж подается немного назад, переворачивает меня на живот, расстегивает лифчик ловким движением пальцев и стягивает платье с моих бедер и ног. Трусики подвергаются аналогично грубому обращению.

Кейдж бросает сорванную одежду на пол. Когда я смотрю на него через плечо, Кейдж смотрит на мое обнаженное тело диким животным взглядом, его ноздри при этом раздуваются, а татуированная грудь вздымается, челюсть, как и кулаки, сильно сжата.

Меня прошибает мелкая дрожь.

Это ощущение не похоже ни на что, что я когда-либо чувствовала. Отчасти ужас, отчасти желание, а отчасти чистый адреналин, вызывает мурашки на руках и ногах, заставляя мое дикое сердце сбиваться с ритма.

Вид его желания заставляет меня чувствовать себя сверхчеловеком. Как будто я способна на все. Как будто все мои атомы вибрируют с опасно высокой скоростью, угрожая расколоть меня на части.

Как будто я могу начать левитировать прямо с этой кровати и поджечь весь дом.

Глядя в темные глаза Кейджа, пылающие желанием, я понимаю, что впервые в жизни не боюсь быть собой. Впервые я не боюсь осуждения. Впервые я не забочусь о том, что мне следует сделать то, что считается безопасным, умным или тем, что я должна сделать, потому что «должна».

Впервые я почувствовала себя по-настоящему свободной.

– Тогда сделай это. Пометь меня всю. Отдайся мне целиком. И не смей сдерживаться, – прошептала я.

Проходит какая-то доля секунды, пока Кейдж в сомнении облизывает губы. Он ненадолго прикрывает глаза.

Затем он хватает меня за лодыжки, подтаскивает к краю кровати, наклоняется и впивается большим, ненасытным ртом в мою задницу.

Он впивается в нее зубами, издавая животный рык.

Это первобытный звук победы. Он словно лев, ликующий об очередной убитой им жертве.

Его зубы неожиданно сменяет рука. Раскрытая ладонь Кейджа впечатывается в то место, где только что был его рот, жгучим шлепком, который заставляет меня подпрыгнуть и вскрикнуть от шока.

Кейдж начинает говорить со мной по-русски.

Грубые, гортанные слова на русском языке вылетают сквозь стиснутые зубы.

Это звучит чертовски сексуально, что я едва сдерживаюсь, чтобы не кончить.

Кейдж переворачивает меня на спину, стягивает с меня лифчик, отбрасывает его в сторону и глубоко целует меня, кусая мои губы. Кейдж тяжело дышит, его руки дрожат. Я знаю, что он балансирует на тонкой грани самоконтроля, едва сдерживаясь, потому что боится, что если он полностью отпустит себя, как я того потребовала от него, то причинит мне боль.

От того, что этот огромный, опасный мужчина может быть таким милым и нежным, у меня на глаза наворачиваются слезы.

Я обхватываю Кейджа ногами за талию и отвечаю на его поцелуй чуть жестче, притягивая мужчину к себе, потянув за волосы.

Он прикусывает мочку моего уха. Мою шею. Мое плечо. Я смеюсь, задыхаясь, чувствуя, что схожу с ума.

Кейдж целует и покусывает мою кожу. Хотелось бы сказать, что он «ласкает», но прикосновения его рук жестче. Жаднее. Он захватывает большую часть территории моей плоти везде, где только может дотянуться, хватая мои груди и бедра, его губы прослеживают траекторию движения ненасытных рук.

Когда Кейдж кусает меня за внутреннюю часть бедра, я издаю стон.

Он замирает. Растерянно спрашивает:

– Не слишком?

– Боже, нет. Не останавливайся.

Кейдж разворачивается лицом к другому бедру и впивается зубами в нежную плоть и там. Выгибаю спину ему навстречу, страстно желая прикосновений его требовательных сексуальных губ в других местах.

Например, там.

И Кейдж дает мне именно то, ради чего я так отчаянно выгибаюсь, уцепившись за мой клитор и втягивая его губами. Издаю звук, который, я точно уверена, никогда не издавала раньше. Это звук полнейшего восторга.

