Текст книги "Безжалостные Существа (ЛП)"
Автор книги: Джей Ти Джессинжер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 22 страниц)
8
Нат
Сердце колотится, я смотрю на ключ. Он невзрачный, совершенно заурядный на вид. В нём нет ничего необычного, я бы так сказала.
Я переворачиваю его. На другой стороне вверху выгравирована серия цифр: 30-01.
Вот и всё.
В конверте никакой записки. Нет ничего другого, кроме этого проклятого серебряного ключа, который может открывать что угодно – от входной двери до висячего замка. У меня нет возможности узнать.
Какого черта, Дэвид? Что это такое?
После нескольких минут растерянного разглядывания, я встаю и направляюсь к своему ноутбуку. Он на кухонном столе. По дороге мне приходится перешагивать через Моджо, дремлющего посреди комнаты.
Я запускаю Mac и гуглю “Как идентифицировать ключ, который я нашла”.
Поиск выдаёт более девятиста миллионов результатов.
На первой странице приведены советы слесарей и производителей ключей, а также изображения различных типов ключей. Я нажимаю на изображения, но беглый просмотр не даёт ничего похожего на мой ключ. Веб-сайты производителей тоже не помогают.
Я на минуту задумываюсь, затем поворачиваюсь к выдвижному ящику со всяким хламом и открываю его.
Там есть дополнительный набор ключей от дома, а также дубликаты ключей от навесного замка в сарае на заднем дворе, ключ от моего шкафчика в спортзале, ключ от моего класса, ключ от моей машины и ключ от небольшого сейфа в моей спальне, где я храню свою карточку социального страхования, право собственности на дом и другие важные документы.
Ни один из них не похож на ключ из конверта.
Мой первый инстинкт – позвонить Слоан, но, учитывая, что не более десяти минут назад я сказала ей, что мне нужно перестать так сильно полагаться на неё, я этого не делаю.
Стою на кухне, рассеянно потирая большим пальцем ключ, и думаю о возможных объяснениях.
Дэвид не был склонен к прихотям. Он не стал бы посылать мне ключ в качестве некой игры. Он был серьёзным, зрелым, совершенно ответственным взрослым человеком. На самом деле, даже слишком ответственным. Я частенько дразнила его тем, что он состарился раньше времени.
Между нами была разница в возрасте в десять лет, но иногда, когда он был в одном из своих «припадков», мне казалось, что ему пятьдесят.
Дэвид был единственным ребёнком, чьи родители погибли в автокатастрофе, когда он только окончил среднюю школу. У него не было другой семьи, кроме меня. Он переехал на озеро Тахо со Среднего Запада за год до того, как я с ним познакомилась, и устроился работать на горнолыжные подъёмники на курорте «Северная Звезда». Летом он водил туристов на экскурсии по озеру для компании по прокату лодок. Он был в отличной форме, прирождённый спортсмен и любил бывать на свежем воздухе. Дэвид упражнялся так много, как только мог.
Это помогало ему лучше спать. В те дни, когда ему приходилось пропустить тренировку, он становился беспокойным и взволнованным, расхаживал, как животное в клетке.
В такие ночи он просыпался, дрожа и обливаясь потом.
Я зарабатывала больше денег, чем он, но никого из нас это не волновало. У него был талант к сбережениям и инвестициям, и мы оба были бережливы, так что в финансовом отношении мы прекрасно подходили друг другу. Мои родители оставили мне дом, когда вышли на пенсию и переехали в Аризону, чтобы жить в кондоминиуме с полем для гольфа, так что мне повезло, что я не платила взносы по ипотеке.
После нашего медового месяца Дэвид собирался переехать ко мне.
Очевидно, у судьбы были другие планы.
Когда раздаётся стук в дверь, я чуть не выпрыгиваю из своей кожи. Моджо зевает и переворачивается на другой бок.
Затем раздаётся звонок в дверь, и из-за двери доносится голос.
– Натали? Ты дома?
Это Крис.
Бросивший меня по телефону Крис, который сейчас заходит без предупреждения, когда у меня срыв из-за таинственного неопознанного ключа, который мой пропавший жених отправил мне по почте откуда-то из прошлого.
Он всегда выбирал дерьмовое время.
Когда я открываю дверь и вижу Криса, стоящего там в униформе, держащего шляпу в руке и застенчиво улыбающегося, моё сердце замирает. Я могу сказать, что это не тот разговор, который я хочу вести.
– Привет.
– Привет, Нат. – Его взгляд скользит по мне. Улыбка Криса тускнеет. – Ты в порядке?
Копы и их чёртов острый взгляд. Хотя он шериф, а не офицер полиции, у него чересчур обострённое чувство справедливости. Эта бдительность в режиме повышенной готовности, которая предполагает, что каждый собирается совершить преступление.
Мои щеки сухие, но он, наверное, учуял запах моих слёз.
Я ободряюще улыбаюсь.
– Ага. Отлично. Как ты?
– Я в порядке, спасибо. – Крис переминается с ноги на ногу. – Я просто хотел проверить, как ты.
Задаваясь вопросом, не приставала ли к нему эта назойливая Диана Майерс, я приподнимаю брови.
– Серьёзно? С чего бы.
Он на мгновение застенчиво смотрит в землю, покусывая нижнюю губу.
Этот очаровательный, мальчишеский взгляд. У него есть всё, что нужно Супермену – симпатичному ботанику, в комплекте с очками и ямочкой на подбородке. Ощущаю смутный укол сожаления о том, что никогда ничего не чувствовала к нему, потому что Крис был бы кому-то ужасно хорошим мужем.
Только не мне.
Он смотрит на меня, всё ещё опустив подбородок.
– Я чувствую себя плохо из-за того, как мы расстались прошлым вечером. Думаю, что был в некотором роде придурком.
О. Это. Я уже и забыла.
– Не глупи. Ты был настоящим джентльменом.
Крис молча изучает моё лицо.
– Да? Потому что ты выглядишь расстроенной.
Удивительно, как мужчины предполагают, что любая эмоция, которую испытывает женщина, должна быть каким-то образом напрямую связана с ними. Уверена, что однажды, через двадцать лет, когда я буду страдать от очередного приступа менопаузы, какой-нибудь идиот в очереди за мной в продуктовом магазине подумает, что я покраснела и вспотела, потому что он слишком сексуальный, и я не могу с этим справиться.
Стараясь не показаться грубой, я говорю:
– Обычно в эти выходные я каждый год расстраиваюсь, Крис. Вчера была бы пятая годовщина моей свадьбы.
Он моргает, затем его глаза расширяются.
– О. Дерьмо. Я даже не…
– Не беспокойся об этом. Серьёзно, я в порядке. Но спасибо, что справился обо мне. Это очень заботливо с твоей стороны.
Крис морщится, как будто только что пнул что-то и сломал большой палец на ноге.
– Если бы я знал, что это было в эти выходные, как вчера, я бы не стал… Я имею в виду, что я бы… Черт. Это было действительно неподходящее время.
– Ты не мог этого знать. Ты не жил здесь, когда это случилось, и я никогда тебе не говорила. Так что, пожалуйста, не кори себя за это. Всё в порядке, я обещаю.
Мы неловко стоим, пока он не замечает конверт в моей руке.
Я убираю его за спину и сглатываю, сжимая пальцами ключ.
Когда Крис снова смотрит на моё лицо, приподняв бровь, я знаю, что выгляжу виноватой.
Дерьмо.
– Я просто, гм, рылась в некоторых ящиках и нашла этот, гм, ключ, который, думаю, оставили мои родители. – Пожимаю плечами, пытаясь выглядеть беспечно, но, вероятно, смотрюсь чертовски хитренькой. – Пыталась понять, от чего он может быть.
– Ты могла бы отправить им фотографию, посмотреть, узнают ли они ключ.
– Это действительно хорошая идея! Я так и сделаю. Спасибо.
– Хотя, возможно, это просто запасной ключ от дома. У тебя есть замок Kwikset и засов врезного замка. – Он кивает на дверь. – Все их ключи стандартного размера и формы. Ты уже пробовала его?
– Нет. Я буквально только что нашла его.
– Дай мне взглянуть. – Он протягивает мне руку.
Если я не хочу выглядеть смешной и виноватой в чём-то в придачу, – у меня нет выбора, кроме как дать ключ ему.
Крис берет его у меня и поднимает вверх.
– Нет. Он не от твоей входной двери.