Затем Кейдж кладет руку мне на живот, чтобы удержать меня в статичном положении, а сам продолжает пировать мной, вбирая все до капли, пока я лежу с раздвинутыми ногами, стону и извиваюсь, неистово раскачивая бедрами навстречу его лицу.

Когда Кейдж вводит в меня два пальца и проходится зубами по моему клитору, я кончаю.

Мой оргазм внезапный и бурный. Настоящий взрыв удовольствия. Широко раскрываюсь для него, содрогаясь и выкрикивая его имя.

Кейдж расстегивает ширинку джинсов, возится там, пока его рот продолжают заполнять мои соки. Он приподнимается, опираясь одной рукой на кровать. Другой он придерживает свой член. Я мельком вижу его эрекцию, выпирающую из кулака, прежде чем Кейдж проталкивается в меня почти на всю длину.

Мы издаем стон в унисон. Впиваюсь ногтями в его спину, пока огромный, твердый член Кейджа раскрывает меня для него полностью.

Его голос низкий и хриплый, когда Кейдж произносит:

– Да, детка. Ты тоже оставляешь на мне свои отметины.

Затем Кейдж трахает меня глубоко и жестко, дико всаживаясь в меня, как будто от этого зависит его жизнь.

Я обхватываю Кейджа ногами за талию, уперевшись лодыжками в его спину.

Мои груди подпрыгивают. Мои легкие болят. Моя кожа покрывается испариной. Кейдж входит в меня снова и снова, балансируя на одной руке надо мной, а другой обхватывая мою задницу и притягивая меня ближе с каждым жестким толчком бедер.

Под звуки моих собственных беспомощных криков и его грудных звуков удовольствия  я снова достигаю кульминации.

Все мое тело напрягается. Моя голова откидывается назад. Прижимаюсь к кровати, дергаюсь, насаживаясь на его член, конвульсивно сотрясаясь от толчков.

Кейдж замедляет движения бедер, опускаясь на локти, и приближается ртом к моему уху:

– Теперь ты моя, – шепчет величественно Кейдж, а его голос торжествует. – Ты кончаешь на мой член, значит, ты – моя.

Я всхлипываю, чувствуя, как последняя нить, связывавшая меня с землей, распуталась и отправила меня в бескрайнюю черную космическую дыру.

Где-то глубоко внутри я понимаю, что это именно то, чего я боялась. Этого момента, прямо здесь.

Момента, когда я, наконец, отдаюсь ему, сердцем и душой, телом и разумом, отдаюсь полностью.

Теперь для меня нет пути назад. Я не могу передумать.

Что меня удивляет, так это то, что я и не хочу этого.

Неважно, кто или что он, мне все равно.

Я согласна на все.

Я притягиваю голову Кейджа и крепко целую его, понимая, что той девушки, которой я была до этого момента, больше не существует. Когда мы поднимемся с этой кровати, – нас уже будет не двое, мы с ним станем единым целым.

Наверное, в этом мы с ним похожи: ни для кого из нас не существует половины пути.

Мы оба придерживаемся принципа «Пан, либо пропал».

– Посмотри на меня, – приказывает Кейдж.

Я открываю глаза и смотрю на него сквозь пелену блаженства. Кейдж выглядит прекрасным, каким-то потусторонним, его взгляд горит огнем, брови нахмурены от напряжения.

Кейдж наращивает темп толчков, и я понимаю, что он хочет, чтобы я наблюдала за его кульминацией. Когда Кейдж кончит в меня, он хочет, чтобы мы оба смотрели друг на друга широко раскрытыми глазами, чтобы мы могли видеть все, все то, что есть между нами, когда мы разделяем наши тела и дыхание.

Кейдж четко произнес, – он хочет, чтобы я знала это: теперь я принадлежу ему.

Так же, как и он принадлежит мне.

Поднимаю руку и касаюсь его лица.

– Все те годы, которые я провела в ожидании... Я больше не думаю, что ждала его. Думаю, я ждала тебя, – шепчу я.

Кейдж вздрагивает, издает стон, прижимается горячим лбом к моей шее. Затем он изливается внутрь меня серией коротких, толчкообразных движений, хватая меня за волосы и прерывисто шепча что-то по-русски.

Обхватываю руками спину Кейджа, а ногами его талию и закрываю глаза, чувствуя, что лечу.