– О. Хорошо. – Я тянусь к нему. – Тогда я просто заберу его обратно…
– Он от банковской ячейки.
Моя рука застывает в воздухе. Голос звучит высоко и напряжённо.
– Банковской ячейки?
– Ага. Ну, знаешь, в банке?
Моё сердце бешено колотится. Желание выхватить ключ из рук Криса и захлопнуть дверь у него перед носом почти становится непреодолимым. Вместо этого я заправляю волосы за ухо, пытаясь выглядеть так, будто у меня ещё не поехала крыша.
– В банке. Ага. И откуда ты это знаешь?
– У меня есть точно такой же. Того же размера и формы, с квадратным верхом. Даже цифры на голове одинаковые, – хихикает он. – Ну, не то точно такие же. Они обозначают номер ячейки.
Поскольку мне трудно сосредоточиться на том, чтобы не сойти с ума от нетерпения, когда Крис уйдёт, я издаю звук, который должен означать: «О, я полагаю, это весьма интересно».
– На самом деле, он, вероятно, из того же банка, что и мой. Wells Fargo. Хотя, может быть, другой филиал. Но такие ключи являются стандартными для любого банка.
Моё бешено колотящееся сердце замирает.
У Дэвида не было счёта в банке Wells Fargo. Он обслуживался в банке Bank of America.
Даже если бы вы могли арендовать ячейку в банке, в котором у вас не было счёта… зачем вам это?
Крис протягивает мне ключ. Я беру его у него, мои мысли несутся со скоростью миллион миль в час.
– Отлично, спасибо. Я позвоню своим родителям и сообщу им, что нашла его. Они, наверное, даже не помнят, что у них была банковская ячейка. Когда они переехали, у моего отца было немало проблем со здоровьем.
– Да, ты определённо должна сообщить им об этом прямо сейчас. Если пошлины за банковскую ячейку не оплачиваются достаточно долго, руководство банка открывает ячейки и отправляет содержимое государственному казначею или выставляет его на аукцион, – хихикает Крис. – Я имею в виду, если предположить, что это не просто куча грязных фотографий. А потом их просто разорвут на куски.
Я не спрашиваю, откуда он знает всё о правилах, регламентирующих содержание банковских ячеек. Буду выступать с тридцатиминутным монологом. Просто киваю и пытаюсь выглядеть впечатлённой и благодарной.
– Позвоню им прямо сейчас. Ещё раз спасибо, Крис. Было приятно тебя видеть.
Я собираюсь закрыть дверь, но Крис останавливает меня, выпаливая:
– Думаю, что совершил ошибку.
Боже, за что ты меня так ненавидишь? Неужели я где-то согрешила? Ты не одобряешь все вибраторы?
Я медленно выдыхаю. Крис тяжело выдыхает.
– Честно говоря, я думал, что расставание с тобой может, ну, знаешь, разжечь огонь между нами. Заставить тебя понять, что, возможно, тебе не следует принимать нас как должное. Я имею в виду, мы очень, очень хорошо ладим.
Ага, верно. Я также очень хорошо лажу со своей собакой, моим парикмахером-геем и восьмидесятилетней школьной библиотекаршей. Но ни с кем из вышеперечисленных я не заинтересована в интимных отношениях.
– Я думаю, что ты отличный парень, Крис. И это чистая правда. Ты был прав, когда сказал, что я живу в прошлом… – мягко произношу я.
Он закрывает глаза и вздыхает.
– Это было так по-идиотски с моей стороны.
– ...и я не виню тебя за то, что ты не хочешь тратить своё время на кого-то столь… настолько повреждённого вроде меня. На самом деле, я подумала, может быть, я могла бы познакомить тебя со своей подругой Мэрибет.
Крис открывает глаза и, прищурившись, смотрит на меня.
– С той, которая чем-то напоминает амишку?
Мне нужно серьёзно поговорить с этой женщиной о её гардеробе.
– Она не амишка. Она действительно великолепна. Она умная и милая, и я думаю, что вы, ребята, поладили бы. Как думаешь, тебя это может заинтересовать?
Крис как-то странно смотрит на меня. Я не могу определить это, пока он сердито не говорит:
– Нет, Нат. Меня это не интересует. Я пришёл сюда, чтобы сказать тебе, что у меня всё ещё есть чувства к тебе, и что я совершил ошибку, порвав с тобой.