Чувствую, что я наконец-то, наконец-то дома.

~

Мы впадаем в дремоту.

Через некоторое время Кейдж выбирается из моих объятий и раздевается. Он встает у кровати и быстро снимает с себя джинсы, трусы и ботинки, нетерпеливо ожидая возвращения ко мне. Кейдж заползает обратно в мои объятия и обнимает мою грудь, притягивая к своему большому, теплому телу. Переплетает свои сильные ноги с моими.

– Что смешного?

Я открываю глаза и смотрю на него. Даже потный и взъерошенный с растрепанными волосами, которые падают Кейджу на глаза, он так красив, что у меня перехватывает дыхание.

– Да, ты забыл снять ботинки.

Кейдж сморщил нос. Это восхитительно.

– Я торопился.

– И это говоришь мне ты?

Он кривит губы и смотрит на меня из-под опущенных ресниц.

– Моя женщина пытается сказать мне, что она осталась неудовлетворенной?

Моя женщина. При этих словах меня начинает немного потряхивать от волнения.

Эти отношения, скорее всего, обернутся полной катастрофой, но сейчас я так счастлива, что могу лопнуть.

Улыбаясь, я тянусь к Кейджу, прижимаясь грудью к его твердой груди. Мне нравится, какой он твердый.

Жесткий везде, кроме его глаз, взгляд которых до боли, до обожания такой мягкий.

– Нет. Просто делюсь наблюдениями.

Кейдж притягивает меня ближе. Мы лежим на боку. Я прижалась к нему, ощущая себя в полной безопасности и тепле, окутанная запахом Кейджа, проникающим мне в нос, наслаждаюсь звуками медленного, размеренного стука его сердца рядом с моим ухом. Я могла бы оставаться в этом месте вечно.

– Хочу тоже поделиться своим наблюдением, – шепчет мне Кейдж.

– Каким?

– Никогда не видел ничего прекраснее тебя, когда ты кончаешь.

Мое лицо внезапно заливает краска. Не могу сказать, гордость это или смущение, но мне это нравится.

– Аналогично.

Он ненадолго замолкает.

– Аналогично? Это типа должен быть мой посткоитальный комплимент?

– Посткоитальный? Смотрю, мы перешли на высокопарные слова.

– Не хочу, чтобы ты думала, что я беру только смазливой внешностью.

Кейдж дразнится. Люблю, когда он поддразнивает меня. Это случается так редко.

– О, нет, это не так. У тебя есть множество впечатляющих качеств, помимо твоей восхитительной красоты, – легкомысленно говорю я.

Еще одна пауза, на этот раз более длительная.

– Ты думаешь, что термин «восхитительная красота» не сочетается с твоим взрывным образом мачо, я права? – просто говорю я.

– То есть, наверное, это должно польстить.

Кейдж пытается выглядеть шокированным. Подавляю смешок, пытаясь изобразить серьезность.

– Разве что?

– Разве что такие слова заставляют меня чувствовать себя так, будто я какая-нибудь дебютантка из романа эпохи Регентства.

Теперь моя очередь шокироваться.

– Откуда, черт возьми, ты знаешь, что такое роман эпохи Регентства?

– У меня весьма эклектичный вкус по части литературы.

Недоумевая, я приподнимаюсь на локте и в удивлении пристально смотрю на Кейджа. Он одаривает меня ленивой улыбкой, не скрывая своего самодовольства.

Тогда я говорю прямо:

– Ты читаешь романы.

Кейдж изображает из себя саму невинность, округляя глаза.

– А что удивительного? Разве это не то, что должен делать «настоящий» мужчина?

Я шлепаю по каменной груди Кейджа.

– Ты оторвешь мне ногу.

Он в мгновение ока переходит от дразнящего к сексуальному тону, рыча:

– Лучше бы я дергал тебя за волосы, пока трахаю твою восхитительную киску снова.

Боже мой, как он выражается. Этот парень как Шекспир, но только вот он –  поэт разврата.

– Ты только что это уже сделал.

– А кажется, что вечность назад.

– Это было минут двадцать назад.

– Как я и сказал. Вечность.

Кейдж хватает меня, рыча мне в шею, заставляя визжать. Затем он наваливается на меня сверху, придавливая всем своим солидным весом. Я выдыхаю со звуком «уф».

– Ты весишь тонну!

– Тебе это нравится.

Задумываюсь на мгновение, чувствуя Кейджа на себе. Он – это огромное, тестостероновое одеяло, окружающее меня и оберегающее. Разбивает меня вдребезги, но одновременно и оберегает меня.

Кейдж прав. Мне это и вправду нравится.

Его усмешка сотрясает грудь.

– Я же говорил тебе.

– Хватит быть самодовольным, ты большой...

Кейдж завладевает моим ртом, прежде чем успеваю нахамить ему еще больше, и дарит мне глубокий поцелуй. Я погружаюсь в матрас, наслаждаясь его вкусом и теплом, которое он излучает, пока мои легкие не начинают отказывать.

Слабо шлепая по его спине, я кричу:

– Помогите. Задыхаюсь. Смерть неминуема.

– Воистину Королева драмы. – Кейдж перекатывается на спину, увлекая меня за собой.

Я застываю от удивления, потом расслабляюсь. Опустившись на него сверху, я ухмыляюсь Кейджу в лицо.

– Ах-ха! Теперь ты у меня именно там, где я хочу.

– Так вот где ты хочешь меня видеть? На спине?

Я нежно целую его в губы.

– Да. На спине и беспомощным против меня.

Кейдж медленно выдыхает, его взгляд задумчив, он проводит руками по моим волосам.

– Моя прекрасная девочка. Я был беспомощен перед тобой с первого дня нашей встречи, – шепчет Кейдж.

Мое сердце учащенно бьется. В его взгляде есть что-то отстраненное.

Что-то грустное.

– Ты так говоришь, как будто это плохо.

– Не плохо. Все просто очень сложно.

Изучив выражение его лица, я говорю:

– Я так понимаю, ты не собираешься мне ничего объяснять.

– Поверь мне, когда я что-то не говорю, тебе это точно знать не нужно.

Когда я понимаю, что Кейдж избегает моего взгляда, в глубине сознания срабатывает маленький тревожный звоночек.

Но это то, что есть. То, что мы есть. То, на что я согласилась.

Секреты.

Не ложь, но секреты – много секретов – и расстояние, и все это во имя моей безопасности.

К черту.

Если это цена за то, чтобы быть с ним, я заплачу ее. Я слишком долго проживала свои дни как зомби, чтобы отказаться от этой новой заряжающей меня энергией жизни, даже если у нее есть свои темные стороны.

А в каких сказках нет темной стороны.

18

Нат

Мы болтаем некоторое время, затем Кейдж решает, что самое время меня покормить.

Кейдж натягивает джинсы и исчезает на кухне, заботливо приказав мне не вылезать из постели. Я лежу голая, глядя в потолок с глупой улыбкой на лице, и прислушиваюсь к тому, как он роется в холодильнике и шкафах. Слышу грохот кастрюль и сковородок на плите, а через мгновение воздух наполняет аппетитный аромат жарящегося бекона.

Через некоторое время Кейдж возвращается с тарелкой в руках. Босой, с обнаженным торсом и такой потрясающе красивый.

– Завтрак на ужин, – торжественно объявляет он, взбираясь на край кровати. – Садись.

Но я не подчиняюсь. Вместо этого я говорю:

– Чересчур властно.

Кейдж вскидывает бровь.

– Садись или я отхлещу твой зад докрасна.

Растягиваю губы в широкой улыбке и смотрю на Кейджа, ухмыляясь, как какой-то чертов маньяк.

– Удваиваю ставку. Мне нравится такой расклад. Но не забывай, что своего разрешения на это я тебе не давала.

– Пока. – Кейдж жестикулирует тарелкой. – Теперь садись, как послушная девочка, чтобы я мог тебя накормить.

– Тебя, кажется, сильно волнует количество потребленных мной калорий. Колись, в чем, собственно, дело?

Теперь настает его очередь расплываться в улыбке. Она выходит неспешной и такой сексуальной.

– Тебе понадобится энергия. Ночь еще только начинается, – произнес Кейдж хрипло.

Его слова звучат резонно.