Вот дерьмо.
– Мне так жаль. Хм. Я не знаю, что сказать.
– Ты можешь сказать, что позволишь мне пригласить тебя на ужин сегодня вечером.
Мы смотрим друг на друга в неловком молчании, пока я не говорю:
– Думаю, мне придётся отказаться.
– Тогда завтра вечером. Во вторник вечером. Просто скажи когда.
– Крис… – тихо говорю я.
Прежде чем успеваю закончить это предложение, он делает шаг вперёд и целует меня.
Или, во всяком случае, пытается это сделать. Мне удаётся повернуть голову в последнюю секунду, так что его губы касаются моей щеки, когда я задыхаюсь от удивления.
Я отшатываюсь, но Крис сжимает мои плечи руками и не позволяет мне отстраниться. Вместо этого он прижимает меня к своей груди и удерживает там.
– Просто дай мне ещё один шанс. Я не буду торопиться, дам тебе столько, сколько нужно времени. Знаю, что ты через многое прошла, и я хочу быть рядом с тобой… – грубо произносит мне на ухо Крис.
– Отпусти меня, пожалуйста.
– ...для всего, что тебе нужно. У нас есть связь, Нат, особая связь…
– Крис, прекрати это.
– ...и тебе нужен кто-то, кто позаботится о тебе…
– Я сказала, отпусти меня!
Я толкаю Криса в грудь, начиная паниковать, чувствуя, как на моей плоти образуются синяки там, где он так крепко сжимает меня, но замираю, когда слышу, как кто-то говорит:
– Убери от неё руки, брат, или потеряешь их.
Голос низкий, мужской и смертоносный.
Крис оглядывается через плечо и видит ощетинившегося Кейджа, стоящего в нескольких футах от него и смотрящего ровным убийственным взглядом убийцы.
Взволнованный, Крис резко отстраняется от меня.
– Кто ты такой?
Кейдж игнорирует его и смотрит на меня.
– Ты в порядке?
Я скрещиваю руки на талии и киваю.
– Я в порядке.
Кейдж молча оглядывает меня с ног до головы, его взгляд жёсткий и оценивающий, ищущий доказательства того, что я не пострадала. Затем его ледяной взгляд возвращается к Крису.
Он издаёт низкий рычащий звук:
– У тебя есть две секунды, чтобы сойти с крыльца, прежде чем ты не сможешь уйти самостоятельно.
Крис поднимает подбородок и выпячивает грудь.
– Я не знаю, кто ты, черт возьми, такой, но я…
– Покойник, если ты не отвалишь. Прямо. Сейчас.
Крис смотрит на меня в поисках помощи, но в данный момент он в моём чёрном списке. Когда я смотрю на него, качая головой, Крис снова смотрит на Кейджа.
Он внимательно и долго смотрит, разглядывая мощные плечи, сжатые кулаки, убийственный хмурый взгляд. Затем поступает разумно.
Крис поднимает свою шляпу с того места, где уронил её на землю, снова надевает её на голову, говорит мне:
– Я позвоню тебе позже, – и ретируется.
Я складываю конверт в три раза и кладу его вместе с ключом в задний карман.
Наблюдая, как Крис спешит к своей машине шерифа, припаркованной у обочины, я сухо произношу:
– Ты оказываешь очень интересное воздействие на людей, сосед. Даже на тех, у кого есть пушка.
Кейдж подкрадывается ближе, его челюсть так же тверда, как и глаза.
– Ему повезло, что я не оторвал ему башку. Ты уверена, что с тобой всё в порядке?
Я улыбаюсь Кейджу.
– И ты утверждаешь, что не рыцарь в сияющих доспехах.
– Дальше всего от этого, – произносит он низким голосом. – Но нет – это нет.
– Крис безобиден.
– Каждый мужчина опасен. Даже самый безобидный.
– Неужели ты такого низкого мнения о своём собственном поле?
Кейдж приподнимает плечо.
– Всё дело в тестостероне. Природа никогда не создавала более смертоносного наркотика.
Или более сексуального. От всех мужских феромонов, которые он излучает, у меня кружится голова. Я отвожу взволнованный взгляд.