Сажусь, затем откидываюсь назад, пока не упираюсь в изголовье кровати, подушка потирает мне спину. Натягиваю простыню, чтобы прикрыть обнаженную грудь.

Кейдж же садится на край матраса и оттягивает простыню вниз, чтобы снова обнажить мою грудь. Он ставит тарелку на колени. Затем берет кусок хрустящего бекона.

– Открой рот, – командует Кейдж, поднося бекон к моим губам.

Несмотря на то, что я ощущаю себя немного не в своей тарелке, когда меня кормят, словно я дитя малое, я подчиняюсь. Однако быстро забываю об этой неловкости, поскольку бекон восхитителен. Вкус бекона настолько хорош, что я издаю блаженный стон, пережевывая его.

Этот парень умеет готовить. Подумаешь.

Кейдж наблюдает за мной как ястреб, выслеживающий свою добычу, пока я не проглатываю предложенный бекон. Затем он издает звук удовлетворения и берет вилку, лежащую на краю тарелки. Кейдж засовывает в рот большую часть яичницы.

– Ого. Как вы думаете, какого размера мой рот? Этой порции с лихвой хватит на четырех человек.

Снисходительная улыбка кривит его губы.

– Ты получишь по шлепку за каждый раз, когда посмела мне нахамить.

Мы уставились друг на друга. Смотрим, не мигая. Но он профи по части игры в гляделки, а я умираю от голода, поэтому победа за ним.

Я послушно открываю рот и позволяю Кейджу кормить  меня.

Наблюдая за движениями моих губ, он сексуально выдает:

– Какие же, черт тебя дери, красивые губы. Дождаться не могу, когда ты окажешься передо мной на коленях, а губки будут порхать вокруг моего члена.

Яичница чуть было не выскакивает у меня через нос, но мне удается сдержаться. Я глотаю, потом смеюсь.

– Как романтично! Тебе бы писать сонеты.

– Ешь.

Кейдж засовывает мне в рот еще немного яичницы. Предлагает мне еще кусочек бекона, дополняя ломтиком тоста с маслом. Смотрит, как я жую и глотаю, словно это самое захватывающее зрелище, которое ему доводилось видеть.

Когда тарелка пустеет, Кейдж ставит ее на тумбочку рядом с кроватью. Затем он снова поворачивается ко мне и интересуется будничным тоном:

– Сколько у тебя вибраторов?

Я выпучиваю глаза от удивления.

– Интересуюсь только потому, что этот ящик, кажется, забит до отказа. Вот этот розовенький, наверное, мой самый любимый. – Он показывает на тумбочку, куда только что поставил тарелку.

Ящик под ней приоткрыт на несколько дюймов, но этого вполне достаточно, чтобы разглядеть сокровищницу секс-игрушек внутри.

Розовенький вибратор, о котором идет речь, на самом деле фаллоимитатор. Причем это довольно большой экземпляр, с реалистичными венами и длинным, толстым стержнем, заканчивающимся такой же реалистичной головкой, способной напугать девственниц, чтобы те решили всю оставшуюся жизнь придерживаться целибата.

Боже мой.

Я издаю писк ужаса, отчего Кейдж только хихикает.

– Твой маленький грязный секрет раскрыт, детка. А ведь ты убеждала меня, что в постели ты консервативна.

Кейдж выдвигает ящик пошире, достает огромный розовый фаллоимитатор, держит его и покачивает в руках, ухмыляясь.

– Эта штука вряд ли попадает в категорию консервативных. Этот монстр способен проткнуть легкое.

Я пытаюсь выхватить фаллоимитатор, но Кейдж удерживает его над головой. Его руки достаточно длинные, поэтому у меня нет никаких шансов перехватить у него доказательство моего постыдного занятия.

Убитая, пылающая от стыда, я падаю на бок на кровать и, издавая хныкающие звуки, натягиваю простынь на лицо.

Он продолжает проводить «криминалистическую» экспертизу моего ящика с секс-игрушками.

– О, смотри-ка. Какая огромная бутылка смазки. А тут у нас классический вибратор-кролик, естественно, вместе со стеклянным светящимся в темноте фаллоимитатором. Очень творческий подход. Возможно, тебе стоит подумать о приобретении фонарика, но полагаю, что его будет гораздо интереснее использовать в качестве источника света в случае внезапного отключения электричества. А что это за интересная штука? Лавандового цвета. Мягкий пластик. Круглая, как банка из-под желе, только сверху есть небольшое отверстие... подожди-ка. Вот переключатель.

Электронное жужжание заполняет комнату. За ним следует низкий, глубокий смех Кейджа.

– О, боже. Ах ты, грязная девчонка. Это то, о чем я думаю?

Попалась. Я глубоко вздыхаю из-под простыни.

– Он работает как на всасывание, так и дает глубокую вибрацию, чтобы имитировать ощущения губ и языка.

При этих словах Кейдж смеется еще громче, ублюдок.

Я добавляю презрительным тоном:

– К тому же эта штука водонепроницаема, перезаряжаема и имеет десять настраиваемых режимов. А еще у нее очень удобная крышка, которая предотвращает попадание пыли, если она долго лежит в ящике без надобности.

– Только вот ни на одной из этих игрушек нет ни пылинки, детка. Тебе было чем себя занять.

– Не суди строго! У меня уже давно никого не было!

Кейдж наклоняется и целует меня в оголенное бедро.

– Знаю. И не осуждаю. Но тебе больше ничего из этого не требуется.

Кейдж делает паузу, от которой я начинаю нервничать. Затем он задумывается:

– Если только...

Кейдж цепляется рукой за мое колено и осторожно раздвигает мне ноги. Затем вставляет вибрирующую секс-игрушку в положенное ей место.

Я зарываюсь лицом в матрас, плотнее прижимаю простыню к лицу и издаю блаженный стон.

Он же бормочет:

– Захотела спрятать от меня лицо, когда я заставлю тебя кончить?

– Ага.

– Ты ведь знаешь, что мне нужно видеть тебя в этот момент.

– Не-а!

Кейдж передвигает игрушку на дюйм севернее, где она соприкасается с моим клитором. Дергаюсь, снова издаю стон, но на этот раз слабее.

– Перевернись на живот и раздвинь ноги.

Голос Кейджа понизился на октаву и приобрел тот жесткий, доминирующий тон, от которого у меня всегда учащается пульс.

Дрожа всем телом, я повинуюсь его приказу. Мое лицо все еще прикрыто простыней, но остальные части тела обнажены. Хотя в комнате прохладно, дрожу я от охватившего мое тело жара. Я уже вспотела.

Кейдж снова просовывает игрушку меж моих ног, слегка двигая ею, пока она не попадает в нужную точку, отчего я задыхаюсь. Игрушка оказывает достойное внимание моему клитору в постоянном, ритмичном движении. Вибрация, которую она излучает, проходит через все мое тазовое дно.

Это так приятно, что я вздрагиваю.

– Тебе нужно больше, не так ли, детка?

Голос Кейджа мягкий, глубокий, гипнотический. Я не понимаю, что именно Кейдж имеет в виду, пока не чувствую, как что-то теплое и влажное скользит по моей заднице, стекая на мои половые губы.

Смазка.

Кейдж осторожно распределяет ее пальцами, затем что-то твердое надавливает на мое отверстие и слегка проталкивается внутрь.

Поскольку я уже достаточно хорошо знаю его точный размер и форму, я понимаю, что Кейдж только что засунул в меня мой большой розовый фаллоимитатор.

Если мое лицо покраснеет еще больше, моя кожа точно сгорит.

Когда я раздвигаю бедра пошире и выпячиваю попку, Кейдж шумно втягивает в себя воздух.

– Такая чертовски красивая, – шепчет Кейдж.

Затем он осторожно вводит фаллоимитатор чуть глубже.

Я тихо вскрикиваю, сжимая руки в кулаки на простынях.

Игрушка, прижатая к моему клитору, всасывает и вибрирует. Фаллоимитатор плавно входит и также плавно выходит. Мои соски болят, я задыхаюсь, и у меня раскраснелось лицо; не могу перестать покачивать бедрами, пока Кейдж трахает меня моей же собственной секс-игрушкой.

– Тебе нравится?

С зажмуренными глазами и пылающим лицом я шепчу:

– Определенно, да.

– Тебе нравится, когда твою киску одновременно лижут и трахают?