– Поэтому я подумала о том, что ты сказал. Прошлым вечером. – Я прочищаю горло. – Ты знаешь.
Его голос становится хриплым.
– Знаю. И?
– И... – я делаю вдох, собираю всё своё мужество и встречаюсь с ним взглядом. – Я польщена. Ты, наверное, самый привлекательный мужчина, которого я когда-либо встречала. Но я ни с кем не была после моего жениха, и сейчас у меня странное настроение, и я не думаю, что интрижка с горячим незнакомцем пойдёт мне на пользу. Будет весело и удивительно, но, в конечном счёте, не очень хорошо для меня.
Мы пристально смотрим друг на друга. Кейдж выглядит серьёзным и напряжённым, взгляд его тёмных глаз прикован ко мне.
Как раз в тот момент, когда я боюсь, что разражусь истерическим смехом от явного стресса, Кейдж бормочет:
– Хорошо. Я уважаю это. Спасибо тебе за то, что ты была честна со мной.
Почему я потею? Что происходит с моим сердцем? Мне, что, пора вызывать неотложку?
Вытирая вспотевшие ладони о джинсы, я говорю:
– Значит, мы будем просто соседями.
Кейдж глубоко вздыхает, проводит рукой по волосам и смотрит в сторону своего дома.
– Это ненадолго. Дом будет выставлен на продажу в ближайшие несколько недель.
Понятия не имею, почему это вдруг заставляет меня чувствовать себя такой опустошённой. В конце концов, ты не сможешь отмыть деньги, если не продашь недвижимость, через которую пытаешься их отмыть.
Я подумаю о том, почему это знание не беспокоит меня, позже.
– В любом случае, я уезжаю отсюда сегодня вечером.
– Сегодня вечером? А как насчёт твоей работы?
Кейдж встречается со мной взглядом. В его собственном я вижу тепло, тьму и слишком много секретов, чтобы их можно было сосчитать.
– Работа сделана.
– А? – Если я ещё больше сдуюсь, буду похожа на спущенную покрышку. – Тогда думаю, на этом и распрощаемся
– Думаю, да.
Я протягиваю руку.
– Было очень приятно познакомиться с тобой, Кейдж.
Он на мгновение смотрит на мою руку, его губы изгибаются в улыбке. Затем Кейдж берёт меня за руку, посмеиваясь про себя.
– Ты продолжаешь повторять это слово.
– Оно подходит.
– Да, верно. Мне тоже было интересно познакомиться с тобой, Нат. Береги себя.
– Я так и сделаю, спасибо.
Кейдж делает паузу на мгновение, затем говорит:
– Подожди.
Кейдж достаёт ручку из внутреннего кармана своей кожаной куртки, визитную карточку из другого кармана. Перевернув карточку, он что-то пишет на обороте, затем протягивает её мне.
– Мой номер. На всякий случай.
– На случай чего?
– На всякий случай. На случай, если у тебя протечёт крыша. На случай, если твоя машина сломается. На случай, если этот придурок-помощник шерифа снова попытается поцеловать тебя и ему придётся надрать задницу.
Стараясь не улыбаться, я говорю:
– Ты справишься с протекающей крышей, а?
– Я могу справиться с чем угодно.
Кейдж очень серьёзен, когда говорит это, серьёзен и немного меланхоличен, как будто его сила – это бремя, которое он несёт.
У меня возникает странное чувство, что его жизнь не была такой уж лёгкой. А также то, что он смирился с тем фактом, что этого никогда не будет.
Или, может быть, это просто мои гормоны, зашкаливающие от его близости.
Кейдж поворачивается и начинает уходить, но останавливается, когда я выпаливаю:
– Подожди!
Кейдж не оборачивается. Он просто поворачивает голову в сторону, прислушиваясь.
– Я... я…
О, к черту всё это. Я подбегаю к Кейджу, хватаю его за куртку спереди, встаю на цыпочки и целую в щеку. Мои слова вырываются с придыханием.
– Спасибо.
После паузы он хрипло спрашивает:
– За что?
– За то, что заставил меня что-то почувствовать. Прошло много времени с тех пор, как кто-то мог это сделать. Я больше не была уверена, что смогу это сделать.