– Ага.

Он понижает голос:

– А как насчет этого, детка? Тебе нравится это?

Кейдж проводит пальцем по тугому хорошо смазанному колечку мышц между моими ягодицами и легонько надавливает.

Я задыхаюсь, в удивлении открываю глаза. Моя спина напрягается.

Кейдж успокаивающе произносит:

– Ш-ш-ш. Пока достаточно... До тех пор, пока ты сама не попросишь меня о чем-то большем.

Мое сердце бьется о грудину, словно раскаты грома; я лежу, застыв и широко раскрыв глаза, пока Кейдж нежно массирует меня там, медленно вводя и выводя фаллоимитатор из моей киски, пока вибрососущая игрушка всласть лакомится моим клитором.

Ощущения от его прикосновений там, где меня раньше не трогал ни один мужчина, нельзя назвать неприятными. Все это просто очень, очень странно. Почти чересчур интимно. Я чувствую, что мы делаем что-то запрещенное.

Ощущаю это примерно не больше десяти секунд, пока вибровсас в сочетании с мощным трахом, который он импровизированно организовал с помощью моих личных устройств самоудовлетворения, не берет верх над рациональной частью моего мозга, и я снова падаю лицом вниз на матрас и стону от восторга.

– Вот она – моя сладкая грязная девочка, – рычит Кейдж. – Ты так чертовски красива. Хотел бы я, чтобы ты увидела себя в тот момент, когда тебя трахает этот толстый розовый дилдо. Вихляющей бедрами. Ты заставляешь меня моментально твердеть. Так, блядь, сильно.

Звук его голоса прошивает мои нервные окончания. Он вводит и выводит фаллоимитатор с нарастающей скоростью, пока я не начинаю стонать и извиваться, вдавливаясь в кровать. Ощущения ошеломляют. Вибрация, наполненность, его палец, дразнящий, чувствительный, смазанный, запретный пучок нервов...

Оргазм обрушивается на меня с такой силой, что я не могу издать ни звука.

Моя спина непроизвольно выгибается. Я широко разеваю рот. В беспомощности бьюсь в конвульсиях, пока Кейдж шепчет все самые сексуальные и одновременно грязные вещи, которые мужчина может сказать женщине – слова похвалы и сексуальной одержимости.

Обожаю твою ненасытную, мокрую пизденку...

Кончи для меня, моя прекрасная шлюшка...

Ты охуенная...

Эта великолепная киска принадлежит мне.

Я всхлипываю, дергаюсь, кончаю так сильно, что не могу перевести дыхание. Сокращения в моем центре невозможно контролировать. Они термоядерные. Чувствую, что могу взорваться прямо сейчас.

Все это время Кейдж говорит со мной, – весь этот непрерывный поток нежно грязных и восхитительно витиеватых ругательств, которые каким-то образом умудряются заставить меня почувствовать, что меня лелеют и боготворят, а не унижают.

Кейдж вытаскивает фаллоимитатор и заменяет его своим членом, засовывая его в меня на всю длину.

Затем Кейдж крепко обхватывает меня сзади за шею большой рукой и прижимает к себе, пока трахает.

Мне это так нравится, что постанываю его имя между толчками.

Кейдж обхватывает меня за талию и ставит на колени, затем опускает мою голову вниз, так что моя щека оказывается вжатой в матрас, а задница зависает в воздухе. Он входит в меня снова и снова, его яйца шлепаются о мою киску, рукой он тянет меня за волосы.

Другой рукой Кейдж поглаживает мой пульсирующий клитор, заменяя собой игрушку, которая выпала из-под меня, когда он поднял меня.

– Кейдж... о, боже...

– Возьми его, детка. Прими каждый его дюйм в себя.

У Кейджа огромный член. Он толще, чем фаллоимитатор, длинный и сильный. Он растянул меня на всю длину, и я такая мокрая, что влага скользит по моим бедрам. Мои груди покачиваются при каждом толчке бедер Кейджа. Я совершенно обезумела от удовольствия.

Что, вероятно, является причиной того, что я говорю ему дальше.

– Отшлепай меня, – шепчу я, отчаянно сжимая простыни. – Отшлепай меня по заднице.

– Не в этот раз. Ты еще не готова.