Кейдж смотрит на меня сверху вниз, его тёмные глаза горят. Он обхватывает моё лицо своей большой ладонью и нежно проводит большим пальцем по моей скуле. Кейдж медленно вдыхает, его грудь поднимается. Кейдж хмурит брови, пока на лице не появляется выражение, как будто он испытывает физическую боль.
Затем Кейдж выдыхает, убирает руку с моего лица и уходит по направлению к своему дому, не говоря больше ни слова. Он захлопывает за собой входную дверь.
Пять секунд спустя я слышу равномерный стук его кулаков по боксёрской груше, доносящийся изнутри.
9
Кейдж
Общение с заключённым федеральной тюрьмы – сложный процесс.
Входящие звонки не принимаются. Телефонные звонки могут быть сделаны только изнутри и совершаются за отдельную плату. Сотовые телефоны не могут принимать платные звонки, поэтому их необходимо перенаправлять на стационарную линию.
А это значит, что кто-то должен быть там, чтобы принять звонок. Это означает, что нужно заранее назначить согласованное время.
Продолжительность разговора ограничена не более чем пятнадцатью минутами. Когда отведённое время закончится, звонок просто оборвётся без предупреждения. Заключённый не может перезвонить снова.
Сохранить конфиденциальность общения ещё сложнее.
Охранники прослушивают все телефонные звонки. Они сидят всего в нескольких футах от нас в зоне для посещений, наблюдая, словно ястребы. Они отслеживают все входящие и исходящие письма и электронную почту, последняя из которых ограничена и разрешена только при особых обстоятельствах. Затем тщательно анализируют каждое слово.
Так что в целом общение с заключённым федеральной тюрьмы – это та ещё заноза в заднице.
Если только этот заключённый не заплатил всем в тюремной системе, чтобы получить особые привилегии.
И хорошо им заплатил.
– Ты позаботился об этом?
Голос на другом конце провода мужской, хриплый и с сильным акцентом. Макс курил по две пачки в день с тех пор, как я его знаю, и это слышно и по его голосу, и видно по его лицу. Это заметно и по зубам, которые уже не так красивы.
– Да.
Одним этим словом я произнёс самую опасную ложь в своей жизни. Макс убивал людей и за гораздо меньшее.
Мне ли не знать. Я был тем, кто нажимал на спусковой крючок.
Макс хмыкает.
– Отлично. Я не люблю незаконченных дел. Она что-нибудь знает?
– Нет. Она ничего не знала. Она бы сказала мне, если бы знала.
Его смешок низкий и невесёлый.
– Вот почему я поручил именно тебе эту работу. Все говорят, когда ты задаёшь вопросы.
Это правда. Я лучший в своём деле.
Обычно такой комплимент вызывал у меня определённое чувство удовлетворения, если не откровенной гордости. Однако сегодня он вгоняет меня в депресняк.
Мне не нужно задаваться вопросом почему. Я знаю причину.
У этой причины иссиня-чёрные волосы, полные красные губы и глаза цвета моря в лютый шторм, серо-голубые и угрюмые. Эта причина милая, забавная, острая и сексуальная. И честная. И храбрая.
И чертовски крепче, чем она думает.
С первого взгляда, как я увидел Натали, эта причина ударила меня прямо под дых. Или, во всяком случае, заставила меня так себя чувствовать.
– Спасибо.
– За что?
– За то, что заставил меня что-то почувствовать. Прошло много времени с тех пор, как кто-то мог это сделать. Я больше не была уверена, что смогу это сделать.
Эти десять секунд разговора повлияли на меня больше, чем что-либо другое за последние годы. Десятилетия. Они выжжены у меня в мозгу. В моих ушах. В моём сердце.
Я не думал, что у меня всё ещё есть сердце, но оно есть. То пустое пространство в моей груди, которое у меня было так долго, заполнено диким биением.
Из-за неё.
– Я прослежу за другими зацепками. Перезвоню тебе, как только у меня что-нибудь будет.
– Ты сделаешь это. А Кейдж?
– Да, босс?
– Я рассчитываю на тебя. Я рассчитываю на тебя.
– Знаю. Знаю.
Представляя лицо Натали, я закрываю глаза.
Если кто-нибудь когда-нибудь узнает, что я не выполнил работу, на которую меня послали, мы оба покойники.