Я почти обиделась.

– Что? Ты угрожал мне этим уже...

Шлёп!

Я дергаюсь и тяжело вдыхаю. Мою задницу жжет огнем в том месте, где он шлепнул.

– Я же сказал, что ты еще не готова. Не заставляй меня повторять это снова.

– Ты хочешь так играть? Отлично, я отзываю свое разрешение. Ты сможешь отшлепать меня, только если позволишь мне отшлепать сначала тебя!

Кейдж смеется. Запускает руку мне в волосы. Не перестает трахать меня.

Самодовольный сукин сын.

Кейдж снова тянется к моему телу и ласкает набухший клитор.

Если кто-то может стонать от злости, то я только что это сделала.

И вдруг Кейдж резко вырывается из меня, переворачивает, раздвигает мои бедра и снова опускается на меня, крепко удерживая мои запястья по бокам, так что я беспомощно прижата к Кейджу, пока он пирует мной.

Когда я издаю громкий стон, а мои бедра дрожат от усилия сдержать очередной оргазм, потому что я все еще злюсь на Кейджа, он отпускает меня, закидывает мои ноги себе на плечи и снова входит в меня, буквально сгибая меня пополам.

Кейдж закидывает мои руки за голову, беря в охапку своей лапищей мои хрупкие запястья, и начинает жарко шептать мне на ухо, а свободной рукой хватает мою грудь и сжимает ее.

Только я не могу разобрать, что он говорит, потому что говорит он по-русски.

Думаю, в этом весь смысл.

Затем Кейдж целует меня. Глубоко. Бормоча что-то мне в рот. Его бедра перестают двигаться. Он отрывается от моих губ с придушенным «Твою мать!»

Кейдж тоже пытается не кончить.

Поэтому, естественно, мне приходится продолжать крутить бедрами, насаживаясь на его налитый член, подталкивая Кейджа к тому, чтобы он потерял контроль.

То, что Кейдж больше и сильнее, не означает, что он здесь главный.

Пусть я всего лишь учительница средней школы с дерьмовой машиной, жалкой историей знакомств и неспособностью перемножать однозначные числа без калькулятора, но теперь я его королева.

И я намерена надеть свою корону и показать Кейджу, с кем он имеет дело.

Когда Кейдж открывает глаза и смотрит на меня, нахмурив брови и выражая напряженную сосредоточенность, граничащую с болью, я улыбаюсь.

– Как ты себя чувствуешь, большой мальчик? Ты выглядишь немного взвинченным.

Тяжело дыша, Кейдж прохрипел что-то по-русски. Понятия не имею, что он сказал, но это и неважно. Это моя игра, в которую мы играем.

Моя игра, мои правила.

– Лично я чувствую себя неплохо, спасибо, что спросил. Хотя должна признать, что моя киска так туго натянута вокруг твоего огромного члена, что я едва могу его принять. Хорошо, что я такая мокрая.

Во взгляде Кейджа мгновенно вспыхивает огонь. Он резко вдыхает воздух.

Я улыбаюсь шире.

О да. Началось.

Понизив голос, я шепчу:

– Спорим, я буду еще мокрее, когда ты водрузишь меня на колени и отшлепаешь. Я стану такой разгоряченной и мокрой, буду извиваться у тебя на коленях и умолять тебя трахнуть меня, но ты не будешь трахать меня, пока я не пососу твой член, пока ты тоже не будешь почти готов кончить. Ты будешь шлепать меня, пока я держу твой большой твердый член у себя в глотке, правда, Кейдж? О, да, ты будешь шлепать меня по голой заднице снова и снова голой рукой, пока я буду играть со своей вымокшей, пульсирующей киской, а ты будешь трахать мой рот, потом ты поставишь меня на руки и колени и будешь насиловать мою девственную задницу своим огромным членом...

С сильным толчком, который сотрясает нас обоих и кровать, Кейдж достигает кульминации.

Он запрокидывает голову назад и хрипло кричит в потолок, каждый мускул его большого тела напряжен.

Я бы солгала, если бы сказала, что наблюдение за тем, как он кончает, совершенно не напрягаясь, потому что я говорила ему все эти грязные слова, не произвело на меня никакого эффекта.